Лидеры

- А что будет с Престолом здесь, в Городе? Он… в порядке после Тьмы? - Теперь это просто монумент величию Господа и память, что он был здесь, - серьезным тоном ответила Кристэль. - Новый Престол будет...не здесь. -Теперь, когда город открыт для несущих святой дар, создания артефакторов продолжат оживать? - Да, это будет случаться время от времени. Это часть Дара артефакторов, что лишь теперь начала просыпаться в людских душах, тот образ и подобие способности к созиданию, что они получили от Господа. Еще одна находка нашлась на поясе Мэри. Тщательно проверив кляп и повязку на глазах, Карла нашла небольшую книжицу, в черном кожаном переплете, с надписями на английском внутри. Похоже на дневник. Больше ничего интересного не нашлось, и, тихо подойдя к Беатрис, она шепнула ей: - Всех обыскала, тела можно сжигать. Нашла вот это. Рафаль и Освальд прекрасно справлялись с ведением разговора, так что Беатрис позволила себе помолчать и уделить больше внимания Мортимеру и просто разглядыванию святой. Карле досталась благодарная улыбка. - Надо будет прочитать его, когда будет время. И, Карла, спасибо тебе...за все. Беатрис дополнила слова благодарными объятиями, ничуть не стесняясь присутствия Кристэль. Святая, впрочем, только улыбнулась, глядя на такое проявление чувств. Вздохнула, поняв, что невольно прервала разговор, и пришлось представиться перед святой, родоначальницей Солейнов: - Карла... - автоматически потянулась поправить шляпу, но ее не было. Только шлем остался висеть на поясе. - Рада с тобой познакомиться, Карла, - ответила все тем же благожелательным тоном Кристэль. - Этот доспех тебе к лицу.

Вот теперь все закончилось. Беатрис исцелила Рафаля и сейчас была с Мортимером. Она справится, она молодец. Карла оглянулась, ища подходящую работу для себя - помочь раненым она не могла, разве что помочь перенести. Отправилась назад, к Освальду и Морин. Ах да, еще есть работа с телами. Тела обыскать, трупы сжечь. Но открылись двери - и появилась новая гостья. Почему-то итальянка не взялась за пистолет - может потому, что молчала интуиция. А может потому, что предел сил был уже исчерпан. - Меня зовут Кристэль Солейн. Господь послал меня сказать вам спасибо. От его Имени от всех нас, кто не мог появиться здесь. На то были причины, хоть я и не могу их раскрыть, ибо не ведаю их сама. Но могу ответить на иные вопросы, которые вы захотите задать, правда, боюсь, времени на них не так уж и много, скоро мне возвращаться...назад. Но главное вы сделали, теперь в Город смогут попадать отмеченные ангельским Даром и, хоть и осталось множество Искаженных, новых уже не будет. А ангелам на Земле более не нужно будет отказываться от крыльев. Кроме того, бесплодная земля снова обернется садом. Позвольте мне не раскрывать смысл этих слов, но многие в Санктуме и не только будут им рады в свой срок. Черная бровь дрогнула, вспоминая это имя. Карла оглянулась на Рафаля. Улыбнулась... и решила отойти. Прислушиваясь к разговору издалека, чтобы не мешать. Сняв шлем, она начала тихо обыскивать трупы, один за другим, вряд ли эта работа была сейчас по силам кому-то, кроме нее. А вопросы, хорошие вопросы, зададут Рафаль и Освальд. У них это всегда это получалось. Хорошо бы еще Мортимер пришел в себя, тоже найдет что сказать. Город будет расти, наполняться новой жизнью, в него будут попадать и обладатели святого Дара. Тьмы больше не будет. Все остальные ответы были довольно размыты, но Карла уже привыкла, что в этом походе трудно найти простой и четкий ответ. Начиная с самого первого - почему именно она. Если с остальными теперь все стало более-менее понятно, то вот сопровождающим оперативником мог быть кто угодно. По крайней мере, ей так казалось, ведь стрелять - дело не хитрое. Шов на платье мертвой артефакторши звякнул металлом. Эта дама имела к ней какие-то счеты? По крайней мере привлекать к себе внимание противников все это время было очень трудно, и только эта дама сделала для нее, Карлы, исключение, да без всяких усилий с ее стороны. Пальцы нащупали железяку совершенно автоматически - мысли были заняты совсем другими размышлениями, работа выполнялась механически, заученными до автоматизма движениями. Разорвав ткань, она нашла жетон, с выгравированным на нем перевернутым пятиугольником, символом Бафомета, на одной стороне, и надписью на другой. Надпись была на итальянском, более этого - это было не так уж далеко от Катании, практически в соседнем, таком же древнем городе. В Сиракузах. Хмм. Еще одна находка нашлась на поясе Мэри. Тщательно проверив кляп и повязку на глазах, Карла нашла небольшую книжицу, в черном кожаном переплете, с надписями на английском внутри. Похоже на дневник. Больше ничего интересного не нашлось, и, тихо подойдя к Беатрис, она шепнула ей: - Всех обыскала, тела можно сжигать. Нашла вот это. Вздохнула, поняв, что невольно прервала разговор, и пришлось представиться перед святой, родоначальницей Солейнов: - Карла... - автоматически потянулась поправить шляпу, но ее не было. Только шлем остался висеть на поясе.

По способностям компаньоны выглядят следующим образом: Афра: использует ружья с бомбами, т.е. предпочитает дальний бой. В роликах был замечен нож, но сражается ли им пока не ясно. За дружбу дает плюс к науке. Сиора: использует одноручное оружие. из способностей стихийное покрытие и восстановление здоровья и брони, не ясно правда, только на себя или же еще и на спутников. За дружбу дает плюс к силе/энергии, т.е. навык даст возможность проходить определенные трудности, а также увеличивает максимальное количество боеприпасов и регенерацию здоровья и маны вне боя. Петрус: использует магические кольца и носит тяжелую броню, поэтому может быть как в ближнем, так и дальнем бою, правда странно, что разрабы ему меч не дали даже. Зато есть скилл на защиту, себе или союзнику пока не ясно. За дружбу дает плюс к харизме. Курт и Васко: первый использует двуруч, второй же одноручное оружие, а какие у них скиллы еще не ясно, а ружья и пистолеты похоже использовать может только Афра. За дружбу дадут какие-то из оставшихся навыков- взлом замков, крафтинг и интуиция. Ох, хочу играть через одноручное оружие и магические кольца, а в команде таскать Сиору с Васко. Где же мне столько хорошего одноручного оружия то найти.

Напутствие, пророчество, кусочек загадки и замысла Его. "Возвращайся, дитя Мое. Пока достойные не народятся вновь, чтобы вернуть Сияние в юдоль Мрака, впереди только смерть" Сколько умов билось над толкованием тех слов? Сколько лет? И сколь догадок, мыслей, оказались истинны? Близкими к этому? Сколько размышлений привели к тому, что именно они, здесь и сейчас, стояли у той точки после этих слов. И были теперь в какой-то мере... свободны. С новым выбором, кому передать новые слова. У которых тоже будет много новых толкований, а прежде всех их, одними из первых, будут его собственные. Сколько людей поймут их смысл, их идею? О Мире без врага, о мире между между мирами. А может, даже и нечто большее, когда-нибудь. -Мы передадим эти слова. - Согласился Освальд, уже думая кому, и как. А Рафаль задал хороший вопрос, о том Престоле что теперь был пуст. Без Него. Без Тьмы. Он ждал ответа, и возможности задать один маленький, праздный вопрос, о загадке что коснулась их, но ответ на которую они не нашли. -Теперь, когда город открыт для несущих святой дар, создания артефакторов продолжат оживать?

Довольно точно, да (из репоста Уикса): Я думаю, что invisibleinkie просто лучше всех суммировал весь сюжет Dragon Age, начиная с романов и заканчивая Инквизицией "Dragon Age - длинная сага о людях, позволяющих их травмам принимать решения за них"

Не совсем демоны. Другие. Существа со свободой выбора. Со свободой следовать за зовом порока, живущим в каждой клеточке кожи, в ядре и цитоплазме, в эритроците, даже в кислороде и диоксиде углерода, что переносится кровяными тельцами по их организму. Со свободной сделать осознанный выбор… добродетелей. Добродетельный демоны. Покачал головой. Пока это плохо укладывалось в голове. Но… Белоснежные сёстры-суккубы венчались со своими мужьями в церкви. «Я подумаю об этом завтра». - Мир между мирами, - негромко повторил Рафаль. Между миром людей и миром демонов? - А что будет с Престолом здесь, в Городе? Он… в порядке после Тьмы?

- Кристэль, что будет с попавшими сюда демонами? Угодно Господу Нашему, чтобы они продолжили здесь свою жизнь? Рядом с людьми и ангелами? И кто будет попадать сюда после окончания земного пути? Я слышал разные версии от жителей Города. Волчица Господня снова улыбнулась. - Собственно говоря, попадают сюда уже не совсем демоны, у них появляется право выбора, менять себя к лучшему или оставаться погрязшими в грехе. Тем не менее, Господь не вмешивается в механизм отбора лично, но это не значит, что это происходит вне замысла Его. По иному я сказать не могу, прости. Но попадать сюда будут разные люди и не люди, чертя нити новых историй. -А я не удержусь от вопроса о Тьме, о том как она появилась здесь, следует ли и теперь её опасаться, или же она исчезла и не вернётся? Может быть, нам следует передать что-то, тем кто живёт здесь сейчас, и тем кто на Земле? - Тьма - это то, что было до Света. И когда Божественные Слова воссияли, она узнала, что такое боль изгнания. Простите, я не могу сказать большего, - покачала головой Кристэль и смягчила отказ улыбкой. - Но в Город Ей путь отныне закрыт, здесь остались лишь Ее жертвы. И вы умны, Освальд, меня действительно просили передать вам или, вернее, через вас, кое-что. Мир меж мирами будет создан вместе с новым Престолом. Кому рассказать эти слова, решайте сами.

Предлагаю в шапку добавить «Секту свидетелей Кастомных решений» :D Тут уже и первый кандидат на подходе

Как напоминание, что над вторым сезоном уже кипит работа.

Весь этот путь он копил вопросы, целый список длинной в Эверест, и вот сейчас, имея возможность получить ответы на некоторые из них, самые таинственные и сокровенные, он испытывал странное ощущение что не знает что спросить. Снова. Некоторые из них теперь не имели смысла, другие были плодом праздного любопытства, третьи были из числа тех, ответы на которые следует искать самостоятельно, прежде всего в себе самом... Рафаль задал же хороший, терзающий и его вопрос, о тех кому казалось бы было не место в первоначальном замысле Города, но кто всё равно оказался здесь. Станет местом, где даже, казалось бы, несочетаемое может объединиться в прочный союз, скрепленный любовью, что даст свои плоды в назначенный срок. -И может быть семена этого союза были заложены. - Подметил Освальд, может ошибаясь, а может и нет. Прежде чем эти семена взойдут и расцветут, Мирриам и Клариссе теперь предстоял долгий и кропотливой труд по созданию нового общества, и очистке Города от искажённых, но теперь, главное, это стало возможным. -А я не удержусь от вопроса о Тьме, о том как она появилась здесь, следует ли и теперь её опасаться, или же она исчезла и не вернётся? Может быть, нам следует передать что-то, тем кто живёт здесь сейчас, и тем кто на Земле?

Помидофель - теперь ты видел всё!

С выходом "кото-клизмы" появился предлог заглянуть в давно заброшенный проект, оценить изменения. Ненадолго вернулся, полетал-пострелял... В голове одна мысль бьётся: "И это ВСЁ, на что вы способны за ПОЛГОДА?!" Если крупицы нового контента будут добавляться с такой периодичностью - судьба Гимнушки будет незавидна... Да ладно новенькие. Вот моему коварству вообще предела нет - я практически 10 лет назад СПЕЦИАЛЬНО зарегистрировался именно для того, чтобы сказать, какой Антем дно...

Шесть гигов со всеми DLC не мешают ДА2 быть отличной игрой))

Хоумлэндер не инфантил ни разу. Он такой себе хороший и качественный психопат. Даже в ситуации с самолетом он самостоятельно и шустро смекнул то, в какую сторону надо все это повернуть, чтоб ему было хорошо. Да и инфантил бы убил Билли в конце, а он же хотел, чтоб мерзавец еще помучился.

И аудиосистема к нему:

- Здравствуй, Рафаль. Я рада, что могу увидеть тебя раньше отмеренного срока, что могу сказать, как сильно я тобой горжусь. Что он мог сказать? Что никогда в жизни не мог себе представить этой встречи - но надеялся на неё с первых минут здесь? Что где-то в глубине души всегда жил страх, что его отец был прав, что он действительно "неправильный Солейн"? Так много вопросов хотелось задать. Вопросов личных, столь земных. На какое-то мгновение он действительно почувствовал себя Волком Господним. Справившимся со своим долгом. Будто ласково потрепали по холке, благословляя отдохнуть у Трона. - Кристэль, что будет с попавшими сюда демонами? Угодно Господу Нашему, чтобы они продолжили здесь свою жизнь? Рядом с людьми и ангелами? И кто будет попадать сюда после окончания земного пути? Я слышал разные версии от жителей Города.

- Я снова в неоплатном долгу у тебя, Беатрис, - улыбнулся Рафаль, сдвигая лицевой щиток со своего шлема. - Что есть долги между друзьями? Лишь выражение приязни, - улыбнулась Беатрис в ответ. И во все глаза уставилась на Кристэль. Ее аура была отмечена тем же Даром, что и у Беатрис, только сияла куда ярче. Коллега. Беатрис склонилась в безукоризненном книксене перед той, что впитала в себя истинный свет и сама стала им. Каким-то чудом он успокоил безумный ход сердца. Снял шлем. Глубоко поклонился и встал на колено перед святой. - Волк Господень Рафаль Солейн приветствует тебя, Lupus Dei. Кристэль мягко улыбнулась, одновременно Рафалю и Беатрис, и, подойдя к своему потомку, ласково коснулась его волос закованной в латную перчатку, но все равно каким-то образом теплой и заботливой ладонью. - Здравствуй, Рафаль. Я рада, что могу увидеть тебя раньше отмеренного срока, что могу сказать, как сильно я тобой горжусь. -Освальд Вуд, и Морин Смит. - Представился он за двоих, для тех самых приличий, хотя, безусловно, их имена она знала. Но, вопросы, ему действительно хотелось задать. -Что теперь будет с Городом? И снова приветственная улыбка озарила лицо святой. - Освальд, Морин, я рада вас видеть. Город все еще остается опасным местом, но постепенно это будет меняться. Как и было задумано изначально, он оживет и наполнится новой жизнью, терпеливо ожидая исполнения своего предназначения. Он будет расти, как растет дитя, с четверенек уверенно поднимаясь на две ноги, расправит плечи-кварталы. Станет местом, где даже, казалось бы, несочетаемое может объединиться в прочный союз, скрепленный любовью, что даст свои плоды в назначенный срок.

Клубничка. (нет, не та самая, как вы могли подумать, а просто клубничка).

Господи, какие же вы нытики, если вы зарегистировались на этом форуме только для того, чтобы ныть, какой Антем дно.... Идите на ваш любимый ДТФ и нойте там.

Мэри в наручниках. Для долгого разговора с Инквизицией. Очень обстоятельного. Известно, чем закончится для неё. Янтарные глаза задумчиво посмотрели на рыжую копну волос. А что будет ждать их? Одарённых. Сангвинаров. Когда станет известно, что очередной сангвинар готовился утопить мир в крови. Или во Тьме. Да, тут была и ведьма, и ведьмак, и, видимо, весьма доверенная артефактор. Но всё же, всё же… Всё же магии крови боялись сильно. И не зря. Двери волшебного собора дрогнули. Что было там? Кто выйдет оттуда? Может, там был какой последний страж, сразивший Харрингтона? Или Харрингтон столкнулся с чем-то ещё более враждебным и опасным? Нет. Явилось троедокторство. Высокомерное. Снисходительное. Обиды, нанесённые даме? Да как он смеет? Это… отродье, залившее кровью Карию смеет что-то говорить про обиды? - А вы подойдите поближе, доктор. У нас тоже есть темы для разговора и обиды, - сухо предложил сангвинар. И доктор воспользовался предложением. Не обращая внимания, что у него в руке лишь лёгкая трость-меч, он на удивление решительно и умело атаковал его, уворачиваясь от ответного удара. Со всё той же противной, снисходительной улыбкой. Мол, что ты можешь, человечек? Передо мной… Кем бы он ни был где-то в глубинах своего извращённого, чуждого разума. Улыбка нелюдя стала чуть более напряжённой, когда сангвинар вложил всё своё умение в вихрь мощных ударов. Но и даже тут он сумел их парировать, хоть и шагнул назад. Два фехтовальщика, и Рафаль не был уверен, кто из них опаснее для другого, кто первым совершит ошибку и откроется. Он не припоминал, когда встречал такое мастерство. Это существо с трудом, но отразило лёгкой тростью удары тяжёлого архангельского двуручника и даже попыталось атаковать. Отразило удар, в который он вложил всё своё мастерство. «Ещё раз, Волчонок, - шепнул голос на ухо. – Ещё раз. Ударь так, как никогда ещё в жизни. Я помогу тебе». Русая бровь удивлённо дёрнулась. Кто? Донато? Нет, голос женский. Агнесса? Нет, это другой голос. Совсем. И он атаковал. За Костаса и Андроса. За того инквизитора, чей амулет против демонической магии сейчас лежал в кармане. За всех погибших Одарённых и оперативников в Карии. За Санктум, которому, наверное, тоже грозит гибель. За Белоснежку, ибн Пустыню, Зигфрида. За всех, кто остался на Земле. Друзей, коллег. Того официанта из любимого ресторана напротив Колизея. Пекаря из лавочки напротив дома во Флоренции. Цветочницу рядом с собором Санта-Мария-дель-Фьоре, что делала такие красивые букетики для его волчиц. За светлого Донато, что не стал им проводником. За милую Agnus Dei, что стала ему маленьким маяком, путеводной звёздочкой. За Николя. За их отряд – всех и каждого. За Стеллу. За Даниэль. Архангельский клинок, меч защитников людей и ангелов, лучших Воинов Господа с волчьей яростью вонзился в ногу дитя Пустоты. И снова. Чтобы пронзить насквозь. - Плоть слаба, доктор, - негромко исполнил вердикт Волк Господень. А где-то впереди под ударами инквизитора и огнём его сестры пал второй доктор. Рафаль кивнул сам себя. Он хотел было вместе с Мортимером теснить несостоявшегося пастыря, но троедоктор спутал их планы. Снова красная вспышка. Это снова мистер Вуд, спокойно. Эти красные огни напоминали о его смерти, но сейчас это союзник. Демоническое оружие, небесное оружие – всё против Тьмы и Харрингтонов. Интересно, Шери бы отправилась сюда, если бы не сорвали её дела? Где бы она ещё такую невероятную постановку увидела? Сангвинар вытянул руку в сторону последнего доктора. В самый раз ему испытать то, что испытал Андрос. Что испытала его дражайшая супруга. Последний доктор пошатнулся, открываясь под огонь стрелков. И упал пронзённый мечом Беатрис. Рафаль только и успел удивлённо округлить глаза. Однако. Он даже не успел заметить, когда экзорцистка схватилась за меч. - Вот и всё, - выдохнул Рафаль. Ведь всё же? Но не всё. Наверное, уже никто толком не скажет, Тьма ли овладела доктором и вела его, послушного её воле, вперёд. Или он продолжил жить, но в другой ипостаси. Но на поле брани, где впору праздновать победу, сгустилась Тьма, из которой шагнул высокий рыцарь. В идеальных в своей зловещести доспехах. Проигнорировав всех, он, как и один и докторов, метнулся к сангвинару. Наверное, и после трёх смертей Кинан хотел отомстить обидчику своей жены. И снова пришлось парировать удар, но на этот раз рыцаря тьмы атаковали все. Мелькали вспышки архангельского света и выстрелы мистера Вуда. Где же Морин? Почему не бушует её пламя? Почему молчит её оружие? Снова и снова рубили инквизитор и сангвинар последнюю (?) надежду Тьмы. Дрогнул воздух – и Тьма утроилась. Сначала пал Мортимер. Рафаль хотел было помочь ему, закрыть, прикрыть, дать время – и острое лезвие вошло глубоко уже в его тело. Дважды. Лучший фехтовальщик их отряда смог убить доктора Харрингтона, одного из. Но оказался недостаточно хорош против Тьмы. Плоть слаба. - Триумф мой - триумф Твой, Господи. Поражения мои - слабость моя, - прошептал сангвинар. Все силы уходили, чтобы не упасть на колени перед воплощением Тьмы. А ведь так близка была победа в мире, где не ступала ещё волчья лапа... Что ж, Волк своё дело сделал. Они справятся дальше и сами. Может, Мортимер ещё жив. А следом спустился свет. Уже знакомое ощущение, говорившее о том, что он умирает, но мир живых не отпускает его. Темновласка как проводник Воли Господа подняла его на ноги. Умершего дважды. Господи, говорят, ты любишь троицу? Он отразил ещё одну атаку. Вспыхнул ещё раз красный демонический огонёк, загорелся подвластный верной руке их аналитика в чёрном теле. Буквально чёрном. И всё?..

К вопросу о музыкальном наполнении. Я уже упоминал как главная по ОСТу писала, что музыка в трейлере не из самого сериала. Это потому что она ещё записывается и в личную инсту периодически выкладывает кусочки, дающие, как минимум, представление об используемых инструментах и общем направлении.

Речь была не о актрисе, которая меня кстати тоже не впечатлила. А о том что незачем кому-либо перемалывать кости. Всё это сплетнями попахивает, а от них один шаг до клеветы. Даже если чье-то мнение неверное.

Фрей спешит поделиться свои авторитетным мнением. Я как всегда вовремя) С новичками всегда было сложно, даже будь мастер мастером всемогущим, который и разжует всю механику по косточкам, объяснит по пальцем и поможет с рп, будет вести за ручку каждую секунду, всегда будет помогать и подарит незабываемый мафиозный секас экспириенс Мастер может запилить игру года, но любить себя, ровно как и заставить играть даже в суперкрутую игру невозможно. Первые годы меня это волновало, но сейчас, я просто знаю, что некоторая фигня случается потому что... просто случается, да. Обидно, и никто не застрахован. Нет, я не говорю, что надо класть болт на доступность игры и работу с новайсами, просто говорю, что не все зависит от мастера, многое, да, но не все. Насчет будущей игры, @Caramel_Colonel свободных три недели, аншлага нет, собрать минимум и отыграть пару дней, к сентябрю успеем. раз Феня поступила, то лучше закончить дела с ней до начала учебного года. @Feanora как там у тебя с готовностью?

Крайне просто

его уже слили. Похоже, это поздравление кого-то с др) С 4:40

Неважно, можно в порядке выхода по годам. Части почти никогда не связаны друг с другом. Не думаю, что названия оружия с именами героев других частей, сильно омрачат впечатления от игры.

Contra: Hard Corps. Скринош вечером будет.

А загадайте что-нибудь.

Всякое бывало...

Распечатаю и в рамочку поставлю. Точнее и не скажешь.

Не всё что Тьма вбирала в себя, гинуло окончательно, воспрянул из-под тени веков Город, и Кинан Харингтон, казалось бы, полностью ею поглощённый, вернулся в своём человеческом обличье, обретя дар и избавление, которое было даровано лишь самой малой части тех, кого она коснулась. И Освальд не слышал его последние слова, что было в них? Какой смысл? Что мелькнуло в его глазах перед смертью? Когда он подошёл ближе с Морин на руках, тот был уже совершенно, окончательно, мёртв и лишён головы. Но тело сжигать им придётся по старинке, его звезда, живой огонёк, сильно устала, и упала в забытье. Жаль что она и брат, не вздохнут, и не встретят этот миг торжества в сознании, и не увидят Божьего чуда, сошедшую до них святую, не услышат её слов. Но он передаст, обязательно передаст. Он бы тоже встал на колени, перед волчицей Господней, но в его положении сделать это было проблематично, а потому он поклонился как смог. И улыбнулся Рафалю в мыслях, когда от сердца отлегло болезненное воспоминание, как его с Мортимером ранили. Встретить своего предка, идеал к которую стремился, и получить от него похвалу, и слова самого Его... Люди умирали и за меньшее. Волку Его, которому едва не пришлось умереть дважды. Хотелось верить, что третий раз смерть подкрадётся к нему нескоро, когда он будет в теплой постели в окружении шаловливых внуков. -Освальд Вуд, и Морин Смит. - Представился он за двоих, для тех самых приличий, хотя, безусловно, их имена она знала. Но, вопросы, ему действительно хотелось задать. -Что теперь будет с Городом?

Такая заносчивость, такое высокомерие - пожалуй, впервые в жизни Беатрис в полной мере ощутила черную, настоящую ненависть, тяжелым камнем ложащуюся на сердце, чтобы через миг полыхнуть пожаром, способным пожрать весь мир в своем огне, заставляющим кровь кипеть от праведного гнева. Харрингтон должен был ответить за все, им содеянное, здесь и сейчас. За все жертвы, колосьями под серпом ложившимся в основание чудовищного плана. За всю любовь, что сменилась горем потери. За матерей, чье самопожертвование не смогло спасти их детей. За лишь чудом и божьей волей выжившего Донато. Осознание, что виновник всех этих смертей здесь, рядом, в пределах досягаемости, гулко стучалось в виски, требуя куда более личного, близкого контакта, Беатрис хотела ощутить, увидеть смерть этой твари из первых рядов, не на расстоянии пистолетного выстрела и потому рванулась вперед, текучим, почти неуловимым движением меняя пистолет на меч, что отдал ей Мортимер. Ангельский клинок лег в руку так легко и непринужденно, будто Беатрис родилась с ним и, пусть первый удар был с небрежной легкостью парирован, девушку это не обескуражило ни капли, шипя рассерженной рысью, но сохраняя благоразумие, не давая ярости туманить рассудок, она приготовилась к новой атаке, как вдруг Харрингтон зашатался и рухнул, настигнутый магией крови Рафаля. Беатрис немедленно воспользовалась слабостью противника, даже тени мысли о том, что это не благородный поступок, у нее не возникло. Не с этим противником. Не когда на кону весь мир и его жители. Экзорцистка не оставила Харрингтону ни единого шанса и застыла над его телом, тяжело дыша. Все кончилось? Как оказалось, нет. Тела вдруг забурлили знакомой черной жижей и, раньше чем кто-нибудь смог опомниться, слились в новую сущность. Бой начинался по новой и Беатрис, яростный порыв которой накатил и угас, снова взялась за архангельский пистолет. Снова сверкали и грозно звенели клинки, снова сердце Беатрис холодело от страха за Мортимера и Рафаля, схлестнувшихся с новым, невероятно грозным и сильным противником. Боже, да он еще и мог копировать себя! "Сражайся", - напомнила себе Беатрис, усилием воли заставляя руки не дрожать. Они победят и этого...рыцаря Тьмы. Вместе. А потом, как-то вдруг, случилось жуткое. Сначала Мортимер, а спустя несколько секунд и Рафаль оказались насквозь пронзены враждебными клинками. Беатрис показалось, что у нее из груди вырвали сердце, она видела, понимала, что раны смертельны. "Нет, только не они. Только не он! Не позволю!". С этим мысленным криком и сдавленным, глухо донесшимся через шлем рыданием, Беатрис пролила целительный свет на...Рафаля. Он был ближе, он еще стоял. Дар отозвался, как и в прошлый раз, неохотно, она уже почти полностью исчерпала тот незримый колодец, дававший ей силы пользоваться святой магией, но отозвался. И благодать снизошла на воина Господа, исцеляя его раны и вдохновляя на продолжение битвы во имя Его. Эти действия не остались незамеченными и уже самой Беатрис пришлось спешно уклоняться от атаки на нее, но темная фигура вдруг задрожала и рассыпалась быстро испарившейся маслянистой жидкостью - вместе со смертью оригинального Рыцаря Тьмы умерли и его копии. Тело самого Рыцаря, впрочем, исчезать не спешило, лишь через десяток секунд составлявшая его Тьма забурлила и испарилась, открывая вид на доктора Харрингтона, бледного и нагого, как в час своего рождения. Тело его было покрыто ранами и ожогами, но он еще дышал, тяжело, хрипло, неровно. Жить ему оставалось недолго и он сам понимал это, когда взглянул на подходившего к нему Рафаля. И в темных, снова обретших цвет и зрачок глазах, мелькнуло вдруг что-то...человеческое. - Эта Тьма...она не противопоставление Свету...это его отрицание...порожденное из запредельной ненависти, создавшей пустоту, в которой Света быть не может. Я...я почувствовал это, когда наши разумы слились, когда я....разбудил ее. Нельзя...было...я...ошибся...Мэри...прости...я дождусь тебя...там... С тихим вздохом Кинан Харрингтон, Инани, Дитя Пустоты, умер. На этот раз окончательно. Не успев пояснить, зачем ему понадобилось говорить хоть что-нибудь своим врагам. Была ли у него душа? И если да, какой путь ей предстоял? На эти вопросы ответ знал, наверное, только Он. Беатрис, тем временем, склонилась к Мортимеру, сняла с него шлем и, ласково коснувшись бледной щеки ладонью, снова, наперекор скребущей пустоте в груди, заставила себя пролить на любимого целительный свет. Перед глазами все помутилось, в голове зазвенело, но, каким-то образом, экзорцистка удержалась и не потеряла сознания, хоть и навалилась на плечи, пригибая к земле, чудовищная по своей силе усталость. Хотелось лечь, растянуться рядом с Мортимером на мраморных плитах и безучастно смотреть вверх, на вновь поголубевшее небо. Вместо этого Беатрис выпрямилась и вернулась к телу Харрингтона, посмотрела на Рафаля. - Надо отрубить ему голову. И сжечь тело тоже не помешает. На всякий случай. Не верилось, что они победили, что это все, Тьма изгнана, Кинан убит, Мэри пленена и получит по заслугам. Сполна. Казалось, что сейчас, вот-вот, случится что-то еще. Поэтому, когда закрывшиеся за время боя двери собора снова дрогнули и двинулись в разные стороны, раскрываясь наружу, Беатрис уже даже не удивилась. Лишь молча потянула из кобуры пистолет. Однако, уверенно шагавшая навстречу людям женщина не выказывала враждебных намерений. Более того, у нее за спиной сияли золотом крылья, сотканные целиком из лучистой энергии. Таким же был и нимб у нее над головой, а аура рассыпала вокруг отзвуки церковных колоколов. Определенно, к ним шла святая. Беатрис быстро оглянулась по сторонам и поняла, что вести разговор, похоже, придется им с Рафалем, Мортимер только пришел в себя и был слишком слаб, чтобы встать, то же самое было и с Морин, которой помогали Освальд и Карла. В руке незнакомой дамы было копье, да и сама она была одета пусть и не в ангельский доспех, а вполне добротные стальные латы с кольчужной оплеткой, Беатрис отчего-то не сомневалась. что по прочности они не уступают ее собственным доспехам. - Вы молодцы. Все вы. Справились и изгнали Тьму из Нового Иерусалима, - по английски, но с мягким акцентом, выдающем в ней уроженку Франции, произнесла женщина, голосом, который Рафаль немедленно узнал бы, ведь слышал его не далее как несколько минут назад. И тепло улыбнулась всем. - Но где мои манеры, простите. Меня зовут Кристэль Солейн. Господь послал меня сказать вам спасибо. От его Имени от всех нас, кто не мог появиться здесь. На то были причины, хоть я и не могу их раскрыть, ибо не ведаю их сама. Но могу ответить на иные вопросы, которые вы захотите задать, правда, боюсь, времени на них не так уж и много, скоро мне возвращаться...назад. Но главное вы сделали, теперь в Город смогут попадать отмеченные ангельским Даром и, хоть и осталось множество Искаженных, новых уже не будет. А ангелам на Земле более не нужно будет отказываться от крыльев. Кроме того, бесплодная земля снова обернется садом. Позвольте мне не раскрывать смысл этих слов, но многие в Санктуме и не только будут им рады в свой срок.

Бывшая порно звезда покоряет своей гр своим взглядом. Ну, а у продажной генеральши другие достоинства.

Бой завязался стремительно, настолько, что Беатрис даже не успела подумать, что надо бы занять укрытие рядом с Карлой, нужно было уже начинать стрелять, ни на что иное времени уже не оставалось. К счастью, стрелки проявили к ней куда меньше внимания, чем к Освальду. Оскаленные морды и жуткие, валуноподобные твари отчего-то не вызвали страха, только глухое раздражение и ненависть к их создателю и его кровожадной женушке. Хотелось просто взять и стереть их всех из известного мира, как будто и не было их никогда. Смерть и забвение без права упоминания, без тех, кто принесет цветы на могилу или подхватит грозящее вот-вот упасть знамя идей и намерений. На мушку попала дама в черным, выкуренная из своего укрытия ударом заклятия Морин и Беатрис опознала в ней артефактора. И не стала сдерживать себя, это дама живой в их руки попасть не должна была, как и выпустить в мир амулеты, скрывающие ауру. Беатрис до сих пор страшно было подумать, сколько малефиков могли ходить по улицам городов безбоязненно, избегая холодного инквизиторского прищура. А потом все как-то затихло, но ощущения, что все закончилось, не пришло, ведь не было ответа на вопрос, куда подевался Харрингтон. Ну, что ж, по крайней мере, у них теперь была его Мэри, живая и почти невредимая. Это доставляло Беатрис очень злую радость, по ее мнению быстрой смерти эта женщина не заслужила. Вспыхнул и разошелся в разные стороны жемчужный свет, исцеляя раны, Беатрис еще успела оглядеться по сторонам, как двери собора дрогнули и начали открываться, пропуская три человеческие фигуры. Доктор Харрингтон, изящно помахивая тростью, соизволил наконец-то присоединиться к ним. Вот только, почему-то в тройственном числе и глаза его более не были человеческими, их полностью затянула знакомая маслянистая Тьма. - Не удивляйтесь, Тьма способна и не на такое, ей лишь нужен был пастырь, что направил бы ее силы в правильное русло. Скоро армия меня и таких как я покорит ваш жалкий, недостойный спасения мир, переплавив его в настоящий, а не поддельный Рай. Впрочем, вы этого уже не увидите, - усмехнулся Харрингтон. - Присоединиться ко мне не предлагаю, вы этого не заслужили. Кроме того, джентльмен всегда мстит за обиды, нанесенные его даме. Так что, если не хотите мучиться долго, лучше убейте себя сейчас, пока еще не поздно. Нет, не желаете? Ваш выбор. Все три Харрингтона говорили одновременно, в унисон, и также, синхронно, обнажили оружие, двое извлекли из тростей мечи, третий достал из кобуры пистолет.

Мда, допрошла третью часть. "Вот это поворот" в конце всё же выкатили... Разочарование полное

Архангел, словно древнегреческий атлант, раздвинул границы небесного купола, рассеяв тьму внешнюю. Или только изгнав ее прочь, за пределы Города? Мортимер не успел подумать об этом. Он только услышал пронзительный голос. Говорят, что женщины могут быть куда более жестоки, чем мужчины. Что ж, в случае с Мэри, это несомненно так. Святой клинок в руках инквизитора оделся огнем. Он успел лишь мельком окинуть взглядом прекрасное, освобожденное от нечистой субстанции, место, но не успел сделать ни шагу. Монструозные волки двигались с фантастической скоростью. Мгновение, и оскаленных пасти вокруг тебя. Инквизитор взмахнул пылающим мечом и мохнатая серая туша упала к его ногам. Следовало как можно скорее сделать так, чтобы та же участь постигла и всех остальных оборотней, но вдруг невыносимая боль пронзила голову. Мортимер все пытался понять, где он находится, стоит или лежит? Пульсирующие багровые круги расходились перед глазами, застилая все. Эта стерва, эта... Мэри! Несмотря на одолженный сестрой амулет, зацепилась за его постыдную слабость. Что можно сделать, когда кровь восстаёт против тела? Сердце билось все чаще и чаще, кровь неслась бешено, грозя брызнуть из носа, из глаз, из ушей... Ещё немного, и он упал бы. Но мощь заклинания иссякла. Теплая струйка побежала вниз, по губам, по подбородку. Мортимер убрал ее языком и глянул исподлобья туда, вперёд. Там за колонной пряталась чертова ведьма. Жена сатаны. Не успел мистер Смит прийти в себя, и подавить бунт организма против самого себя, как в него вновь остервенело вцепились волки, от одного укуса удалось отбиться эфесом, но его все же ухватили за руку. Однако, больше мохнатые чудовища не успели сделать ничего, Рафаль, почти столь же фантастически быстрый, как и эти звери, рассек их тела пополам серией молниеносных ударов. Фехтование, как воинское искусство, ещё рано было сдавать в утиль. Подняв пылающий меч над головой, Мортимер вложил в удар всю душу, обросшая мхом каменная глыба, чудом оживленная, распалась на части, и он ринулся вперёд, не обращая внимания на чиркающие по доспеху, но не причиняющие ему никакого вреда пули, оставив лишь короткое послание по внутренней связи. Огромный неугасающий костер двигался туда, где совсем недавно стояла супруга безумного доктора. *** Морин метнулась следом за Карлой, под прикрытие бетонного ограждения, раньше, чем даже успела подумать, что делает. Ей невозможно было дольше стоять на открытом пространстве. Хотелось спрятаться. Хотя бы на пару секунд, чтобы взять себя в руки. Живой человек рядом, и можно бы успокоиться, но.. оскаленный пасти, слюна, капающая с клыков, зловонное дыхание.. Раздался выстрел, и она, вскрикнул, зажмурилась и тоже выпалила наугад. Один волк упал, а второй кинулся на нее. Морин только и успела, что смотреть, как чудовище летит на нее, и, кажется, собирается откусить ей голову. Как именно и когда Карла успела оказаться между ней и хищной противоестественной тварью, юная ведьма так и не поняла. Однако, и этот волк скоро пал. - Господи.. Господи... прости мне. Она мысленно перекрестилась. А в следующие несколько секунд центр площади, людей и монстров, коим не повезло оказаться там, объяло бушующее пламя. Оно горело-горело, но было тихо. И это молчание, отсутствие криков, пугало еще больше. А потом, как черт из табакерки, выпрыгнул огромный человек и тесаком. Бросился к ней, Морин снова пискнула, сползла по бетонной стенке вниз и выстрелила уже снизу вверх. Когда отзвучал выстрел ангельского пистолета, рядом с ней уже никого не было. Только груда обугленного мяса. - Господи.. - почти простонала она, чувствуя, как сатанински пылает голова, раскалываясь на сотню бритвенно-острых осколков. Брату было больно. Очень больно. И она знала, кто в этом виноват. За колонной разверзглась геенна огненная. Языки пламени жадно лизали белый мрамор, оставляя на нем черную копоть. Головная боль нарастала. Мисс Смит взялась обеими руками за бортик. Она устала. Она так ужасно устала..

Несколько томительно-долгих секунд ничего не происходило, а потом Светоч молча и без дополнительных эффектов, начал расти ввысь и вширь. И, чем больше он становился, вынуждая людей отступать к краю круга, тем дальше отодвигалась граница, за которую Тьме хода не было. Прошло, наверное, всего пара десятков секунд, прежде чем Светоч достиг тех же размеров, что и его собратья, открывая вид на заключенного в глубине нарожденного кристалла архангела. Его меч был поднят в воинском салюте, будто бы он приветствовал тех, кто совершил подвиг и доставил его сюда, в положенное ему место. А потом Светоч басовито загудел и Тьма вдруг исчезла, будто ее и не было, а над Городом, что так долго был в ее плену, поднялся жуткий грохот, это падали вниз куски зданий, удерживаемых до этого жгутами Тьмы, руша попутно многие иные дома, источенные чужеродным воздействием. Наверное, точно такой же грохот слышало войско, собравшееся под стенами Иерихона. Теперь, когда Тьмы не стало, отряд обнаружил, что стоит посреди огромной площади, украшенной статуями, фонтанами (в которых не было воды) и клумбами (цветов в них также не было). Впереди, на другом конце площади, где Тьма раньше была особенно плотной и густой, теперь раскинулся собор, не уступающий величием тому, что остался далеко позади, в Риме. Величественные колонны подпирали крышу привратной обители, ведущей к огромным вратам, каждая створка которых была не меньше десяти метров в высоту и пяти в ширину. Нетрудно было представить, на кого был рассчитан такой дверной проем. Но не это было главным. Главным было то, что они больше не были на площади одни, Тьма схлынула и стали видны люди и звери, охранявшие подступы к собору. И лицо одного из этих людей было очень хорошо всем знакомо. Мэри Харрингтон собственной персоной. Она была не одна, компанию ей составляла иная дама, в темном платье, пронизанном артефактными нитями и с артефактным устройством на лице, заменявшим один из глаз. Также можно было заметить изготовившихся к бою наемников: стрелков и бойцов ближнего боя, а также еще двух людей, мужчину и женщину, с характерными для Одаренных аурами. Добра от них, судя по виду, ждать не приходилось. А между ними, деля поле будущего боя почти на две части, в ряд стояли созданные стараниями доктора Харрингтона монстры, человеческого в которых практически не осталось. И если чудовищные волки были уже знакомы, в рукаве Инани нашлось и кое-что новое, с чем отряду еще не доводилось встречаться в бою. - Убить их! - отдала громкий приказ Мэри, в ее глазах горела чистая ненависть, ею же, черной, подсердечной, полнился и голос. Беатрис решительно потянула из кобуры ангельский пистолет, похоже, миром им не разойтись. И беспокоило, где, черти бы его забрали, сам Кинан? Его среди противников видно не было...

Смена грузовиков на монорельс радовала. Нет духоты, нет ощущения вечного движения в коробке, где не видишь ничего вокруг. Где остаётся верить только в умения мистера Вуда, их бессменного водителя. Он не сомневался в его навыках, но организм... Волчья душа просила свободы. Или хотя бы обзора. И возможности поесть без тряски на изъязвленной временем мостовой. А ещё в монорельсах он не умирал. Это вызывало больше доверия к ним. Казалось, чем дальше от Светоча, тем бледнее, эфемернее становился Город. Не Небесный Город, куда жизнь пробилась одуванчиком сквозь асфальт, а Город Мёртвых. Город Увядания. Бесцветный Город. Напитывал ли Светоч его красками? Или живые люди, как наполняет жизнью колодец весёлая деревня, где празднуют свадьбы, играют в милые в своей простоте забавы, а молодые исследуют сеновалы или просто посреди ночного поля смотрят в вышитое жемчугом небо? Живые, весёлые деревни выглядят совсем иначе, чем умирающие. Он видел деревни, где вечно будто живёт какой-то сумрак. Где лица угрюмы, а глаза не видят будущего, не помнят прошлого. Лишь серое настоящее. Серые взгляды в серое небо. Выцветшая краска на домах. Выцветший вкус и выцветшая речь. Каждый звук - удар по нервам, от скрипа двери сводит скулы. Такой же была эта часть Города. Прикрыв глаза, сангвинар отправился в воспоминания. Вспоминая свадьбы, на которых приходилось танцевать. Счастливые лица людей, у которых впереди вся жизнь и будущее. Праздничные венки из белоснежно-чистых ромашек. Ясные глаза людей, чья мечта сбылась. Яркие цветы - живые и художественные - льнут к аккуратным, заботливо подновлённым домикам. Где даже дверь не скрипит на петлях, а ласково, беззлобно ворчит. Столько хороших воспоминаний они все везут в Царство Тьмы. В этот странный, живой океан. Выплёскивающиеся щупальца, словно в искажённом приветствии-салюте, живущие своим злонамеренным любопытством. Кто бы хотел жить здесь? Кому могло придти в голову нести это миллионам живых существ? Пальцы, перебиравшие чётки розария, замерли. Сжали бусины земного минерала. Они стали маленьким островком святости. Нет. Светоч был островком. Они... Они - лишь лёгкое течение света во тьме. Хватит ли этого маленького течения, чтобы стать вспышкой очищения в жадном океане беспросветной Тьмы? - Как же нам найти необходимое место? - спросила вслух Беатрис и Светоч вдруг ответил. Не словами, просто из его вершины вдруг протянулась сияющая нить, ведущая куда-то в центр и правее от перрона. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча. - Что же мы тебя раньше не спросили, - добродушно хмыкнул сангвинар Светочу, пряча розарий. - Может, ты бы нам ещё что подсказал, Светик.

А тем временем рядом с фигурками Данте и Неро от Котобукии появилась еще одна! Из Твиттера Итсуно, они проверяют качество перед выпуском в серию.

Решила перепройти первые две игры и наконец то пройти третью. Первые две прошлись просто влет. Хоть и проходила их когда то ....цать лет назад, но все равно была интрига, загадка (спасибо дырявой памяти) и я прям переживала за героев. А вот третью начала и всё застопарилось уже в самом начале, и не интересно, и за Кейт не переживаю (какой то она другой стала). И анимация кривая, и голос у Кейт какой то неподходящий. А у ж как она бегает, без смеха смотреть невозможно. Но буду проходить дальше и надеюсь хоть какой то "вот это поворот" в конце меня ждёт.

Это чувство, когда научился станить противников... Первая игра за очень-очень долгое время, которую прохожу не по ютубу. Ощущения на высоте, Ярнам хочется изучать вдоль и поперёк, детали вроде мелких предметов на сете охотника и узоров в одежде куклы загляденье. Сами противники не такие сложные (по крайне мере пока), если не лезть на рожон ко всем сразу и не прозёвывать моменты для атаки/уклона. Anyway, замечательная игра, будем продолжать насколько хватит.

Через какое-то время Морин почувствовала, что сидеть возле окна уже далеко не так интересно, как ей казалось сначала. Ощущение холода надвигалось. Медленно. По песчинке в минуту. Гигантские песочные часы из ничего роняли прах в вечность, отсчитывая ничто. Пустота все-таки имела стремления. Она жаждала наполниться. Вобрать себя. А здесь.. здесь не было ни-че-го. Полное отсутствие каких-либо чувств, каких-либо желания. Морин казалось, эта чудовищная чернота смотрит на нее. Сквозь нее. По спине пополз холодок и мисс Смит передвинулась немного ближе к Освальду, лучше она станет смотреть куда-нибудь себе под ноги. Там, хотя бы, не видно этого омерзительного колыхающегося моря. Клубок глянцевых циклопических змей неспешно колыхался и перетекал, воздвигаясь над горизонтом. Они стрелой неслись сквозь пространство, которое пешком не преодолели бы и за месяц. Граница тьмы приближалась. Мортимер и сам не заметил, как тоже задержал дыхание, но.. к счастью для них, сияние маленького архангела мгновенно отшвырнуло от них липкие щупальца. И дальше они прорывались сквозь липкое ничто, не снижая скорости. Кристалл работал. Кларисса не ошиблась в своих расчетах. Очень хорошо, потому что ее ошибки, как правило, очень дорого обходились многим. *** - Как же нам найти необходимое место? - спросила вслух Беатрис и Светоч вдруг ответил. Не словами, просто из его вершины вдруг протянулась сияющая нить, ведущая куда-то в центр и правее от перрона. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча. Мортимер стоял, запрокинув голову, насколько ему позволял это ангельский шлем. Своды зала прибытия монорельсовых поездов терялись в чернильной тьме. До того, как они вошли сюда, все это помещение, целиком, было затоплено субстанцией, лучше всего характеризуемой словом "ничто". Все это здание было наполнено ею. Вся эта часть города. Она тянула к ним свои равнодушные щупальца, ища, кого поглотить, но, обжигаясь сиянием, убирались обратно, что пробовать снова. Большие и малые, от тоненьких ниточек черноты, до десятка ярдом в диаметре, они все пытались понять, что же это за пузырь света здесь. Хотелось верить, что не могли. - Выхода нет. - с большим опозданием отозвался кузен, с трудом отвлекаясь от ужасающей картины. - Идемте. Он поднял кристалл на руки, как дитя, и понес его туда, куда указывала им светящаяся ниточка. - Здесь ужасно. - прошептала Морин, сама себе. Она, с тех пор, как покинула вагон, старалась смотреть только вниз, себе под ноги. И без дополнительного впечатления через зрение, все еще чувства были совершенно угнетены этим всасывающим отсутствием чего бы то ни было. И вот это безумный доктор хотел сделать со всеми населенными мирами. Да что вообще творилось у него в голове?!..

Освальд сел недалеко от Морин, не слишком близко, не слишком далеко, сел, словно подкравшись и затаившись, насколько это мог сделать человек в исполинском доспехе. Сел лунной тенью, и неприкаянным стражем, наблюдающим за движением сердца его жизни, светлой, безмятежной улыбкой, ответной той, что была отдана мечтам и грёзам. О чём она думала? О чём так светло мечтала? О чём переживала? Эти и десяти других вопросов мелькали у него в мыслях и глазах, как экипажи перед последним работающим фонарём на другой стороне улицы. Как темные силуэты рыб над брошенным в аквариум светильником. И порой, ему самому казалось, что он не смеет подойти ближе, пока не угадает ответы на каждый, пока не выловит каждую рыбку, или же покормит её. В особенности ту, мелкую неуловимую, что так мучила его. И в этой странной причудливой игре, которую он придумал сам для себя, он любовался ею со стороны. Ловил этот момент счастливой мечтательности на неё лице, каждый мимолетный вздох, каждое неуловимое движение ресниц и самой жизни в ней. Вагон несся во Тьму без жизни, и Светоч разгонял её своим сиянием, своей песней, своей идеей. Его свет был как меч, пронзающий темные воды... У него же был свой, маленький светоч, что разгонял всякие темные мысли, и он улыбался тому теплу, который дарил миру его Теплый Огонёк, Звёздочка Графства Даун. И в чём-то, эта улыбка была ближе самых тесных и жарких объятий. И тихо, тихо, не размыкая губ, он напевал мелодию о ветерке, свободном от всех темных невзгод и преград, способным стать всеми четырьмя ветрами. О ветерке уставшим, прилетевшим издалека, из края, где не было тепла. О ветерке, что почти лишился сил, с сердцем выгоревшим дотла. И музыкой без слов, лишь дыханием чувств и сердца, он напевал о нём, что повстречал искру доброго огня. О том, как танцевал с холодными каплями дождя, и о том, как он летал с птицами и солнечными лучами, теплыми и приятными, далёкими и непонятными. О морях, далёких и теплых, морях, где плещутся не громадные чёрные капли, а весёлые розовые дельфины. О горах, что выше неба, и старше земли. О живой грозе, которую он хотел поднять над пеньем трав. О светлом, счастливом забытье... Когда вагон остановился, он поднял карабин с колен, и поднявшись огляделся по сторонам. На всех тех, с кем он пришёл во Тьму, и улыбнувшись им надел шлем. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча. Выбора действительно не было. Это был их путь, он был уже начертан, а теперь и вовсе приобрел ясное, прямолинейное видимое явление, изящное и грубое в своей простоте. -Странное ощущение. -Однако заметил он лишь двумя словами. Ибо слишком многим и малым можно было охарактеризовать, что открылось их глазам.

Итоги голосования за лучшую игру июня. Всего проголосовало 19 пользователей. Bloodstained: Ritual of the Night - 5 голосов Judgement - 5 голосов My Friend Pedro - 3 голоса The Sinking City - 3 голоса Super Mario Maker 2 - 2 голоса F1 2019 - 1 голос Звание лучшей игры июня по мнению BRC разделили игры: Bloodstained: Ritual of the Night и Judgement. Июль Релизы августа:

После боя Тьма. И больше ничего… Гулкие шаги, капли дождя – наполняющие пустоту. Он продолжает двигаться, настойчиво приближаясь к цели. В кромешной тьме, повинуясь своей судьбе. Он столько раз представлял, как это будет, но никогда не думал, что тоска окажется непреодолимой. Даже приближение к этим чертогам становится невыносимым. Вчера он разорвал порочный круг и оплатил Священный Долг Полной Мерой. Он убил, восстановив Равновесие. В залог будущего долга смерть драгонлинга осталась за Учеником. Мастер чист перед Драконом. А значит, здесь в Тени, Думат не потребует уплаты, и путь любого магистра лежит к чёрному престолу, к проклятым вратам, в недра самого ужасающего места бытия. Чёрный Город. Здесь он проведёт вечность, здесь его удел – просить за души смертных Шесть воплощений одного. Из века в век помнить о их грехах и брать вину на себя, постепенно превращаясь в Нечто, искажённое пороками людских душ, чтобы обрести истинный облик первородного Зла. Чистой незамутнённой раскаянием и сожалением субстанции, которая несёт в мир живых лишь разрушение, искушение и смерть. Его сущность будет служить Дракону, как и прежде, сохраняя Равновесие. Хранители Думата – исчадия преисподней Тени заставляют мир развиваться, только они движут его вперёд, уравновешивая злом. Не будет Зла и мир прекратит существование. Но как же трудно принять и осознать свою новую сущность, как трудно идти вперёд, с каждым шагом вбирая в себя скверну, видеть ужасы и кошмары, творимые людьми и окончательно терять остатки Света и Добра. Нет ничего, ни жалости, ни покаяния. Душа черна, как ночь. Она готова раствориться и в рабской покорности служить Тёмной стороне. Он продвигается вперёд. Он никогда здесь не был. Сюда невозможно попасть живым. Но в этом бою он умер. В который раз. Круг разорван и Долг оплачен. Его ждёт ад, чтобы искалечить, разорвать и сложить заново порочную душу Тёмного Хранителя. Он будет рабом, он готов. Староверы никогда не откажутся от Истины, а значит, их удел – страдать. Нога касается чёрного Престола и миллиарды острых игл вонзаются в ещё живую, трепещущую душу. Боль, разочарование, обида, страх – весь спектр отрицательных эмоций обрушивается на него лавиной. И это только начало. Не в силах удержаться, он падает на колени, а душа корчится в сетях неизбежности. Она покорена и беспомощна. Она истекает кровью и молит о пощаде. Но нужно идти, пересилив и приняв груз скверны. Остатки воли собраны в кулак. Он поднимается и встаёт на первую ступень. И вдруг, перед глазами возникает тёмный силуэт и вскоре на него смотрят чёрные бездонные глаза. Неподвижные, несуществующие, неживые. Они взирают на него из изуродованного скверной тела. Покрытого наростами и язвами, оплывшего безобразными складками, гниющего и зловонного. Оно изъедено червями, и могильный тлен с обрывками плоти падает к его ногам. Лишь отвращение и мерзость. Он долго смотрит в пропасть глаз и, наконец, осознает, что в осквернённом теле его душа. Проклятая, отданная в залог уплаты долга за Первый Дар Дракона. Думат собирает вечную дань единожды раскрыв тайны Магии Крови. - Тебя ничего не держит? – раздаётся леденящий пределы Тени голос. Он вздрагивает. Израненная душа замирает в тисках страха. - Дай мне пройти, - умоляюще шепчут губы, а по лицу тянуться дорожки слёз. Последние эмоции, последние капли человеческого стекают по щекам. - А как же любовь, лишь она может удержать тебя там. - Я потерял любовь. Я не хочу быть обузой. Пусти. Я умер. - Ты знаешь, что тебя ждёт? - Моя душа принадлежит Ему. - И ты готов стать Жертвой? - Да. Осквернённый сходит со ступеней и перед ним открываются врата Чёрного Града. - Иди, теперь ты дома. Но внезапно что-то обжигает изнутри. Он отступает на шаг назад, падает, поднимается и видит горящие силуэты демонов гнева. - Опять… откуда вы здесь? – беспомощно шепчут губы. Но твари уже застыли над ним, и их раскалённая плоть сжигает и плавит. - Прочь… Но в ответ когтистая лапа бороздит по коже, превращая лицо в лохмотья. Ещё удар и ещё. Кровь струится по чёрной мантии, и боль вгрызается в тело. Ещё удар… * * * Перед глазами белое полотно, во рту привкус крови. И хриплый вдох разрывает тишину госпитальной палаты. Тьма. Обрывки тьмы и ужаса. Они вокруг, прячутся в каждом углу, хотят вцепиться клыками и заживо жрать. Безумный взгляд с печатью Чёрного Города. Из глубоких ран на лице и шее на белые простыни струится бурая кровь. Он почти умер, жизнь держится на волоске. Окровавленная дрожащая рука поднимается вверх и тянется к молоденькой сиделке, побелевшей и замершей от страха, видя, как без причин рвётся плоть живого человека. - Господин, что с вами… - еле выдавливает из себя девчушка. В глазах разливается Тьма. Нет ничего. Пустота. Гулкие шаги и капли дождя… И словно проснувшийся инстинкт самосохранения: «Кровь за Кровь. Дар за Дар. Я твой раб. Прими…» И следом: «Sanguinem pro sanguine. Donum pro donum. Ego sum. Vester servus. Vita est donum». Пальцы сжимаются в кулак, а жизнь плавно перетекает в тело магистра. Его раны затягиваются, а девушка оседает вниз и падает бездыханной. Он забрал жизнь без остатка, даже не осознав факта убийства. Для коснувшегося Чёрного Престола важна лишь Тьма и наполнение её. Чуть покачиваясь, он сел на кровати, опуская ноги на пол. Посмотрел на девичий труп и только сейчас понял, что случилось. Никогда раньше он не позволял «Жертвенной крови» убивать, всегда соразмеряя силы. Но сегодня на грани смерти, покорный тёмной воле, он выпил этот сосуд до дна. Предела нет… Оправдания бессмысленны. Чтобы вернуть доверие, Серым нужно поверить в Думата. Но рисковать благополучием Империи он не имеет права. «Лилит». «Люций». «Верни её». «Что мне взамен?» «Её тело». «Одержимость… Согласна». «Но не сейчас». «Как скажешь». Короткое мгновение и мёртвая девушка оживает. Открывает глаза и с ужасом взирает на магистра. - Уходи, - просит он её. – Я не хотел. Замирая от страха, воскресшая поднимается и убегает прочь. Он оглядывается и только сейчас понимает, что в комнате не один. - Анри...

- Забавно, когда мы с Люциусем пили и "говорили", ты был совершенно другого мнения, - Тайтус мгновенно посерьезнел и добавил, сквозь зубы. - Она сказала, что хочет тебя. Прямо мне в лицо. Пьяной она была или нет, но такого нет смысла говорить, если это не является правдой. Она меня унизила и причинила мне боль. Целенаправленно и специально. - Я и тогда был того же мнения по поводу выпивших. Вот и не стал пенится через край. Ну и что, что она это сказала? Это реакция тела - между ней и тем, что разумное существо собирается делать со своей жизнью - как отсюда до Недремлющего Моря. Был бы из того повод копья ломать. Пуло, мы уже и так по уши в дерьме - вот сейчас в придачу к демонам и Воронам еще и порождения в этот чан добавились. Если честно, я уж, было дело, подумал, что тебя демон одолел, как Амину недавно. Мне и в голову прийти не могло, что ты начнешь Эспер за шею хватать. Из-за чего? Из-за ерунды? Да, это ерунда, по сравнению со всем, что нас согнало в кучу - это мелочь. Я бы сейчас с удовольствием паконул манатки, да самоликвидировался из этого всего - всем спокойней было бы, мне в том числе. Но, блин, не могу!

Эрика удивило то, как Иоганн упрямо отнекивался от помощи целителя и, говоря, мол, сойдёт зелье или я чувствую себя лучше бегающей курицы, которой отрубили голову. Впрочем, и светловолосый Страж удивил Сольвейга, когда первый принёс тому рубаху с сапогами. Не его, разумеется, они были на два размера больше. А вот ещё одно… стоило ли удивляться, что Эрик практически выглядел как чистая фарфоровая статуя? То есть на нём было всего-то несколько царапин, ну и ещё вроде порез на ноге но тот не предавал тому значения, будто раны вовсе не было. Страж заметил пронзительный взгляд пирата, но ответил не сразу. - Я не маг. - Что? - Ты так смотришь. Очень внимательно, - он кисло улыбнулся, - и дело не в моей морде. Сольвейг присел, ни слова не ответив. Боль утихла, когда он выпил парочку зельев. Слишком высокое самомнение ещё никого не делали авторитетным, Иоганн. - Я Потрошитель. - Кто? – карнавал односложных вопросов всё продолжался у Сольвейга. - Потрошитель, - повторил Эрик, кивнув, - слышал о таких? Запах крови, запах крови. Отвратительно. Кто-нибудь откройте окно! - Никогда, - но тут Иоганн немного приврал. То бишь, он слышал о неких могущественных воинах, которых так называли и… вроде они связаны с Тенью или демонами… - Не знаю, - покачал головой Иоганн. Эрик поднял веки, поражаясь его противоречию: - Бой выдался трудным. Всё случилось неожиданно, мы даже не были готовы к этому. Все сражались отчаянно, мои братья и сёстры… - Слушай, может, ты мне тут ещё поминальную молитву прочтёшь? – огрызнулся пират, перебив речь Стража. Тот замолчал лишь на минуту… вопреки нежеланию слушать траурную эпопею и Сольвейг закатил глаза, раздражённо вздохнув: - Немного пришлось попотеть. И перекусить падшими товарищами. Перекусить? Враждебный настрой в сторону Эрика, – который так вовсе обошёлся добросердечно с пиратом – отошёл в сторону и Иоганн со страхом и любопытством посмотрел на Стража. Его умилила реакция пирата. - Заинтересован? - Ты кто такой? - Серый Страж, - насмешливо ухмыльнулся Эрик. - Якорь тебе в зад… может, объяснишь, что это такое? Что ты сказал раньше? На удивление Эрик не побоялся рассказать заинтересованному – что тоже удивительно - Сольвейгу кто такие эти «Потрошители». Страж говорил в полголоса чтобы другие любопытные личности не подслушали разговор а начинал он с того как стал этим самым воином. Он рассказал, как проходил обряд. Рассказывал о силе, которая появлялась подобно взрыву на волоске от смерти и как жизненная сила врагов поддерживала Эрика. От рассказанного мурашки по коже пробежались и Сольвейг следуя отвращению, хотел было заткнуть рот Стражу, но передумал. Единственное что привело в растерянность так это то как Эрик сказал «я сильно рисковал, когда становился Серым». Почему? Что такого? Сольвейг не озвучил вопросы, да и Эрик пожалел, что затронул эту тему. И поэтому чтобы не возвращаться к теме «кулинарных изделий Потрошителей» - и что в частности Иоганн половину сказанного пропустил мимо ушей воображая себя рыцарем в синих латах и громадным тесаком.. не спрашивайте – Сольвейг спросил Стража, отчего тот так любезен. Ответ был до чёртиков банален: - Ты мне понравился. - Я разочарован, - пробурчал Иоганн. На что Эрик хрипло рассмеялся. - Могу я увидеть, - не договорив, сказал Иоганн, вставая на ноги. - Унесли, - перебил его Эрик. - А… ах да, - негромко протянул он в ответ, опустив глаза. Не особо и стараешься скрыть сожаление, да? - Слушай, может, пойдёшь со мной в оружейную? – спросил Эрик, кивнув в сторону. – Мы были бы очень признательны, если вы предложили свою помощь. Иоганн недовольно покосился на Стража но, пожав плечами, согласился. Не то, чтобы стоило отвлечься... хотя нет. Отвлечься: - Дай только к себе зайду, - сказал Сольвейг выходя с Серым из лазарета, - переоденусь. Мешок будто на себя напялил.