Перейти к содержанию
BioWare Russian Community

Soulcatcher

Новички
  • Публикаций

    0
  • Зарегистрирован

  • Посещение

Сообщения, опубликованные Soulcatcher


  1. Боль. Боль всегда опережает мысль. Сильная боль её предотвращает. Очень сильная боль мысль убивает. Приносит безумие. Порой убивает мыслителя.

    Это же... какая-то неправильная боль. Мысли гуашью растекаются по сознанию. Медленно. Нехотя. Лениво.

    Д̵͖͎̰̖͊͒͆е̸̛͖̝͓̱̑̍̔͗р̵̛̥̿͋̇ͅь̸̲́͝м̴̱̪͂͐͑͌͐о̶̣̃̒̈́̌̚в̷̢͇̫̌̀̎͝о̷̭̦̆̽̈́̿̒ё̷̺͇́̅̊ Знакомое ощущение. Так бывало после приема у доктора, когда с̸̩̬̘̱͂̀̅̂а̷̌̊͐̽͠ͅн̵̙̠̪́и̴̧̛͙̙̩͍͌̿̄т̵̖̺̱͔̤͊͒а̶̭̗͕̥̯͒р̵̎̒̀̔ͅͅы̵̣̗̱̞̼̀̉̑̓͘ ̴̛̞̦͘в̶̢͓͎̺́̃̐к̴̗̜̳̺̰̅͊́͋̐а̴̮̰̳̣̦̀̋͘л̷̗͌͂ы̶̙̪̤͑в̶̢̬̫̞̩̑̅̇̀͝а̸̭͉̩͇̑л̸̰̔̋͒̚и̷̫̯̾̐̍̆͝ ̴̣͛̍̓̆͌м̸̪͍͍̄̔н̵̡̣͓̪̬̀ё̵̬̖̠̹́̓́̀͟ ̵͚̻̾п̴̗͚̇̀́͗а̸̢̯͜͝р̴̥͙̈̀у̴̨̪͓̘̻̉͑͝ ̷͎͋̀̉̃̎к̷͈̐у̷̨̡̛̙̜͚͒̾̓͝б̸̢̡̛̝̰̤̃и̷̞̐к̷̲̮̆͛͛̈́̀͟о̵̙͚͎͂͗̚͡в̷̡͐͆͗͐̈  я принимал своё лекарство. Мне теперь лучше?

    Дзинь-дзинь. В оглушающем безмолвии с легким звоном падает вниз неправильная кровь. Ей ведь положено капать? Как там, как к̷̡̛͉̣̫̤̅̃͝а̷̭͋͐̂ж̵̖̜͎͇̙͋̑д̸̡̝̅̀̚͝ӱ̷̨̥̱̫̰́͡ю̵̼̀ ̸̗͙̹̀ͅн̵͚͙͛̀̓͝о̸̣̇̊̒̌ч̶̬̣̲͓͆̃̊͜͝ь̸̮̤͊͒́͗́͜... Как что?

    Боль - это х̵̦̩̫̀́̓̑ӧ̷̯͔͖͍̺́̔р̸̜̄̃о̴̛͚̫͗͆̀͂ш̴̡̣̻̥̂͌̈̔̄͟о̶̝̜͆  плохо. Ведь никому в этом мире не нужно страдать. Значит, я сделал что-то не так?

    Боль означает, ч̶͙̬̘͝т̶͙̙͘о̸̯͈̘̊͜ ̷͎͓͆̾̏͆͟͠я̴̞̜͕̯̈́̐ ̸̩͖̞̣̑̕͠д̴̗̍о̵̬̀̍̈́̀л̴̩̫͕͗͗̿̚ж̷̡́̔͐͟͜е̶̞̩͎̻͎͑̊͘н̶̡͐̔͠ ̷̜͝б̶̬̐̂̎͑͠ы̸̯̋̇̆̕т̴͍̦̔̉́̉͝ь̵̧̞͉͎̃̀ ̶̤͇͗̓͆̀͋м̴̡̡͙̮͐е̵̛̭̙̲̃͒̒͘р̷̧̪͔̯̺̏͂т̶̤͕́͐̏͘в̶͓̟̀̅̔̑   что я все ещё жив.

    Эта неправильная боль гораздо легче... п̷̺̼̊̈́р̸̞̽ѐ̶̜̃̋ж̴̛̦̟̾͋͠н̸͍̲̭̣̀͠е̴̨͕̤̻̼̌̃͑͗̈й̷̛̛̤̑  легче его?

    Как же мне теперь х̵̦̩̫̀́̓̑ӧ̷̯͔͖͍̺́̔р̸̜̄̃о̴̛͚̫͗͆̀͂ш̴̡̣̻̥̂͌̈̔̄͟о̶̝̜͆.

    На моём лице алым цветком распускается блаженная улыбка, вновь разрывая заледеневшие на лице порезы. Снова капает кровь. Кап-кап.

    Нет-нет. В̷̡̘͚̗̲̐̒̈́̚е̸̡̧͙͚͛̂̂̓̽д̶̲̎͐ь̴̰̰̲̈́͘ ̶͙̯̲̖̥̈́̊̿̎͝к̶̳̂̾̌р̷̪̤̤͇̪͆о̷̨̛̖̹̥̏̓̕̕ͅв̶̢̳͎͜͜͡и̸̃̑͒͡ͅ ̶̗̰̲̩̪͆п̶̢̈́͌̂̾о̷̢̳͕̏̂̃̚͡л̵̮̻̥͒͛͆̐͜ӧ̸̼̅͒͝ж̴̤̙̚̚е̵̜͙̗̎̽̀͋̚н̶̨̲̅̊о̸̙̣̆̓ ̴̼̞͓̔̽̆͑͛з̴̨̜̾̐̒в̷̰̉̀̄͊͡е̷̨̖͈͎͎̂͂̾̃н̴̩̦̠͊̕̕ё̴̢̢͖̙̣́̚т̶̳̌͆͡ь̷̰̙̉͂̋̔̃͜ ̴̬͉͙̅̍͛̄н̷̩̞̫̈͟͟͡а̴͕͕͌̌̊̇ ̷̛͉̯̏͑̌с̴̥̙͙̣͉̓̓̂́̊н̸̥̮̪̐̄ё̵̢̡̼͖̭̚̚г̷̙͈̝̀͝у̷̧̘͇̟͇͡.̴̡̮͍̙̩̓̒̆̕

    – Дебил, – Саша зло сузил брови. Губы скривились, шрам придал им чем-то зловещий оскал. В этот момент он мог сойти за почти точную копию своего тирана отца. – О чём ты думал? 

    Из кармана куртки Саша вынул телефон с платком. Он сначала проверил телефон на наличие пропущенных сообщений, а затем протянул платок Михе.

    Белый, но не такой белый как снег.

    Чистый, мягкий и холодный на ощупь.

    – Держи, – говорит Саша следующее. – Хотя по-хорошему надо к врачу.

    Я беру протянутый платок, белый квадрат, как на стене, вытираю им непослушную кровь.

    Ч̵̜̊͝т̴̬̦̰̓͊̚̚ͅӧ̴͕́̈́̄̌ ̸̮̫̀ж̷̧̉̄̽̕͝е̴͉̦͎̺̉̔ͅ ̴͓̼̦̊̏͜с̴̬̖̕т̸̗̹̌͂̀͠ё̷̳͇͆̽̕р̷̰͈̖͉̔̓̄̽л̷̮͉͓͙̾͊̉̕ͅо̷͕͕̂́͡͝͝с̶͈̤̻̂ь̷̣̣͕͒̑̄̋̎?̶̢̞̗̼̿̃̆̚

    - Благодарю. Кажется, я имел неосторожность пораниться. Не ожидал, что метель способна так р̸̳͓̏а̸̮̖͈̗̓з̴̡̽͆̋́̕д̶̩͍̹̕͟и̶̝̦̼̉̽р̶̺͔̖̠̂͗͜а̸̧͎͇͉̋̑̌̿̅т̸̗̀̃̏͒ь̸̧̣̪̙̓͋́̀̚ ̶̡̧͈͒̒͋̕ч̵̘̯͍͇͂̊̔͑͘е̸̯̘̍̈́̔л̷͙̃ӧ̷̤̈́̓̌̚в̴͔̲͉̯̇̃̓е̵̢̗̫̙̓̕ͅч̷̛͓̤̘͡е̸̩̮̭͉̙̐͊͊̍с̸͉͈̝̐̀̑̀͗к̴̞̇у̴͓̬̍͂͗ю̵̤͐̂͆̊ ̸̩̙̟̈́п̸̽͌̓́͟͡л̸͍̄͋́̎͛о̸͊̑ͅт̴̢̘͇̌̈́̇͗͆ь̶͕̰̙͌   - конец фразы комом застрял в горле. Что я хотел сказать?

    - ...кхх...способна сбить с ног - моя улыбка становится виноватой.

     

    Я послушно позволяю Егору увлечь меня за собой. Все именно так. Расследование, наказание - непременно настанет их время, но не сейчас. В данный момент положено нежиться в горячей ванне и пить теплый ароматный чай. Окончательно уймётся боль, по телу распространится мягкий жар... И̶̞̓͝ͅ ̷͓̮͖̬̆̑́̌т̵̧̉́͒̇̌о̷̢̖̠͌͑͟г̶̡̑̽̚д̴͙̳̺͐а̴̻̲͔̦́̊͊̿͗ ̵̱͋̉͊̆в̶͍͠с̷̩̪͇͐̐͒̕е̷̻͕͂͂ ̶̩̤͎̏̈̕̚б̵̪̘̩̄ӳ̴̫͛̉̌͡д̷̙͎̔̑̈́̂͠е̷̳̠̺̬̪̏̄т̶̝̹̜̆̏͜ ̴͈͔̞̰̈́̃к̵̼̫̪̮̓̔̈͋͝а̷̥̣͓͋̈͊͒͜͝к̵͍̥͔͔̺̚?̸̛̖̅͗ ̴̺̟̟̺̄͑̕П̴̢̜̮͖͆̏́̾р̴̼̠̠̌̃̐͝а̷̨͈̣̏̓̓в̷̝̫̩͐̃͊̾͆и̶̲̃̔̀л̵̗͕̓ь̷̹̈̉̑́н̸̡̧̟͈͐́̌́́о̷̛̺̘̪̟̽͐̉̚.̴̧̧͚͍̹̄̎̎ ̷͚̫̑̊̋Х̶̬͈̌̽́̽о̷̩̊́̚р̶̹͓̣̾̄͊о̵̛̘̻̯͑ш̴̛͇̬̳̩̹̀о̶̥̰̣̟͕̎́̔͘͝.̷̼̘͓̓

    Удивительно, но даже сейчас я чувствую, как становится жарче. Как приходит прекрасное Хорошо будущего.

    Мысль формирует реальность?

    Нет, это Вера застегивает пальто на все пуговицы. Гораздо теплее, чем я мог бы я сам.

    • Like 4
    • Knife 1

  2. Полицейский допрос прервался серой рябью беспокойных помех. Дальнейшее не имеет значения. Суета не стоит внимания. Все уже кончено.

    Какое облегчение.

    Я падаю обратно на своё место. Забавно, оно ведь никогда и не было моим. И никогда им не станет. Закрываю глаза.

     Осталось дождаться титров. Всегда их перематывал. Как и свою жизнь. Рябь потемнела, замелькала багровыми пятнами. Какофония голосов и звуков изменяется. Слова обращаются в стоны. Звон столовых приборов лязгает металлом наручников. Сковывает тело и разум. Я уже сижу на своих нарах. Тесная камера окрашена в тёмно-зеленый. Это хорошо. Так и должно быть. Я знаю, что это моё воображение. Это плохо. Так не должно быть. Ведь я убью её?

    Люди всегда отказываются видеть правду. Даже когда она у них под носом. Обычно они не замечают и его. Когда же говоришь им, что носа действительно нет, что носа действительно нет, что он воском стекает по лицу, обнажая истину - тебя отправляют в психушку. Ну и кто из нас больший псих?

    Теперь это неважно. Раньше или позже, но всю будет хорошо. Осталось лишь немного подождать.

    Но как же, б*#@&, в этой камере холодно.

    Я открываю глаза. Людей и тех, кто ими притворяется, оказывается намного меньше. Все твари расползлись по своим норам, страшась заслуженной кары. 

    Этот проклятый город давно должен быть погребен под толщией незапятнанного дерьмом снега. Я смотрю на хладный ад через покрывшееся изморосью стекло. Снег и туман неумолимо разрастается, поглощая все на своём пути. Обретает формы и распадается. Умирает и возрождается. Жаждет жизни. Несправедливо лишенные её пришли за возмездием. На их призрачных лицах нет милосердия. Они отказываются ждать. Они взывают пронзительным ветром.

    Я достаю купюру и роняю её на стол, не отрывая взгляда от окна. 

    Среди них вижу её лицо.

    Снимаю пальто, накидываю его на плечи Фета. Хватит смертей.

    Её лицо улыбается снегом так, как умеет только она.

    Я иду к скулящей двери кафе, берусь за леденящую душу ручку. Я иду к ней.

    • Like 4
    • Knife 1

  3. Моя грудь горит.

    Горит в том месте, где должно находится сердце. Там, где на изнанке старого серого пальто пришит самодельный карман. Особое место. Там лежит блокнот. Для набросков.

    Сегодня его здесь нет.

    Сони сегодня тоже больше нет.

     

    Белый - цвет невинности. Этот проклятый город знает это. Посыпает снег сажей и пеплом. Заливает синим светом омерзительной неоновой вывески. Скрывает смогом. Поливает скатерти пивом и жиром. Пропитывает сигаретным дымом. Город извращается над ним, как я над своим холстом. Город породил меня, как порождает остальных своих чудовищ. И они повсюду, и они скрываются, не желают показывать свою мертвую гниющую плоть... Я тоже должен прятаться?  

    --- Ну...думаю никто не верит, что Соня сама себя вскрыла?

    Мои губы перекашивает судорогой. Пальцы едва слышно хрустят, вцепившись в край оскверненного стола. Жжение в груди продолжает нарастать.

    Мои глаза скользят по лицам собравшихся. Все это бессмысленно. Все присутствующие уже знают правду. Косые взгляды. Эти слова. Жесты. Мне дают шанс... закончить все самому.

    - Давай тогда ты ворвешься в медицинский архив и стащишь Сонькину карту?

    Кровь стучит в висках. Мент допрашивает подозреваемого в телевизоре над стойкой. Скоро я окажусь на этом месте. Ведь и я знаю правду. Сколько ночей я убивал её в своих снах? А тем утром... Я видел кровавые следы на лестничной площадке, ведущие к моей двери. Мучавший меня кошмар воплотился в реальность. Лишил спасения считать его всего лишь сном.

    Кровь стучит в висках, заглушая все прочие звуки. Карман тяжелеет, обжигает промерзшим металлом.

    - Завидую тебе, парень! Потому что, сам, видишь, всё будет хорошо!

    Её голос эхом проносится в голове, изгоняя дрожь и волнение. Приносит спокойствие. Дарует благословление.

    9 пентаклей, 9 дней... Все будет хорошо, ведь она обещала.

    Губы сами собой складываются в улыбку. Когда я в последний раз улыбался? Встав со стула, я достаю из внутреннего кармана ту карту и кладу на стол перед собравшимися. Затем произношу:

    - Это я убил Соню.

    • Like 3
    • Knife 2

  4. - Если вы хотите покончить с этим, то в следующий раз призывать будем не здесь, - недовольно вздохнув, она сгребла камни в ладонь. - Вам пора уходить, а мне надо разобраться со всем этим, - она обвела пальцем помещение, - с Бруно я тоже разберусь, но позже.

    Донато устало вздохнул. Пожалуй, пришла пора заменить текущий костюм на тёмно-красный, о чём неоднократно намекают происходящие события. В этом был весь Бруно. Ему никогда не нравился существующий порядок вещей, и он всегда считал своим долгом нагадить перед уходом всем остальным. Доктор оглядел салон, пострадавший от взрывной деятельности его отца и повернул голову в сторону его хозяйки, которая того и гляди могла повторить деяние смутившего её ум яростью призрака, и произнёс:

    - Думаю, Бруно не оставляет мне иного выхода, кроме как покончить с ним, и поскорее. А до тех пор... у вас будут какие-либо советы по данному недоразумению? Насколько я сегодня понял, призрак в состоянии причинить ощутимые проблемы. И есть ещё кое-что. Не уверен, что это имеет отношение к делу, но если Бруно способен воздействовать не только на мой разум, может инкогнито посещать чужие сны, то некоторое время назад Роуз вела себя довольно странно. Встала во сне с постели и раз за разом выводила пальцем на оконном стекле какие-то символы. В любом случае, благодарю вас за помощь и незабываемый вечер, мисс Оттилия.

    Донато направился к двери, аккуратно переступая кровавые брызги на полу. Покинув помещение, доктор как можно быстрее сел в свой автомобиль, где встретился с вопросительным взглядом оторвавшегося от книги Томаса. Неудивительно, у всех есть свои пределы. Джованни зажмурил глаза и откинулся на спинку кожаного кресла, прежде чем ответить на невысказанный вопрос:

    - Мисс Оттилия в полном порядке, ничего страшного не случилось. Это всего лишь досадная неприятность. Поехали домой.

    • Like 2
    • Knife 1

  5. И почему же решили «навестить» чадо только через девятнадцать лет? Почему не убили его раньше? - девушка упала в любимое кресло и скрестила руки, посматривая за обоими посетителями её салона.

    Донато поморщился. Ему совершенно точно не нравилось, куда зашёл этот разговор с призраком его прошлого. И всё же, осознание того, что все угрозы Бруно не прохладный ветер в ушах, а вполне осуществимы, не нравилось ему куда больше. И тем более укрепилось уверенность доктора в правильности своего решения предпринять некие меры. Если избавиться от него как можно скорее, то всё прочее окажется неважно. Если вернуть беглеца Люциферу, можно будет вновь забыть, вернуться к своей жизни. Именно для этого он сюда и пришёл. Ведь... верно?

    Джованни перевел взгляд с Бруно на Оттилию и, на миг замявшись, с усмешкой ответил:

    - Думаю, тут всё довольно просто. Спустя девятнадцать лет в Преисподней стали появляться его первые кредиторы и начали требовать возврата долгов. Нужно поскорее окончательно отправить им моего дорого родителя обратно, пока они не добрались и сюда.

    • Like 2

  6. У доктора перехватило дыхание. Он пораженно глядел на пульсирующие огни чёрных свечей на столе перед собой, от пламени которых вдруг повеяло могильным холодом. Резкие, судорожные смешки с хрипом вырывались из горла Донато облачками пара в лишенном тепла воздухе, когда Джованни наблюдал за тем, как в облаке повалившего от колдовского круга чёрного дыма проявляется неясные силуэт знакомой фигуры, горящие алые глаза которой уставились прямо на него. Помещение незамедлительно наполнилось его мерзким голосом, после чего заговорила девушка:

    - Что же тебя держит в нашем мире, Бруно? Твоя жизнь уже давно закончена, среди нас тебе делать нечего, - оскалилась ведьма. - Хочешь забрать с собой своё чадо? - она кивнула в сторону доктора. 

    Слова Оттилии волной облегчения пронеслись в его душе. Девушка тоже явно видела призрака перед собой. Он не был плодом его больного разума.

    Слова Оттилии волной ужаса пронеслись в его душе. Девушка тоже явно видела призрака перед собой. Он не был плодом его больного разума.

    - Сперва он решил лишить меня всего, - севшим от волнения голосом просипел Донато. Он пристально всматривался в полные ненависти глаза Бруно, и в этот момент доктору на ум пришли все странные детали в череде несчастных случаев, произошедших с его пациентами, и необъяснимые смерти некоторых близких друзей. Странные и необъяснимые... до этой минуты. - Отвечай ей, - яростно прошипел Джованни.

    Он очень надеялся, что удерживать мстительных призраков у ведьмы получается не хуже, чем призывать их.

    • Like 2
    • Million Bel Rublei 1

  7. - Встань рядом, - повелительным голосом приказала Оттилия.

    Донато послушно поднялся из кресла и замер у стола, рядом с девушкой. Доктор наблюдал за процессом увеличения и без того немалого количества свечей в комнате, гадая о том, что собиралась сделать ведьма. Колеблющееся пламя  на мгновение выхватывала из полумрака напряженные черты лица сосредоточенной девушки и затем вновь скрывала их среди причудливых теней. Оттилия неподвижно стояла над кропотливо выложенными на столе принадлежностями для ритуала и шептала одной ей известные слова. Донато не мог оторвать глаз от находящихся внутри колдовского круга, оживших посредством игры света минералов. Играющий отблесками чёрный камень смотрел на доктора взглядом Оттилии, тогда как тёмно-зеленый явственно напомнил о Роуз, а третий... обладал странной изменчивостью, время от времени окрашивая свою желтовато-бурую поверхность багровыми оттенками. Джованни поддался нахлынувшему на него потоку мыслей и образов, что слился с тихим шелестом слов девушки, и потерял счёт времени.

    • Like 2

  8. Донато проследовал за Оттилией в её колдовскую обитель. До недавних пор доктору даже не приходило в голову, что он мог оказаться в подобном месте, и оно его завораживало. На ум пришли образы знакомых стерильных белых кабинетов с заспиртованными в склянках органами для устрашения... для обучения неокрепших умов, являвших собою прямую противоположность наблюдаемой действительности. Он с интересом осматривался по сторонам, пристально вглядывался в наиболее примечательные... артефакты. Выглядывающее из-под плотного занавеса полотно картины было исписано таинственными символами, которых он никогда не видел прежде, а рассматривая в полумраке изящные каменные статуэтки и вдыхая витающий в воздухе пряный аромат амаранта, тмина, гвоздики и корицы, можно было легко поверить, что сотни лет назад они были живыми людьми, навлекшими на себя гнев могущественной ведьмы... Можно было бы поверить, если только не посвящать всю свою сознательную жизнь науке. Науке, что веками лгала самой себе, отказываясь признавать всё то, чего не могла понять. Мрачная атмосфера помещения подавляла привычную рациональность мышления, каждая деталь антуража будто кричала о том, что вся прежняя жизнь являлась ложью, требовала раскрыть глаза и принять пугающую истину. Быть может...

    Размышления доктора прервала Оттилия, вручив тому штопор, и принялась методично зажигать свечи, то и дело поднимая взгляд на посетителя. Донато откупорил бутылку и наполнил стоящие на столике бокалы, после чего занял указанное девушкой кресло напротив и стал рассеянно наблюдать за поблескивающим вином в своём бокале. До недавних пор доктору даже не приходило в голову, что он станет предпочитать совсем иную, но столь похожую внешне жидкость.

    - Расскажите мне всё, что вас тревожит, - она поднесла бокал к своему носу, чтобы насладиться ароматом итальянского вина, - я слушаю. 

    До недавних пор он сам сидел напротив своих пациентов и задавал каждому из них этот вопрос.

    Забавно. Сколь быстро, однако, всё вокруг способно перевернуться с ног на голову.

    Донато помотал головой и вытряхнул из неё лишние мысли, после чего взглянул в антрацитовые глаза девушки и отпил из бокала.

    - Хм, пожалуй, стоит начать с того, что ещё несколько недель назад я считал призраков сказками для малых детей и старых взрослых, предпочитающих сладкую ложь о том, что после смерти они не исчезнут бесследно, не растворятся в небытие, а лишь изменят свою форму, чтобы отправиться в лучший мир. Оказывается, на самом деле так просто не замечать то, во что не веришь. Так просто убеждать себя в абсолютной реальности ограниченного своим восприятием мира, но стоит лишь один раз увидеть, один раз усомниться, как он начинает трещать по швам, проникать сквозь прорехи мнимого здравомыслия. Позавчера ночью я проснулся прикованный к своей постели в потусторонней версии своего особняка, наполненного одержимыми слугами. Моя гувернантка, с абсолютно белыми глазами и неестественным голосом набросилась на меня с ножом, и остальные... А источником происходящего являлся призрак убитого мною 19 лет назад отца, пообещавшего, что никогда не оставит меня в покое. Он вынудил меня повторить извращенные сцены моего прошлого, чтобы вырваться из его власти. Когда я это сделал, то оказался на пороге своего дома, где меня встретила Роуз, вонзившая в меня лезвие и голосом отца пообещавшая, что он станет преследовать меня вечно. Затем я проснулся. Проснулся второй раз. Но этот сон, он был живым, таким ярким и отчётливым, что до сих пор  в памяти всплывают запахи, звуки и боль. Никогда прежде не случалось ничего подобного. Да и с чего бы мне стал сниться Бруно? Я не вспоминал о нём многие годы.

    Скажите, он мог... его призрак способен на подобное? И если да, то что ещё может случиться? Как избавиться от него? - Джованни залпом допил вино и поставил бокал на стол, пытаясь скрыть дрожь в своих никогда не дрожащих руках.

    • Like 1
    • Knife 1

  9. Доктор с удивлением посмотрел на девушку. Когда он упомянул её салон, Оттилия будто бы преобразилось на его глазах. Загадочная таинственность гадалки сменилась волнительным возбуждением, желанием, азартом. Её искренняя улыбка и отблеск пламени в глазах от протянутой подоспевшим Томасом зажигалки придавали девушке крайне оживленный вид. Донато хорошо знал это чувство, которое возникает в людях, предвкушающих нечто занимательное, способное доставить им ни с чем не сравнимое удовольствие. Джованни казалось, что сейчас он наблюдал в Оттилии отражение себя в тот момент, когда ему попадался пациент с достаточно редкой болезнью, способной бросить ему вызов.

    - Разумеется, - доктор попытался улыбнуться столь же естественно, - красное вино, чёрные свечи... Ничто лучше не располагает к откровениям, верно? Что же, в таком случае, прошу.

    Донато подошёл к своему автомобилю и распахнул для девушки отполированную до зеркального блеска дверцу заднего сидения, дожидаясь пока Оттилия займёт предложенное в салоне место, после чего уселся с другой стороны и назвал Томасу адрес.

    Тот лишь коротко кивнул и завёл двигатель, по обыкновению не задавая неудобных вопросов. И Донато на миг задумался, как скоро всё происходящее сможет пробить маску безразличия его старого водителя? Несомненно, со следующего месяца нужно будет поднять ему жалование.

    • Like 2

  10. Выслушав предложения всех присутствующих, Донато вздохнул с некоторым облегчением. Всё вполне могло быть организовано и без порочащего его участия. Если Аврора  всё же окажется недостаточно компетентна, то ему придётся сделать звонок своим знакомым и убедить фармацевтов Бостона поделится своими ресурсами... для их же блага и взаимовыгодного сотрудничества. Однако блондинка вызывала доверие и, хоть Донато и не мог объяснить это ощущение, он рассчитывал на благоприятный исход.

    Когда встреча с Андреасом подошла к своему завершению, Донато покинул новоприобретенное заведение своего дона и махнул вышедшему из автомобиля Томасу повременить с поездкой. Дождавшись, когда Оттилия покажется в дверях "Red Carpet", доктор приблизился к девушке и произнёс:

    - Мисс Оттилия? Позвольте мне этим вечером пригласить вас на ужин в более... спокойное заведение, на ваш вкус. Мне бы хотелось обсудить с вами некую досадную ситуацию. Или для таких целей более подходящим местом будет ваш именитый салон? В любом случае, мой водитель, Томас, доставит вас, куда пожелаете.

    • Like 2

  11. Пятница, 24 марта 1929, 21:00, "Red Carpet"

    Подпольные бои - что может быть омерзительнее? Возведение низменных, животных инстинктов в апофеоз своих желаний, насилие лишь ради насилия, судя по всему дарующее некоторым здесь присутствующим извращенное садизмом удовольствие. Донато приложил немало усилий, чтобы заставить себя воспользоваться вежливым приглашением гангстера посетить его мероприятие. В конце концов, туда пребудет Андреас, а это стоило определенных неудобств. Донато с отвращением отвернулся от дерущихся, безуспешно пытаясь отыскать в наполненном беснующейся толпой, задымленном подвале Оттилию. Вряд ли это заведение было подходящим местом для разговоров, но Джованни ничего не мог с собой поделать. Прошлой ночью доктор лёг в постель преисполненный страха, опасаясь повторения своего кошмара, что был необычайно красочным и подробным. Ничего не произошло, не беспокойство ни на секунду не отпускало Донато. С чего бы ему стали сниться такие сны? Конечно, не каждый день доводится посещать переговоры с гангстерами, но при чём тут мёртвый отец? А в связи с новыми откровениями, если призраки действительно существуют, мог ли Бруно... Спустя 19 лет???

    Донато рассеяно окидывал толпу взглядом, то и дело, незаметно для себя самого, поворачивая голову в сторону Андреаса. Поймав кивок дона, Джованни склонил голову и поспешно направился к выходу из столь противного его натуре места.

    Суббота, 25 марта 1929, 19:00, "Red Carpet"

    Донато сидел в кресле кабинета среди прочих членов команды и слушал Андреаса лишь из глубочайшего к нему почтения. Доктор слегка покачивался в кресле, с его губ то и дело срывался тихий смешок, а взгляд перебегал с Андреаса на Оттилию. Поёжившись от сквозняка, отчего-то свободно гуляющего в казавшемся на первый взгляд комфортном помещении, Донато вновь посмотрел на Андреаса и понял, что не имеет ни малейшего представления о подходящих для таких целей местах. Единственной разумной мыслью доктору казалось лишь близость выбранной недвижимости к его клинике.

    • Like 3

  12. Пространство вокруг Донато завертелось хаотичным водоворотом многочисленных красок, звуков и запахов. Они были абсолютно настоящими, доктор был готов в этом поклясться, но непрерывно сменялись друг другом, изменяли свои свойства, рождая в голове Джованни диссонанс с привычной ему статичной действительностью. Спустя несколько мгновений, если время здесь, вопреки всему прочему, существовало неизменно, Донато осознал себя находящимся в знакомом помещении операционной. Трудно было сказать, выбросил ли его сюда поток изменчивой реальности через непримечательную белую стену позади, или это само пространство вокруг резко замерло, позволяя сознанию по инерции завершить переход, но сейчас подобные мелочи не имели значения. Раненый человек лежал на операционном столе посреди комнаты, а мед. персонал беспомощно стоял вокруг него и ожидал указаний.

    Донато прекрасно помнил свою первую самостоятельную операцию, помнил дрожь в своих коленях и тошноту в желудке, помнил живые отблески ламп на инструментах в его трясущихся руках. Теперь же не было ни волнения, ни неуверенности, ни... инструментов. И только теперь Донато понял, что они все в равной степени ему не нужны, что инструменты, как ранее волнение и неуверенность, лишь препятствуют его таланту и посему должны исчезнуть в изгибе времени. Джованни был способен прооперировать пациента голыми руками и собирался это продемонстрировать.

    От ассистентов требовалось только удерживать больного в нужном положении для доступа к поврежденным участкам тела. Часть его здоровой кожи послушно отделялась от тела, тонкой плёнкой растягивалась в пальцах Донато и закрывала собой свежие ожоги, словно пазл человеческой плоти, пока перед взором доктора не предстало полностью залатанное полотно.

    Донато удовлетворенно взглянул на результат труда своих рук и покинул операционную.

    • Like 3

  13. Донато постепенно приходил в себя, выплывал из кошмарного сна, на реальность которого, однако, ясно указывала обожженная  Роуз на его руках. От пережитого ужаса её била крупная дрожь, и женщина на краю своего сознания едва слышно пыталась что-то сказать. Доктор наклонился ниже, практически коснулся ухом щеки жены, и тогда его слух уловил её слабый шепот:

    - Он говорил, что это только начало. - сдавленно прошептала Роуз, не отрываясь от Джованни. - Что это первое звено в цепи, что тебе нужно будет идти дальше, иначе ты обречён быть вечно его игрушкой.

    Первое звено в цепи? Идти дальше? Что это могло означать? И что произошло с призраком? Донато решительно ничего не понимал, но на его взгляд всё уже вполне себе закончилось. Роуз наверняка просто находилась в шоке после пережитого, и не могла мыслить трезво, что было естественнее всего произошедшего этой ночью. Однако Джованни не был бы собой, если бы не убедился, что эта страница его жизни наконец завершена, и завершена наилучшим образом.

    - Не волнуйся, милая, всё уже позади. Он больше не вернётся, я позабочусь об этом.

    Донато осторожно отпустил жену и поднялся на ноги. На месте исчезнувшего Бруно осталось кучка неприглядной пыли, которую доктор ногой замёл в прожорливое пламя довольно заискрившего камина и подобрал лежавший неподалёку "Миротворец". А затем...

    ...пошёл вперед.

    • Like 3

  14. Донато чувствовал, как неестественная, чуждая ему ярость холодным потоком утопила его мысли, заглушила чувства, свела непослушные мышцы. Его губы непроизвольно искривились, из горла вырвались звуки, которые он не смог услышать. Джованни смотрел на восставшего из ада отца и из последних сил пытался сопротивляться Ненависти, что тянула ко дну его разум склизкими щупальцами безумия. Доктору просто нужно было уступить, всего лишь отойти в сторону, закрыть глаза и окунуться в прохладу небытия, позволив потоку нести его тело. Пальцы правой руки разжались, и револьвер, переливаясь отблесками пламени камина, глухо упал на пол гостиной, но Донато этого уже не видел.

    Джованни закрыл глаза и сделал шаг назад, в пустоту, прочь из своего вопящего разума, погрузился в манящую Тьму, что мгновенно проникла в него, заполнила его тело, даруя блаженное неведение.

    Левая рука Ненависти, крепче сомкнув пальцы на рукояти лезвия садовых ножниц, несколькими легкими движениями разрезала воздух, словно приглашая Бруно на танец, чем тот не преминул воспользоваться. Мертвец, взревев, бросился на своего убийцу с явным желанием огреть его раскаленным прутом, но мужчина оказался быстрее, встречным ударом вонзив лезвие в плечо беспокойного отца, являя взгляду сочащуюся из раны тёмную кровь. Бруно проорал нечто нечленораздельное и вновь безуспешно попытался достать сына прутом, тем самым позволяя Ненависти крутануть лезвие в ране и воткнуть его ещё глубже в мерзкую плоть. Покойник, пытаясь защититься и контратаковать, мог лишь беспомощно извиваться и извергать проклятия из своего поганого рта. Ненависть быстро вытащил своё оружие из противника и, резко крутанувшись на каблуках и одновременно изменяя хват, с колоссальным удовлетворением по рукоять погрузил металл в шею призрака, под левое ухо, обращая Бруно в жалкую кучку песка.

     

    • Like 2
    • Knife 2

  15. Донато упорно продирался через лабиринт кошмара, которым сейчас являлась жуткая версия его особняка. Казалось, всё в доме сошло с ума, выдавило наружу свою гнойную волю и, заливаясь неслышным хохотом, измывалось над своим естеством.  Коридоры извивались могильными червями, складками искривляя пространство в своих потусторонних телах, люстры и светильники бешено вращались на стенах и потолках, а чёрное пламя ярким потоком теней изгоняло свет. Пол скрипел, словно раненый зверь, будто бы намереваясь схватить бегущего по нему человека за лодыжки. Донато охватил всепоглощающий страх, заставляющий его без промедлений двигаться вперед, отрешившись от происходящего двигаться к источнику ужаса. Туда, откуда раздавался крик Роуз.

    Когда Донато отворял дверь гостиной, он заметил, что по какой-то причине сжимает в руках, помимо револьвера, скользкий металлический обломок, когда-то бывший ножницами для зелёной ограды. Увидел, что его руки по локоть обагрены липкой кровью. Почувствовал запах палёной человеческой плоти.

    Какая бы чертовщина не творилась в доме, доктор не был готов к тому, что открылась его взгляду, когда он перешагнул порог гостиной. И не мог быть готов, иначе ему пришлось бы поставить диагноз самому себе. Роуз лежала в центе комнаты, привязанная к полу веревками, что крепились к недавно вбитым кольям. Белоснежная кожа её полуголого тела была испещрена множеством длинных ожогов, а над неё, с раскалённым прутком в руке стоит хорошо знакомая фигура, которую он некогда более не думал увидеть.

    Его отец, Бруно. Его мёртвый отец, Бруно. Его убитый им отец, Бруно.

    В этот момент Джованни ощутил прилив жгучего гнева, чуждой ему ненависти, вытесняющей прочие мысли, страхи и смятение, волнами очищающее его разум от всего лишнего, от него самого, оставляя лишь обнаженное от своей непорочности желание. Желание убивать.

    Мужчина направил револьвер на покойника и прорычал:

    - Отойди от неё! Не знаю, как ты выбрался из своей могилы, но на сей раз хоронить будет нечего.

    • Like 2
    • Elhant 1
    • Knife 1

  16. Донато оторопело уставился на Гертруду. Неестественный голос, издающийся из её рта был знакомым, смутно знакомым, но времени на размышления гувернантка не оставляла. Грузная женщина буйволом ринулась вперёл и взмахнула кухонным ножом, рассекая ткань и плоть. Донато почувствовал резкую боль в груди, но спустя мгновение свежий уже порез затянулся, и о его существовании теперь напоминала лишь испорченная ночная рубашка. Дрожащими руками доктор направил револьвер на обезумевшую домработницу. Не прекращая нечеловечески вопить, она замахнулась оружием снова, и Джованни, усилием воли взяв себя в руки, спустил курок... который тут пришлось снова взводить левой рукой, потому что насквозь прошитый пулей живот и расползающееся по белому фартуку тёмное пятно ничуть не помешали женщине воткнуть нож в резной столбик кровати, грубо разнообразив орнамент, и ударить снова, вспарывая полог у самого уха доктора. Донато изо всех сил убеждал себя, что стоящее перед ним чудовище уже не было Гертрудой, когда выстрелил во второй раз. Пуля разорвала бедро монстра и оно, попытавшись медленно, словно сломанная кукла, сделать шаг к Джованни, рухнуло лицом вниз, заливая пол спальни густой тёмной кровью.

    Доктора била крупная дрожь, колени грозились подкоситься от пережитого ужаса, а в голове отчего-то промелькнула обнадёживающая мысль, что в этом месяце он ещё не успел выдать прислуге жалование, когда вдалеке раздался отчаянный женский крик. Стараясь удержать извивающееся сознание, Донато бросился на помощь.

    Бросился на помощь Роуз.

    • Like 2
    • Elhant 1
    • Million Bel Rublei 1

  17. К сожалению или счастью, никогда прежде Донато не доводилось быть прикованным наручниками к своей постели. И освобождаться от металлических браслетов на запястьях - тоже. Тем не менее, всё когда-то случается в первый раз. И этот опыт стал для доктора незабываемым. Джованни стал протаскивать руки через стальные кольца, всеми силами стараясь сузить для этой цели кисти. К его удивлению, освободиться удалось, при чём куда быстрее, чем Донато мог рассчитывать. Доктор машинально потёр запястья, и осознал, что с ними что-то не так. Джованни взглянул на свои руки и похолодел. Их форма разительно отличалась от привычной ему. Разительно отличалось от человеческой. Как и он сам, судя по всем недавним событиям. Донато некоторое время недоверчиво разглядывал свои деформированные руки... конечности, ожидая, когда они сочтут нужным принять исходное состояние. Сообразив, что бездействие напрасно, Донато судорожно вздохнул и принялся возвращать своим рукам прежний вид. Это его одновременно ужасало и завораживало. Однако, каким бы странным, ненормальным или невероятным не было дело, его следовало выполнить, и выполнить идеально. К сожалению или счастью, Донато по-прежнему оставался Донато, ничего не изменилось. Поэтому доктор сидел в постели и сосредоточенно изваял из плоти новые руки, стремясь достичь совершенства. Достигнутый результат уже был лучше полученного от природы, но Донато не могло это устроить. Он находил, возможно, существующие лишь для него одного погрешности и исправлял их, одну за другой, пока до его слуха не донесся подозрительный шаркающий звук из-за двери его спальни, напомнив доктору о происходящей вокруг чертовщине. Джованни быстро встал с постели и задернул плотный полог кровати, после чего достал из ящика стоящей у изголовья тумбочки свой "Миротворец", который оказался на своем месте, что не могло не радовать.

    Донато затаился в углу спальни, за дверью, и стал ждать, прислушиваясь к неестественным для его дома ночным шорохам и сжимая в руке полированную деревянную рукоять своего револьвера, к чьей помощи столь не хотелось прибегать.

    • Like 3

  18. Ночь может быть столь же прекрасной, сколь и омерзительной. Порой она дарует блаженный покой, порой причиняет самые жуткие страдания. Всё зависит от того, кто скрыт маской при дневном свете. Каждый раз ночь забирает твоих родных и близких, друзей и врагов, знакомых и обычных прохожих, по одному. До тех пор, пока единственным звуком не остаётся лишь твоё дыхание во тьме. Она подкрадывается по залитому серебром полу и сдирает приросшую к твоему лицу маску, обнажая все твои сокрытые от посторонних глаз страхи и желания. И уходит, оставляет тебя в потоке сладострастных мечтаний или водовороте кошмаров, бросает наедине с тем, кого ты любишь и боишься больше всего. С самим тобой.

    Но этой ночью всё было иначе.

    Донато медленно приходил в себя, чувствуя постепенно разгорающуюся боль в закинутых вверх запястьях. Лунный свет проникал в комнату через знакомые занавески на окнах, напольные часы в его спальне невозмутимо отмеряли время тех, кто мог услышать их негромкий ход. Джованни дотронулся до лежавшей рядом Роус, и его разум прояснился ото сна двумя молниями мыслей в затянутом тучами сознании.

    Он не мог дотронуться до Роуз, потому что лежал в кровати один.

    Прикованный наручниками к изголовью.

    Доктор недоверчиво подёргал металлическую цепь наручников и негромко засмеялся.

    Как, чёрт подери, это могло произойти и что теперь делать? Воспоминания о вчерашнем дне мутной слизью сочились по извилинам, и Донато сосредоточился на настоящем.

    Уснуть уже вряд ли получится, так что следовало выбираться из этого затруднительного положения.

    • Like 3

  19. Ничего сверхъестественного...если забыть о том, что вы работаете на семью бессмертных Сородичей, повелевающих духами мёртвых. 

    Донато вздохнул. Пожалуй, если ты убедился воочию и в первом, и во втором, то придётся поверить в сказанное, иных вариантов нет. Куда более доктора удивило упоминание Хэнком Соломона. Сам он машинально записал этого парня в покойники в тот самый момент, когда недавние ночные посетители перешагнули порог его особняка и сказали о произошедшем. Многие ли люди, чьи подчиненные превращают члена Семьи Джованни в свиной рубец одиннадцатью ножевыми ранениями, были способны остаться безнаказанными столь долго? Донато нахмурился. Очевидно, Соломон не был одним из многих. И теперь эту проблему переложили на их плечи. Доктор ненавидел насилие, но не тешил себя надеждами, что одного из самых влиятельных гангстеров можно убедить поделиться по-хорошему.

    Быть может, получится провернуть дело быстро и без лишней крови? Джованни бросил взгляд на сидящего неподалёку боксёра. Надежды на это было мало...

    Или же получится действовать чужими руками? Красавчик явно поддержит затею оторвать у Соломона прибыльный кусок. Насилия будет более чем достаточно, но, возможно, удастся избежать личного в нём участия?

    - Чарльз Соломон? Я не так давно слышал это имя. Его люди вынудили Кристиана Джованни обратиться ко мне за своевременной помощью две ночи тому назад. Судя по тому, как он выглядел в этот момент, мистер Кристиан, думаю, был бы рад помочь нам в подобном начинании.

    • Like 3
    • Knife 1
    • Million Bel Rublei 1

  20. - Ах да, ещё кое-что. Помните, как священник на Мессе рассказывал что-то о неупокоенных тенях, служащих Господу в качестве кары за неуважение? Несколько из них этой ночью находятся здесь, вместе с нами. И вы можете присоединиться к ним по щелчку пальцев.

    О да. Несомненно.

    "Относитесь к тем, кто выше вас, с почтением - ибо вознёс он их туда не без причины. Отнеситесь к ним непочтительно - и ваша душа будет вырвана из тела, чтобы служить высшему плану Господа, пока Дьявол будет нескончаемо шептать на ваше ухо целую вечность."

    Донато это прекрасно помнил. Он всегда отличался отменной памятью, и даже полагал, что именно она являлась причиной его успешного получения образования в медицине. И поэтому Джованни так же прекрасно помнил и жуткие, призрачные и укутанные тенями человекоподобные фигуры безмолвно взиравшие на прихожан с клироса, что в любой другой ситуации показалось бы несколько ироничным. И не хотел бы доктор, чтобы они тогда начали петь... Донато вряд ли принял бы за действительность упомянутую Андреасом некромантию, если бы не увидел своими глазами то, что прежде не понимал. То, что прежде принял за причуды своего воображения и игру теней. После слов Андреаса увиденное обрело смысл.

    Ужасающий смысл.

    Джованни напрягся и принялся озираться по сторонам, пытаясь отыскать знакомые очертания в лунном свете галереи, обладатели которых сейчас следили за ними, но тщетно.

    И от этого ему стало лишь ещё страшнее.

    Скорое появление Хэнка нарушило гробовое молчание и Донато ответил:

    - Доброй ночи, мистер Ротштейн. Вы были правы, дон Андреас, так или иначе, объяснил многое. Но отчего-то вопросов возникло ещё больше.

    Впрочем, это не имеет значения. Перейдём к делу?

    • Like 3
    • Knife 1

  21. Ещё несколько часов назад мысли Донато были заняты исследованиями той любопытной жидкости, полученной от Хэнка, при помощи которой Андреас заботился о своей Семье. Более двух суток суммарных наблюдений не выявили в живых образцах не малейших признаков не только некроза, но и биологический деструкции в целом. Более того, при повреждениях клетки демонстрировали крайне высокий уровень регенерации, сравнимый только с медузами, что делает изучаемые ткани... практически бессмертными. Это так же обеспечивает их способностью, похожей на существование автотрофных организмов длительное время без потребностях в каких-любо питательных веществах извне благодаря хемосинтезу. И сегодня Донато нашёл причину этого явления. В своей собственной крови. Из эритроцитов удалось выделить белковый вирулентный микроорганизм, проникающий в любую встреченную им клетку для подобного результата. Источником заражения являлась, несомненно, бутылка с вином, любезно предоставленная мистером Ротштейном. Жидкость, которую сердце сейчас распространяло в его организме по кровеносной системе.

    И в данный момент это не имело никакого значения. Донато сидел в кресле и в нетерпении ожидал прихода Андреаса. Сегодня он должен появиться, несомненно. Если же нет, то он, Донато, отправится на его поиски. И найдет, ведь ему нужна помощь, раз их созвали сюда. Андреас имел ответы на все вопросы, он наверняка знал, что следует сделать. Он наверняка знал всё. Доктор был бесконечно счастлив, что ему довелось встретить столь восхитительного человека, и безмерно опечален тем, что этого не случилось раньше. Вся прежняя жизнь казалась фальшью, которой и являлась. Она была лишь пылью в глазах других. Теперь же всё иначе.

    Из задумчивости доктора вывело лёгкое прикосновение чужих пальцев к его затылку, отозвавшееся мурашками по всему телу. Это он! Донато не сомневался  в этом. Когда Андреас обошёл присутствующих и занял полагающееся ему кресло, доктор затаил дыхание, предвкушая звук его голоса. И вкрадчивые слова мужчины звучали неоспоримой истинной и глубокой мудростью в сознании Донато. Разумеется, новые члены Семьи должны выпить кровь дона. Разве могло быть иначе? Это же так просто, Андреас будет удовлетворен. Быть может, Андреас будет доволен им сильнее, если он, Донато, сможет выпить больше других? Если он сможет выпить её всю?

    Настала очередь доктора, и Андреас приблизил ладонь к его лицу. Когда кровь коснулась губ, Донато понял. Теперь он убедился в своих теориях. Андреас ответил на вопрос. Интересно, на какой вопрос? Он не помнил.

    И в данный момент это не имело никакого значения.

    Донато Джованни припал к поданной руке

    и пил, пил, пил.

    • Like 4
    • Knife 1

  22. Пятница. Утро. Особняк Донато.

     

    Роуз вновь стояла у окна спальни, протянув руку к стеклу, исправно пропускающему звёздный свет. На её струящейся серебром рубашке, переливающейся в полутьме, ярко блестели алые пятна крови. Донато услышал, как под его ногой скрипнула половица, и женщина резко обернулась. Щека жены была изуродована глубокой рваной раной, и прежде стекающие на разорванную в области груди полупрозрачную ткань, под которой виднелись ужасающего вида укусы, капли крови алым шлейфом разлетелись по комнате. Роуз смотрела на него, зрачки её изумрудных глаз расширились во всепоглощающем, животном ужасе. Роуз провела бледной рукой по стеклу и распахнула окно разгромленной спальни. Донато хотел крикнуть, остановить её, но из его горла вырвались лишь приглушенное рычание.

     

    И Роуз Джованни сделала шаг в успокаивающие объятия прохладной ночи.

     

    Мир вокруг доктора пошатнулся, и он рухнул на деревянный пол комнаты, закрыв лицо руками. А затем принялся жадно слизывать с пола упавшие капли драгоценной крови своей потерянной супруги.

     

    И проснулся.

     

    Роуз спокойно спала рядом, её рыжие волосы ручейками расплавленной меди растеклись по подушке. Донато успокоил своё участившееся во время кошмара дыхание. Он все ещё ощущал железный привкус во рту. Доктор продолжал смотреть на мирно спящую жену, заметив как с красивого плеча миссис Джованни сползло одеяло. С очень аппетитного плеча, вцепиться зубами в которое было бы истинным блаженством…

     

    Донато почувствовал пробежавший по телу холодок липкого страха. Он не знал, что произошло вчера, и не мог знать, что происходит сейчас, но это его не на шутку пугало. Джованни надеялся, что побочные эффекты вчерашнего пойла продлится недолго, но сейчас они являлись серьёзной проблемой. Если одни только мысли о крови каким-то образом вызывали чудовищную жажду, то что может произойти во время операции? Донато определенно не хотел это выяснить на практике. Он выбрался из постели и, закутав Роуз, негромко пробурчавшую что-то во сне, стал одеваться. У него имелось возможное решение проблемы. Каким бы диким оно не казалось.

     

    Попросив Томаса забрать его, как обычно, Донато вышел из автомобиля и вошёл в клинику. Было ещё достаточно рано, чтобы пропахшие резкими запахами различных препаратов коридоры ещё не оказались заполнены страждущими пациентами. Джованни поприветствовал как всегда сонную Джейн на входе и направился прямиком в свой кабинет. За долгие годы он стал ему вторым домом. Кожаное кресло, дубовый письменный стол, шкаф с несколькими рядами наиболее востребованных книг на полках и уголок с оборудованием занимали большую его часть. Накинув на плечи сиротливо висящий на стене халат, доктор сжал дверную ручку. Что же, если станут задавать вопросы, он скажет, что просто возвращал образцы, которые, ничего не смог поделать, снова взял на дом. Две пробирки с кровью Красавчика негромко звякнули в кармане в знак согласия. Дождавшись, когда медсестра отошла по ей одной известным делам, он незаметно подкрался к холодильнику и извлек из него пару баночек, служивших вместилищем крови, необходимой для переливания. Она соблазнительно омывала стеклянную изнанку сосудов густыми волнами кармина. Донато, сопротивляясь желанию откупорить пузырёк и попробовать её прямо сейчас, спрятал добычу и поспешил обратно в своё убежище.

     

    Заперев дверь кабинета, Джованни выставил бутыльки на стол, но тут же схватил и жадно опустошил баночки с кровью, ощущая прохладную и желанную влагу в своём горящем горле. Затем пришло понимание того, что он только что сделал. Донато знал, что подобное неправильно и недопустимо, и искренне сожалел о содеянном, но оправдывал себя тем, что тут не было его вины. Он лишь выбрал меньшее зло. И выберет его снова. Прямо сейчас вернётся к тому холодильнику и… Но зачем куда-то ходить? В кармане халата лежат два флакона с потрясающей жидкостью. Донато хотел исследовать кровь Кристиана из-за поразительных явлений вчерашней ночи, но почему бы не протестировать одну из пробирок экспериментально? Джованни достал пузырек и быстро опрокинул его содержимое в рот. Эта кровь имела более жидкую консистенцию, что объяснялось разницей температур, но в остальном мало чем отличалась от предыдущей. Жажда вновь отступила, но живот резко скрутило, будто он проглотил дюжину живых змей. Чудом удержав содержимое желудка на полагающемся ему месте, доктор вынул вторую пробирку с кровью и направился к своему микроскопу. И осознал, что вторая пробирка тоже опустела лишь тогда, когда принялся облизывать её розоватое стекло.

     

    Здесь нет его вины. Никто не должен пострадать. Это меньшее зло.

     

    Однако, ситуация явно вышла из под контроля. Если когда-либо в нём и правда находилась прежде. Донато был озадачен множеством вопросов, и решил, что пришла пора их задать. В этот момент доктор понял, что оставил выданную Андреасом визитку в заляпанном пятнами вчерашнем костюме. Впрочем, это никак не могло ему помешать, так как он помнил написанный на ней и номер, и адрес. Джованни подошёл к своему письменному столу и набрал нужную комбинацию цифр на стоящем там телефоне. Из трубки донесся всё тот же чуть гнусавый голос Хэнка:


    - Да-да?

    - Добрый день, мистер Ротштейн. Дон Андреас сказал, что я могу позвонить, если мне что-то будет нужно. Дело в том, что после вчерашней мессы я чувствую себя странно. Не знаю, что мы пили вчера, но очень хотел бы узнать, потому что начали проявляться весьма специфичные... побочные эффекты. Мне всё это очень не нравится.

     

    По ту сторону раздался утробный и раскатистый смешок. Кажется, Хэнка это в какой-то степени позабавило.
    - Не переживайте, сэр доктор. У меня есть решение для вашей проблемы. Приезжайте по указанному на карточке адресу и поднимитесь на второй этаж. Последняя дверь по коридору налево.

     

    Джованни повесил трубку. Чем быстрее он окажется на месте, тем будет лучше. Доктор переоделся и вышел из кабинета. Сообщив Джейн, что некоторое время он, к сожалению, никак не сможет принять пациентов, Донато вышел наружу. Вызывать Томаса было неразумно, так как это потенциально могло вызвать различные слухи, и доктор просто поймал подходящее такси и назвал место.

     

    Адрес привёл Донато в окраинный район Северного Энда, плавно перетекающий в даунтаун. Здание, где должен был находиться офис Хэнка, стояло отдельно от всех остальных. Его окружали строительные леса, а само по себе оно выглядело новым и лишь недавно построенным.
    Входная дверь была без номера и какой-либо таблички. Беззвучно провернувшись на хорошо смазанных петлях, она впустила Донато внутрь.

    Там царило запустение и полутьма. В воздухе всё ещё стоял яркий запах опилок и не было похоже, чтобы кто-то здесь жил. Поднявшись на второй этаж, доктор услышал ритмичное поскрипывание, повторяющееся с одинаковым интервалом. Оно доносилось как раз из конца левого коридора, куда и указал идти Хэнк.
    И, как ни странно, за той дверью оказался Ротштейн собственной персоной. Его офис был заставлен разнообразными ящиками и покрытой брезентом мебелью. Его стол был завален кипами бумаг, а сам Хэнк что-то записывал в толстый гроссбух. Точно диккенсовский герой.

    Когда Донато вошёл, мужчина поднял голову и широко улыбнулся.
    - Добрый день, сэр доктор. Как ваше самочувствие?

     

    Джованни взглянул на довольное лицо Хэнка, но взгляд невольно опустился ниже и замер на его шее. Доктор неотрывно наблюдал за едва заметно пульсирующей артерией стоящего перед ним человека и чувствовал, как во рту накапливается слюна. Сопротивляясь желанию вонзить в Ротштейна зубы, Донато ответил:
    - Добрый день. Самочувствие вызывает у меня некоторые опасения, но, судя по всему, вы знаете о нём получше меня, не так ли?

     

    - О, это со временем пройдет, не стоит волноваться.
    Хэнк отмахнулся от слов Донато как от какой-то мелочи, не убирая улыбки со своего лица. Немного отклонившись в кресле и издав тот самый скрип, разносившийся по этажу, Ротштейн открыл ящик в столе и извлёк оттуда бутылку вина. По крайней мере бутылки были похожи на винные - никакой маркировки на них не было.
    - Вот, выпейте и вам полегчает - это я могу гарантировать. Никакого процента.
    Мужчина опять коротко хохотнул, пригладив свои русые волосы на виске.

     

    Донато быстро схватил бутылку и произнёс:
    - Премного благодарен. И всё-таки мне хотелось бы знать, что именно я пью и как избавиться от этой досадной помехи раз и навсегда, а не снимать симптомы очередной дозой. Хотя не думаю, что в ваших интересах делиться этой информацией, верно?
    Доктор негромко фыркнул и слегка встряхнул бутылкой:
    - Это - ваша уверенность в верности членов Семье?

     

    - О, дон Андреас вам скоро всё объяснит. - Хэнк невозмутимо развёл руками. - И таких симптомов не будет, если не доводить себя до истощения.

     

    - Что же, в таком случае, благодарю за уделенное мне время. Теперь я вынужден откланяться. До встречи, мистер Ротштейн.

     

    Вернувшись в клинику, Донато вновь запер дверь кабинета и нетерпеливо откупорил бутылку. Первый глоток отозвался легкой судорогой блаженства по всему телу. Это была та же самая дьявольски желанная жидкость, что и в церкви, но её эффект был приглушен, смазан. Чувство нахлынувшей эйфории тоже было слабее, чем вчера. Либо дозировки уже недостаточно, что маловероятно, либо концентрация веществ в бутылке уступает чаше Андреаса. Титаническим усилием воли Донато остановился на половине выпитого, наконец ощутив требуемое организмом насыщение, твёрдо решив узнать каждый компонент в составе этого букета. И оставить наркотик на следующий раз, который, несомненно, не заставит себя долго ждать.

     

    Доктор взял себя в руки и начал исследовать странную жидкость, которая имела органическое происхождение и напоминала кровь в вине. Донато выяснил, что клетки в соединении с жидкостью из бутылки сохраняют способность делиться даже длительное время находясь вне организма. Кроме того, срезы тканей не показывают даже первых признаков некроза, поддерживая нормальную жизненную активность. Это была необъяснимая аномалия, но она не объясняла влияние вещества на человеческий организм. Следовало продолжить опыты, хоть Джованни и отметил про себя, что скоро наступит утро. Он попросил приехавшего за ним Томаса передать Роуз, что задержится на работе, так что она не должна сильно переживать. И это означало, что можно было продолжать. Взяв на исследование собственную кровь, доктор обнаружил, что она не обладает схожими с кровью в вине свойствами, сохраняя более естественные способности. Но отметил, что у эритроцитов невероятно усилена регенерация на разные повреждающие факторы. Даже после центрифуги некоторые из них регенерируют через некоторое время обратно.

     

    Донато изумленно наблюдал за невероятным поведением собственных клеток, но слишком устал, чтобы закончить исследования. Был уже почти полдень, а вечером следовало явиться на приём, куда его пригласил Андреас. Это было гораздо важнее любых наблюдений. Если вчера Джованни проникся уважением к Андреасу, то сегодня слова Хэнка убедили его в исключительной важности этого человека. И самому Донато никак не хотелось чем-то его расстроить. Ведь так? Поэтому доктор отправился домой - выспаться и подготовиться к предстоящему празднику.

     

    Суббота. Вечер. Особняк ДиКарло.

     

    - Андреас выбрал себе крайне интересных протеже. - Пол хмыкнул и подозвал жестом стоящего в стороне официанта с подносом бокалов с вином. - Что же, выпьем за знакомство!

    И, перехватив бокал за тонкую ножку, воздел его в воздух. 

    Донато вежливо улыбнулся и отпил из бокала. Честно говоря, его уже мутило от одного вида вина, но у предложенного был тот самый, уже хорошо знакомый неземной вкус. Узнав от Пола, что Андреаса сегодня не будет, доктор немало огорчился. Собрание потеряло для него всякий смысл, но Андреас пригласил его сюда, хотел, чтобы он находился тут, и уходить было бы невежливо. Доктор взглянул на своих спутников, но не заметил на их лицах ни следа должной озабоченности. Лишь та, которую называли Авророй на миг растерялась от столь подавляющей новости. Впрочем, она вскоре удалилась и затерялась в толпе гостей. Донато же направился в глубь особняка, поприветствовав и рефлекторно поинтересовавшись у встреченного по пути судьи Грея, как обстоят дела с его ногой, после чего отправился на поиски незанятого кресла в дали от эпицентров шума в виде голосящих пьяных весельчаков.

    • Like 2
    • Knife 1

  23. После бурных событий затянувшегося дня Донато рассчитывал без приключений дойти до постели в своём доме, но его простому плану не суждено было осуществиться. Джованни вошёл в спальню и, слегка вздрогнув, застыл на пороге. Он уже был готов принять, как должное, что абсолютно неподвижная, за исключением бледной тонкой руки, методично вычерчивающей на стекле непонятные символы, фигура в длинной, ниспадающей с плеч полупрозрачной ночной рубашке окажется каким-нибудь призраком, но это была всего лишь Роуз, отчего-то стоящая у окна в лунном свете.

    На её лице застыла маска умиротворенного спокойствия, а туманный взгляд немигающих глаз устремился в пустоту. Кажется, она просто спала... наяву.

    Когда половицы едва слышно скрипнули под шагами Донато, Роуз вздрогнула и обернулась к нему.
    - А? Что произошло?.. - в её глазах появилась осмысленность и она с удивлением осмотрелась по сторонам. - Почему мы не в кровати?
    Всё больше непонимания отпечатывалось на её лице.

    Доктор, нежно обняв жену за плечи, повел её обратно до расправленной кровати:

    - Ничего страшного, просто ты ходила во сне, милая. Ещё темно, давай ляжем обратно.

    Но странное поведение Роуз ещё долго не выходило у Донато из головы.

    • Like 3
×
×
  • Создать...