Перейти к содержанию
BioWare Russian Community

Таб

Посетители
  • Публикаций

    19
  • Зарегистрирован

Весь контент Таб

  1. Таб

    Kult: Kuon

    Г̶р̸ё̸з̸ы̴ ̵о̷ ̵б̴е̴с̶ч̴е̵с̵т̵ь̴е̵ Мисима Кимитакэ тонет в кровавых разливах рек, его тянет на дно, неуклонно, словно руками погибших по вине его бесчестья. В последнее пристанище кромешного мрака, где ему суждено позабыть подобие жизни, которым он существует последние лета и зимы. Последний выдох, пузырьки, из лёгких - к поверхности, меркнущей в ряби, искажающей далекие образы троих, с которыми его повязало невыразимое что-то нитями, красными, как воды, и потому исчезнувшими в неотличимости от них. Последние отблески света, коснувшиеся водной глади, исчезают, когда руки обхватывают его тело со всех сторон. Две из них касаются его по-особому, и закрывают глаза, в них незаслуженная нежность, причиняющая особую муку. Последний выдох, неуслышанный крик срывается с накрытых чьей-то ладонью бескровных губ, когда острота речных камней буровит спину, и кровь, ещё больше крови, вливается в безбрежные беспредельные реки. И за мгновение до того, как всё закончится, Мисима вспоминает, кому принадлежат эти руки, и образы прошлого проступают мазками агонии на холсте его тела. Преступление, одно из множества, за которое он вынес себе приговор. И вместе с тем, может быть, величайшее из них. Всё началось невыносимо сладко, как и подобает всякому бесчестью. Но конец. В конце только горечь и ужас неотвратимости. ~ . . . ~ Она ему безразлична, и он ей - тоже. К тому же верна другому. Но в этом и таится порочный азарт. Влюбить в себя. Завладеть ей. Увести из-под носа возлюбленного. И желание обладать кроет за собой намёк на возможность жизни, столь ценный и редкий на этой тонкой грани между жизнью и смертью, куда он ступил, что нет возможности устоять. Он знает, что делать, и вот уже шепчет обещания сбежать вместе с ней далеко на запад, где никто не будет знать их имен и бесчестья. И она доверчиво смотрит в глаза и говорит, что согласна. Обещает, уткнувшись ему в плечо, чтобы спрятать слёзы. Что будет его. До конца. И сердце его пусто, и нет в нём ни капли любви. Но азарт становится лишь сильнее, позволяя почувствовать сладость жизни. Он уже не отступит, что бы ни случилось, будет лишь ставить на кон всё больше и больше, в безумии азарта и страсти, преследуя невозможное, чтобы чувствовать себя живым, медленно, но неуклонно пожираемый разрастающейся в сердце пустотой бесчувственности. И когда она исчезнет без следа, только он будет знать, что случилось на самом деле. ~ . . . ~ Всего этого нет. Это просто грёза, которой Мисима Кимитакэ отдался на кровавом ложе, словно возлюбленной женщине, которой никогда не знал. Возможность забыться в муке тела и разума, что в тысячу раз слаще удовольствий мира, мелькающего в суматохе сквозь полуприкрытые веки. Всего этого нет, и это лишь грёза. Но это не значит, что она неправдива. И он уже узнал лицо одного из трёх, повязанного с ним кровавыми нитями. И лишь ждёт, когда тот узнает о его бесчестье в предвкушении того, что случится после. Обещающем новый намёк на возможность жизни.
  2. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    Багрянец ☼・𝆺𝅥𝅯・☼ Странное чувство с каждым новым шагом по скрипучему снегу. Прорываясь сквозь безжалостно треплющий ветер, ты видишь, будто бы на картине, как город выступает вперёд панельными девятиэтажками, с дальнего плана - на передний. Становится чётче. Обрастает деталями. Они тоже странные, но ты ещё не понимаешь, чем именно. В глаза бросается одно: туман световоздушной перспективы не исчезает, сколько бы ты ни шёл. Он на улицах. Прямо перед тобой. Только теперь не холодный. Отливает багрянцем в свете распухшего солнца, повисшего над горизонтом среди жёлто-оранжевого неба. Он вокруг. Он везде. Он всюду. Как необъяснимое атмосферное явление. Как парообразная кровь. Как чья-то грёза. Странное чувство нарастает, когда ты проходишь за городскую черту, и понимаешь, что же не так. Всё так знакомо, но очевидно неправильно, будто попытка взрослого мозга воссоздать из обрывков памяти место, увиденное в далёком детстве. Снег тает, оставаясь позади, становится приятно тепло, как поздним летом или ранней осенью. Ты бросаешь куртку. Забытые здания, покосившиеся вывески, ползущая по стенам лоза. Красно-зелёная листва с первым намёком на желтизну. Машины, брошенные посреди дорог. Пустые окна. И ни души. Один ты посреди застывших улиц, залитых багрянцем. Светлая тоска. Стук сердца и звук дыхания. Железный привкус на языке. ... король... Никого. Ничего. Странное чувство достигает предела под аккомпанемент тревожно участившегося биения сердца, когда ты выходишь на родную улицу, видишь свой дом. Ты будто бы смотришь на себя со стороны, сквозь рябь помех старой видеокассеты. И, будто бы, даже если, прямо сейчас, ты умрёшь, ничего не случится. Всё не взаправду. Всё это просто... Слово вертится на языке, медицинский термин, но ты никак не можешь вспомнить. Забавно, когда-то казалось, что его не забыть. Когда? Это было вообще или нет? И дом всё такой же, но будто бы брошенный с десяток лет назад посреди неназванной катастрофы. Как и остальной город. Покинутый в один миг. Раз и навсегда. Стёрлась краска на стыках панельных блоков. Фасад украшает жадный сорняк и пулевые отверстия. Два верхних этажа снесены взрывом. Баррикады из мешков с песком посреди дороги. Тебе кажется или на них засохшая кровь? Неважно, заржавевшая дверь в подъезд протяжно скрипит под натугой, вырванный с корнем домофон давно не преграда. Щербатые ступени тревожно отзываются пылью на каждый шаг. Багряное солнце сочится сквозь запыленные скалящиеся осколками окна. Будто вечный закат. Как так, если ты помнишь недавнесть ночи? ... вернулся.... Ключи ни к чему, приоткрытая дверь квартиры как приглашение к непознанному. Заходишь и сразу щуришься. Солнце приветственно бьёт в глаза, зависнув напротив окна кухни, будто видя в тебе своего. Всё залито тепловато-красным, кажется это называется колорит. Или валёр. Ты от кого-то это слышал, но от кого и когда? Уютно, светлая тоска родом из раннего детства разливается в груди. Будто позднее лето застыло, как в арбузном сиропе вечного багрянца. Вокруг всё в точности как ты запомнил. Детские рисунки сестры, полупустой пузырёк с лекарствами деда, телевизор, напротив дивана. Но будто бы годы спустя. Слой пыли, выцветшесть стенной краски и календаря. Ушли и не вернулись. Не взяли с собой ничего. И нет никого, кто мог бы нарушить закатный покой. В центре коридора две фотографии, почти под потолком. Мама и папа. Лицо отца отчего-то замазано маркером, прямо как в твоих воспоминаниях. Его фотографии там никогда не было но, разве это важно, когда на сердце светло и они всё-таки вместе? Пусть даже так. Может быть и вы. Когда-нибудь. Если повезёт... ... домой ... Встрепенувшись, ты замечаешь красноватый свет, бьющий сквозь приоткрытую дверь ванной комнаты. Прямо как тогда, за мгновение до того, как твой мир перевернулся и стал набором сюрреалистичных отрезков. И что-то ещё было до этого, смутное, будто в тумане блаженного полусна. Здесь это совсем неважно. Здесь всё совсем по-другому, времени нет, и ты уверен, что в ванной тоже никого. Но чтобы уж наверняка... Закрываешь за собой дверь, видишь надпись на зеркале, три слова, ещё более красные чем всё остальное, хоть здесь и так слишком красно. И разводы от букв тянутся по стеклу, по стене, к стоку раковины. Тебя передёргивает. Отчего--то становится не по себе. И что всё это вообще значит? И что тут вообще, чёрт возьми, происходит? Тебя передёргивает ещё раз. Изображение перед глазами в шуме видеоплёнки, вставка флэшбека. Ах да, ты просто сошёл с ума, узнав о смерти девочки, в которую был безответно влюблён. Только и всего. Передёргивает в третий, последний раз. Статический шум нарастает. В глазах и ушах. Только теперь снаружи. За пределами ванной. Всё громче. К шуму примешиваются звуки приближения чьих-то шагов.
  3. Таб

    Kult: Kuon

    Всё разворачивается в последовательности отрезков. Столь коротких, что между ними невозможно вместить волевое усилие, как лезвие меча - между доспехами ронина. Возникает чувство неизбежности. Предрешённости. Может быть так всё есть? Вот - неподвижность Мисимы и выражение ничто на восково-бледном лице, забрызганном кровью. Будто он вовсе не здесь, и тело, облаченное в о-ёрой, сжимающее катану в дрогнувшей руке - безжизненная марионетка в руках незримого кукловода. И каждое действие её, каждое движение мышц, слово и мысль, плод усилия чьих-то невидимых рук. Всё, что их связывает - призрачные нити оттенков красного. Как кровь. Как зимнее солнце. Как воронка, пожирающая небеса. Единственный цвет, обещающий для него жизнь. Вот - дрогнувшее тело Мисимы и выражение боли, столь мимолетное, что почти лишенное присутствия; сменяется удивлением. И боль пронзает плечо, и расцветает фракталами кровавых лепестков бутона невыносимого цветка, чья почва - его плоть, а стебель выкован из железа. И в этом есть что-то прекрасное. Невыносимо прекрасное. Как нечто невозможное посреди привычки обыденности. Как намёк на возможность жизни. И вот - недоумение сменяет улыбка. Мимолетная и неуловимая. Есть ли кто-то, кто мог бы её заметить посреди брызг крови, ошмётков плоти, движения ожившего символа обреченности бесконечного повторения? Есть он сам. И может быть этого достаточно. Кем бы он ни был в это мгновение. И вот Мисима падает, как будто кто-то обрезал красные нити. В секунды падения вырывает танто из своего плеча. Открывая дорогу кровавым потокам. Разливам алых вод. Падает прямо в них, хотя запросто мог устоять. Падает в боли, что неотличима от экстаза. Ведь есть ли большая сила, чем вовремя проявить слабость? И вот спина его ударяется о дно кровавой реки. И из груди вырывается стон боли. Неотличимый от смеха. Ведь Мисима Кимитакэ вновь чувствует себя живым. Так страстно, как можно лишь будучи в шаге от смерти. И толпа расступается в ужасе и застывает в завороженности удивления кровавой мистерией. И лишь несколько фигур выступают среди безликих силуэтов. К каждой из них точно также привязаны красные нити. И все они сплетены в одно. Но когда Мисима вскидывает руку, словно взывая к спасению. И губы его беззвучно взывают к чьему-то имени, что останется неуслышанным. Взор его устремлён сквозь всех и каждого. В неизведанность сокрытых внутри пространств.
  4. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    КОНЕЦ ВСЕГО ХОРОШЕГО, ЧАСТЬ 2 Северное сияние освещает багрянцем сине-чёрное пространство ночи. Скрывая под собой робкую голубизну снежной пустоши. Серость бетонных зданий вытянувшуюся вдалеке горизонта. Никотиновый дым покидает лёгкие как облачка пара на холодном воздухе. Он и правда холодный. Но у тебя на лбу пот. Снова кошмар. Снова не спится. Снова один. Но под сугробами тревожных мыслей странный покой. Сегодня тебя выпишут, ты в этом уверен. Всё дело в числе, проступившем на тонком листе отрывного календаря. Оно точь в точь совпадает с номером палаты. Монтажная склейка. Всё так и происходит, тебя выписывают. Выдают спортивную сумку с вещами. Назначения врача. Баночки с таблетками. Желают душевного здоровья. Выставляют за дверь. Закрывают за спиной. И вокруг никого. Никто тебя не встречает. Нет деда. Он не берёт трубку. Нет и Сони. Будто никогда и не было. Вернее была. Но... Неужели так оно и есть? Нет, ты бы не смог это придумать. А если это безумие, то слишком изящное. Мозг на такое не способен. Так ведь? Так? Неужели с дедом что-то случилось? Нет, с чего бы. Он крепкий старик. Просто глупое совпадение. Или нет? Тревожные вопросы разъедает грудь изнутри. Никто тебя не встречает. Тут только ты и багровеющее солнце, застывшее в небесах. Озаряющее своими красными лучами пространство холодного дня. Проявляющее из пустоты снежную пустошь, что отделяет тебя от города. А город - от тебя. Снежногорск. Панельные девятиэтажки. Скучившиеся магазины. Трубы заводов. Это ведь твой дом, верно? Так куда теперь?
  5. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    ВИДЕОКАССЕТА ТВОЕЙ ЖИЗНИ С этого мига реальность становится набором отрезков между которыми - кромешная чернота пустоты. Будто кто-то разобрал видеокассету твоей жизни. Нарезал ножницами блестящую чёрную плёнку. Убрал всё лишнее. Склеил заново. Пересобрал. Вставил в проигрыватель Нажал на PLAY В̶ П̶О̶С̶Л̶Е̶Д̶Н̶И̶Й̶ Р̶А̶З̶,̶ Ч̶А̶С̶Т̶Ь̶ 1̶ "П-почему всё так плохо? Почему становится только хуже? Почему перестало получаться?!" "Ты так и не поняла?" "Но я ведь всё делала правильно! Всё ведь начало исправляться! Ты сама видела! Почему.... почему он вообще..." "Ты так и не поняла." "Правда не поняла. Помоги мне. Пожалуйста. Я не знаю, что делать!" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 1 ...беспрецедентно кровавое убийство в новогоднюю ночь потрясло Снежногорск, София Снежина 19xx года рождения была найдена мёртвой на съёмной квартире в доме №13 по улице Заморозков. Милиция начала следствие. Еще ни разу за почти столетнюю историю наш город не знал ничего подобного... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 1 Вот лицо Сони мелькает в зеркале, будто глитч - среди помех на экране старого телевизора, и ты цепенеешь, завороженный собственным безумием. Вот кровь, тонкой струйкой, бежит у тебя из носа. Стекает по бледному ошарашенному лицу. Багрово-красная, касается губ. Вкус на языке - солоновато-железный Вниз, по подбородку, марает футболку. В сток раковины, пятная акриловую белизну. Вот ты смеёшься, хотя тебе совсем не смешно. Но смех рвётся наружу, так, что болят щёки, мышцы груди и пресса. Смеешься так, что сгибаешься пополам. Так, что из глаз брызжут слёзы. Так, что лампочка начинает мигать. А затем заливает ванную комнату красным. Красным. Красным. И этот смех - он тоже КРАСНЫЙ. Безумный аккомпанемент, под который в твоей жизни заканчивается всё хорошее В̷ П̷О̷С̷Л̷Е̷Д̷Н̷И̷Й̷ Р̷А̷З̷,̷ Ч̷А̷С̷Т̷Ь̷ 2̷ "Не думала, что настанет миг, когда ты попросишь об этом меня." "Мне больше некого. Ты сама знаешь. И хочешь сказать, что тебе всё равно, чем кончится история? После всего?" "Нет. Мне не всё равно. Но я не могу просто взять и помочь. Ты знаешь правила." "Знаю. Тогда давай, намекни как-нибудь! Можно ведь что-то придумать!" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 2 ...снежногорская милиция совершила рейд на незаконно захваченное здание бывшего Дома Культуры. В ходе рейда было задержано 13 человек, в том числе находящиеся в уголовном розыске, алкогольном и наркотическом опьянении, а также так называемый "владелец клуба". У задержанных было обнаружено огнестрельное оружие и наркотические вещества. Здание, находящееся в аварийном состоянии, оцеплено, городская администрация готовится вынести официальное постановление, и привести его в исполнение в кратчайшие сроки. А теперь реклама... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 2 Вот твой новый дом, палата №13 в Снежногорском психоневрологическом диспансере. Ты встаешь и ложишься в одно и то же время. Надеваешь и снимаешь свою полосатую пижаму и тапочки. Пьёшь таблетки. Терпишь уколы. Ешь овсяную кашу на воде и кисель. Ходишь в туалет. В перерывах - смотришь, как снежинки кружатся за зарешетченным окном. В голове странный туман, тебе тяжело сосредоточиться и больно думать. Но зато тебе спокойно. И ничто не в силах потревожить этот покой. Иногда тебя приглашают в кабинет, где седой доктор спрашивает о разных вещах. Ты отвечаешь, так честно и откровенно как можешь. Он ведь хочет помочь. Если будешь юлить и утаивать, выздоровление затянется. Зачем тебе это? Забавно, но у ручки доктора красные чернила. Наверное, обычные закончились. Вот и взял такую. "Что если она умерла из-за моего проклятья? Пожалуйста, не забывай про таблетки даже когда выпишешься" Он говорит, что у тебя острый психоз из-за пережитой травмы. Но скоро его снимут, станет легче, и тебя отпустят домой. Иногда, под вечер, к тебе приходит дед. Приносит с собой фрукты и минералку. Хлопочет. Волнуется за тебя. Ты пытаешься его успокоить, говоришь, что скоро тебя вылечат и отпустят домой. А он лишь смотрит с какой-то плохо скрываемой грустью. Однажды перед сном ты замечаешь оккультный символ черного солнца вырезанный на бетоне стены кем-то, кто лежал в палате раньше тебя. Ты улыбаешься и тут же чувствуешь страх. В̾͒͋ П͊͆̓О͋́͊С͐̔͝Л̈́̔̕Е̿͐͝Д̈́̒̈́Н̐̒Ӥ́̈́͐Й͌̿͐ Р̽̽́А̐͝З́͑,̿͘ Ӵ́͌͠А̒͋̓С̈́̔͠Т͒͛̕Ь͆̐̚ 3͌͐͝ "Может быть ты угадала сказку, в которой оказалась. Может быть." "Та-а-а-к." "Но не запуталась ли ты в нитях чужой истории вместо того, чтобы писать свою?" "О Господи..." ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 3 ...объявила о сборе макулатуры.... на должность ночных грузчиков... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 3 Вот, к тебе в палату приносят красный радиоприемник и ставят на прикроватную тумбочку. Тебе нравится слушать музыку, помогает занять себя в перерывах между рутиной и процедурами. Иногда ты включаешь новости. Но быстро меняешь станцию обратно. Там говорят плохие вещи. Про твоих друзей. Про Соню. Про то, что происходит в городе. Тебе не нравится это слушать, в груди появляется это неприятное чувство. Кажется, оно называется "тревожность". Однажды вечером ты натыкаешься на странную станцию, где мужчина бесконечно уставшим и монотонным голосом зачитывает фрагмент странной книги. Ты не представляешь, что это такое, но тебе очень нравится. ...становится тихим, торжественным, как ясная, освещенная звездами ночь, когда душа уединяется во весь мир, тогда перед кем-то предстает не чрезвычайный человек, а самая вечная сила, затем открываются небеса, и Я выбирает себя, или, вернее, получает себя. Тогда личность получает... Но не успевает он договорить, как звучит жуткий грохот и скрежет. Как будто кто-то разбивает аппаратуру кувалдой. Больше ты его не услышишь. Только белый шум. В͖̦ П͓̦̻О͉͓̟С̙̫͙Л̻̠Е͍̻̙Д̺̞̝Н͉̠̪И͇͕Й̞͚͔ Р͍̪̠А̢͕͉З̢̻̠,̢͕̼ Ч͉̝͍А̙͕͜С͚̟͕Т͓͍̫Ь̢̠̺ 4̘̦͖ "Всё это время..." "Всё это время." "Поэтому он..." "Поэтому." "Ещё раз! Давай, скорее!" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 4 ...премьер-министр обратился к россиянам после победы в выборной гонке с беспрецедентным отрывом. Он пообещал и впредь отстаивать суверенитет и экономическую свободу нашей родины, и выразил уверенность, что россияне поддержат его, даже если придется сделать это с оружием в руках.... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 4 Вот сон, который ты видишь каждую ночь. Всегда об одном и том же. В нём ты кто-то вроде антихриста, обреченного погубить мир, и за твоей спиной красное, клонящееся к закату, солнце. И тебе больно. Чертовски больно. Ты не знаешь почему именно, это всегда момент умолчания. Но у этой боли есть оттенок предательства. И ты испепеляешь всё вокруг, начиная с самых близких друзей, и заканчивая теми, кого никогда не знал, не видел и не слышал. Весь мир заливает красным. И вот, мира больше нет. Только чёрная пустошь под чёрным солнцем. И ты. И кто-то ещё. И ты хватаешь её за горло. И вы падаете. Падаете. Падаете в бесконечную бездонную пропасть. Каждый раз ты просыпаешься от своего же крика, с каплями испарины, выступившими на лбу. Ты не знаешь, вещий ли это сон, или то, что уже случилось в прошлом. И от этого тебе только страшнее. В̸̡͕̠́͊͝ П̸͍̺͉̈́͛̐О̸̘͍͋̈́͐͜С̴̫̘͔̈́̈́Л̵̢͇̘͝͝Ё̴̡͉́̈́̓͜Д̵̼͖͚͊̽Н̴̡́̿͒͜И̵̺͎̼͌̈́Й̸̝͉͔̾͊̕ Р̵͎̦̿̔͜͝Ӓ̸̡͉̘́̐̕З̵̝͔͕́͆,̵͖͔͎́͊͐ Ч̴̺̼͋͋͜͠А̴̪̙̝̐̚̚С̴̼̺͑͘Т̴̢͍͘̚͜Ь̸̡͙͎͋̐̚ 5̵̡̟̪́̾̿ "Эта попытка будет последней." "Как?.. В смысле? Какого?..." "Слишком много попыток. Король обратил на тебя свой взор. Скоро он будет здесь. И он - не я. У него своя история. И свои методы. Впрочем, сама увидишь. Всё уже началось." "И что, неужели это конец?" "Всё зависит только от вас." "Тогда я знаю, что делать. Давай. В̵̜̎̏̄̒̏͛͋̿̿̈́͘͠ ̷̢̖̙̮̟͉̘̭̜̖̹̺́̍͐́͘͝П̴̺̠̏͐̆Ӧ̸͖̫̜̰̲̟͕͖͇̼͇̤̹̠̹̔̆̎ͅС̴̝͔̭͈̬̄̏̔̒Л̵̛̪͚͖̳̞̖͘͘Е̴̨̦͍̣̱̤͖̠̦̝͍͉̙͐͜ͅД̷̡̥͉̘̱̹̣̤͍̣̲͗͛̄͌͋͐͗̐̌͆̐͛͒ͅН̴̼͎̥͇̜́̓̿̿И̴̨̫̥̪̘̻͛̋̃̂̊͗̎̍̓̀̑̍͘̕Й̵̡̛̛̫̥̻̤̯̖̆͗̓̔͛͂̆͊̚͝ ̶̡̡̡̘̞̜̱͓͍̮̙̘͒͋̂͌̏́̆̒͆̒̂͆̀̚̚͝Р̸̢̧̛̰̖͍̪͕̩̮̔̋̍̅͒̄̀̀̈̓̀̄̅͝͠А̵̥̦̥̯̣̫͍̥̥̌̐̌̌͘З̴̢̡̫̟͙͙̭͓̖̮͓͚̰́̓̂̈̽!̷͙̱͖̹̫̾̔̏̾̽̓̾͠ͅ" ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 5 ...снежногорская милиция объявила об окончании следственных действий по поводу гибели шестнадцатилетней Софии Снежиной. Напомним, что её тело было найдено в девятиэтажном доме №13 на улице Заморозков в новогоднюю ночь. Вопреки многочисленным предположениям, вердиктом следствия становится самоубийство в следствии многочисленнных психических расстройств, наркотической зависимости, асоциального и аморального образа жизни.... ФИГУРА УМОЛЧАНИЯ Вот одна деталь, о которой я умолчал. Но так было нужно, чтобы нас не заметили. Кто я такой? Голос, который произносит этот текст в твоей голове. Это всё, что тебе нужно знать. Соня здесь. Всё это время. Что-то вроде призрака, которого видишь только ты. И слышишь. Иногда даже чувствуешь. Вот её лицо, не в зеркале, а прямо перед тобой, и ты цепенеешь, завороженный мигом, когда безумие неотличимо от чуда. Вот её холодные руки касаются твоих плеч, и мурашки, обжигающим холодом, бегут по позвоночнику, отрицая принцип реальности, впуская в твою жизнь невозможное. Вот она склоняет голову и шепчет тебе на ухо. Ты чувствуешь обжигающий холод дыхания. Она говорит, что ничего не закончилось, и что всё ещё можно исправить. Светлая грусть и тихая радость приходят на смену тотальности отчаяния. Она говорит, что ей с тобой по приколу, и что ты кажешься ей симпатичным. На губах застывает улыбка. Она говорит, что у вас могло бы что-то получиться. И в глазах блестят слёзы счастья. Но вам придется постараться. И у вас всего лишь одна попытка. Прямо как в жизни. Были другие. Но каждый раз случался конец света. И его причина - ты. Но теперь Соня знает, что делать. Тебе нужно только довериться. А она будет рядом. Пройдет этот путь вместе с тобой. Ты не знаешь, чудо это или безумие. Но даже если безумие. Разве можно от него отказаться? В̸͇͔̪̣̍͑̔͛͠ͅ ̵̨̛̯̯̜͂П̵̛͉̂̌́̽͜О̴̫̖͎̻͓͒̔̓͜͠ͅС̸͚̘̪̣͍̟̥̃͝ͅЛ̷̨̝̫̘̻͈̦̙̺̈́̃̓̃Ё̵͍̩̠̲͇́̌͌Д̸̛͈̮̜̘͔̀̐̓̕Н̸̲̀̒И̸̧̢̛̲͕͚̅̈̽Й̸̨̒̏ ̷̞̙͓͖̼̩͙͓̃̍̀̆̾͘̕̕͠ͅР̴̨̲̟̖̪͈̓̑̀͑̍̊͐̿А̵̧̯̮͍͖̖́͊͆З̵̥͛ͅ,̴̖̒ ̶͓̯̗̊͜Ч̸̖̝͓̟̳̭͚̇̓͛͗А̸̢̩͎̤̹̤̪̭̌̌̎̓͐̃̅̎С̴̳̬̯̩͍̎̔͋̇Т̷͉̗̜̺͋͋̀́Ь̷̱̙̿͒̚ ̶̺̙̠̀̌͌̏6̸̧͕̄̉̈́́̋̎̕͝ ̴̩̋"̷̡̨̢̖̱̭̹̙͈̈͒͂̍̃̾͒В̷͍̌̓ ̴̡̜͕͕̰̰̠̝̃̊̌̈́̓̐̏̕п̴̡̥̃̿͛̍̽̒͝о̴̞͙̭̳̦͑̓ͅс̶̟͖̰̥̤̩̿͋̾̄̇̀͆͝л̵͕̞͇̳̭̬͍̀ѐ̷̧̆͐͂͗̚͝д̴̱̥̻̪͔͖̼͖̱̓н̵͎̹̊̅̄̓̏̉͆и̸̡̞̫̦̲̫͋й̴̢̛̾̏͆̈̚ ̷̟̝̥̖̳̥̖̳̆͝р̷͓̠̳͎͆̂͑̉͌̔̾̈́̕а̴̞̥̬̜̱̙͂з̷͉͇̬͍͛̈́̽!̸̛͕̜̽̔̅͂̊̕"̴̘̑̈́̇̚ ̵̛͚̱͔̓̑̂̈͑̆͠"̵̫̫͍̟͇̩̲̖͐̓͜В̶̜͚͍͆͒̉̀͜ͅ ̴̧̜̯̩͈̿̊̌̈͊̓͑͊͘П̴͕͔̰͎̳̣̀̅̃̇̓͌͘О̵͉̟̦̾͆̾̅̀̒С̷͖̐͐͐͝ͅЛ̸̢̩̜̟̈́͗̆̋̿̉̀͒͘Е̶̹͎͙͔̜͓̟͇̇̊͋͐̉̑͜͝Д̷͎̲̲̃̈́͛͠Н̷̧̢̜̘͕̼̠̻͈̍̅͝И̵̡̘̳̋̎͐̔̕̚̚Й̷̧̘͕͇̫̬̯̠̳̍̈́ ̴̫̰͙̤̇́̋̔̌͐̂̕͜ͅР̶̨̫͔̦̻̪̝̩̐̀̂͗А̶̱̂̈́З̴͙̽̎͒̆̑͘͝!̵̢̞͇͆̋̒̾͆̔̀̄̚ ̶̦̺̾͆͐͋͗͗̚͝"̵͉͙̣̾͂͑̀̽В̸̠͈̪̹̲͍̎̄̆͆͋ ̶̟͙͆̀̿͛̅П̷͎͕̋̋̊̎͋̚О̴̯̿̀ͅС̸̞͙̾̉̓̃Л̶͕̺͎̲̭͚̀̇̔̃̀̍́̈́̈́Е̷̢̡̨̡̪̥̹̹́͊̓Д̷̛̫̦̯̘̻͉͓̑͋͗̀̉̊͘Н̸̡̪̺̲̂͊̑̕͝͠И̵͖̝̮͇͊̾̽̈̃̄̊̆Й̷̹͔͌̏̓́́̾̉ ̷̛̟̺̻͠Р̷̫͉̘̰͉̮̫͇̮͂́̿͑͆̍͘А̷̧̫̲̟͈̯̝͆̈́̔͂З̴̨̰͓͙̙̞͇̤͒͂̍͜͝͠!̵̟͉̂̏͛̎͛̑̈́͘͜͝!̷̹̲̩̜̫͐̔̍͂̈́̒!̵̢̳͕̯̃͝"̴̻̤͛̾̓͝ ВЕСТОЧКИ С ТОЙ СТОРОНЫ, ЧАСТЬ 6 ...в квартире Софии Снежиной была обнаружена партия наркотических веществ в особо крупном размере. Милиции удалось выйти на след её возможного сообщника. Он скрывался в заброшенной гостинице "Космос" и совершил самоубийство, заметив приближение оперативной группы... МОНТАЖНЫЕ СКЛЕЙКИ, ЧАСТЬ 5 Вот, ещё один день в палате №13 Снежногорского психоневрологического диспансера. Соня уже здесь. Она говорит тебе "доброе утро", и что верит в тебя. Смотрит в глаза и улыбается. Что-то теплеет в груди. Вот, она сидит с тобой за завтраком. Овсяная каша и кисель. Травит байки и глупо шутит. И тебе правда легче. Вот, она учит тебя как обмануть санитаров и куда потом деть таблетки. Уколов избежать не получится. Это всегда несладко. Но она знает, что ты справишься. И ты ей веришь. Вот она стоит у стены, когда ты заходишь в кабинет доктора. Подсказывает, тебе, где смолчать, а где, пустить слезу. Это кажется невозможным, но всё работает. Он и правда купился. Вот, вы вместе стоите у зарешетченного окна и смотрите на танец снежинок. Болтаете ни о чём и строите планы на будущее. Неужели это возможно? Вот, она держит тебя за руку, обнимает и гладит по голове, когда наступает четвёртый час и меланхолия становится невыносимой. Когда тебе кажется, что заключение никогда не закончится и ты обречен провести остаток дней в психушке. Она объясняет, что это единственный выход. И если бы ты остался в городе, то был бы уже мёртв. А у вас нет второго шанса. И скоро всё кончится. Обязательно кончится. Нужно просто потерпеть. Ещё совсем немного. И ты веришь. И меланхолия отступает. Вот, она убеждает тебя попросить у деда зажигалку и сигареты. А потом учит, как можно спрятать их в щелях под подоконником. И вы курите, вдвоём, когда солнце прячется за горизонт. И, на мгновение, жизнь кажется сладкой как в детстве. Вот, она накрывает тебя одеялом и желает спокойной ночи. А потом достает блокнот и читает тебе сказку. Ты никогда такой не слышал. Это что-то про рыцарей.
  6. Таб

    Kult: Kuon

    Мисима застыл на границе света и тьмы. Под сенью древнего храма. Молитвы так и не были произнесены. Беззвучно дрожали губы, не находя нужных слов. Имена павших по его вине, из-за его бесчестья. Остались невысказаны. Преступления - не омыты ни тяготами претерпленными во имя искупления. Ни кровью. Ни даже слезами. Он должен был найти здесь покой. Пограничье. Место застывшее между жизнью и смертью. Но так и остался чужим. Лишь багряные нити пытались удержать пустоту. Намёк на форму. Иллюзорный образ того, кто носил имя Мисимы Кимитакэ. И когда он был готов исчезнуть. Раствориться в пустоте. Там, где лунный свет и кромешная тьма касаются друг друга, будто возлюбленные. Что-то случилось. Непоправимое. Неизбежное. Ширма реальности, рассеченная стремительным росчерком лезвия. Просочившийся багрянец видения. И что-то трепещет внутри. Намёк на возможность жизни. Мгновение. Вопль. Порывистое движение. Взмах клинка, обращенный на девушку знатного рода. Тело, облаченное в о-ёрой занимает стойку. Касается рукояти катаны. Блестит лезвие. Мисима Кимитакэ готовился к этому всю жизнь. Возделывал своё тело. Свой разум. Свой дух. Так, чтобы быть готовым. И когда наступит роковой миг. Не иметь сомнений. И решение - единственно верный путь среди тысячи иллюзорных - нашло себя в единое мгновение. Столь короткое. Что его не сумеет уловить самое зоркое око. Не услышит самый острый слух. Не охватит самый отточенный разум. И сомнения не успеют расцвести в пустотности внутренних пространств. И рука не успеет дрогнуть, взявшись за рукоять катаны. И слово лжи, цветком сливовой вишни, не сорвётся с бескровных губ. Почему он оступился тогда? Воспоминание о сомнении нарушает покой. Рука дрожит. Взмах катаны, что должен был рассечь тело напополам, оставляет один лишь надрез.
  7. СНЕЖНОГОРСК НАВСЕГДА

    1. Таб
    2. Mustard Seed

      Mustard Seed

      оставайся, мальчик, с нами - будешь нашим...

      roschach-watchmen.gif.c50e042e924c3c940b6ff0b0d81863a7.gif

  8. Таб

    Kult: Kuon

    Это мгновение пограничных вещей. Ни вечер и не ночь. Ни жизнь и не смерть. Луна в полуночном мраке. Мгновение агонии. Монета, застывшая на ребре. Всего лишь миг и хрупкость мнимого равновесия разобьется вдребезги как глиняный сосуд, задетый в ночи. Всего лишь миг и холод лезвия, нежно коснувшегося горла, прольёт багряные реки. Всего лишь миг и что-то случится. Неизбежное. Непоправимое. Но не сейчас. Не спеши. Насладись предвкушением неизвестности, чернилами разлитым в холодном ночном воздухе. Застывшим призрачной игрой воображения там, где мрак и лунный свет касаются друг друга как возлюбленные. Где неясные слова, доносящиеся вдали могут обернуться тем, что ты страстно желаешь услышать. Или тем, чего боишься больше всего.. Мгновением, когда, как кажется, возможно всё. И в то же время ничего нет. Только морок. Иллюзии. Как и ты, Мисима Кимитакэ. Не жив и не мёртв. Не человек, но и не призрак. Вечный изгнанник. Чужой для всех. И прежде всего - для себя. Куда ты идёшь по этим улицам, щурясь в свете праздничных фонарей? Огибая гуляк. Прячась на границе света и тьмы. Что влечёт тебя в этот раз? Осталась ли в тебе хоть крупица надежды? И если да - то на что? Почему ты продолжаешь носить это имя, клинок и доспехи, если давно не веришь, что ты и он - одно? Я не знаю ответа. Не знаешь и ты. Есть ли хоть кто-то, кто знает? Тишина. Всего на мгновение. Насладись, пока можешь. Она оборвётся, не успеешь ты и поверить тому, что вообразил. И что-то случится вновь. Непоправимое. Неизбежное. Прямо сейчас.
  9. В одной руке шариковая ручка, в другой у виска пистолет Каждый день, убираясь в комнате, сметаю кишки и скелеты С сигаретой в зубах отжимаюсь от пола и читаю молитву Пока не умрет это тело, пожалуйста, дай мой дух сохранить
  10. «Готовлю себя к еще одной встрече, как к финальному акту Мисима Наряжаюсь в доспехи, понимая, что поражение неотвратимо»
  11. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    КОНЕЦ ВСЕГО ХОРОШЕГО, ЧАСТЬ 1 Новость грохочет чьим-то голосом сквозь шум телефонных сетей, как выстрел, пробивая висок. Он молчит, оцепенев от ужаса и неверия. Видя как бледнеет юношеское лицо в зеркале ванной. Теряя силы, дрожащие пальцы разжимаются сами собой. Телефон летит вниз. Разбивается вдребезги. Нет! Это не может быть правдой! Снова и снова раскрывая рот он не может выдавить из себя ни звука. Она никогда бы так не поступила. Только не она. Нет. Невозможно. Время замирает. Всё кажется таким ненастоящим. Будто он - всего лишь игрушечный рыцарь в хрустальном снежном шару. Он что-то слышал об этом странном чувстве. Какой-то мудрёный медицинский термин. Но какая сейчас разница? Кому какое @#$дь дело?! Когда она... "Соня убила себя" Она... "Не знаю, что ты там себе удумал, но ничего ещё не закончилось" Она треплет его за волосы и тепло разливается в груди. Но вместе с тем что-то ещё. Оттенок боли. Жажда чего-то большего. Неужели она никогда не увидит в нём больше чем друга? Неужели всё закончится вот так? Она... Она никогда бы себя не убила. Он жмурится, чувствуя, как ком подступает к горлу. Как глаза наполняют слёзы. Как что-то рвётся изнутри. И тогда он кричит. Кричит так, как не кричал никогда, теряя рассудок, себя и весь мир. И чьё-то ещё лицо мелькает в зеркале в самый последний миг перед тем как выключается свет.
  12. К сожалению, игра не может быть продолжена по причине экстренной госпитализации мастера игры в психоневрологический диспансер города Снежногорск. Попрошу модераторов закрыть темы. Всем большое спасибо!
  13. суровые реалии жизни на изнанке воображаемой россии вечности только в СНЕЖНОГОРСКЕ 

    1. Mustard Seed

      Mustard Seed

      не "суровые реалии", а привилегия

    2. Gоблин

      Gоблин

      Я сначала подумал, что это выдуманное название... Даже гуглить полез)

  14. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    ПЕЧАЛЬ, ЗАТОПИВШАЯ МИР (КВАРТИРА СОНИ) ВЕРА Всё вокруг словно бы в голубом светофильтре. Полумрак, озаряемый жёлто-оранжевым светом фонарей, чужих окон, намёком на северное сияние. Просачивается внутрь. Отражается от синевы обоев. Преломляется в воздухе. Кажется, это называется колорит. Или valeur. Но ты даже не живописец. Откуда тебе знать? И правда, откуда? Полупустая, маленькая тесная комнатка. Вот кровать у самой стены и наволочка со звёздочками. Вот постеры на стенах. И в их взглядах ничего нет. Не для тебя. Ты даже не знаешь этих групп. Ты здесь чужая. И снова это странное чувство, будто чужие мысли и ощущения витают в воздухе, или ловятся антенной мозга прямо из ноосферы. Вот маленький письменный стол, набор письменных принадлежностей в карандашнице. Нарочито неряшлвый цветовой круг и конструктивная схема плоскостей человеческой головы приклеены к обоям. Но нет ни бумаги ни тетрадей. Ничего. Но их и не должно быть, всё это было не для чужих глаз. Всё это было тайной. Только для неё одной. И, может быть, иногда она приоткрывала дверцу, для вас. И показывала внутреннюю боль, потому что это и есть доверие, может быть самое ценное, что есть по эту сторону жизни и смерти. Или нет. И это просто слабость. Или может быть ещё есть любовь. Или её нет, и есть только боль и попытка спрятаться от неё в чьих-то объятиях. Или... И столько противоречий. И столько боли. И отчаяния. И жажды быть счастливой. И желания быть спасенной. И, что самое худшее, может быть, от самой себя. О где же ты, сестра? Ничего. Пусто. Только запах сырости - может быт лишь с намёком на кровь - но всё это уже было изъято аккуратными руками в белых перчатках. Были сняты отпечатки. Потом всё расфасовали по коробочкам и оставили пылиться на складе вещдоков. Вечность. Вечность забвения. Вы должны быть благодарны за избавление от боли. Здесь прошли её последние часы. И ей было очень плохо. И она не знала, что делать. И понимала, что никто ничего не изменит, ведь это и значит быть человеком. Или жить на земле. Или, может быть, в России. В Снежногорске. На улице Заморозков. Может быть это и значит жить жизнь Сони Снежиной. Может быть это и значит умирать как она. Гораздо чаще, чем вы могли бы думать. Может быть - каждый грёбаный день. Стекать по стенкам ванны синей кляксой печали перед сном. Собирать себя заново со звоном будильника. Быть неостановимым локомотивом бытия. Почему ты сошла с рельс? Ты была не должна. Мы бы могли всё исправить. Правда? Ведь правда? Но где прошли её последние минуты? Соню нашли в ванне, она перерезала вены кухонным ножом и оставила кран включенным. Всё залило водой. Соседка снизу позвонила в милицию, когда её начало подтапливать. Так Соню и нашли здесь. Уже под утро. Все с самого начала понимали, что это самоубийство. Но не вы. Это не могло быть правдой. Она не могла. Но ведь могла И сделала бы. Так ведь? Тогда почему? Так странно. Кажется это называется отрицанием реальности. И вот ты в ванной. Смотришь в то самое зеркало. То ли на себя. То ли на отражение себя в отражении собственных глаз. И ты - не та девочка, что готовилась умереть. С волосами сине-голубого цвета. Растёртой помадой, оттенка красного кадмия. Угольными полосками туши на щеках. Но в то же время ты - несомненно она. И ты прикладываешь два пальца к виску и откидываешь голову в сторону с немым "БАХ". Всё как и прежде. Одиночество зубной щётки, белизна ванны, потрескавшаяся плитка. Запах сырости. Немного тяжело дышать. И ты чувствуешь, что в самый роковой миг ты была не одна. И, может быть, тебе и было плохо. И скорбь всего мира навалилась на твои хрупкие девичьи плечи. Но кто-то был рядом. Неуловимое присутствие, дарящее тепло. Именно ему ты рисуешь сердце на зеркале. Потом улыбаешься, опуская наушники. И в этой улыбке вся печаль неизбежности. Тогда почему он тебя не спас? Почему? Почему?? Почему??? Он был должен спасти тебя. Но вместо этого погубил. "Всё это невыносимо. Всё это ненормально. В конце, концов, всё это совершенно неправильно" Какой же он дурак. Снова ничего не понял. Какая же ты дура. Почему так его любишь? Потому что бесконечная любовь бесконечный стук шагов и бесконечная любовь и бесконечный стук шагов и бесконечная любовь. Бесконечная! И, неожиданно, всё заканчивается. Призраки исчезают. Морок уходит. Ты - это снова ты. И ничего кроме. И ты смотришь на потолок. На вентиляционную решетку, небрежно покрашенную в белый цвет потолка. Всё в краске. Но не болты. Они тоже были покрашены. Но теперь - нет. Остался лишь полунамёк. Интересно, знала ли об этом милиция? Ты судорожно ищешь вокруг что-то, напоминающее отвертку. Но находишь только ножницы. Встаешь на край ванны, балансируя, как акробат. Начинаешь нервно выкручивать болты. Один. Другой. Третий... Вентиляционная решетка падает тебе в руки, открывая недра выдолбленного в бетоне дома вентиляционного отверстия. Ты запускаешь туда руку и - мгновение разочарования - осязаешь лишь шершавость голого камня. Но вот, ты проталкиваешь руку ещё глубже и что-то чувствуешь. Как будто какой-то ремень... Ухватившись, ты тянешь на себя, резко выталкивая предмет сквозь дыру и едва не падая вместе с ним. В твоих руках маленькая джинсовая заплечная сумка с созвездиями значков. Кажется, вы видели такую у Сони раз или два. Нервно сглотнув, ты расстёгиваешь молнию. И видишь странное. Не сразу веришь своим глазам. Но это - два десятка маленьких свертков, каждый в упаковке из синей изоленты. Оптовая партия наркотиков.
  15. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    ЧЁРНАЯ ЭКОНОМИКА (КВАРТИРА ВИКТОРА), САША Всё это ощущается адреналиновым напряжением, особенно если ты никогда не покупал наркотики в интернете. Или хотя бы не примерялся. Один клик дрожащей рукой и открывается шифрованная onion-страничка. Никакой доп. анонимности, автоочистки куков и истории - поля логина и пароля предает лень и глупость владельца ПК предложением автозаполнения. Наспех введённая капча. Ещё один клик. Нервное вращение загрузки страницы. Тишина. Пустота. Ничего. Ты ловишь своё отражение в чуть потускневшем мониторе. К чему всё это? И вот он, перед тобой, первый истории, диджитал-нарко-маркетплейс имени двух морских чудовищ, протянувший свои щупальца во все оконечности необъятной родины. Но это не монополистическая корпоративная структура, как может показаться дилетанту. Сцилла и Харибда всего лишь предоставляет удобную и модерируемую площадку для бесчисленных локальных магазинов. Никаких запретов. Никаких ограничений. Торжество свободного рынка. Попробуй и уже не сможешь оказаться. Ссылки загораются посреди белоснежно-пустой страницы: ПРАВИЛА ПОЛЬЗОВАНИЯ, КАРТА, БИБЛИЯ КЛАДМЕНА, ПРЕДЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ, ОНИ ПОЛУЧИЛИ СВОЁ Правила пользования никогда никогда не читает. Разве что те, кто решило заняться делом всерьёз. Но ты ведь не такой, верно? Карта: созвездия магазинов по всей стране. Каждый с кричащим названим и вычурной gif-иконкой профиля. Убираешь лишние города из сортировки. Карта опускается до пределов Снежногорска и области. Вспыхивают звёзды приблизительного места кладов. Преимущественно ваш район. В списке остаётся один единственный магазин. "Морозильник", с иконкой заледеневшего холодильного аппарата с которого что-то подтекает. Скорее всего вода. Но может быть и кровь. Почти все предложения - Снег и Лёд, город давно торчит на химии, трава - по запредельной цене за грамм, всё остальное - только по предварительному заказу и за отдельную плату. Это именно то, что покупал Виктор, несколько грамм ускорителя, три раза с момента разрыв с Соней. До этого - пустота длиной в несколько месяцев. Перед этим - ещё несколько покупок. А что раньше? Кажется, Виктора ещё было в городе. Вероятно, это не первый его аккаунт. Но они определенно употребляли всё это время. Библия кладмена - подробная инструкция по тому, как вести нарко-бизнес на разных ступенях иерархической структуры. Может быть даже слишком подробная. Настоящий самоучитель тёмных делишек. Предложения работы - всем всегда нужны курьеры, как местные, так и готовые ездить с грузом в другие части России - "Морозильик" не исключение. Ещё он ищет "спортиков", крепких парней, чья работа - изощрённо наказывать проштрафившихся работников - в основном курьеров, низшее звено пищевой цепочки - и записывать это на видео. Настоящий снафф. Именно то, что можно увидеть на последней страничке маркетплейса. От этого реально страшно Просто #$%дец как. Но если очень-очень быстро и чуть прикрыв глаза. ОНИ ПОЛУЧИЛИ СВОЁ. Несколько десяткок превьюшек выстроились рядами. Жутковатые названия вроде "СЛОМАЛИ РУКИ КУВАЛДОЙ ЗА СПИ@#$%ЫЙ КЛАД". Плачущие и окровавленные парни и девушке в глуши, или в снегу, или в каких-то жутких полудподвальных помещениях. Всё. Ты не будешь смотреть. Это того не стоит, и в этом нет никакого смысла. Это просто реалии свободного рынка. "Не вздумай меня н@#$ать" в самой простой, доступной и беспредельно жестокой форме. Это просто изнанки сытого и довольного незнания обывателя. Это просто жизнь.
  16. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    GENIUS LOCI/Я МОЛЮСЬ НА ТВОЙ БИЧФЕЙС (КВАРТИРА СОНИ), ВЕРА, МИША, ФЕТ - К-а-а-акого х@# ты здесь делаешь, - выпаливает девушка нарочито возмущённым тоном, резко подрываясь со стула, чтобы смотреть на тебя сверху-вниз. Как нетрезвая богиня с размазанным по лицу мейком. - Это мой дом, сучёныш мелкий. Я здесь главная! Она очевидно, неслабо, пьяна, но ты зуб даёшь, что ей это нравится. Power dynamics. Все дела. - Никто не лишит меня моей собственности! Ты понял? Понял, б@#? - она хватает тебя за подбородок и сжимает заметно сильнее, чем стоило бы. Но, в конце концов, пьяным многое сходит с рук. Так ведь?
  17. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    В 2 РАЗА БОЛЬШЕ БОЛИ, В 2 РАЗА БОЛЬШЕ ЛЮБВИ/ЦВЕТ НАДЕЖДЫ (КВАРТИРА ВИКТОРА), САША Звучит писк материнской платы. Шум охлаждающих вентиляторов. Жужжание разгоняющегося жёсткого диска. И вот надтреснутый ЭЛТ-монитор загорается электрическим светом цвета глубокого синего, озаряя твоё лицо. Приветственное окно операционной системы Linux Ebuntu. Поверх - помехи. То накатывают то исчезают, будто волны. Приступы тошноты. И чем дольше ты вглядываешься в эту синеву, боясь кликнуть "дальше", тем тревожней становится. Пальцы покрываются липким потом. Ты уже знаешь, что там найдёшь. Нечто неизбежно ранящее. Маленькое окошко в чужую жизнь, где тебе никогда не было место. И, очевидно не будет. И вместе с тем, грудь пронизывает тягостное томление. Нестерпимое желание узнать правду, хотя бы ради того, чтобы, столкнувшись с ней, не изводить себя невыносимой болью фантазии. Они всегда болезненнее. Всегда. Ты слишком хорошо знаешь свои больные точки. Даже если не знаешь. И вот, клик. Меньше секунды - синева сменяется чернотой. И полупустой рабочий стол перед твоими глазами. Для тебя - так слишком пустой. Очевидно, что Виктор слабо понимал, на что способны эти штуковины. Для него ПК был игрушкой. Ты решаешь покончить с этим как можно скорее. Сразу же выкрутить ручку боли на максимум, и заходишь в ICQ-клиент Zimm desktop edition. Переписок мало - единственно нужную ты игнорируешь до конца. Бессмысленные "привет-пока". Односложные фразы. Ничего дельного. Наконец - "Соня Снежина". Фото с помехами и глитчами, снятое в зеркало на её Samguns. Озорная ухмылка. Веснушки. Чуть смазанная помада. Шапка с помпоном, натянутая почти по самые глаза. "Каждую секунду пространства", складываются буквы её статус. Никто не заходил с 31 декабря прошлого года. И вот оно - средоточие грусти и боли. Её царство. Невыразимая тотальность синевы. Сначала ты проматываешь всё на гиперскоростях, выхватывая взглядом отдельность фраз. Затем начинаешь вчитываться. Всё это предательски тошно. Лезть в чужую личную жизнь. Наблюдать за ссорами пар, кажущимися идеальными. Всё это... Они обсуждают концерты - тебе очень страшно находить свои имя. Они обсуждают когда встретятся, что будут пить и какую еду есть. На чём приторчат на выходных. Они никогда не говорят о прошлом. Может быть к лучшему? Ты бы не хотел ещё больше. Они обсуждают секс. Они делятся фотографиями, от невинных до очевидно эротических. И даже больше. Стоп. Дальше. Пожалуйста. Они обсуждают так и не выпущенный зин. Соня хочет прикладывать к каждому номеру несколько страниц своего комикса. Вот сканы - кажется, это совсем старые рисунки, если не из глубокого детства, то явно родом из времён до колледжа и СКВОТа. Комикс начинается со сложным детализированным рисунком и проработкой, есть даже пузыри с текстом. Но с каждой из доброго десятка страниц становится всё более простым и неряшливым, превращаясь в лишённые малейших подробностей раскадровки. Виктору всё это, очевидно, не близко, хоть он пытается поддерживать Соню. "Пока, мам, пока пап!" Соня торопливо спускается по лестнице. Вокруг - Снежногорск. Но в то же время нет. Будто мечта о Снежногорске. Чистая детская грёза. И внезапно - зловещий смех Снежной Королевы! Она открывает синие порталы прямо на улицы города, и теперь его штурмуют ледяные чудовища, снежные эльфы и другие чудные создания. "Вот чё-ё-ё-рт", вздыхает Соня с явно уставшим лицом. ФВУШ! Она взмахивает рукой, рисуя в воздухе магическую печать и отбрасывает чудищ во все стороны, призвав себе на помощь силы Северного ветра. Ещё одна печать, и в руки Сони появляется рунический меч. Она криво ухмыляется, предвкушая драку. "Вам меня не одолеть, жалкие приспешники Королевы, можете так ей и передать!" БУМ! БАЦ! ХРЯСЬ! Соня разрубает чудовищ одного за другим, и разит их волшебными заклинаниями, но вот коварный седобородый колдун зловеще хохочет и пытается утянуть Соню в портал, ведущий в царство Снежной королевы. "О нет!" кричит Соня, тщетно пытаясь побороть магию, и чувствуя, как тело покидают последние силы. БАААХ! Но тут грохочут пули , безжалостно разя колдуна и не давая ему закончить коварное заклинание. В кадре появляется парень с дымящейся пушкой. Он подаёт руку Соне, упавшей на землю от бессилия. Она радостно его обнимает. "Ну наконец-то! Я уже успела подумать, что это конец!" Его лицо многократно перечёркнуто на каждом из кадров. И чем ниже, тем тягостнее становится впечатление. Разгораются ссоры. Их главная причина - желание Виктора уехать к родителям в Петербург. И нежелание Сони делать это прямо сейчас. Она хотела бы доучиться, поставить точку на этом этапе жизни. Но для него пара лет - бесконечно долгий срок. Он жалуется, что сходит с ума. Они срываются друг на друга. Соня молит подождать хотя бы до конца учебного года. Его сообщений становится всё меньше. 25 декабря он ставит точку и говорит, что уезжает. И вот. Десятки десятков сообщений от Сони подряд. Она умоляет, буквально молит его передумать. Фото с заплаканным лицом. Обвиняет себя. Обвиняет его. Обвиняет весь мир. Угрожает убить себя. Фото порезов. Всё больше капса и пропущенных букв. Всё больше отчаяния. Тебя заливает синевой скорби. Это невыносимо. В конце она уже готова ехать за ним. Но он так и не отвечает. И самое последнее сообщение - вновь от Виктора. "Я зайду?". 31.12.2006 22:30. Не прочитано. Без ответа. Больше он не заходил. Дело действительно в переезде, или это всё игры? Тяжелый вздох. Мурашки по коже. Что это? И зачем? Ты не должен был это читать. Теперь тебе с этим жить. Даже если воспоминание уйдёт из оперативной памяти, бессознательное ничего не забудет. Оно будет пытать тебя перед сном. И между циклами сна, в томительные мгновения пробуждения. И ещё очень-очень часто, внезапная вспышка ноющей боли в груди. Мыслями о том, как бы всё могло повернуться, если бы пошло не так. Она могла бы остаться в живых? Может быть если бы ты?... Но она никогда не была твоей. Тогда почему так @#$во? Всё это призраки. Проклятые призраки неслучившихся. Невозможных вещей. Так ли это? Ты решаешь проверить оставшиеся зацепки. Fruity loops - хип-хоп биты, демки, демки, демки. Winamp - в основном разномастный иностранный рок и металл, на твой вкус - довольно попсово. Браузер mozilla polar fox - странички петербургских клубов, новости о музыке, низкосортная музыкальная критика, пара анонимных чатов, порно, имиджборда, Сцилла и харибда. Маркетплейс появляется в последнюю неделю декабря, когда Виктор перестаёт отвечать на сообщения Сони. Всё это... Всё это... Jealousy, turning saints into the sea. Некоторые вещи должны оставаться неузнанными. Должны ли? GENIUS LOCI/Я МОЛЮСЬ НА ТВОЙ БИЧФЕЙС (КВАРТИРА СОНИ), ВЕРА, МИША, ФЕТ Кто-то сорвал бумажную печать ещё до вас, она валяется перед дверью, рядом со скомканной страницей из школьной тетради и окурками, нацарапанным в тридцати сантиметрах от пола словом х@#. Никому нет дела до вашего преступления, разве что кто-то из соседей опасливо глядит через дверной глазок. Но они всё равно ничего не сделают. Это привычка, закрепленная годами выученной беспомощности. Как у собаки Павлова. И вот, со скрипом, дверь открывается... Но никто не бросается вам в объятия. Так странно. Минутное помутнение. Будто вы - это и не вы вовсе. И не сейчас. Но непременно здесь. Как будто долгожданное воссоединение. Как будто поцелуй призрака. Всё заканчивается в ту же секунду. В нос бьёт запах сырости. Во всём вокруг есть тотальность отсутствия, но аккуратная и нежная. Словно вещи, выхваченные из реальности заботливой рукой милиции. То, что не должно пятнать чужой взор. Тревожить воспоминания. Впереди тёмно-синий коридор прихожей, озаряемый жёлто-оранжевым светом с кухни, начинающейся через несколько метров прямо по курсу. Звучит песня с радио, симфоническая музыка, прерываемая семплом с многократно зацикленным словом bitch. Кажется, единственное, почему вас ещё не услышали. Кто-то сидит за столом, спиной к вам и слегка вполоборота. И этот кто-то - блондинка лет тридцати в очевидно дорогой, но неброской блузке и юбке изумрудных оттенков с переходами в зеленовато-жёлтый, оттенённые глубокой синевой малозаметных, но необходимых деталей. Что-то из области московской новой изысканности. Перед ней дымящаяся пепельница и бутылка вина. Кажется даже не одна. И она пьёт прямо из горла. В этом есть что-то по-люмпенски не сочетающееся. Она может заметить вас в любую секунду, но пока что у вас фора. Взгляды быстро выхватывают места на карте реальности: налево - две двери, туалет и ванная комната. Там всё и случилось. Соня умерла и квартиру затопило, от этого запах, от этого пол, пошедший волнами и пятна роршаха на стенах. Направо - арочный проём в комнату, где Соня провела свои последние часы. Там же ход на балкон. При мыслях обо всём это в груди начинает саднить. И всё же... Вы здесь не одни и нужно что-то с этим делать. ЛЕЙТЕНАНТ МОРОЗОВ/ПРИЗРАКИ, (КВАРТИРА ВИКТОРА), ЕГОР Твоё дело - стоять на стрёме. Но времени слишком много, и телу и мозгам нужно движение. Ты ходишь туда-сюда, курсируя между коридором, комнатами и ванной. Скорее от скуки. Но в то же время имея право на надежду докопаться до истины. Постоянное чувство, что тебе смотрят в спину. Каждый раз как обернёшься - пустота. Твой взгляд скользит по приметам дебоша, предположения проскальзывают на границе понимания, отсеиваются одно за другим, пока последнее не повисает в голове подозрительной убедительностью. Не было здесь никакой милиции, как и любых других незваных гостей. Виктор носился в истерике и громил всё подряд. Разбил гитару, компьютер, содрал занавеску с окна. Это просто... порядок и характер повреждений. Может быть нечто большее. Может быть это призраки, но ты слишком умён, чтобы верить в такие дела. Наконец, это капли крови, едва заметные, едва уловимые, но различимые в свете фонарика телефона. Но это была не просто истерика. Потом он что-то искал. Что же? Точно не деньги, ты нашёл пару тысячных купюр, валяющимися среди горы одежды. Неожиданно скрипит входная дверь, заставляя тебя замереть на границе коридора и комнаты и осторожно выглянуть за угол. Ничего. Пустота. Видимо, просто ветер. Просто призраки сгинувшего завтра. Но что же тогда? Мысль не даёт тебе покоя. Может быть что-то памятное? Или отчаянно необходимое здесь и сейчас? Вещества? Вопросы. Так много вопросов. Может быть ты и уличная ищейка, но до майоров с ТВ тебе как до луны. Ты идёшь в ванную. Одиночество зубной щетки и жидкого мыла. Они даже не жили вместе. Почему? Чувство слежки усиливается. Становится не по себе. Неужели правда призраки? Нет, у тебя есть фонарик телефона, ты высвечиваешь все темные места, и вздрагиваешь, заглянув под ванну. Звучит тихое беспомощное рычание. На тебя предельно испуганно-обозлённым взглядом глядит маленький чёрный щенок.
  18. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    ЭМОКОР-ДЕВОЧКА (31.12.2006) Соня Снежина сидит в вечернем полумраке своей одинокой однокомнатной квартиры на улице Заморозков и курит траву. Её тело содрогается от рыданий. В наушниках играет эмо. Из-за окна, сквозь синеву мрака, прорезается жалостливый свет фонарей и изумрудно-багряные отсветы северного сияния. Но это ничто. Редкие всполохи фейерверков обрамляют заплаканное лицо Сони красотой светотени, заставляя щуриться от яркого света. От всеобъемлющего праздника вокруг становится только хуже. Она кутается в клетчатое одеяло, поджав колени, натянув на себя толстовку и шерстяные носки. Но всё равно чувствует смертельный холод. И эта нестерпимая горечь больше не знак безнадёжно потерянного детства и отсутствия будущего, не послевкусие расставания, но нечто гораздо большее. Фундаментальный аспект реальности. Словно вся боль этого мира взвалилась на её плечи и Соня больше не знает, как вывозить. Мысли о самоубийстве преследует неотступными призраками вчера и завтра. Но она гонит их прочь, крутя ручку громкости и делая очередную затяжку. Постеры на стенах смотрят сверху-вниз, и выражения их лиц предельно ясны. В них нет ничего кроме жалости и сочувствия. Соня хотела бы самых простых вещей. Она хотела бы выплакаться и почувствовать светлую щемящую сердце радость облегчения. Но легче почему-то не становится. Она хотела бы рассказать самым близким, что же рвёт её сердце на части. Но она не знает, Это просто боль. Бесконечная и невыразимая. Как можно поделиться тем, что невозможно произнести вслух? Тотальность отчаяния. Она вспоминает дни, проведенные в лечебнице. Тогда ей казалось, что она докопалась до сути вещей. Всё это были архонты, державшие их в чёрной железной тюрьме. Нужно было просто убить себя и вырваться из круговорота бесконечной боли и слёз. Слишком просто, чтобы быть правдой. Но как же сладко жить, зная, что у ужасов мира есть объективная причина и её даже можно победить. Грустная усмешка появляется на лице Сони. И неожиданный звон прорезает пустоту и даже завесу надрывной музыки. Соня вздрагивает и опускает наушники. Прислушивается в тишине. И снова. Дверной звонок. Мгновение оторопи. Она никого не ждёт. Соня думает затаиться и дождаться пока незваный гость уйдёт. Но звон повторяется в третий раз, и, устало вздохнув, она идёт в прихожую, спрятав недокуренный косяк под кроватью. Кто же это? Странное чувство теплится в груди. Может быть этот кто-то пришёл, чтобы спасти её? Нет, глупости. Но всё же. Но вдруг. Соня отпирает щеколду. Потом замок. Всегда на два поворота, но сегодня почему-то на три. Открывает дверь, даже не глядя в замутнённый глазок. И замирает, не веря глазам. Так странно. Это лицо... Такое знакомое, но в то же время нет. Мгновение помутнения. Земля из-под ног. Кажется, это называется синдром деперсонализации-дереализации. И спустя бесконечно длящуюся секунду, Соня всё понимает и бросается ему в объятия со слезами, и, одновременно, смехом. "О Господи! Ты даже не представляешь, как я тебя ждала! И как же ты вовремя!" ПОРТАТИВНЫЙ КАССЕТНЫЙ РАДИО-ПРОИГРЫВАТЕЛЬ "ЗЕНИТ" 325-К Этот @#$%ый мир рвёт меня на куски! (Этот @#$%й мир рвёт меня на куски) Слишком много сил, чтоб остаться в живых! (Чтоб остаться в живых) Этот @#$%ый мир рвёт на части меня! (Этот @#$%ый мир рвёт на части меня) Поколение ты! Поколение я! РОК-Н-РОЛЛ МАЛЬЧИК (01.01.2007) Виктор Максимов мчит по магистральной автодороге М-21, выжимая педаль газа до предела. В его крови коктейль из стимуляторов. Легальность не имеет значения. Важна только скорость. Скорость в теле, скорость на спидометре. Тотальность скорости. Машина едва выдерживает напряжение, смазанной полосой ярко-алого света в гиперпространстве бесконечно протянутой трассы. Но тарахтящий двигатель перекрикивает взрывающий барабанные перепонки гвалт диссонирующей хардкор-псевдомузыки. Он и сам начинает кричать всей мощью прокуренных лёгких, не в силах сдержать эмоции, когда обгоняет проезжающие мимо грузовики, прорывая завьюженный мрак галогеновой ослепительностью. Будто играет в гонки на старом китайском "Тетрисе". И, прямо как в детстве, Виктору кажется, что он стоит на месте, а вот мир, эта чудовищная реальность, несется навстречу неизбежностью гиперскорости. Виктор выезжает на огромный бетонный мост через безымянную заледенелую реку. Дорожные знаки, предупреждения, ограничения скорости, в считанные секунды исчезают позади, оставляя на сетчатке змеящиеся разноцветные следы пост-эффектов. Фонарей всё меньше, чужих машин - тоже. Кажется, ещё немного, и он упрётся в границу реальности, прорвётся через неё навстречу неизбежности, вырвется отсюда и больше никогда - никогда - не вернётся. Старая жизнь сгорит ярким всполохом бензина. Засранный ДК, мучительная серость захолустья, мёртвая девочка. Будет только он и Санк-Петерубрг. И ничего кроме. "Какого @%@..." Виктор моргает, не веря своим глазам. Ему кажется, что он провалился в микросон. Но он не мог. Чисто физически. Ещё раз. Исчезнувший фрагмент памяти. Опять. Внезапный абсанс. Как будто залагала компьютерная игра. И что-то странное на горизонте. Нет, ближе чем горизонт. Невозможно. Он мотает головой. Просто б@#$# нереально. Это шутка. Чья-то злая шутка. Проснись, Виктор, проснись! Давай же!
  19. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС "ЛЕДОКОЛЫ", САША, ЕГОР Предутреннее небо залито бледно-серой краской с подтёками изумрудного и пурпурного. Жилой комплекс "Ледоколы", три пятиэтажных кирпичных здания с покатыми крышами, обвитые виноградной лозой. На торце крайнего - наполовину осыпавшаяся мозаика, изображающая светловолосую девочку в пионерском галстуке. Взмахом руки она собирает в доселе невиданное созвездие упавшие на пол звёзды. Из всех окон горят от силы пять. Тёплый оранжевато-жёлтый и бледный, почти белёсый. Дома смыкаются угловатой дугой вокруг двора, обильно высаженного деревьями. Заиндевевшие, голые, они покачивают кривыми ветвями в такт порывам ветра. Предательски-красным отливают ягоды на кустах рябины. Пустуют одинокие лавки. На детской площадке тихо скрипят качели и подвешенная на цепи покрышка. Нужная квартира прячется на третьем этаже. В окнах темно и ничего не видно. Балкон остеклён. Попасть в подъезд не составит труда. Там заметно ухоженней, чем в привычных вам панельках. На третьем этаже кованая тамбурная решетчатая дверь с цветочными мотивами - вызывающая роскошь. Но к счастью открыта. А вот дверь в квартиру из красноватого-финского дерева - нет. Если милиция действительно здесь была, она не ломала замок. Но вы сомневаетесь, что они стали копать так глубоко. Монтажная склейка. В жилой комнате всё вверх дном. Следы спешного бегства или оперативно-розыскных мероприятий? Cтены небрежно соскоблены до первозданного кирпича - попытка сыграть в лофт. Вещи вывалены из платяного шкафа и разбросаны по комнате. Валяется на полу треснувший монитор. Разложенный двуспальный диван вместо кровати. Наполовину отклеился и висит на одинокой полоске скотча портрета хмурого парня с короткими курчавыми волосами и нарочито небрежными татуировками на лице. Вы знаете кто это. И вы знаете кто был автором. Вторая комната - выцветшие обои в голубой цветочек. Окна заклеены газетами. Вокруг полно застарелого старческого хлама. В воздухе царит затхлый и пыльный смрад. На стенах черно-белые фотографии солидных мужчин в костюмах и военной форме. Под потолком растянут советский флаг. Кухня тоже кажется необитаемой. В холодильнике одни полуфабрикаты и неприличное количество бутылок с алкоголем. Пустая кошачье-собачья миска. Судя по чистоте плиты - никто на ней не готовил. Впечатление тягостное и веет безнадёгой. Неотступно преследует чувство чьих-то внимательно следящих глаз. ТОТ САМЫЙ ДОМ НА УЛИЦЕ ЗАМОРОЗКОВ, ВЕРА, МИША, ФЕТ Вечернее небо оттенка сине-чёрной пустоты, разбавлено каплей желтого от хаотично расставленных по улице фонарей. Одинокая серая девятиэтажная панелька могла бы стать местом паломничества, но всё, что выдаёт воспоминания о случившемся - заветревшийся и присыпанный снегом букет голубых лилий, лежащих прямо перед третьим подъездом. Кто бы это мог быть? На лавках сидят понурые алкаши и о чём-то невнятно бурчат, изредка разбавляя поток невнятицы диким воплем или оглушительным смехом. На детской площадке стайка ощерившихся подростков чуть помладше вас. Что-то блестит в свете фонаря. Кажется они играют с выкидным ножом. Одинокое деревце льнет к стылой земле под завывания промозглого ветра. Безнадёги здесь больше чем воздуха. А воздух пропах выхлопными газами от чадящего грузовика возле "Синего и белого". В доме горит добрая треть окон. Одно из них отливает лиловым. Забавно. Но вот что не забавно: если вас не подводит умение считать, в квартире на втором этаже, где умерла Соня горит желтоватый свет. Пусть за полчаса вы и не увидели там ни намёка на движение. Рамы прогнившие и деревянные. Балкон не застеклён и завален хламом.
  20. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    НАСТОЯЩЕЕ: И МИР НЕЗЫБЛЕМ, И НЕТ НИЧЕГО КРОМЕ "И город в ночи - не то же место, что и днём.", гласит книга в выцветшей зеленоватой обложке, посвященная практикам психогеографии. "Ги Дебор", гласит имя автора. Название стёрто. Кто-то из вас видел её в библиотеке колледжа одним ничем не примечательным днём. Может быть даже пролистал, лениво ожидая чего-то невыразимого. Может быть даже... "Ты, ты, ты! Выключи свет. И медленно дай мне к тебе прикоснуться" "Нужно всего лишь замереть и не двигаться. закрыть глаза. Прислушаться к звукам города. Поймать морозный запах. Дать мурашкам поползти по спине. И образы вспыхнут, как звёзды на бескрайнем небосводе." И пусть это будут химеры! Начало большой зимы Набережная Робеспьера! Напротив известной тюрьмы Поэт неистовствует на импровизированной сцене посреди зала с разрисованными полуразрушнными колоннами, выхваченный из полумрака бледно-голубым светом софитов. Ему аккомпанирует шумовой оркестр в лице одного человека и набора машин. Пьяная публика свирепствует, и даже неясно, восторг это или негодование. В конце концов, это просто ещё один ничем не примечательный вечер в СКВОТЕ. "Навсегда, хочешь, скотчем, а хочешь, гвоздями, удержи меня, удержи меня, умоляю!" Машина резко тормозит возле двух беззаботных школьниц, идущих домой после кинопоказа "Ночного дозора" в "Декабре", поднимая в воздух облако пыли, газа и снега. Двое смазанных силуэтов настойчиво предлагают им покататься. Когда те пытаются убежать, одну из них, силой затаскивают внутрь. Крик теряется среди звука визжащих шин. Прихрамывающая собака поднимает утробный вой, возле мусорных баков во дворе жилого комплекса "Ледоколы". Потом надрывно лает, пока не исчезнет без следа в районе трёх ночи. Кровь змеится на заледенелом асфальте. "Мальчик, девочка, девочка, мальчик, дальше делать что? Делать что дальше?" Кто-то режет руки лезвием бритвы, оставляя на запястьях продольные кровавые метки. Не так глубоко, чтобы истечь. Достаточно, чтобы почувствовать боль и ощутить себя живым. Разбитое решёткой пикселей фото отправляется ICQ-контакту с gif-изображением подмигивающего Синего кита в качестве иконки профиля. "И как только ты закончишь с ЕГЭ, я куплю нам обоим билеты, мы бросим всё и уедем в Столицу" учитель закуривает и приобнимает своего молодого возлюбленного. Они лежат на голом матрасе в полупустой холодной квартире в кирпичном доме в переулке Подснежнкиков. Он врёт. Конечно же врёт. "Плачу, рву руками окна, стать другим мне невозможно! Не могу!" Кто-то, опасливо озираясь, снимает закладку в серо-синем почтовом ящике у недостроенной и заброшенной гостиницы "Космос" в южной части города. В "Сцилле и Харибде" случился дефицит из-за новогодних праздников. Как проплыть между ними и остаться в живых? Но теперь интернет-маркетплейс продолжает бесперебойно обеспечивать гибельное счастье своих клиентов. "Нет! Я не хотел сделать больно. Нет! Твои слёзы разбавлены кровью" Изображение Адольфа Гитлера с крутящейся на фоне свастикой вспыхивает на вывешенной белой простыне в свете кинопроектора. Он вскидывает руку в бесконечно зацикленном отрезке длиной меньше секунды, без устали повторяя "Nein" наложенной сверху звуковой дорожкой. Молодые зрители несанкционированного артхаусного киносеанса смеются. "Жертвой принеси меня, если это спасёт тебя! Мне совсем не жалко себя! Лишь бы дольше касаться тебя. Больше можно, меньше нельзя. Меньше нельзя. Нельзя!" Влюбленная пара стучит бутылками пива "Гараж" и соприкасается губами в лимонном поцелуе, сидя на обледенелой крыше бетонного общежития. Замок на крышу безжалостно выломан. Нервы проводов дрожат от напряжения. Рядом стоит кассетный радиоприёмник и чуть слышно играет "Le romantique collection". "Что ещё? Что я сделать мог? Я не знаю. Мой alarm красными цветами расцветает!" Кто-то замер, прижавшись к дверям лифта в третьем подъезде пятиэтажного дома с причудливой лепниной по улице Инея. Изо всех сил вцепившись в рюкзак. Пытаясь даже не дышать. Шаги по лестнице нарастают, фонари безжалостно разрезают укромное пространство темноты. "Это он! Это он и взрывал дома чтобы потом к власти прийти! И в Чечне! И в Украине! Это он! Он всё устроил!" люди шарахаются от бездомного с фотокарточкой премьер-министра в трясущихся руках и ржавым проволочным крестом на шее. В его глазах тотальность безумия. Когда он пытается подойти к смеющейся стайке подростков, ему пробивают в бороду, обрушивая в ледяной холод. "И почернели вдруг глазницы, искупавшись в огне, я лишь дотронуться пытался, прикоснуться к тебе!" Одинокая пожилая женщина - оба её сына погибли в Украине - ставит железную плошку с кашей и водой на бетонную лестницу подвала во дворе дома на улице Заморозков. Её руки дрожат. Неровное дыхание вырывается облачком пара. Из ниоткуда, на запах еды появляются кошки. Их глаза похожи на свет прожекторов. "Это я виноват во всём! Чего ты хочешь ещё?! Во всем виноват лишь я! Я ненавижу себя!" Молодого парня в спортивной куртке забивают ногами на окраине северного жилого района за автостоянкой, он уже не кричит, только тихо скулит, поджимая колени, пытаясь закрыть локтями лицо и голову. Удары продолжают сыпаться как грязный снег вперемешку с плевками, смехом и матом. Кровь орошает снег. Девочка лежит на балконе и бьётся в холодном жаре бэд-трипа, пока в квартире царит разгулье весёлого праздника. Ей мерещатся демоны. Она пытается записать голосовое, но пальцы промахиваются по расплывающимся иконкам кнопочного телефона, оставляя девочку в тотальности одиночества. "Любимый трек любимой группы тихонько играет, пол в крови, и ты одна, и помощь не успевает" РАДИО ДРОЖЬ 65.2 FM Сегодня был тяжелый, промозглый, метельный день. Всем нам было непросто. Но мы его пережили, иначе я бы не говорил, а вы бы меня не слушали. И это самое главное. Самое время заварить себе горячего чая и отправляться на боковую. С вами был... Щелчок радио. ЛИЦА ЛЮДЕЙ, ОКНА ДОМОВ Вы возвращаетесь. В разные точки на психогеографической карте Снежногорска. И не каждую из них можно назвать домом. Ведь дом - это всегда нечто большее. Это чувство, рождающееся внутри, когда ты переходишь порог. Чувство покоя. Уюта. Чувство возвращения. Дарят ли его выцветшие полуободранные обои с цветочным мотивом? Побелка потолка? Линолеум пола? Дикий шум с нижнего этажа, доносящийся вибрацией до усталого тела в амниотической жидкости ванной? Сладковатый дым? Пьяный храп матери? Суровый взгляд деда? Тревожные мысли, гудящие помехами в эфире радиостанции? Невозможность выключить механизмы рационализации? Гул горячей воды в трубах? Снежинки на стекле? Тревога о будущем? Перемигивания соседских окон? Скрип качели? Перестуки сердца? Пьяная драка под окном? Визг шин? Пропитавшаяся потом подушка? Холод комнаты? Жар одеяла? Перевороты с боку на бок? Чувство падения и электрическое вздрагивание на границе полусна? Чей-то голос, называющий твоё имя? Бесконечные взгляды на мерцающие голубым неона цифры часов? Всполохи сожалений? Мысли о смерти? Вязкие комки ощущений. Всё это... всё это. Дела делаются. И вещи происходят. Как это осмыслить? Что это такое? Всё это... Вы больше не можете забыть, даже если захотите. Теперь вы - часть этого. Но сможете ли вы что-то изменить? Мозг вязнет в повторах слов. Волнах ощущений. Вспышках фосфенов. Постепенно всё замедляется. Приходит спокойствие. Наступает сон. До конца света остаётся меньше двух месяцев. СПИ, НАМ БОЛЬШЕ НИКУДА НЕ НУЖНО, МИША И вот ты снова ты - это не ты, а он. Но кто такой он? Ты смотришь на себя в разбитое зеркало, расходящееся сетью трещинок. И ты чувствуешь, что ты - это не смазанное отражение измождённого юношеского лица. Ты - пустая чернота между осколками. Ты - это молчание между мыслями. Ты - это просветы между атомов. Нарастающая энтропия. Узор ничто, набирающий скорость. "И нет ни тебя, ни меня, ни надежды, ни Бога ни хип-хопа, всё это просто... тотальность ничто" И ты в тысячу раз меньше, чем был в прошлый раз. Будто кто-то стоял за твоими плечами, положив на них холодные руки и шептал обещания. А теперь никого нет. И ничего нет: ни обещанного покоя, ни любви, ни денег. И ты один. Про@#$вший свой счастливый билет. И твоё сердце беспрерывно ноет в изнеможении осознания трагичной необратимости. И как же тебе, б@#$# больно во всех представимых смыслах. Всё, что осталось - это купленный в даркнете девятимиллиметровый пистолет ОЦ-35 и восемь патронов. Ты даже не знаешь, зачем он тебе. Ты никогда не учился стрелять. Но когда кладёшь ладонь на холодную рукоятку, нервы слегка успокаиваются. Иногда ты подходишь к зеркалу, выхватываешь его киношным движением и наставляешь на своё отражение. Может быть, когда они придут за тобой, ты сможешь сделать хоть что-нибудь. Может быть... Иногда - прикладываешь к виску. Представляешь, как нажимаешь на спусковой крючок, звучит оглушительный "БАХ", мысли разлетаются кровавым конфетти и всё заканчивается. Ничто становится ничем. Всё так, как и должно быть.
  21. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    СИГНАЛ ИЗ ПРОШЛОГО: (ПРЕ)КРАСНАЯ НАУКА, ЧАСТЬ 1 Эвальд Ильенков курит, глядя в окно своего кабинета в доме на улице "Восход". За окном весна; медленно, но неопровержимо расцветает под светом красно-оранжевого солнца в самом сердце стремительно растущего закрытого наукограда Светлогорска, города о двух берегах. Тает наледь, стекая по желобам водостоков, на улицы, таящиеся в розоватом утреннем тумане. Снег под ногами уже не скрипит, грязно-мокрый цепляется к подошвам спешащих прохожих, блестя в переливах солнца, стекая в ливнёвки. Снова вверх - капли барабанят по металлическим крышам, и трубы выдыхают низко стелящийся дым. Архитекторы от руки чертят планы долгосрочных, дешевых в производстве, но неизменно прекрасных зданий. Железобетонные каркасы возводятся на месте спешно вырытых котлованов. Башенные краны и троссы. Радостные рабочие в трудовом поту. Реют красные флаги. Смеются дети, распевая пионерские песни. Старики кормят птиц на лавках, вспоминая подвиги молодости. Первые почки набухают на ветвях берёз. И скоро здесь будут цветы. Всё будет сиять и благоухать. "Когда-нибудь" Ильенков прикуривает в полумраке стылого барака, обращаясь к своей жене Ольге. "Когда-нибудь, лет через пять или десять, это будет не рабочий посёлок Вьюжный, а наукоград Светлогорск, помяни моё слово, родная" и она улыбается ему и кивает. И на душе так тепло и радостно. Но почему тогда Ильенков без устали курит и нервно теребит лацкан пиджака? И что за страшные мысли придавили его сутулые плечи, точно десятитонной бетонной плитой? Он думает, с чего начать свой доклад перед партийной комиссией, и не находит внятных слов. Они никогда ему не поверят. Он и сам себе не верит. Но это не предрассудки, это наука. И так скажет каждый, кто все эти десять лет корпел вместе с ним над ответом на невозможный вопрос. "Эвальд Васильевич, ваша задача выяснить: почему никто до сих пор не сумел построить коммунизм и как мы могли бы это сделать" Жизнь проносятся перед глазами, как на слайдах кинопроектора. Он знает, что это задача без ответа, и фактически, месть за то, что его идеи встали поперёк горла догмам диалектического материализма. Ссылка из сытой жизни в московских академических кругах в никуда. В снежную бездну на окраине родины. В рабочий посёлок Вьюжный, где нет ничего кроме снега, метели и стылых бараков для ссыльных, где они спят ночью, а днями, до седьмого пота, губят себя в шахтах, вдыхая урановую пыль. Ильенков горько смеётся, и вот он в истерике, и не может остановиться. И вот его волокут из кабинета. И вот его заталкивают в чёрный воронок. "И с чего нам начать? Я думаю, нужно начать с начала. С установления природы реальности" Он мог бы убить себя. Наверняка, на то и был расчёт. Когда, Ильенкова с женой Ольгой садят на поезд, ему в руку вкладывают наградной пистолет с одним патроном. Но Ольга отговаривает Ильенкова, напоминая, что нужно жить по совести, как они делали даже в самые трудные времена. И он решает во что бы то ни стало найти ответ на невозможный вопрос Холодно, как же тут холодно. И какая же тоска на душе от этих безжизненных снежных просторов. Трясущимися руками, Ильенков делает первые заметки в своём дневнике в окружении чахоточных доходяг, спящих на нарах из прогнивших досок, под бледным мерцанием северного сияния. Видя первые успехи, партия выделяет им средства, отправляет вереницей поездов материалы, рабочих и лучших учёных со всего союза. И вот они уже возводят здание "Научно исследовательского института познания природы реальности". Пилястры, атланты и кариатиды, держащие мир на плечах. И вот вокруг разрастается закрытый наукоград Светлогорск. И что они здесь делают? И чем же заняты? Поисками ответа на невозможный вопрос. Всё остальное - побочный продукт, игрушки на потеху партийной верхушке. И радиотехнологии, и электронно-вычислительные машины, и портативные ядерные реакторы, и электромагнитные излучатели, сверхпрочный бетон и сплавы, и первые человекоподобные роботы, и высокопрочные костюмы, способные выдержать космическое излучение, и летательные аппараты, близкие к скорости света. И многое, многое другое. Всё это передовая, фантастическая наука. Красная наука. Но всё это ничто перед единственным поставленным перед Ильенковым невозможным вопросом... На который они, все вместе, находят ответ. Ещё более невозможный. Безумный. Смешной и нелепый. "Всё это невыносимо. Всё это ненормально. В конце, концов, всё это совершенно неправильно" Эвальд Ильенков прячет лицо в ладонях, сидя за письменным столом. Вокруг кипы бумаг. До доклада остаётся меньше часа, а он до сих пор не может найти слов. Как? Как ему объяснить то, что они выяснили? Это невозможная правда. Ему рассмеются в лицо. Его расстреляют... "Я бы начал с того, что всё это" Ильенков разводит руками, позади него белая доска мерцает в луче проектора: графики, схемы, расчеты. "Самая большая и жестокая шутка, что можно себе представить" Партийные функционеры мрачно хмурятся, Ильенков смотрит на часы. "Но количество вариантов будущего, просчитанных нашими вычислительными машинами, стремительно сокращается с каждой прошедшей секундой. Всё сходится в одну точку"
  22. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    (СИГНАЛ ИЗ) БУДУЩЕГО НЕТ, ЧАСТЬ 1 Слава Синицын пьёт чай и глядит из окна, как через предутренний мрак медленно прорывается рассвет. Бледный-бледный огонь в росчерке неба на самом краю горизонта. Преломляется через обледенелые крыши, через пустые дворы, занесённые снегом. Отзывается жалостливыми отблесками в окнах бетонных домов. На замерших в инее кронах берёз. Идут последние дни зимы, и скоро всё закончится. Закончится как их короткая, но прекрасная юность. И что впереди? Какие горизонты? Куда они пойдут? Кем они станут? Ещё всего лишь несколько дней и засияет весна. Они этого не заметят, в царстве вечного холода. В Снежногорске. Которяй когда-то звался Вьюжным. И Vuosisatoja vanhan jään alle haudattu maa - Слава запомнил это с уроков истории - совсем-совсем давно. И всё же. Весна. Неужели это возможно? В груди защемило. Слава кривится. Странное чувство. Он уже давно забыл, но иногда... Странные отзвуки прошлого. Прошлого ли? Сжимают сердце в тисках, и голова кружится. И всё кажется таким ненастоящим, будто и сам Слава всего лишь игрушечный солдатик. Он пытается ухватиться за это чувство, но... Ему становится страшно. Кровь бьётся в висках. Дыхание становится частым. Появляется чувство, что ещё мгновение и он сойдёт с ума. Безвозвратно. Хочется срочно пойти и помыть руки, но он просто закрывает глаза и делает несколько глубоких медленных вдохов и выдохов. 1... 2... 3... 4... 5... Ничего. Просто странное помутнение. Секундное помешательство. Он здесь. И он - это он. И мир незыблем. И нет ничего кроме. "Кто этот синий силуэт, что приходит ко мне во снах? И зовёт за собой через бесконечные пустые коридоры? И я бегу, но никогда не могу поспеть. И разглядеть её лица. Такого знакомого, но в то же время...". Неожиданный грохот вырывает Славу из пучины мыслей. Всё трясется. Он едва не роняет кружку, и хватается за подоконник, чтобы не упасть. Грохот нарастает, дом продолжает ходить ходуном, мысли гурьбой проносятся в голове. Одна тревожней другой. Неужели землетрясение? Неужели... Самолёты, один за другим, проносятся в бледно-серых небесах. Бесконечным потоком, оставляя за собой белые клубы конденсационных следов. Неужели война? Это ещё страшнее, чем сойти с ума. Нет, он ведь ещё помнит этот бесконечный ужас из детства! Искалеченных людей, нищету, бесконечные новости про теракты, кровь и трупы. Только не это. Но всё исчезает в мгновение ока. Самолёты теряются в далёких небесах. Дом перестаёт трясти. Слава не может сдержать улыбки и даже смешка. Точно, сегодня ведь День заступника родины. И по радио уже выступил премьер-министр с пылкой речью. И значит самолёты спешат на парад, или на это... как его там... авиашоу?.. Ничего страшного. Никакой войны. Только мирное небо над головой и бесконечная жизнь впереди. Так хорошо и так сладко. Завтра после пар он попытается позвать Арину на свидание, в "Декабре" как раз будет премьера нового фильма про Эраста Фандорина. О-хо-хо, Слава уже видел плакат, она просто не сможет устоять! И может быть он положит руку ей на колено в самый напряженный момент. И она - возьмёт его руку в свою и сожмёт её крепко-крепко. А если Славе совсем повезёт, то может быть... Может быть она даже его поцелует? На морозной улице после киносеанса, когда щёки будут пылать красным и она не заметит, как он стесняется. Или заметит, но ей будет уже всё равно. Или даже покажется по-своему милым. Им ведь всего лишь 15. Всё ещё впереди. Всё только начинается. Но почему тогда самолёты мчатся в сторону границы?...
  23. Таб

    СНЕЖНОГОРСК

    В ЕЁ ОБЪЯТИЯХ, МИХАИЛ Монтажная склейка "Ну всё, хватит плакать, ты же большой мальчик" Говорит она тоном, сколь строгим, столь же и ласковым но какая к чёрту разница, когда тебе больно. Больно. Больно. Невыносимо больно, и кровь хлещет на её руки, и ты дрожишь и каждый вздох отдаётся в тебе лишь худшими муками. "Не умрёшь. Не бойся. Никто не умрёт, если я этого не захочу. Но пусть это будет тебе уроком. В следующий раз будет хуже." Боль затихает. Потихонечку. Помаленечку. Кровь застывает алыми льдинками, переливающимися в свете далёких холодных звёзд. Её глаза. Как же красиво. "Не нужно совать свой нос куда не следует. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, так ведь говорят? Предупреди своих друзей. Или не предупреждай. Думаешь, это так уж важно? Нет, это совсем не важно. Просто я хочу быть любезной. Для вас. Не для себя. Не думайте, что мне это так уж нужно. Если бы я захотела, всё бы уже закончилось. Вы бы уже всё забыли" Её губы подрагивают. Что это значит? Если она, и вправду, может, тогда почему... А-а-а-а-а-, больно. Стоп! "Не нужно никуда выходить, когда на улице метёт. Сидите дома и пейте чай. Считайте это временем техобслуживания" Её прикосновение Как же холодно. "Не нужно без спросу заходить в технические помещения" Её улыбка. Как же страшно. "И тогда всё будет как? Правильно. Хорошо. Живите своей жизнью и не мешайте жить другим." Как же.. как... как же.. как.. как же... Монтажная склейка. СНЕЖНОГОРСК В НОЧИ Монтажная склейка Вы сидите в Кафе "Холодок". За одиноким столиком у окна во всю стену. На столе чайник и вкусный крепкий горячий чай. Вы сегодня единственные посетители, и официантка у стойки без всякого интереса смотрит, как на улице кружат снежинки. Как вырастают панельки на горизонте. Как трубы заводов вырыгивают сгустки дыма и пепла. Как автомобили проносятся по дороге, освещая темноту алыми всполохами фар. Как мигают светофоры. Как дети катятся с горки. Как люди кутаются на остановке. Как звёзды, прекрасные бриллианты загораются в бесконечных небесах. Как жизнь идёт своим чередом. Завтра последний выходной. И потом учёба. Так и жизнь пролетит. Но как же хорошо! Вот телевизор работает, там идут "Менты", но вместо звуковой дорожки какой-то безжизненный эмбиент из трёх нот. Вот шум с кухни и нерусская речь. И запах мяса. И вроде бы всё так, как и должно быть, но... но.. но... Всё так странно. Кажется, это называется "дереализация". Перемотка "Мы скоро закрываемся" Вы выходите на улицу. Свежо! Но Снежногорск здесь. Жизнь продолжается. Ничего не случилось или... Всё так странно. Кажется это называется "деперсонализация". Вы идёте по улицам в свете одиноких скрючившихся фонарей. Поскальзываясь на льду. Продираясь через снег. Бросая взгляды на прохожих. Одинокие окна. Белые. Жёлтые. Одно даже отливает лиловым. Забавно. Рекламные плакаты. Поджарые мужики у наливайки. Проносящиеся мимо машины. Собака в меховой одежде. Всё так странно. Это будто бы вы, но в то же время не вы. Кажется это называется... Стоп. Что? Неожиданно вздрагиваете. Как от холода, но только от осознания себя. Вы... что это было? Какой-то автопилот? Какого хрена здесь происходит? Почему вы были в этом кафе? Пили чай? Вы? Да что, чёрт побери происходит? И что вас связывает? "София... Соня... Сонечка". Всё начинает вспоминаться, но смутно. Будто в полусне. Кажется, это называется.... А-а-а-а, как же голова болит, что это @#$$дь за чертовщина?! Воспоминания с болью продираются сквозь забытьё. Где вы вообще? И когда? Северный жилой район. Угол Метельной и Февраля. Перед вами кирпичная стена. На ней закрашенный белым квадрат. Кажется здесь раньше что-то было. Или кто-то? Чьё-то лицо? На часах 22:12. Сеть ловит. У кого-то есть пропущенные. В телах вспыхивает боль. Вы видите следы обморожений на руках. Кровь на лице Михаила. Голоса стихли. Так приятно побыть в тишине. Значит всё было взаправду. Господи-Боже, какого хрена...
×
×
  • Создать...