Постоялый двор "Перекресток"

Hikaru · 15 января, 2016

***

Присаживайся и расскажи свою историю

***

Показать контент

Этот старинный постоялый двор, расположенный в двух днях пути от Имперского тракта, почти что на границе Полей Гислейна, за которые с давних пор Орлей грызся с Неваррой, был довольно таки оживленным местом, вопреки ожиданиям для столь глухого места. Контрабандисты всех мастей, беглые маги, дикие долийцы - любой, кому не след показываться на большаке, мог найти себе здесь приют, а после отправиться по своим делам, выбрав одну из множества тайных троп, ведущих в любой, даже самый отдаленный уголок Тедаса: на север, к переправе через полноводный Минатер, и далее, в обход Молчаливых равнин к границам Империи Тевинтер; на восток, в Вольную Марку и Антиву; на запад, к напыщенным орлесианцам; на юг, где за Недремлющим морем скрывались Орзамарские чудеса и диковатый Ферелден.

Впрочем, желающим попасть на Глубинные тропы можно было и не ехать так далеко - поблизости от Таверны находилось аж два спуска на Глубинные тропы, надежно зачарованных проезжими магами от проникновения Порождений тьмы. Правда, после того, как гномы на стыке века Стали и Века Бурь потеряли граничные тейги и были вынуждены окопаться в Орзаммаре, сумасшедших почти не находилось.

Показать контент

Прочие же неприятности - Моры, войны с Орлеем, Священные походы и всяческие смуты обходили это место стороной. Местные обитатели благодарили за это древний Храм, воздвигнутый неизвестно кем и неизвестно когда, но задолго до появления "Перекрестка".

Показать контент

Массивный и величественный, он простирал свою сень над округой, и любой, вошедший внутрь, ощущал на себе его ауру, обещающую ему защиту и утешение. От каменного алтаря осталась лишь груда камней, над который каждый мог вознести молитву своему Заступнику, и, говорят, что ни одна искренняя просьба не осталась без ответа, снизошедшего молящему вещим сном.

Показать контент

А поутру гости "Перекрестка" спешили дальше, оставив хозяину в качестве платы кто что мог - бочонок вина, отрез ткани, хозяйственную утварь, а заодно и... историю.

Hide

***

Техническая информация

***

Истории "Перекрестка"

***

Персонажи

***

Карта Тедаса

Игровая система для кубика 1д20

Механика для фрпг по Dragon Age: Origins, на основе ТЕ

Спасибо FOX69 за помощь в оформлении

Изменено 22 декабря, 2020 пользователем julia37

Эри · 16 марта, 2018

Вопрос место еще есть?

tеnshi · 16 марта, 2018

Нет)

Hikaru · 17 марта, 2018

Диана-Виолетта-София-Марианна Бертелло, виконтесса дю Мурье

23-148-42

С2/Л4/В2/Х2, димахер(5),кинжалы(5)

Портрет

квента

Когда в дверях Зала Приемов появился новый полномочный посол Орлея в Антиве его сиятельство граф Виктор Виардо со свитой, шевалье дю Вольмон едва сдержал усмешку, настолько контрастно выглядел высокий темнокожий красавец с фигурой атлета, облаченный в вычурный костюм по последней моде, и невысокая, росточком едва выше гнома, девица, вырядившая в нарочито простое, почти как у дебютантки, платье из белого шелка, скромно отделаного белым же кружевом и жемчугом. Судить о ее внешности было затруднительно - лицо девушки полностью скрывала серебряная маска, впрочем, рыжеватые кудряшки выдавали бледнокожую светскую звездочку, утомленную любовными романами и этикетом. В руках неизвестная девица держала нечто среднее между маленькой муфтой и большой пуховкой, приглядевшись, шевалье опознал в меховом шарике одну из тех новомодных собачонок, у которых перед отличить от зада можно только по наличию зубов, которые шавка пытается запустить в каждого, кто неосмотрительно окажется в "зоне поражения".

Подружка нового посла? Впрочем, она не единственная, кто мог претендовать на эту роль, состав свиты оказался весьма... любопытным. Дю Вольмон с интересом наблюдал за ритуалом знакомства, было интересно, кто заменит его на посту казначея - должность далеко не последняя, предполагающая набор весьма специфических знаний и умений, помимо необходимых любому атташе светскости и дипломатии.

Все уже знали, что состав посольства сменится полностью, причем каждый в душе считал себя тем незаменимым сотрудником, для которого, единственного, будет сделано исключение. Тем неожиданнее для дю Вольмона оказалось, что заменять его (его! с успехом занимавшего должность казначея посольства более восьми лет!) будет вот эта самая бледная моль! Диана-Виолетта-София-Марианна Бертелло, виконтесса дю Мурье! Шевалье лишь скрипнул зубами, отвешивая изысканый поклон в ответ на не менее изысканый реверанс. Ничего, мы еще посмотрим кто кого, через неделю она сама сбежит обратно в Орлей, а он останется на своем законном месте!

Спустя неделю шевалье уже не был так уверен в своих силах. Девица оказалась на редкость въедливой и зубастой, к тому же и впрямь разбиралась в финансах, как не странно. Она легко ориентировалась в регистрах и записях, несмотря на неудобочитаемый почерк и некоторые... скажем, неточности, объяснявшиеся исключительно нехваткой времени, ведь дю Вольмон, как представитель Великой Империи, был обязан вести и деятельную светскую жизнь, что требовало немалых усилий. Эта же пигалица... Впрочем, дворянин из хорошего рода не может плохо отзываться о дамах, тем более тех, за которыми усиленно ухаживает. Немного терпения, и она свалится в его руки, как спелый плод с ветки!

Месяц спустя бывший казначей признал, что это яблочко оказалось ему не по зубам. Казначейша благосклонно принимала комплементы, но отвергала любые подарки; никогда не оставалась с дю Вольмоном наедине - даже во время приема дел рядом неотлучно находилась служанка с собачкой (такая же неподкупная особа, как и хозяйка). И как прикажете работать в таких условиях? Словом, ни очаровать, ни скомпрометировать виконтессу не удалось.

Прошло еще пара месяцев. Эта "зубастая акула" (шевалье уже давно мысленно называл преемницу именно так, а не иначе) нашла в книгах все до единой приписки и недостачи (что поделать, светская жизнь весьма недешева и жалованья на нее определенно не хватает) и теперь уверенно докапывалась до самой сути - кто, за что и кому платил. Бюджет посольства был полностью перелопачен; сменилась большая часть поставщиков. Приемы в посольстве проходили с той же регулярностью и не меньшим размахом, но как ни странно, обходились чуть не на треть дешевле прежних - наглядное доказательство того, что у бывшего казначея, как и у покойного посла, было, что называется, "рыльце в пушку". Касательно прочих подельников, Вольмонт держался как кремень. Но ведь и кремень можно расколоть...

Через полгода мало кто узнавал в тяжело опирающемся на трость и постоянно хватающемся за сердце господине франтоватого бывшего казначея. У него тряслись руки и шалили нервы, в волосах пробилась обильная седина; дю Вольмон мечтал только об одном - чтобы расследование наконец закончилось и ему позволили вернуться на родину, пусть даже в виду выявленных злоупотреблений его там ничего не хорошего не ждало. Зато там не будет этой рыжей стервы с манерами выпускницы пансиона и характером ферелденского мабари!

Hide

био

Диана-Виолетта-София-Марианна Бертелло, виконтесса дю Мурье происходила из старинного рода антиванских банкиров, давно и прочно обосновавшихся в Орлее. Настолько давно, что родни собственно в Антиве у них и не осталось, зато в Орлее Бертелло обзавелись графской короной и влиятельными родственниками, весьма успешно участвуя в Великой Игре.

Вот уже несколько поколений дю Мурье занимали видные посты в Министерстве Финансов и ничто не огорчало нынешнего главу Дома Винсента-Августа Бертелло, графа дю Мурье, более, чем невозможность продлить династию. Его единственный сын, Франческо, погиб во время традиционной ежегодной охоты на виверну примерно через полгода после такой же безвременной кончины супруги, умершей родами; после них осталась крохотная малышка. Разумеется, граф позаботился о сиротке, но ему то нужен был мальчик, продолжатель династии, а не девчонка! Где это видано: женщина и финансы! Единственный вариант – удачно выдать малютку Софи замуж, с условием, дабы будущий муж вошел в семью супруги, взяв ее фамилию и со временем унаследовав семейное дело. Случай редкий, но отнюдь не беспрецедентный. А пока заботливый дедушка позволял малышке присутствовать в его кабинете, играя с отчетами казначейства и выслушивая доклады подчиненных.

Софи росла, окруженная цифрами, сводками, ведомостями, и прочая, и прочая. К пятнадцати годам она могла самостоятельно сверстать бюджет графства и разобрать по косточкам путаные отчеты управляющих; и ей это нравилось куда больше, чем обязательные для девицы ее положения уроки рукоделия, танцев и этикета. Граф нарадоваться не мог на такую помощницу и не спешил подыскивать ей мужа, тем более, что девушка отличалась маленьким ростом и походила на едва вошедшего в пору отрочества ребенка. Два года спустя Диану-Софию вывели в свет, представив ко двору среди прочих дебютанток на празднике Дня Лета. Претенденты на руку девушки (и, что немаловажно, богатое приданое) появились тут же, но ни один не удовлетворял взыскательный вкус Софи и требованиям ее деда; всё больше старый граф досадовал, что не может сделать внучку наследницей не состояния, но династии. И тогда виконтесса решила доказать, что вполне способна и достойна принять такую ношу, а что ранее женщины не управляли финансами – так ведь всё когда-то случается впервые. Несколько лет едва не каторжного труда (а как иначе назвать бесконечное, с утра до вечера, корпение над гроссбухами и отчетами, штудирование заумно-головоломных трудов ведущих финансистов Тедаса – а ведь от светской жизни, обязательной для ее статуса, Диану тоже никто не освобождал), и вот он, миг триумфа – она нашла ошибку в проекте бюджета, которую пропустил сам граф! Мелкая, незначительная, возможно просто описка, поэтому и незамеченная, но последствия от нее могли возникнуть очень даже серьезные. Дед благосклонно отнесся к тому, что «его любимая девочка выросла», как он выразился, но… «Софи, ты, конечно, умница, но доверить женщине пост в Императорском казначействе – немыслимо! C'est un scandale, la violation de toutes les traditions!».

Оставалось последнее средство. Её святейшество Гортензия согласилась принять юную виконтессу, внимательно выслушала и, проэкзаменовав, согласилась с ее доводами. Несколько недель спустя в столичный особняк Бертелло из Белого Шпиля доставили пухлый пакет, в коем обнаружились все необходимые документы и назначение на должность Казначея посольства Империи в Антиве, куда вышепоименованной Диане-Виолетте-Софии-Марианне Бертелло, виконтессе дю Мурье надлежало отправиться в такой-то день такого-то месяца совместно с его сиятельством новым полномочным послом Виктором Виардо.

Дед бушевал, но был бессилен что-либо изменить, и в назначенный день к посольскому обозу присоединилась изящная карета с гербом дю Мурье, в котором находились сама Диана-София, ее любимица Лу-Лу, служанка и четыре огромных сундука с гардеробом, книгами и оружием, коим хрупкая девушка отменно владела.

Hide

саунд

Им хочется сделать из меня не меня,
Но я продолжаю свой путь и с него не собьюсь.
Это так.
Желают изменить меня любой ценой
И со временем отнять мою свободу.
К счастью, мне удалось поступить по-другому
Я сделала выбор – остаться той, кто я есть.

Я, такая, как есть
И это меня устраивает.
Вы не измените меня
Вот такая я.
Ну и пусть,
Мне никто не мешает,
Я живу нормально,
Без запретов
Мне не запретят
Идти своей дорогой
И доверять своим рукам.

Слушай, слушай этот негромкий голос,
Слушай внимательно, он направляет твои шаги
С его помощью ты можешь избежать
Чужих иллюзий, которые тебе хотели бы навязать
Эти слова – истинная правда,
Этот мотив поёт твоя душа.

Я, такая, как есть
И это меня устраивает.
Вы не измените меня
Вот такая я.
Ну и пусть.
Мне никто не мешает,
Я живу нормально,
Без запретов
Мне не запретят
Идти своей дорогой
И доверять своим рукам.

Если это так, то этого достаточно, это так,
Это вполне нормально.
Это известно, это точно, мы это знаем, что
Это вполне нормально.

Я, такая, как есть
И это меня устраивает.
Вы не измените меня
Вот такая я,
Ну и пусть.
Мне никто не мешает,
Я живу нормально,
Не страшась ваших законов
Мне не запретят
Идти своей дорогой
Создавать то, что приятно мне.

Если это так, то этого достаточно,
Это вполне нормально

Оригинал: https://fr.lyrsense.com/zaz/comme_ci_comme_ca
Copyright: https://lyrsense.com ©

Hide

Yambie · 12 июня, 2018

7:30 Бури, Мартиналис

Темнейшие и непроходимые леса. В таких чащах рождались первые сказки. О грозных ящероподобных монстрах, охранявших несметные богатства и уродливых, но хитрых упырях, якобы кравших по ночам непослушных детей. О непростительных деяниях, которые совершали люди, что в итоге превращало их в волкоподобных чудищ. О скитающихся призраках, ищущих причину того почему еще бродят по этой земле. В конце концов, о созданиях неописуемой внешности, чьи когтистые пальцы, щупальца, клыки хватаются за любую тростинку внешнего мира. В надежде пересечь соблазнительную черту.

Веками здесь остается нетронутой первозданная дикость.

И за излишнее любопытство путники зачастую платили жизнью.

В запутанном лабиринте, чьё будущее предвещало скорое забытье летнему убранству, улавливалось монотонное журчание ручья, не знавшего пути иного, нежели которому непрерывно следовал из года в год. Мелодичное пение птиц постепенно уступало нежному шелесту листвы. Всё громче и громче вещала она о секретах, суть коих никто бы не смог понять. Ко всему прочему прибавились звуки трескающегося хвороста в догорающем костре, возле которого сидели две фигуры.

- Всегда есть и будет исключение из основного потока. В гуще темнокрылых птенцов природа рано или поздно сыграет злую шутку. И перо, которым ты будешь водить по письму, будет белым, но не чёрным.

- Почему?

- Так… устроена жизнь. Я не могу объяснить иначе.

Сегодня небо было хмурым, но, тем не менее, ещё не предвещало первых капель дождя в этом месяце. День клонился к вечеру, и под сенью листвы порой казалось, что уже наступила глубокая ночь.

tеnshi · 12 июня, 2018

Алоис, Маг духа, Некромант

24 года, рост 172, сложение астеническое

Способности:

Взрыв разума - маг направляет волну психической энергии, оглушая врага на 1 раунд. Использовать 2 раза за бой.

Оживший скелет - некромант поднимает скелета из тела павшего на поле боя. Скелет обладает характеристиками вдвое слабее характеристик павшего, половиной его хитов и его оружием, но не может использовать способности и заклинания. Поднятый будет сражаться на стороне некроманта до конца боя, либо пока его не уничтожат повторно. 2 раза за бой.

Математика жизни:

Сила - 3
Ловкость - 2
Восприятие - 5 (смекалка)
Интеллект - 8
Сила Воли - 7

ХП 43
Броня 2
Урон посохом 1d5

Из записки, оставленной на скомканном листе бумаги, найденном прислугой в мусорной корзине.

Ты, конечно, будешь злиться (зачёркнуто торопливым прямым росчерком) недовольна. Я знаю, как долго отец добивался этого места у городского главы. Но я не могу (зачёркнуто неровными густыми штрихами) не хочу так больше! Я остался тогда. Как вы хотели! (перечёркнуто крест-накрест) И потерял его.

Я не могу потерять его снова. (Обведено несколько раз, так, что буквы отчётливо отпечатались на обратной стороне плотной дорогой бумаги)

Простите меня.

С любовью (зачёркнуто так густо, что почти неразборчиво)

С уважением.

Ваш почтительный, но уже взрослый сын.

Алоис Фабиан Александр фон Ландгер

Изменено 2 июля, 2018 пользователем tеnshi

Stormcrow · 12 июня, 2018

Ка́ров

Музыка

Личность-бородатость

Характеристики

Возраст: 40 лет.
Рост: 188 см.
Вес: 85 кг.
Цвет глаз: правый глаз – карий, левый – закрыт повязкой.
Волосы: короткие, тёмные. Местами мелькают первые седые волосы.
Место рождения: Лейш, Андерфелс.
Род занятий: в прошлом – «зелёный воин» Андерфелса, сейчас – охотник, наёмник.

Оружие: лук (основное); меч (для ближнего боя).
Класс: разбойник.

Характеристики:
Сила – 5
Ловкость – 7
Восприятие – 6
Интеллект – 3
Сила воли – 4

Проверка бонусного броска: ловкость.

Урон при стрельбе: 1d5+7

Урон в ближнем бою: 1d5+5

Умение: Сковывающий выстрел.
Стрелок целится по ногам противника. Цель обездвиживается на 1 раунд и получает обычный урон (1d5+7)
Использовать 2 раза за бой.
Специализация: Следопыт.
Умение: призыв волка.

Волк

Способность "Вой" помогает рассеять штрафы;
"Стремительность" - сбить врагов с толку на один раунд.
Обе способности использовать 1 раз за весь бой.

Примечание: Следопыту не нужно бросать кубик активации для призыва выбранного им существа. Существо появляется сразу в начале боя.
Если ХП следопыта достигло ноля, то существо также выбывает из боя, независимо от того, сколько у оного оставалось ещё ХП.

Статы: ХП 45
Урон 1d5+5
Уклонение 1d10+7
Сила Воли 4"

Пивные думы

Во второй половине дня гильдия охотников Хазмала мирно посапывала. Гильдией, правда, её назвать можно было с натяжкой в отличие от её дальней родственницы на востоке, в Викоме. «Корона оленя» была таверной, где собирались только охотники да наёмники поприличнее. Из тех, кто укромными тропками мог провести сквозь леса, ревностно оберегающие Минантер и его притоки от жадных ртов. Или кто мог свести с долийцами. Правда, такие охотники редко захаживали в Хазмал. Уж слишком непригляден этот городок да к эльфам не всякий решится – и ещё меньше тех, кого к ним проведут. Ка́ров, например, слишком дорожил дружбой с остроухими, а у границ с Империей шемов скорее от бед подольше пристрелят, чем к костру с песнями и танцами позовут.

Каров их не винил. Он и сам многих людей тут пристрелил бы.

Конечно, чужаков, лесов да земель Марки толком не нюхавших, в «Короне» не превращали в ёжиков стрелами да болтами арбалетными. Ведь это потенциальная работёнка. Которой тут мало. А ещё работа в грязноватом городишке означала повод, причину и возможность свалить отсюда. Чем те, кого прихоть ветров занесла всё-таки сюда, с готовностью пользовались.

Создатель, как же он скучал по Викому. Там лучше всё, чем в пограничном с Тевинтером городке.

С неделю назад приходилось мечтать снова о мягкой земле под ногами да небом чистым над головой. О, Тантерваль жил хорошо. Заботился о себе. Поддерживал порядок. Казалось, сами жители впитывали в себя бдительный дух храмовников, бдительно бдящих, чтобы все были… бдительны. Но чем бдительнее бдишь, разгоняешь светом веры непроглядную тьму, тем гуще она. Словно отменная рыбная уха для любимых гостей.

Каров любил уху. В Тантервале её не особо жаловали. Вот в Викоме…

В городе истовой веры навыки поиска дичи в лесах внезапно понадобились Лорду-Канцлеру, да не опустеет его казна. Только дичь пряталась в самом городе. Хорошо, что всё прошло гладко. Это не от Порождений Тьмы защищать караваны в рядах андерфелских «зелёных воинов». Всего лишь люди с красной кровью.

Карий глаз с приятной ленцой изучал тёмно-янтарное содержимое пивной кружки – о, благословенны будь благодатные земли Марки и полноводный Минантер за высокий хмель да тяжёлые колосья пшеницы, крепкие, словно грудь Тайры…

«Интересно, где она сейчас?».

Приятное тепло пшеничного эликсира баюкало тело.

«Наверное, в Старкхэвене. Интересно, а пивные ванные бывают?».

Взгляд натолкнулся на эльфийку в группе наёмников. Разномастной. Пятеро, но такие все… своеобразные. Эльфиек Каров считал уж слишком стройными, потрогать не за что. Но вот эта девушка с мандолиной очень даже ничего. Карий глаз натолкнулся на несколько строгий взгляд блестящих доспехов из пятёрки. Охотник беззлобно усмехнулся в короткую тёмную бороду и усы и поднялся за пивом. Девочка занята, но судя по её спокойной доброжелательности в общении с доспехами, она пока этого не заметила. Что ж, зато он сам заметил. Да и не планировал ничего такого. Если хорошенькая девочка позволяет собой любоваться, то отчего бы и не да? Хоть и из простой семьи, но в прекрасном Каров толк знал. Поэтому он бо́льшую часть времени за пределами городов, возвращаясь только за припасами и по работе.

Наёмники

– Каров.
– Блестяшкинс, – невозмутимо откликнулся охотник.
– Наслаждаешься на отдыхе достопримечательностями? – улыбнулся рыжевато-золотистый обладатель доспехов и кивнул трактирщику: – Ещё сидра, пожалуйста.

Карий взгляд скользнул по товарищам Блестяшкинса за столом, задержавшись чуть дольше на остроушке и вернулся к голубоглазому мечнику. Кажется, тот либо не заметил, либо вежливо сделал вид. Каров достаточно хорошо знал Фъёра, чтобы не сомневаться в его вежливости. Как-то даже был свидетелем ситуации, когда богатый заказчик решил прокатить Блестяшкинса и компанию с оплатой. Даже тогда тот остался вежлив.

– Досточтимый сэр, вы – дерьмо, – только и сказал рыцарь и выбил из неплательщика и его горе-охраны означенную субстанцию в рамках, как он это потом сам назвал, «повышения уровня культуры оплаты дебиторской задолженности». Что это за зверь, задолженность эта, Каров не знал. Эта пятёрка наёмников вообще чудны́ми порой словечками бросалась.

История умалчивает, что там с этой странной культурой, но деньги ребята получили. Антиванские Вороны, правда, потом получили контракт на них. Кажется, всё-таки с культурой пока ещё не всё в порядке.

Охотник ухмыльнулся во весь рот, шрамы на правой половине лица, кажется, тоже засмеялись.

– Не сказать, что они такие уж монументальные, но определённо лучшее, что может только пришлёпать в это захолустье.

Неуверенная тень мелькнула облаком перед солнцем, но солнечного затмения не случилось. Фъёру почудилась какая-то двусмысленность, но уцепиться не удалось.

– Ну почему же, – возразил юноша, отпив сидра и блаженно зажмурясь. – Яблочки очень даже ничего.
– Тут даже не поспоришь, – с энтузиазмом кивнул Каров, думая о совсем других яблочках. – Для этого народа яблочки шикарные.
– Не знал, что ты любишь яблоки, Каров, – Фъёр удивлённо глянул на коллегу по цеху.
– Все нормальные мужики любят, не сомневайся.
– Серьёзно?
– Конечно, верь моему опыту! – охотник отхлебнул пива, наслаждаясь нежным пением мандолины в руках обсуждаемой остроушки. – Яблочки решают. Особенно такие сочные.
– Хотел бы их попробовать, - вздохнул мечник. – Никогда не успеваю – то сезон проходит, то момент не тот.
– Сезонность тут лесом вообще идёт, – покачал головой старший мужчина. – Вот момент – да, момент – главное. Ловить его надо.
– А сам чего не попробуешь? Ни разу не видел, чтобы ты пользовался моментом. Или тайком, стоит мне скрыться за углом? – поддразнил Фъёр знакомого.

Карий глаз укоризненно посмотрел в синие. Каким-то образом одноглазый охотник умудрялся смотреть всегда сразу в два глаза. Многие нервничали от этого. Вот и Фъёру стало не по себе.

– Блестяшкинс, ты меня обижаешь сейчас. Я хоть и воспитан летающими собаками из Андерфелса, но собаки-то приличные были. Почти что королевские! Я на чужие яблочки покушаться не буду. Особенно на те, на которые глаз положил уже ты.

Фъёр отвёл короткую рыжеватую прядь, неприятно лезшую в глаз, и потёр лоб. «Что-то не то. Но что?».

– Уверен, это не последние яблоки Марки, – осторожно заметил юноша, наблюдая за реакцией.
– Все яблоки по-своему хороши, но такие тут одни. Первые среди равных, – уверенно добавил Каров. – Кому-то больше нравятся молодые да сочные, я же люблю те, что покрепче, налитые силой. Грю же: меня за соперника не считай. И вообще, не тяни ты время за песчинки: создавай момент, пользуйся, пока яблочки не увели из-под носа. Поверь моему опыту, – снова настойчиво посоветовал мужчина и подмигнул, чуть заметно кивнув в сторону эльфийки, тихо напевавшей себе под нос, – на такие яблочки свой охотник точно найдётся.

Рыцарь обомлел, затем чуть побледнел, представив, что Рефи их слышала или догадалась, о ком они.

– Каров, мне так, для верности: мы сейчас не про сидр и минантерские яблоки говорили? – тихо уточнил юноша севшим голосом.

Карий глаз удивлённо воззрился на резко притихшего собеседника.

– Ты чего внезапно охрип? Прополощи-ка горло сидром своим!

Фъёр поспешно послушался совета, сделав жест, мол, продолжай, на вопрос отвечай.

– Дык про остроушку твою ненаглядную.

Рыцарь подавился сидром, закашлялся. Каров поспешно похлопал лапищей по броне, сыграв странную мелодию на зеркальном барабане, и захохотал. В карем глазу из океана ленивого довольства бил гейзер лукавства.

– А я всё думал, когда ты сообразишь.

Фъёр снова закашлялся и даже покраснел.

«Остроушка» Рефи обернулась на шум, укоризненно глянула на своего командира и покачала головой.

– Улыбнись и помаши, – посоветовал опытный охотник и сам же последовал своему примеру.

Девушка фыркнула, улыбнулась охотнику, перевела взгляд на Фъёра и закатила глаза.

– Кажется, «яблочки» уже для меня никогда не будут прежними, – пробормотал рыцарь.
– Всего лишь дружеский совет и взгляд со стороны, – пожал плечами охотник, возвращаясь к ленивому течению мыслей и мерному путешествию пива пенного из кружки в желудок. – Не дрейфь, не слышала.
– С каких пор ты даёшь мне дружеские советы?

Ленивый взгляд, улыбавшийся кружке, неохотно покинул уютное пивное дно и отправился на поиске чего-нибудь интересного на лице Фъёра. Некоторые лица могли рассказывать истории не хуже заправских менестрелей. Но здоровый румянец гладкого, молодого лица отражал вопросы не хуже его доспехов. По смуглому, обычно собранному и жёсткому лицу Карова легко читалось, что этот человек успел повидать всякого. А кое-какое всякое даже успело оставить свой след не только в памяти или душе. Повязка прячет левую глазницу со шрамом. След от чего-то несомненно острого, почти доставшего другой глаз. Шрам-звезда на правой части лба, один из лучей проходит близко от виска. Ещё один след бурной жизни вертикально справа через губы. Охотник часто шутил, что всем его правый глаз нравится больше левого, хотят себе в коллекцию.

– С тех, как ты стал нарушать моё пивное уединение. Да и мы – вежливые люди, не станем же погоду обсуждать? Женщины – это интересно и полезно.
– Лучше скажи, когда сам осядешь и домой вернёшься?
– Домой? – деланая ленца и поддразнивание типа «старший-младший» испарились, оставляя после себя лишь росу былого веселья, исчезающую под лучами серьёзности. – Парень, нет у меня дома, о чём ты.
– Я знаю, что ты странствуешь по Марке, но ведь в Андерф…

Охотник терпеливо вздохнул.

– Фъёр, мой дом стал пепелищем с очередной атакой Порождений Тьмы. Мне ещё шестнадцати тогда не было. Ты ведь знаешь, что мы, как и гномы, постоянно живём с ощущением этой угрозы? Ну, кроме столичников. Мы прямо как на красивом орлейском фонтане живём. Правда, наш фонтан за задницу больно укусить может. Или деревни спалить. На караван напасть.

Молодой мечник неловко поёрзал, скрыл замешательство за глотком сладкого, с лёгкой кислинкой сидра.

– Дом можно отстроить. Дом – это…
– Дом – это родные люди, ощущение, вся эта фигня. Я знаю. Всё-таки постарше тебя буду.

Фъёр странно улыбнулся, но прерывать не стал. Каров редко говорил о прошлом.

– И это правильно, парень. Вот только атака порождений не только добавила к андерфелскому пеплу ещё пепла, но и прах родителей. Оба были «зелёными воинами». Оба погибли. Мёртвых не вернуть, разорванную тетиву не починить. – Каров поболтал остатки пива в кружке. Чего Блестяшкин завёл этот разговор? Хорошо же сидели. – Остался дядька, который сделал лучшее доброе дело: не стал жалеть и сопли в кружке разводить, а взял к себе в отряд. Тоже он «зелёным» был.

Каров мрачно улыбнулся, на минуту став выглядеть старше своего возраста.

– Но я устал бегать с караванами по пеплу. По земле, где почти ничего не растёт. Поэтому и стал охотником здесь. В Марке хорошо – свобода и зелень. – Карий глаз посмотрел в окно и понизил голос. – Много зелени. Мой дом – здешние леса. И это меня вполне устраивает. Это вам, молодым, не надо время упускать, повторять наши судьбы. Не теряй время, дай знать девке, что она тебе по сердцу – и вперёд. Влюбляются в решительных и надёжных.
– А кто сказал, что я не решительный? – усмехнулся мечник. Кажется, он тоже был рад сменить тему разговора.
– Как командир ты, может, и решительный. А вот как мужик… Ну, есть куда расти.
– Не понял, – помотал головой решительный командир, недовольно дёрнув уголком губ. Слова охотника его задели. – Как можно быть решительным и нерешительным одновременно?
– Дык как раз неодновременно. Это с мечами в руках ты весь из себя решительный, а как до постели дойдёт…
– Ты меня в постели не видел, – возмутился было Фъёр, но поспешно понизил голос, – чтобы так говорить.
– И надеюсь никогда не видеть, – ухмыльнулся охотник. – А то слушок пошёл, что один ладный молодой рыцарь в натёртых ярче задницы тантервальского Канцлера доспехах потому без девочки под боком холодными ночами, что больше твёрдые скипетры его интересуют…

Рыцарь выругался и оглянулся, словно обладатели скипетров выскочат из-под столов и утащат его с собой.

– Скажи, что это шутка.
– Шутка не шутка, а в каждой есть доля сермяжной правды.
– Мне что, по борделям шататься начать, где только… дамы есть?
– А вот теперь ты всё-таки спрашиваешь моего совета? Как бордель – так Каров? Мне по ним ходить в принципе не надо, – гордо ответил охотник.
– Каров.
– Молва – штука такая. Ясен пень, разговор с остроушкой не стоит начинать фразой «Я не люблю скипетры, мне нравятся твои яблочки», – хмыкнул умудрённый. - Хотя... Если начнёшь, то дай знать, интересно, как оно обернётся.

Фъёр застонал.

– Лучше поведай, что интересного в последнее время видел. А я про наши дела расскажу.
– Лады. А ты не забудь о нашем разговоре, Блестяшкинс. Сходи на выступление бардов, погуляйте в красивом месте или ещё где, проявляй внимание. Чтобы знала, что ты в ней и остроушку милую с яблочками видишь.

Каров пересказал о своих делах в Тантервале, о трениях между храмовниками и Лордом-Канцлером с одной стороны, а с другой – со всеми остальными, в общем. Точнее, с теми, кто не мог впитать в себя законы Церкви. Эльфийское оружие использовали для убийства одного состоятельного торговца, громко выражавшего недовольство наличием эльфинажа в городе.

– Чушь, – покачал головой рыцарь. – Все знают, что долийцы держатся подальше от Тантерваля. Кто-то вешает на них всех собак. И неумело.
– Мне-то не рассказывай об этом, – проворчал охотник. – Я там был в отличие от тебя. И это тебе кажется, что неумело.
– Там же ни один клан рядом не стоял.
– Стоял. В том-то и беда. И долийцев видели в городе. Они хотели тихо установить отношения с некоторыми торговцами.
– Тогда кто мог подставить их? Конкуренты?
– Или кто-то, кому по каким-то причинам выгодны долийцы как враги Тантерваля, Марки или всего Тедаса.
– Ну уж ты замахнулся, – хмыкнул рыцарь. – Всего Тееедаса.
– Может, это местечковые разборки, – пожал плечами охотник. – А может и нет. Я – всего лишь андерфелский лучник. Но вам лучше пока в Тантервале не мелькать. Вины эльфов хоть и не было…
– Как в той шутке: серебро нашлось, но осадочек остался.
– Верно.

Неспешный ход приятных мыслей, питаемый чуть холодноватым пивом, прервал бодрый скрип двери. Гости.

«Интересно, как они поддерживают пиво холодным? Из подвала по трубам сюда?».

Два охранника и мужчина в робе. Тевинтер.

Каров не питал к нему особой любви. Заказчики капризные, часто – маги. Вздорные. Сильные. Да ещё и без намордника. Каров не знал, что хуже для мира – маги на привязи Церкви или маги, властвующие страной. Оставалось надеяться, что тот же Тантерваль однажды не захочет навести свои порядки во всей Марке и не доберётся до Киркволла, например. Вот уж тогда будет землетрясение в Вазастане, как пошутил один знакомый. Тевинтерцы и в Марке – готовься к проблеме. Тевинтерский маг в Хазмале – готовься трупы оттаскивать.

Бледноватый тевинтерец оглядел таверну изучающим взглядом. В глазах горел нездоровый лихорадочный огонёк, губы недовольно сжаты. На Рефи взгляд задержался дольше. Выцветшие серые глаза сузились. Девушка равнодушно встретила что его неодобрительный взгляд, что скользкие улыбочки охранников. Даже пение мандолины не замедлилось. Лишь мелодия «Ин Утенеры» плавно перетекла в какую-то долийскую боевую песню. Тевинтерец недовольно дёрнул щекой, улыбки охранников растаяли.

– Каров, извини, продолжим позже, – мгновенно отреагировал Фъёр.

Несмотря на вес доспехов молодой человек так же плавно, как и лилась музыка, перетёк от стойки к столу, встав между тевинтерцами и девушкой, продолжавшей невозмутимо играть с прикрытыми глазами. Лишь мимика выдала лёгкое удивление, да мягкая улыбка мелькнула и спряталась.

Охранники подобрались, презрительно глянули с высоты и ширины своих плеч на молодого человека. Презренный со спокойным видом повесил два меча на пояс, проверил ход клинков в ножнах.

– Путешествуете или что-то нужно от нас?

Тевинтерец молча отвернулся и направился к Карову. Охотнику не привыкать к таким сценам.

– Ты – Каров.

Наречённый Каровым продолжил пить пиво. Тевинтерец и охранники молча смотрели на него. Он молча смотрел на кружку. Молчание затягивалось.

– Это вопрос или утверждение? Потому что я не знаю, как мне реагировать.

Рефи и Фъёр тихо хихикнули, их товарищи с деловым видом продолжали играть.

– Это предложение о работе. Хорошо оплачиваемой.

Карий глаз выдержал пристальный, немигающий взгляд выцветшего серого. Кожа под повязкой на другом глазу неприятной зачесалась. От тевинтерца пахло… сухостью. Кузнечным жаром. Странно.

«Хорошо оплачиваемая? Как же. Магистр или другой состоятельный маг не заявится сюда сам в сопровождении двух потасканных по тавернам Тедаса головорезов. У них для этого есть специальные люди. Создатель, что за хрень?».

– Я слушаю.
– Нужно найти беглого раба. – Тевинтерец сел рядом, будто специально выбрав то место, где не сидел Фъёр. – Эльфа.

Стройная мелодия, рождавшаяся под чуткими пальцами эльфийки запоздала. Всего лишь на секунду. Но Каров заметил напряжение в зелёных глазах остроушки. Заметил, как Блестяшкинс, стоявший за ней и наблюдавшей за картёжниками, чуть сдвинул руку со спинки её стула и успокаивающе сжал плечо. Как черно- зеленоплащники переглянулись и недовольно глянули на Фъёра и Рефи: мол, мы предупреждали. И только ушлый дед-маг ворчливо изучал карты.

Песня струн стала тревожнее.

«Духи лесов, принесла же нелёгкая».

– Можешь не продолжать. Я не занимаюсь работорговлей и не ловлю беглых рабов.
– Мне сказали, что Каров выследит белку в лесу.
– Обманули. Белками тоже не занимаюсь.

Тевинтерец снова дёрнул бледной, гладко выбритой щекой.

– Ты ловишь преступников.
– Иногда, – согласился охотник и разочарованно глянул в кружку. Пустая.
– Раб нарушил закон и бежал. Он – преступник.
– По вашим законам. В Марке рабство запрещено.
– Мы все рабы. Так или иначе. Своих желаний, своих страхов, своих неуверенностей.
– Мне снова неловко: я не вижу вопрос, на который мне ответить.
– Почему ты отказываешься охотиться, охотник? Я предложу хорошую оплату.

«Потому что с остроухими ссориться не хочу», – подумал мужчина, но смолчал.

– Милсдарь знает, где он находится?
– Да. В таверне «Корона оленя» в грязном Хазмале.
– Верно. Так вот, бесплатный совет для милсдаря: не пытайтесь найти беглого раба в грязном Хазмале. Потратите время, деньги. Свои, чужие. И ещё и жизни можете лишиться.

Охранники шагнули ближе, почуяв угрозу.

– Приятель, нам не нравится твой тон, – пробасил один из них.

«Дворовые шавки, не дрессированные сторожи. Не знают, когда молчать, а когда – лаять. Брехло».

– А мне не нравится, что от тебя воняет, красноносый. Но я же не жалуюсь.
– Он, кстати, прав, – буркнул его товарищ.
– Милсдарь, я охочусь иногда. На воров, убийц, насильников, прочую шваль. Тех, кто вот такие вещи делает. Гоняться по Марке за рабом – геморрой. Оставь эту затею подобру-поздорову. Ни один нормальный наёмник за такое дело не возьмётся. Найди нового себе… работника. Оно того не стоит. Поверь моему опыту, приятель.

Мандолина пропела что-то облегчённо-торжествующее и затихла. Тевинтерец и охранники молча покинули таверну, бросив напоследок недовольный взгляд на пятёрку наёмников.

Рядом с Каровым появилась новая полная кружка. И зеленоглазая обладательница спелых эльфийских яблочек.

– Спасибо.
– Не за что, – пожал плечами охотник. – Я не занимаюсь рабами, остроушка. И уж тем более от больных на голову тевинтерских магов средней руки.
– Думаешь, он действительно больной?
– Остроушка, не в обиду будет сказано, но какой придурок погонится до самого Хазмала за эльфом? Да ещё и лично. Только больной. А с ними связываться себе дороже.

Илиреф помолчала, изучая лицо охотника.

– Или ты просто неплохой человек, Каров.
– Верь, если хочешь, но коли ищешь хорошего человека, то он стоял за твоей спиной с двумя мечами, когда твоя музыка дерзила.
– О чём вы болтали c Фъёром, кстати?
– О яблочках местных, – усмехнулся Каров. – Попробуй их с Блестяшкинсом как-нибудь разделить на двоих.
– Мне один знакомый шепнул, что скоро отправляется караван на юг. Караван ищет надёжную охрану. Из тех, кто языком не треплет.
– А куда?
– Уайлдервейл. Если интересует, то найди на торговой площади лавку «Белый огонь», скажи, что от Илиреф. Они через пару дней выдвигаются.
– Спасибо, остроушка. Я подумаю.

Уайлдервейл? Давно он там не был. Может, и стоит заглянуть.

Hide

Изменено 14 июня, 2018 пользователем Stormcrow

FOX69 · 12 июня, 2018

Трудовые будни капитана Бартоломью Хирола

Разыскивается!

Где-то на просторах Недремлющего моря

Груз был проблемным. В трюмах то и дело раздавалось бряцанье цепей и удары в корпус. Маг, сопровождавший рогатых рабов, служил южной империи на добровольных началах. И как зачастую бывает – исполнителя «за еду» текущая работа нисколько не обременяла, более того, он ни разу не вышел из отведённой ему каюты.

При попутном ветре до Вал Шевина было не менее четырёх дней пути от Кирквольской гавани, но проблемы начались раньше - между Оствиком и Хайевером. Как только вышли за Предел Брейдела и оставили острова далеко позади, из трюма послышался грохот. Да такой громкий и насточивый, что казалось двухмачтовый бриг, хотят развалить изнутри. Пришлось вытащить магически одарённого пассажира на свежий воздух и напомнить об обязанностях, а также, о благоразумии и инстинктах самосохранения. С доводами абордажной сабли маг согласился сразу и отправился в трюм. Но спустя десять минут он вскрикнул и затих, а квартирмейстер, спустившийся следом, выскочил наружу с воплем, только успев захлопнуть люк, в который тут же вмазалась пара внушительных рогов.

- Кэп! Кунари освободились! Этот придурок что-то с ними сделал! Так они его порвали и по стенке размазали!

А потом был бой с взбесившимися серыми гигантами. Долгий. Кровавый.

Корсары выдрали победу. Но какой ценой. Груз был уничтожен с двумя третями команды.

Он поднялся из лужи крови. Встал на четвереньки и дотянулся до ближайшего клинка. В голове звон, чёрная рубаха намокла, и в чужую бурую жижу на палубе капает собственная алая. Замутило от слабости, но он дополз до борта и, цепляясь за такелаж, принял вертикальное положение.

- Кнехт вам в глотку, - еле слышно проговорил через сбивчивое дыхание и сплюнул сочащуюся изо рта сукровицу.

На палубе около сотни мёртвых тел – вперемешку рогатые и безрогие.

- Хесус, - позвал он квартирмейстера.

- Здесь, кэп, - таким же загнанным голосом отозвался тот.

- Собери остатки команды. Надо сбросить тела и убираться. Этот рейс мы завершили. Возвращаемся.

- А я говорил, говорил… - послышалось из-за горы мертвецов. Кто-то из матросов сетовал. – Не надо было брать на борт эту бабу, если кошка чёрная трап перебежала. С самого Оствика не гладко было. А теперь, это…

- Так утопили ж бабу-то. Два дня назад.

- Всё равно не надо было…

- Сиськи Андрасте… – в довершение всех неприятностей взволнованный голос квартирмейстера прозвучал набатом. – На траверзе «Охотник», кэп!

- Ну, уж нет! – гаркнул капитан, завидев знакомые паруса с гарпуном, пронзающим чёрный череп. - Я ему «Инфанту» не отдам. Трави шкоты! Штирборт открыть! Зарядить баллисты!

Услышав зычный голос капитана, остатки команды, оскальзываясь в липких лужах, кинулись исполнять приказы. Но было поздно. Через пятнадцать минут после с лёгкостью смятого сопротивления, недавние вольные пираты Лломерина, перевозившие живой груз, оказались сами в качестве товара.

- Ты мне ещё спасибо скажи, Барти, - усмехался чернобородый корсар в широкополой шляпе, стоя перед поверженным противником.

Карлос Эстебан Торрес – не раз встававший на пути «Инфанты» опытный корсар, желавший двухмачтовый бриг Хирола не меньше, чем антиванскую девственницу.

– За твою башку приличную сумму дают от Риалто до Джейдера. А я вот, соблюдая пиратскую солидарность, на виселицу тебя не отправляю, властям не сдаю, - бородатый здоровяк заржал и отпихнул длинноволосого мужчину в изодранной окровавленной рубашке к борту.

- Я тебя отпущу, - он снова заржал, отчего кудлатая, чёрная борода с косичками вздыбилась. – А остатки твоей команды продам. Что ж добру пропадать. Связать его. Тащите доску и заряд, пёсьи дети! - заорал бородач. – Будем Долийца на свободу отпускать. Нельзя такого лихого капитана свободы лишать, - продолжал издеваться Карлос.

Проигравшая сторона даже не огрызнулась. Лишь по-волчьи исподлобья смотрели глаза цвета морской зелени, а в чёрных зрачках горела бессильная ярость. Он не надеялся, что умрёт в тёплой постели скованный старческой немощью, но и к сегодняшней послеполуденной смерти не был готов. Тридцать лет для лломеринского пирата – срок не малый. Некоторые его одногодки уже как десять лет рыб кормят. Это ему благоволит фортуна – оберегает от лезвий и магии, подкидывает богатые призы и открывает доходные рынки сбыта. Сегодняшний инцидент – редкость. В своей флибустьерской карьере он лажал по крупному пару раз. Нынче - третий. И кто бы мог подумать, что рогатые твари взбунтуются, почувствовав слабость оков. А ведь он хотел прибить их рога скобами к бортам. Но понадеялся на цепи и мага. Проклятый тевинтерский чароплёт. Бизань ему в анус!

Он стоял на доске, перекинутой через борт. К ногам прочным линем привязано каменное ядро от катапульты. Руки схвачены пеньковым фалом. По рёбрам глубокий порез, и кровь продолжает стекать за пояс. Красавица «Инфанта» с чёрными парусами – самый быстроходный бриг Вольного мэна, от Лломерина до Аламара – в руках более удачливого собрата. А минуты жизни сочтены.

- Итак, - торжественно пронеслось от кормы и до носа, - что скажете напоследок, капитан Бартоломью Фернандо Гуалтиеро Мэриэль Ортега-и-Руис де Вирнен?

Непроизвольно сжались кулаки, и оковы с болью врезались в плоть.

- Отсоси, - бросил приговорённый судье.

- Кракен тебе отсосёт, - ухмыльнулся чернобородый. – Сам прыгнешь или…

- Нож! – послышалось из пёстрой толпы корсаров. – Дать ему нож!

- Дать ему шанс!

- По кодексу!

- Нож! Нож! Нож! – скандировала толпа.

Пойти наперекор сотне человек – встать рядом с жертвой на доску.

- Хорошо! – согласно кивнул Карлос. – Мы чтим кодекс. Я дам ему нож.

Он вынул из-за своего пояса длинный кортик, подошёл к борту и швырнул лезвие в воду.

- Используй свой шанс, капитан, - ехидно улыбнулся пират и пнул ногой покачивающуюся доску.

Сегодня он должен был умереть. Утонуть, как большинство пиратской братии. Может это и лучше, чем петля на шее, но не слишком утешительно для идущего камнем ко дну. Он вырос на море и сколько себя помнил - плавал. Кажется, он научился держаться на воде раньше, чем ходить. Он нырял за жемчугом и утонувшими сокровищами, отыскивал древние артефакты и потерянные украшения, водил дружбу с дельфинами и скатами. Но сегодня он опускался на дно не по своей воле. Сегодня он должен был погибнуть в той самой дружелюбной среде, которую всегда считал своим вторым домом.

«Нож. Ублюдок. Даже, если я его найду в придонных сумерках, мне не хватит времени распилить леер, чтобы всплыть. Сколько здесь? Сто? Сто пятьдесят метров?» Метались в лихорадке мысли, пока он пытался отыскать массивную рукоять клинка Торреса. Прошло несколько минут. Улеглась песчаная муть, и металлический отблеск мигнул искрой надежды в нескольких метрах. Дело за малым. Дотащить камень, дотянуться до цели и попытаться отрезать груз, чтобы тут же захлебнуться.

Вряд ли он верил в чудеса и пиратские байки. Вряд ли рассчитывал на проведение. Удаче ведь тоже иногда полагается отдых. Но кому-то из богов сегодня явно было нечем заняться, и утопающему кинули соломинку – призрачный вход в подводный грот в метре от того места, где он избавился от каменного ядра. Наверх он не смотрел. Не доплыть. Судя по времени погружения и полумраку глубина в этом месте приличная. А значит, только вниз. В тот тёмный провал, где, возможно, прячутся мурены, где, возможно, есть воздушный пузырь, воздух в котором, возможно, пригоден для дыхания.

...

Когда в кромешной тьме он ощутил отсутствие воды, ему показалось что он умер, но лёгкие, зашедшиеся в лихорадочном кашле на вдохе, говорили об обратном. Небольшого запаса воздуха в скальном гроте надолго не хватит. Пахнет плесенью, жжёт пальцы, и какая-то тварь пытается оторвать лохмотья кожи над открытой раной в боку. По пояс в воде, в непроглядной тьме, измученный после двух неравных боёв, он готов был сдаться и издохнуть прямо здесь, но злость и ненависть пробудили оглушённый мозг зарядом адреналина.

- Нет, сука, - пробулькало охрипшее горло. – Ты её не получишь.

Изрезав в кровь ладони, он справился с фалом. Глубоко и часто задышал, насыщая кровь кислородом и забирая остатки воздуха из спасительной полости.

...

Когда он увидел свет впереди, то снова подумал о смерти. Но и в этот раз, ему не суждено было покинуть земную юдоль. Осознание окончательного поражения пришло несколькими минутами позже, когда он вынырнул и, гипоксичный мозг вернулся в действительность. Учитывая прежний курс «Инфанты», он сейчас пребывал в самой середине Недремлющего моря, где нет островов и атолловых рифов. Далеко на горизонте виднелись две кормы и знакомые паруса. Кажется, Торреса не интересовало – использует ли приговорённый свой шанс. Чернобородый развернул оба корабля и ушёл полным галсом в сторону Прибрежных земель. Рана в боку продолжала кровоточить, отводя небольшой промежуток времени до прибытия морских хищников. Он крепко сжал нож, решив, что просто так не сдастся и испортит обед хотя бы одной акуле.

...

Следующий мутный эпизод, запечатлённый истощённым мозгом, состоял из странного видения, в котором были люди, багры и сети. Чуть позже он видел яркое солнце и ощущал травянистый запах. Ламинария пахнет йодом, а растительность Лломерина пряностями. Сейчас пахло прибрежными деревушками Виммарка – дымом, навозом, дорожной пылью и листвой планасенских лесов, распаренной полуденным зноем.

Он чуть приоткрыл глаза. Деревянные мостки, уключины, вёсла. Над головой хлопает штопаный парус. Рыбацкий баркас. За поясом знакомая рукоять. И где-то вдали слышен еле различимый шёпот:

- Да точно тебе говорю. Это он. Барти Хирол.

- С чего бы вдруг, он в таком виде.

- Да мало ли что могло с пиратом случиться.

- Да не он это. Пираты все на одно лицо.

- Да говорю – он!

- Так если он, давай не трогать лучше. Оставим его тут от греха.

- Да за его голову тысячу гульдеров дают.

Второй голос молчал некоторое время, потом как-то неуверенно спросил:

- Так и чо? Голову что ли ему отрежем?

- Ну так… - ещё более неуверенно поддакнул первый.

Он дождался, пока над ним склонились двое с тупым, проржавевшим палашом, открыл глаза и вскинул руку вверх. Сверкнула сталь, и кончик лезвия показался из щеки рыбака, протаранив трахею и подъязычные артерии. Первый охотник до голов пиратских капитанов свалился замертво, захлёбываясь кровью. Второй бросил тесак и попятился.

- Я не… не… не… - последние его слова так никто и не услышал в агонирующих хрипах.

Пират снял с умирающего сапоги, стянул рубаху, прополоскал от крови и натянул на себя. Заправил за пояс, но прежде туго перевязал зияющую рану в боку, откуда наперечёт белели рёбра. Хотелось забрать лодку и выйти в море. Но добраться в таком состоянии даже до Предела Брейдела не получится, не говоря уж об Иствотче. И он побрёл в лес.

...

С того самого дня прошло пол года. На боку бывшего капитана появился воспалённый рваный шрам, а на предплечье левой руки, чуть ниже локтя, рабское тавро. Он сидел в заднице мира, на задворках Вольной Марки, в заштатном городишке Уайлдервейле. В пропахшей прогорклым жиром и кислым пивом таверне. И пил. Вторую бутылку терпкого коричного виски. Смешать бы с лломеринским ромом, но откуда в этой жопе ром такого качества. Поэтому, он с тоской смотрел в распахнутое окно на осточертевшую растительность, вспоминал свежесть морского бриза и продолжал пить то, что есть.

Hide

Исходные данные

Изменено 2 июля, 2018 пользователем FOX69

Yambie · 12 июня, 2018

Чёрный переливается с красным.
Слышу, как бьют в боевые барабаны воины далёкого давно забытого мною Андерфелса.
Как по сей день не даёт мне Неварра прикоснуться к тьме моих родителей.
Сколько скверны понадобиться, дабы погубить дракона?
Кто я такая – вам знать нет необходимости.

Awe of She

Изменено 27 февраля, 2021 пользователем Yambie

Hikaru · 13 июня, 2018

Тари

Романтик Большой дороги (как величает себя сам), Бард виршеплетский (для тех, кто успел оценить его таланты), Ворюга чтоб-ты-сдох-и-руки-отвалились (для познакомившихся гм... с другими талантами). В общем, мастер гитары, ножа и отмычки. Откуда он взялся? А кто его знает! Кочует по Вольной Марке из города в город, якшается со всяким неблагонадежным отребьем, вечно попадает во всяческие истории. Словом, темная лошадка.

Росточком с эльфа (160-163 см) и такой же щуплый (45-48 кг), хотя уши обычные, человеческие. Может, смесок - квартерон или октерон, кто знает. Выглядит как подросток, хотя поговаривают, лет ему уж никак не меньше 23-25. А впрочем, кому это интересно?

Это было летом, летом...

- Тарик! Где тебя демоны носят, змийского сына; полдень на носу, дрова не колоты, воду в бочку не натаскал. Тарик!!! – разорялся почтенный господин Вирстен, хозяин постоялого двора на тракте между Маркхэмом и Старкхэвеном. Особое возмущение вызывало отсутствие почтительности и неблагодарность – не всякий пустит в свой дом безродного бродягу, предоставит ему стол и кров, да еще и возможность подзаработать, развлекая вечерами постояльцев игрой на лютне. То, что бродяга должен отработать свое содержание, крутясь как белка в колесе с утра до вечера, считалось само собой разумеющимся. Правда, мальчишка был хлипковат, к тяжелой работе не приставишь, да и постояльцев летом кот наплакал – основные караваны двинутся осенью, а с весны до осени тракт пустовал, так что господин Вирстен искренне считал себя благодетелем юного барда, забирая себе всего лишь три четверти выручки за выступления. Да и какая там выручка – слезы, а не выручка. Вчера, разве что, караванщики не поскупились, даже серебра мальчишке накидали, хоть допоздна и не засиделись, уж больно рано предстояло им в дальнейший путь отправляться. А с утречка, как положено, гостей проводили, и господин Вирстен отправился досыпать, раздав слугам соответствующие указания. Этот змий токмо глазами зыркнул, бочку пнул да на задний двор к поленнице отправился; какое-то время оттуда слышался стук топора, ну а потом почтенный задремал, и лишь проснувшись обнаружил брошенный топор и пустую бочку. Ну покажись только, гад ползучий!

Неблагодарный змийский сын и не собирался показываться на глаза своему благодетелю. Длинные ноги резво отсчитывали шаги, увеличивая расстояние между ним и опостылевшим постоялым двором. Тягловые волы медлительны, так что у Тарика были все шансы догнать ушедший на заре караван засветло, напросившись в попутчики до Старкхэвена, а там будет видно – можно в Уалдервейл податься, можно в Хасмал. Лишь бы не в Тантерваль – об этом городе у него самые паршивые воспоминания, еще со времен босоногого беспризорничества. Как он тогда выжил, одному Создателю ведомо. Впрочем, забудем о прошлом – солнышко припекает, на ногах добротные сапоги из хозяйских запасов, в котомке каравай, головка сыра и два круга колбасы оттуда же. Лютня вот старая, стянутая еще в Оствике, ну так тех деньжат, что весело позвякивают в карманах, хватит не только на новую, а и на полгода-год безбедной жизни, если не шиковать сильно. Еще и на одёжу останется.

Собственно, потому Тари и задержался у Борова на два без малого месяца – хотел выследить, где тот кубышку свою прячет. Кассу то он моментально просек, в первый день еще. Что за дурацкий тайник – под половицей в хозяйской спальне – да его и младенец вскроет! Тари так и поступил, вернув себе отобранные хозяином деньги и присовокупив малость за моральный ущерб. Совсем чуть-чуть, чтобы Боров не заметил недостачу. Тот и не замечал, как воришка регулярно облегчает мешочки с медью, добавляя две-три серебрушки из другого мешочка, ведь золотые, которые почтенный господин Вирстен пересчитывал каждый день, оставались на месте. Но Тари знал, что это не все, должен быть еще один тайник, побогаче. Он ждал, с упорством кота, затаившегося у мышиной норки в ожидании добычи, и дождался – плата за постой каравана оказалась достаточно большой, чтобы хозяин счел необходимым перепрятать денежки подальше. Он то думал, что никто его не видит. Ха! Стоило Борову скрыться в доме, как заначка была вскрыта и распотрошена. В сундучке, зарытом в корнях дуба (а замок то, замок – чуть не ногтем вскрыть можно!) лежали два мешочка приятной округлости. Сто золотых!!! Борова ожидает сюрприз, когда он решит навестить ухоронку в следующий раз – Тари не поленился наполнить мешочки уворованными прежде медяками из хозяйских же запасов, предварительно изъяв из них все до единой золотые монетки. Оставалось дождаться, пока почтенный Вирстен заснет, наведаться в кладовую за провиантом и присмотренными уже давно сапогами и забрать с чердака, где ему милостиво кинули тюфяк из гнилой соломы, свою заслуженную боевую лютню. Нож из кухни Тари стянул еще накануне.

Калитка в частоколе даже не скрипнула, когда парнишка выскользнул на тракт и быстрым шагом направился в сторону ушедшего на заре каравана. Он не оглядывался.

Hide

Параметры

Meshulik · 13 июня, 2018

Аврелий Тилани

храмовник

24 / 182 / 90

статы и спеца

.

Разочарование семейства Тилани

Вот так вот распущенность нравов и путает все карты в трудном деле облагораживания пышной кроны родового древа. И надо было именно сейчас выскочить как из-под земли этому бастарду!

А теперь все предыдущие годы налаживания связей, молчаливых обещаний, надежд и неискренней дружбы — драколиску, простите, под хвост. Взять хотя бы жертву, принесенную ее возлюбленным внуком Аврелием, которого отец склонил податься в храмовники, когда стало ясно, что толку от парня будет немного, а связи с детками магистров неказистому роду Тилани еще пригодятся…

О великие драконы! И после всего этого девчонка Корделия, дочка с совершенно безнадежной ветви внучатого племянника, с видом фокусника, словно кролика из шляпы, достает неизвестно от кого рожденного и уже вошедшего в силу ребенка*(многословное упоминание в предыдущей истории для особо любознательных). Ребенка мужескаго полу. Ребенка с магическим даром такой силы, которая заткнет за пояс любого из магов основной ветви древнего и уже давно, увы, не великого клана Тилани.

И главное — ребенка, по воле случая и из-за распущенности этой бой-бабы Кор носящего, вопреки смыслу, фамилию рода. Золотого ребенка. Которого теперь ни в коем случае нельзя упускать из семьи. Иначе… О! Иначе последуют такие свистопляска, интрига и склока, которые обязательно обернутся межродовой войной на уровне Магистериума и, не приведи Создатель, расколет род и оставит ее, Перпетую, у разбитого корыта.

Пожилая женщина с досадой захлопнула книжицу в переплете красного бархата, привычно погладив шелковый ворс морщинистой, но холеной рукой аристократки. Это была… можно было бы назвать это хозяйственной книгой. Но только учет в ней велся не яйцам и окорокам, а связям и визитам, которые семейство Тилани наносило и принимало для укрепления своего не слишком уж завидного положения в среде столичной магической знати.

— Прямо уж скажем, не слишком, — огорченно призналась сама себе дама, совершенно искренне вздыхая и непроизвольно сутулясь. Никто за все эти годы ни разу не видел Перпетую Тилани настолько сбитой с толку. И сейчас она также находилась наедине с новыми картами в этой вечной борьбе. Ну, разумеется, если не брать в расчет двух рабов эльфов, тенями ожидающих, когда миледи изволит приказать подавать ужин… Но кто берет в расчет рабов?

Скользнув по их фигурам рассеянным взглядом, старуха вернулась к своим тяжким думам. Как старейшая представительница фамилии Тилани, она давно уже трудилась во имя лишь одной цели: упрочения рода. Но ошибки ее предшественников делали задачу практически невыполнимой. Магические способности затухали из поколения в поколение. А соответственно угасали власть и статус. С утратой власти же отсекались и возможные брачные партии для потомков, которые могли бы усилить кровь. Круг замыкался, потери казались уже невосполнимыми… Внук Аврелий родился без дара.

— Нам нужен этот мальчишка, — с неожиданной твердостью в голосе изрекла престарелая магесса и обратилась к тому из рабов, камзол которого выглядел побогаче, — Садись, голубчик, письмо писать буду Аврелию нашему.

Эльф бесшумно скользнул к инкрустированному некрупными серебряными самородками резному секретеру черного дерева, присел на пуфик и, ткнув пером в чернильницу, занес его над листом бумаги, приготовившись писать под диктовку.

«Вот что, Аврелий…»

Бабушка не тратила чопорных приветствий на членов семьи. Хотя было бы правильнее сказать, что она вообще не тратила на родню каких-либо форм светской вежливости, предпочитая в общении со «своими» словам — дело. Поэтому такое начало письма лишь подтверждало его подлинность и что с Перпетуей все в порядке. Скорее Аврелий забеспокоился бы, прочти он традиционное для многих в его среде «Возлюбленный внук наш…»

«Поезжай-ка ты в Круг Маротиуса и разузнай насчет бастарда клавдиевой девки Кор. Говорят, мальчик имеет задатки сильного стихийщика. И он Тилани!

Поговори с Руфиусом. Передай ему от меня на словах, мол, дело семейное и что прабабка, мол, на каникулы забирает. И тащи этого Марка сюда. А Корделии передай, что не обидим.

PS: И подстригись перед отбытием из ордена. Видеть тебя не могу заросшим. На порог не пущу!»

Светловолосый широкоплечий храмовник сложил прочитанное письмо и озадаченно почесал отросшую веником рыжую бороду. Опять миледи неймется. А разгребать кашу, разумеется, Аврелию. Даже в Ордене семья не дает ему покоя. Кажется, что еще им надо? Ну нет у него магического дара. А всё равно век прислуживай, раз угораздило родиться Тилани. Одно утешало: ему еще повезло. По сравнению с тем, как долг перед семьей, бывало, оборачивался для иных, участь скромного храмовника и время от времени роль мальчика на побегушках — считай, царская доля.

К письму прилагалось запечатанное послание, адресованное старшему чародею Руфиусу, а также деловая записка командору ордена, в которой властная дама в стиле, не предполагающем каких-либо возражений, распоряжалась предоставить ее внуку отпуск от несения службы на неопределенный срок по семейным обстоятельствам. Еще одна особенность Тевинтера: храмовники здесь стоят на ступени, значительно ниже магов. Возражений не будет.

***

— Проклятые маги!

— Что вы сказали, Тилани?

Мать твою, командор. Вошел так не вовремя и услышал. Аврелий прикрывает порванный плащ.

— А… виноват, — кивает сдержанно.

Но не смущен и не испуган. Сказывается происхождение. Хоть и магии в нем полный ноль, но нулем себя считать не приучен. А надо бы. Пользы от него только на выгуле молодняка. Когда тонкие и звонкие школяры обучаются приемам да чудодействам, есть риск, что пойдет что-то не так. Разумеется, старшие чародеи окажутся рядом и выправят любого салажонка, не дадут пропасть. Да ведь не ходить за каждым пацаном и сопли подтирать. Для соплей имеются вот такие: вроде и безвредные, а в качестве щита неоформившемуся олуху сойдут.

— Снова проделки старших школяров? — командор понимающе усмехается. Им бы обоим на войну, но, по каким-то замшелым традициям Круга, приходится торчать тут: подпирать стены, следить, чтобы детвора сторожа спящего на диване не подпалила, и служить объектом бесчисленных проделок и насмешек. Магам в Тевинтере можно всё.

— Сами же нарвутся когда-нибудь, — беззлобно ворчит молодой храмовник. — Дошутятся, что бдительность утратим. С Тенью не шутят.

Он много знает о Тени. Его сестренка обучается на старших курсах здесь же, в Круге. Он вырос в этом знании. Постигал его, когда тренировался противостоять магическому духу, пересиливать стихию, выдавливать энтропию и крошить созидание… Хороший парень, неравнодушный, смелый. К сожалению, по женской линии в Тевинтере трудно передать власть. А Аврелий…

— Вы на хорошем счету, Тилани. Если поостережетесь громко высказываться в адрес сильных мира сего, я дам вам возможность показать себя…

Их прерывают. Что-то случилось. Не здесь, за городом, на тихой никому не мешавшей до сих пор ферме. Кажется, присутствия храмовников требует очередной замшелый закон. Что же, ритуал — это повседневность для храмовника Тевинтера. Поподпираем стенку там, куда призовут. И кстати… надо бы взять с собой этого парня. Хоть не так бесполезен будет этот ритуал.

***

Кровь? Нет, почти нет. Сгоревшая от порчи еда на столе, трава у порога. Иссохшие трупы.

Нет, не просто иссохшие. Это были простые жители, видно, родные же проклятой девки. Дикий подзаборный маг! Неудачно просмотренная самоучка. Давно не видали. А посреди разгромленной и раскрошенной комнаты, в которой порезвился явно маг духа, в луже собственной крови — мессир Нироби. Один из старших чародеев, живет… точнее, жил в соседнем городе.

— Что он тут забыл, интересно? Случайно заехал небось. Хм… При такой силе девка в любой момент может стать одержимой, — этим соображением делится холеный брюнет средних лет. По виду — явно не маг, слишком в нем всё… не по формату. Какой-то он чересчур уж сам по себе. Ни привычных атрибутов, ни знаков причастности к какой-то школе или Кругу, ни видимых признаков чинов… И при этом очевидно, что за его плечами — Магистериум. Перрипати, — догадывается Аврелий. Он о таких слышал, но в приличном обществе такого человека не встретишь. А в неприличном Аврелий и сам не бывал.

— Тилани, — командор тихо окликает своего протеже и отводит в сторону для короткого разговора. — Девка, одичавшая эта, похоже, переросток, магией своей почти не управляет. Мессир Лоран (чуть заметный кивок в сторону другого старшего чародея, исследующего истерзанные останки почившего коллеги) возглавит погоню. Тот мессир… не смотрите на него, Тилани, на таких, как он, лучше лишний раз не глядеть, пускай себе разнюхивает… Он тоже отправится. Но им нужны еще пара помощников. Это возможность для вас. Лоран-то мелкая сошка, а вот тот… Понравитесь ему — может замолвить словечко кому надо. Я таких за версту чую.

Сам командор, разумеется, составить компанию в поимке опасной подзаборной колдуньи не вызвался, староват для такого рискового дела. При желании историю можно повернуть так, что Ордену мало не покажется.

— Берите еще одного и не возвращайтесь, пока не отыщите ту, кто это сделал... Живой? — командор встрепенулся в ответ на тихий вопрос подопечного, внезапно перешел на взволнованный шепот, — Да нахера она живая! Слушай меня: прикончите, как только убедитесь, что она та, кто вам нужен. С ней уже никто не свяжется, поверь мне, эти двое первыми ее кончат. Но… Головой отвечаешь, Тилани! Не напортачь. Иначе… Тут головы могут полететь.

— Но, мессир, я хотел просить отпуск… моя бабушка…

Командор уже не слушал. Он устало и шумно взгромождался на крепкую лошадь. Перед первым чародеем теперь придется отчитываться. И знал бы этот мальчишка Тилани, как сейчас заслуженному вояке хотелось бы поменяться с ним местами.

***

Красавица Сарин в доспехах выглядела так, будто нарядилась на бал по случаю ежегодного праздника урожая. Она не могла похвастаться такими же именитыми родственниками, что и Аврелий, зато имела славный веселый нрав. Славный для храмовницы. И редкий дар: она видела в мужчине главное. То есть Аврелий полагал, что разглядеть в нем, молодом зануде и качке хоть что-нибудь привлекательное — это означает заглядывать ну очень глубоко. Буквально просекать саму Бездну.

Они ехали бок о бок на мирных лошадках по Неваррским полям. След разыскивали их старшие товарищи, а эти два голубка занимались беседой… о лириуме. О чем еще говорят двое служителей Ордена, выбравшись из-под вездесущего командорского крыла, как не о запретном, таинственном снадобье, способном сделать тебя всесильным.

— Я видела у Дина.
Девушка, в отличие от Аврелия, без неприязни и как-то даже по-свойски произносит имя убийцы. Внутри неприятно шевелится гнев. Черный и правда хорош собой. Аврелий напрасно тешил себя мыслью, что это его собственный натренированный торс стал объектом любования вчера на привале у реки, где на пару с перрипати они отошли к воде освежиться после долгого дня в седле.
— Он сказал, что имеет доступ, связи в хартии. Ну ты понимаешь... — храмовница шепчет, почти касаясь губами покачивающейся щеки рыцаря, тем самым превращая того в неважного в общем-то слушателя. — Лириум ему гномы продают.
Аврелий с удивлением озирается на черного. Спохватывается и, обернувшись, натыкается на так близко буравящие его ясные серо-зеленые очи.
— А если поймают? — неуверенно предполагает он, не в силах отвести уже взгляда.
— Таких не ловят, — и опять это свойское восхищение проклятым перрипати.
Девушка пришпоривает свою лошадь и вырывается вперед. Он не спешит следом. Нашла мальчишку.
Нет уж. Он не простачок. Один из лучших в Ордене, даром что молод, но и без всей этой лириумной наркоты поборет средней руки магическую волю. А на спину его не одна она заглядывалась. Он знает, что силен и хорош. Поглядим еще, чем может похвастаться этот лириумный выскочка. Даст Создатель — нагонят отступницу, там и будет видно, кто чего стоит.

***

— Сарин, что ты...
Ночь, Аврелий отводил коней на водопой. И сам как раз влезал еще влажный в кожаные штаны. Только прикрыл наготу, как сзади в темноте хрустнула ветка.
Сердце забилось, увидев знакомый силуэт в искусно подогнанных доспехах. Как ни старался молодой храмовник сохранять внешне невозмутимость, а все же то, что происходило между ним и девушкой, трудно было назвать просто дружескими интересом.

Как-то сами собой штаны заело. Он все же с трудом, но подтянул пояс, мучимый нежданно-негаданно нахлынувшим смущением. В среде Ордена не было принято особо стыдиться, воины не знают пола. Только вот рядом в темноте была не воин. Это была Сарин. Прекрасная Сарин…

Дыхание Создателя. Она сама пришла. И медленно приближалась. Что за дурак. На кой ему эти штаны…

Неестественность в движениях, к сожалению, в такой ситуации ускользнула от его внимания. И когда он почуял неладное, было поздно: она мягко упала на землю — а он даже не успел подхватить ее и только охнул. Подхватил бы, протянул руку, но проклятые штаны все-таки его доканали, и в попытке застегнуть зачем-то другой рукой медную пряжку, он неловко качнулся вправо.

Труп качнулся влево и осел у его ног бесполезной кучей тряпья.

***

Аврелий так и не узнал, что произошло в лагере. Плохо помнил, как ощупывал ее безвольное тело в поисках хотя бы какой-то причины — причина была одна: магия. Плохо помнил, как на руках дотащил ее тело до палатки, еще теша себя бессмысленными уже надеждами и ища помощи. Как увидел двоих растерзанных товарищей, неестественно согнувших перебитые конечности в странном объятии, — вероятно, они пытались с кем-то справиться — почему-то врукопашную...

Как заметил движение. Крепче сжал меч, ударил щитом и долго рубил на мелкие кусочки нескольких призванных тварью мертвецов. Он не считал их. В какой-то момент те попросту растворились, оставив его одного посреди разоренного лагеря.

Он не оплакивал ее.

Долго рыл общую могилу. Обнял последней, уложил.

Перед тем как засыпать, обыскал труп перрипати. Нашел лириум.

Действительно, тот не врал — это был чистый материал, не настойка, не для магов. В небольшой деревянной коробочке хранилось сразу все: сырье в изящной баночке, маленькие практичные инструменты для подготовки и измельчения, сосуд, чтобы разбавить в воде и тут же аккуратно выпить, даже тряпица, чтобы протереть использованные ритуальные предметы и переложить до следующего приема.

Он не смог сделать это у нее на глазах. Сначала зарыл могилу.

А вот потом впервые отведал средства. Чтобы стать всесильным.

Хорошо, что сидел. Волна Тени накрыла и откинула его, могучего рыцаря, назад, закружила голову. Неясные звуки, шорохи пронеслись в голове. Чей-то голос вроде бы позвал его по имени.

— Нет, — он затряс головой, напряг силу воли, и вдруг шорохи начали затихать, а вихрь, круживший в сознании, приобретать оформленную силу: силу ментального удара.

Какой-то неясный женский голос вновь крикнул что-то издалека, раздался совсем уже нечеловеческий вопль… и всё стихло.

Он лежал на земле, глядел на звезды. И только теперь понял, что за то время, пока был в отключке, проклятая дикая магесса могла убить его сотню раз. Но почему-то не сделала этого. Может, побоялась, а может, была давно уже в пути в свое очередное убежище… Ему пора было отправляться следом.

Где-то еще южнее плещется Недремлющее море.

Он догонит ее во что бы то ни стало. И казнит.

Он. Потомок древних сновидцев. Наследник знаменитой фамилии тевинтерских магов. Бездарное разочарование престарелой магессы.

Он расправится с тварью. А после попытается быть полезным своей семье. Если она его примет, эта семья, в своё неприветливое лоно.

Hide

.

фоточка

.

Изменено 11 июля, 2018 пользователем Meshulik

Шен Мак-Тир · 13 июня, 2018

Какой няшка :react_doshik: Я б с таким поиграл!

Rеi · 20 июня, 2018

Прочувствовать

Узнать в таверне

Peace, Death! вам всем

Изменено 13 июля, 2018 пользователем Rеi

Yambie · 22 июля, 2018

Недельная игра длиной в три(!) недели, 30 страниц, один пострадавший медведь и успешная рыбалка на уток.
Danse Macabre с мастерским эпилогом теперь официально можно назвать завершённой.
Я всё уже сказал в личке, но главное повторю.
Спасибо большое вам, что приняли участие в этой косячной и запутанной истории)

Изменено 7 февраля, 2021 пользователем Yambie

FOX69 · 4 августа, 2018

Вот и закончились наши смертельные танцы. Т_т Не, правда. Я реально позавчера слезу смахнул после последней точки в эпилоге. Ямби с Ульвиком соврать не дадут. Надеюсь Красс Хирола отправит восвояси на время. Красс может, я знаю. Но эти двое: пират и мечница ещё долго мне грезиться будут. Прикипел. Ямби, милый-дорогой, спасибо тебе за Улву. Тут два разбитых сердца лежат: Барта и моё. От щастя разбитых.)) Мы будем ждать вас на Лломерине! В следующей серии.))

Ну, что сказать про игру... По-домашнему тепло, уютно и мило. Чем-то мне напомнило наши самые первые игры по ДА в разделе.^^ Дебют удался, не смотря на перманентные самоистязания мастера. Нинада, дорогой. Больше уверенности, меньше самокопаний. У мастера фрпг должна быть гранитная шкура, доброе сердце и тонна терпения.)) Ну, или как-то так.

Не буду про каждого, но я рад, что вокруг столько талантливых людей, которые за пояс заткнут любого профессионального писателя. Аврелий, восточные моря и Армада Удачи тебя ждут, если чо.) Тарик, держись там, в какую бы аферу ты не попал.) Алоис, ты не брат Миккеля, ты брат Флориана. Ты замечателен в своей пушистой аристократичности.) Каров! Шторм, тебе отдельная благодарность. Редкий дар у тебя - подмечать мелочи, проявлять внимание к другому игроку и втягивать в действо. Спасибо тебе огромное за такой талант. Для фрпг он бесценен. Это связка, цемент для отношений в группе. Саффра, блин, Рей... слов нет, нупачиму не получилось поиграть. (

Всех люблю, обнимаю, драгоценные и неповторимые.)

Изменено 4 августа, 2018 пользователем FOX69

FOX69 · 6 августа, 2018

Очередная серия. "Перекрёсток-5"

7:33 века Бурь, фрументум, Тевинтер

Задача нетривиальная – собрать команду из преданных, а главное способных людей. Магов, которые верят в новые идеалы и которые не побоятся преступить нынешний закон. В сговоре только маги. Только магам в качестве приза достанется безраздельная власть. Многие пророчат возвращение старых порядков и времён древних магистров, когда только незаурядный магический дар определял, достоин ли человек власти и положения. Многовековые оковы праведного Гессариона вот-вот спадут, чтобы позволить росткам новой Империи пробить религиозный фундамент андрастианской церкви.

Впору вспомнить и приобщить к делу всех верных агентов, которых не раз использовали на благо страны.

Агенты оппозиции

Верхушка оппозиции (нпс), те кто мечтают вернуть в Тевинтер истинную магократию

Типа МЕХАНИКА (1d100)

Как и говорил раньше, эта игра с литературным и социальным уклоном. Массовых боёв у нас, скорее всего, не будет. Возможны противостояния один на один, которых, в принципе, можно всегда избежать. Но, если очень хочется, то почему бы нет.)

У ваших героев есть 7 Способностей, которые потребуются в повседневной жизни и для выполнения заданий:

1.Влияние (все действия связанные с убеждением, обаянием, угрозами)

2.Проницательность (все действия связанные с интуицией)

3.Бдительность (все действия связанные с внимательностью)

4.Атлетика (все действия связанные с физической нагрузкой и выносливостью)

5.Акробатика (все действия связанные с ловкостью)

6.Рукопашный бой (РБ)

7.Владение холодным оружием (ВХО)

В начале игры вы должны распределить очки опыта ваших Способностей. Апгрейда в этой игре не будет, статы не изменятся после запуска, поэтому, хорошо подумайте над распределением 400 о.о

Значение Способности не должно превышать 70 и быть не меньше 20.

Вы можете усилить свои Способности с помощью МК, которой владеет каждый из вас в большей или меньшей степени, а также, с помощью алхимических средств.

Сложные действия, требующие больших усилий, помехи, изменения окружающей среды предполагают штрафы к Способностям.

ХП = 10+1d10

Урон вам могут нанести в рукопашном бою (1d3+кол-во десятков в значении РБ); холодным оружием (нож/кинжал -1в5+кол-во десятков в ВХО; меч/булава/топор 1в10+кол-во десятков в ВХО; двуруч/молот 2в10+кол-во десятков в ВХО), магией разрушения (1d10+кол-во десятков в значении Магии Разрушения), магическим посохом (1d10 без броска атаки).

Урона можно избежать: парировать(Атлетика), уклониться(Акробатика), отразить(Магия Защиты).

Падение с высоты: каждый метр отнимает 2хп.

Погоня: догонять/убегать можно с помощью Атлетики. Догоняющий и убегающий делают броски по очереди. Как только у кого-то выпадает успех, значит, оппонент догнал/убежал.

Магический статус агента

Ваши маги имеют две Специализации: Primum magicae (основная) и Secundo magicae (дополнительная). Основная специализация – это ваши редкие, уникальные способности, которыми в совершенстве владеют единицы и которые используют властьдержащие себе на благо и на благо страны. Вы как раз из таких профессионалов.

Primum magicae

Некромант – эти маги умеют взаимодействовать с условно неопасными духами Тени, которых притягивает смерть. Такими, как: висп, дух мудрости, дух доблести, дух сострадания, дух господства, дух веры, дух надежды, дух справедливости и проч. Умеют вселять страх смерти в недругов, поднимать трупы, отправлять духов в атаку и заставлять врагов взрываться после смерти. Подселение духов в человека или животное, также как «воскрешение» большого количество трупов будет относиться к сложным энергозатратным заклинаниям.

Демонолог – маг, который работает с потенциально опасными, злобными духами. Такими, как: висп-призрак, привидение, демон гнева, демон голода, демон праздности, демон желания, демон гордыни, демон страха, демон ужаса, демон отчаяния, демон зависти, арахнец, бормочущий ужас. Умеют подчинять одержимых, противостоять им и уничтожать. Вызов высокоуровневых демонов (зависти, гордыни, желания, страха) сложен и опасен для физического здоровья чародея, так же, как и усмирение одержимых.

Оборотень – маг, которому доступно перевоплощение в любой живой объект, независимо от размера и вида. Перевоплощение и копирование человека и огромных существ является сложным заклинанием.

Энтропист – этот маг владеет заклинаниями, которые ослабляют и калечат противников, за счёт их жизненной силы. Специалист по проклятьям, сглазу, параличу и порче. Массовые проклятья считаются сложными, как и продолжительные. Вы можете ослабить живое существо, уменьшив его ХП на 1в10, уменьшив его Способности на -20 при успешном броске на основную Специализацию.

Мастер иллюзий – работает исключительно с психикой отдельного взятого человека, которому может внушить любые видения и вызвать галлюцинации. Создаёт образы любых предметов и существ в воображении жертвы. Сложными считаются детализированные иллюзии. К примеру, для создания иллюзии текста какого либо документа придётся затратить больше сил, чем на создание иллюзии лужи или кустарника. Иллюзия живого объекта, якобы вошедшего в контакт с внушаемым и массовый гипноз, также потребуют больших усилий.

Алхимик – специалист по созданию целебных, ядовитых и вспомогательных(снотворные,парализующие,приворотные,усиливающие,ослабляющие) средств. Процесс создания зелья усложняется соответственно процессу достижения цели. К примеру, зелье для заживления пореза не потребует усилий, тогда как зелье для исцеления сложного перелома будет готовиться в несколько этапов, и получит меньший шанс дойти до больного. Яд для избавления от крыс готовится без штрафов, но отравить дракона будет не просто.

Время приготовления одного средства 1в3часа.

Приготовленное целебное средство приносит +1в15хп, яд отнимает -1в50хп, лириумное –пополняет запас маны на 2 раунда, снотворные/парализующие станят на 1в60мин, усиливающие добавляют +5 к Способностям, ослабляющие отнимают -10 к Способности.

Secundo magicae

В той или иной степени каждому магу Тевинтера доступны все школы магии. У нас они будут обобщены в 4 категории:

Магия Разрушения: Школа Стихий, Школа Духа. Эта магия используется исключительно для нанесения физического вреда противнику силой стихий и субстанцией Тени. Урон от Магии Разрушения = 1d10+кол-во десятков в значении этой специализации.

Магия Созидания: Школа Созидания. Магия, которая исцеляет и снимает негативные эффекты Магии Разрушения. Один раз в сутки можно исцелить 1в+ХП.

Магия Защиты: используется для отражения Магии Разрушения, создания энергетических щитов, магических доспехов, использования защитных свойств Тени (покров Тени). Любой вид защиты полностью блокирует физический или магический урон, если бросок успешный.

Магия Крови: применяется для усиления заклинаний и подчинения. Если вы хотите усилить заклинание (увеличить шанс успеха при броске), то пользуетесь собственной кровью или кровью жертвы. Собственная кровь (бросок кубика на МК) даёт прибавку +5 к исходному значению способности, специализации или школы, но отнимает -5 от ХП. Кровь человеческой жертвы может дать прибавку +10, но тогда жертва гибнет и придётся избавляться от трупа. Или +2, если хотите оставить жертву в живых. Воздействие «Хозяина крови» на противника будет длиться 1д10мин при успешном броске.

Для апгрейда магического статуса у вас есть 315 о.о, которые вы должны распределить на Основную и Дополнительные специализации. Самое высокое значение при распределении о.о - 75 и оно в основной специализации быть обязано. Остальное на ваше усмотрение.

Все заклинания специализаций (доступные вашей фантазии, на благоразумие которой мастер питает надежды)), делятся на два уровня:

Сложные энергозатратные заклинания. Применяются со штрафами: -10,-20,-30. Штрафы назначает мастер в зависимости от ситуации и сложности задуманного игроком относительно событий игры.

Низкоуровневые обыденные заклинания: штраф не накладывается, бросок от исходных значений специализаций. Разжечь огонь, создать источник света, швырнуть камень, заморозить воду, подстрелить птицу и прочие бытовые мелочи, которые не влияют на сюжет, вы можете придумывать сами, предварительно бросив кубик на соответствующую школу магии относительно распределённых очков опыта.

Магический коллапс. Даже у профессионалов бывают срывы и иногда магический поток, и Тень противятся заклинателю. В таких случаях вас может настичь магический коллапс (если на кубике 98-99-100). Маг теряет сознание на 1в60 мин. Последствия такого срыва неприятны: тошнота, головокружение, рвота, головная боль, галлюцинации. До полного восстановления 1d5 часов.

Расход маны. Подряд вы можете произнести 3 заклинания. Потом следует пополнить запас маны или продолжать бой со штрафом -20, который с каждым раундом будет увеличиваться на 10. Без пополнения лириумом мана восстановится через час. Флакон лириума пополняет ману на 2 раунда.

Чёрные информационные кристаллы вытягивают ману при использовании. Помните об этом. Штраф зависит от затраченного на общение времени.

От мастера. Просьба и пожелание. Я не ограничиваю вас в ваших фантазиях на магическом поприще. Придумывайте новые заклинания, ибо в Тевитере они точно не ограничены лором, но, пожалуйста, постарайтесь избегать применения чужих специализаций (если вы поднимаете трупы, то обернуться волком уже не сможете) и с долей логики и здорового скептицизма подходите к своим действиям - двигать башни, левитировать, взрывать церкви, обрушивать горы, поднимать цунами и прочие глобальные катаклизмы с помощью магии нам всё-таки не по силам. Ну, и не забывайте об окружающем мире, который будет живо реагировать на ваши деяния. *потирает потные ручонки* :D

Вполне возможно что-нибудь ещё добавлю)

Hide

Комната: Vivat Imperium!

Так, сюда складываем все квенты, тема игры будет отдельно.

Изменено 28 августа, 2018 пользователем FOX69

Yambie · 6 августа, 2018

Я слышу, даже когда уши мои закрыты.
Я вижу, даже когда перед глазами моими кромешная тьма.
Лишь на устах моих бессмертная печать. Не вымолвить мне того, что знает мой разум.
Даже в самых сокровенных снах – неразрушимы таинства сломленного духа.

Лик

Изменено 16 октября, 2018 пользователем Yambie

Hikaru · 14 августа, 2018

Алхимик

Показать контент

Спросите любого: как выглядит алхимик? И любой опишет вам скрюченного патлатого старикашку в прожженной кислотами мантии, с маниакальным блеском в глазах склоняющегося над склянкой с особо вонючим зельем. Правда, этот любой, скорее всего, не имеет никакого отношения ни к алхимии, ни к алхимикам. Да и вообще, ни один знакомый Крис маг-алхимик не походил на сей изыск народной фантазии, яркий образчик которого был намалеван прямо на стене лаборатории Валериуса Парма, Второго Советника архонта, а также Главного алхимика столицы.

На самом деле, Советник был высок ростом, не стар и довольно хорош собой; и, тем не менее, определенное сходство с карикатурой проглядывало, особенно в надменно-презрительном выражении лица. Порадовавшись, что поблизости никого нет, девушка подобрала кусочек угля и пририсовала Валериусу бородавку на носу, после чего, отряхнув руки, поспешила к главному входу, довольно улыбаясь.

Кристабэль увлеклась алхимией еще в Круге Вирантиума, где находилась древняя родовая башня Дома Мастарна. Как она радовалась, когда после блестяще сданных экзаменов объявили, что трое лучших выпускников, и Крис в том числе, направляются на стажировку к самому Парму! Вот только ее, как оказалось, главный алхимик у себя в учениках видеть не желал. А все из за ошибки секретаря, написавшего ее имя как Кристабаль, вместо Кристабэль – магистр был уверен, что все трое студентов маги, магесса в его планах не значилась.

- Место женщины на кухне и в койке, - сорвался на крик мэтр, - а никак не в лаборатории! Я не буду тебя учить!

- У нас контракт, - спокойным ледяным тоном ответствовала Крис, хотя внутри у нее всё тряслось от ярости и обиды. – И будьте любезны не тыкать, я так же происхожу из рода альтус, как и вы.

Разорвать контракт и не потерять лицо Валериус не мог, но и смириться тоже не захотел. Сперва он пытался не пускать магессу в лабораторию – пришлось Крис оборудовать подобную у себя дома и проводить опыты там. Арсентий, один из избранных счастливчиков-практикантов, тайно влюбленный в девушку, охотно ей помогал, подробно рассказывая чему их учит Парм и какое у него имеется оборудование для опытов. Так что, спустя несколько месяцев, на показательном экзамене для инспекторов Круга, Крис показала отличные результаты, к немалому удивлению так называемого «наставника», и не постеснялась заявить, что могла бы выступить лучше, если бы мэтр позволил ей проводить в лаборатории больше времени. Советник был в ярости, но в присутствии профессоров скрипя зубами пообещал это устроить.

Противостояние перешло во вторую фазу – полный игнор. Впрочем, девушка была только рада. Ее никто не замечал, не выдвигал нелепых претензий, и она могла заниматься любимым делом в прекрасно оборудованной лаборатории (все же ее домашняя была куда как скромнее, чем у не стесненного в средствах Советника) и пользоваться великолепной библиотекой. Тогда же Крис увлеклась ядами, возрождая забытые древние рецепты и экспериментируя с новыми.

Парм не знал об этом увлечении и был весьма шокирован, когда из Тайной канцелярии пришел заказ на новую разработку отсроченного яда – изобретение его ученицы. Пришлось делать хорошую мину при плохой игре, вот только Крис категорически отказалась выдавать свои секреты, хотя и согласилась изготовить требуемое количество препарата. Достаточно и того, что имя настоящего создателя зелья никто не знал, а вся слава, как и прилагающееся к ней денежное вознаграждение, достались Советнику, выделившему Кристабэль, с барского плеча, жалкие крохи.

Между ними установился хрупкий мир. Крис, скромно опуская глаза, называла Валериуса Парма «наставник» и готовила яды, не выдавая тайны своих экспериментов; Парм говорил о ней «моя ученица», но вместо учебы пытался выведать ее секреты, воздействуя на строптивицу всеми доступными средствами, от психоделиков до афродизиаков, которые, впрочем, она успешно нейтрализовывала.

До окончания пятилетнего контракта оставалось еще четыре месяца.

В рабочий кабинет магистра влетел растрёпанный эльфийский подросток. Его светлые коротко стриженные волосы стояли дыбом, а длинные оттопыренные уши покраснели. Он подбежал к столу, схватил с тарелки яблоко и свалился в кресло напротив человека, сидящего за письменным столом.

Лириумного цвета глаза с немым вопросом обратились к мальчишке. Человек поправил манжет синей бархатной мантии и уставился на всклокоченного юнца.

- Кто? - спросил он, наблюдая на эльфийской физиономии полный триумф.

- Её зовут Кристабэль Феникс Мастарна, - возвестил мальчишка. - И она работает в лаборатории Круга. У Валериуса Парма.

Человек бросил на эльфёныша скептический взгляд, пока тот крутил в руке румяный плод, задумался и сказал:

- У нас под самым носом... Значит, опять Мастарна. Некогда известный номен. Мессир Крисп их что, на расстоянии чует? Что для нас интересного?

- Ну, - мальчишка помедлил. - У неё со старым Пармом тёрки. Говорят, он запрещал ей работать в лаборатории Круга. И намеренно недооценивал.

Человек удивлённо вскинул широкую бровь.

- А после поставлял зелья на заказ, без упоминания её участия.

Маг усмехнулся.

- Какой коварный дед. Решил всю славу себе присвоить. Пожалуй, я его огорчу.

- Ага, - эльф хрустнул яблоком. - И мессира канцлера заодно.

- Огорчение мессира канцлера ничто иное, как приятный бонус, - человек поднялся из-за стола.

- А не наоборот? - мальчишка скорчил наивную гримаску.

Но человек его уже не слушал. Он шагал к выходу.

Консулярный трибун и глава контрразведки Теодор Красс давно хотел заполучить себе в штат кого-то подобного. Мага, умеющего профессионально обращаться с опасными веществами. Не заносчивого антиванца, не приторного орлейца, а исконного тевинтерца, который бы проникся новыми идеями оппозиции. Сородича, который был бы верен и пошёл до конца. Дом Мастарна давно утратил своё влияние и, скорее всего, самостоятельно уже никогда не поднимется до прежних высот, если его не подтолкнуть. Так и угаснет на дне веков. Но если миледи заинтересована и хоть чуточку тщеславна род имеет неплохие шансы вернуть прежнее величие. Конечно, мессир Герион Крисп позеленеет от досады, что ценный специалист им обнаруженный, уйдёт в другое ведомство, но зелень ему только к лицу. Так думал бывший центурион и нынешний магистр Теодор Красс, направляясь в алхимическую лабораторию Круга магов Минратоса.

- Die enim bona, миледи Мастарна, - поприветствовал он склонённую над алхимическим столом спину стройной женщины.

Крис закончила отмерять дозу реагента, перевернула песочные часы, отмечая время реакции, и только потом обернулась к так не вовремя объявившемуся в лаборатории мужчине. Лицо ее, впрочем, было абсолютно безмятежно, скрывая неудовольствие за приопущенными ресницами.

- Приветствую вас, мессир... - прошелестел тихий голос. Урожденной стихийнице показное спокойствие давалось непросто, но ради любимого дела пришлось научиться притворяться. - Чем обязана?..

- Теодор Красс-Шармаль, - не замедлил представиться магистр. - Простите, что отрываю вас от работы, миледи.

Он переступил через порог и подошёл к рабочему столу. Окинул взглядом реторты, колбы, перегонные кубы и вспомнил свою молодость. Алхимия и Созидание никогда не были его любимыми предметами.

- До меня дошли некоторые сведения, - продолжил он, стараясь поймать открытый взгляд девушки, - и я решил их лично проверить. Последнее время вы получали очень много заказов на вещества, так скажем, редкого применения. Вы знаете, миледи, кто заказывал их?

Трибун прислонился плечом к шкафчику с реактивами в ожидании ответа.

- Почему вы думаете, что я буду отвечать на ваши вопросы? - нотка раздражения проскочила раньше, чем Крис вспомнила, где она слышала эту фамилию. Красс-Шармаль. Тайная канцелярия. Пожалуй, этому придется ответить. - Все заказы проходят через моего куратора, Советника Валериуса Парма, можете поинтересоваться у него.

Это была не вся правда. Некоторые особо интересные зелья Кристабэль готовила для себя, точнее, для продажи на черном рынке. Над ними приходилось поломать голову - вещества, реагирующие, например, на красное вино и не проявляющие себя в белом. Приворотное зелье, воздействующее исключительно на рыжеволосых. Или последний эксперимент - духи, несколько капель которых превращает безобидный пластилин в мощную взрывчатку, активирующуюся под воздействием лунного света.

Необходимые для ее собственных экспериментов реагенты стоили дорого, а от Парма Крис мало что перепадало. На финансовую поддержку со стороны родственников тоже надеяться не приходилось - с тех пор, как у Мастарна перестали рождаться мальчики с даром, дела Дома пришли в упадок. Двоюродный кузен Крис вообще - виданное ли дело! - пошел в наемники и теперь служил где-то телохранителем. Злопыхатели поговаривали, что Мастарна прокляты, но достоверно никто ничего не знал.

А миледи оказывается с норовом. Отметил магистр и улыбнулся ей.

- И всё-таки, я поинтересуюсь, именно, у вас. Позволите? - он продолжал её рассматривать и делать пометки в своём воображаемом блокноте. Он даже решил дождаться её ответа. Если уж вербовать верного агента, то нужно знать о нём всё. Ну, почти всё.

- Заказы мне передает наставник, Валериус Парм, большего я не знаю. - Голосом Крис можно было бы заморозить воду в реторте. - Прошу простить, но мне пора заняться процессом, пока реакция не вышла из под контроля.

Девушка указала на песочные часы, верхняя колба которых почти опустела.

«Значит, Парм, действительно, держит её в неведении и использует. Щедрой оплатой канцлера он тоже вряд ли с ней делится. Что ж, на руках появился предсказуемый козырь», - сделал вывод трибун и продолжил, приберегая джокера в отдельной колоде:

- Я вас не отрываю. Занимайтесь вашим процессом, - он повернул голову и увидел за стеклом множество банок с препаратами. Из одной, из мути формалина, на него уставились чьи-то глаза. Трибун пристально посмотрел в них, глаза посмотрели на него.

- Значит, скромная оплата, скромный быт и любимая работа, - глаза застыли, магистр улыбнулся. - Достойно учёного. У меня есть к вам предложение, миледи Мастарна.

Дерзкая парочка глазных яблок подёрнулась ледком и через секунду вмёрзла в жидкость, а гость лаборатории снова обратил внимание на хозяйку.

- Мессир, возможно, не в курсе, но до окончания срока контракта все изготавливаемые мной зелья являются собственностью моего наставника; за работу я получаю кое-какие реактивы и возможность пользоваться лабораторным оборудованием. Что же касается вознаграждения стажера, то, право, такая мелочь не стоит упоминания. Поэтому меня не интересует, от кого мессир Валериус получает заказы; через несколько месяцев я сама буду выбирать заказчиков.

Повернувшись к Крассу спиной, Кристабэль убавила огонь под спиртовкой, помешала раствор и отсчитала несколько капель следующего реактива. Минутная пауза позволила девушке собраться с мыслями и полностью овладеть собой.

- Я готова выслушать ваше предложение, мессир Шармаль.

Он оторвался от шкафчика, заложил руки на груди и, не обращая внимания на её рабочую позу, прошёлся вдоль стеллажей.

Пока магистр шёл, он в подробностях рассказывал историю рода Мастарна. О его прежнем величии, о взлётах и упадке, о поражениях и победах. Казалось, трибун Красс лично заведовал генеалогическим древом этого семейства.

Остановившись у одной из книжных полок, он вытянул за корешок "Философию обоснования эликсира вечной молодости" и обернулся.

- Вы бы хотели, миледи, вернуть прежнее величие Дома Мастарна? - вдруг, спросил он. - Со всеми вытекающими из этого последствиями.

- Откуда… Откуда вы все это знаете?.. – Крис была поражена. Этот человек знал такие вещи об ее предках, которых не было и в помине в семейных архивах. – Неужели это возможно? Конечно, я согласна!

- Возможно ли это? - он захлопнул книгу и отправил в пыльный ряд. - С некоторыми условиями.

Магистр вернулся к длинному алхимическому столу и, не рискуя приближаться к вскипающим реактивам, словно боясь испортить свою мантию, продолжил:

- С этого момента вы, миледи, будете работать на тевинтерскую контрразведку. Не на чёрный рынок, не на мастера Парма и даже не на себя. Вы будете подчиняться мне. И я обещаю вам вернуть величие Дома Мастарна.

- А как же мой контракт? Я не могу его расторгнуть досрочно!

- Какой контракт? - не сразу сообразил магистр. - Ах, контракт... - он улыбнулся. - Это теперь не ваша забота, миледи. Жду вас завтра в Серебряном Шпиле, у себя в приёмной. Миледи, - он учтиво кивнул и направился к выходу.

- Постойте! У меня тоже… есть условия, – Крис сама изумилась собственной наглости, но не остановилась: - Лаборатория, достойное наследницы альтус вознаграждение и обязательство, что мои разработки никогда не попадут к Валериусу Парма!

Он удивился её напору. Усидчивость и скромность вмиг уступили место эмоциональному порыву. Ну, конечно, стихийщица. Магистр улыбнулся.

- Условия нового контракта я предложу вам завтра. Вам они понравятся, а Валериус Парм навсегда останется в прошлом и не появится в вашем настоящем без вашего желания. Приходите. Я буду ждать вас, миледи.

Дверь отворилась, и гость покинул пропахшее химическими составами помещение.

Hide

Кристабэль Феникс Мастарна

Tanatos · 14 августа, 2018

Наследие Криспов-Мастарна продолжается)

Hikaru · 14 августа, 2018

А где-то еще Профессор Сакс бегает, и тоже не один))

Tanatos · 14 августа, 2018

Маста ж как раз обещал новую часть СПН)

Meshulik · 18 августа, 2018

Оборотень

Семь лет

Сказка

Зловещие блики танцуют по углам, в очаге шипят сырые ветки. Дети жмутся друг к другу на козлиных шкурах. Собаки тут же — тоже слегка сырые, но готовы согреть теплым боком товарищей по играм и поиску пропитания. Год неурожайный. А еще эти слухи.

— А расскажи нам про ведьм Диких земель Коркари, бабушка Урд.

— Неча в такую пору про ведьм. Нету тут ведьм, это дальше к востоку. Напугаетесь, не уснете…

Она и сама вполне сойдет за ведьму, да еще эта ее любовь рассказывать всякие небывалые истории.

— А правда, что они воруют детей? — спрашивает самый маленький и самый нетерпеливый.

— Нет, Мики, — шепчет его сестра постарше испуганно, — это оборотни воруют, а ведьмы тех оборотней рожают от волков.

— А я знаю, они рожают их от проклятых тевинтерских малефикаров! — встревает семилетний пацан, которого уж не напугаешь.

— Не малефикаров, а магистров, — поправляет кто-то всезнающий с галёрки.

— Цыц вам! — повышает голос бабушка Урд. — Накличите еще, — она подтягивает повыше наброшенную на больные колени косынку, вязаную из волчьей шерсти. — Раскричались, галки.

— Бабушка Урд, расскажи сказку, — чистый голосок маленькой девочки заставляет прервать перешептывания о происхождении жуткой нечисти.

Старуха благосклонно кивает. Сказку можно. Сказка — «про неправду», про «жили-были» и «за тридевять земель».

— Сказку, говоришь? Сказку можно. Ну слуште. Расскажу я вам сказку про Серого стража. Был тот страж королем без королевства…

Бабка затейливо сказывает: про то, как Король серый страж верхом на коне-грифоне спас Заморскую королевну из высокой башни от злого дракона-архидемона; про то, как дракон за ними погнался, и про то, как Королевна бросала за спину то гребень, то платок.

Время от времени бабушка Урд прикладывается к большой глиняной кружке домашнего пива. И чем легче кружка, тем старухина жестикуляция всё живее, а повествование — всё менее размерено…

Hide

7:32, 27 Парвулиса, где-то на западной окраине Ферелдена

— Останешься?

Молчание. Давно не задерживался тут.

— А Полин?

— Поехала проведать сестру.

— А, так вот почему девочки у бабки…

Тихий разговор между двумя мужчинами, сидящими рядом за широким господским столом, прерывает гулкий тост с противоположного его конца:

— Поднимем же кубки, рыцари, за гостеприимного нашего хозяина, доброго банна господина Прудо. И за верного друга этого дома и нашего ордена, достопочтенного Серого стража!

Шестеро храмовников степенно встают и со звоном соединяют одинаковые бокалы, обратив свои суровые лица на хозяина и его товарища.

— Благодарю вас, сэр Кристофер, — вежливо подымает наполненный рубиновым вином особый хозяйский бокал местный землевладелец. Его коротко стриженные светлые волосы торчат ежиком, делая лицо моложе, но под глазами и вокруг губ залегли тени. Его товарищ тоже не помолодел. Может, кто-нибудь из старых знакомых при встрече бы и не узнал. В выражении лица поубавилось добродушия: сказались непростые годы, оставленные за плечами: три — войны, четыре — жизни в лесу. Зато прибавили уверенной стати. Теперь он был уже совершенно сед, белоснежные пряди закрывали уши. Приличествующей в этих местах для мужчины шапки на голове и у него тоже не было.

— Я рад, что вы не забываете сей гостеприимный дом, — в свою очередь поприветствовал храмовников Серый страж, — и как обычно, рад быть вам полезен. Мне передали, что вы хотели видеть меня здесь?

— Кхм. Да, — сэр Кристофер кашлянул в смущении, — признаться, мы к вам, как обычно, за помощью. Из Круга сбежали два мага. Так вы уж подсобите поискать. Нам бы егерей, и господин Серый страж бы как знаток этого леса нас очень бы выручил. После той истории с одержимым, коего вы так помогли прикончить, мы уж на вас рассчитываем и не забываем в молитвах Создателю.

Хозяин с улыбкой польщенного благодетеля кивнул за себя и за товарища и вернул оратора к более насущному делу:

— А теперь давайте позволим нашим гостям поесть и отдохнуть. О поисках же поговорим позднее.

Храмовники дружно принялись за вино.

…

— Останешься? Люди жалуются, что ты отдаляешься, что слишком многим беглым не доверяешь, возвращаешь храмовникам.

— Н-нет, — в голосе прозвучало сожаление, или банну только почудилось, — пойду вперед них. Полечу... Найду беглецов — посмотрю. Сам знаешь, нам много и не нужно. Нужны сильные, способные жить в лесу, служить секте. Остальные… Всех не спасти, — плечи приподнялись в легком сожалении, — если мы не будем полезны храмовникам, они что-нибудь заподозрят. «Кровавая банда» — не орден спасения магов со всего Ферелдена. Ты знаешь наши цели. Я всего лишь расчищаю твой путь.

Храмовники уже покинули приемную залу замка и отправились на боковую. Серый страж стоял, наблюдая в окно старика с клюкой, выбравшегося подышать ночным воздухом. Одряхлевшего. За ним требовался постоянный присмотр. Надо бы прислать сюда кого-нибудь из магов духа, понимающих, как остеречь сдающего на глазах старого шамана.

Хозяин же из кресла за столом наблюдал тем временем за наблюдателем.

— А те магистры из Тевинтера?

— Да какие магистры… — страж фыркнул насмешливо. В Ферелдене любого тевинтерского барыгу принимали за ужасного магистра. Никто не мешал — это придавало номинальному главе секты зловещую репутацию. — Даром нам никто ничего не сделает. В прошлый раз помнишь, что было… И это за одного пристроенного им отступника.

Все верно. Роальд сам вел дела с тевинтерцами, представляясь фигурой солидной и удобной для внешних контактов. Хотя на самом деле без его друга ничего бы не вышло. И сейчас тот снова был совершенно прав. Но от того беспокойства, копившегося все эти годы, не убавлялось.

— Сколько поколений сменится, прежде чем мы приблизимся к нашей цели? — спросил он скорее себя со вздохом, разглядывая на дне кубка несколько алых капель. — Не мы, потомки. Какими им быть? Кем мне нужно воспитать младшую, чтобы она смогла сделать правильный выбор и выдала этих двоих храмовникам ради того, чтобы спасти всех остальных? Когда ей придется сделать такой выбор?

— Скоро, — на этот вопрос у его собеседника был ответ. — Слишком скоро. И поэтому это будет не младшая.

По лицу банна Роальда Прудо пробежала тень сомнения.

— Послушай, Пол… — начал он осторожно, — мне не кажется, что мальчику понравится, если ты его привезешь сейчас. Может, со временем… У тебя же еще есть время?

Он боялся услышать ответ. Он боялся за своих детей и боялся он своего старого друга, которого когда-то люди его отца выкинули на грязную дорогу перед воротами замка и который сейчас, спустя четырнадцать лет, обладал безграничной властью над всем его банноратом и над ним самим. За него он не боялся. Все было давно известно. Серые стражи уходят.

Во дворе, приглушенные рассыпанной толстым слоем соломой, застучали подковы. В тени конюшни приземистая фигура лениво отделилась от косяка и неспешно приблизилась к всаднику. Тихий обмен короткими фразами — и через минуту банн уже принимает из рук расторопной челяди послание из Джейдера. А через три:

— Кажется, у нас снова будет помощь Тевинтера. Просьбы с такой печатью обычно щедро оплачиваются. Чья она, как ты думаешь? Тот парень, с которым я пару раз виделся, конечно, напыщенный кретин, но такого бы не сочинил.

Эльф взял протянутое ему письмо, пробежал глазами.

— Представитель «девайна»… — сжал губы, — «Предписано». Что-то мне это не нравится.

Первый и последний раз, когда Пол слыхал нечто подобное, всё закончилось… А впрочем, ничего бы сейчас не было, если бы не та полузабытая уже история.

— Может, от нас нужна какая-то особая работа? Тебя зовут, — на эльфа пристально взглянули с невысказанным вопросом.

— Угу. Значит, знают, кто я. Зачем еще кто-то, если можно обделать дела с тобой? А этим напрямую нужен исполнитель. Хм… Ты от меня ничего не скрываешь?

Роальд лишь вздохнул. То же самое он хотел бы спросить и у эльфа. Но не решился.

***

…Напряжение повествования растет. Юная слушательница обнимает сидящую рядом крупную собаку неопределенной породы. Прячет в ее рыжей шерсти своё личико. Пес, будто понимая, что творится на душе у крошки, шумно нюхает ее макушку черным и влажным и дышит теплым в ухо.

Бабушка Урд приближается к кульминации своей затянувшейся сказки, паузы становятся всё драматичнее:

— А Король без королевства снова давай молиться Создателю.

— И что? — нестройным хором спрашивают дети.

— Что? Ну, — чинно отставив кружку в сторону и почесав нос, бабушка широко разводит руками, — чудá опять творит королевна: хвать из-за щеки прах неспящих мертвецов, который прихватила с собой давеча, когда змей её похищал, — да и шварк туда же. За спину то есть. И выросли за их спинами высокие и непроходимые горы — как Морозные горы наши. Змей захотел было перелететь, да слишком высоко поднялся, замерз там на снежной вершине и скатился в самую глубокую пропасть. Да так в ней и сгинул!

Урд торжествующе оглядывает притихшую аудиторию и делает внушительный глоток из изрядно опустевшей кружки.

— А Королевна? — интересуются с галерки, куда не достают блики горящего хвороста.

— А! Королевна! — спохватывается вдруг бабушка, что не рассказала самого важного. — А Королевна-то и оказалась ведьмой! Когда верный конь-грифон спустился на тверду землю, достал серый страж свой булатный меч и срубил ей голову за магию ее и малефикарство. А сам сел править на трон заморского королевства и женился на первой тамошней красавице. И жили они долго и счастливо и умерли в один день.

— А как звали того короля? — требует кто-то после всеобщего непродолжительного восхищенного молчания.

— А как звали? Да как вот нашего серого стража хоть бы, могыть, Полихронием и звали, — брякает старух.

— Фу-у! — девочка недовольно кривится. Будь она королевной… Слава Андрасте, что не дошло до свадьбы. — Он же ста-а-арый.

Рыжая собака тем временем незаметно покидает избушку бабушки Урд. С пса на сегодня сказок уже достаточно.

Да и пора уже отправляться искать пропавших беглецов.

Hide

Явь

— Держи! Держи коня!

— Дракон, святая Андрасте! Драко-о-он!

— Коня держи, дубина!

— А-а-а-а-а!

Беглый маг Круга выхватывает нож, снег накрывает веером кровавой мглы, которая шипит и устремляется к небу. Подымается гудящий вихрь, края проруби в реке неподалеку на глазах еще двух беглецов и шестерых крепких храмовников обламываются и тонут. Широкая полынья вскипает, и оттуда восстает столб огня. Он разделяется на сполохи, которые двигаются наперерез храмовникам. Но тот же огонь грозит и самим беглецам — запуганным озябшим, проголодавшимся за время блуждания в горах.

Взрослый и два вчерашних подростка, девушка одета не по-здешнему, побогаче, она не из Круга... Пожилой мужчина, тощий и долговязый, как раз только что вскрыл себе вены. Его внутренности лезут кровавым месивом из горла, глаза побелели и лопнули, тело скрутило так, что подбитая мехом зимняя мантия трещит по швам, а конечности приобрели формы тяжелых кожистых клешней, тянущихся к оцепеневшим еще не одержанным его подельникам.

Шипит, плавится лед, гудит огонь, кричат люди, бьются на земле раненые лошади, а те, что чудом остались целы, — понесли. Двоих служителей Ордена протащило поводьями далеко по лесу. Выкарабкаться из бурелома, по пояс проваливаясь в рыхлый снежный наст, непросто.

И над всей этой разверзшейся на тихой лесной полянке бездной кружит невесть откуда взявшийся дракон! Кажется, ему понравилось зрелище, он хищно планирует вниз и добавляет огня, окончательно пугая и разгоняя по сторонам орденских лошадей.

Укрывшиеся покуда в ивняке трое людей в добротной одежде лесных жителей с магическими посохами в руках пытаются спасти хоть кого-нибудь. Изначально предполагалось, что они выведут магов из-под носа их преследователей, запутав следы. Но орденские что-то почуяли и не повелись на обычные уловки, среди них точно есть охотник. Да кто сейчас что разберет!

Дракону надоело веселье, и с видом скучающего театрального завсегдатая он взгромоздился в собственную ложу на скале, удовлетворившись скромной добычей в виде сытого храмовничьего жеребца.

Двое крепких отступников из таинственной «Кровавой банды» молниями перебивают ноги скачущей лошади. Та валится в красную кашу из снега и собственных конечностей. Никто не должен уйти отсюда. Иначе положение может стать еще тяжелее. Хотя сейчас кажется, что тяжелее некуда. Что спáла Завеса и начался конец времен.

Третий, седой, в тяжелом меховом плаще, какие носят авварские шаманы Морозных гор, не спешит за лошадями. Он явно тут главный. Несмотря на невысокий рост, сдержанные движения, неглубокие следы, от всей его фигуры исходит ощущение силы. Магией Тени пропитано окружающее его пространство, словно терпким запахом кунарийских благовоний. И он продолжает выбирать ману из-за Завесы, окутываясь легким голубым шлейфом, вычерпывая столько, сколько средний маг Круга уже бы не потянул. Этот никогда не был в Круге. Он — отступник.

Морозный воздух раскалывает пронзительный визг. Накопленный туман образует свой собственный вихрь, и в нем, оказавшись в эпицентре, кружится свежий прах одержимого. Одного из подростков, юношу, тот успевает увлечь за собой. Не спасти. Магия духа сильна, но не всесильна. А огонь уже подбирается к оставшейся беззащитной девочке, она пытается выставить силовой щит — довольно крепкий для ее возраста. Слава Создателю, никто больше не рискует пользоваться проклятой магией крови...

Хотя нет… сам шаман достает нож, и его кровь щедро орошает изрядно вытоптанный снег поляны, и там, куда подобрался огонь, она шипит, дымится и не пускает столбы пламени дальше. Сжимается дробящей темницей. Магическое пламя, лишенное демонической воли, угасает, гул стихает.

Посреди поляны остаются мертвые лошади, два трупа в тяжелой броне, оглушенная и исчерпавшая свою ману рыжеволосая беглянка, и еще двое выживших храмовников. Шаман как стоял — так и стоит, будто вкопали. Один из храмовников прищуривается:

— Господин Серый страж! — восклицает он, узнавая в предводителе «Банды» знакомого, — Вы нас нагнали? Слава Создателю, как же вовремя он прислал вас на помощь. Командор вас отблагодарит, помогите повязать отступницу!

Обратившийся к магу явно не видел из-за бушующего вокруг хаоса фокус с кровью, иначе бы уже готовил меч и лириум для умерщвления дерзкого малефикара, стоявшего сейчас перед ним и размышлявшего, чью сторону выгоднее принять. В сущности он был готов избавиться от девчонки...

Всё решил случай. Парни выволокли из леса тех двоих, которые застряли в буреломе. Связанными. На глазах товарищей по ордену. Ну надо же, нужно было затаиться… Серый страж с досады только шипит: грязное выходит дело.

Когда взгляд сэра Кристофера вновь обратился к предводителю, тот уже куда-то исчез. Зато к его потрепанной команде приближался рой хищных ос. Прозрение наступило слишком поздно, оба служителя ордена полегли в неравной схватке с оскверненными магическими тварями, а маг- оборотень опустился на колени, вернувшись в свой прежний вид, да так и остался сидеть. Сил больше не было. Взять неоткуда. Осталось силы только на один скупой кивок седой головой — и оба его помощника разом перерезают горла двух плененных давеча служителей ордена. Девать их некуда, слишком много видели.

Всё это время за побоищем, а точнее бойней, наблюдает сытый дракон. Казалось, о нем все забыли…

Маны не осталось. Завеса требует взамен крови. Свежая кровь храмовников годится. Двое магов не брезгают, по локти окрашивая руки хлещущими остатками источника живительной маны. Но есть еще и сами трупы. Воронки конусов смерти сплетаются над недавно убиенными. Это проделывает тот самый, стоящий на коленях, обессиленный, истекший кровью и с виду бездействующий человек.

Человек ли?

Дракон вглядывается, примечает изящные движения, характерные скорее для эльфа. Но вот уши. Движения магии развевают длинные седые волосы. И зорким глазам крылатой рептилии открываются обрубки на месте острых концов эльфийских ушей.

Дракон удовлетворен. Он знает, кто перед ним. Уже виделись пару раз — далеко, в Диких землях Коркари. Он слыхал и о «Кровавой банде» здешних мест, и он передумывает продолжать веселье.

Шаман, набравшийся сил, подымает голову — как раз вовремя: крупный летающий гад, словно облако тумана, попросту рассеивается в голубизне морозного утреннего неба. А на его месте трое магов «Банды» и одна спасенная ими отступница успевают разглядеть человеческий силуэт. Тот еще мгновение любуется на свидетелей своего превращения… а потом скрывается за скалой.

Шаман вскакивает на ноги и делает несколько шагов, завороженно глядя вслед невиданному оборотню. Это зрелище произвело на него неизгладимое впечатление когда-то давно, были еще две случайных встречи, будто тот странный оборотень их ищет, словно дразнит, зовет за собой... Возможно, шаман хотел бы уметь так же. Но останавливается. Оглядывается на своих. Надо убрать трупы, скрыть следы. Выжившую нужно еще куда-то пристроить.

Эта, спасенная, смотрит на седого эльфа с тем же неизбывным ужасом, как глядела на одержимого.

Кажется, она про него что-то уже слышала.

Hide

Πολυχρόνιος

Magicae

Изменено 26 августа, 2018 пользователем Meshulik

Ribka · 23 августа, 2018

ДОМ БОРЗА

*враги погибнут от яда моего

Сергис Борза - глава Дома, 57 лет

Калинда Борза, в замужестве Стилитис - старшая дочь, 30 лет, вдова, имеет дочь 5 лет.

Лукас Борза - сын, 27 лет

Констанса Борза - младшая дочь, 19 лет

Потомственные, очень сильные энтропы, из поколения в поколение аккумулирующие свой дар.

Символ Дома - змея, изображенная на родовом гербе.

Источники доходов:

- веридивые и золотые шахты,

- работорговство,

- виноградники,

- коневодство (личное увлечение Сергиса Борза).

Ведут свой род якобы от Безумца Хаоса, хотя уже несколько поколений числятся верными андрастианами. Однако, увидеть Борза в церкви можно не часто.

Ходили слухи, что дар младшей Борза повредил ее рассудок, однако те были быстро и жестко пресечены.

Завистницы в закрытых будуарах поговаривают, что ванны из крови рабынь-девственниц продлевают молодость женщин этого Дома.

П.С.

Дом Стилитис

Hide

Змея Дома Борза

Месть.

В коротком шепотке этого слова доносится шипение змеи, свившей тугие кольца на родовом перстне, что отягчил бархат женской перчатки. Злопыхатели шепчутся, что Борза давно растеряли свой яд, а подхалимы льстиво утверждают, что до сих пор слышат в шелесте их черных нарядов шорох змеиных чешуек.

Змея - символ их Дома. Soporati, посмевший занять фамильное место Борза в Магистериуме, намалевал на своем гербе морду драколиска. Смерть его маленького ублюдка, не иначе как по недоразумению унаследовавшего дар матери, стала первым камешком, выбитом из-под ног новоявленного “магистра” изящным женским каблучком. Целых два дня в столице обсуждали ту “трагическую историю”, гораздо меньше, чем низложение одного из правящих Домов, хотя она не заслужила и этого. Мальчишка оказался слишком глуп и труслив, чтобы искать спасения от своих кошмаров в объятиях демона. Впрочем, подобные истории не такая уж и редкость, неокрепшие детские умы всегда были привлекательны для последних. Особенно в умелых руках. Теперь же ставленник Архонта был забыт, перемолот спущенной на него лавиной гнева, а зимние дожди смыли все краски, оставив на месте драколиска лишь мутное пятно. ПрОклятое место магистра ныне пустует, ожидая своего законного наследника.

Следующие жертвы были приговорены другими, но смерти их не отягощают совесть. Все они лишь ведут к цели, как лестница в холодном доме ее мужа.

***

Ступеньки ведут наверх и толстые ковры скрывают решительную поступь. Длинный подол черного платья извивается по ним, будто хвост гигантского аспида и жмутся в темных тенях почтительно согбенные рабы.

Одна из них, воспитанная на песнях Орлейской церкви, испуганно ахает, когда свежесрезанные цветы в ее руках вянут и влажные от утренней росы лепестки чернеют, опадая. Тяжелый аромат их смерти наполняет легкие рабыни и останется с ней до скорой кончины, и утаенные молитвы, порицающие магию, не спасут глупышку от той самой магии. Мгновение ее существования, отмеченное мимолетным вниманием госпожи, имело значение лишь для несчастной.

Для поднимающейся важны лишь конечная цель, месть и юная госпожа верхних покоев. И последняя доверчиво покоится в материнских объятиях, не боясь губительной порчи, что впитала и разделила еще в утробе. Объект ее прежнего пристального внимания - полосатый котенок - остается безвольно лежать на полу. Однажды маленький энтроп научится искусно управлять своим даром, а пока целительница, держащаяся за свою должность в этом доме, снимет последствия игры и с усатого питомца, и со старой рабыни, что придумывает лучшие в мире сказки, с любого, лишь бы на личике ее подопечной не появилось огорчения. Целительнице хорошо платят за ее работу, но вряд ли простят вызванное неудовольствие.

Очень скоро за массивными дверями вновь остаются трое: наследница дома, ее пушистый любимец и маг Созидания. У хозяйки дома сегодня еще много дел.

***

Процессия, приличествующая знатной альтус, движется в сторону Серебряного Шпиля. Охрана теснит с дороги любого, кто оказывается на пути. Покачивающаяся на мягких подушках паланкина, женщина отрешенно погружена в свои мысли.

Враги мертвы, но недругов всегда будет достаточно, ожидающих лишь возможности поменять свой статус. Впрочем, остаются и те, кого она пока называет друзьями. Один из них как раз ожидает встречи.

Hide

30 матриналиса 7:33

Последние дни он не покидал Серебряный Шпиль. Собирал лучших, подписывал приказы, систематизировал имеющуюся информацию, прикидывал варианты и строил планы. Его миссия в столице требовала предельной осторожности, но работа в провинциях была непредсказуема, на порядок отличалась сложностью и не сулила главе дружественного ведомства лёгких побед. Поэтому, по личной инициативе и предусмотрительной просьбе своего коллеги, он решил поделиться особо ценным сотрудником, которому доверял, как самому себе. Наследница старинного друга, энтрописта и старовера, опора грядущего и надежда Дома, имела не меньше оснований претендовать на власть истинной магии в будущем без налёта лживого андрастианства.

Верховный канцлер в немом созерцании стоял у распахнутого окна рабочего кабинета и с высоты сотни метров наблюдал за фиолетовой кипенью широких крон олеандров в протяжённом саду дворца. Длинная чёрная мантия , тяжёлые полы которой не смел пошевелить настойчивый вечерний бриз, превращала своего владельца в неподвижное изваяние. Его руки были сцеплены на груди, а холодные осколки антрацитовых глаз устремлены вдаль.

- Мессир... - раздался чуть слышный голос секретаря. - Миледи Калинда Борза.

- Зови, - кивнул канцлер.

Наверное, льстецы все же врали, а может портниха на славу потрудилась над новым нарядом, но появление посетительницы сопровождалось лишь приглушенными звуками расторопных шагов секретаря. Да атмосфера в комнате на миг сгустилась, будто вытеснив весь свежий воздух, что щедро лился в распахнутые окна. Но энтропу уровня хозяина кабинета вряд ли подобное могло доставить хоть какое-то беспокойство.

- Avanna, мессир Крисп, - спокойный голос за спиной канцлера был куда более мягким и теплым, неожиданным для женщины, что за спиной сравнивали с ядовитой рептилией.

Мужчина в мантии обернулся. По тонким губам скользнула улыбка и задержалась на мгновение дольше скупой имитации чувств. Бесцветные эмоции, холодность, сдержанность и отрешённость, характерные для магов с проклятием в крови, сейчас, чуть уступили теплу давней дружбы двух староверческих родов. Их было мало. Не предавших, не отступивших от Семерых. Не забывших дара Древних и регулярно окропляющих старые алтари свежей кровью. Они помнили и хранили. Передавали детям и внукам. И почли бы смерть избавлением, если бы Создатель со своей немытой рабыней посмели войти в их дома.

- Manaveris Dracona, - этот чёрный с ног до головы человек мог себе позволить такое приветствие. Верховный канцлер в собственной резиденции. Фраза, которая стоила жизни многим староверам, сейчас, накануне грандиозных перемен в стане оппозиционеров звучала призывом к возрождению униженных и растоптанных святынь.

- Bonum vespere, миледи Калинда, - он протянул руку, указывая ей на кожаное кресло. - Присаживайтесь.

Он не торопился. Раб стоявший в тёмном углу, внезапно появился перед низким столиком и разлил по высоким фужерам багровое вино, разложил фрукты, орехи и сыр, и также незаметно растворился в тени.

- Давно не слышно вестей от мессира Сергиса. Башни Ста Столпов по-прежнему в благоденствии и покое?

Гостья тоже не спешила. С изяществом кобры устроилась в предложенном кресле. Подол платья обернулся вокруг ног, еще больше усиливая это сравнение и оставляя на показ лишь кончики черных туфель.

- Полагаю, что так, - в безмятежно ровном голосе проскользнула усмешка. - Будь иначе, плохие вести не заставили бы себя ждать.

Светский обмен любезностями - дань старой дружбе и традициям. Несдержанное слово, глупость ее отца стоили древнему роду слишком дорого. И потому фамильная печатка тускло блеснула на ее руке, когда Калинда принимала предложенный ей хрупкий бокал. Благополучие бывшего мессира Борза было последним, что волновало его преемницу. И главе тайной канцелярии было известно это лучше, чем кому-либо другому.

Темно-карий, немигающий взгляд обратился к собеседнику. Поэты, патетично воспевающие окна души, сравнили бы эти глаза с бездонным сoracavus*.

- Надеюсь, ваши близкие тоже в добром здравии? - тень улыбки тронула женские губы.

- Gratias ago**, - на старый манер поблагодарили гостью за заботу. - Растут, - добавил он, придавая значимости только своим наследникам - двум сыновьям и внуку, которые унаследовали энтропический дар разрушения.

Цепкий взгляд магистра на мгновение остановился на массивном фамильном кольце змееносцев и на пронзительных глазах напротив. Глазах, которые не прятались, не опускались при малейшем контакте, а с благодарностью впитывали смертоносную энергию распада.

- Что ж, не буду томить вас ожиданием, - канцлер сделал несколько шагов и сел в кресло напротив гостьи. - Тот день, который мы столько лет ждали, к которому так упорно шли, наконец-то, наступил. Нам осталось сделать последний шаг и получить заслуженные награды. Вернуть Тевинтеру Истинную веру и власть - истинным патриотам. И в этот знаменательный день мне вновь потребуется помощь Дома Борза. А, именно, ваша помощь, миледи Калинда.

На самом дне черных омутов что-то промелькнуло. Но не эфемерная душа, а жадность. Та самая, что заставила первых магистров последовать зову своих Богов и прорвать Завесу, войдя в Тень во плоти. Жажда власти и могущества.

В лице женщины не дрогнул ни один мускул, рука в бархатной перчатке все также небрежно баюкала хрупкий хрусталь и лучи солнца, в последний раз сегодня заглядывающие в кабинет, вполне могли создать эту иллюзию, игру светотени.

- Я надеялась, мессир Крисп, что уже доказала вам свою готовность быть вашим... партнером в этой партии, - короткая запинка недвусмысленно предупреждала, чтобы безоговорочная помощь гостьи не низводила ту до жалкого статуса приспешника.

Щёлкнули пальцы. Из тени появился раб. Подхватил со столика фужер и подал хозяину, глубоко поклонившись.

Магистр пригубил тёмный напиток, обвёл тонкий силуэт стройного тела наследницы Борза и сказал:

- На этот раз, миледи, вам предстоит быть моим партнёром лишь косвенно. Трибун Красс-Шармаль станет вашим непосредственным начальником. На этот раз, обстоятельства могут потребовать от вас больше, чем обычно. Готовы ли вы работать под другим началом? Готовы ли пожертвовать привычным ради достижения цели? Готовы ли покинуть столицу и исполнить нашу миссию? Готовы ли работать в команде? Как вы понимаете, ответы на эти вопросы будут пропорционально влиять на будущую протекцию и поддержку девайна.

Он ей никогда не приказывал. Она соглашалась сама. Но не сейчас. Сейчас он ставил условия. Она должна была принять.

Согласие, однако, задерживалось за терпким вкусом выдержанного вина. Оценивала ли миледи Борза свои возможности в этот момент или размышляла о не последней среди знати фамилии лаэтан и о том, что сулило ей "сотрудничество" с наследником этого Дома - трепещущие ресницы скрыли взгляд и мысли гостьи.

- Мне весьма лестна ваша вера в мои способности, мессир, иначе вы не попросили бы меня... о помощи, - в улыбке скользнуло наигранное кокетство. - Неужели я могла бы разочаровать вас отказом?

Калинда выпрямилась, чуть наклоняясь к собеседнику и сбрасывая с себя напускное. Жертвы в достижении цели были неизбежны и даже если поставленные условия станут величайшими из них, она не отступилась бы от своего.

- Мой ответ "да", господин канцлер. На все ваши вопросы.

Женщина медленно откинулась назад, на спинку кресла. В голос вновь вернулась мелодичная мягкость светской дамы, приехавшей с визитом к старому другу:

- Я приложу все усилия ради достижения нашей общей цели.

Другого ответа канцлер и не ждал. И дело тут было не только в преданности старой вере и древним богам, верности давней дружбе двух Домов проклятых, миледи Борза истово отстаивала честь своего рода и напоминала бывшему магистру - старику Борза, что с достоинством выйдет из противостояния и вернёт наследуемое место в сенате чего бы ей это не стоило.

- Manaveris Dracona, - Герион Крисп поднял тост. Слишком сдержанно для будущих великих побед, но вполне характерно для наследственного энтропа. - За нашу победу. Vivat Imperium.

* тёмная яма.
**спасибо

Hide

Механика

Изменено 24 августа, 2018 пользователем Ribka

FOX69 · 25 августа, 2018

В 25.08.2018 в 09:54, Серебряная сказал:

Шалом!) Записаться ещё можно? Прошёл тут слух о демонологе, давно в голове держала подходящий образ.

Уже нашёлся)

Stormcrow · 25 августа, 2018

Иллюзионист

6:95 Века Стали. Какой-то день какого-то месяца

Другой. Странный. Не такой, как всегда. Полный... предчувствия? Да. Предчувствие перемен. К добру? К худу? Что несёт её клану?

Если б она знала. Её предчувствия обычно точнее. Духи ли Тени, духи ли предков, когда-то уходивших в утенеру, подсказывали ей, но дар Хисары обычно хотя бы шептал на острое ушко об источнике и характере перемен.

Обычно.

Сегодня совсем не обычно.

Первая клана осмотрелась.

Сегодня Тень подкинула ей картину леса. Что ж, это хоть не Первозданная Тень, где мир духов и демонов предстаёт как на ладони, манит своими опасными тайнами, но хоть глазу приятно.

Вспомнился дедушка. Дааа, дедушку бы сюда. У него дар предвидения был просто потрясающий, когда он нёс на своих плечах бремя Хранителя. Конечно, его золотые годы она не застала, но со слов отца... Да и её наставник с большим уважением отзывается о деде – а уважение это доставалось ну крайне редко кому-то.

Что же это за лес? Большой. Древний, очень древний. Что это?

Хисара тихо скользнула через рощицу молодых деревьев.

Хисара, Первая клана

Сильван! Эльфийка замерла. Нет, конечно, она способна справиться в Тени с одержимым гневом деревом, но искала она сегодня если не просветления, то хотя бы покоя. Прошедший Арлатвен стал на этот раз несколько разочаровательным.

Во многом её народ, лишённый людьми славного прошлого, дважды лишённый ими страны, жил прошлым. Точнее, не мог найти своего места в настоящем. Они пытались не просто сохранить традиции Арлатана и Долов – они отчаянно пытались впихнуть их в рамки нового мира. Мира, в котором уже не было ни первой, ни второй цивилизации эльфов. Стёрлись её следы из памяти большинства людей. И даже самих эльфов. Мир забывал их славную историю, она заняла своё место на кладбище цивилизаций Тедаса. Отношение к эльфам маятником гуляло от сочувствия до презрения. Что угодно, но не уважение.

Хранитель Лавеллана правильно сказал: нравится им или нет, но их настоящее и будущее неразрывно связано с людьми. И им пора принять это, начать строить свою новую страну, писать новую главу в истории, пока ещё могут.

Она не сдержала улыбки в воспоминаниях о той ночи, что они с Первым Лавеллана провели в разговорах... и обо всём остальном.

Какой необычный сильван. Хисара прислушалась, светло-зелёные глаза в изумлении расширились.

– Мне солнце когда-то сияло,
Прекрасней жизни не знал.
Но меня подхватила Завеса,
Домой дорогу вовек позабыл.

Теперь Луна мне стала маяком,
В сумерках плутаю,
Звёзды в ночи сияют ориентиром,
Солнца свет вспоминаю.

Утраченного душа желает,
Но дорога обратно исчезла,
Солнца огонь не вернуть,
В сумраке я снова один.

Он стихи читает?! Митал милостивая, она про такое в жизни не слышала!

Сильван-дуб замер, задумчиво покачиваясь на ветру и бормоча что-то себе... под нос? Кажется, рифма не рифмовалась. Сильван помолчал, словно в сомнении, и добавил:
– И в одиночестве обречён до конца здесь бродить.

Нет. Определённо не очень. Что-то размер не выдерживает. Начало ничего, а вот дальше… Решив не беспокоить дивного поэта, Хисара отправилась дальше в лес. Что же это за место? Она всегда думала, что Тень отражает пережитый опыт спящего, извлекает из головы его воспоминания. Но она же точно не бывала в этом лесу и уж тем более не встречалась с дубовым поэтом! Хотя «дубовый поэт» звучит как-то грубо.

– Дивное место, не правда ли?

Задумавшаяся Первая обругала себя за невнимательность. Это не лес! Это Тень! Здесь всегда надо быть внимательной. Эльфийка настороженно прищурилась, глянула на человека, сидевшего на разбитой колонне. Шемлен. Среднего роста, сухощавый. Или поджарый? Простой, но по-своему элегантный чёрный камзол с золотым тиснением и простые штаны чёрной кожи скрадывали фигуру. Не понять, мускулист он или тощ, как дерево в засуху. Русые волосы на висках серебрились первыми ниточками.

Человека же?

Меч! У женщины в руке появился посох.

– Не стоит нервничать, Хисара Валгир, – мужчина миролюбиво показал пустые ладони и усмехнулся.

Откуда он знал её имя? Она никогда его-то не видела. Как и лес, как и сильвана этого. Может, проснуться?

– И удивляться особо не стоит, это всего лишь моя работа – знать. Полезно. И мысли я тоже не читаю.

Мужчина спрыгнул с колонны, по-прежнему улыбаясь, и шагнул навстречу Первой, сделавшей три шага назад. Тевинтерец! Тот, чей народ уничтожил Арлатан и превратил их народ в рабов. Даже Лавеллан не вели с ними дел.

– Вы из Тевинтера, – прозвучал приговор.
– А, всё-таки умеешь говорить. Это уже начало. Давай и я очевидное озвучу: ты из долийцев, дорогуша.

Шаг вперёд. Два шага назад.

– Я вам не «дорогуша», тевинтерец, – холодно отозвалась женщина, сжимая посох.
– Ух, прямо мороз по коже, – гротескно задрожал маг и внезапно отвесил изысканный поклон. – Рамштиль Дорха, антиквар из Тевинтера. К твоим услугам.

Рамштиль Дорха, тевинтерский антиквар

«Или ты – к моим, дорогуша», – мысленно добавил усмехавшийся маг, делая шаг вперёд к шатенке.

– Хисара Валгир. – Женщина слегка опешила от такой смены поведения и забыла шагнуть назад. – Первая клана...
– Да-да, я знаю, – нетерпеливо отмахнулся Рамштиль. – Забавно, правда? Тень завистливо смотрит на мир по ту сторону Вуали, хочет стать такой же, но... – Меч стремительно пропел в воздухе, срезал ветку дерева, мгновенно осыпавшуюся пеплом.
– Но не может, – осторожно закончила мысль Первая, поднявшая для защиты посох.

Этот шемлен часто усмехался, но до светло-карих глаз улыбка не добралась в очередной раз. Глаза оставались цепкими, внимательными. Сколько ему лет? Уже зрелый мужчина точно. За сорок?

– Не может, – кивнул маг, отрешённо помахивавший мечом. – Не умеет. Хотя раньше были умевшие. Учившие Тень. Помогавшие ей.

Меч с шелестом вернулся в ножны.

– Пойдём, – внезапно сухо бросил маг и развернулся вглубь леса.

Девушка раздражённо поджала губы и пробормотала в спину тевинтерцу ругательства. Высокомерный мерзавец даже не сомневался, что она послушно пойдёт следом. Но оставаться одной здесь совсем не хотелось.

«Это Тень, я могу в любой момент проснуться. Я не одна».

Да. Она не маленькая девочка, убежавшая вопреки наказу родителей в тёмный лес. Не забывать.

– Как вы меня нашли в моём сне? – потребовала ответа Первая. – Я вас не знаю, поэтому вы не могли отыскать незнакомца.
– А кто тебе сказал?
– Что?
– А, значит, ничего.
– Не понимаю, – раздражённо ответила эльфийка.
– В этом-то и вся беда, лапочка, – притворно засокрушался провожатый. – Но и преимущество: это первый шаг на пути к просветлению. Однажды поймёшь. Наверное.
– Тевинтерец, мне кажется, у вас не просто так репутация сумасшедших.
– Ты прямо сердце мне разбила бы, если бы у меня оно имелось.
– Вы – нежить?

Отчего-то шедший сквозь лес маг развеселился, но смеялся он один, и смех оборвался так же внезапно, как и начался.

– А, ты всё-таки серьёзно. Я-то обрадовался, думал, мне попалась долийка с чувством юмора.
– Извиняться за его отсутствие перед вами не должна.

Маг резко остановился, развернулся на каблуках, да так, что сырая земля взметнулась в воздух, а трава закричала бы, если голос имела бы. Глаза смотрели жёстко, но гордая эльфийка не дрогнула.

– Ты никому ничего не должна, Хисара Валгир. Особенно за то, что остаёшься собой.
– Спасибо, что подтвердили. Все двадцать девять зим сомневалась, но теперь-то спокойна буду, – сухо пошутила Хисара.
– О, так ты всё-таки с чувством юмора!
– Да. А теперь отойди на два шага.

Рамштиль проследил за взглядом и хмыкнул. В бок ему смотрело острие длинного стилета. Маг аккуратно отвёл лезвие в сторону и вправду отошёл.

– Бресилиан.
– Что?
– Это лес Бресилиан из моих воспоминаний.
– А, конечно, я слышала о нём
– Он на юго-востоке Ферелдена.
– Там я не бывала.

Маг удивлённо, даже чуть снисходительно глянул на эльфийку.

– Так что, это ты меня нашла. Забавно.
– А сейчас ты, э, вы должны сказать, что это судьба.
– Судьба? – Рамштиль скривился. Голос его снова стал жёстким: – Я не верю в судьбу, будто где-то записано уже, как люди проживут жизнь. Я пишу свою книгу жизни. И чужие. Я. И случайностей нет. Любая случайность – пересечение рядов необходимости.

Эльфийка задумчиво кивнула. Кому-то что-то понадобилось – она предприняла действия, которые вызывают последствия. На кого-то они повлияли. Кто-то ещё что-то сделал. Ещё последствия. Накладывающиеся друг на друга они создавали… предпосылки? Да, наверное. Предпосылки для того, чтобы столкнулись другие дела, другие люди. Чтобы кому-то понадобилось что-то.

Странно. Слишком много «-то». Когда не сталкивалась с подобными ситуациями, остаётся только и подставлять «кому-то», «что-то», «зачем-то». А может, сталкивалась, но просто не знает?

– Я недавно нашёл это место. В судьбу, конечно, не верю, но наверняка всё это не просто так. Будто специально, – тише добавил маг. – Думаю, кому-то вроде тебя приглянётся.

Первая недовольно посмотрела на своего провожатого.

– И что бы это значило – «кому-то вроде меня»?.. Ох.

Тевинтерский маг и долийская Первая вышли из древнего леса на небольшую горную галерею. С неё открывался немыслимый вид: большой, светлый город. Изящный мост перекинут через широкую реку. Аккуратно, заботливо возделаны плодородные поля, в которых колышется рожь. Ухоженные сады, в которых зреют сочные фрукты. Высокие, но какие-то особенные, воздушные здания.

Город времён Элвенана

– Ох, Гилланайн… Неужто?.. – прошептала потрясённая эльфийка.
– Тень помнит всё, хоть и склерозом страдает, – усмехнулся довольный произведённым эффектом Рамштиль. Рука, лежавшая на скале, мелко подрагивала, а сам он выглядел таким гордым, будто это он, а не Тень и её духи создали картину перед их глазами.
– Неужто это – Арлатан?
– Нет, дурочка, – засмеялся тевинтерец. – Это один из ваших эльфийских городов времён Элвенана, как я полагаю. Не из самых крупных.
– Это просто невероятно. А можно?..
– Нет. Такую сложную структуру должен кто-то поддерживать. Кто бы это ни был, я туда не сунусь. А ты – ну, дело твоё, мне-то что.
– Ведь если это один из небольших городов… Какие же чудеса скрывались в Арлатане.

Почему? Почему Тень столкнула её с магом, которому до этого открыла воспоминание из истории её народа? Знак ли это? Воля ли её богов?

– Умел раньше ваш народ, – маг покачал головой.
– Наш народ многое отдал бы, чтобы вернуть хоть немного, хотя бы частицу прежнего величия вернуть. Величия, что ты и твои соотечественники отняли, тевинтерец.

Праведный гнев поднимался в её душе. Он и ему подобные украли их прошлое! Культуру! Историю! Традиции! Их бессмертие, молодость, магическую силу. Из-за них… Резьба на посохе врезалась в руку.

– В этом и вся ваша беда, дорогуша, – равнодушно пожал плечами маг. – Большинство из вас цепляется за прошлое, эти ваши традиции.
– А что нам остаётся? – зло ответила эльфийка. – Вы уничтожили Арлатан и Элвенан. Орлесианцы уничтожили Долы.
– А нас предал наш собственный Бог – Думат, две сотни лет с Порождениями методично уничтожал Империю – тех, кто поклонялся ему и другим Старым Богам, – презрительно отмахнулся Рамштиль. – А потом Андрасте явилась с Мафератом, будто этого мало.
– Богов лучше надо выбирать.
– Да ты что. Зато мы в отличие от вас не странствуем в тарантасках по всему Тедасу, причитая об утраченном и жалуясь на людей. Нас атакуют кунари, но мы всё равно стоим.
– Потому что у вас есть дом! – вспылила девушка. – У вас есть города! Союзники-гномы и лириум. У нас не осталось ничего. Ничего, – прошептала Хисара и впервые в жизни ощутила ту потерю, которая красной нитью вплелась в полотно эльфийской истории.
– Ну так создайте, женщина! Вы хоть раз просили о помощи? Хоть раз попытались после войны с Орлеем? Нет. Ни разу.
– Мы храним…
– Что? Вы молитесь на то, что ваш упадок гарантирован.
– А вы своей магией крови и работорговлей сами вырыли себе могилу. Вас другие страны за союзников не считают.
– Да-да, конечно. Зато вы-то – примеры для подражания. Каждый год, каждое десятилетие – время забирает ваше будущее, ваши шансы на возрождение.

Тень изменилась, исчез древний город. Они стояли перед прекрасным, сильным деревом. Перед венадалем. Маг щёлкнул пальцами – листья начали желтеть и опадать.

– А вы просто стоите и смотрите, как осыпается листва с деревьев вашего народа. Позволяете двойной могиле вашей цивилизации покрываться листьями, откуда вас уже никто не откопает.
– А что нам делать?
– Искать силу. Строить города. Развиваться.
– Это не наш путь.
– Разве? Разве это не путь древних эльфов Элвенана?
– Другие кланы не станут…
– Да прекрати оправдания себе придумывать! Вы боитесь решиться! Лавеллан понимает, он делает что-то потихоньку, меняется.

Не понимал этот тевинтерец. Не мог понять. Они из слишком разных миров. Он родился в Империи, его не преследовали, не подвергали гонениям. Не считали второсортным. Он не нёс ответственности за сотни сородичей, его решения не были критически важными для выживания клана. Где одна ошибка – не тот торговец для сделки, не та опушка для стоянки – могла стоить жизни целому клану. Безответственные тевинтерцы, которые придаются каким-то своим интригам и мерзким, кровавым экспериментам, пока остальные стараются как-то выжить.

– Вам не понять, антиквар из Тевинтера.

Злость уступила место грусти и даже… разочарованию? Почему? Какая надежда могла обосноваться в её душе в отношении него? Что он не такой, как они остальные? Что он поймёт? Какая наивность.

– Да и зачем, – она покачала головой.
– Может, затем, что мне не всё равно?

Ответом магу послужил горький смех.

– Пожалел волк галлу – оставил хвост да гриву! Какой невероятный альтруизм со стороны…

Взмах руки оборвал эльфийку.

– Я не альтруист, дорогуша. Альтрузим – для дураков, верящих, что им в этом мире тоже добром отплатят. Никто просто так не будет делать добро.
– Но…
– Я не договорил! – карие глаза полыхнули раздражением. – Мне не всё равно потому, что гибель народа – потеря всего, что вы можете создать. А всё, что вы создадите, я бы мог использовать. Меня интересует моя выгода, ради которой я готов инвестировать в дело. Моя. А не общее благо и прочие глупости.
– Ваш цинизм должен меня расположить?
– Зато я честен, дорогуша.

Хисара покачала головой. Она и её клан живы благодаря самодостаточности, а не вере в то, что шемлены не подставят. Антиквар усмехнулся, картинно взмахнул рукой.

– Пустяки. Многим я предлагаю выгодные сделки, а они отказываются. Но потом всё равно приходят ко мне. Только условия меняются. Ты – Первая, но не ты первая, не ты последняя.

Маг растворился в Тени, как растворился и лес Бресилиан, и город времён Элвенана. Нет. Не станет она обращаться к нему за помощью. Может, этот Дорха и смог бы сделать что-то. Но сделки с людьми, с тевинтерцами… В них было что-то от сделки с демоном. А выигрывают от такой сделки всегда только демоны.

***

Где-то в Минратоусе Рамштиль Дорха устало откинулся в кровати. Рубашка намокла, голова побаливала. Создать такую детальную иллюзию, да ещё и менять одну за другой… Даже с его силами это совсем не просто. Маг нашёл бокал красного вина с пряностями. Остыло уже, конечно, но разогревать самому или будить слуг не хотелось. Тело не хотело лишние движения делать. Вот свести с ума в Тени или довести до самоубийства – это значительно проще.

– Что ж, почва подготовлена, семена посажены, Хисара. Теперь твой черёд искать меня, дорогуша.

Hide

6:96 Века Стали

6:98 Века Стали

На полтора года Хисара забыла о Рамштиле Дорхе. Но предсказание мага сбылось: она сама нашла его, когда её клан отправился к Арлатану. Никто не мог уже точно сказать, кто принёс странную шкатулку из глубины древнего леса. Шкатулку, с которой то ли болезнь, то ли порча поразила её сородичей. В числе которых оказался пожилой Хранитель, Вторая клана и сын Хисары. Ни одно снадобье, ни одно заклинание, что они знали, не могли помочь.

Хисара прокляла тот день, когда предложила поддержавшему её в споре хахрену отправиться в лес Арлатан. Лавеллан же отправился в Вольную Марку. Если бы не это, то её старый наставник не погиб. Но молодая девушка сама того не желая в одночасье стала из Первой новой Хранительницей. Времени тянуть не оставалось: всё больше членов клана заражались. Если потерю Хранителя они ещё могли бы пережить, то лишиться и Второй, ставшей Первой, и стольких заболевших… Хранительница Хисара отправилась в Тень. Не в первый день она нашла там антиквара, который всё с той же кривой усмешкой не преминул ей напомнить, что все приходят к нему рано или поздно. Не все выжили. Но Первая и ребёнок выжили, а клан стал вести отношения с «Антикварным домом «Дорха».

Hide

7:03 Века Бурь

– Как дочка? – антиквар, сидевший за столом, не оторвал на пришедшую женщину глаз от бумаги, которую дописывал.
– Растёт не по дням, а по часам. А ты как, Штиль?
– Ничего, дорогуша, ничего. Рад, что у тебя хватило искусности проскользнуть сюда незамеченной.
– Эльфы в Минратоусе незаметны, – пожала плечами шатенка, скидывая капюшон намокшего плаща и присаживаясь на край стола. – И я тебе говорила: никакая я тебе не дорогуша.

Хисара Валгир, Хранительница

– Забыла добавить: «Тевинтерец».

Щека недовольно дёрнулась при виде разводов на столе. Шатенка в ответ усмехнулась уголками мягких губ, с удовольствием пригубила предложенное горячее вино и оглядела помещение. У Рамштиля везде порядок. В кабинете ли, где он вёл свои коммерческие дела, в гостиной. Какие-то трофеи. Изящный бело-голубой фарфор чайного сервиза. Антиквар обладал и отличным вкусом, и средствами, чтобы достать желаемое. За несколько лет работы с ним Хисара несколько раз воочию убеждалась: рано или поздно все приходят к Рамштилю Дорхе. И не только в поисках вещей. Он умел договариваться. Эльфийка старалась на задумываться, как много он получил благодаря харизме и ума, а сколько – благодаря хитроумию и коварству.

Но за эти годы она так и не была в другом кабинете. В лаборатории. Какие этот целеустремлённый, жестокий мужчина мог ставить эксперименты? У антиквара наверняка имелись рабы для них. Нет, лучше не задумываться. Блуждавший зелёный взгляд остановился на приоткрытой двери. То место она знала. Спальня. А где же лаборатория? Мысли всё равно возвращались снова и снова к экспериментам. Рамштиль не скрывал, что экспериментирует с древней магией: крови, эльфийской, духа, энтропии. Но для чего? Долийка в ней чувствовала, что это мерзость… Но магесса… Магесса хотела знать.

Закончив скрипеть пером, маг проводил молодую женщину к чайному столику. Принял промокший плащ, кинул его на стойку возле потрескивавшего камина. Кажется, промок не только он. Карие глаза спокойно оглядели подтянутую фигуру, но она видела мелькнувшее в них желание и соблазнительно потянулась. Она была достаточно молода, чтобы рождение двоих детей не оставило особо заметных последствий на её фигуре. А мокрая одежда только подчёркивала её женственность.

– Сильный дождь, да, Хисара?
– Целый день в салоне своём?
– Простудишься.
– Что же делать? – усмехнулась Хранительница.

Сильные руки уверенно стянули мокрую одежду, словно освобождали хрупкую статуэтку от лишней упаковки. Маг усмехнулся, приникая губами к её груди. Да, видно, что она замёрзла. Эльфийка вздрогнула, но уже от предвкушения, не холода.

– Есть особое волшебство, – прошептал маг.

Близко. Как близко его губы. Альтуса Империи, что уничтожила её древнюю родину. Антиквара, который значительно старше своих сорока, на которые выглядит. Мага, спасшего её клан, её Первую, её сына. Партнёр и любовник. Невесомо при каждом вырывающемся слове его тонкие губы касаются её губ. Дразнят. Он любит дразнить её, доводить их обоих до состояния, когда сдерживаться мучительно тяжело.

– Так научи, мессир Дорха.

Что ж, он хорошо знал особое волшебство, которое согреет чарующую эльфийку.

– Штиль? – тихо позвала обнажённая Хранительница, лежавшая на хозяине дома и внимательно разглядывавшая его ухо.

Медленное поглаживание тёплого бедра остановилось.

– Да?
– Ты так и не сказал, как так получилось, что она – эльфийка.
– Верно.
– И не скажешь? – поинтересовалась на всякий случай.
– Ты же знаешь ответ.

Тихий вздох в ответ. Знает. Чудо перестанет быть чудом, если знать, как оно работает.

Молодая женщина поёрзала, наслаждаясь ощущением сухого жара, исходящего от него. Всегда поражалась контрасту между его жестокостью и странным теплом – душевным и физическим. Даже в его насмешливом взгляде мелькало что-то тёплое.

Антиквар отрешённо изучал мозаику на потолке, изображавшую чудеса Тени, перенесённые из его путешествий в ней. Приятная тяжесть женщины, с которой совсем недавно они яростно отдавались друг другу, настраивала отнюдь не на деловой лад. Маг усмехнулся. Кто бы мог подумать, что Хранительница, опекавшая народ, может быть столь страстной, требовательной. Оплот мудрости зачастую виделся иным.

Ему не хотелось прерывать этот миг. Пусть секс с ней и всего лишь приятное дополнение, часть той цепи, что надёжно приковывала гордую Хранительницу к тевинтерскому антиквару. Пусть её клан – инструмент, ступени, по которым он поднимается к своей цели. Какая-то часть него прикипела к Хисаре. Настолько, что даже…

– А о своих исследованиях тоже не расскажешь?

Да! Наконец-то. Антиквар даже задрожал от предвкушения. Пусть она спутает эту дрожь с влечением. Тем более её движения вызвали вполне закономерные отклики бренной плоти.

Торжество скрылось за карими глазами, мелькнула загадочная улыбка. Соколиное лицо тевинтерца слегка поморщилось, когда острые локти приподнявшейся на нём эльфийки неприятно надавили на рёбра. И залюбовался невольно. В ней всё пело о страстном вихре, кружившим их в объятиях не так давно. Глаза блестят особенным блеском. Светлая кожа раскраснелась. Взмокшие волнистые волосы, от которых почти всегда веяло луговыми цветами. Маг бережно отвёл выбившуюся из-за острого ушка шатенистую прядь. Карие глаза скользнули по шее, повторяя путь капельки, скатившейся вдоль шрама возле артерии – опасного шрама! – к высокой груди. В полумраке силился увидеть больше, но безрезультатно. Зато чувствовал те маленькие, твёрдые бугорочки на её груди. Маг сглотнул комок в перехватившем на секунду горле и вернулся к её вопросу.

– А что потом? Попросишь взять в ученицы? Хранительниц у меня ещё не бывало, – хмыкнул Рамштиль.
– Так я во многом буду для тебя первой, – промурлыкала Хисара, но глаза следили внимательно за выражением лица любовника.
– Не знаю, не знаю. Многого ты хочешь. А вдруг крадёшь мои секреты? Или выдашь другим? Мне же тогда придётся... – ребро небольшой ладони провело вдоль горла.

Эльфийка изогнула соболиную бровь.

– А вдруг у меня тоже найдутся секреты древней эльфийской и не только магии, о которой вы тут и слыхом не слыхивали?
– А найдутся? – недоверчиво глянул антиквар.

Выдержать. Выдержать границу между своей подозрительностью и страстью коллекционера. И то, и другое ей хорошо известно, поэтому нельзя, нельзя выбиваться из роли. Столько лет манипуляций с Тенью, аккуратных внушений, приготовлений в реальности. Одна про́клятая шкатулка и контрзаклинание чего ему стоили! Но все дела его пошли на благо им обоим.

– Может быть, – уклонилась от ответа Хранительница.

Мужская ладонь чувствительно шлёпнула по упругой попе, но в ответ прозвучал не девчачий визг, а шипение, за которым острые коготки вонзились ему в бедро.

– Дорогуша, так не ведут дела.
– Но ты...
– Со мной так не ведут. А вот я могу, – уточнил антиквар. – Я экспериментирую с Тенью много лет. В том числе с рабами, – предупредил маг и нерешительно продолжил: – Вдруг ты решишь разорвать наш бессрочный договор? Я ведь лишусь одного из самых надёжных поставщиков.
– «Одного из»? – Тоненькие иголочки вонзились в сердце.
– Да, – невозмутимо подтвердил Рамштиль. – На тот самый случай, если наши деловые отношения прекратятся. Должны быть альтернативы, дорогуша.
– А они только деловые? – Рука скользнула по мужской груди виз, к животу и дальше. Сжалась вокруг своей добычи.
– С каждой сделкой сопряжены свои удовольствия, – усмехнулся мужчина, когда дыхание выровнялось. – С тобой – уникальные.

Рамштиль не лгал, и Хисара это знала. Она тоже не была дурой, бросившейся в постель к шемлену с властью. Особой властью, которая приходит не с формальной позицией, а со связями. Умом. Хитростью. Умением договориться. Она аккуратно за прошедшие годы собирала информацию об антикваре, с которым сотрудничала и занималась любовью. Альтус, иллюзионист, маг крови. Очень сильный маг крови, потому что он участвовал ещё в начале Кунарийских Войн, а выглядит значительно моложе. Вот только слухи вокруг него противоречивые, мало что наверняка известно.

И она тоже использовала его. Как она думала.

Мужчина перевернул её, оказавшись сверху. Она потянулась к нему навстречу, скрывая лёгкое раздражение, что одежду снимает с неё он скорее, чем открывает свои секреты. Но тевинтерец лишь поцеловал тыльную сторону ладони и встал с кровати.

– Пойдём, – коротко бросил маг, запахивая халат.

«Боги, то в постель, то не в постель. Определись ты уже».

Зябко поёживаясь в халатике из тонкого шёлка, облегавшем её фигуру, она в молчании шла по потайной лестнице за антикваром. Что он скрывал в своей лаборатории? Чем занимался? Что скрывал за маской влиятельного коллекционера? Азарт исследователя занял место недавнего раздражения.

– Зирадил? – в голосе антиквара мелькнуло лёгкое удивление, но куда чётче звучало неудовольствие. – Ты планировал уйти пораньше, дело уже к полуночи.

Хисара поспешно шагнула за спину антиквара, пряча в тени татуировки на лице и теле. Но недостаточно быстро.

– Прошу прощения, мессир, я засиделся за...
– Можешь быть свободен.
– Знать не ведал, что у вас компа... – бормотал собиравшийся помощник.
– Немедленно, дорогуша, – процедил Рамштиль, дёрнув щекой.

Темноволосый красавчик-маг подхватил записную книжку и исчез через обычный вход, бормоча извинения. Лишь острый взгляд серых глаз задержался на эльфийке в слишком откровенных одеждах для делового партнёра или ученицы.

Зирадила не покидали мысли об этой женщине. Эльфийки в его глазах годились только на то, чтобы трахнуть – если кто не брезгует. Он брезговал. Как там эти татуировки назывались? Валласлин? Долийка. Странно. На рабыню не похожа, держалась уверенно. Какие у старого хрена с ней дела могут быть? Кроме постельных. Хм. Ходили слухи, что Дорха любил вшпиливать эльфийкам. Раньше, по крайней мере. В последние годы у его нанимателя точно никого не было – просто времени не хватило бы.

Странно. Молодой маг усмехнулся. Надо будет обдумать, какая выгода в этом новом знании есть.

Хисаре помощник Штиля не понравился. Слишком плохо сочетался цепкий взгляд с наигранной... услужливостью, что ли. Надо сказать Рамштилю. Но потом. А то ещё спугнёт настроение откровений.

Сам же хозяин дома некоторое время ещё буравил взглядом дверь, за которой скрылся Зирадил. Парень был весьма неглуп, трудолюбив – и амбициозен. И Рамштиль, и Зирадил понимали, что друг друга используют до поры, пока обоим сотрудничество выгодно – и покуда антиквар получает больше, чем помощник. Но порой мелькала мысль, что за молодым тевинтерцем стоит кто-то ещё. Но кто – пока загадка, которую решать надо постепенно.

«И надо возвращать Веридана», – решил маг и кивнул сам себе.

Последующие несколько часов тевинтерец рассказывал и показывал долийке свои исследования, приборы. Но у неё сохранялось стойкое ощущение, что главное по-прежнему скрыто. Пока он не снял магические печати с пола и не провёл её вниз.

И там он показал ей свой главный проект, про который знал только в общих чертах верный Веридан.

– Боги… – потрясённо выдохнула Хранительница. – Так ты не просто исследуешь Тень. Ты... Боги!
– Да. Я – сомниари, один из немногих живых сновидцев.

Перед ней живой сновидец. Она не могла припомнить, когда последний раз в её клане, у Лавеллана или других рождался кто-то с этим опасным, но заманчивым даром. И что-то неуловимо изменилось в самом Рамштиле. Проявилась властность, рождённая из мощи того, кто мог манипулировать Тенью. Пусть ограниченно, но мог. Она читала в записях старых сновидцев их клана об их силах. Раньше они могли пытать, мучить, даже убивать своих спящих соперников через Тень.

– Я уже несколько десятилетий работаю втайне над возрождением сновидцев Тевинтера. Но пока очень ограниченно. И результаты, – маг скривился, – ограниченные.
– Но как?
– Что?
– Как можно сделать человека сновидцем?
– Никак. Ты либо рождаешься с даром, либо нет.
– Значит, ты просто ищешь магов.

Хранительнице достался снисходительно-удивлённый взгляд.

– Нет конечно, дорогуша. Я нахожу отпрысков из древних домов, где были сильные сновидцы.

Антиквар извлёк из шкафа книгу в сером переплёте. Рукопись содержала результаты исследования архивов и разговоров с представителями разных домов.

– Это – самая подробная генеалогия сомниари Тевинтера.
– И ты просто обучаешь их детей?
– Нет. Я занимаюсь их селекцией. Скрещиваю потомков сомниари с магами сильных родов, – с довольным видом сообщил антиквар и продолжил увлечённо жестикулируя: – Я пытался использовать союз человека и эльфа, но рабы из эльфинажа... Думаю, они слишком много среди лю... Ты чего на меня так смотришь, дорогуша?

Хисара потеряла дар речи.

– Ты разводишь их, как скотину? – потрясённо выдохнула Хранительница. – Как животных?!

Маг потёр лоб.

– Ну, это ты слишком утрируешь. Для разведения тут же ещё корм и всё такое прочее.
– И ты предлагаешь мне в этом участвовать?! Чтобы я свой клан... – эльфийка задохнулась от отвращения, попятилась.

Рамштиль терпеливо вздохнул. Банальная, предсказуемая реакция тех, кто не понимает сложности и важности этой задачи.

– Но ведь все эти занимаются. Вы в том числе.
– МЫ?! Тевинтерец, да ты с ума сошёл. Наш народ и в мыслях никогда...
– Да ты что, – глумливо ухмыльнулся антиквар. – А тебе не приходило в голову задуматься о природе некоторых традиций? Например, вы, долийцы, не вступаете в брак с шемами. Это у вас социальная стигма, весомая причина для изгнания.
– Это несправедливо! – возмутилась женщина. От резкого взмаха руки халатик распахнулся, и она поспешно прикрылась. – Потому что от вас рождаются только люди. Наш народ просто выродится, если мы с вами будем детей зачинать.
– Именно. Вы контролируете, с кем скрещиваетесь. Вы передаёте друг другу лишних магов, а иногда даже отказываетесь от них, изгоняете.

Тут она уже поморщилась. В их клане магов хватало, они их принимали к себе частенько. Но практику добровольно-принудительного изгнания не одобряла. Ведь все древние эльфы обладали даром, который теперь одинаково часто называли и даром, и проклятием.

– Просто отдельные кланы считают магию опасной, – пробормотала она.
– Верно. Поэтому вы контролируете свою популяцию магов. Чем-то похоже даже на Церковь. Разве что на поводке не держите. А ваши традиции, что парень должен успешно добыть зверя, прежде чем создать с девочкой союз?
– А тут-то тебе что не нравится?
– Почему не нравится? Эта неплохая традиция, социальное взращивание, разведение охотников, воинов. Чем же это так отличается от моих методов?
– Это... Просто твои методы... – женщина покраснела. – Они грязные.
– Чем? Животные спариваются для продолжения рода, одомашненных скрещивают для получения разных пород. Люди, эльфы, гномы, те рогатые – мы все совокупляемся ради удовольствия и продолжения рода. Я же всего лишь добавляю в этот процесс науку и магию, чтобы сделать людей лучше.

Нет. Он неправ. Он не может быть прав. Их традиции – это... А что они? Дань памяти прошлому. Да. Точно ли? Да! ДА! Иначе и быть не может. Эти традиции оберегали её народ на протяжении веков, а она – их Хранительница. Их? Хранительница традиций? Или всё-таки народа? Вспомнился первый разговор с Рамштилем. Существует ли их народ в рабстве прошлого, хранящий пустые традиции? Или традиции должны быть поддержкой их развития?

– Ты не расстраивайся, дорогуша. Такое бывает, когда слепо следуешь традициям. Или когда думать об их корнях... неприятно.

Нет! Что этот проклятый тевинтерец, шем, может знать о том, что будет лучше для её народа?

– Ты хочешь власти для себя, а не блага других. Мы ведь оба понимаем это. Мы с тобой разные, дорогой мой Штиль, – с грустью покачала головой Хранительница. Она понимала это все эти годы, но озвучивать это сейчас было немножко больно. Он стал ей по-своему дорог, их связывало партнёрство и ещё один секрет. – Для меня наш... союз – способ помочь клану, сделать его сильнее. Для тебя – удовлетворить свои амбиции.

В карих глазах полыхнул гнев. Волны странной, нечеловеческой силы расходились от напряжённого мага, но Хисара не дрогнула. Она была Хранительницей. И знала, что о Дорхе ходили слухи, будто с демонами он якшается или договор какой заключил. Губы начали шептать против воли заклинание, и маг замер. Да. Слухи не врали.

– Прости, милый, – шепнула она печально любовнику, ласково коснулась кончиками горячей щеки замершего мага. – Знаю, что тебе плохо, но...

Жаркие ладони обожгли её запястья прикосновением. О нет. Нет. Нет-нет-нет! Неужто не получилось? Неужто он настолько силён?

– Какая ирония, – прошипел Рамштиль. – Долийка читает против тевинтерца литанию девчонки, которая сама была тевинтерской магессой, пока не бежала в Орлей. – Обычно высокий для мужчины голос альтуса стал глубже, сильнее. Лицо приобрело демонические черты, вокруг него клубился кровавый туман. – Наивное дитя лесов! Ты правда думаешь, что литания Адраллы может противопоставить что-то сомниари Древнего Тевинтера?!

Голос одержимого гремел в замкнутом помещении, взрывалось хрупкое стекло, бесценные устройства осыпались прахом, вспыхивали книги с крупицами драгоценных знаний, собранных по всему Тедасу.

Она потянулась к Тени, но само присутствие такой сущности причиняло ей мучительную боль. Стилет! Ударить его, пока может. Или пролить свою кровь, сделать свою жизнь топливом для последней в жизни дуэли. Не получится. Оставила доверчивая дурочка стилет в спальне, где наивно предавалась утехам с НИМ. Да и не помог бы. Слишком крепко держат эти руки, что несколько часов назад ласкали её.

– Думаешь, можешь противопоставить что-то МНЕ?! – он встряхнул её. Хисара раньше не задумывалась о силе, прятавшейся в этих жилистых руках. – Ты? Ты, жалкая тень, грубая подделка великих магов Элвенана?! ТРЕПЕЩИ, ИБО Я – ТАЛСИАН!

Демон или нет, но сильного удара в пах он определённо не ожидал. Она не слышала, вскрикнул ли он от боли. Не чувствовала, ослабла ли хватка. Даже не ощущала. Кровавый туман поглотил её.

Дети. Не увидит она ни дочку, ни сына. Дети двух разных мужчин, но одинаково любимые.

«Простите, любимые мои».

– Хотя если бы я был одержим и попытался использовать магию крови или демоническую, то тут бы мне поплохело, – миролюбиво заметил Рамштиль, как ни в чём не бывало.

Что?.. Что происходит? Его слова доносились словно сквозь толщу воды. Да. Прохладная вода лилась в горло. Она тонет! Женщина закашлялась, пошатнулась, но кто-то её крепко держал.

– Шт... Штиль? Что слу-случилось? Мне было вид...

Да. Видение. Она попыталась отшатнуться от демона, но антиквар держал крепко.

– Что во имя Митал это было?!
– Иллюзия, наведённая опытным и сильным сомниари, – усмехнулся Рамштиль и ткнул себя в грудь.

В глазах прояснилось. Женщина недоверчиво понюхала содержимое серебряного кубка, пригубила. Вода. Обычная, но такая сладкая! Лучше того антиванского вина, что он покупал. Осмотрелась. Маг уже отпустил её руки и придерживал за талию. На его груди кровоточили свежие глубокие царапины. А её левая ладонь в крови. Кажется, она боролась во сне и наяву? В Тени, точнее. Халатик в пылу всё-таки соскользнул с плеч, обнажая её сейчас взмокшее тело. Пот катился по спине, по груди.

Она виновато посмотрела на любовника.

– Пустяки, – махнул тот рукой, закрывая раны лёгким мановением. Запахнул на подрагивающей женщине халат. – Ты – молодец, хорошо сопротивлялась прямой сновидческой атаке, дорогуша. Чуть меня без возможности других детей не оставила. Повезло, что в Тени.
– Сам виноват, – проворчала женщина. – Зачем, Штиль?
– Чтобы ты поняла. – Маг отрешённо смотрел на мозаику. – Сновидцы порой видят в Тени разное. Я однажды видел, как красные и белые рыцари сражаются на огромном поле брани. А над ними реют драконы. И слышал голос. Это был эльф, он смеялся над ними. Это был древний эльфийский, на тот момент в нём не силён был, мало что запомнил.
– И?
– Иллюзия, которой я тебя испытал, – бледный фрагмент того, что я видел в том видении.
– Ты думаешь, всё однажды будет так? – женщина оправилась, в её голосе снова звучал былой скепсис.
– Я не знаю. Но знаю, что если случится дерьмо таких масштабов, то бой будет...
– ...по всему Тедасу, да?
– Да. Включая Тень. Или, быть может, в первую очередь война захлестнёт Тень. Я хочу жить. Я хочу жить хорошо. И знаю, что не смогу это сделать отдельно от Тевинтера или общества. И уж тем более если демоны будут лезть с Глубинных Троп и сыпать с небес. Нельзя жить и быть свободным от общества. Я хочу, чтобы мои дети, чтобы она и её дети выжили. А для этого мы должны быть готовы.
– Но Штиль...
– Да?
– Какое это имеет отношение к нам?
– Ты не понимаешь, да? – свет и тени танцевали странный танец на лице сомниари. Горячее дыхание обожгло острое ушко. – А ты думаешь, посреди этого хаоса Фен'Харел будет спать?

Эльфийка окаменела. Ужасный Волк. Где он и их боги? Она не знала, но он в стороне не останется.

– Может, мы уйдём...
– ...сохраним нейтралитет, оставим ручки чистыми и прочая миролюбивая хрень, да? – Лицо и тени скривились, словно в унисон насмехались над ней. – Ваша политическая наивность, попытки бежать от реальности вас когда-нибудь погубят.
– Мне уже надоело, как ты вечно тыкаешь меня носом в эту тему, тевинтерец! Для столь политически подкованного антиквара без места в Звёздном Сенате крайне недальновидно оскорблениями бросаться, когда тебе нужен союзник.
– Извини, – вздохнул маг, хоть и не испытывал сожалений. Говорить про её незнание имперской властной вертикали он не стал. – Просто я привык смотреть на картину в целом. – Маг сжал пальцы Хранительницы, притянул её к себе поближе. – Даже война с рогатыми вас затронула, а уж что-то глобальное... Вам не отвертеться. Что бы ваши кланы не решили через сто, двести, триста лет – вы должны быть готовы. Как и я, как и Тевинтер. Это я и предлагаю тебе: помочь друг другу сейчас. Это выгодная сделка и даже очень для обеих сторон. Что, как знаешь, не всегда бывает в случае меня.

Его губы были рядом. Шептали. Обнадёживали. И пока Рамштиль Дорха обещания выполнял. Даже отказался от использования в кровавых опытах рабов-эльфов, а кое-кому она выменяла свободу за некоторые услуги. Но это сделка точно вовлекала её в магию крови и опасные эксперименты. Не только её. Её клан. Слишком похоже на сделку с демоном.

– Ваш архонт и прочие об этом знают?
– Нет. Только я, Веридан и ты. Можешь взять одного из своих, кто понадёжнее. Чем меньше будет знать – тем лучше.
– А как же... – она смутилась.
– Мужчины и женщины?
– Да. Мы не будем убивать их и детей, – решительно заявила Хранительница.
– Нет конечно! – замахал руками иллюзионист. – Лишние трупы, тем более – знатные, привлекают внимание. Они либо не будут знать правду, либо будут забывать. Второе, скорее.

Она колебалась.

– Мне нужно подумать.

Он кивнул. Пусть и обманом вовлекал её в этот проект, но ему нужно добровольное участие, не наведённое чарами. Лучший обман – смесь правды, лжи и иллюзии выбора. Он притянул её к себе, приник жадно к чувственным губам. Жаркие руки скользнули под лёгкую ткань халата, лаская грудь, бёдра. Толкнул её на крепкий столик из чёрного, как ночь, дерева. Светлокожая шатенка на чёрном дереве потянула его на себя, в себя, начиная один из древнейших ритуалов обоих народов.

– Арлатвен никогда этого не одобрит, – прошептала эльфийка, когда их первый эксперимент в тайной лаборатории-в-лаборатории завершился к обоюдному удовлетворению. Ей было страшновато. Это не поиск артефактов, обмен знаниями или торговля.

Антиквар из кресла с довольным видом любовался женщиной, лежавшей на столе. Одна нога согнута в колене, тонкие руки под головой. Он любовался той, кем владел пару минут назад, с кем был одним целым. С той, с кем быть вместе не сможет, но которая сейчас позволяла впитывать свой образ.

– А на это, – мужская рука обвела стол, пощекотала ногу, – разрешение ты его получила? Или на Эйналин?

Эльфийка дёрнула ножкой, озорно улыбнулась, но сменила тему.

– Почему я?
– Потому что у Лавеллана Хранитель – мужчина. Я не занимаюсь таким, – поморщился маг.

Давешний кубок полетел в мага, но был пойман.

– А если серьёзно?
– Лавеллан мог бы подойти, – лениво согласился маг. – Но они уже нашли свой путь в отличие от вас. У них будет своя роль в будущем. Мнится мне.
– Боюсь представить, что бы сказал кто-нибудь из консервативных кланов.
– Не переживай, дорогуша. У них есть более важные проблемы, как я помню.
– Да? И какие же?

Сардоническая улыбка искривила тонкие губы.

– В какой цвет аравели красить.

Hide

7:18 Века Бурь

У эльфа в Тевинтере есть преимущества: тебя не замечают. Нет, конечно, это и недостаток, если какой-то зажиточный… как их там?.. перони?.. нет… саперави? А! Саперати! Так вот, если саперати на коне или его кучер, помахивающий кнутом, считает, что тебя тут не стояло и можно ехать. И горе тому посыльному, кто не успеет вовремя отскочить в сторону, опустить глаза и пробормотать извинения! Мысленно проклиная чёртова шема.

Рабы-эльфы всем привычны в этом некогда чуде Тевинтера, в которое с каждым годом бесконечной войны с кунари всё больше стекалось беженцев. Невидимая по молчаливому консенсусу приличного общества эльф-посыльная покачала головой под плащом, укрывавшим яркие, словно летний закат, волосы от очень излишних взглядов местной публики. Хоть на руках и чувствовались твёрдые мозоли, которые можно принимать за обычные следы верной службы тевинтерским хозяевам, Вторая клана Хисары Валгир привлекать внимание не хотела. Потому и прятала под скромным тёмным плащом гибкую фигуру, острые клинки в ножнах за спиной да гордый взгляд зелёных глаз.

Новости, которые она несла Рамштилю Дорхе, должны были весьма порадовать альтуса. Сама же она не знала, как к ним относиться. О, для её клана это открывало перспективы или, по крайней мере, упрощало сделку с совестью, на которую Хранительница и Вторая пошли ради клана. Работать на благо тех, кто уничтожил Арлатан… Молодая эльфийка сжала губы, глубже надвинула капюшон пряча тёмный гнев в миндалевидных глазах.

Сконцентрироваться, как учил мастер. Почувствовать Тень. Отражение этого мира, живущее по своим правилам. Его пульсацию. Ооочень осторожно стоит это делать в городе магов. Изменить свой облик, вызываемые отклики в глазах смотревшего на неё. Я – простая посыльная, не смотри в мою сторону, грозный стражник в стальных латах. Стражник шмыгнул носом, сплюнул и отвернулся. Чёртовы эльфы, понаехали тут в наш славный город.

Фенедис, хренов ты шем.

Зашла в аллею, нащупала ручку двери. Характер салона и его хозяина таковы, что нормой стало проникать с чёрного входа, а не парадного. Если ты входишь к Рамштилю Дорхе через парадный, то либо ты ошибся магазином, либо ты можешь ничего не бояться. Или ты – просто глупец.

Скользнула внутрь. Не любила она этот город. Местами монументальный, местами – державшийся на честном слове. Леса Арлатана и Марки ей как-то ближе. Только в этом доме ещё чувствовала себя... спокойно. Она, конечно, с мамой – Хранительницей! – здесь бывала, но не настолько же часто. И всё равно, отчего-то антикварный салон и его хозяин вызывали смутную теплоту на душе.

Уже внутри её движения изменились. Из неприметной, бормочущей извинения эльфийки-служки в уверенную... хозяйку? Нет, партнёра, агента дома, с которой уже редкие слуги уважительно здороваются. Пусть за спиной шепчутся эти шемы – агенту и гостье мастера Дорхи выказывают уважение.

– Не стой под дверью, Эйна, заходи.

Вот опять! Опять он знал, что она тут. Именно она.

– Мастер Рамштиль, добрый день.

Антиквар усмехнулся. Семнадцатилетняя девчонка, дочка Хисары, считала себя его агентом. Что ж, эльфийка от родителей получила незаурядные магические способности и трудолюбиво их развивала под чутким надзором Хисары и Рамштиля. Она стала Второй клана и пока единственной, кого учили на боевого мага, как древних эльфов – часть той цены, что сомниари обязался заплатить клану за его помощь в тайном проекте. Да и должное воспитание расширило границы терпимости юного дарования, ставшей им помощницей в делах магических. Не во всех, для некоторых слишком юна ещё, но Хисаре и проще было, что помогает ей дочка, и приглядывать за ней можно, учить – и гордилась Хранительница своей Второй и чадом.

– Мастер, как вы вот всегда узнаёте, что это я тут? – спросила рыжик и со вздохом стянула капюшон.

Эйналин Валгир, Вторая клана

– Лапочка, это – мой дом. Я знаю обо всём, что здесь происходит, – антиквар ответствовал снисходительно, но в улыбке заканчивавшего работу мужчины мелькнуло какое-то дивное, отеческое тепло.

Мастер Рамштиль

– И о том, что Веридан выгнал одного из слуг за то, что он подглядывал за ним в купальне? Или что Веридан поменял вам сахар в чайном сервизе на соль?

Сомниари выругался.

– Нет, об этом я не знал. Зато знаю, что одна остроушка повадилась флиртовать с златовласой счетоводкой в моём доме.
– Мастер, да мы всего лишь дурака валяли! Ничего серьёзного.

Рамштиль скептически изогнул бровь и испытующе смотрел на девушку. Нахальный рыжик смутился. Слегка.

– Фенедис, мастер, она просто мне спинку потёрла с дороги в купальне!
– Какие подробности захватывающие. А ты ей ничего в ответ не?..
– Мастер Дорха! – возмутилась отчаянно покрасневшая эльфийка.
– Ладно-ладно. Письмо, – сухо потребовал антиквар.

Эйналин притихла, зная резкие смены настроения антиквара. Сколько его помнила, мастер не постарел ни на месяц. Этот секрет симпатичной девушке узнать хотелось. Определённо мама знала его. Она старела, но значительно медленнее. В свои пятьдесят Хисара Валгир умом, женственностью и почти аристократическим, столь редким среди долийцев шармом могла поспорить с тридцатилетними знатными женщинами Орлея. Правда, тех Эйне случалось видеть издали. Мама и антиквар в её обучении – точнее, в ограничениях по обучению – сходились в одном: в Орлей, царство интриг, обманов и Игры девочку лишний раз не пускать. Сожрут к демонам её – и пиши пропало. Поэтому премудростям боя учил верный и молчаливый Веридан. Поговаривали, его родители или даже он сам из Орлея. Так ли это, сказать она не могла. Но бессменный партнёр Рамштиля, одно из двух доверенных его лиц, про перевоплощения, слежку и незаметные убийства знал очень много. Поговаривали, что у антиквара может быть целая сеть своих шпионов, обученных очень опытным бардом. И на роль опытного как раз подходил Веридан.

Глаза мага расширились от удивления, исчезнувшая улыбка вернулась на лицо. Сомниари тихо засмеялся.

«Андруил, защити меня! Рамштиль Дорха смеётся?!».

– Ты уже знаешь о том, что твоя мать пишет?
– Конечно. Сейферт управлял Тенью.
– «Управлял»… Сильно сказано, – поморщился сомниари. – Но наконец-то. Наконец-то!

Антиквар вскочил из-за стола, подхватил пискнувшего «серьёзного агента» и закружил в танце по кабинету, радостно напевая на каком-то неизвестном языке.

– Получилось! Эйна, девочка моя, ты понимаешь, что это значит? Я смог наделить мага даром сновидца!
– Мы. Маму хотя бы не забудьте.
– Ну да, ну да, – рассеянно кивнул маг.
– Вы заберёте его к себе? – Ей нравилось ощущение старшей сестры, когда она сопровождала мальчика с взъерошенными светло-коричневыми волосами в Тени. Обычно за ними приглядывала и Хисара, но сейчас она всё чаще отпускала ненадолго мальчика под её ответственность.
– Нет. Пока нет. Я буду учить его в Тени.
– Мастер?
– Да, лапочка?
– А разве вы не сможете его научить большему, когда он будет и здесь, и в Тени?
– Смогу. Но в Минратоусе я смогу удержать в секрете его, только если буду держать у себя в подвале. А мне что-то подсказывает, что это на пользу ни характеру, ни здоровью не пойдёт. У сновидца должны быть здоровы тело и дух. Иначе демоны поймают его в ловушку. На природе, с вами ему будет пока лучше.
– А Круг его может забрать?
– Ему в любом случае туда на обучение. Но попозже.
– Когда научится контролировать дар сновидца, – кивнула понятливая.
– Когда научится его прятать, – поправил девушку антиквар. – Что ж, а мне пора заняться и подготовкой его прикрытия. Это хорошо, очень хорошо. Пойдём.
– Мастер?
– Учиться. Я, может, не златовласка Шалини, – не преминул поддеть рыжика антиквар, – но твоё обучение ещё не окончено, юная боевой маг.

Снова покрасневшая Эйналин просияла.

Hide

7:20 Века Бурь

Рамштиль заканчивал подготовку к сегодняшнему занятию в Тени. Он, конечно, в Круге никогда не преподавал, но искренне верил, что теория должна быть незамедлительно подкреплена практикой. Успехи Сейферта не переставали его радовать. Конечно, до него, сомниари, разменявшего первую сотню, мальчику далеко. И всё же, всё же… Рамштиль был доволен. Наверное, впервые в жизни у него появился ученик, с которым он не скучал. Которому мог передавать тайные знания. Конечно, Эйне он тоже многое рассказывал, она – умничка. Но его рассказы, даже демонстрации способностей сновидца оставались для неё недоступными. Она не расстраивалась, только восхищалась способностями своего наставника и чуть-чуть завидовала мальчику, которого опекала. Но антиквар где-то в глубине души испытывал лёгкое сожаление, что эльфийка не унаследовала его дар. Что не может ей передать тонкости и секреты своего мастерства. Зато отводить глаза другим и создавать иллюзии умеет хорошо.

Что ж, может, для неё это и к лучшему. Меньше придётся ей опасаться демонов. Сейферта он первым делом обучал именно защите от влияний Тени и влияния на разум. Рамштиль очень ценил здравость рассудка и собственную гениальность, поэтому прививал парню как любовь к познанию, так и магические и интеллектуальные навыки от вмешательства и влияния. Кристальная ясность ума – без этого сомниари сожрут мгновенно.

Альтус устроился поудобнее на кровати, прикрыл глаза. Отрешиться от реального мира. Для него нет разницы между реальным миром и Тенью. Для него Завеса подобна мерцающей дымке, утреннему туману, поднимающемуся от влажной травы, танцующему в прохладном воздухе, ещё не знающем первых солнечных лучей. Он может легко шагнуть сквозь Завесу, перейти из мира в мир.

Мир замер.

Замер ночной ветер, певший колыбельную засыпавшему Минратоусу.

Замер шелест штор, заигрывавших с ветром и наивно веривших свою свободу.

Замер хруст свежего постельного белья, завидовавшего шторам.

Замер шёпот мягкого утиного пуха, философски утешавшего постельное бельё.

На долю секунды, растянувшейся в вечность, Рамштиль Дорха ощущал всё вокруг так остро, будто мир стал часть него.

А потом он шагнул в Тень, что подчинялась его воле.

Текли причудливыми ручьями минуты, утекали в маленькие времявороты секунды, а Сейферт всё не появлялся. Сомниари нахмурился. Это совсем непохоже на парня.

Рамштиль вышел из Тени, раздражённо выдохнул. Мозаика раздражала. Ветер раздражал. Шторы раздражали. Всё раздражало!

Да что же это такое? Куда, Думат его цапни, мальчишка провалился?!

Шум голосов внизу. Ну что там ещё?

Дверь отворилась без стука, ещё больше разозлив мага.

– Веридан, в чём дело посреди вечера? Я в это время размышл… – альтус мгновенно осёкся при виде сурового выражения лица старого товарища. – Кто преставился?

Веридан Риер, напарник

– Рамштиль, Дом Сна был атакован.

Сомниари пошатнулся, опёрся о стену. Драконы первые, только не это.

– Кто? – прохрипел альтус.
– Точно не знаю. Я обошёлся минимумом людей, чтобы никто не знал о нашем учас…
– Ситуация? – Альтус уже оделся и собирал в кабинете вещи в дорогу.
– Дом разрушен полностью.

Рамштиль стал бледнее лика луны. Стены вздрогнули от удара жилистого кулака и последовавшего вопля ярости. Шкаф с любимым фарфором взорвался, буран осколков ударил в стены, в стол чёрного дерева, у которого с треском подломилась ножка, осыпались, влетев в щит, окруживший антиквара и его лучшего агента. Веридан ждал. Буран стих. Серые глаза, бесстрастно смотревшие в сторону, оценили ущерб комнате.

– Лабораторию мы восстановим.
– ИДИОТ! – снова сорвался на крик антиквар. Кажется, стена начала трескаться. – Сейферт был сегодня там и не вышел в Тень!
– Твою же мать во все места…
– ИМЕННО! Мне насрать на лабораторию, ладно, хер с ней! Но если парень мёртв… Я пятьдесят лет потратил на этот проект, Веридан! ПЯТЬДЕСЯТ! Тут не все и до тридцати доживают, мать их!

Веридан молчал. Что он мог сказать? Его там не было в момент атаки, сделать он ничего не мог. Обеспокоенный взгляд скользнул по старому товарищу. Один осколок застрял в щеке. Дрожавшие от бешенства пальцы альтуса поглаживали осколок.

– Кто сегодня дежурил? – спокойно спросил антиквар, покидая кабинет вместе с верным агентом.

Веридан прикрыл глаза, помолчал.

– Эйналин. Ранена, но жива, – поспешно добавил маг.

Рамштиль дёрнул щекой, но промолчал. На верхнем этаже раздался грохот. Кажется, у стола сломались все ножки.

– Лучшего моего асаараша, – бросил альтус заспанному конюху в конюшне. – Немедленно. Потери?
– Несколько… обучаемых погибли, но большинство было с кланом миледи Хисары. Основную часть охранники смогли эвакуировать, но среди них немало полегло.
– Кто мог?
– Работа двойная. Точно кто-то из эльфов слил информацию, ударили тевинтерцы.
– Договаривай.
– Зирадил.
– Этот гадёныш осмелился… – завёлся альтус, но выдохнул, когда Веридан положил руку ему на плечо.
– Я предупреждал тебя, что его убрать стоило давно, ещё когда он столкнулся с миледи Хисарой.
– И что? Что изменилось бы? Так я знал своего ближайшего врага. Он – амбициозный сучок, у которого у самого нет ни ресурсов, ни храбрости пойти против меня. Его кто-то использовал.

Веридан по-прежнему молчал.

– И ты догадываешься, – внезапно процедил альтус. – Что ты не договариваешь, старый друг?

Хоть Рамштиль и назвал его другом, но тон его был очень опасен.

– Это всего лишь предположение после короткого… выяснения обстоятельств.
– Говори.
– Штиль, это не тот противник, если я прав, конечно, с которым стоит…
– Ридан, мне насрать с самой высокой башни Великого собора, кто это! Он посмел бросить вызов мне! Или она. Знали, кому переходят дорогу! А если ещё и знали, что именно уничтожали… – из груди мага вырвался низкий рык, штукатурка посыпалась со стены. – Клянусь Древними Богами, Создателем и Чёрным Городом – я собственными руками убью того, кто стоит за этим.

Веридан оттащил за руку альтуса от перепуганного служки, юркнувшего в дом.

– Штиль, ты готов рискнуть всем? – прошипел агент. – Это может вылиться в противостояние, из которого ни ты, ни он живыми не выйдете.
– Кто, Веридан?

Тихий вздох.

– Максимус Крисп. Но это предположение. Точно будет известно, когда Эйналин…

Лицо Рамштиля перекосило.

– Она пошла по следу?
– Да.
– Хорошо. Мы идём следом.

***

Им хоть в чём-то повезло. То ли Крисп планировал в укромном месте встретиться со своими людьми и вернуться в Минратоус, то ли наоборот, не планировал выдавать свою роль в уничтожении Дома Сна, но Рамштиль, Веридан, Эйналин и небольшой отряд тевинтерцев и долийцев застиг силы Криспа на нейтральной территории. Чем бы ни закончился этот бой, грандиозного скандала избежать получится, который разразился бы, начни разъярённый сомниари самоубийственный штурм родовой Чёрной башни Криспов.

– Старик, ты правда думал, что можешь разрушить моё дело, украсть моё дитя – и тебе за это ничего не будет?

Даже укромное место являлось образчиком отличного вкуса, пожалуй, самого опасного семейства Тевинтера. Веридан и Эйна остались где-то позади, прикрывая тыл антиквара, со строгим наказом брать Зирадила, если у него хватило глупости тут быть, живым. На чёрном мраморе жидкими рубинами оставались капли крови с древнего эльфийского меча, хранимого Рамштилем для особых случаев.

– Знаешь, Рамштиль, я не поверил, когда Зирадил мне сказал несколько лет назад, что ты трахаешь долийку, – с разочарованием вздохнул пожилой энтроп, восседавший в главном зале убежища на кресле, больше напоминавшем трон. Несмотря на седые нити в тёмных волосах Максимус Крисп, глава рода потомственных энтропов и староверов, поддерживал себя в хорошей форме. Что физические упражнения, что магия крови не была привилегией одного лишь Дорхи. – Нет, ты всегда был несколько… – мужчина повертел левой ладонью у виска, – эксцентричен и странен в решениях.

Рамштиль молча стряхнул кровь с меча и убрал его в ножны.

– Но чтобы ты настолько выжил из ума, чтобы ещё и явиться ко мне сюда с эльфами и своим ручным бардом… Это особая форма безумия. Из тебя надо экспонат сделать и показывать людям в назидание.
– Старик, ты представляешь себе, сколько десятилетий работы ты похерил одной своей выходкой? Что тебе не сиделось в Магистериуме? Я не лез в твои дела, не мешал тебе причитать о покинувшей тебя тишине.

Пожилой магистр наградил старшего мага удивлённым взглядом.

– Однако ты меня поражаешь. Посмотри на себя. Ты порочишь Империю связями с эльфами. Ты! Альтус Дорха совокупляется с долийками, которых мы сокрушили! Ты бы ещё детей завёл с этой девкой. – Максимус покачал головой. Вокруг антиквара начали трескаться плитки, но энтропа это не впечатлило. – Опустился до уровня рабынь, когда мог бы заключить достойный твоего рода союз. Но дело твоё. По-настоящему ты меня разочаровал, когда я узнал, что ты интригуешь, чтобы получить что-то от них. Какой позор…
– Что? Ты о чём?
– Когда тебе понадобилась ловушка с достаточно слабым проклятием энтропии и контрчары, я был удивлён, но не против, что к тебе она попала. Почему нет, в конце концов? Но представь же себе моё удивление, Рами, когда до меня доходят слухи, что ровно это проклятие поразило клан долийцев, сунувшихся в Арлатан! А потом они так быстро исцелились! И начали мелькать возле наших границ, а от Зирадила я стал получать донесения, что у тебя начали появляться эльфийские побрякушки и шлюшки.
– Да какое твоё дело, мать твою, Макси!
– Не поминай своим языком, которым ты лижешь эльфам, мою мать, хозяин ломбарда. Она была достойной женщиной, помоги Думат, чтобы у тебя такая супруга появилась. Ты позоришь Империю, выпрашивая, выменивая у эльфов крупицы их знаний. Что тебе могут дать те, кого мы сокрушили тысячелетия назад? Кого даже орлейцы гнали ссаными тряпками из Долов? Пусть Марка якшается с остроухими. У нас есть Древние Боги. А ты и тебе подобные забывают о том, что они нам дали. Сначала вы торгуете с эльфами. Потом вы договариваетесь с Вал Руайо. Дальше что? Создателя восславляете? От рабов отказываешься? Ты уже перестал использовать кровь эльфов, верно же?
– Старик, мастером иллюзий тут являюсь я, а бредишь ты сам. Думат мёртв. Старых Богов нет. Они покинули нас и обманули. Забыл, что ли, как Думат и Порождения сотни лет уничтожали нашу Империю?
– Но он же и возвысил нас! Он научил Талсиана магии крови. Благодаря ему появился фундамент, на котором строилась Империя. А падение Империи – результат того, что мы отклонились от предначертанного им и Проводником Хора Тишины пути.
– Ты всё усложняешь, – поморщился антиквар. – Я пришёл забрать то, что принадлежит мне по праву, и убить тебя в назидание другим.
– Рами, шёл бы ты восвояси, может, а? Мне на сегодня хватило развлечений, на тебя даже силы жаль тратить.
– Стареешь, да, дорогуша? Лириум уже не так бодрит, как раньше, верно же?
– Бросая вызов потомственному энтропу, ты только подтверждаешь своё безумие, – снова вздохнул магистр, молодцевато поднимаясь с кресла, напоминающего трон. – Да ещё и в моём доме, моём мире, где всё – за меня и против тебя.
– А вот тут ты ошибаешься, старик, – мерзко усмехнулся Рамштиль. – Ведь ты в моём мире.

Привычный зал на глазах насторожившегося Криспа поплыл, пол под ногами осыпался проваливаясь в…

«Думат великий, это что, Первозданная Тень?».

Два Рамштиля смотрели на висящего посреди бездны энтропа и ухмылялись.

– Добро пожаловать в мир, сотворённый наследником рода Дорха.

Сомниари Рамштиль в Тени

– Ты – сомниари, – прошептал изумлённый магистр.

Но даже силы сомниари давали незначительное преимущество антиквару в борьбе с таким же опытным магом крови, как и он сам.

Веридан, слышавший сотрясения Завесы и взрывы в Тени и в зале, в последний момент поймал метнувшуюся на помощь Эйналин. Девчонку любой бы из них в пылу боя смёл, а толку ни от него, ни от неё там не было бы.

Но если Максимус Крисп привык сражаться либо в Тени, либо в реальности, то Рамштиль привык работать в двух мирах сразу. Наверное, именно это и помогло ему запутать магистра настолько, что он уже не мог однозначно отличить иллюзии от реальности. Когда антиквар в очередной раз появился на расстоянии вытянутой руки перед Криспом, тот решил не тратить силы на иллюзию. Он готовил проклятие, которое заберёт всё отмерянное Рамштилю Думатом время и передаст ему.

Только вот меч, вошедший в живот магистру, оказался вполне себе реальным. Чаши весов заколебались – и слетели с черенка.

Оба мага вернулись в реальность. Уже не искривлявшуюся, проваливающуюся. А в обычный зал, изуродованный колдовской битвой двух могущественных магов в борьбе двух воль, двух талантов, двух амбиций. Сомниари с остервенением вгонял меч в тело того, кто разрушил дело десятков лет жизни, снова и снова. Измождённый Рамштиль спихнул тело умиравшего на кресло-трон. Меч прозвенел по залитому кровью и оплавленному мрамору.

В остекленевшем взгляде Максимуса Криспа ещё пульсировала тьма. О чём он думал в тот момент? Жалел о принятом решении? Молил Думата о славной жизни в смерти?

– Думат, именем твоим проклинаю… Mors maledicta, – прохрипел магистр с последним выдохом.

Веридан и Эйналин влетели в зал на последних словах Криспа. Бард-маг испытал ужас, будто тысячелетний кошмар на минуту заглянул в истерзанное помещение.

– Щит! – только и успел крикнуть мужчина эльфийке.

Последнее проклятие смерти умиравшего энтропа разорвало в клочья защиту антиквара, судорожно возведённые вокруг него барьеры верного тевинтерца и долийки и отшвырнуло того метров на десять. Эйналин вскрикнула и осела, захлёбываясь кровью. Боль отката вскрыла до конца незалеченную рану в боку после падения Дома Сна.

Только Веридан устоял на ногах и метнулся к антиквару.

– Её, – прохрипел Рамштиль. – Эйну.
– Твою жеж мать, – прохрипел бард-маг, оглядываясь.

***

После штурма временной базы Максимуса Криспа выжили только Рамштиль Дорха, Веридан Риер, Эйналин Валгир и Сейферт Илеан. Последнее проклятие магистра снесло существенную часть здания и убило всех остальных, в том числе животных и птиц, не оставив даже трупов – лишь прах. Природа же на несколько сотен метров выглядела так, будто из неё выкачали все цвета.

Каждый юноща в глубине души мечтает, что будет защищать, оберегать не щадя себя и лечить милую даму. Но Сейферт с глубокой печалью отметил, что их с Эйной роли поменялись. Пережитые потрясения не только не помешали ему, но даже наполнили какой-то внутренней решимостью. Наверное, Веридан бы только похвалил, как споро и тщательно паренёк орудует припарками и целительными заклинаниями, но измождённому магу было не до этого. Все его силы и внимание уходили на поддержание жизни в про́клятом Рамштиле. Решило всё появление Хисары и её клана.

Несколько дней Хранительница и крайне недовольная Первая не отходили от постели антиквара, борясь вместе с ним и Вериданом за его жизнь.

И победили.

Антиквар оклемался достаточно быстро, но проклятие изуродовало его внешность и ударило по психике. Никто не мог сказать, связано ли это было с высосавшим все силы противостоянием или нахождением сомниари в Тени и реальности одновременно. И вообще, оправится ли он в будущем. Но Рамштиль жил.

Рамштиль, после проклятия

– Мне жаль, – прошептал антиквар, поднимая жёлтые глаза на подошедшую Хранительницу и отводя их. За последние дни Хисара впервые за многие годы стала выглядеть на свои годы.

– Штиль, оно вообще того стоило? – так же тихо откликнулась Хранительница. – Столько эльфов погибло, людей…
– Не знаю. Я впервые в жизни просто не знаю, дорогуша. Пока не знаю.
– Ты не знаешь, тевинтерец? – сухо начала женщина, повышая голос. Её захлёстывал гнев. Три эльфа погибли при нападении на Дом Снов. Два ребёнка-ученика. Ещё семеро – при энтропическом взрыве. Эйна ранена. Сам антиквар искалечен. Руки бессильно опустились. – Не знаешь. Что же, если всезнающий Рамштиль Дорха не знает, то, видимо, цена оказалась слишком высока.
– В моём ремесле никогда не было ничего бесплатного. За магию всегда придётся платить, – горько усмехнулся альтус.
– И мы оба заплатили свою цену.

Антиквар встревоженно поднял глаза на подругу.

– Было принято решение, что моей Первой настала пора занять моё место. И уже её первое решение – покинуть Тевинтер и Арлатан после всего произошедшего.

Желтые глаза закрылись, сдерживая боль.

– Когда? – тихо спросил уже бывшую Хранительницу.
– Как все придут в чувства.
– Скоро, значит. А ты? – Он знал ответ. Но хотел услышать.
– Я тоже ухожу. Боюсь, наш союз на этом заканчивается, Штиль. Не уговаривай, – мягко попросила женщина, нежно касаясь изуродованного лица любимого партнёра. – Хоть я и не Хранительница, но они ничего не знают и у них нет причин меня изгонять. Я им нужна.
– Это несправедливо, Хисара, – яростно прошептал сомниари. – Я старался, я… Мы помогали друг другу. Это не моя вина! Не твоя!
– Это вина нас обоих, Штиль. И не только наша. Мы ведь оба знали, что рано или поздно всё закончится. А союзы на магии крови обычно заканчиваются и ещё хуже. Жаль, что многое не успели. И что всё напрасно, – вздохнула Хисара.
– Нет. Не напрасно. – Он кивнул в сторону ручья, где Сейферт кормил Эйналин. Рука ещё плохо слушалась девушку. Рядом с ней лежал «Дождь крови», древний меч, которым Рамштиль убил Криспа. – Наша девочка. Сэй.

Хисара бледно улыбнулась.

– Может быть, дорогой мой тевинтерец, может быть. По крайней мере, они – лучшее, что мы создали.
– Да. Наш ученик-сновидец и наша дочка.

Спустя двадцать два года в 7:20 Века Бурь тайный союз сомниари Рамштиля Дорхи и Хранительницы Хисары Валгир распался также тихо, как зародился.

Последовавшие годы Рамштиль обучал лучшего сомниари из их совместного проекта. Хотя инцидент Крисп – Дорха стал очередной тайной (по официальной версии, магистр Максимус Крисп героически погиб при внезапном прорыве демонов из Тени) влиятельного дома Криспов и антиквара, стойкая неприязнь к означенному альтусу вынудила Сейферта проводить много времени за пределами Империи как агенту Рамштиля, добывавшему одинаково часто и ценные артефакты, и не менее ценную информацию.

Hide

7:28 Века Бурь

Рамштиля никогда не интересовала политика. Власть над судьбами целых народов не прельщала, вызывала приступы головной боли от одной мысли о всех факторах, влияющих на благосостояние страны, о десятках решений, которые надо принимать.

Проще, значительно проще, когда думать надо только о своём благополучии. И приятнее.

В последние годы голова у проклятого Антиквара болела часто.

***

Он обязан был закончить то, что не смог завершить его дед. Взять под контроль или уничтожить. Добровольный консенсус с Антикваром вряд ли возможен. Партнёрские отношения, равно как и дружеские, обречены заранее. Слишком независим, слишком горд, слишком амбициозен старик, слишком тяжёлое и опасное прошлое. Хотя в нынешней ситуации в расстановке сил на политической арене Тевинтера союз между давними врагами мог принести богатые плоды обеим сторонам. Вряд ли Дом Снов удастся возродить. Но собрать разрозненные крупицы в одной корзине выгоднее и безопасней. Даже один сновидец, даже основательно покалеченный и престарелый может стоить легиона. Чего не сделают тысячи, сделает один. А с учётом существования Ученика, Антиквар становился бесценным приобретением в будущей борьбе. И долг наследника проклятого дома - не упустить опального затворника, который, по последним данным, обратил свой взор прочь от родины. Сбежать у старика не получится. С недавних пор, каждый его шаг учитывается, а деятельность агентурной сети фиксируется. Осталось предъявить неопровержимые факты предательских намерений и заставить строптивца принять условия. А месть? Месть подождёт. А может случиться так, что перестанет быть актуальной. Наследник проклятых не чурался компромиссов.

Когда внук несносного деда не просто объявился, но ещё и ВЫЗВАЛ его, сомниари, Рамштиль вспылил и хотел в ответном письме подробно изложить, куда канцлер может отправиться. Альтус Дорха не бежит по первому свисту. К нему приходят с просьбами и предложениями. Отполыхав, решил просто проигнорировать. Но понимал: идти всё равно придётся. Поэтому надо поступить так, как он поступал всегда: извлечь максимум выгоды для себя, любимого.

Его предположения сбылись. Антиквар встал на дыбы. И самоуверенно перечил со стариковским упрямством. Но лишь до тех пор, пока не прозвучало имя Ученика. Рычаг был найден за минуту после часовой беседы в кабинете Верховного канцлера.

Скрипя зубами Рамштиль выслушал условия внука того, кто был повинен в его нынешних невзгодах. Того, кто разрушил его проект, Дом снов, из-за кого распался союз с Хисарой, из-за кого... Список длинный.

- Я не хотел вам угрожать, мессир Дорха, - проговорил канцлер, стоя напротив сидящего в кресле человека. - Мне казалось, на тех условиях, которые я вам предлагаю, мы придём к общему знаменателю и станем сотрудничать. Я понимаю насколько дорог вам Ученик, но от будущего союза вы только выиграете. Выиграете здесь, в Тевинтере, - подчеркнул магистр, - потому что за пределы Империи я вас не выпущу. Слишком вы ценны для нас. Так как? Мы заключим договор?

Герион Крисп замер в ожидании ответа, понимая что выбор у Антиквара не велик.

- Знаете, дорогуша, это мне напоминает одну историю орлейскую. Из тех, что начинаются красиво, романтично, но заканчиваются обычно кучей трупов. Оборотень находит в лесу храмовницу в красном плаще, барышня тащит гостинцы родным после разлуки долгой. Спрашивает он её: «Ну, что, Красный Плащик? Слияние или поглощение?».

Весёлый Антиквар

Антиквар помолчал. Бросать вызов этому сильному энтропу, который, пожалуй, затмит деда, - плохая мысль. Да и у Криспов может свой сомниари сидеть в кармане. Не говоря уже о поддержке Номарана.

- Вот и у нас так - слияние или поглощение. Слияние или поглощение, - протянул сомниари. Полубезумный - или прикидывавшийся? - взгляд изучал отпрыска Криспов. - Жаль, что ваш дед не пришёл с предложением сделки, Герион, как вы. Или хотя бы вопросом. Всё могло быть совсем иначе.

Да. Вариантов мало.

- Хорошо. Я не готов быть вашим единомышленником. Пока. Слишком много дерьма в прошлом наших семейств. Но готов предоставить всю мощь своей старой персоны и моих агентов в Тедасе. Хотя это больше к Крассу-Шармалю. Добавлю одно условие: я буду вашим партнёром, не слугой, поэтому вы не вмешиваетесь в мои дела. Поставить интересы Империи на первый план - хорошо. Что-то из моих дел мешает - мы это обсуждаем. Мои свободные ресурсы работают на меня. Договорились?

И этот старый хрен ему указывал. Ему, Верховному канцлеру, приближённому архонта, хранителю наследия Хора Тишины, потомку древнейшего рода альтусов отмеченных тьмой самой Бездны, по щелчку пальцев которых любого мага отправляли в Эонар. Он смел ему указывать! Зазнавшийся мозгокрут, блудливый прихлебатель Тени... Fasta vass!

Магистр улыбнулся. Улыбкой аспида. Изо всех сил стараясь удержать непроизвольный сглаз и порчу. Пронзительно чёрный, холодный взгляд, тот самый который передавался из рода в род, оставил на ауре гостя рваную тёмную полосу.

- Конечно, - канцлер чуть склонил голову в знак согласия, - мессир. А теперь, не будете ли вы так любезны оставить в Тени послание вашему Ученику. О нашем плодотворном сотрудничестве. Вы же не думаете, что мы оставим без внимания столь способное юное дарование.

Антиквар вздохнул. Кажется, придётся вызывать Сейферта из Университета Орлея раньше, чем хотелось. Что ж, Рамштиль Дорха остаётся в Тевинтере. Но его сеть... Его сеть продолжит свою дорожку по Тедасу.

Hide

Сейферт "Сэй" Илиен

Механика

Изменено 25 августа, 2018 пользователем Stormcrow

Rеi · 27 августа, 2018

Сетус Талрассиан Оптат

Советник Архонта при дипломатическом представительстве Неварры в Империуме

День

Да пылает в вашей душе неугасимое пламя,

Всепожирающее и ненасытное.

Из Тени Я сотворил вас, и в Тень вы будете возвращаться

Каждой ночью

во сне.

Его Песнь растеклась по собору Невесты Создателя Андрасте солнечным светом и невыразимым чувством торжества.

Она согревает остывшие сердца, и вверяет их самому опасному из человеческих чувств - надежде. Той, над которой не властен даже страх.

Та, что презрела саму жизнь.

- Смотри, сейчас будет самое интересное, - уже немолодой мужчина подтолкнул задремавшую на его плече девочку лет шести, и указал на нескольких жрецов в черных мантиях. Осоловело оглянувшись, леди укорила себя за неподобающее поведение и послушно обратила взгляд на процессию. Мгновение спустя её глаза удивленно расширились - пламя, что не гасло годами в ритуальном кубке вдруг вспыхнуло и устремилось ввысь, расцветая под сводами великого храма. Всех, кто сидел в первых рядах специальных трибун, почувствовал горячую волну, а воздух напитался пораженными возгласами впечатлительных сопорати.

Люди подвержены ритуалам и желают верить в лучшее. Частицу этого огня они унесут сегодня домой и сохранят в своих серых каменных домах. Частицы этого огня разойдутся по улицам и будут гореть на перекрестках путей, тем самым ограждая проклятый смертью Невесты Его Андрасте город от новых бед. Таким было его искупление - память о предательстве и слабости, и награда за признание и раскаяние.

Их священная паутина.

Вечное Пламя возрождалось и поддерживалось магией в ежегодном религиозном празднестве. В этом обе церкви, от Монтсиммара до Белого Штиля, в благодатный день были едины, и молитвы их были одни. Альтус, с почётных трибун для знатного сословия, наклонился вперед и уперся сложенными руками на трость, с удовлетворением наблюдая сопроводительные ритуалы черных жрецов, подчиненных строгой закономерности. Мина же, ещё не осознавала до конца важность ситуации, но проникнувшись её духом, разглядывала одежды жрецов, символы, витражи, но больше пыталась понять, каким образом они могли так виртуозно управляться с буйной стихией, искала "нити", как велел ей отец.

Семья Оптат посещала мессы регулярно, насколько позволяла имперская служба и личные изыскания её главы. А после посещала прицерковные усыпальницы для почтения памяти усопших. Вдовца, переживающего уход своей любимой женщины, в это время никто не беспокоил.

***

Когда Минратоус плавится в закатном солнце, через распахнутые окна здания пропитываются вечерней истомой, никто не вспоминает о времени. Смягчаются складки поджатых губ, каменные стены отпускают пленников страстей и власти, и жители столицы проживают эти минуты не людьми и отверженными - но любимыми детьми Создателя, наделенными его даром чувствовать и созидать. Среди пестрой толпы празднующих, оживленно обсуждающих великое чудо обновления Вечного Пламени, пара отца и дочери выделяется разве что умеренностью шага и аскетичностью кроя их одежд. Беседа между ними не подчинялась толпе, не повышался тон и не звучали крики, словно окружающий гул не существовал для людей, связанных столь сильно, как это дарует единая кровь.

- Сегодня, в честь торжества, у меня для тебя подарок, - на лице дарителя легкая улыбка, как во время мессы. Девочка подросла для своей первой ответственности - найти созвездие, начертанное на её пути, и позвать звездного проводника к себе. - И постарайся не уморить его голодом раньше, чем он захочет поужинать тобой вместо мышей.

- Это сова! Сова!

Как сложно быть маленькой леди, когда у тебя, наконец, будет своя сова!

Услугами, а главное советами Сетуса, унаследовавшего титул магистра в достаточно раннем возрасте, архонт Донатус, подари ему Создатель долгих лет жизни и правления, пользовался ещё до обретения столь завидного в империи поста. Выпускники одного из закрытых и привилегированных кругов магов, они быстро сошлись в общей идее следования реформам Гессариона, и потратили немалое время в упоре на изучения его трудов и наследия. В отличие от своего коллеги, Оптат не стремился к власти, предпочитая подолгу пропадать в Тени в изучении её материи, ведя подробную зашифрованную переписку с морталитаси Неварры, а также не раз совершая поездки в соседнее государство.

В иное время, Серебряный Шпиль редко пропитывала аура этого мага, мантию которого соткала сама смерть - тихая и неумолимая. Его шаг сливался со скрипом перьев, перешептыванием в дальних залах, тени укрывали от противостояний между противниками и приспешниками магического правления.

Рано или поздно все они придут тенями в их сны.

Hide

Ночь

Ночь подходит к концу.

Но у вас ещё так много вопросов.

Шепчете ли вы имя Спасителя своего в час темных времен? Когда когти впиваются в слабый дух, когда тлеющий привкус алчности ведет по тропе побед, самоуверенность вырождает, песок времен туго пробивается сквозь вены.

Когда всё соткано из шепотков. Пропитанные серебром ночей, сбежавшие в вечные сумерки,сталкиваются с тем, что непостижимо их умам. Где их ждут для игры, поражение в которой равно смерти. Победа в ней равна смерти. Пока искра гаснет, поглощенная без следа. А истина сочится скверной.

Он всегда рядом, клубится тёмным дымом на краю сознания - неуловимый пристальному взгляду.

Всё соткано из страстей. Тщетно искать в мире иллюзий правду, как и бесполезно от неё бежать. Маленький мальчик находит утешение с древнейшим, мальчик постарше стремится его подчинить своей воли. Фарс, приводящий к единому тлену.

К шепоткам, что знают слишком много.

Только тот, кто слышит, может попробовать стать часовым тому, что ему безвластно.

И он придёт.

Hide

Навь

49/184/78

Раса: человек

Класс: альтус

Специализация: некромантия

Титул: магистр

Кровные связи: монарший дом Неварры

Лояльность: Донатус

Конфессия: Имперская церковь

Семейный статус: вдовец, дочь Минерва

Антипатия: эльфы, мужеложство

Конфликтность: умеренная

Основной род деятельности:

научно-исследовательская дипломатия при посольстве Неварры в Тевинтере и в составе официальной делегации двухсторонних отношений

исследования природы Тени

некромантия

(?)

Влияние 70 Проницательность 70

Бдительность 70 Владение холодным оружием 70

Атлетика 50 Акробатика 50

Рукопашный бой 20

Хп 13

Некромант 75

Магия Разрушения (школа молний) 50

Магия Созидания 50

Магия Защиты 70

Магия Крови 70

Посох - 1d10

Молнии - 1d10+5

Кинжал - 1d5+7 / Меч - 1d10+7

* за чистоту крови отдельная благодарность @bastat

Hide

Изменено 27 августа, 2018 пользователем Rеi

Сила - 7	Хп - 47
Ловкость - 6 (смекалка)	Броня - 2
Восприятие - 1	Амбидекстр - 1d5 + 7 (дважды кидаем на атаку и дважды на урон)
Интеллект - 3
Сила воли - 8

Войти

Постоялый двор "Перекресток"

Рекомендуемые сообщения

Hikaru 20 266

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Эри 11 398

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

tеnshi 39 414

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Hikaru 20 266

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Yambie 16 287

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

tеnshi 39 414

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Stormcrow 16 950

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

FOX69 49 520

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Yambie 16 287

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Hikaru 20 266

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Meshulik 32 682

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Шен Мак-Тир 3 147

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Rеi 13 523

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Yambie 16 287

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

FOX69 49 520

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

FOX69 49 520

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Yambie 16 287

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Hikaru 20 266

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Tanatos 16 739

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на другие сайты

Hikaru 20 266

Hikaru 20 266

Эри 11 398

tеnshi 39 414

Hikaru 20 266

Yambie 16 287

tеnshi 39 414

Stormcrow 16 950

FOX69 49 520

Yambie 16 287

Hikaru 20 266

Meshulik 32 682

Шен Мак-Тир 3 147

Rеi 13 523

Yambie 16 287

FOX69 49 520

FOX69 49 520

Yambie 16 287

Hikaru 20 266

Tanatos 16 739

Hikaru 20 266

Tanatos 16 739

Meshulik 32 682

Ribka 26 747

FOX69 49 520

Stormcrow 16 950

Rеi 13 523