Перейти к содержанию
BioWare Russian Community
Dmitry Shepard

ФРПГ "Чуть ближе к небесам"

Рекомендуемые сообщения

(изменено)
Показать контент  
Hide  

sobor_svyatogo_petra_v_vatikane_2.thumb.jpg.607f4d89dedc3e05abed6cbe7c57af8a.jpg

 

11 июля 1923 года, собор Святого Петра, Рим, Италия.  

Архитектор Донате Браманто, составляя подробный и детальный чертеж базилики, знал, что не увидит свой проект, свое "дитя", законченным, слишком уж коротка жизнь человеческая. Но это горькое знание не сломило его, а лишь подстегнуло к размаху, который термин "дерзновенный" даже не начинал описывать. Комплекс архитектурных чудес, носящий название собора Святого Петра, был задуман как олицетворение триумфа веры над любыми препятствиями и невзгодами, как монументальный символ торжества Господа над силами Зла. Что ж, спустя двести пятьдесят лет верующие со всего мира, глядя на собор снаружи и изнутри, могли с уверенностью сказать: "Да, это действительно божественно прекрасно!". Рафаэль и Микеланджело оставили частицы своего гения на расписных фресках, скульптурах и барельефах, направляя и вдохновляя сотни иных художников и скульпторов, задавая им планку качества, в точности, как дирижер ведет весь оркестр. Или полководец свою армию.

Однако, людям, прибывшим в город жарким июльским днем, распростершим над ними бесконечно чистую синеву неба, которую не дерзало нарушить ни одно, даже самое крошечное облачко, собор Святого Петра показали совсем с иной стороны, не той, парадной, видимой каждому.

Показать контент  

sobor_svyatogo_petra_5.jpg.3b5ed50b7f43ccf01d6c1692b535e1a1.jpg

Hide  

Всех и каждого из них радушно и заботливо встретили представители Инквизиции еще по прибытию в Рим, неважно, каким путем они добирались и сообщили о маршруте заблаговременно или нет. Всех и каждого доставили в один из стандартных домов Инквизиции, разве что, отличавшихся чуточку большим качеством и количеством убранства, чем их братья-близнецы из Лондона и меньшим количеством этажей. И наличием внутренних двориков с детьми, зеленью и фонтанами, с трех сторон защищенных стенами самих жилых блоков, словно хрупкий цветок жизни сильными ладонями воина. И даже дали три часа на отдых и приведение себя в порядок перед встречей с Его святейшеством, Урбаном Пятым.

Ровно через три часа к зданию, вызвав настоящий ажиотаж среди местных мальчишек, подкатили два электромобиля.

Показать контент  

498275036_.jpeg.3b72eca79ae008003eac0824a084d691.jpeg

Hide  

Места на заднем сиденье хватало на троих человек обычной комплекции, передние же два места были заняты суровыми немногословными мужчинами, не скрываясь носившими на лацканах своих пиджаков или поясных ремнях инквизиторские инсигнии.

Кавалькада (если можно было так назвать пару автомобилей) проследовала по улицам, постепенно заполнявшимся предвкушающим вечернюю прохладу людом, в направлении собора Святого Петра, но свернула на неприметную улочку задолго до того, как широкий проспект мог бы привести их на площадь, носящую то же название, что и сам собор. А потом и вовсе без лишней помпы въехала в какой-то дворик, ворота в который без вопросов открыли бдительные и вооруженные пистолетами-пулеметами люди. Въехала, чтобы сходу нырнуть в тоннель, ведущий под землю. Солнечный свет сменился искусственным электрическим светом плафонов под потолком. Тоннель, широкий и чистый, имел свои ответвления, показывая широкую и разветвленную сеть подземных сооружений, однако, водитель головной машины игнорировал любые повороты, продолжая двигаться прямо и, спустя пару десятков минут, привез своих пассажиров в просторное помещение, обстановка в котором резко контрастировала с серым бетоном стен, виденным всю дорогу.

Показать контент  

Petrusgrab_Petersdom_b.thumb.jpg.ca83d3281721504ca1413b0e07745787.jpg

Hide  

Здесь также присутствовала вооруженная и бдительная охрана, под предводительством ничуть не уступавшего всем уже виденным мужчинам в суровости начальника.

Показать контент  

760700007_PaoloMaldini.jpg.dc53d79f66a315fb567e07d8463ed46f.jpg

Hide  

- Паоло Мальдини, Инквизитор четвертого ранга, - представился он, оглядывая по очереди всех, выбиравшихся из машин. - Прошу идти за мной.

Также богато украшенные лестницы с мраморными ступенями и коридоры, выложенные мраморными же плитами с выстланными поверх мягкими и дорогими даже на вид коврами, вели дальше, вглубь комплекса, который мог (а может и нет), скрываться под собором Святого Петра. Судя по тому, что по пути им никто не встретился, маршрут движения не просто был продуман заранее, но и очищен от любых потенциальных свидетелей. Конечным пунктом назначения стала хорошо обставленная гостиная. На столике гостей уже дожидался поднос с чаем и сладким печеньем. Не была забыта и ваза с фруктами: яблоки, апельсины, груши.

Показать контент  

Morning-in-the-forest_-1350x900-1200x800.thumb.jpg.47d9277a84731ee6d38ec6fa18e7808c.jpg

Hide  

Из окон открывался вид на парковую лужайку, огораживавшая которую кирпичная стена почти терялась за росшими на ней зелеными лозами, видимо, за время пути гости Папы Римского успели покинуть подземелье и теперь, географически, находились на уровне первого этажа.

- Его Святейшество примет вас через двадцать минут, в своем кабинете. Пока прошу подождать здесь, - несмотря на вежливые слова и приятный баритон, властный холодок в голосе мужчины самым явным образом заявлял о том, что это не та просьба, которую можно отклонить. Коротко поклонившись, мужчина вышел за дверь, оставив гостей Папы Римского присматриваться к окружению и друг другу. Или просто пить чай, пока не позовут.

 
Hide  
Hide  

 

Гости Небесного Города:

1. Julia37 - Мортимер и Морин Смиты.

2. Nevrar - Освальд Итан Вуд.

3. Marikonna - Карла ди Фогна.

4. Meshulik - Николя Буджардини.

5. Stormcrow - Рафаль Солейн.

6. Rei - Алука Шеор.

Мастерские НПС:

1. Беатрис Блэк.

 

Дорогой приключений  

Глава 1. "Первые шаги".

1. Встреча с Папой Римским.

2. Прибытие в Грецию.

3. Волки!

4. Прибытие в Карию.

5. Встреча с ангелом.

6. Тайный ход.

7. Возвращение в Карию.

8. Возвращение на виллу.

9. Лес в свете Луны.

10. Ирония, оценить которую может не каждый.

Глава 2. "По ту сторону".

1. Город, которого нет.

2. Что Харрингтоны оставляют за собой.

3. Дневник разведки.

4. Место давнего боя.

5. Конец охоты.

6. Дом, который построил не Джек.

7. Особенная гостья.

8. Восемь на двенадцатом этаже.

9. По белому следу.

Глава 3. "Под сенью Светоча".

1. Прибытие в Санктум.

2. Откровения от Клариссы, стих первый.

3. Хлопоты и заботы в Санктуме. День первый.

4. Итоги первого дня.

5. Хлопоты и заботы в Санктуме. День второй.

6. Итоги второго дня.

7. Охота на ангела.

8. Донато, исцелись.

9. Новости хорошие и не очень.

Глава 4. "Добро пожаловать в Анклав".

1. Отбытие из Санктума и засада на полпути.

2. Необычный парламентер.

3. В гостях у Мирриам.

4. Планы и замыслы.

5. Мучительная красота.

6. Бесовские подарки.

7. Нападение на склад.

8. Неожиданная находка.

9. Адски светский прием.

Глава 5. "Во Тьму".

1. Возвращение в Санктум.

2. У последней черты.

3. Где ангел не решится сделать шаг.

4. Пора домой.

Hide  
Правила по прокачиванию характеристик  

Длительный (не менее получаса) спарринг позволяет обоим участвующем в нем персонажам сделать тест на НР. При успехе они могут добавить к НР +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня. Требуется взятая выучка с оружием.

Длительная (не менее получаса) практика в тире позволяет персонажу сделать тест на НС. При успехе он может добавить к НС +1. Требуется взятая выучка с оружием.

Длительное (не менее часа) времяпрепровождение в библиотеке или архиве позволяет персонажу сделать тест на Интеллект. При успехе он может добавить к Интеллекту +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня.

Длительное (не менее часа) времяпрепровождение в тренировочном зале позволяет персонажу сделать тест на Силу или Ловкость. При успехе он может добавить к Силе или Ловкости +1. Эффект срабатывает не чаще раза в два повествовательных дня.

За эти два дня можно выбрать тренировку по двум характеристикам из предложенных пяти.

Hide  
Квесты в Санктуме  

День 1.

1. Допрос демона-истязателя и поиск информации о Пустоте в библиотеке. (Мортимер - Беатрис)

2. Расследование убийств полукровок-суккубов.(Карла - Рафаль)

3. Сбор сведений о настроениях населения. (Морин - Освальд)

4. Осмотреть странную картину в местной галерее изобразительных искусств (Николя - Шери)

Hide  
Получение сведений в библиотеке  

Бросок на Интеллект +0 и потраченный час в библиотеке при успешном тесте позволяют узнать некоторые сведения общего характера о Городе и его истории. Бросок можно повторять каждый час, но не более трех раз подряд. Также, можно получить +10 к броску за каждые полчаса, добавленные к времени прохождения теста, но не более +40 (таким образом, получатся те же три максимальных часа нахождения в библиотеке). Потом следует сделать перерыв не менее чем на три часа, прежде чем делать новые попытки.

Hide  
Арсенал Санктума  

Имеются все позиции, перечисленные в списке оружия, качество Обычное.

Специальных боеприпасов можно взять не более трех обойм для пистолетов и револьверов, двух обойм для ручногооружия, Святых пуль - не более двух обойм в одни руки и только для одного оружия на выбор.

Дополнение:

Малый Сетемет

Класс: пистолет. Дальность стрельбы: 10 метров. Магазин: 1 выстрел сетью. Перезарядка: 1ПД. Свойство: Обездвиживающее. Вес: 1 кг.

Средний Сетемет

Класс: ручное. Дальность стрельбы: 20 метров. Магазин: 3 выстрела сетью. Перезарядка: 2 ПД. Свойство: Обездвиживающее, Громоздкое. Вес: 3 кг.

Снаряжение:

Все, имеющееся в списке, качество Обычное.

Есть защитные амулеты 2 уровня и универсальные амулеты.

Hide  
Бонус мастерской Санктума  

Оборудованная мастерская дает +30 к броску и снижает время работы над изделием на 1 час. Бонус применяется как к артефакторике, так и техническим и оружейным навыкам.

Hide  

Дайсрум

 

 

Изменено пользователем Dmitry Shepard

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

- Мы используем зачарованные на прочность металлические цепи, ими удобно и крылья связывать. Комплекты и того, и другого вы получите, - пояснила Кларисса. - Хотя кандалы для демонов тоже есть, даже разоритель их не разорвет. Но, я думаю, Донато вам придется везти так, в сетях и закованного в цепи.

-Благодарю, это пожалуй, действительно будет лучшем вариантом. - Кивнул Освальд, и задумавшись согласился и с последними словами Клариссы.

- Если ни у кого больше вопросов или предложений нет, то, полагаю, это собрание действительно можно считать закрытым, - согласилась она.

-Нет, пока нет. -Вопросов сейчас у него не было. - Благодарю вас, мы обсудим ещё раз всё завтра, и будем ждать вещей от разведчиков. Предлагаю только всем, с самого раннего утра, озаботиться вопросом подготовки снаряжения для немедленного выхода.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

- Желательно утром, да. Сегодня ей лучше отдохнуть, разговор, несмотря на мою доброжелательность, получился изматывающим, - ответила Кларисса. - Обратитесь к Зигфриду, он проводит. При казармах есть отдельные помещения для, так сказать, домашнего ареста, Катра сейчас в одном из них.

- Благодарю. 
Мортимер встал, поклонился и направился к выходу, но не успел отойти далеко.

Семейное дело. Часть 1

Морин на собрание так и не пришла. Это был факт, причины которого ему были известны, но детали которого были, как тени в саду - тёмные и страшные, дающие слишком много простора для размышлений и предположений. Волнение Освальда от этого, пожалуй не стало бы ни для кого секретом, кто приложил бы к этому хоть какой-то интерес. Зато Мортимер был как всегда, с приветливой улыбкой, беззаботен и обаятелен. И эта его улыбка, ссыпала искры на ещё не прогоревшие угли злости, и когда собрание было окончено, он задержался в дверях чтобы обратиться к инквизитору.

- Можно вас на пару слов?..

 

Мортимер уже успел отойти на несколько шагов, но его окликнули. Мистер Вуд выглядел... напряжённым. С секунду инквизитор раздумывал над ответом, но потом принял решение.

- Разумеется. Для вас - в любое время. - он приветливо улыбнулся.

В конце концов, даже если они с сестрой поссорились, это же не повод объявлять войну, не так ли?

- Но я полагаю, нам лучше пройти в библиотеку.

Смит сделал приглашающее движение рукой и возобновил движение.

 

Библиотека показалась мистеру Вуду очень странным выбором, не парк, ни какой-нибудь холл, ни столовая, а библиотека, но, в сущности, никакой разницы  не было. Он шёл молча, где-то внутри себя перебирая всё по полочкам и чашам весов, с момента их разговора с Морин прошло немало времени, и он успел остыть, но вот то, что до конца, не был уверен. И когда они наконец оказались среди книжных стеллажей, он сказал лишь одну короткую фразу, очень пристально глядя инквизитору в лицо, ожидая, дёрнется ли хоть мускул на его лице?

-Я сделал вашей сестре предложение.

 

Мистер Смит любил библиотеки нежной супружеской любовью. Там было тихо, со всех сторон вас окружали лишь немые свидетели прежних эпох, готовые внимать, но не способные предать или разгласить то, что было сказано.

Они прошли вглубь, туда, где их не могли видеть смотрители или случайные посетители, укромный закоулок, обставленный книжными шкафами, со столиком и папой стульев, со стремянкой для верхних полок показался ему подходящим местом. 

- Я знаю. - очень сдержанно отозвался инквизитор, исключая любую эмоциональную окраску озвученного факта, как явление. 

И замолчал, ожидая того, что, вероятно, ему желали сообщить не только это.

 

Освальд в свою очередь ожидал что что-нибудь скажут ему, а в итоге повисла немая натужная пауза ожидания. Чего собственно он ждал? Пожалуй, хоть чего-нибудь, злой усмешки, немого порицания, гнева... Чего угодно. Да, безразличие тоже можно было  отнести к "чему-то", но его было недостаточно, это злило, повисшая тишина, кажется, сама обрела жизнь и глушила любой звук, любое слово, которое он попытался бы сказать, даже желание его произнести - ибо это было всё равно что разговаривать со стеной. А мистер Вуд не относил себя к числу тех людей, что ругают вещи или бьют их. В какую-то секунду он просто захотел развернуться и уйти. 

- Ваше молчание я считаю крайне низким поступком. - Нарушил он всё же молчание первым. - Вы даже не удосужились не скрыть это, ни сказать, а пустили на самотёк самым подлым образом, чего я от вас не ожидал. 

Обманул ли он сестру? Чего уж, это было ему неизвестно. Но что он знал точно - все вокруг знали, Шеор знала, точно зная тогда на балконе что значит  "Дитя порока". Знала Беатрис - ей это сказали, после стольких лет! Но тут он мог понять. Ему даже стал ясен тот взгляд вчера когда он сказал об огненном даре - Мортимер смирил его взглядом, но не сказал не слова, а Фауст и Моргана, что же, они тоже знали. Вот и выходило так, что никакой тайной это не было, ему просто забыли об этом сказать, знали почти все вокруг - кроме него, того, кто с этой кровью хотел породниться. 

 

Мортимер, как это ни странно, тоже не относил себя к людям, которые в гневе ломают мебель. До того момента, как кузина ударила его по лицу. 

Впрочем, в данный момент он был все ещё достаточно далек от этого. Наверное.

Так... - изрёк он после долгой паузы, когда прохаживался мимо шкафов с книгами, заложил руки за спину.

И в этом коротком слове, кажется, впервые за последние часа полтора прорезались какие-то эмоции.

Вот, значит, как.

Мортимер не задал напрашивающийся вопрос "А чего же вы ожидали?". Не начал объяснять или оправдывать свой поступок. Он, возможно, сделал единственное, чего он него не ожидали.

- В таком случае я приношу вам, мистер Вуд, - он повернулся к пылкому поклоннику лицом, всем своим видом излучая раскаяние. - свои самые искренние извинения

За идеальным полупоклоном можно было скрыть попытки разрывающей грудь злости пробиться наружу. Его обвинили в низости! Назвали в лицо подлецом!

И ладно бы это действительно было правдой, но ведь все было совсем не так.

Несправедливо!

- Надеюсь, теперь вы удовлетворены? - невероятного труда ему стоило не произнести это сквозь зубы.

 

-В таком случае... - Повторил Освальд делая резкий разворот корпусом, и собираясь ударить с короткого замаха, нет, не в его красивое лицо, его он не тронул бы даже специально, но на четыре пальца ниже сердца, меж рёбер, находя это в чём-то очень символичным.

Но, нет, инквизитор почувствовал и дёрнулся первым, попытавшись не то ударить его быстрее, не то ухватить, и Освальд дёрнулся в ответ переведя энергию разворота в удар наотмашь локтём, и вышло так, что пострадало таки его лицо. Он не хотел, чтобы  вышло так, но получилось так, как получилось. Ни мстительного удовольствия, ни чувства справедливости,

- Теперь удовлетворён. - Сказал он отступая на шаг и сам соврал, поправляя несколько съехавший пиджак, не было ни удовлетворения, ни мстительного удовольствия, ни чувства справедливости, только перегоревший гнев и раздражение. - Можете упомянуть это в отчёте после. Я отпираться не стану, сам напишу "Ударил инквизитора при исполнении по причине личной неприязни".

Какое бы наказание за это ему не грозило, видно, он был к нему готов и слов своих забирать не собирался, как и извиняться.

 

Мортимера вдруг пронзила мысль, что все его усилия, все нравственные жертвы, которые он только что принес во имя любви к сестре, и самооговор, и унизительные извинения, были восприняты, как насмешка. Мистер Вуд вспылил и, несмотря на безуспешные попытки схватить и удержать от необдуманных и, пожалуй, даже непоправимых действий, неожиданно метко ударил его в лицо.

Только поджившая губа немедленно закровила снова. Охватил безудержный  приступ первобытной ярости, словно в предках у него был разоритель, а не инкуб. Захотелось схватить придурочного жениха за воротник и колотить головой об стол до тех пор, пока один из этих тупых предметов не превратится в кровавую кашу вперемешку со щепками.

Инквизитор  при исполнении отступил на шаг, сплюнул кровавую слюну в платочек и взглянул на Вуда с перекошенным от бешенства лицом. Он мог простить это кузине. Потому что она была женщина, с которой он спал, и ей не стыдно было уступить. 

Но Освальд... Мелкий, щуплый.. очкарик! Ничтожество, мнящее себя мужчиной! К которому, он, тем не менее, не мог себе позволить прикоснуться и пальцем. Ради сестры. Это была смертельная обида.

- Играешь в благородство?  - слова его были, что ядовитый порошок. Этого человека столь поспешно он позволил себе считать почти другом. Какая наивность!
Ощупал губу и поймал платком новую кровавую каплю.

- Думаешь, вывел на чистую воду лжеца, да? Ангел-мститель. - губы искривились в болезненной усмешке. - Как я мог сказать это вот так сразу? Что если бы я сам, своими руками, сломал ее счастье? А потом.. потом она пришла и сказала, что... 

Он махнул рукой. Взаимное недоразумение, в котором все трое понемногу ввели друг друга в заблуждение усугубилось и разрешилось неожиданно острым конфликтом. И расплачиваться за все это вынужден был почему-то лишь он один. Пружина, вечно зажатая внутри, вдруг распрямилась, и местами, похоже, проткнула обивку острыми концами. Освальд считает его подлецом. Что ж, это взаимно.

- Думаешь, тебя не в чем упрекнуть?! Речь шла о законном браке, ваше святейшество! Не о сожительстве! Что будет, если вы изволите склеить ласты раньше времени, ваша честность?! На это я давал тебе свое благословение, ты, праведный дурак?! - как оказалось, у лживого инквизитора тоже имелись некоторые претензии к господину жениху.

Он перевел дух и взял самый холодный тон, какой только мог в нынешнем состоянии.

- Без толку. Не желаю больше ничего объяснять. И даже находиться рядом с вашим сияющим благородством. Вы унизили меня наихудшим из возможных способов, мистер Вуд. И даже после этого я попытался примириться, ради нее, я заставил себя.. но и этого вам было мало. - горечь и презрение. К себе. К нему. Ко всему этому глупому миру. -  Я жалею что был тогда с вами откровенен, жалею о своих словах и своем обещании,  и о своем неоправданно высоком мнении о вас. Отныне извольте обращаться ко мне только и исключительно по делу. Личные вопросы я с вами обсуждать более не желаю.

Мистер Смит, с налившимися кровью глазами, с раздувающимися от гнева ноздрями, словно бык на корриде, в холку которому воткнули первые несколько копий, зашагал к выходу из библиотеки.

 

-Я ни в кого не играю. - Проговорил он с нажимом, смотря на лицо Мортимера переполненное воистину демонической яростью и презрением, истинное лицо, с наконец живыми эмоциями и желаниями, тем, что он думал на самом деле. Если он хотел ударить в ответ - аналитик стоял тут, не закрывался, не защищался, не бежал и не ждал никакой пощады, готовый ответить за свои слова. Но Мортимер сдержался, чем ещё прекрасней выразил своё к нему отношение, очень красноречиво, и очень болезненно - этого у него было не отнять.
Но болезненно ли было наконец узнать, что на самом деле о тебе думает человек, которому ты доверился и хотел подружится? Нет, это было облегчением, подобным погружением в горячую воду, унизительным, распаляющим душу, но облегчением.

Уступка для сестры.

Вот что это было значит на самом деле. Мортимер подтвердил это своими словами, своими действиями, унизив в ответ также глубоко, а может и ещё больше.

- Я пришёл к вам, ясно выразив свои намерения и опасения. - Сказал он, постучав в грудь себя пальцем, ведь речь шла чёрт возьми, не только о его сестре! Не весь мир крутился вокруг их двоих и их счастья! Речь шла о демонической крови, о том, чтобы позволить продолжить род с этой кровью, нести за неё ответственность перед миром. На что он надеялся, когда это неизбежно вскрылось бы? На что как не это? Освальд был готов пожертвовать очень многим, гордостью, желаниями, чувствами, он был готов смириться с демонической кровью, но вот с подобным отношением - нет. - На сейчас, на будущее, а вы пренебрегли этим. Вы даже не удосужились солгать как полагается, что я бы понял. Ни тогда, ни после.

Действительно бы понял, ложь необходимая ему была хороша знакома, настолько чтобы видеть где была она, а где лишь прикрытие от собственных мук.

-И даже сейчас, когда я пришёл об этом сказать... - "Всё что мне досталось это ледяное безразличие, и ложь,  которую я терпеть не намерен" В слух он этого не сказал, набрав в грудь холодного воздуха, полностью соглашаясь с инквизитором в этих его последних словах.

То, что произошло утром, действительно было непростительной ошибкой с его стороны, на которую он не имел права, он слишком потерял голову, слишком расклеился, непозволительно и непростительно, и понял это только сейчас, слишком поздно. Эту вину он признавал.

И ему самому было безумно жаль, что он был откровенен с этим человеком, надеялся от него ответственности, понимания и участия. Что был о нём более высокого мнения. И вместо всех слов добавил лишь под конец очень короткое:

Полностью взаимно.

 

В любом его слове, в любом жесте мистер Вуд желал видеть себе оскорбление. А если человек этого хочет достаточно сильно, помешать ему не может никто, и здравый смысл здесь выкидывает белый флаг.

Молчание и недоговорки? Оскорбительно. 

Полная откровенность? Оскорбительно!

Даже любовь к сестре была, кажется, ничуть не лучше.

Полный ярости, Мортимер остановился в дверях осторожно, чтобы не расплескать себя. Чтобы не дать хода чему-нибудь, что сведет борьбу между демоном и человеком внутри него на нет. Встав вполоборота сплюнул очередной кровавый сгусток в потерявший девственную белизну платок, и исчез в коридоре, оставив оскорбленного собеседника самого решать, принимать ли и это тоже на свой счет, или нет.

 

Hide

***

Семейное дело. Часть 2 

- ...Господи, он, что, тебя ударил?.. 

Мортимер лишь фыркнул, отходя к зеркалу и осматривая лицо на наличие ущерба. Ничего ужасного, конечно, но заметно. Стоит только речи зайти о демонах, как его немедленно бьют по лицу!
Говорить об этом можно лишь с такими же. С крылатыми и хвостатыми. Те не бьют. Те даже радуются. 
- Продемонстрировал во всей красе свое воспитание. - язвительно прошелся братец по потенциальному родственничку.
Наглядевшись, пострадавший отошел к большому креслу, обтянутому однотонной, в золотистый рубчик, обивкой, и утонул в нем. 
- Поверить не могу.. - в голосе Морин смешались и горечь, и страдание, и даже немного восхищения. 
Сложно было не восхититься таким нерациональным упрямством. Разве брат ее сам не был таким? Иногда.

Ведьма села на подлокотник, взяла лицо брата в ладони и с секунду рассматривала. Трещинка на губе все еще кровила и ей казалось, что точно так же кровит ее сердце. 
- Это все из-за меня. 
С чувством обняла его за голову, прижала к себе, поцеловала в макушку так, как иногда делал это Мортимер, когда ей очень нужно было утешение.
- Чушь. Не ты же это сделала.

- Он будет просить прощения, он сделает это для меня. 

Не разрывая объятий, инквизитор сумрачно усмехнулся.

- Не утруждайся, Морри. Даже если он согласится принести свои извинения, в чем лично у меня есть серьезные сомнения, так вот, даже если он согласится, я их не приму.

- Морти.. прошу тебя..

- Я не беру своих слов назад. - предупредил новые увещевания брат, кое в чем он тоже мог быть непреклонным. - Хочешь, пойди и помирись с ним, ежели тебе не дорога собственная гордость. И коли так, я даже буду вежлив с ним в будущем. Но слов его и этого - инквизитор выразительно прикоснулся к пострадавшей губе и сверкнул глазами. - Не прощу.

- Это тебе месть! За то что сказал ему, как я тебе досаждаю!

Морин толкнула его в плечо, закрыла руками лицо и беззвучно заплакала. 
- Ну брось, брось. 

Злой близнец потянул ее к себе, добрая близняшка возражала в основном только для вида и сдалась скоро. Руки крепко обняли подрагивающие от слез плечи, гладили по голове.
- Я тебя люблю очень сильно, ты же знаешь. Да, иногда мне нужно немного одиночества. Немного.. личного пространства. Иногда я раздражителен и сердит, говорю злые слова, но ведь все люди временами таковы. Это ничего, слышишь?, ничего не меняет.

- Дурак. - всхлипнула сестра, а брат только притянул ее к себе крепче.
- Знаю.

***

20:00 - 21:00

Сон теперь все равно не пришел бы к ней и Морин неприкаянным привидением бродила по дворцовым коридорам. По совету брата почитала в библиотеке книжки. Она так старательно вычитывала жизнеописание некоего человека, имя которого ей решительно ничего не говорило, что даже запомнила кое-что совершенно бесполезное в жизни. (тренировка Интеллекта - успех)

Прошлась по крытой галерее, колонны которой увивали розы, а шум водопада создавал приятный фон. Думала пойти в тир пострелять, но решила, что не хочет.

Спустя некоторое время ноги снова вернули ее в коридоры гостевого крыла, где в сумраке начинающейся ночи хмурый взгляд ее наткнулся на человека в совершенно черном костюме, неизвестно с какой целью подпирающего стену в коридоре.

- Освальд? А я.. как раз подумала о тебе. - сказала она совсем тихо, не решаясь подойти ближе, и все еще немного хмурясь, как хмурится небо, когда набегают на него серые дождевые облачка, обещающие не слишком сильную непогоду.

 

Освальд притаился в конце коридора, сторожа всякую мимо пролетающую тень, шорох или иной звук. Даже наряд выбрал, чтобы быть менее приметным среди теней, меж светильников, укрывающих его. И пристально, очень пристально смотрел за одной единственной дверью. Он мог бы постучаться в неё, но тогда был риск того, что её открыл бы Мортимер, а встречи с ним он сегодня никак не желал. Он мог бы позвать её, но этот риск никуда бы не делся. Молчаливое послание он уже оставлял под дверью, и теперь, пожалуй, он не видел ничего иного кроме как просто ждать. Ждать, и говорить самому с собой, ставя себя то на одно место, то на другое, и снова, и снова. В этом он сейчас наверное, и впрямь походил на безумца.

И за этим он как-то совершенно позабыл что кто-то мог прийти с иной стороны. Забыл что в коридоре были и иные проходы, и иные двери. Он даже чуточку встрепенулся когда услышал её голос.

- Я тоже. - Признался он повернувшись к ней, с той отчаянной радостью, в которой не до конца признаются себе. - Ждал момента чтобы извиниться.

 

Печальная строгость в покрасневших от долгих слез глазах. Бледная-бледная кожа. Синяя в черноту блуза с глухим воротником и длинными рукавами. Волосы убраны в учительский пучок.

Наверное, в прошлом веке она стала бы образцом среди гувернанток.

- Я сама виновата. Нужно было все самой тебе сказать.. чтобы убедиться... - голос звучал суховато, но тот, кто сам эмоционален, знал, так бывает, когда нервничать уже не остаётся сил. - А вот с моим братом ты поступил очень дурно.

Этот последний постулат вряд ли предполагал дебаты.

- Не хочу здесь говорить. - надтреснуто пожаловалась Морин и беспомощно огляделась. - Пойдем... куда-нибудь. Куда-нибудь.

 

Оттолкнувшись от стены, Освальд выпрямился, поправил жилет, ремень пистолетной кобуры, с которой теперь, кажется, не расставался последние дни нигде и никогда, надел очки и сделал ещё сотню мелких, ничего не значащих движений, что люди делают, когда забывают слова. Он вот как, думал, думал, и успел уже в своих мыслях кажется истопить их все, и ничего особенного что ему так хотелось сказать, не осталось, он просто кивнул, и выбрал совершенно случайное направление, которое как известно обязательно куда-нибудь да приведёт.

- Прости... - Сказал он  после долгой паузы, не  пояснив, за что именно просил прощения, наверное, за всё, за слова сказанные и не сказанные, за поступки, за то, что он, наконец, был таким, каким  был.

 

- Я не сержусь. - без раздумий отозвалась она все ещё довольно бесцветно. - Но сердце болит.

Перед глазами оказалась дверь, та самая. И она толкнула ее так же, как сделала это утром. Вошла. Занятно, комната показалась ей теперь совсем другой. И в то же время такой же.

Как-будто с последнего ее визита прошло не двенадцать часов - двенадцать лет.

Морин села на диван и чинно сложила ручки на коленях. Она взяла дыхание, как-будто собиралась петь.

- Ты помнишь, я говорила тебе о нашей матери? - не отрывая взгляда от поверхности стола, начала она. - О том, что она делала и какой была. Ведь простой человек не смог бы возглавить дьявольский культ. Она не была простой. - мисс Смит помолчала, но недостаточно долго, чтобы Освальд успел решиться перебить ее. 

- Ее отец и мать были рождены от одного демона. Полукровки, вроде Шери или Фауста.. только выращенные во зле и для того, чтобы творить зло. Они и произвели ее на свет.

Эта пауза была куда дольше. 

- Ее звали - Лилит. 

 

И это было хуже всего, но он никак это пока не прокомментировал,  ибо выбранное направление, напутствием Морин, или его собственным по привычке, привело их в его комнату. Ежели до этого момента могло ещё казаться, будто он ведёт себя так, словно почти ничего не было, то сейчас это впечатление осыпалось с него, как снег сыпется с проснувшегося под сугробом пса. Он замер на пороге, чувствуя что комната не совсем подходящее место для разговора, ибо сейчас он предпочёл место... менее замкнутое, место, где мог свободно гулять ветер, хотя бы балкон. Но сил и желания куда-то ещё идти как-то не было, ощущение, что прошло двенадцать лет, коснулось и его тоже, вообще, сейчас всё казалось каким-то совершенно иным. И сам он, словно обескураженный этой переменой, выглядел, как та марионетка, что растеряла части себя и искала теперь их по углам. Искал подходящие слова, искал настоящие чувства, искал решения.

И сев на том самом почтительном расстоянии, чтобы видеть её лицо, наконец собрался, как-то сразу поняв очевидное. Что просто не хотел сейчас говорить. Слов и так было слишком много сказано за этот день, и слов таких, что не забудутся и через месяц, и через год, может быть, вообще никогда не забудутся. Хотелось просто помолчать вместе.

Но мог ли он сейчас просто слушать? И да, и нет, он мог услышать сейчас и более неприятный рассказ, и ничего бы не изменилось. С иной же стороны молчать тоже как-то не получалось.

- На четверть суккуба?  - Уточнил он, может, не самое главное, но одно из, что столь много всего объясняло. - И оба дара от неё? И глава демонического культа, с именем из предания, данное специально, мне оно ничего не говорит.

Освальд пожал плечами и скосил взгляд куда-то вниз, где словно у него перед глазам должна была лежать бумажка с тем, что он должен был почувствовать от этих новостей. Но увы, как-бы мистер Вуд не был предусмотрителен, заметки для себя "Что делать, если твоя любовь оказалась на частично демоном" у него не было.

И видно на импровизацию он был совершенно не способен.

Во всяком случае сейчас.

- Ты же знаешь... -Начал и покачал головой, нет, это было не теми словами. -Если ты думаешь, что это может изменить моё отношение, мои слова, или обещания, то это неправда. Если хочешь, я могу прийти в ужас для вида, или как я ещё должен среагировать? Как тебя убедить? - Спросил он устало улыбнувшись, но с тем чувством в глазах что скрыть было нельзя.

 

- Лилит - убийца младенцев и истязательница мужчин. Первая жена Адама. Существо из апокрифических Евангелий и древних легенд. - пояснила она заученным тоном, продолжая глядеть в пол. - Сбежав из рая, стала супругой Сатаны, царицей и матерью всех демонов. По крайней мере, так принято считать.

Морин определенно не сама все это выяснила.  А потом Освальд начал вновь убеждать ее, увещевать, уговаривать.. мисс Смит ощутила, как с новой силой затряслись ее руки и обхватила одно запястье пальцами до боли, чтобы удержать.

- Я хочу... - она даже немного возвысила голос, чтобы заглушить воспоминания, причиняющие боль, и даже заглушить его голос. Если она замолчит сейчас, в будущем ее ждёт повторение сегодняшнего дня. 

Это могло стать ночным кошмаром.

 - ...сама тебе все сказать, чтобы ты знал. 

 - Дар огня у нас от нее, от матери. - продолжала она звенящим от напряжения голоском. - Она владела и демоническим обольщением очень хорошо, ее опасались даже самые сильные служители Инквизиции, но нам это не передалось. Почти совсем.

Гостья посмотрела ему в глаза и отчётливо произнесла.

- Кровь суккубы в моих жилах - до четвертой части. Ты должен ясно это понимать. Как и то, что твои родители никогда не позволят тебе взять в жены такую, как я. Ты.. не собираешься говорить им?

 

Освальд изменившись в лице, прикрыл его рукой, не зная, что он ещё должен был сказать, что должен был чувствовать, он сказал ей один, раз, второй, третий, и она, словно его и не услышала вовсе. Но неожиданно, она  оказалась куда дальновидней чем он сам, как бы то не было, о реакции родителей за этот день он как-то совершенно не подумал. Не успел? Не захотел? О возможных детях он подумал, но не об этом. Матушку мог хватить удар, а отец... Ему даже сложно было представить реакцию отца.

Наверное он даже испугался той реакции, что уже представил себе, ибо сказал как-то не совсем то что хотел.

- Думаешь я им вообще смогу хоть что-то сказать? - Спросил он коснувшись своего виска, вспомнив свой разговор с Николя. - При возвращении, после всех опросов, как бы они не казались допросами, в голове моей точно появится пара новых блоков.

Это походило на отговорки, отчасти так и было.

- Если смогу, то я не знаю. Им принять это будет много сложней, они не видели того, что видел я, для них демоны - воплощение всего того, что следует ненавидеть, то чего следует бояться, существа из апокрифических Евангелий и древних легенд. Враг.

Впрочем, почти тоже самое, чем они были для него самого, до того, как он попал в Город. С той лишь разницей, что с их тлетворным влиянием он ещё  каждый день до этого встречался на работе. Неуловимая рука Врага, невидимая, но всегда оставляющая мерзкий след. Что же изменилось? Он встретил Шеор и ещё пару полкуровок, влюбился в ту, что сама на четверть была с этой кровью?

- Но я люблю тебя, а они любят меня. - Развёл он руками потеряв вообще не то что красноречие, но и вообще способность трезво складывать слова. - Что вообще любовь может и должна изменять в человеке? Что должна значить?
 

Если отец Освальда и впрямь был так суров, как описывал его сын, то реакцию и правда сложно было представить. 

Морин снова опустила глаза. Она совсем забыла о ментальном блоке, забыла о том, что большинству окружающих просто нельзя ни о чем таком рассказать.

Пусть даже это будут отец и мать. Но если бы было можно...

Морин подсела ближе и обвила руками его шею.

- А я люблю тебя. 

Она молчала. Секунды шли. 

- И все же ты не знаешь, смог бы сказать об этом родной матери или нет. Так подумай о том, что и мой брат был в том же положении, что и ты. Он тоже не знал, может ли сказать. Должен ли? 

С той лишь поправкой, что Освальд совершенно точно не был мистеру Смиту родной матерью.

- Он - моя семья. Ты понимаешь?

 

Был это дар суккубы или нет, но Морин как никто другая сумела подобрать, нужные слова, а её прикосновения успокаивали мятежное сердце. 

- Понимаю. - Сложно было не понять, ведь пример был так хорош, но всё же было "но" - Ему и не нужно было говорить. 

Произнесено это было очень спокойно. 

- Он мог просто сказать, что есть одно важное обстоятельство, разглашать которое он не в праве, и не в силах без твоего ведома, и что ты сама расскажешь мне, когда сочтёшь нужным. Разве это было сложно? Принуждало к чему-нибудь? 

 

- Это была его ошибка. 

Маленькие ладошки скользили по плечам, по затылку.

- Кто из нас без греха?

Робко коснулись лица и.. бессовестным образом утащили извечные очки, аккуратно отложив их на стол.

- Если не прощать людям ошибок, жить станет невыносимо.

Тихонько прошептала на ухо.

Суккуба? Или нет?

Какая разница...

 

- Тсс. - прошипел Освальд, коснувшись пальцем губ и после уперевшись им чуть ниже шеи, туда где сходилась ключицы, отстранился ровно настолько, чтобы взгляд его мог быть серьёзным и строгим, без примеси чего-то иного. 

 - Не надо, Морин, имей гордость. И ради меня просить тоже не надо, очень прошу. Наши с Мортимером разногласия - это наши с ним разногласия. Мне очень жаль, что они тебя затрагивают, но мы решим их самостоятельно. Когда остынем, рано или поздно мы поговорим ещё раз. Может, он решит меня ударить, может, я смогу понять его точку зрения, может он мою, а может и нет. Я только не хочу для тебя роли парламентера, и заставлять выбирать. 

И прежде всего он дал себе слово, что и правда впредь не скажет плохого слова при ней о Мортимере. Это было ошибкой, никакого права настраивать её против него он не имел, не должен был и не хотел. 

 

Оба они говорили ей о гордости. Оба снисходительно усмехались.

Мужчины иногда бывали так глупы. Что с ней было бы, имей Морин ту гордость, которую ей предписывали иметь брат и жених? Пожалуй, что она осталась бы с нею в одиночестве.

Она посмотрела на него долгим взглядом: "Не хочешь? Ну так не заставляй."

А потом тихонько поцеловала в самый уголок рта. И ещё раз. 

А потом ещё. Что-то в воздухе переменилось.

 

Освальд закрыл глаза, собирая по закоулкам души, коих ещё не коснулись женские ласки, остатки воли, и не давая ей же принять гневный облик, ибо подобные уговоры, своей сутью были ему неприятны. 

- Морин, я же попросил, не надо. - Повторил он уже упираясь тремя пальцами в туже точку. - Что я хотел сказать, я уже сказал, и ничего нового я не добавлю, не солгав...

Он чуть отстранился чтобы взглянуть ей в лицо минуя ласки и спросить: "Ты же не хочешь, чтобы я тебе лгал?" ибо, не солгав он не мог сказать, что простит. Верней даже иное прощать ему было и не нужно, если и было в его  сердце что-то, то он выразил это словами и тем одним ударом. Но совершенно другое - принять чванливого эгоиста, который каждый человеческий поступок воспринимает как непомерную жертву и подвиг, требующей преклонения, которого увидел в Мортимере. И что хуже, даже смотрящего на сестру как на некий оброк, который он, да, мол, любит, и ради которого ему приходится идти на уступки, подобные снисходительно брошенной монетки нищему. На фоне этого, даже его презрительное отношение к нему меркло.

Вот только это были уже не уговоры, взглянув в глаза Морин ещё раз, он понял, что она уже хотела другого. А на такой резкий поворот он был не очень-то и способен, сказывалась усталость, и всё же справедливое замечание о сожительстве. Да, стань он сейчас даже самым праведным из монахов, это ничего бы не изменило, и сделало только хуже, но горький осадок вины оставался.

Ужасная тень брата повисла и над ним.

Он моргнул, сгоняя это наваждение, и думая слишком много чем полагалось в такие моменты. Наконец, он сам поцеловал её, вкрадчивым тоном поведав на ухо одну маленькую тайну, которой ему хотелось поделиться чтобы развеять кое-какие сомнения в душе Морин если они оставались. 

- Знаешь, по поводу твоей крови, я хотел тебе сказать одну вещь, что тогда, в том подвале, в том платье, и с огнём в руке, ты была обворожительна.

И в последнее слово, он вложил очень много того что мужчина может сказать женщине, которую не просто любит, и это же подкрепил поцелуем, попросив о сокровенном. 

- Зажжёшь его ради меня?

 

То ли развернувшая крыла зловещая тень накрыла не только Освальда, но и саму Морин, то ли в поцелуях его она ощутила слишком мало страсти, и слишком много усталости..

Так или иначе, подавленное нежелание больно укололо ее неправильную по мужским канонам гордость. Что проку от ее красоты, и от этих слов, если несмотря на все это, он ее не желает?

Морин выпрямилась, оставив ненужные сейчас поцелуи и объятия.

- Хорошо. - покладисто она протянула перед собой руку и зажгла маленький оранжевый огонек на ладони.

Созерцание огня во все времена считалось успокаивающим занятием. Может быть, это именно то, что им обоим сегодня было нужно?

 

Морин поняла всё почти правильно, но всё равно обиделась, и на эту обиду он ответил чуть строгим взглядом в надежде на не полученное понимание, но взгляд этот не был долгим, долгим обещало быть крепкое объятие коим он прижал её к себе, и теплая улыбка.

Он смотрел на маленький яркий огонёк и представлял что вокруг него пляшут холодные злые ветра. Потому что Морин сейчас, обидевшись была не совсем та что в подвале. Но не была она от этого менее красивой и желанной, просто, день выдался непростой...

И тяжёлые мысли не покидали голову, тяжёлые, нездоровые мысли.

А ещё, быть может завтра они же и отправятся ловить Донато, это будет непростое испытание, что запустит цепочку событий которую сложно просчитать. Освальд не был провидцем или пророком Его, но, кажется, догадывался о том какую судьбу Он уготовил для сына своего. Мысль эта была тоже тяжёлой, и печальной.

А ещё...

Он посмотрел искоса на Морин, и тихо начал петь.

Показать контент  
Hide  
 

На ярмарку в Скарборо едешь ли ты?
Розмарин, шалфей, зверобой
Найди среди людской суеты
Ту, что была когда-то со мной.
..

Старую народную песню, которую столько раз перепевали что уже не счесть. Песню о любви, и о... гордости. Песню в которую каждый вкладывал что-то своё. Песню про три невыполнимых обещания, песню в которую можно было вложить и самому что-нибудь своё

 

Скажи, пусть сошьет мне рубашку из льна
Розмарин, шалфей, зверобой
Без нитки с иголкой, без единого шва
И тогда снова будет со мной

Пусть прополощет одежку в ручье
Розмарин, шалфей, зверобой
Иссохшем давно и поросшем травой
И тогда снова будет со мной

Пусть ее просушит в дождь проливной
Розмарин, шалфей, зверобой
Чтоб каждая нитка стала сухой
Вот тогда она будет со мной 

 

Он обнял ее за плечи и Морин, тихонько вздохнув, склонила голову ему на плечо. Время от времени он подпевала, там где были розмарин, шалфей и зверобой.

Огонек ещё какое-то время горел в ее ладонях, аккуратно сложенных лодочкой, а потом потух сам собой. 

- Я так соскучилась по маме. - ни с того ни с сего сказала она, глядя перед собой потухшим взглядом.

Мелисса, с высоты своего опыта и возраста, с присущими ей тактом и любовью наверняка смогла бы...

А впрочем нет. Ей ведь так и не удалось убедить Мортимера. Он был такой гордец. Дурачок. 

Что она будет делать?.. Как сможет со всем этим жить?

 

-А ты напиши ей письмо. -Неожиданно серьёзно посоветовал он, словно действительно знал тайный способ его доставить, и ещё не менее тайный как получить ответ.

 

- Письмо это совсем не то.

Покачала она головой, выпрямляясь. 

Посмотрела на Освальда.

- Я, наверное, пойду. Тебе нужен отдых. А мне... - Морин помолчала задумчиво. - ...мне тоже. Кстати, я видела ту броню, которую ты принес. - ведьма нежно улыбнулась. - Она чудесная. Лёгкая, как пёрышко. Спасибо тебе за заботу.

 

- Но это лучше, чем ничего. - Философски заметил он, устало моргнув словно вот вот готовясь провалится в сон, но всё равно найдя силы тепло улыбнуться и кивнуть. Да, отдых им был необходим, особенно перед завтрашним днём. Даже несколько щекотливая мысль, что она готова была остаться с ним наедине, но сейчас всё равно уходила, не слишком озаботила его.

- Пусть сон твой будет также легок, нет, полегче.

 

Морин немного помедлила в дверях, все ещё надеясь, что он остановит ее. Попросит остаться. 

Увы. Освальд, как и ее брат, в такие моменты предпочитал одиночество.

Рука соскользнула с дверной ручки и ведьма исчезла в ночных тенях, захвативших дворцовые коридоры. 

Hide  

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

-Нет, пока нет. -Вопросов сейчас у него не было. - Благодарю вас, мы обсудим ещё раз всё завтра, и будем ждать вещей от разведчиков. Предлагаю только всем, с самого раннего утра, озаботиться вопросом подготовки снаряжения для немедленного выхода.

- Что ж, тогда, полагаю, на этом можно завершить обсуждение. Вести от разведчиков передаст вам уже Зигфрид, он же представит группу, с которой вам предстоит работать. До новой встречи, господа и дамы, - Кларисса встала из-за стола, чтобы вежливо проводить всех до дверей ее кабинета.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Вопросов не оказалось и Карлы, по крайней мере пока, до уточненных разведданных. Хотя обсуждение кандалов и цепей ее всерьез заинтересовало, в очередной раз подтвердив, что с аналитиком им повезло. Выйдя после собрания, Карла несколько минут стояла в коридоре, в задумчивости глядя на карточки. Для чего они? В смысле, зачем? Их ведь итак кормят, одевают... экипируют. Комнаты предоставили, разведданные. Бойцов еще дадут. А ведь Клариссе, может, и не должно быть никакого дела до зараженного ангела, которого так опасно пытаться спасать, она ведь не набожная самаритянка, насколько Карла могла судить. И все же она предоставляет все, что может понадобится, от сетеметов до цепей. Конечно, определенную работу они для нее уже сделали, но ведь за нее уже заплатили, то есть, подарили подарок?

Кстати о подарках. Карла достала прицел и еще какое-то время разглядывала его. Потом решительным шагом отправилась в арсенал.

Пройдя знакомый, наизусть изученный путь, она ворвалась в вотчину Алекса и без всяких предисловий выложила перед ним всю стопку карточек.

- Привет, Алекс. Можно на это у тебя кое-что купить? Броню получше, к примеру.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Пройдя знакомый, наизусть изученный путь, она ворвалась в вотчину Алекса и без всяких предисловий выложила перед ним всю стопку карточек.

- Привет, Алекс. Можно на это у тебя кое-что купить? Броню получше, к примеру.

- Здравствуй, Карла, - оружейник по настоящему приветливо улыбнулся девушке, чуть не заставив одного из помощников от удивления уронить карабин, который тот держал в руках. - Ого, внушительное богатство, личный резерв Старшей. Броню получше я достать могу, безусловно. За восемь из десяти этих карточек. Но, знаешь, мне Мартин сказал, что ты и мисс Блэк вчера были в тире, так что...если ты уговоришь ее предоставить ненадолго ее необычный пистолет, я достану тебе бронекомплект лучшего качества за, скажем, шесть карточек. Договорились?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
(изменено)

- Необычный пистолет? - итальянке понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, о чем речь, а потом еще пару она потратила на размышление... над другим вопросом, - а зачем тебе? Если просто посмотреть, - из поясной кобуры, спрятанный на спине, появился ангельский пистолет, наличие которого Карла не стремилась лишний раз демонстрировать, - то вот, у меня такой же.

Интерес Алекса к необычному оружию был более, чем понятен. Странно даже, что она сама не догадалась показать ему его раньше. Из врожденной осторожности не раскрывать весь свой арсенал на людях? Или просто потому, что обычно при заходе в арсенал ее мысли были забиты чем-то другим? Обсидиановыми ножами или амулетами от ведьм, к примеру.

- Спасибо за прицел еще хотела сказать, - добавила она, укладывая довольно крупный, не помещающийся в стандартную кобуру, под броню, пистолет перед Алексом.

Изменено пользователем Marikonna

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

- Необычный пистолет? - итальянке понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, о чем речь, а потом еще пару она потратила на размышление... над другим вопросом, - а зачем тебе? Если просто посмотреть, - из поясной кобуры, спрятанный на спине, появился ангельский пистолет, наличие которого Карла не стремилась лишний раз демонстрировать, - то вот, у меня такой же.

Интерес Алекса к необычному оружию был более, чем понятен. Странно даже, что она сама не догадалась показать ему его раньше. Из врожденной осторожности не раскрывать весь свой арсенал на людях? Или просто потому, что обычно при заходе в арсенал ее мысли были забиты чем-то другим? Обсидиановыми ножами или амулетами от ведьм, к примеру.

- Спасибо за прицел еще хотела сказать, - добавила она, укладывая довольно крупный, не помещающийся в стандартную кобуру, под броню, пистолет.

У Алекса при виде ангельского пистолета натурально зажглись глаза.

- Не посмотреть, о, нет. Измерить пропорции, проверить баланс. Если ты не возражаешь, произвести один выстрел, - перечислил просимое Алекс и заметно смутился, услышав благодарность за прицел. - Пустяки. В хорошие руки отдаю.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

У Алекса при виде ангельского пистолета натурально зажглись глаза.

- Не посмотреть, о, нет. Измерить пропорции, проверить баланс. Если ты не возражаешь, произвести один выстрел, - перечислил просимое Алекс и заметно смутился, услышав благодарность за прицел. - Пустяки. В хорошие руки отдаю.

Карла понимающе улыбнулась - оружейник, он в любом мире оружейник. 

- Не возражаю, - кивнула она, - вдруг получится сделать что-то подобное? Если у кого и может, то у тебя.

Пока Алекс занимался пистолетом, Карла раздумывала над очень сложной диллемой. Спросить или не спросить? Личные вопросы всегда были тем, чего она по возможности старалась избегать. И не только потому, что в ответ можно получить встречные. Но и потому, что таких же, как она, замкнутых людей, боящихся личных вопросов, на своей работе она встречала довольно часто. И легко находила с ними общий язык, скорее всего, как-раз поэтому. Что разделяла эту боязнь. И все же, наблюдая за работой этого неразговорчивого человека, почему-то захотелось нарушить увлеченное молчание, так непринужденно установившееся.

- Алекс, а откуда ты? И давно здесь? Акцент такой непонятный. И как попал... если не секрет, конечно, - виновато добавила она. 

Набор вопросов получился таким огромным, что смутил ее саму.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
(изменено)

- Ты преувеличиваешь мои возможности, - улыбнулся оружейник, бережно беря ангельский пистолет в руки. - Но все равно спасибо.

Получив разрешение, Алекс немедленно развил бурную деятельность, в быстром темпе покрывая лист блокнота отметками и столбцами цифр. Измерялось практически все, от длины ствольной коробки и рукояти и до расстояния между насечками на этой самой рукояти. Не были забыты и размеры обоймы-аккумулятора.

- Баланс идеальный...удивительно...насечки в руку не впиваются, но ладонь не скользит...контур надо перенять, - бормотал Алекс себе под нос еле слышно, то взвешивая пистолет на весах, то крутя его в руках по всякому, пока его помощники молча и расторопно подавали и уносили те или иные измерительные инструменты. Вопрос Карлы он даже не услышал, кажется, сразу.

- А? Откуда я? Русский, из Российской Империи, на Демидовском оружейном заводе  работал, главным инженером. Лет десять, как сюда попал. Что произошло, точно не помню, только вспышка перед глазами, огненная такая. И все. Я тогда на снарядном производстве инспекцию проводил, видимо, какая мина и рванула. Очнулся уже тут, в чем мать родила. Хорошо еще, что разведчики Санктума меня нашли раньше, чем Анклава. Сомневаюсь, что демоны мне также дали бы развернуться, как Старшая позволила. Ум у нее пытливый и сама...красивая очень, - смущенно закончил свою речь Алекс. - Кхм. Ну что, перейдем к стрелковому тесту? Могу я сам выстрел произвести?

Изменено пользователем Dmitry Shepard

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Улицы Санктума, утро следующего дня

  

Ранним утром, когда солнце уже успело вознестись на небосвод, Освальд пришёл к самому сердцу Санткума, к самой его овеществлённой душе, к зданию, к которому не зарастала человеческая тропа. Зачем сюда приходили люди? Приходили ли сюда эти чтобы просто чтобы посмотреть? Послушать? Увидеть и уверовать? Просить? Восхвалять? Молить? Это было ему неведомо, наверное, каждый приходил за своим, а он пришёл, чувствуя порыв, который несправедливо забросил в самый тёмный угол ещё в Риме. И только сейчас он наконец решился. Пистолет и патроны он оставил перед дверьми, сочтя неправильным заходить сюда с оружием, и зашёл внутрь лишь с цветами в руках, которые уложил у самого Сияния где опустился на колени.

Этот свет, белый и чистый, как ничто не могло святить в мире, эта музыка которую не смог бы сыграть не один инструмент, ни один человек, ни один оркестр. На миг, ему показалось что он перестал существовать, а в следующий, что не имеет права здесь находиться. В этом свете всё отбрасывало тени, каждый камень, вдох, или мысль, не достигшая этого совершенства или чистоты. Но свет, оберегал, не обжигал, он направлял. И не сразу, но он заговорил:

-Я пришёл благодарить за все дары данные мне, за данный шанс, и стыдно осознавать сейчас, но я совершенно не умею молится. -Признался он даже больше самому себе нежели царственному свету после долго молчания. - Даже слов молитв не слишком то знаю, а те что помню, не слишком подходят. "Не слишком подходят" вот так я и думал, какой прок от заученных слов? Разве угодна зубрёжка? Это даже не протестантизм, я считал, что одной лишь души, нравственности, и желания верить, что, впрочем, было не всегда, достаточно. Теперь вот думаю, может быть, уделяй я больше этому желания и времени, может был бы лучше готов к этому испытанию. Сделал меньше ошибок.  Знал, что делать. Потому что сейчас - не знаю. Цель ясна, но путь к ней, то что происходит вокруг... даже не знаю, что сказать. 

Что он мог сказать? Всё происходит так быстро, и мыслью не уследить, каждый день был открытием, которое не осознать и за два следующих, не менее полных. В этот день, к примеру, он запомнил эти знаки, смог прочесть один, но смог ли понять? И так со всем. Но всё это было не важно, как другое.

-Я даже не уверен в том, что знаю, что правильно. Не уверен даже в том, что в полной мере, понимаю и осознаю где нахожусь и что делаю. Всё, словно как в тумане, при пробуждении. Стоит оглянуться за плечо, присмотреться, и всё не то чем казалось. Словно я просыпаюсь несколько раз за ночь, а потом не могу вспомнить - а просыпался ли я пять минут назад или это был сон? Всё же явь? А вот сейчас? Я вижу тебя?..

Все здесь говорили что суть Светоча - овеществлённая душа Архангела, к его удивлению, его она оказалось ещё и банально очень большой, и увидев фигуру заключённую внутрь этого кристалла, обратился к ней последним вопросом.

-Сколь много мне дозволено видеть... Достаточно ли для истовой веры? Ведь сказано было "Увижу - поверю." и я увидел, но уверовал ли? Нет. Ибо сказано было... правдиво. "Уверуешь - увидишь" А теперь я даже не уверен, что смогу. О чём я вообще думал, разговаривая тогда с твоим наместником? А после вестником? Я не знаю, наверное, что чудом и промыслом твоим, мне дарована величайшая благодать, и что она должна сделать меня лучше? Счастливей? А я ею, пренебрёг отношением, как к новой должности, купленному дому о котором мечтал столько лет, как к вещи -которую ждал, мечтал, но получив понял - она не совершенна, не такая, какой я себе представлял. И вот, придирчиво её оглядывая, спрашиваю себя - а что тогда меня сделает счастливым?..

Он ведь и сейчас стоял на коленях перед величайшим из чудес, квинтэссенции Его присутствия, столь плотной что сияла Его светом, чувствовалась каждой клеткой тела, резонировало с душой, и всё же, что-то было не так, неуловимое и непонятное. Ему было мало это знака? Или он просто не был готов принять его?

-Счастье. Обещание рая, что должно скрываться за этими словами в замысле твоём? Теперь понимаю, что, обманувшись ожиданием благ, сделал ошибку, горделиво согласившись на этот поход сразу, одним из первых, не дав себе даже шанса подумать и отказаться. Я бы не отказался, не откажусь и сейчас, но знаю, что тогда мной двигало не то что должно. А сейчас?.. Тоже не знаю. Увидев след творения больше чем кто-либо из живущих, вместе с тем я увидел и брошенный Небесный Иерусалим, болезнь, терзающую созданий твоих, демонов, что свободно разгуливают в святых местах, что как люди. Мне казалось, что, приблизившись к их понимаю, хотя бы тех в чьих течёт смешная кровь, признанию наличия в них тех же начал, что заложены и в человека, к их принятию и прощению, я лучше пойму твой замысел и веру. И мне кажется так до сих пор, ибо я увидел свет заложенный и в них тоже. Он ли это? Не обманываю ли я себя?
Ибо вместе с тем, я теперь знаю что есть те, кто был лишён его. Что есть те, кто родился в уголках столь далёких и темных, что света там попросту нет. Что есть такие места. Это даже не демоны, что отринул твой завет зная о нём, но те, кто лишён был его изначально. Пустота что жадно тянется к нему. И дитя её, пришёл в мир с планом столь ужасным... что кажется не уродился бы и в умах и худших демонов. Просто залить всё Тьмой. Так ли это? Тогда я молю о милости к нему, дать ему шанс, шанс увидеть и понять. Двадцать пять лет - не знаю, как для него, но для человека это очень много, этот шанс ему был дан, наверное, не раз. Но если он пренебрежёт ещё одним, что тогда останется мне? Нам? Молча, без упрёка, выполнить волю и уничтожить его? В этом наша цель? Я не смогу.

Посмотрев на свои руки, он поджал губы, медленно кивая своим словам и мыслям.

-Нет, нажать спусковой крючок, взорвать, ударить ножом в сердце, даже в спину, как угодно, наверное, - смогу. Ведь, я снова убил человека, я защищался, как и прежде, но это случилось. А другой застрелил себя, может разум его был помутнён и можно было обойтись, но я не смог. Но если в том убийстве я раскаиваюсь здесь, но это... Я смогу сделать что нужно. Но не без гнева. Не без ненависти. Не Именем на устах, не осквернив его. Не после того как я увидел, что они творили. Не после того как увидел тот амулет, затолкнутый в рот. Когда я вспоминаю об этом, представляю, что что она стоит перед мной, я думаю, что неплохо было бы заткнуть ей рот стволом, и нажать на спуск несколько раз. Жестоко.
И это... меня мучает. Мучает с каждым взглядом на почти кого угодно. И я ведь знаю, что несмотря на тяжесть их преступлений, они особо не причём. Мне... сложно, всегда было сложно... Гораздо проще считать, что любой может вот так, налить кружку чая, а после перерезать горло, да, конечно, не до такого. Но всё же, всё же, ведь именно так чаще всего и получается. Но проще - не легче. Это ведь сидит в мозгу, давит на мысли, "А что если?", а "Если тогда?" и ведь раз продуманная мысль, никуда не девается, живёт своей жизнью, в альтернативной реальности, и иногда всплывает...

Руки его мелко задрожали, а тело дёрнулось, утерев со лба пот он опустил взгляд и продолжил.

-Я только-только понял каково это жить по-другому, хоть капельку. И подумал - вот оно счастье, настоящее, такое каким я его не знал. Я полюбил, и думал, что может нашел ещё в придачу и друга. И по неволе думал, каким же глупцом и слепцом я был, подумал, что смогу измениться. Обязан. И что? Тут я в самом большом смятении. Как святой дар и дар врага могут сосуществовать в одном человеке? Если в этом особый замысел, дай мне его понять, молю. По наивности, или по представлению веры, я считал, что дар этот дарован избранным сынам и дочерям... может быть авансом, да. Не пастырям, но тем, кто может, и должен стать ими по воле своей, ибо она свободна. Я понимаю молодость, понимаю ошибки, понимаю поступки, которые не разделяю. А то что не понимал - старался понять. Старался принять, сделать всё правильно. Доверится. С уважением отнёсся и к гордости что считаю непомерной, и к чину, данному авансом, кое-где, переступил через себя, сказал всё как есть, всё что было на душе и все опасения. И там, где сам не проявил должную чуткость и понимание - извинился. Думал, что получил в ответ понимание, а теперь не знаю.

С той их последней встречи, он непрестанно прокручивал её в голове, шаг за шагом, под каждым углом.

-Обман? Обман, я бы счёл конечно, неприятным, но его я бы понял. Наверное, бы понял, несмотря на его серьёзность и возможные непоправимые последствия. Не без усилий, возможно всё равно не сдержавшись и ударив, но и только. Извинился бы. Понял бы, несмотря на то что обман этот привёл к необратимым последствиям, когда мы влюбились и были вместе, и когда зная о её беде - мне всё равно непросто. . Непросто несмотря на то что я знаю, несмотря на то что я смотрю на это иначе, и то что люблю. А если бы не смотрел? Что вышло бы тогда? Я не могу об этом не думать, это, всё равно оставляет след, как и то что так или иначе, обманом выбора он меня лишил. Своё благо поставил выше блага сестры, и меня в придачу. Но я смог бы понять этот обман, так или иначе.

Но как в своей голове он не проворачивал, в большинстве вариантов, всё было намного хуже.

-Но ведь это не было обманом! Никакой тайны не было! Шеор. Шери. Сейчас в её появлении, я вижу промысел и знак, ибо от части, именно она открыла мне глаза. Но когда я увидел её впервые - нет, скорей я уж думал про происки Врага. Но сомневаюсь, что он видел первое или второе тогда. Скорей уж совсем иное, раз смогло произойти между ними то, что произошло. А она знала, и затаила обиду, о которой он знал. И сам предупреждая о её злокозненной сути, не упомянул о том что, есть кое что ещё, ещё меньшее чем "кое-что" А если бы она, утвердила его мнение и использовала это знание с коварством Врага? Боюсь, что моя воля и убеждения могли оказаться слабы, и свою слабость я признаю. Но он ведь наделён даром, знаком власти, знанием о Враге, и не мог не подумать об этом! Ни после, когда стало ясно что Санктум полон тех в чьих жилах течёт та же кровь, где каждый второй может сделать верный вывод в отличии от меня.  И что я, обладай хоть каплю большим умом или количеством знаний, могу догадаться сам, а после придаться заблуждениям.

-Заблуждениям и предупреждением - которых он боялся, иначе какой страх был бы об этом молчать? А если уж боялся их, мог бы от них уберечь, хотя бы предупредить. Сказать хоть что-то. Ведь по воле случая, именно с этой темы я начал тот разговор прося у него руки Морин! Может, я не разглядел тонкого предупреждения, намёка?  Ничего этого не было. Заблуждения Морин я понимаю, своим неосторожным словом я сам их посеял, и не дал повода в них сомневаться. Но Мортимер?... Не знаю, но тогда перед огненном шоу, он явно что-то увидел бросив тот взгляд, а после облегчённо вздохнул когда я их оставил наедине с Фаустом. Но ничего не сказал снова, но даже это не так важно. Когда я подошёл к нему, возмущённый этим обманом, с вполне ясной, открытой, и пока ещё нейтральной претензией, я услышал даже не извинения, ни объяснения. Даже если ему было плевать на них, безразличное и холодное "Я знаю" После того как его ложь довела Морин до слёз, в чём конечно моя вина как и его, но что это, те слова которые следует сказать узнав что сестре сделали предложение? Не вопрос, когда венчание? Не любой другой уместный вопрос? И даже после прямее некуда выраженного недовольства этим, в ответ лишь сарказм и усмешка, и полное непонимание за что его ударили.  Ведь это был уступок! И его взгляд в этот момент, полный дикой злобы и призрения... слова, что у него вообще не редко едкие и ехидные. Да, в минуты гнева или стресса мы позволяем себе дурное, но я буду лжецом, прежде всего перед собой, если скажу, что это приходит из вне. Это я знаю по себе.  Не ударь я его тогда, желание сделать это не пропало бы. Пожелав что-то сделать - я это уже сделал, хоть и в мыслях своих, а значит и сделаю если будут таковые обстоятельства.

Говорят что по себе людей не судят, но так уж ли уж отличны все люди в простых порывах?..

-А это значит, то что я там увидел всегда его и направляло? И в этом подлом подобии обмана? И в данном мне согласии. Тогда по наивности и гордости своей, я счёл это благоволением, но теперь, кажется, речи о нём не шло, а он ведь не спросил меня... Да ни о чём, ни о том какой я человек, ничем точно занимаюсь, ни о обременениях, ни о достатке. В общем, ни о чём, что следовало спросить даже, зная ответ. Если сестра хочет - то ладно. Уважение желаний сестры - благой поступок, но есть разница между ним и безразличием. А он ведь только и говорил о своих досаждающих неудобствах. Их наличие - понятно. Но я ведь дважды пытался с ним связаться, когда он нас отправил двоих на задание.  "Послушать о чём люди болтают" странная миссия, я подумал, что он даёт нам шанс побыть только вдвоём, и был благодарен, но оба раза вместо него отвечала Беатрис. Ему что было всё равно что ей плохо, что она потеряла сознание? Ему тоже было плохо, да. Но когда речь пошла о угрозе пауков? Мог бы хоть слово сказать, не связываться самому, хоть ответить. И как это понимать? Уж не как ли желание избавиться от сестры на денёк и подольше в перспективе?..

Он мрачно кивнул, но уже без того гнева, или начинающийся ненависти что могла быть, было время всё тщательно обдумать, да и в этом месте им не было места.

-Да. Никто не обязан любить. Ни за одну кровь. Ни за то, что живёшь вместе. Ни узника соседа в своей магической тюрьме. Разве можно вообще заставлять кого-то любить? Можно ли быть обязанным любить? Заботится? Да. Идти на уступки и жертвы? Наверное, да. Прощать? Тоже. Но любить?.. Я так не думаю, ведь любовь -  это дар. Его он дарить не обязан, я это понял. Даже ей... Что уж говорить об отношении ко мне? Об этом речи вообще не идёт. Пускай. Я уже не рассчитываю даже ни на уважение, ни на искренность, вообще ни на что. Может только на ненависть, убереги его душу от неё, от чёрной злобы что и правда меня пугает. Но, есть одно, но. Она ведь любит его, так сильно, а я люблю её. И всё это, доставляет ей муку, а значит и мне, а ещё я боюсь и того что он может сказать ей, когда между нами всё окрепнет. Она придёт к нему с теплой улыбкой, а он холодно и безразлично, как мне, или с той же усмешкой ответит ей "Добрый день" всё равно что, сказав: "А зачем ты пришла" и что тогда? Боюсь, что он может, и мне хочется её уберечь от этого. Но как? Я не знаю. Наши отношения и так... я в них как втискиваюсь, когда между, когда с краю... Даже сейчас и здесь, перед Вами, не знаю, как сказать. Меня это задевает, да, но смириться я готов. Вопрос иной, как мне не рушить их отношений, не делать хуже теперь, чем есть сейчас? Понять его?.. Я могу. И прощаю, не сразу, ибо забыть тот взгляд, как метку Врага, сложно, но я верю что и дар твой, не просто есть в этом человеке, и знаю точно, что он и на деле служит тебе. Призвал ли бы ты иного?.. Да будет только во мне достаточно сил и мудрости для этого, о них я молю в раскаиваясь в резкости своей, и боли что причинил. Мою избавить меня от сомнений и лжи что терзают меня, не дают уверенности, когда я должен, должен быть лучше хоть и не знаю как...

-Я сказал, что люблю её, но избавь меня от сомнений в ней, или подари мне её, ибо увидев её впервые, я словно нашёл давно искомое, давно забытое, чему позабыл название, но увидев сразу понял - оно. Оно просто оно, верней, конечно, она. Я смутился, испугался, ибо словно, ещё не осознав душой понял - посмотрю ещё секунду в её глаза, и точно влюблюсь, душой и телом. Смущу её, а сам? Что буду делать с этим после? Мне не пришлось искать ответа, ибо она, полюбила меня? Или почти.  Но почему? Во мне мало того что она ценит в людях. Она обо мне мало знает, и всё происходит так быстро... Теперь зная о её крови, думаю, а что тогда в сущности было в том, первом взгляде на неё? Любовь, о которой я думаю, или влечение этой крови? На неё почти каждый смотрит так, но как мне отличить одно от другого? Как не обмануть её и себя. Что будет через год или два? Что я могу ей дать? Что предложить? Я хочу, чтобы всё что смогу.

Достав из кармана, бережно хранимый бархатный мешочек, Освальд положил его перед собой, перед самым кристаллом с заточённом в нём душой архангела и встал, ни для того чтобы уйти, не продолжить молитву, но, чтобы произнести важное, что, наверное, не принято говорить на коленях.

-Это не совсем по правилам, и до этого я поступал неправильно, но вот моя клятва, здесь, сейчас, хоть и без неё, но перед вами, и в искреннем порыве, а значит, я надеюсь, в силе. Когда будет возможность, сделаю всё как должно, а сейчас, молю, пусть будет так, молю благословить этот союз, если она его примет снова. Я от слово своего не отступлю, клянусь, здесь, сейчас, перед вами. Это важно для меня, не знаю, должно ли быть оно более важно, чем миссия, возложенная на нас, о которой я могу думать так мало, наверное, нет. Но коли так, молю и о том, чтобы путь указать мне истинный. О то чтобы у нас всё получилось, как угодно замыслу твоим. Прошу о милости и сил для сына твоего Донато, и прощения за то, что он страдает так долго, его боль, может, должна направлять меня, а я... Цель ясна, но путь к ней, то что происходит вокруг, даже не знаю, что сказать... Направь на истинный путь. Убереги Морин, от всякого зла, её брата, Мортимера, направь ему мудрость свою и избавь от лукавого, ему сейчас, наверное, не хватает твоего тепла, и Николя, которому не хватает твоего внимания. Рафаля и Карлу, уж не знаю, что сказать о них, но их души открыты перед тобой.

Hide  

*

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Получив разрешение, Алекс немедленно развил бурную деятельность, в быстром темпе покрывая лист блокнота отметками и столбцами цифр. Измерялось практически все, от длины ствольной коробки и рукояти и до расстояния между насечками на этой самой рукояти. Не были забыты и размеры обоймы-аккумулятора.

Облокотившись на стойку сбоку, Карла молча следила за манипуляциями оружейника, стараясь не мешать. Черные глаза, подыгрывая Алексу веселыми искрами, прыгали от инструмента к инструменту, от цифры к цифре, с одного помощника на другого. Всегда приятно смотреть, когда человек так увлечен любимой работой. Особенно, когда понимаешь его увлечение.

А? Откуда я? Русский, из Российской Империи, на Демидовском оружейном заводе  работал, главным инженером. Лет десять, как сюда попал. Что произошло, точно не помню, только вспышка перед глазами, огненная такая. И все. Я тогда на снарядном производстве инспекцию проводил, видимо, какая мина и рванула. Очнулся уже тут, в чем мать родила. Хорошо еще, что разведчики Санктума меня нашли раньше, чем Анклава. Сомневаюсь, что демоны мне также дали бы развернуться, как Старшая позволила. Ум у нее пытливый и сама...красивая очень, - смущенно закончил свою речь Алекс. - Кхм. Ну что, перейдем к стрелковому тесту? Могу я сам выстрел произвести?

- Ma dai!1 - Удивленно воскликнула итальянка, услышав историю. Про Российскую Империю она знала примерно столько же, сколько про гречневую кашу. То есть ничего. Ну, кроме того, что это огромная страна где-то на востоке. Отметив про себя интерес к Клариссе не только как к профессионалу,  она продолжила, - повезло тебе, я рада. Наткнись ты на Охотника или кого из его свиты, Санктум бы много потерял. Конечно, стреляй, - добавила она с улыбкой, - я у тебя итак в долгу.

-----------------
1) Ma dai! (ит, восклиц) - вот это да! да ты что!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Дворец старшей, позднее утро следующего дня.

Утро бывает разным, хотя казалось бы, что может быть разного? Солнце было то же, а небо здесь, казалось, и не знает плохой погоды. Так, бывает иногда дождик или пасмурный денёк, но без той тоскливой пелены из смеси тумана и смога что порой повисает над Лондоном. Также привередливо пели птицы возмущаясь на всяких идущих мимо, а в коридорах был обычный день. Но было знание что на Санктум готовится атака, было знание того что где-то бродит Пустота, а где-то их ищет тьма, сковавшая разум и телом ангела, где-то ходили ложные заблуждения, предупреждения, и всё это делало утро уже не таким. И как не головой не крути, как не пляши, и не валяйся ещё пол часика в кровати, утро начинается не на горизонте. Утро портить нельзя.

Замерев перед дверью Смитов, на пару длинных мыслей, он постучал, теперь зная точно, что эта дверь - очень коварна. Она скрывает не только тем кто там есть, но и тех кого там нет. Сейчас быть застигнутым врасплох ему не хотелось.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Замерев перед дверью Смитов, на пару длинных мыслей, он постучал, теперь зная точно, что эта дверь - очень коварна. Она скрывает не только тем кто там есть, но и тех кого там нет. Сейчас быть застигнутым врасплох ему не хотелось.

Коварная дверь хранила молчание довольно долго. Наконец, где-то в глубине комнат близнецов послышался какой-то шум, свидетельствующий о наличии жизни. Потом минута тишины и почти неслышные шаги. 
Видимо, сочтя, что пауза уже стала достаточно драматической, вышеуказанная дверь открылась. За ней стояла, к счастью мистера Вуда, мисс Морин. Ее злой близнец с раннего утра отбыл по каким-то своим делам из дворца, о чем уведомлял сестру в записку, которую та как раз сейчас держала в руке. 

По всему выходило, что мисс изволила проснуться вот буквально только что: растрепанные волосы, следы от подушки на щеке и пестрый халатик, который Морин теперь придерживала рукой, чтобы не слишком расходился на груди.

Показать контент  

Alberta_Ferretti_19.thumb.jpg.df55cabec9ec07b971c7ac80890980c9.jpg

Hide  
- Уже пора идти? - вместо доброго утра поинтересовалась она и улыбнулась.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
(изменено)

Душа мистера Вуда вздохнула очень облегчённо сразу по многим причинам. Первый раз, разумеется, когда он всё же услышал шум (отличный от перебирания паучьих лап, что снились ему ночью) Ибо шум жизни - всегда лучше могильной тишины, в тишине, как и во тьме, разум слышит гул, а затем неясные мысли в одиночестве. Все возможные варианты были лучше этого. А ему повезло на один из лучших! Один злой близнец ушёл, это было хорошим вариантом, от лучшего его отделял лишь один вопрос. Если ушёл один злой близнец, не ушёл ли второй? "Злой" близнец мисс Морин, что предпочитал чёрные платья... Или может ещё интригующие пёстрые халатики в не такой ранний час? Теперь было известно, что оказывается другая мисс Морин, обладала коварством от самого Сатаны, и разоблачить которое, таком мирскому человеку как он, очень не просто. Да и вместо святой воды, у него был новый букет, очень запутанный букет. Видно посчитав дарить одни голубые цветы очень скучным, он решил прихватить что-нибудь другое, но так и не смог определится, а потому набрал всего понемногу. Белые лилии, розовые и сиреневые пионы между которыми затесалось что-то зелёное и непонятное, вместе с стеснительными розами, среди которых была одна красная, очень неправильная, плюшевая, верней бумажная - видно сбежала откуда-то как вчерашний кот. Или мисс, или мистер к которому он ходил за цветами с утра, с этого самого утра был пьян. Теперь уж не сказать наверняка.

Показать контент  

Нечто такое =)

38-4900.jpg

Hide  

-Нет, пока нет, - захотел он поверить что утешил её этими словами. -Информации о сборе пока не было...

Тепло улыбнувшись, он приподнялся на носочки чтобы поглядеть куда-то в комнату за макушкой Морин.

Изменено пользователем Nevrar

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Морин посмотрела на роскошный букет, подняла глаза к лицу гостя, и, не сдержавшись, чихнула, прикрыв рот ладошкой. Терпкий запах лилий щекотал ноздри. 

Взгляд через ее плечо заставил легкомысленную мисс нахмуриться, вспомнив обо всех вчерашних огорчениях. 

- Его с утра нет. Но когда вернётся, я не знаю, так что если ты не хочешь с ним столкнуться, то...

Ведьма отступила на шаг, потом ещё на один, так что теперь мистеру Вуду предстояло либо ретироваться, либо принять возможные риски и войти.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

А её нахмуренный взгляд, тенью другой мисс Морин лег на его взор, Освальд слегка обидчиво прищурившись, спросил:

-Уж не думаешь ли ты что я теперь всюду буду прятаться?.. - Это было бы и в самом деле очень утомительно для всех троих, и к тому же совершенно по детски глупо. Так или иначе, им придётся как минимум работать вместе, рисковать жизнью, а никаким предрассудкам или личным предпочтением места в этом деле не было. И кроме того, как бы не выразили они тогда с Мортимером нежелание общаться на личные темы - сделать это будет необходимо. Но железный запах тяжести размышлений не достался Морин ни во взгляде, ни в жестах, Освальд вошёл внутрь, все возможные риски он принял ещё вчера.

-Я не хотел будить... - А вот это уже тянуло на первую маленькую, крошечную ложь, ибо улыбка его при взгляде на растрёпанные волосы, не слишком походила для раскаяния, как и кое что мелькнувшее в глазах, исчезнувшее когда он заговорил серьёзней. -Хотел сказать кое-что, думаю сейчас самое подходящее время, выслушаешь меня?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Арсенал, вечер вчерашнего дня.

- Ma dai!1 - Удивленно воскликнула итальянка, услышав историю. Про Российскую Империю она знала примерно столько же, сколько про гречневую кашу. То есть ничего. Ну, кроме того, что это огромная страна где-то на востоке. Отметив про себя интерес к Клариссе не только как к профессионалу,  она продолжила, - повезло тебе, я рада. Наткнись ты на Охотника или кого из его свиты, Санктум бы много потерял. Конечно, стреляй, - добавила она с улыбкой, - я у тебя итак в долгу.

- Разведчики мне сказали то же самое, - усмехнулся Алекс. - Спасибо! - просиял он после разрешения самому "пальнуть". Для проверки прототипов использовался узкий коридор метров пять, усиленный двойной кирпичной кладкой и с мишенью в конце, за которой можно было видеть войлочный уловитель для пуль.

- Ну что ж, - сказал Алекс, примеряясь к пистолету. - Попробуем.

Прицелившись в мишень, он нажал на курок и пистолет с тихим гудящим звуком выстрелил росчерком золотисто-белого света, оставившим в мишени изрядную дыру.

- Ого! И отдачи совсем нет! - удивился оружейник. - Очень похоже в этом на световое оружие демонов, хотя огневое воздействие различается, - проговорил Алекс, возвращая оружие Карле. - Спасибо тебе, Карла, порадовала ты меня! За бронекомплект не беспокойся, утром курьер доставит. Вас же во дворце поселили, да?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Прошлым вечером, 20:00 - 21:00
 

Беатрис не без оснований полагала, что дорвавшийся до знаний кузен снова забудет про еду и пропустит ужин как нечто несущественное. Поэтому, взяв в столовой еды на двоих и выпросив у кухарки небольшую бутылку виски, принесла все это на подносе к дверям его комнаты.

Легкий стук носком туфли по дверному полотну заставил дверь качнуться вперед, показывая, что та незаперта. Мортимер был внутри, сидел в кресле, уставившись в листок с символом. Похоже, он собирался встать и что-то сделать, но забыл об этом напрочь еще в начале движения. Пару часов назад, наверное, не меньше.

- Морти, родной, пора ужинать, - улыбнулась Беатрис, ставя поднос на столик и с нежностью глядя на своего единственного мужчину.

 

Созвездие Возничего раскрылось перед ним особенно полно. Мортимер всматривался всего лишь в небольшую, в несколько дюймов, схематичную картинку на листке бумаги, но видел он несравнимо больше.

Тысяча книг говорили с ним, каждая своим голосом, и голоса эти, странным образом, не сливались в невыносимый какафонический шум, а напротив, звучали гармонично, словно хор.

"Если ты знаешь своих врагов и знаешь себя, ты можешь победить в сотнях сражений без единого поражения. Если ты только знаешь себя, но не знаешь своего врага, ты можешь как победить, так и получить поражение.

Если ты не знаешь ни себя, ни своего врага, ты всегда будешь создавать для себя опасности."

Глава третья. "Искусство войны" Сунь Цзы.

Инквизитор уже держал в руках эту книгу. Правда, она принадлежала к числу тех исключительных экземпляров, которые он не дочитав до конца бросил, в чем никогда не признавался. Возможно, тогда он был слишком молод для нее? Или дело было в дурном переводе? 

Сейчас потаенные смыслы и витиеватая азиатская речь входили в разум, словно тончайшие иглы, не вызывая боли, но лишь успокоение. И желание получить еще.

На этой мысли его прервал голос.
- Что?..

Мортимер огляделся. Кажется, сестра уже ушла? Они сказала, что хочет пройтись, а потом... забыл. Нет, ее уже не было.

Он даже испугался сперва. Наверное, все дело в этих символах.

Он осторожно спрятал бумагу в карман жилета.

- Ужин? - расфокусированный взгляд стал более предметным. - Спасибо за заботу. Дорогая. О. - он заметил бутылку и взглянул на Беатрис. - Виски? Хочешь подпоить меня?

Губы растянулись в провокационной улыбке.

 

Дорогая. Эпитет, уже второй раз лишившийся приставки "кузина" и оттого заигравший новыми смыслами и красками, делая улыбку Беатрис иной, интимной и предназначенной только и исключительно для Мортимера. И то, как он произносил одно это слово уже заставляло ее сердце трепетать от любви.

- И зачем бы мне так поступать? - вопросительно задрала бровь Беатрис, не забывая между делом раскладывать тарелки и взяв из шкафчика стаканы для крепкого спиртного и усмехнулась ничуть не менее провокационно. Признаваться, что просто не знает, какой алкоголь предпочитает Мортимер, она не спешила. - Хотя, должна признать, мысль, что тогда я смогу делать с тобой абсолютно все, что захочу, имеет свою притягательность.

 

Отношения с алкоголем у мистера Смита были, как бы это сказать.. деликатные. Близкое знакомство состоялось лишь однажды, накануне вылета в Рим, и послевкусие осталось не то чтобы слишком приятное.

Впрочем, воспоминания об этом почти истерлись из памяти, и, благосклонно поглядывая на бутыль, стаканы и кузину, Мортимер воодушевленно принялся за еду, пытаясь не видеть в изгибах картофельных ломтиков китайские иероглифы, которые все еще стояли перед глазами.

- А ты разве лишена этой возможности? - с наигранным недоумением поинтересовался он, выделывая вилочкой в воздухе замысловатые кренделя. 
До сих пор они довольно успешно проделывали множество неприличных вещей, включающих в себя зеркало, ванну и письменный стол. Конечно, фантазия Мортимера в связи с этим вовсе не иссякла, ему скорее было любопытно, что же такое не дает покоя Беатрис.

 

- Ну, если твоя добрая воля простирается так далеко, то нет, не лишена, - загадочно улыбнулась Беатрис, не забыв наполнить стакан на два пальца терпким янтарным напитком и заботливо подвинуть его Мортимеру. - Но, я думаю, мы выясним это только практическим путем.

Это перебрасывание мячика откровенных намеков и двусмысленных фраз доставляло Беатрис неожиданно большое удовольствие, она словно заигрывала с опасным хищником, точно зная, что ей он вреда не причинит...всерьез. Хотя платье может и пострадать. Или губа. Вспомнив о последней, Беатрис немного поскучнела, то ощущение ей не понравилось. В отличие от всего остального, что мог и умел делать Мортимер.

- Знаешь, я тебя ревную. Очень сильно, - призналась она вдруг.

 

Хищник показал в улыбке зубы и добродушно рассмеялся. Его тарелка была уже почти чиста.

- Ревнуешь? Но к кому? - вполне искренне изумился он, поспешно прокручивая в уме собственное поведение.

Ничего, выходящего за рамки привычного не припомнил. Да, временами он бывал излишне внимателен к особам противоположного пола, но мисс Блэк знала его всю жизнь, а значит, знала и о том, как он ведёт себя в обществе.

Ревность сложилась с "я бы хотела делать с тобой все, что душе угодно", синие глаза взглянули на бокал с виски, потом на саму заботливую кузину.

- В чем дело, Беа? Что-то случилось?

 

Судя по тому, как изменилось выражение лица Мортимера, с намеками Беатрис переборщила и нужно было срочно исправлять ситуацию.

- Не к кому, а к чему, - торопливо уточнила кузина. - К этим символам. И к знаниям вообще. Поэтому я так удивилась тогда, в библиотеке. Что ты нашел меня более привлекательной, чем книги в тот момент. Мне это очень понравилось, - румянец на щеках Беатрис однозначно говорил, что в слово "понравилось" был вложен иной смысл, более откровенный.  - И ты не подумай, я тебя не обвиняю, все в порядке. Я сама не ожидала от себя таких чувств. Собственнических.

 

Мортимер приподнял бровь, сделал глоток заботливо приготовленного для него виски, привольно откинулся на спинку кресла, и, расстегнув пару пуговиц на излишне строгом белоснежном воротничке, поманил рукой.

- Иди ко мне. - мягко позвал он кузину присесть к нему на колени.

 

Как и в прошлый раз, тогда, на двенадцатом этаже высотного здания, Беатрис повиновалась мягкой просьбе без всяких сомнений и колебаний. Наоборот, память о пережитом тогда до сих пор опаляла ее жаром. Их первый раз вместе. Такой болезненно-сладкий, такой волшебный.

- Ты ведь знаешь, что я сейчас хочу сказать, но не буду, да? - коснувшись его щеки ладонью, тихо произнесла кузина. Догадаться было несложно, речь шла о тех самых трех словах, что вызывали такую резкую реакцию у Мортимера.

 

Приятная тяжесть на коленях будила внутри нечто очень далёкое от миролюбивых разговоров, ужина на одну персону и виски.

Хотя... виски было уже ближе.

Ладонь скользнула по пояснице кузины, он притянул ее к себе ближе. Конечно, Мортимер знал. 

- В ревности нет ничего ужасного. - успокоил он мисс собственницу, расслабленно откинув голову на спинку кресла. - Все люди время от времени ревнуют. Но ведь ты знаешь, я всегда таким был.

Уголки рта чуть приподнялись, адамово яблоко скользнуло вверх и вниз по беззащитной без галстука шее. Поразительный факт, учитывая внешность и прочие качества инквизитора, но именно книги были друзьями его детства и юности. Все эти многочисленные миры, в которых он пропадал часами, стали частью его. 

- Ты ведь... не собираешься перевоспитывать меня?..

Вечно иронизирующий, усмехающийся, сейчас он был абсолютно серьезен.

 

Она и не возражала, Беатрис самой хотелось быть ближе к нему. Во всех смыслах, не только физическом. Даже зная, что в этом она будет даже не на втором, а на третьем месте. На первом всегда будет Морин, ну а на втором - те самые книги. Мортимер действительно был таким всегда, алкающим нового, в особенности, тайного знания. И ему это шло, образ пытливого исследователя ложился на его плечи как сшитый на заказ костюм.

Серьезный вопрос заслуживал серьезного же ответа, поэтому Беатрис помедлила, думая над ним.

- Нет. Не теперь. До нашего примирения, пока я не видела, не понимала, какой ты - думаю, да, я бы попробовала. И именно поэтому разрушила бы все между нами. Но не теперь, - повторила Беатрис, мягко коснувшись губ любимого в поцелуе. - Я лишь...боюсь, наверное. Что ты уйдешь по дороге знания так далеко, что станешь ко мне равнодушен и это словно...свет померкнет и станет холодно. Навсегда. И я ничего не смогу поделать с этим.

Беатрис тихо вздохнула, еще раз с любовью посмотрев Мортимеру в глаза, утонув в этом синем океане, который видела уже таким разным: безмятежно-спокойным и бушующим, уязвимым и непроницаемым.

- Напридумывала сама себе ужасов, да?

 

Ему пришло в голову, что любовь, настоящая любовь, как хорошее вино: с годами становится лишь лучше. И если это она, то и беспокоиться не стоит. И поскольку Беа утверждала, что это именно так... благоразумно решил подобрать менее провокационные слова.

- Я не стану равнодушен. - заверил кузен, чуть помедлив.

До сих пор ведь не стал. А они были знакомы больше двадцати лет!

- Разве что... - вторая рука аккуратно отставила стакан и присоединилась к первой, соскользнула чуть ниже. - .. когда стану глубоким стариком... - губы коснулись краешка ее рта самым целомудренным образом, потом возле ушка на шее, потом ещё чуть ниже. - ..которому чужды любые желания плоти.

Беатрис напрасно боялась. От жизни ему были нужны далеко не только знания. Одних лишь знаний было бы предосудительно мало.

И сейчас она могла довольно ясно ощутить это на себе.

- Но наступит это время ещё очень, очень нескоро.

Проворковал он прямо в изящную шейку, аккуратно расстегнул воротничок дамского наряда, и на коже мисс ощутила не скромные губы, а вовсе даже бесстыжий язык.

 

О, да, Беатрис вполне четко ощутила, насколько кузен сейчас неравнодушен к ней. И снова удивилась, как же легко он высекает из нее искры, разгорающиеся ярким огнем желания.

- И это хорошо, - прошептала она, нежась в его руках и бесстыдных ласках, но удовольствие на ее лице сменилось удивлением и даже недоумением, стоило ей склониться к его лицу за новым поцелуем.

- Погоди, - остановилась Беатрис, ладони ее замерли на мужской груди, так и не добравшись до пуговиц рубашки. - Что с твоей губой? И...а где Морин?

Последний вопрос, собственно говоря, надо было задать гораздо раньше, но Беатрис как-то упустила из виду, что Мортимер сейчас один в комнате.

 

Мортимер, настроившись на нечто, весьма далёкое от науки, тяжело вздохнул и с неохотой оставил в покое блузку кузины, которая всё-таки заметила.

В груди всколыхнулась тень той ненависти, которую вызвала в нем унизительная сцена в библиотеке. Занятно, что это снова была библиотека. Может, виной всему темная энергия, исходящая от рукописей Клариссы?

- Последнее время люди так и норовят причинить мне увечья. - сдержанно пожаловался он, снова приникая к шее Беатрис, и смыкая объятия теснее. 

- И за что, никак не могу понять. Ведь я же такой приятный в общении  - одновременно с этим последовал ещё один поцелуй в ключицу. - и начитанный человек. 

Пауза заполнилась шуршанием дамского платья, не переходя, впрочем, к совсем уж откровенному действу. 

- Морин? Я отправил ее прогуляться. Немного развеяться. Но ты права, нам, пожалуй, стоит перебраться к тебе.. она ведь может вернуться в неподходящий момент.

Впрочем, последующие действия любовника явно противоречили этим разумным словам. Платье снова отчаянно зашуршало.

 

Безусловно, Мортимер почти всегда был приятен в общении (и не только в общении) и весьма прилично начитан, однако же, несносным он тоже мог быть очень легко, за двадцать лет их совместной жизни кузина выучила это на многократных примерах.

- Даже не могу сказать, с чего бы у кого-то могли возникнуть такие намерения, - самую малость иронично поддразнила Беатрис любимого, целеустремленно продолжавшего выказывать ей свое неравнодушие.

И объятия, и поцелуи, даже шелест платья - все убеждало Беатрис отложить вопросы и даже меры по снижению вероятности того, что их застукают в самый пикантный момент куда-нибудь подальше, но, похоже, на этот раз Мортимеру не удалось отвлечь ее внимание.

- Морти, - в голосе Беатрис послышалась легкая укоризна. - Что случилось? Вы поссорились?

 

И в самом деле, понять систему во всем этом было решительно невозможно. Первый удар был за то, что он сказал, второй - за то, о чем умолчал. Причем из самых лучших побуждений.

Увы, мистер Вуд действовал полностью в русле британского правосудия, где мотивы подсудимого никого не интересовали. В Британской Империи не судили за мотивы, только за результат.

Мортимер снова вздохнул, и откинулся на спинку кресла. Все неприличные поползновения разом прекратились, он хмуро смотрел прямо перед собой.

- Она поссорилась. - подтвердил кузен. - Правда не со мной. Но досталось все равно мне, в итоге.

Пострадавший коснулся разбитой губы и жалобно сморщился. 

- Как меня утомила ее бурная личная жизнь! 

 

Беатрис, не спеша поправлять платье, пристально всмотрелась в лицо Мортимера, изучая не сколько разбитую губу, сколько пытаясь понять настроение и эмоции любимого. Сейчас, когда на нем не было привычной эмоциональной брони, это получалось получше. И увиденное кузину отнюдь не радовало. Разрозненные кусочки мозаики становились на свои места, рисуя неожиданную картину. Эмоции Освальда на собрании, отсутствие Морин, то, как она относилась к британскому аналитику, упоминание бурной личной жизни. И искренняя печаль в голосе Мортимера вкупе с нежеланием говорить об обстоятельствах, при которых ему досталась разбитая губа.

Грустно вздохнув, Беатрис ласково коснулась щеки Мортимера и ее ладонь окутал целительный свет, подправляя контур пострадавшей губы.

- Знаешь, пойдем, в самом деле, ко мне. Хватит с Морин потрясений на один день. Об остальном подумаем потом, после, - в голосе Беатрис отчетливо слышалось обещание утешения и понимания.

 

Следы легкого кровопролития исчезли без следа, но душевные травмы никуда не делись. Ему жаль было, что все так вышло с Освальдом. Увы, некоторые вещи не меняются от того, как именно на них смотрит человек.

Мортимер взглянул на кузину и, поймав исцеляющую ручку, поцеловал каждый пальчик по отдельности. Он вдруг ощутил нехарактерный для себя порыв - сделать что-нибудь для нее. Что-нибудь приятное. То есть, он, конечно, доставлял Беа удовольствие каждую ночь с некоторых пор, но это.. другое. Что-то, что порадовало бы ее, и было бы абсолютно приличным одновременно.

Уж не жениться ли ему?..

Дикая мысль мелькнула в мозгу, вызывая странное волнение. Пожертвовать свою свободу? Связать себя на всегда?

Почему бы, собственно, и нет? Что тут страшного? Если Вуд не боится, чего бояться ему, инквизитору? 

Уж это точно порадует Беа, тут кузен готов был дать голову на отсечение.

Улыбнувшись, он еще раз тихонько вздохнул, но на сей раз это был вздох удовольствия. Воздержавшись пока от радикальных решений, мистер Смит согласно кивнул и предложил даме руку, дабы сопроводить ее в другие, более безопасные с точки зрения внезапных встреч, комнаты.

 

На лице Беатрис появилось все то же, знакомое Мортимеру выражение крайнего удовольствия и обожания, ей очень нравилось, как кузен целует ей руки, было в такие моменты в нем нечто невероятно умилительное, заставлявшее девичье сердце сладко трепетать в предвкушении, словно эти, невинные вполне поцелуи, были вестниками иных, куда более откровенных знаков внимания.

Предложенная рука была с улыбкой принята и вскоре любовники переместились в апартаменты Беатрис. И запереть за ними дверь она не забыла, затем с многообещающей улыбкой повернувшись к любимому.

- Чего бы ты хотел сейчас? - вопрос сопровождался провокационным движением рук девушки, неторопливо распускавшей завязки платья. Ведь, в конце концов, по заявлению самого Мортимера, без одежды ей было гораздо лучше, не так ли?

R
 

Мортимер следил за постепенно уступающими ручкам кузины пуговками, застёжками и верёвочками взглядом сибарита, не могущего решить, чего именно из плотских наслаждений ему хочется более всего в этот момент.

Не спеша протягивать к ней руки, он смотрел, как Беа раздевается, хотя и сам, с некоторыми опережением раздевал ее глазами. Пуговицы жилета, а затем рубашки ритмично выскакивали из петель.

- Не знааааю.. - вальяжно протянул он, скидывая рубашку на пол и подходя ближе. - Чего-нибудь, что хотелось бы и тебе?.

 

Насколько нравилось Мортимеру смотреть, как обнажается Беатрис, настолько же внимательно и она следила за тем, как показывается из-под рубашки атлетический мужской силуэт. Вслед за рубашкой на полу оказалось и платье, а за ним и бюстгальтер, кузина шагнула к Мортимеру, сделав расстояние между ними невыносимо близким и жарким, но не спешила переводить эту близость в объятия, с лукавой улыбкой глядя прямо в глаза любимому.

- Я хочу тебя, - просто призналась она и вопросительно приподняла бровь. - Ты тоже?

 

Несколько секунд Мортимер стоял неподвижно, осязая тепло женского тела, не касаясь руками, но прижимаясь к щеке щекой. Мягко, осторожно. Сначала с одной стороны, после с другой.

Медленно выдохнув, он улыбнулся.

- Спрашиваешь.

И подхватив кузину на руки, чего до сих пор не делал ещё ни разу, понес свой трофей в спальню, чтобы насладиться сполна, в самых комфортных условиях.

 

Быть может, сам того не зная, Мортимер исполнил потаенное желание Беатрис, причем наилучшим образом, радостная улыбка не сходила с ее лица все время, что любимый нес ее в спальню. И был сполна вознагражден за свои труды.

***

И снова Беатрис лежала на кровати, прижимаясь к Мортимеру и слушая стук его сердца, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, что периодически выражалось в новом нежном поцелуе и ласковом движении ладошки по мокрой от пота мужской груди. Мысли текли ленивым ручейком, обо всем сразу и ни о чем конкретном. Как хорошо ей сейчас с ним. Как хочется, чтобы так было всегда. Что она для него действительно одна-единственная, не может не быть такой.

- Люблю тебя, - тихо прошептала она, не в силах удержать это признание в себе, как ни старалась.

 

Сбившееся, как и всегда бывало в таких случаях, дыхание, восстанавливалось неохотно. Ладошка, лежащая на мужской груди вздымалась вместе с ней и опадала.

Очередное признание не рассердило щепетильного в вопросах независимости любовника. Может быть, Мортимер просто начинал привыкать? Или что-то изменилось? Или...

Впрочем, желанного ответа Беа тоже не дождалась. Он прижал ее к себе крепче, и поцеловал в макушку. Вновь расслабившись лежал молчаливо ещё некоторое время.

- Что ты сделаешь, когда вернёшься домой? Я имею ввиду, первым делом. - мечтательные синие глаза уставились в потолок. 

 

Беатрис удивленно застыла под его рукой от неожиданного вопроса, затем хмыкнула.

- Знаешь, я даже не задумывалась еще об этом. Наверное, в первый миг, как мы вернемся обратно, я завизжу, как девчонка и брошусь тебя обнимать. А когда будем в Лондоне, пойду на Пикадилли. Там есть уличный кафетерий, "У тети Лилли" называется. Мне нравится тамошняя картошка и рыба. Я редко позволяю себе такую жирную пищу, фигура требует жертв, но иногда надо давать себе послабление. И, наверное, в тот момент я по настоящему пойму, что вернулась. Особенно, если буду при этом смотреть на тебя и улыбаться.

 

Мортимер оставил созерцание потолка и с любопытством уставился на обнаженную любовницу, прильнувшую к его груди. Он даже вытянул шею, чтобы получше рассмотреть открытую взорам спину, переходящую в.. 

- И много требуется жертв?. - сложности бытия красивой женщины никогда особенно его не интересовали, в отличии от результатов это сложного и многогранного процесса.

Список был любопытным. Мистер Смит, пожалуй, вычеркнул бы пункт с визгами, но в остальном возражений не имел. И даже постарался запомнить кое-какие детали.

 

- Очень много, - вздохнула кузина, собственническим жестом закинув на любовника изящную ножку. - Упражнения, ограничения в еде, что-то пришлось и вовсе исключить, позволяя себе лишь изредка. В этом плане я завидую Морин, там, где она берет три печеньки, я могу позволить себе только одну. Иначе я очень быстро перестану проходить в дверь и на руки ты меня также легко не поднимешь, дорогой, - в голосе Беатрис веселье слышалось только наполовину, вторую, похоже, составляла чистая (и очень грустная) правда.

 

- Неужели? 
Звучало довольно жутко. Если не считать физических упражнений. Но отказывать себе в еде! 
- Не похоже, чтобы у тебя была наследственная предрасположенность.

Ладонь игриво прошлась по беспардонной ножке. 
Маменька и тетки Беатрис демонстрировали на редкость устойчивую к возрасту стройностью фигур. 
- Да и ты сама никогда не была.. такой.. - Мортимер споткнулся, не зная, какое подобрать слово. 
В двери-то милая кузина проходила всегда. Быть может, в юности и было что-то такое, припоминалось смутно. Но ничего настолько ужасного цепкий на всякие разности мозг инквизитора припомнить не мог. В конце концов не быть пушинкой вовсе не означало автоматически быть пивной бочкой.

 

- Пухлой? - подсказала нужный эпитет Беатрис, ласково улыбнувшись в ответ на игривое прикосновение. - Не позволяла себе такой быть, да. После того, как мне доходчиво объяснили, какой я стану, - выражения лица кузины на пару секунд стало жестче, даже спустя столько времени те обидные слова до сих пор жгли огнем возмущения. - Вероятно, мне это досталось по линии папы, он говорил, что его маме, моей бабушке, тоже приходилось прилагать усилия, чтобы держать себя в форме. Видимо, с этой стороны я больше человек, нежели кроат. Впрочем, все еще от образа жизни зависит, я думаю. С нашей работой держать себя в форме проще. И ты тоже вносишь свою лепту, Морти, - игриво улыбнулась Беатрис, подарив любимому еще один поцелуй.

 

По мнению кузена "пухлыми" бывали рукописи и уголовные дела.

- Чуть-чуть полноватой. - уточнил Мортимер, определившись.

Он развеселился, услышав о помощи.

- Помогаю тебе сжигать лишние калории? О да, у нас это неплохо получается.. Надеюсь, ты не относишь меня в категорию диетических продуктов? - ворчливо поинтересовался он. - Я возражаю, имей ввиду. Согласен только на что-нибудь ужасно вредное, но вкусное.

 

Развеселилась и Беатрис, потянувшись наградить любимого еще одним поцелуем и, между делом, коварно и непринужденно заняв, как сказали бы военные, господствующую позицию над ним.

- Ужасно вредное, но вкусное мне часто нельзя, - уточнила она с улыбкой, вполне претендующей на статус дьявольской. - Неужели ты хочешь, чтобы мы реже встречались?

Вопрос со всей определенностью был провокационным и предусматривал только один правильный ответ.

 

С подушки на мисс Блэк взглянули озорные синие глаза, всаднице досталась не менее провокационная улыбка.

 
Показать контент  

Rx29.gif.18a701b43a2d1e0ae70435663cd326d5.gif

Hide  
 

- Я рассчитываю, что в данном случае, искушение окажется слишком сильным,  - любовник сладко потянулся, отчего приятный рельеф его молодой мускулатуры проявился несколько четче, чем обычно. - и ты станешь уступать пагубному пристрастию.  Раз за разом.

Ладони легли на девичьи колени и призывно скользнули от них вверх. 
- Я же прав? Скажи, что да. 
 

Кузен-любовник применил по Беатрис главный калибр собственной обаятельности и был вознагражден несдержанным, страстным поцелуем, яснее ясного говорившим, что с правотой Мортимера полностью согласны и готовы поддаваться искушению прямо сейчас. Раз за разом.

С трудом оторвавшись от любимого, Беатрис выпрямилась, потяжелевшим дыханием создавая для Мортимера волнительный образ соблазнительных изгибов и нагих форм, в серых глазах царило граничащее с жадностью желание его, здесь и сейчас, в ее и только ее распоряжении, столько, сколько она попросит. Или, быть может, потребует?

- Ты точно сводишь меня с ума, дорогой, - с улыбкой подтвердила она, перехватывая его ладони и направляя их по правильному пути, туда, где она хотела их видеть и чувствовать.

 

Перед дьявольским оружием массового поражения мисс Блэк немедленно капитулировала, припав к губам. А потом они поменялись ролями. 

Что ж, сегодня Мортимер отнюдь не возражал против столь приятного штурма. Осада продлилась недолго, и вражеские войска вдруг, ни с того ни с сего, провели внезапную разведку боем. В пылу любовного противостояния кузине позволено было делать все, что вздумается. Но недолго. 

Крепкие руки обхватили ее и уронили на подушки,  запечатав превосходство тяжестью разгоряченного тела, а потом.. потом все повторилось вновь.

 

Беатрис воспользовалась предоставленной властью сполна, впрочем, вернув ее обратно по первому требованию, даже не думая сопротивляться и покорно признавая заявленные на нее Мортимером права.

И вновь, как змея кусает свой хвост в символе Уробороса, так и они оба оказались в том же положении, с которого начинали - унимая дыхание и сердцебиение в объятиях друг друга, на смятых и медленно остывающих после жара страсти простынях. Беатрис потянулась и нежно поцеловала любимого в уголок рта, без слов благодаря за всю ту радость, что он ей так щедро дарил, прижалась к его груди щекой.

- Ты прав, - запоздавшее на целую субъективную вечность признание. - Ты мое непреодолимое искушение. И всегда им будешь.

 

Хорошо было лежать и думать одновременно обо всем и ни о чем конкретном. Подступала мягкая усталость, подступала ночь, неумолимо приближая новый день.

Может быть, стоило потратить это время в попытках выведать у покойной тетки тайны, связанные с их рождением, но Мортимер не жалел, что предпочел этому разгадывание божественных загадок и общение с племянницей целых двух Старших. Одна на земле, вторая на небе.

Он бы продлил эту ночь на пару недель, но увы. Ангельская чума и злодей из Пустоты не желали ждать.

Прижав Беа к себе немного теснее, кузен уставился вверх. В синих глазах отражалась нарядная люстра, с золотистыми крапинками свечей они становились похожи на золотоносную реку, намывающую бесценный песок сотнями лет. 

- Стану твоим демоном. - почему-то на сей раз в голосе не звучали нотки обольщения или иронии, каковыми инквизитор пользовался в таких ситуациях. Он был серьезен.

- Если захочешь.

 

Беатрис приподняла голову и посмотрела в лицо Мортимеру, удивленная тем, насколько серьезно зазвучал его голос. Было что-то в том, как он это сказал, что-то, заставлявшее ее сердце сладко сжиматься от теплого и пряного чувства.

- Захочу, - также серьезно ответила она, твердо и уверенно. И скрепила договор, условий которого еще не знала, поцелуем. Что она точно знала, так это то, что он не останется с ней на весь вечер и уж тем более, на всю ночь. Но непременно придет к ней еще и еще. Он ведь ее демон.

Hide  

 

***

Когда Мортимер вернулся в их с сестрой апартаменты, Морин уже минут десять сидела в длинном пёстром халате перед зеркальным трюмо, держа в руках расчёску.

Инквизитор занёс ногу через порог и на долю секунды замер. Он... не ожидал увидеть ее здесь так рано.

- Где ты был? - бесцветно поинтересовалась сестра, принимаясь расчёсывать волнистые тяжёлые пряди. Каштановые волосы рассыпались по плечам, укрывая, как снег укрывает землю.

- В библиотеке. - привычно солгал он, проходя в комнату и избавляясь от жилета. 

В молчании расческа ходила вверх и вниз, бледное отражение женского лица следило за перемещениями великолепного лгуна.

- У тебя все... хорошо? - с подбором слов вышла заминка. Упоминать мистера Вуда и связанный с ним неприятный опыт не хотелось.

- Вполне.

По виду сестры выходило, что хорошо, да не слишком. Впрочем, трагедии не произошло тоже. И то ладно.

- Все ещё сердишься на меня? 

Братские ладони легли на хрупкие плечи, зеркало было не слишком большим, и не отражало всю фигуру мистера Смита целиком. 

- Я не хотел. - голос брата дрогнул. - Хоть ты-то мне веришь?..

Морин вздохнула, пара соленых капель расчертила щеки. Слезы всегда были рядом, чтобы прийти на помощь.

- Конечно, верю. 

Мортимер вопросительным жестом подставил под расчёску ладонь и следующие четверть часа старательно, очень осторожно расчёсывал роскошные сестрины волосы. Что-то он должен был сделать, чтобы дать ей понять, что чувствует себя виноватым. Немного. Только немного!.
А впрочем... она ведь всегда знала это и так.

***

То ли виноваты были каштановые кудри, то ли ненасытная кузина, но после возвращения в собственную спальню и к бесценной бумажке чтение не шло. Трактат об искусстве войны осел в сумраке сознания, вместе с линзой на треноге, но более ничего к ним не прибавилось.

Исключая, разве что, пронзительную головную боль, настигшую упрямого инквизитора около полуночи, после трёх часов бесплодных попыток проникнуть в новые тайны божественных слов. А может быть это все Вуд, чтоб его... лицемерный инквизитор ощупал челюсть. После целительных пассов кузины все стало на свои места, но лицо упрямо помнило удар. Эхом  прозвучали в голове слова:

"Я пришёл к вам, ясно выразив свои намерения и опасения. На сейчас, на будущее, а вы пренебрегли этим. Вы даже не удосужились солгать как полагается, что я бы понял. Ни тогда, ни после."

Будущее. Вот что беспокоило его.

Какое у них с сестрой вообще могло быть будущее, если принимать в расчет происхождение? Одно то, что им позволили родиться и вырасти, было, в контексте обычной практики Инквизиции, само по себе невероятным благодеянием. 

И вот они повзрослели. Морин собиралась замуж. Вероятнее всего она не передумает. Замужество, несмотря на адский прогресс и все остальное, до сих пор автоматически означало рождение хотя бы одного ребенка. А если вдруг передумает Освальд, он пойдет и сломает ему шею. Чтобы это было последнее слово, которое благочестивый аналитик взял назад!

От долгого сидения в одной позе затекало тело. Мортимер уже какое-то время смотрел сквозь бумагу, а не на нее.

Показать контент  

550138564_-1.gif.6cc0a9453792a87233b7a77ec1282908.gif

Hide  
 

Волей-неволей, он уже дважды за последние дни задумался и о собственной судьбе. Морин всегда смотрела на эти вещи проще, но Мортимеру черно-белый взгляд на мир претил. В его представлении все было гораздо сложнее. Очень сложно, если на то пошло.

Но жениться! И на ком? На Беатрис! Почему-то сейчас при мысли о ее родителях молодому самоуверенно у инквизитору стало не по себе. Самую малость.

Жениться на ней, носить кольцо, стать недоступным для прочих женщин и, возможно, когда-нибудь, очень не скоро, но... даже продолжить род?..

То есть, сделать то, для чего их с сестрой, как охотничьих собак или скаковых лошадей, выводили, глядя лишь на стати и здоровье. Иди все, как запланировано, не исключено, что из "помёта" оставили бы только девочку. Мальчик-то был с изъяном, не так ли? И этот мальчик, конечно, не знал точно, но был убежден, что правильно разгадал намерение, их хотели использовать, как использовали того демона, и детей демона, и саму Лилит. Оставить потомство - значит дать Клариссе, и дать их безумной покойной мамаше то, чего они скорее всего и хотели. Продолжить играть в игру под названием "селекция человека" на их условиях.

Одна лишь тень мысли о том, что он сделает то, ради чего его вывели, как представителя некой диковинной породы, словно какой-то тупой бык-осеменитель, приводила его в состояние кровавой ярости. Про себя Мортимер вообще давным-давно решил никогда не иметь детей. Что, впрочем, отнюдь не подтолкнуло его к мысли о жизни в воздержании.

Это с одной стороны. Была и другая. Та, благодаря которой он втайне гордился тем, что нет подобных им на земле. И, возможно, никогда не будет. Было бы жаль потерять шанс взглянуть на то, какими именно могут быть дети от союза с на четверть демоном. Не станет ли отказ от этого большой потерей? И.. не потребуется ли на это особое разрешение Инквизиции. Господи, неужели их растили, давали образование, натаскивали для этого?!

Мортимер уперся локтями в колени и, запустив руки в волосы, застыл, зрачки бегали из стороны в сторону, как это бывает иногда во сне.

Чертов Вуд.

Если бы не он, британский инквизитор еще долго ни о чем подобном даже не подумал бы. И все эти конфликтующие внутренние мотивы разрывали изнутри грудь, так и норовя вырваться наружу, попутно забрызгав комнату кровью и внутренностями. Как принять решение, если он сам понятия не имел, чего хочет больше, метафорически поставить на место тетку и мать или польстить своей гордыне?

Тяжело вздохнув, Мортимер помассировал переносицу и растерянно моргнул. Начертанные на бумаге знаки... побледнели. Будто впитывались в разум того, кто их читал вместе с чернилами.

Покрывшись капельками холодного пота, инквизитор раскрыл свою записную книжку и на первой же чистой страничке принялся панически их перерисовывать. Их нельзя было потерять. Невозможно!
Они ведь тоже были уникальны.

Как и близнецы-фэйри со скверной в крови.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

- Уж не думаешь ли ты что я теперь всюду буду прятаться?.. 

- Я не хотел будить... - А вот это уже тянуло на первую маленькую, крошечную ложь, ибо улыбка его при взгляде на растрёпанные волосы, не слишком походила для раскаяния, как и кое что мелькнувшее в глазах, исчезнувшее когда он заговорил серьёзней. -Хотел сказать кое-что, думаю сейчас самое подходящее время, выслушаешь меня?

Взгляд, который ведьма бросила через плечо, отходя к столу, чтобы найти для цветов вазу, стал чуточку скептическим. К чему тут было думать, кажется, выяснение факта присутствия или отсутствия брата в гостиной говорило само за себя. 
Она налила воды и, сев перед давешним трюмо, принялась расчесывать волосы. Когда теперь у нее снова появится такая возможность?.. Время подходящее для чего?

Морин не стала спрашивать, только кивнула. Смотреть на гостя не самой, а через отражение в зеркале казалось ей теперь и проще и комфортнее.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
(изменено)

На собрание Николя явился последним. Вышел он оттуда тоже одним из последних. Ему казалось, что с сеньором Мортимером давеча, разрываясь между своими соратниками по семейной битве с пауками, кажется, о чем-то не договорили... Но тот вроде бы был вполне удовлетворен обсуждением их планов и после собрания сразу же куда-то ушел. Ушли и остальные его спутники. 

Собственно сеньор Вуд был прав: остальные действия сложатся, когда они узнают больше. По мнению-то Николя, всё станет ясно только на месте. Как обычно. Пока что это правило ни разу его не подводило. Так что с сеткой прояснилось и...

Чего он не ожидал, так это того, что и разговоры о дележе сетей оказались лишними и он опять потратил зря чье-то время, обсуждая план передачи одной сетки. Ибо наутро он не только чувствовал себя буквально окрыленным от работы в такой отличной мастерской плечом к плечу с такими понятными ему и приятными своим дружелюбным молчанием мастерами, но и умудрился сварганить целых четыре укрепленных сетки. 

Кажется, он начал привыкать к недосыпу. Так бывает, когда что-то действительно захватывает. 

Поспав всего час, сеньор Буджардини направился в тир. В конце концов, раз сетки четыре, то и ему достанется одна. И было бы глупо упустить шанс выстрелить метко...

В столь ранний час с недосыпу и после ночи сосредоточенной работы он был не против и поболтать с кем-нибудь. Если найдется, с кем.

Изменено пользователем Meshulik

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Арсенал, вечер вчерашнего дня.

- Ого! И отдачи совсем нет! - удивился оружейник. - Очень похоже в этом на световое оружие демонов, хотя огневое воздействие различается, - проговорил Алекс, возвращая оружие Карле. - Спасибо тебе, Карла, порадовала ты меня! За бронекомплект не беспокойся, утром курьер доставит. Вас же во дворце поселили, да?

Карла, которая сама еще не сделала ни одного выстрела из ангельского пистолета, наблюдала за испытаниями, так сказать, в непосредственной близи. Оценила росчерк света, осмотрела оставленную в мишени дыру.

- Еще бы способ перезарядки для этого пистолета найти, - задумчиво сказала она, - а так да, похоже, следы от демонического оружия видеть мне уже доводилось. Не за что, - улыбнулась она, довольная произведенным на Алекса эффектом. Приняла пистолет назад и спрятала в кобуру, на место.

- Да, во дворце, - усмехнулась итальянка, - не знаю, на каких королей рассчитаны эти "комнаты", ужасно большие и богатые. Хорошо, тогда до завтра?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
(изменено)

Вечер после собрания, 17:30

После совещания в коридоре кораблик с мыслями Рафаля направился примерно по той же реке, что и Карлин. Им предоставили базу. Экипировку. Возможности для отдыха и полное обеспечение для работы. Если можно назвать "базой" покои, которым, наверное, могла бы позавидовать родовая усадьба в Руане.

Руан. И платаны в парке, и смех маленького ещё Фаля среди лавандовых полей, его брата, сестры и Дани. Тогда ещё просто Дани Леклерк, когда они вчетвером смеялись, шутили, что старший в роду Солейнов станет инквизитором или экзорцистом, распределяли роли. Кто возглавит род, когда Фаль уедет, выучится ли Дани на архитектора по паркам (да, многие должности придумывались прямо так).

Палец в перчатке потёр карточку, глаза янтарные откровенно проверяли местную... валюту на янтаросопротивляемость. Пока карточка выигрывала в гляделки. Может, он ждал, что карточка оживёт и заговорит голосом какого-нибудь принца-чародея? Лучше бы с принцессой...

И что с этим делать? Пару часов назад применение он точно нашёл бы. Проделал бы всё значительно быстрее. Хотя и не так интересно, пожалуй.

Что бы ему хотелось себе купить? Что бы ему моглось купить в это время? Спрятал карточки во внутренний карман камзола. В процессе разберётся. Ровно как и было в разговоре с мистером Вудом: пусть лучше будет и не пригодится, чем жалеть, что как бы оно пригодилось.

Длинные ноги понесли Волка на поиски госпиталя. Пожалуй, стоит пока проверить ибн Пустыню и Белоснежку. Ноги задумчиво остановились. Зубы покусывали нижнюю губу. Но как-то без гостинца приходить не хотелось к выздоравливающим. Кормить их кормят. Вино, наверное, пока не стоит. Хотя это было самым лучшим и любимым лекарством! Они со Стеллой всегда приходили друг к другу с чем-то. Он к ней, когда она проходила терапию в Академии после того отравления. Она - к нему, когда он был недостаточно ловок, сообразителен или хорош в своих операциях. Что бы им принести, что не входит в стандартный рацион для заместителей самой Старшей? Ибн Пустыня, ибн Пустыня... Какую-нибудь восточную сладость? Даниэль иногда заглядывала во Флоренции или в поездках за чем-нибудь необычным. Ему очень нравились похожие на грильяж сладости. Грецкие орехи в меду, например. Или кедровые. Хотя откуда на Аравийском полуострове кедры? Что-то не сходилось.

О! Баклава! Ноги снова устремились, но уже в сторону базара. Оставалось надеяться, что ещё не всю продали. Стоп. В баклаве много масла, она сытная. А вдруг Белоснежка следит за фигурой? Впрочем, можно было не сомневаться, что за её элегантной фигурой следят многие и, наверное, не только мужчины. Как минимум Жаклины Кропперы.

Носок лёгкого сапога задумчиво постукивал по плитке. Дилемма. Купить разное? Но что? Он даже не знает, из какой она страны. Ангелика Мизере. Не француженка, тогда она была бы "Анжелика". Мизере... Miserere mei, Deus. Итальянка? Он не мог припомнить, чувствует ли знакомый акцент в её английском.

- Как всё сложно, - пробормотал Рафаль и двинулся дальше, на базар.

Подъёмные, конечно, нужны тем, кто живёт в Санктуме. Например, купить инструменты своего ремесла. Продукты. Обстановку для квартиры. Но его инструменты всегда при се...

Стоп. "Подъёмные". Деньги для тех, кто прибыл в Санктум с чем-то за душой, но без гроша в кармане и вообще без сальдо на балансе. Даже без баланса. Форма местной валюты, покуда ты не обзавёлся репутацией и взаимными коммерческими операциями в городе индивидуальных ремесленников и дельцов. Интересно, а налоги здесь есть? Купить что-то себе, чтобы чувствовать себя комфортно. Уютно. Как дома. Чтобы начать привязываться к Санктуму и Городу. Ведь вещи, которые, кстати, должны где-то храниться, так хорошо привязывают людей к себе и к месту. Так трудно выбросить что-то ненужное, просто потому, что оно с тобой уже давно.

Но зачем они госпоже Уайт?

Ну, положим с сиблингами и Темновлаской всё понятно. Они в какой-то запутанной форме родства состоят с ней. Плюс, Мортимер и Беатрис - носители Святой магии, а это сильные карты в её колоду, в этот пасьянс против Анклава. Интересно, близость к Светочу оказывает положительное влияние на их силы? Надо будет полюбопытствовать. Так, а сиблинги ещё носители двойной магии. Одна из форм которой ему никогда раньше среди людей не только не встречалась, но даже слухи тихим-тихим шёпотом не касались любопытных волчьих ушей.

Хм. А доля демонической крови? Дискомфорт им песнь Светоча причиняет? Или нет? Слишком, к счастью, малая доля крови демонов? Ведь ангельский меч и инсигния вполне спокойно лежали в ладони Мортимера. Да и тогда бы он страдал от каждого применения своего Святого Дара. Правда, сходу не припоминал про его использование, но нет. Если бы демоническая кровь хоть как-то владела им, то наверняка бы Святой дар даже в теле не смог бы прижиться.

Под этими мыслями он и сам не заметил, что уже некоторое время нарезает круги между лавками в поисках чего-нибудь арабского, восточного, турецкого. Чего-то... экзотического и даже немного изысканного. Баклава, конечно, была. И тут на глаза попалась она. Целые горки её шоколадно-чёрные. И ещё угольно-чёрные, поблескивающие в лучах солнца, как антрацит крыльев Шери. А там ведь есть...

- Куда же она делась? - пробормотал маг крови.

- Кто, простите, добрый господин? - поинтересовался торговец, в чьей южной крови можно было не сомневаться.

- Да знакомая одна, вестница крылатая, - отстранённо пояснил маг, разглядывая товар.

- Ааа, - понимающе (правда, совсем не то) заулыбался торговец. - Женщины крылатые они такие. Они свободные, как ветер, поцелуи их жаркие, как лето, и неповторимые они - как первый весенний день.

- Ваша правда, добрый человек, - согласился Рафаль. Хотя о поцелуях крылатых женщин он не знал ничего, только о поцелуях тех, чьи души крылаты, но отнюдь не нежные спинки.

- Вижу, вы тонкий ценитель, добрый господин, раз посетили мою лавку. У меня очень хороший товар. Попробуйте. Чернослив какой! Жирный, косточки крепкие, самый раз заваривать...

Что именно заваривать, Рафаль не понял. Похоже, ему попался самый настоящий восточный торговец, который знает хитрые слова для заваренного чернослива.

- А какие финики, дорогой господин! А инжир! Кушай каждый день по нескольку штучек и всё будет в порядке у вас с вестницей.

- В каком смысле? - уточнил заинтригованный француз.

- В самом лучшем! В любви, - проникновенно уточнил торговец. - Клянусь своими садами, вот так всё будет...

Сердобольный торговец не преминул на пальцах и руках показать, насколько же всё хорошо у них станет с неизвестной вестницей.

- А, в этом плане всё будет хорошо... Да я не жалу...

- Не жалуешься? Вы только послушайте, люди: он не жалуется!

- Да тише ты!

- Дорогой господин, после этих чудесных сокровищ и ты, и она вос-хи-ша-ца будете! Понимаешь? Вос. Хи. Ша. Ца. После этого надо восхищаться, изнемогать в сладострастной неге. А они - "не жалуются"... - торговец с таким сожалением покачал головой, что Рафаль посчитал себя невероятным подлецом по отношению к той эфемерной и крылатой, которую он не восхищает в том самом плане. Кажется, маг даже слегка смутился.

- Добрый человек, я обязательно приму это всё к сведению. Но я бы хотел для друга купить сухофруктов.

- Для друга? Для мужчины, значит? - Финики и инжиры, маячившие возле лица мага поспешно исчезли. - Тогда, дорогой господин, финики и инжир тебе дать не могу, раз к мужчине. Нехорошо, если это у вас будет. Очень нехорошо, запомни.

Рафаль не стал говорить, что там ещё планировались сухофрукты для Ангелики, во избежание чистосердечных напутствий и пожеланий. Правда, когда в конце он попросил разделить курагу, черносливы и грецкие орехи на два кулька по 450 грамм каждый, а себе взял маленький на 100 грамм, то всё-таки хитрый торговец подкинул от себя немного инжира и фиников.

Чтобы всё было хорошо.

Изменено пользователем Stormcrow

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Освальд считал что есть разница между тем чтобы прятаться и знать здесь он или нет, а потому скептический взгляд кольнул, хоть нисколько не остановил. Ведь есть разные слова, те что были только для себя, они порой даже спрятаны так глубоко, что даже в мыслях не всегда всплывают на свет, не то что в слух, разве что на исповеди. Были слова те что можно сказать близкому человеку, были те слова которые можно сказать в дружеской компании, и те что говорят публично. А уж сколь разных было слов публичных! Для суда, для начальника, для хозяина любимого магазинчика... Слов у мистера Вуда было как нарядов у светской львицы. Среди них может были столь пикантные что не скажешь при брате? Но отблеск в очках говорил что это были даже не они. Другие. Вчерашним днём он бы их доверил Мортимеру, но не сейчас. Может только Беатрис?.. Стоило. Ситуация могла сложится по разному, но Морин их тоже следовало знать.

Он подошёл к ней сзади, наклонившись близко, близко, чтобы уложить на столешницу перед ней букет (Видимо, проигнорировав вазу), и шуршащий бархатный мешочек что достал из кармана пиджака. Слова что он хотел сказать при этом, он надеялся произнести не зеркалу, в глаза, но пришлось ограничиться тихим вкрадчивым шёпотом на ухо:

-Мои чувства увянут лишь после того как здесь увянет последний цветок, - и хмурый её вид, взгляд через стекло, ни чуть здесь ничего не менял, как и присутствие другой мисс Морин что он видимо проглядел приподнимаясь на ципочках. - Но если со мной что-нибудь случится, и удастся вернуться в Лондон, скажи моим родителям что мы тихо обвенчались как тётушка Шарлотта, мать поймёт, и не слушай что отец скажет впервой, ну, если он будет... ворчать. У него строгое, но доброе сердце, он поймёт и поможет чем только сможет. Потом, в моём доме, в прикроватной тумбочке есть шкатулка со всякой мелочью, у неё второе дно, там ключ от банковской ячейки в банке Лойда на Пикадилли Стрит, номер ячейки - пять тысяч шесть, код - сорок два семьдесят три. Внутри - мои сбережения на непредвиденный случай, документы, и записная книга. Деньги - бери, документы сожги прям там или при первом удобном случае, а записную книжку спрячь или оставь там. Если будет совсем плохо, в особом случае, понимаешь? В особом. Отнести её моему знакомому Эдмунду Кину, лучше не ходи одна, возьми с собою Мортимера, пускай только не трясёт инсигией, или кого-нибудь. Он поможет. Его сможешь найти спросив в баре "Старая Закалка" если скажут что его ну... нет. Тогда сожги лучше сожги и книгу. Я всё записал, прочти и запомни, так чтобы не забыть на случай беды.

Сказал он и указал пальцем на мешочек в котором вместе со всеми данными ей данными лежал ещё и один маленький предмет...

Показать контент  

GS.jpg_q50.thumb.jpg.386351e9ef19c24783954998d086363e.jpg

Hide  

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Арсенал, вечер вчерашнего дня.

- Еще бы способ перезарядки для этого пистолета найти, - задумчиво сказала она, - а так да, похоже, следы от демонического оружия видеть мне уже доводилось. Не за что, - улыбнулась она, довольная произведенным на Алекса эффектом. Приняла пистолет назад и спрятала в кобуру, на место.

- Учитывая компоновку пистолета, думаю, это должно быть что-то простое и изящное, - задумался Алекс. - Аккумуляторы светового оружия демонов заряжаются электричеством, от городской энергосети или молнией ведьмака. Но здесь вряд ли используется тот же принцип. Надо подумать.

- Да, во дворце, - усмехнулась итальянка, - не знаю, на каких королей рассчитаны эти "комнаты", ужасно большие и богатые. Хорошо, тогда до завтра?

- Да, до з..., - Алекс осекся и поднял ладонь, жестом останавливая девушку. - Знаешь, я тут подумал...пожалуй, незачем тебе утра ждать. У меня в загашнике есть подходящая броня, а взамен я уже сам на рынке комплект куплю.

Мужчина подошел к оружейному ящику и, сняв с пояса связку ключей, снял внушительного вида амбарный замок с него. Внутри ящика была аккуратно сложен бронекомплект, заметно отличающийся по качеству исполнения от того, что Карла взяла в арсенале виллы, кажется, целую вечность назад. Если там была хоть добротная, но явно заводского производства экипировка, то здесь речь шла о ручной работе по особому заказу, причем, явно на женскую фигуру.

- Примерять будешь? - спросил Алекс. - Хотя эта броня плюс-минус размер сделана. Пластины облегченные, но по прочности обычным не уступают, да и сам крой переделан так, чтобы носить удобно было.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Тир

Тир в этот ранний час пустовал. Однако не совсем. Мартин, местный заведующий тиром, казалось, и жил там же, где-то между оружейным шкафом и гвоздем для отстрелянных мишеней.

- Доброе утро, сеньор Мартин! Как спалось? - поинтересовался Николя, оглядываясь в поисках подходящего для тренировки оружия.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вставлено с форматированием.   Вставить как обычный текст

  Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.


  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу

×
×
  • Создать...