Vuvuzela

- Пусть будет сорок, и мы поговорим, - голос у Ярна стал сладким, как сироп. - Как святому отцу-то да не ответить? - Тридцать, - не менее дружелюбно ответил Гай. - На что только не пойдешь, чтобы послушать умного человека.

Гай, замешкавшись с ответом под действием "благодати", упустил момент, когда Леман подхватил нить разговора. Впрочем, это могло быть и к лучшему: тот же Пфелл на удивление хорошо сговорился с Проводником, так почему бы и Ярну не раскрыться перед братом-пустотником. Однако на этот раз не повезло. К тому же Артурия снова начала вертеться, и движения ее, усиленные броней, чуть не сбросили клирика с сиденья. Не без труда удержав равновесие, он вздохнул и произнес: - Как думаешь, почтенный, двадцать тронов могут пролить свет на эту тайну?

- А священники все такие любопытные? - хмыкнул Ярн, окидывая священнослужителя откровенно оценивающим взглядом, - Не больно-то ваша братия с нами якшаться любит. - Всегда найдется исключение, - ответил Гай. - Почему бы священнику не спуститься в трюм, а людям из трюма не подняться в храм?

- За счет заведения, - заявил он. - Впервые у меня такие гости. Еще по одной? - Чуть позже, почтенный, - осипшим голосом ответил Гай, не поднимая головы. - Я уже чувствую, как благодать растекается по моим жилам. Ради одного этого стоило спуститься вниз. На самом деле Гай ощущал только адское жжение в желудке - следующая порция благодати, пожалуй, переполнила бы его до краев, хлынув наружу. Хуже того, он уже чувствовал, как в висках начинают стучать мягкие молоточки. "Плохо дело, - подумал он, пытаясь собраться с мыслями и держать в голове одновременно повеселевшего Ярна (уже хорошо), не в меру прямолинейного арбитра (не слишком хорошо) и болтер святой сестры (совсем плохо). - Нужна ясная голова..." Качнувшись на сиденье, клирик ухватился за руку Артурии, стараясь опустить болтер и одновременно сохранить равновесие. - У вас всегда так людно? - поинтересовался он у хозяина, смутно припоминая слова Гидеона о кучкующихся трюмниках.

- Моча Императора, - с хохотом пояснил нетрезвый трюмник, отиравший стойку поблизости. Ему достался недовольный подзатыльник от бармена, для чего последнему пришлось перегнуться через стойку, отчего та жалобно заскрипела. - Концентрированная благодать, - пояснил Ярн, толкая кружки к аколитам. - Не поперхнитесь, святой отец, - благожелательно добавил он. Пару мгновений голубые глаза клирика холодно смотрели на шутников, затем он изогнул губы в улыбке и поднял свою кружку, салютуя Ярну. Это была совсем не благодать. Скорее даже полная безблагодатность. Донышко кружки поднималось все выше и выше, по подбородку Гая стекали редкие капли. Наконец он с глухим стуком поставил кружку на стойку и молча уткнулся лицом в рукав. Единственное, что в этом было от благодати - перехватившее дыхание и слезы на глазах.

- Рискнем, - согласился Гай, кивая на ту бутыль, что была немного чище остальных. - Нам на пятерых. Посмотрев на святую сестру, он поправился: - На четверых.

Гай в ответ нетерпеливо дернул плечом и направился к стойке, думая, что ему самому заодно следовало бы прикупить из-под прилавка какую-нибудь рясу пообтрепаннее - клирик в своих одеяниях хорошего качества выделялся здесь, пожалуй, примерно так же, как Леман в первом классе, с той лишь разницей, что если в высших кругах общества все дело ограничивалось холодным презрением, здесь могло случиться что-нибудь похуже. - Приветствую, - сказал он хозяину, величественно подпирающему пузом стойку. - Что есть из выпивки?

- Наверняка. - воодушевился псайкер, не замечая отчуждения в голосе священника. - Спасибо, что потратил время. И в тот раз, с пистолетом. Если вдруг я смогу тебе чем-нибудь помочь, ты только скажи. Гай бросил на простодушную физиономию Лемана косой взгляд: не иначе колдун подслушал его мысли. Едва ли, конечно - иначе им не приходилось бы вести бесконечные расспросы, - но в конце концов, Гай до сих пор толком не знал, на что способны его спутники. Постановив на будущее выяснить это при случае, он кивнул: - Незамедлительно. Думаю, к торговцу реликвиями идти всей толпой не стоит, на его месте я бы поостерегся пускать к себе ночных визитеров, а вот к Ярну можно заглянуть: наверняка свое пойло он продает до поздней ночи. - клирик снова провел рукой по лицу. - Но если уж идем, давайте не расслабляться. Судя по тому, что слышал Гидеон, на нижней палубе небезопасно, тем более после отбоя.

Псайкер перевернулся на живот, подпер подбородок руками и подозрительно оживился. - Гай, слушай... а тебе пациентов на гадания не попадалось по дороге? А то я три часа потратил сегодня и ни души. Ну вот ни одной. Попрятались все что ли... - Не попадалось, - суховато ответил клирик. По правде говоря, после первого потраченного утром получаса он начисто забыл о просьбе Лемана. Тому были более чем веские причины, но теперь он все равно почувствовал некоторою вину, поэтому после паузы добавил: - Может, завтра кто-нибудь найдется, наверняка после всего, что случилось, спрос на предсказания возрастет. Размышляя об имеющихся зацепках и ведущих в никуда путях, Гай и сам бы не отказался узнать, что принесет им хотя бы завтрашний день, но говорить этого, конечно, не стал. Не у Лемана же спрашивать, в самом деле?

- Какие двери, отче? - с опаской уточнил Лем. - До сих пор нам открывали так. - Неважно, - пробормотал Гай, растирая ладонью лицо. Некоторое время он пытался ухватить за хвост сонную мысль, но та уже ускользнула. - Куда нам сейчас идти? На нижнюю палубу? Не лучшее время... если только не считать того, что меньше любопытных ушей будет.

Оставшись внизу, Гай напряженно вслушивался в доносящиеся до него по воксу разговоры и опомнился, лишь почувствовав резкую боль. Опустив глаза, он увидел, что свеча почти догорела и горячий воск стекает ему на пальцы. Люди вокруг него уже расходились, но еще минуту он стоял под безмолвными храмовыми сводами и смотрел на дрожащий огонек, пока тот, мигнув в последний раз, не умер. Только после этого он ушел. Сразу за дверями на него навалилась усталость, внезапно, словно по голове стукнули тяжелым и мягким мешком. В ушах все еще слышались голоса, настойчиво бормочущие о колдунах. Пытаясь вникнуть в их суть, Гай добрел до каюты и, не нарушая висевшее там молчание, сел на койку. Это было ошибкой - голоса скоро слились в неразборчивое жужжание и отошли на задний план, время от времени прорываясь неожиданным гулом - тогда клирик, мучительно вздрагивая, открывал глаза, чтобы через минуту закрыть снова. - Cестра! - вспылила Рия, разочарование было прекрасным топливом. Она прогромыхала в каюту, плюхнулась на свою кровать и нахохлилась, обняв болтер. - Первый класс и его пассажиры чисты, насколько я мог заметить. - доложил он всем присутствующим, на случай, если они не слышали его через бусину. - В третьей каюте потусторонние следы. Слабые и старые. Мы ложимся спать или идем куда-нибудь? - Да-да, идем, - севшим голосом ответил Гай, снова вырванный из дремы и расслышавший только последние слова, не соображая, куда идти и зачем. - Я готов. Кто-нибудь умеет взламывать двери?..

- Или они с капелланом были большими друзьями, что он так скорбит о нем, или... тут что-то еще. - глубокомысленно заметил кучерявый. - Как-то слишком сильно он переживает. Вид у него затравленный. - На корабле прячутся убийцы, не забывай, - напомнил Гай, тщетно пытаясь разглядеть выражение капитанского лица. Сам псайкер почему-то больше переживал, что Артурия может уйти без него - Гай еще мог понять ее нежелание оставлять без присмотра колдуна, которого она знает второй день, а вот нежелание Лемана расставаться с сестрой начинало казаться странным. В общем, поводов для всеобщих переживаний хватало.

Интересно, почему вдова? Хотя, будь он супругом дамы со столь мощными легкими... в общем, интуиция Гая тут вряд ли ошибалась. Клирик с псайкером явно имели в виду разных женщин - что было неудивительно, поскольку уловить в темноте направление взглядов было сложно, а указывать пальцем, о ком идет речь, было бы вопиющим нарушением церемонии. Как, впрочем, и размахивать руками. - Просто подними свечу повыше, - посоветовал он Артурии, отворачиваясь от вдовы предыдущего капитана Вейды Трантор. - Между прочим, взгляни на капитана, отче. - чуть склонился в сторону Гая псайкер, так, чтобы больше никто не расслышал. - У него выражение лица, как у смертника. - Неудивительно, - хмуро ответил клирик. - С чего бы ему радоваться жизни?

После странной встречи с незнакомцем в сером Гай не стал возвращаться в каюту. Следовало бы вместе с остальными аколитами решить, что делать дальше, но он чувствовал, что уже устал от обсуждений и планов, поэтому оставшиеся несколько часов провел на второй палубе, впервые за весь день не подслушивая чужие разговоры и не выпытывая секреты, стараясь выкинуть из головы все мысли и привести душу в порядок перед приближающимся отпеванием отца Дария. Получалось плохо - каждый раз, когда он вспоминал изуродованное тело капеллана с торчащими, словно крылья орла, ребрами, руки сами сжимались в кулаки. Может, и его, Гая, ждет та же судьба... Но он выбрал свой путь, лежа на окровавленной земле перед часовней и не намеревался с него сворачивать, чем бы он ни кончился. Звуки органа, глубокие и какие-то неземные, зазвучали внезапно, словно напоминание о том, что все пути в итоге заканчиваются одинаково. Вместе с остальными пассажирами, притихшими и посерьезневшими, Гай двинулся к собору и, приняв на входе свечу, вступил под окутанные тьмой своды. Опустил глаза в знак скорби - но лишь на миг. Время размышлений о вечном прошло, он снова был аколитом Инквизиции и не собирался проявлять небрежности, поэтому, подняв голову, окинул взглядом трепещущее море огоньков, пытаясь заметить что-нибудь необычное. Впрочем, ничего примечательнее Лемана он все равно не увидел. - Вон, смотри. - шепнул кучерявый сестре на ухо. - Кажется, она. Вдовушка маячила наверху, на том балконе, где в прошлый раз сидела рядом с капитаном, рядом с прочими богато одетыми пассажирами первого класса. - Вдова? - так же тихо спросил Гай, приблизившись к нему. - Надо как-то привлечь ее внимание, если мы не хотим, чтобы она исчезла, едва закончится молитва. Только не бери это на себя, - добавил он поспешно, представив, что может устроить не в меру усердный псайкер. - Надеюсь, Артурию она узнает...

Поиски пропавшей аквилы все больше походили на попытки найти иголку в стоге сена. "Странник" был огромен - его палубы и трюмы, протянувшиеся на сотни метров, давали приют тысячам людей. "Должен же был хоть один из них что-то видеть, - думал клирик, когда очередной пассажир в ответ на его осторожные расспросы лишь качал головой. - Рано или поздно он мне попадется". Пока же все шло к тому, что это случится скорее поздно, чем рано. Гаю снова начало казаться, что на него уже поглядывают с подозрением, а однажды, едва он подошел к паре негоциантов, везущих руду с Луггнума, в ухе у него затрещало и послышался слабый, но различимый голос Лемана: - ...братец?.. как слышите меня? Повторяю... Беззвучно выругавшись, Гай отключил коммуникатор, однако было поздно: торговцы поспешили уйти, на прощание смерив его взглядами, в которых недоверие смешивалось с испугом. Устав от бесполезных поисков, он присел на скамью возле переборки, глядя на идущих мимо людей и ни о чем особом не размышляя. Из этого состояния его вывел голос над ухом: - Если почтенный брат интересуется священными символами, ему следует прогуляться на нижнюю палубу. Есть там один одноглазый... Гай вскинул голову, обернулся. Рядом с ним сидел незнакомец в ничем не примечательном сером плаще с капюшоном, надвинутым так, что Гай видел только кончик носа. - А вы откуда знаете? - поинтересовался он, пытаясь заглянуть собеседнику в лицо. - И с чего вдруг решили сообщить мне? - Я заметил, что ваши поиски напрасны и решил помочь, - в голосе послышалась легкая усмешка. - В конце концов, должен же кто-то на этом корабле уважать Экклезиархию. Так не забудьте - нижняя палуба, одноглазый торговец. Ave ac vale, брат. Капюшон качнулся, словно в поклоне, затем незнакомец встал и как-то удивительно ловко затерялся в толпе, прежде чем Гай успел ухватить его за рукав. Первым побуждением было броситься следом и расспросить подробнее, но было уже поздно - край плаща скрылся за углом. Некоторое время клирик сомневался, стоит ли вообще доверять полученной таким странным способом информации, однако затем решил, что проверить надо в любом случае. Странно или нет, но это была единственная зацепка, хоть как-то оправдывающая три часа блужданий. Включив микро-бусину, он сказал: - Это Гай. Кажется, орел махнул нам крылом с нижней палубы.

- Ээ.. - Арнебу достался взгляд, полный паники. - ... ну вообще, да. Пустотники вряд ли будут в восторге от него. С другой стороны, непустотники от всех нас не в восторге, так что разницы особой нет. Он пожал плечами с невинным видом и в надежде, что пояснений в виде легенд о бледных тварях и зловещих темнотрюмных кораблях, местах их предполагаемого обитания, не потребуется. Пояснений и правда не потребовалось - возможно, клирику просто не показалось удивительным, что Пфелл ни у кого не вызывает симпатии, кроме разве что гробовщиков. - Хорошо, давайте отложим этот вопрос до лучших времен, - сказал он. - И перейдем к более насущным. Аквилу, ценная она или бесценная, искать надо, даже если мы узнаем, что ее просто забрали, как улику - age, quod agis, et respice finem. До вечера особых дел у нас все равно нет, но призывать всех к участию в поисках я не стану. В случае чего, связью мы теперь обеспечены. Гай встал и направился к дверям. На пороге помедлил - надо было напомнить Арнебу с Гидеоном, чтобы оплатили переход во второй класс, пока распорядитель снова не принялся совать нос в каюту, - но потом решил, что разговоров о деньгах на сегодня предостаточно. "Пусть разбираются сами, - думал он. - Какого дьявола ты все хочешь взвалить на себя?"

- Полагает тюремная роба подошла бы мне больше? - напомнил обстоятельства их встречи бледный, - Увы, не обо всех своих подданных Император может заботится материально, - сложив на груди аквиллу псайкер возвел очи горе. "Сперва один устроил представление с сапогами, теперь другой рассказывает о тюремных тряпках, - подумал Гай. - "Посмотрите, весь мир на нас ополчился, о горе, как мы страдаем, ничтожные рабы". Не могут без этого. А о том, что у мира есть на то причины, что каждый из них, если бы не мудрость Императора, давно превратился бы в демона, мерзкую тварь, задумываться не хотят. Не говоря уже о жертвах, которые они унесли бы с собой". Гай уже собирался напомнить колдуну, чтобы тот не забывался, но что-то его сдержало. Возможно, тот факт, что ему самому и в самом деле полагалось жалованья едва ли не больше, чем всем аколитам, вместе взятым... - Если дело в этом, - наконец сказал он, не глядя на Пфелла, - я, как Его служитель, предоставлю свой кошелек.

- Если эта штука на столько ценная искать ещё стоит лишь там, - устремился к потолку указующий чёрный перст, - у остальных денег не хватит. А господин Двельт весьм ясно дал понять, что он по этому поводу думает. - Кто сказал, - ответил Гай, смахнув с подола робы крошки, - что ее уже продали? Более того, что ценность этой, как ты выразился, "штуки" заключается в деньгах? И в следующий раз, - продолжил он уже с раздражением, глядя на живописные псайкерские лохмотья, - прежде, чем цепляться к слугам, хотя бы предупреждайте. Гляньте на себя, неудивительно, что Двельт пришел ломать дверь.

- С меня хватит и знания, что его никто не видел, - отрезал клирик. - Одним поводом забивать голову меньше.

Снова заперев дверь, Гай обернулся к аколитам. - Эй, вы меня вообще слышите? А, впрочем, не важно. - Это действительно не столь важно, - терпеливо, словно читая лекцию не слишком понятливому ребенку, ответил клирик. – Неважно, еретики это, бандиты или ксеносы. Важно то, что они подняли руку на слугу Его. Пусть теперь сваливают вину друг на друга, пусть заметают следы, итог один, - он скривил рот, - все они должны быть уничтожены. "Произносить речи за годы служения ты наловчился, брат, - мелькнула мысль. - Осталось только действовать в соответствии". - Мы знаем, что Дарий был убит при участии безмолвных… да, конечно, дубинку могли украсть, чтобы дать ложный след, но предлагаю не плодить сущностей без нужды. Итак, есть исполнитель. Нет заказчика и мотива. Cui bono – вот, что надо выяснить теперь. Кто стоит наверху – обвинитель, капитан, первый помощник? К Вейде Трантор подхода пока нет. К обвинителю тоже – это попросту опасно. Остается капитан. Гай наконец вспомнил, что так и не позавтракал. Подсаживаясь к столу и отломив кусок хлеба, он продолжил: - И да, поискать, не всплывет ли где-нибудь ожерелье, было бы неплохо, но теперь надо быть осторожнее, - он кивнул в сторону двери, за которой скрылся распорядитель. – Мы знаем, что подслушивают и нас самих.

- Святой отец, сестра, да хранит вас Император... - остальным достался сухой кивок, и Двельт продолжил: - Мне крайне неприятно беспокоить вас, однако вопрос не терпит отлагательства. Ваши спутники сегодня изводили слуг распросами о некой госпоже, путешествующей на нашем корабле. Мы ценим покой всех гостей, - распорядитель поджал губы. - Таковы традиции. Не стоит их нарушать. Клирик, который об этом услышал впервые, поднял брови. Однако помощь пришла быстро. - Обещаю, что с моей стороны подобного больше не повторится и слуги, - проводил взгляд чёрных глаз скрывшуюся за распорядителем представительницу данной профессии, - не будут иметь повода для беспокойства, а гости сохранят свою анонимность, - даже не поворачивая головы ответили Двельту. - Что ж, я также приношу свои извинения, почтенный, - сказал он. - Уверяю, у нас не было в мыслях оскорбить кого-нибудь неуместным любопытством. В таком случае, полагаю, вопрос исчерпан?..

- Святой отец? - откликнулся распорядитель после небольшой паузы. - Откройте, будьте любезны. На "Одиноком страннике" не принято, чтобы гости разговаривали с хозяевами через дверь. У Гая на этот счет было свое мнение, однако препираться дальше он не стал и открыл замок. В конце концов, ничего противоправного они пока не сделали... если только Ксант не проболтался, что пустил их в храм.

Леман картинно закатил глаза и приложил руку к сердцу. Кажется, колдунов пока не искали... Он активно принялся жестикулировать, привлекая внимание святого отца и изображая руками некий квадрат. Намеки на человека с квадратным предметом в руке были слишком тонкими и он беззвучно, но очень выразительно проговорил. "Распорядитель." Гай, который уже и сам понял, что распорядитель, отмахнулся. Судя по всему, блюститель корабельных традиций был сильно не в духе. Клирик, в принципе, догадывался о причинах, однако из предосторожности дверь по-прежнему не открывал. - Что вам угодно, господин Двельт? - повысив голос, спросил он.

Переглянувшись с аколитами, Гай поднялся и подошел к двери, однако открывать не стал, остановился чуть сбоку от проема, прислушиваясь. Конечно, рано или поздно по кораблю должны были пойти слухи о людях, сующих всюду свой нос. Но чтобы так быстро?

- Жду встречи в более привычных мне обстоятельствах, - мрачно усмехнулся мужчина, возвращаясь к своим мрачным обязанностям, - Или хотя бы на погребальной церемонии. - Жди, - согласился Гай, покрутив в кармане барабан револьвера. - Может, мы не одни будем. Всю дорогу из трюмов клирик молчал - грязные, обшарпанные стены и тусклые лампы после залитых светом полей Ситоса начинали действовать ему на нервы. "Пустотники, - думал он, пропуская мимо себя в тесном коридоре рабочего с замотанной какими-то тряпками щекой. Показалось, или тот проводил их осторожным, цепким взглядом? - Нет, неудивительно, что их никто не любит. Человек не должен жить на кораблях... Ладно, еще одна часть картины встала на свое место. И что дальше?.." Монотонное гудение механизмов за перегородками вторило его мыслям. Выйдя наконец наружу, клирик пропустил всех в каюту, запер дверь и снова сел на стул. По-прежнему молча.