Vuvuzela

Видимо, воображение у Гая оказалось хуже, чем у спутников, потому что вывеску он распознал не сразу и прошелся по палубе еще немного, высматривая другие лавчонки. Он как раз разглядывал в полумраке очередную дверь, когда за спиной послышался грохот. Вздрогнув, клирик развернулся и бросился обратно. "Ну хватит с меня, - думал он, стараясь не поскользнуться на мусоре, который малопочтенные обитатели нижней палубы иногда оставляли прямо за порогом. - Ad bestias! Всех вместе!". Почему-то в источнике шума он даже не сомневался.

- Я собрал там твои деньги. - было странно говорить это и вообще, чувствовать себя... казначеем что ли? - Ты, верно, забыл. Лишними не будут. - Спасибо, - просто сказал Гай. Раз уж деньги сами шли в руки, отказываться уже не было смысла, сausa finita est. Повернув было голову в сторону второго псайкера, он уловил жаркий аромат алкогольных паров и, ничего не ответив, прошел вперед, предоставив колдунам упражняться в остроумии за своей спиной. К чести святого отца, он почти не покачивался при ходьбе.

- Святой отец, а зачем вам ножи? - поинтересовался Арнеб,когда все спустились вниз и направлялись к следующей цели своего визита в трюмы. Сей предмет, которым было вскрыто письмо, был явно не кухонным и из снаряжения мирного священника несколько выбивался. Как, впрочем и бронежилет, - Доводилось воевать? Гай поднял брови. Вопрос был хорош, и ответы на него напрашивались не менее блистательные: от "чтобы кидать их в людей" до "никогда не знаешь, когда понадобится вскрыть какое-нибудь письмо". Почему внимание Пфелла привлекли именно ножи, а не молот, револьвер или, скажем, свечи, оставалось только догадываться. - Не доводилось. Ситос-IV - спокойный мир... во всяком случае, большую часть времени, - добавил он, вспомнив обстоятельства своего вступления в Инквизицию. Выведя аколитов к месту, названному таинственным незнакомцем в сером плаще, Гай огляделся по сторонам. Учитывая то, что время перевалило за полночь, торговец вполне мог мирно спать, заперев двери. Впрочем, если специальностью его и в самом деле были темные делишки, ему наверняка было не привыкать к ночным визитерам.

- От кого бы он это узнал? - ответил Гай. - Бармен мертв и предупредить его не сможет. Если кто-то из посетителей слышал, что он нам рассказал, если у него есть желание предупреждать Ульфа... слишком много если.

- А как же этот Ульф Бритва? Если бармен не лгал, а мне кажется, он был слишком напуган для этого, то этот тип ошивался возле собора как раз перед убийством. - Доберемся и до Ульфа, - отозвался Гай. - Раз уж договорились лезть вместе с крысом в нижние трюмы, никуда ему не деться. Может, этот Хан притащит его нам на веревке, если и правда так печется о благополучии своих владений, хотя я что-то сомневаюсь...

- Ты отдаешь их на хранение... мне? - не то чтобы он был против, просто не ожидал. - Ты же нашел конверт, - пожал плечами Гай, не желая углубляться в эту тему. Леман на протяжении всего этого вечера показал себя молодцом, поэтому он не стал говорить, что будь в конверте нечто, способное взорваться, загореться, вызвать рвоту или еще хоть каким-нибудь способом навредить, псайкера к нему не стоило бы подпускать и на пушечный выстрел. - Показать или рподать? - переспросил бледный, протягивая драгоценности святому отцу, - Понять бы ещё сколько ни стоить могут (Оценка 31>17). Вряд ли они отсюда, а если этот одноглазый скупает краденное с верхних палуб, не может он их знать? И будет ли такой человек ходить в одиночку? - Предлагаю выяснить это на месте, - ответил он. - Ярн мертв, допрашивать уже некого. Тут нам больше нечего делать, по-моему.

- Странно все это. - Лем поднялся с колен и потер лоб пальцами. С драгоценностям в тайнике не прикоснулся. - Ему, кто бы он ни был, нужны сторонники на нижних палубах. Выходит, сам он засел на верхних? Забавно будет, если служителем этого самого... - произносить имя Кроаха вслух не стал. Испугался опять. - ... окажется кто-нибудь их этих. Обвинитель или вдова капитана... А что? Жуткая тетка. Что будем делать с деньгами, святой отец? - Пригодятся, - сказал Гай, пряча деньги обратно в конверт и возвращая его псайкеру. - Пусть послужат против тех, кто написал письмо. Он поколебался, глядя на остальное содержимое тайника - и без того теперь в кармане у него лежала бумажка с оккультным символом, не хотелось добавлять к этому драгоценности, которые раньше могли принадлежать неизвестно кому. Однако вид их навел его на новую мысль: - Остальное можно показать одноглазому торговцу - заодно будет повод расспросить его о пропавшем капелланском ожерелье.

Как ни странно, когда клирик поднялся вслед за остальными в каморку Ярна и увидел тот же знак на стене, ему стало легче на душе. Все-таки одно дело убить простого жадного бармена и другое - еретика-культиста. Решив, что с кудрявого на сегодня хватит опасных бумажек, он взял из его рук письмо, вытащил один из метательных ножей и аккуратно вскрыл конверт. Внутри оказались деньги и записка. "Слушай же, Ярн. Во имя Кроаха, наш путь близится к завершению. Нам нужны верные сторонники в клоаке нижних палуб. Отверженные станут нашим оружием в борьбе со слугами ложного бога. Счастье или богатство - они получат все, И ты поможешь им это получить. Помни Его взгляд и не сворачивай с пути служения. Вознесение неминуемо" - прочитал он вслух. - И снова Кроах. Никогда о таком не слышал. Высыпав из конверта монеты, клирик пересчитал их. Семьдесят семь. То ли был в этом какой-то скрытый смысл, то ли простая случайность.

Учитывая склонность старикана к жырному троллингу, звучит довольно двусмысленно.

"Все мы оказались идиотами", - подумал Гай, не без колебания подобрав оброненный псайкером листок. Как ни странно, самым умным оказался крыс, отказавшийся рисовать непонятные символы и благополучно убравшийся в свое логово. Так вот, значит, как это происходит? Проведя всю жизнь на Ситосе, благоустроенном имперском мире, Гай только теперь начинал осознавать, что если слишком глубоко всматриваться в бездны Вселенной, Вселенная может заглянуть в тебя - и едва ли это будет добрый взгляд. Знак на бумаге не изменился, но теперь он казался крошечным злобным зрачком, словно призывая: ну что, попробуем еще раз? - Domine Imperator, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori... - пробормотал Гай, снова складывая бумажку.

- Пробовал что? - встрепенулась она, обернувшись на колдунов с полным нереализованных стремлений болтером наперевес. Леману и так было страшно до желудочных коликов. А тут еще это. - С пользой применять свои способности, - заставив себя не стискивать зубы, отозвался псайкер и добавил со всей доступной выразительностью. - сестра. - Подожди... - начал было Гай, однако прежде, чем он успел остановить Лемана, тот что-то сделал. Клирик моргнул. Казалось, ничего не случилось - псайкер даже не пошевелился, не вспыхнула огненная вода в бутылках, и сам Гай остался стоять на месте... Не сразу он почувствовал, что мягкие молоточки в голове, побуждающие закрыть глаза и никогда больше их не открывать, прекратились. Вместо них пришло ощущение, что в него вторглись. Гай не знал, было оно вызвано самим колдовством или являлось плодом его воображения, но это ничего не меняло - чувство было столь же неприятным, сколь пугающим. На скулах клирика вздулись желваки и он шагнул к Леману, но тот вдруг изменился в лице и метнулся за стойку, прежде чем Гай успел сгрести его за шиворот. Послышавшиеся вскоре красноречивые звуки свидетельствовали, что и с колдуном что-то неладно - то ли переоценил свои таланты, то ли наконец начало действовать выпитое пойло. Гай, все еще разозленный, уже готов был пойти за ним следом, но в последний момент пожалел - мало кому хотелось бы, чтобы его застали в таком положении. Отыскав на столе тряпку почище, он протянул руку над стойкой и, не глядя, сунул ее страдающему аколиту. - Ну все, все, - сказал он. - Не торопись, спокойно.

Гай хмуро смотрел на искаженное, посеревшее лицо бармена, неподвижно лежащего на полу. Несколько монет выкатились из кармана жилетки - возможно, крыс как раз это имел в виду, говоря об уборке. А чем я лучше, подумал он с внезапным отвращением. Следовало просто усадить Ярна в углу, чтобы не побежал предупреждать своих дружков, а не строить из себя карающую длань Императора. Нет же, захотелось преподать урок обманщику. И преподал. В короткой, бестолковой сваре убил человека из-за сорока тронов. Может быть, желание бичевать себя было вызвано тем, что действие Благодати заканчивалось, оставив после себя ноющую боль в висках и мрачные мысли. Отгоняя их, клирик сунул молот за пояс. Подбирать деньги он не собирался, но в карманах Ярна могло найтись еще что-нибудь интересное. - Так значит, договорились, - сказал он крысу. - Ты идешь вниз и сообщаешь о случившемся Хану, мы здесь немного осмотримся и тоже уйдем. Ступай, экзорцизм - дело опасное для посторонних.

Теперь, когда всплеск адреналина прошел, Гай снова чувствовал, как подступает усталость. Наконец-то пришло осознание, что они, как ни крути, совершили убийство - конечно, бармен сам на него набросился, но если их застанут здесь, начнутся неудобные вопросы: например, какого дьявола служители Экклезиархии вообще делали в столь малопочтенном месте. Отвечать на них совершенно не хотелось, поэтому стоило осмотреть все на предмет улик и скорее уходить. Глянув на крыса, Гай потер локоть, куда Ярн успел-таки ткнуть ножом. Лезвие не пробило броню, но прореха на робе смотрелась достаточно зловеще, напоминая, к чему может привести излишняя беспечность. Несмотря на все заверения в толковости и готовности Хана помочь, с тяжелой головой лезть в крысиное логово было глупо и опасно, отпускать туда псайкера, даже под защитой святой сестры - тоже. - Хан редко спит - у него дел много. Хотите сейчас - сейчас отведу. - Все же невежливо являться, не предупредив, - сказал Гай. - Давай-ка встретимся с тобой завтра и ты нас проводишь, заодно и Хан уже будет знать, что за гости к нему идут.

- Плас был из ваших? - спросил Гай. - Как получилось, что он пролез наверх?

- Брось нож, в последний раз говорю, - выдохнул клирик, вставая над распростертым барменом. В ответ послышались рев и ругань. "Словно одержимый, - мелькнула в голове мысль. - Стоило упомянуть Экклезиархию, как он взвился и..." Тут Ярн начал подниматься снова.

Поскольку угомонить здоровяка сразу не получилось, а следующий удар ножом вполне мог достигнуть цели, Гай, уже не раздумывая, выхватил молот и ударил сам. Взмахнув похожей на окорок рукой, Ярн снова продемонстрировал выдающуюся ловкость, парировав так, что на дерущихся эффектно брызнули высеченные сталью искры.

"Futuere", - только и успел подумать Гай, словно в замедленной съемке глядя, как Ярн замахивается ножом. Клирик попытался соскочить с сиденья, неловко качнулся и только поэтому свистнувшая в воздухе сталь не отхватила ему половину носа. - Не убивайте его! - выкрикнул он одновременно с Пфеллом.

Бармен поднялся на ноги, вытер грязные ладони о не менее грязные штаны. - Вы уж простите меня, святой отец, - вполголоса, чтоб не привлекать больше ничье внимание, залебезил он, поглядывая то на святого отца, то на Лемана. - Жить-то надо как-то... Кто ж знал, что вы серьезные люди, а не гости заскучавшие... - в маленьких бегающих глазках бармена была тоска. - Давай деньги, - устало повторил Гай. Смотреть на унижения толстяка было неприятно, читать проповеди - бессмысленно и не ко времени. Ко всему прочему примешивалось глухое раздражение от того, что сам клирик до последнего не замечал неладного, и если бы не прозорливость Лемана, они за свои же деньги потащились бы неизвестно куда. - И впредь не шути с Экклезиархией.

- Так это что же? Он нам соврал что ли? - брови на физиономии псайкера выразительно поползли вверх. Тоже мне, неожиданность. - Святой отец, а святой отец. Этот, толстый, нам соврал. - Я не удивлен, - отозвался Гай, снова глянув поверх стойки. - Раскаяние его так велико, что до сих пор стыдится вылезти и посмотреть людям в глаза. Но придется... В благородстве крыс священник сильно сомневался, но слова главного насчет новоявленных отморозков не расходились с тем, что в свое время услышал Гидеон. Спускаться вместе с ними вниз, чтобы посмотреть на надписи, желания не было, а вот послушать описание... видимо, опьянев, Гай настроился на одну волну с Леманом.

В наступившей тишине Гай перегнулся через стойку, пытаясь усмотреть толстую задницу вероломного бармена. Затем развернулся на сиденье, поворачиваясь лицом к троице. - Ну привет, - сказал он.

- Вот так бы сразу, - криво улыбнулся Гай, вынимая руку из кармана. - Я думал, ты и вправду умен, а тут налицо beata stultica. Не стыдно? Давай теперь деньги.

- Не вздумай лгать, дядя.- а тот явно то ли врал, то ли утаивал от общественности. - А то у святой девы давно практики не было по спасению душ грешников. Сноровку теряет. Соврешь - на тебе и потренируется. А я - добавил он со значение . - ей помогу. Молитву над телом читать. Гай, в это время поминавший про себя недобрым словом концентрированную благодать и пытавшийся сосредоточиться, чтобы запомнить все названные толстяком повороты и лесенки, нахмурился и поднял глаза на псайкера. Потом перевел взгляд на Ярна, на остальных посетителей. Их было много, а аколитов пятеро, причем двое не в самом боеспособном состоянии. "Все лучше и лучше", - отстраненно подумал он, на всякий случай засовывая руку в карман робы.

- И правда, зачем темнить, почтенный, - мягко сказал Гай. - Сам же говоришь, приходили, вопросы задавали... кто? И о чем?

- Вон пошел, господам мешаешь, не видишь что ли?! - и снова разулыбался. - Так что вам рассказать-то, святой отец? Вы спрашивайте, спрашивайте. Я гостям всегда помочь рад. - Вот и славно, - клирик кивнул и продолжил уже без обиняков: - Вчера нескольких человек из трюмов видели со ср... - он запнулся, - с утра возле храма. Где их можно найти теперь?

- Умный человек не станет говорить меньше, чем за сорок, - пояснил Ярн с очень самодовольным видом. - Bene, - вздохнул клирик. Прикрывая широким рукавом рясы кошелек от чрезмерно любопытных взглядов, он отсчитал сорок монет и подвинул позвякивающую горку бармену. - Позволь же теперь насладиться твоей мудростью. "Aurum potestas est, - подумал он. - Надо признать, деньги иногда порядочно облегчают дело".