Rеi

– Henna-no... Получили сигнал Mayday? Вопрос был в пустоту. Регион оказался слишком активным и насыщенным на события. Вместо полугодового простаивания до первого проблеска научной надежды, энная чрезвычайная ситуация. Словно духи и бесенята играли здесь в подводные шахматы за право владеть срединным миром. Странно, да. Названный во всех смыслах за глаза сиамским, котик уже был в отсеке и готовился к погружению. На то, чтобы найти небольшой дозиметр, ушло несколько минут. Ещё одна – на подготовку к шапочке гидрокостюма. Солдат не спрашивает, когда нужно срочно и касается человеческой жизни. Детской или взрослой. Он слушает и исполняет.

Не до конца лояльная более никому, лейтенант отметила последние слова Айзека. Первое предположение о его непростом прошлом обретало в плоти, и не казалось уже повисшим реликтовым скелетом. Но она только светло улыбнулась Анике, вызвавшейся первой, и, казалось, сосем не из любопытства или же жажды заработать имя. В конце-концов, просто заработать. Скорее это была ответственность, вызывающая уважение. И россыпь бледных крапинок на светлой коже. – Готова к сопровождению, – подтвердила лейтенант Такараи. Её некогда согбенная тяжелыми мыслями поза уже не отливала безнадёжностью, но стоило отвлечься на доктора, как в руку впились всеми коготками и зубками. Отрабатывалась поимка и терзание добычи. Ох... И нет, она не напрашивалась именно к доктору Бьёрк, распределение по навыкам более чем рационально. Тем более, что помощь могла оказать только огневую и немного в разведке.

Восемь утра. Лейтенант свеж, собран, вопиющая зеленая чашка тут же, отсвечивает бликами свет боковой лампы. В ней уже, в плодородной почве осадков, вполне имела шанс зародиться жизнь. Как после христианского потопа. Заряда хватает ровно до ближайшей передышки в графике. Общем собрании, божественном мастерстве творения (женщина скосила взгляд на дно своей кружки, ожидая увидеть там первобытные культуры с частоколами, ритуальными жертвоприношениями и набегами друг на друга). (Не нашла). Осела на морское дно, подняв с неё пылевым облаком песок. На дне, поближе к ядру земли, и ощутив всю его тяжесть разом. Какой-то лёгкий фарс, вздыхает про себя более-не-ответственная-за-коммуникацию-военно-морских-сил. О таком риске нельзя утаивать, но капитан не сообщила в такой позиции даже им с Майте. Кажется, такое соблюдение субординации было впервые за последние полтора года. Вечерние профессорские «образцы фауны» не соответствовали «генетически-модифицированным, искусственно созданным организмам». Ещё один пазл в копилку многих нюансов этого набора. Голова тяжелым грузом опустилась на сжатый кулак. Аполлон с извлеченным ядерным захоронением мог много лет назад стать источником для контролируемых мутаций, другой вопрос что сделать подобное незаметно сложно даже для самых параноидальных групп. Обогатить новый все ещё проще на поверхности. Но всё равно в жёлоб необходимо. Одна из загадок огненного кольца, в постоянном смещении, как и некогда руины Йонагуни. Сиамский котик, щуря свои косые глаза, депрессовал. Умеренно, в ждущем режиме. Проживал плановую перезагрузку, адаптацию к новым-старым условиям. А растения там, они депрессуют без живого солнца? Чувствуют разницу кварцевых или иных ламп, что дают им свет, но какой-то не такой. Ультрафиолет другой марки. Как и воздух – другой. С поверхности насыщен всей таблицей Менделеева, всеми возможными частичками, созданными задолго до появления человека. Йод, марганец, смолы, травы, рыба, соль. Так проходило каждый раз в погружениях дольше недели. За всё время уточнения контракта, Иоко шевельнулась лишь раз, зрачками скользнув по воинственному русскому и его планам вооруженного конфликта. Ничего плохого, на самом деле. Только жаль, что нет на борту симулятора военных действий. Если не отпугнуло бы своей натуралистичностью, то сделало бы более собранным, дало пищу на размышление. Мальчик, который родился за два века после настоящих войн и влюблённый в героические визуальные романы. Провоцированный недостатком витаминов организм подсказывал, что в случае реальной угрозы вот такие мальчики первыми бросятся на открытия и получат увечья. А их всего трое, и без тяжелого вооружения. Не десять. Разведка с толпой учёных, арендой сверхнового "Архимеда" и другими нюансами не обернется подглядыванием в смотровое стекло и "уважаемые ученые, мы восхищаемся вашим талантом привносить разнообразие в биом, пожалуйста, занимайтесь дальше, пока мы не сможем вас арестовать в подобающем виде". В ногу толкнулась Панацея, мысленно призывая не заниматься ерундой, а почесать за ухом и освободить колени. Иоко позволила использовать себя в качестве мебели и почесать о пальцы зубки охотницы. Панацея не тревожилась по поводу самых страшных сценариев, и Иоко не будет.

"Алюминий. Принято... Сообщите, пожалуйста, размер стенки трубы," Полмиллиметра. Очередной покорёженный падает на пол. Боец пал, да здравствует боец. Можно вообще 5-6. Десять. Бесконечность. "2 мм с сохранением внутреннего диаметра". Иначе не поместится... А за спиной учёные, связанные непосредственно с вычислениями, могут вдоволь повеселиться на первых местах. Уничтожаются запасы какао в мире. Гринпис возмущается. - Процесс синхронизации выполнен на 23%, - сообщил Шифти наставнице. - До 100% синхронизируйся без сублимата, иначе все запасы используешь, - наставница украдкой зевает в сжатый кулак и потягивается. - И тогда наша идея не будет иметь смысла.

"Алюминий" Вокруг неслышно вальсировали уборщики, подтирая следы батальных сцен. Только оглядывайся на их стройный ритм. – Легче, Ши-ши-тан, легче, – продолжает увещевать настойчивого разрушителя педагогических мечт. Профессор, нам скоро придётся пополнять запасы, хотя бы частично. Лучше уже сегодня, пока от берега недалеко.

И это ещё не полевые тесты пошли с дополнительными весами. Колобок упорно повторял заведенную программу, не пытаясь от неё отойти. И это было почти издевательством наблюдать за процессом. Но все равно, такой милый, целеустремлённый и круглый. – Потренируйся без жидкости, – показала снова пустой стаканчик и протянула. – Сжимать, не нарушая корпус. Первоначальная целостность не должна быть повреждена. Или ты только металл сжимаешь? – со всей яростью, мысленно добавляет очередная мамочка, на сей раз – неквалифицированная, но и не закручена сложностями норм проектирования синтетиков. Это уже становилось азартом. А что у нас есть в чертежах?.. "Запрос: чертеж на создание металлической трубы 80 мм в диаметре и 70мм в длину"

Кивнув ученым, что ушли в древний промысел и постигали идеал в простоте приготовления, Иоко поднялась к ребенку. У ребенку возникла проблема всунуть круглое в квадратное. Это ей напомнило материалы, о которых читала буквально на этой неделе. – При первых полётах на Луну, в серии "Аполлон" возникали разные поломки, внештатные задачи, и это при ограниченных ресурсах. У них было мало энергии и мало инструментов, и не было изготовителя с чертежами. Поэтому приходилось много думать, как совместить разные пазы, шлюзы, ещё и при этом не разорвать всю ракету, – хвостатая наставница ободряюще улыбается падавану. – У тебя гораздо больше возможностей. Смотри. Девушка перехватила чистый стаканчик и показала на его форму и то, как сама его держит в кольце пальцев. – Видишь утолщение наверху? Оно не даёт соскользнуть вниз при таком захвате. У него есть свой диаметр, как и у окружности самого сосуда. Тебе нужен инструмент-переходник, который объединит твои возможности и исходные данные. Вводи новые данные. Такараи потянула витающий рядом дымок какао и чуть прищурилась от удовольствия.

А паутину плести умеешь?... – Это мастер-пароль для многих людей, – заверила Иоко в исключительности метода. Если только не вызовет перекрытие гортани, но она уточняла момент чрезвычайных ситуаций у доктора Леманна. – Надо пробовать, смотреть. Вероятность ошибки составляет.. ну, не больше пары процентов. И инженер не запустит программу самоликвидации, пробормотала под нос.

Умею. Хотите его откалибровать? Оиииии.... грация балетная. Театр кабуки эпохи Эдо. Если не порхающая бабочка, то точно жалящая пчёлка. Будь здесь капитан – подтвердила, что медоносица может ужалить и ужасать. Но ушли те, кто мог бы облагоразумить бойца от создания оружия массового поражения своими педагогическими талантами. – Нет-нет, он хорошо работает, – поспешно заверила его, пока скучающий без действия стремился хватать всё, просто всё, – и очень нам нужен. Но вот смотри... Под пальцами мелькнула голографическая панель ввода. Заодно проверит доступность связи, и установку её вторым пользователем. Не экспериментатор, не ученый. Любопытствующий. Тестер-недоучка. Ламер. Техноолигофрен. Но увлекающийся! – Принимай техзадание, – лёгкое мановение, словно фея волшебной палочкой, посылает несколько строк напрямую на внутренние платы для обработки. – И, может, ты мне все же расскажешь, что умеешь?

– Они не каннибалы, они скорее серпенто-еды, – серьёзно возражает активный азиатский котик. Блажь, которую все ещё позволяют местные законы ради кошелёчков, поясов и сумочек, когда подобный промысел на материке давно незаконен. Да и нужен ли хрупкий, не ноский предмет, когда можно на принтере сформировать любой расцветки за очень скромную сумму. По сравнению с раритетом. Почти-полиглота, уже сильно профессору молодёжь решила дать ценный, со своей точки зрения, завет: – Подключайте жестовый язык, и везде, где знают английский, будете во всеоружии... ну и где не знают, тоже, – либо примут как негативный сексуальный посыл, либо как позитивный. В любом случае, по словам дока, профессор был бы весьма не прочь. Иоко хихикнула и решила наблюдать, не у одной ли у неё возникла сейчас мысль о костре просто на полу отсека. Истории о приключениях, музыкальные инструменты, пускай и в записи, запах свежего огня и вопль сирен... О, придумала. Заметила "взгляд" и придумала. Надо же показать пример, как старшей и опытной. – Ши-ши-тан, – тихонько позвала напарника. – Если ты по отсекам пользуешься, то, может, и гидратором пользоваться умеешь?..

Они - ребятки милые, но им там всем крайне стыдно, что понадобилась случайно проплывающая экспедиция с морскими котиками на борту, чтобы решить их вопрос. – Вот ещё, глупости какие. Туда вкладываются такие средства, что региональному питомнику может быть просто не по силам без внешней квалифицированной помощи, – ну, не требовать же от ученых, сила которых заключалась в формулах, геологии, биомах и других умных вещах, сноровки в борьбе с преступностью. Взгляд потеплел, разразившийся ранее праведным гневом, стоило заметить свисающий сверху клочок серой шерсти. – Им тоже нужен свой хранитель. Этим часто пренебрегают, полагаясь только на материальные законы. А как прошла ваша высадка на побережье? Языковой барьер не стал препятствием? А фрукты вы приобрели или вам их подарили? Легкое волнение выдавало количество слов на единицу времени, а пока профессор набирался сил трав чтобы ответить или отказать, женщина обратилась к рифмотворцу. – Не сомневайтесь, мы её ещё найдём! Будем дружить и менять, как твоё имя, да, Шифт-тан? Моей директиве помешает только очень серьёзная поломка, но до этого не дойдёт, – заключила союз с синтетической жизнью. Разумом, не жизнью, мысленно поправила себя. Доброй ночи, капитан. Устав не менее, но больше от неспешности, неуёмного лейтенанта держал только внутренний двигатель вечного сгорания – любопытство узнать что-то новое, на том берегу.

– Спокойной ночи, – воодушевленная хищница словом "хочу" даже в отрицательной форме помахала инженеру на прощание. – А вот на том, что ты можешь и хочешь, можно сосредоточиться... Однако сон это такая вирулентная молекула, что заразив одного, под угрозой оказываются все в ближайшем радиусе. Марго спряталась в своём укромном уголке, а Анике Иоко заварила на ночь ромашкового чаю и сейчас он парил своими ароматами на всю кают-компанию. А заодно и занесен на мягкую платформу старшина всех морских котиков, сонный и весь пропахший техническими смазками. Очень важно не забывать уделить время всем... многолапым? Такараи скосила взгляд, пересчитывая конечности сферы.

Высшее начальство закончило вечерний кофе-брейк, ставя официальную точку в конце длинного дня. Вышли... родители к отпрыскам? Авторитеты к подчиненным? О, фантазия требовала хлеба и зрелищ, а тело сублимата и новых серий любимых сериалов. Выпрямляясь при касании чёрная ласка все же мазнула профессорскую руку. – С ним всё будет в порядке? – обеспокоенно спросила девушка у возвышающегося мужчины. – Им нужно усовершенствовать систему охраны и контроля. Не говоря уже о том, что единственный свидетель не сможет дать показания морской полиции... Нужен пароль? – Пароль для Шифти-тан, который запустит скрипт радости, – попробовала наладить обратную связь. Здесь важный процесс обучения. И за сопротивление могут пустить насильственные методы.

Давайте откалибруем Макса. Почистим ему кэш и отформатируем. Он будет рад. Нужна командная строка. Код допуска к архивам. Пароль. Вы знаете пароль? – Nante kawaī! (какой милаха!) Азиатка звонко рассмеялась, хлопнув себя по коленкам. Она готова разговаривать с ним сутками, отвлекаясь только на подводные погружения. – А давай! Только зачем форматировать? Он так всё забудет, а нам надо не стирать, а поддерживать и улучшать. Макс нааааамного сложнее твоей программы, и он немного по-другому устроен, – оглянувшись, Иоко наклонилась чтобы поделиться инсайдом. – У него пароли меняются в течении суток. Надо спрашивать, узнавать, он расскажет сам. Но ты и сам можешь предлагать ему варианты. Наблюдай. Подмечай. Изучай. Веди статистику. Предугадывай. Подумав, что завернуть про плавающие скрипты будет совсем дилетанством, Такараи бросила осторожный взгляд на предполагаемую жертву любви юного дарования.

– Спрашивай что хочешь, – Иоко улыбается детскому любопытству. Учить нейросети, интеллект, наверное так увлекательно. Учить распознать сначала кошку, а потом вот радость. Хотя бы попробовать сейчас. На древнем санскрите, самбхогакайя объясняла почему человек способен к творению и обязан ему следовать для мира в душе. Но, казалось, помолиться со сферой ему, Шифти, ещё рано. Девичий лобик ушёл чуть выше с траектории наземной атаки, и теперь человек взирал с высоты своей ноги на коленке и локотка, на который опиралась голова. Угрожающей приманкой остался хвост, сползающий до металлического пола шелковой лентой. – Это одна из базовых потребностей человека. Она проясняет ум, помогает пережить сделанные ошибки, чистит кэш, уточняет собственные возможности, если говорить как машине. Вот тебе обучаться важно. Заряжаться. А людям – радоваться, это как наша подзарядка, что нас мотивирует, учит мыслить нестандартно и делает здоровее. Аккуратный пальчик коснулся "лба" сферы над камерой. – Когда Макс тебя чинит или калибрует программу, он решает твои проблемы. Он так заботится о тебе. И это тоже приносит радость. Делает вас обоих лучше, умнее, сильнее. Понимаешь?

Но кажется, чем больше у него отцов и матерей, желающих лучшего, тем хуже. Завидного жениха смерили взглядом. Долгим. Очень внимательным. Очень женским. Не секрет, как жители азиатских стран падки на белых, в прямом смысле, людей. Их фотографируют. Их соблазняют. Они могут создавать, просто потому что их язык им позволяет. Отпрыск древнего рода Айсинь Гьоро страстно желал быть экспериментатором, но не мог добиться сколько нибудь существенных прорывов, пока работал в Новом Пейджине. И только сменив язык, страну и привычки, его внутренняя сила, его водный творческий дракон наконец смог распахнуть свои крылья. И теперь он присылал разные диковинки с Американского континента на домашнюю почту. Как далеко же она сейчас... Иоко тряхнула головой, возвращаясь в здесь и сейчас. Молодой, спокобный, беленький инженер. Такого всем надо. И мальчикам, и девочкам, и катоям. Слушать, как он настраивает Шифти и вовремя подкармливать. Некоторые вещи не меняются. – Есть над чем работать, – очень серьёзно сообщила колючему инженеру Такарай, имея ввиду не то него самого, не то все же плод ИИ. – Дети сложно растут, пробуют, ошибаются, десятки членов семей советуют и наставляют со своей мудростью. Почему для программ должно быть иначе? Они ведь созданы по образу и подобию Другого не знал человек – через рождение, взросление, становление и смерть. Или не знала конкретно взятая азиатка, решив подбодрить молодого папочку. – Шифти-тан, – Иоко вновь наклонилась к идеальной сфере. – Ты уже знаешь, как можно порадовать своего создателя?

Нашли два незарегистрированных образца, - ответил Макс. - Ну, и капитан что-то непонятное видела в пещере. Теперь, они с профессором уединились и строят тактические планы. Лейтенант на мгновение задумалась, уже не чувствуя тот маслянистый вкус настоящего кокоса, выбранного, вероятно, по критерию контрастности. Похожести. Заминка была короткой, посчитать два, три вида, просчитать акваторию, и дальше жевать, щурясь и наслаждаясь словно в последний раз. Мерно гудел Архимед, расслаблялась спина после долгого пребывания в одном положении, сканировался периметр. Осталась за спиной отзывчивая Аника, переживающая потерю в одиночестве и с морской влагой отсека. Что может – подхватить и подменить, отвечая на возможные вопросы. Индульгенции на чужую душу на подводном дне не за каждым камнем спрятаны. – Неудивительно, что здесь зарождаются чудеса, – нейтрально, немного мечтательно и в поддержку разговора, отозвалась Иоко. – А что значит "супруги нарисовались"? Шифти стал завидным женихом в команде создателей? проницательность (Аника) - успех

От обилия посыпавшегося на голову скептицизма от такой миленькой, блестящей сферы, Такараи застыла на миг с озадаченным выражением. – А я думала, ты что-то модифицируешь на корабле.... – разочаровано протянула, выпрямляясь и приветственно кивая инженеру. Миг хмурых туч сменился привычным легким солнцем улыбки. – А я защищаю личный состав экспедиции, Шифти-тан. Иоко-nüshi была решительна в своём намерении умиляться самостоятельно. Только пока рук не тянула погладить и не.... шу-шу-шу? Только упала на ближайший стул, вытягивая длинные ноги. – Рассказывайте, как день провели? Что наобследовали? – девушка выразительно глянула на дока и подтянула ближайший фрукт к себе. Ей не удивляться тропикам. Их соки давно перемешались с солью крови. *shift - скользить, менять

12.05.2121, 22:46 Световой день короток, и доктор руководила безопасным возвращением. Глядя на то, как малыш радостно кувыркается вокруг своей спасительницы, Иоко улыбалась и не тревожилась за его прошлое. Только взяла себе зарок поговорить с кем-то из техников на предмет "а за что отвечает вот этот рычаг" и что делать, если активными усилиями его оторвал. Медленно. Очень медленно. Не так, как когда хлещут волны и нужно выстоять, нет. Ты заперт внутри кабинки и должен двигаться. Физически преодолевая толщу воды своим большим армированным телом. Ты кит. Кит никуда не торопится. Он знает всё. Девочки, выгрузившись и сняв ребризеры, одобрили в общем удачное завершение первого погружения небезызвестным "дай пять!". Доброго вечера, доктор Леманн, - поприветствовал колобок вошедшего. - Как вы себя чувствуете? У вас есть проблемы? Вы хотите об этом поговорить? Вы неважно выглядите. У вас круги под глазами. Вы давно были у косметолога? А у психотерапевта? Ваша сексуальная жизнь вас устраивает? Вы давно проходили сканирование? За спиной незадачливого доктора разразился звонкий веселый смех. – О... я не вовремя? – правда весь её вид говорил, что если и так, зрителя придётся выносить впятером. Прижав ладошку к губам, она напрасно пыталась приглушить рвущееся наружу веселье, а другой приветственно махала техперсоналу. – Шифти, какой миленький! А зачем ты, Шифти, здесь? Наклонившись как к маленькому, Иоко наклонила голову в сторону с любопытством. Что он ответит?

Браконьерство. Сливные отходы. Частички пластика в любом неочищенном стакане воды. Загазованность отдельных районов, вопреки всем строгим штрафам и законам. Полтора века в младших классах Токио учатся определять чистоту воздуха по тому, сколько дней в году видна Фудзи невооруженным взглядом. Иногда это число двузначно. Уже тогда маленькая хафу задумывалась, что оджи-сан прав, и каждый должен исправлять уже непоправимый ущерб их хрупкой голубой планете. Даже если другие посчитают это глупым. – Ты права, – ободряюще улыбается по ту сторону стекла и воды. – Но важно, что повезло хотя бы этому. Он встретил нас, и мы защитим. Слезинка ребёнка больше не так актуальна. Не с восемью тысячами человек на квадратный километр. Человекоцентричная модель агрессивной экспансии единственного вида ставила под угрозу все остальные, в ужасающе толстой красной книге. И один маленький дюгонь потенциально способствовал самому существованию вида. Ещё бы найти тех, кто причастен к улову. В полётах к звездам (или хотя бы к ближайшему спутнику), крайне необходимо каждому из членов экипажа обладать двумя-тремя специальностями. И сейчас, солдат и солдат (и охотник на браконьеров в запасе), была, по большей мере, моральной поддержкой знающей и опытной доктор Бьёрк. Или готова была стать этой поддержкой, вдруг что. Что? Ты знаешь откуда пошло их название? От малазийского «duyung» - русалка, морская дева. – Может он и своей спасительнице сплетет? – запись передала улыбку, вопреки серьёзному предположению. – Если фигуру водолаза издалека сфотографировать, да и ещё и в венке... Но лучше профессору потом не показывать. Сердце мудреца стоит беречь от волнений. И не скажет, что поймать русалку в её родных водах – не слишком хороший знак. Съеденное мясо нингё обрекает на бессмертие – а кому захочется терять родных и умирать от тоски. Опять же, будут просить минимальный опыт работы лет в 150... Воды здесь не те, другие законы. Живые, подвижные, между светом и тьмой. Океан найдёт как отблагодарить за тьму и за свет. Человеку не стоит и пытаться понять. Ман пен рай.

Отметка 16x45 Вырезали. От этого слова мурашки по коже. Как от новостей о вырезании донорских органов, уже редкая, но страшная правда африканского континента. Хорошо зафиксированный даже в анестезии не нуждается. А иногда, животное или человек могут от дозы уснуть и не проснуться. Совсем. За маской не видно отвращение или боль. З маской не видна надежда. Надо сказать, не все детали были ясны, как то зачем украденного держать здесь, но спросить постеснялась. Лучше попробовать успокоить и приласкать, боясь вспугнуть, едва ли не больше чем сам дюгонь боится снова попасть в сети. В этих руках нет крюков, малыш. Нет скальпеля. – А может где-то рядом его сородич? – с сомнением оглядывается по сторонам. Может быть, спасённый уже послал в свободные воды сигнал, что не все люди в этом квадрате плохие. – А ты решительна и собрана. Браконьерство в северных водах ещё живо?

Доктора в несколько нолей не отпускают пациента после первой консультации? Улыбается смешливо про себя, неизменно благодарно и уютно для Леманна. Тот ещё рассказывает о следующей записи, а солдат уже привел поверхность в первозданный вид. Солдат или женщина, ловко выманивая у "белого" инструменты его влияния на её моральный дух. Восточный этикет прописан с детства, в неуловимых правилах игры, что учится понимать ребенок. Даже если он настойчиво пинает ближайшее дерево, он всё слышит и запоминает. Но ведь есть ещё и опыт. Опыт службы далеко от дома. Восточный этикет неудобен в международных водах. – Лучше не быть здесь ни пациентом, ни ассистентом, не сочтите мои слова за грубость, – слова стекают мягким шелком с губ. Люди наделяют символизмом цвета, но их память проводит свои ассоциации. Словами одного может говорить традиция не одного родственного народа. – Не над вами ревизия, а вами инструктаж на случай потребности оказать помощь, позвольте уточнить, если мой английский меня подвел. Надеюсь, у пациента не обнаружится ничего страшного, и вы проведете отличную беседу. Уже на выходе, Иоко обернулась к доктору-на-расхват. – А что скажет противопожарная система медицинского отсека на дым точечного источника? Легко кивнув, фигура лейтенанта исчезла за порогом.

Иоко подумала, что доктора не сильно расстроят шланги для подачи необходимых растворов, ставших игрушкой для любопытных игривых когтей. Кивает утвердительно и улыбается. Ведь магическое появление диверсанта ничего серьёзного не сулит. Но подлодку уже преследуют существа тонко чувствующие. Где учат так артистично расправляться со скорлупой? Руки доктора старше его самого, когда не проваливается в бремя собственного опыта. Выбирает то, что вкуснее, оставляя пресное на потом. Иоко делает наоборот, последний кусочек всегда самый вкусный. И он останется вязким напоминанием дольше белковой подушечки. Так, не чавкать, не чавкать... Не чёрное и не белое. Слишком светлый для абсолютной тьмы и запятнанная чистота опытом. Опытом рождения, памяти предков, созданной лишь для того чтобы питать другой организм – тем самым продлить его существование. А кофе... кофе нужен для того чтобы утрата не казалась такой горькой и обыденной. – Чем я могу отблагодарить? – спрашивает, и для знающего азиатский нрав вежливость не должна казаться избыточной, – за спасение от неестественного и непродуманного питания. О делах не говорят. Утро началось давно для Иоко и совсем-совсем недавно для доктора. Она улыбается, немного склонив голову. На этом лице вообще редко можно найти отсутствие морщинок от радости или праведного гнева. Возможно, во сне. Только здесь Такараи-сан была не уверена.

Человек блуждает в лабиринте форм и смыслов, и человек находит. Незнакомец признаётся в клейме, в чём-то бесконечно странном, но миг упущен за освежающим потоком новых впечатлений. Упущен миг коснуться кисти и отвлечь от прожигающего сознание символа. Был Айзек Леманн в плену у исламитов, или же у других безумных фанатиков, пометивших людей как скот – время упущено. Время упущено. Теперь сидит снова прежний, и все делают вид, что не происходило ничего. Трогать чужую душу грязными пальцами всегда во вред. Даже Учителю на то необходимо разрешение. Воля. Доверие. Лейтенант берет паузу, опустив взгляд на потёки ободка чашки. Его могли когда-то заклеймить и святым. Ромб – сложный символ. Слишком неоднозначный. Так что там с шерстью, лейтенант Такараи? Витиеватость ваших фраз заставляет меня подумать всякое. – Даже не буду предполагать, что, – женщина улыбается, осев на стуле более свободно. В обнимку с темным золотом в сосуде. – Теперь нас стало десять плюс один. В обход всех таможенных осмотров и карантинных зон, команду профессора Рэннела пополнил боец военно-вибриссовых сил. Старшина сочла штат команды неполноценным и отправилась следом. По морю. По воздуху. Под водой. Вплоть до грядок на третьей палубе. Таким же образом, два года назад, она проникла в наш стационарный лазарет. Запах медпрепаратов и стоны раненных её не пугают. Я надеюсь, у вас нет аллергии на шерсть и предубеждения против её стерильности? Готовьтесь, если навлечёте гнев, питаться с шерстью, лечить с шерстью, спать с шерстью. А ещё, возможно, пасть жертвой женских чар. – И да, док, – уже откровенно щурится и смеётся, готовя большую каверзу медицинскому светилу. – Её зовут Панацея. Та, что забирает людей у Смерти.

– А я зеленый люблю. Цвет диких лесов. Или оранжевый, как монашеская кашая, – признание слетает легко. Полгода в храме пролетело очень быстро, но врезалось в память именно цветами. Быть не от мира сего, но быть ярче, красочнее. – Белый у монахов встречается редко, он требует от человека слишком многого. Быть святым и на земле, и в своей душе. Плоскости были поделены в соответствии с предоставленной инструкцией, но только частично. Судьба стула осталась неопределенной. Из него все ещё можно было устроить кофейный столик и сидеть на полу, вольно и без предрассудков. А что до тела... на борту биологи и солдаты. Соблазнять невинным кусочком кожи осталось разве что пилота. На вчерашнюю проверку – пилота весьма ранимого и впечатлительного. Остальные давно уже полюбовались и легким загаром, и листочками на рубашке доктора, а лейтенант просто забеспокоилась, не продует ли их будущего спасителя от морских ежей. Правда-правда. И вовсе не наблюдает краем глаза. А если и наблюдает, то как разведчик. – Если вы хотите выведать цель наличия здесь отряда "Умбры" таким образом... – скорбный вздох, когда поднос опускается на стол, а пауза определяет драматичность момента. Таким – это и кофе, и к кофе. По обе стороны от тарелки на стол опустились сжатые кулаки, на одном белая пленка заживляющего спрея. Долгий взгляд вниз на светлую гладь. Тяжелый выбор между верностью и соблазнами. Рыжий демон с оскорбленной душой следит, как его вотчину оскверняют сублиматом, и это подстёгивает вторгнувшегося бороться за гриф секретности – Иоко легко отталкивается от поверхности, и смотрит прямо в серые глаза. – Я унесу эту тайну с собой, в жёлоб Тонга и дальше. Выходит сверху вниз. Выходит с неприкрытой шутливой серьёзностью. Она не хочет обидеть доктора, просто настроение очень хорошее и бьёт по адекватности. Или серьёзности. Ей впору скоро бабушкой становиться, а всё юная смешливая леди. Водяная змея опускается по плечу и норовит забраться в сокровищницу, когда Иоко ловит на пол пути и перебрасывает на другую сторону, присоединяясь за столом уже как к равному. Без нолей, но с ароматным золотом. И вообще он первый начал. Рыжий демон как есть. Оранжевый многохвостый лис. Только посчитать эти самые хвосты не получается. И это всё уже профессор виноват, он тоже первый начал считать. Хвосты, котов и голубцы. Почему голубцы, сиамка была не в курсе и не в фокусе. Может, мама в детстве готовила. Или ей что-то послышалось что-то про голубых голубей из Голуэя. Доктор продолжал провоцировать, теперь уже звуком, который может издать только самый довольный человек утром. После воспитания в Японии, было сложно отучиться так громко и задорно чавкать, или хлюпать, неизменно вызывая шуточки не-азиатских сослуживцев. Но рефлекс остался. Это – признак того, что вкусно. Ох. – Напитки у вас не нейтральные, доктор, – улыбаясь, заметила лейтенант, аккуратно, постоянно поглядывая за разрешением, перетаскивая тост с тарелки Айзека. Знание – сила. – Без овощей долго не протянешь. А вот что настоящая трагедия – это вода. Вода, обеззараженная таблеткой в полевых условиях. Но память не подкидывает образы. В памяти здесь и сейчас только то первобытное, знакомое землян последних веков десять удовольствие ощутить горечь арабики, сладость масла, чуть кисловатый, почти неуловимо, хлеб. Как горечь жизни, как сладость прельщения и кислота прозрения. Как огонь. Как вода. Как земля. Эти мысли, все на раскрытой ладони, и рисованы на лице молодой стражницы. Как. Же. Хорошо. Вкусно. Правильно. Громко. А киты... киты пусть плавают. В одной руке чашка, в другой ломтик тоста. Жезл и скипетр. Овощи подождут, духовные потребности важнее. – Что самое необычное, от такой воды кофе только вкуснее. Только настоящий, маслянистый, как у вас.