Rеi

Колдовство? *хитро стреляет глазами*

Как можно ошибаться ещё и в спешке. - Следуйте вечером, пустыня заберет нас после третьего дыхания. - Нет. - Но… - Нет. - А вдруг потери? - Каждый сам за себя, девочка. На, - ей в лицо бросили несколько белых тряпок, - укройся и сапоги перевяжи поверх. - И соль, - понимающе отозвалась колдунья, благодаря наемника привычным жестом сложенных перед грудью ладоней. Женщины не вызывали интереса, когда на кону была славная пожива. Жизнь за пределами Калимшана была сладкой и горькой. Сладкой маленькими, но такими важными радостями и горькой в каждом глотке воды. В каждом вдохе раскаленного песка. Утреннее омовение закончилось пронизывающим до костей холодом. Ветер радостно холодил мокрую кожу и одежду. Только Лирлин тряслась, прижимаясь к теплому боку животного ещё до того, как остальные рискнули подойти к невиданным животным. Все плавились от одной мысли о предстоящем переходе, а рыжая мечтала о теплом одеяле. Воды для нее было слишком много. Внутри и на угоду холоду. И она спряталась за хитроумно растянутым покрывалом из белой ткани поверх верблюда, веревкой связала себя и своего провожатого, чтобы не бояться спать во время перехода. Ее запас воды был нетронут, но быстро опустошен другими жаждущими. За простыней угадывались лишь очертания сжатого в комочек человека. Волосы, как хотели бы великосветские дамы, были убраны, но кому пришло бы в голову переставать быть собой? Они не могут выдержать той красоты, которая претит жаре. Кожа облезет и останутся только кости. Рыжая просто предпочла переспать это воспоминание. Если поцелуев станет больше, так их никто не сосчитает. Если она потеряет веру, то сегодняшний день будет повторятся в самом непонятном для нее Всегда.

А нас спрашивали?... о_0

Есть большая вероятность того, что бой я пропущу.

- Годится, - коротко кивнул Канниган, уже в который раз за вечер, опрокидывая флягу. - ...Ваше благородие, - съехидничал он, провожая богатенького нанимателя помутненным взором к выходу. - Кан, - позвала его зевающая колдунья. - А если мы не вернемся? Или ты будешь вплоть до выхода из этого всего таскать на себе мешки с тяжелым металлом?

Скучно быть мужчиной, - глубокомысленно отметило сознание сонной колдуньи. В отсутствие подходящего момента, Лирлин никак не могла подойти к Иллариону за исцелением и теперь откровенно зевала на встрече у паши. Если это был он, конечно, рыжая не сильно вслушивалась в то, что они говорили. Напряженное лицо клирика говорило само за себя, вновь двойная игра стремилась сжать петлю мертвой хваткой. Она все же уловила предупреждение о десяти и сосчитала всех. Хватит ли им решимости нанести удар в спину? Интересным стал каждый. Те, кто не умеют прощать, кто не может выглянуть на изнанку. Кто в бессилии начнет плакать на коленях и винить других за навязанную игру. И та, кто не могла определится, чего сейчас больше хочется. Сладости Калимшана в этом противостоянии проигрывали, стоило показаться легкому волнению от красноречивого долговязого тифлинга. Нет, да, нет, нет, и ещё пять да. Или же «нет» четыре? Лирлин виновато закусила губу. Сложно быть мужчиной и играть по их правилам – почти не оставляющим лазейки своей прямотой. Вместо цветка – круг и пять прямоугольников. Вместо моря – синяя вода. Кровь – золото. Любовь – золото. Яд – тоже золото. Власть – унижение. Уже скучно быть человеком. Власть – неуверенность в ней. Бард хотел услышать то, что его бы успокоило. Слова важны, когда произнесены, но как знать, что они будут нести толику той магии, которая обернется сказавшему сказанным. Рыжая голова могла оказаться гораздо хуже всех остальных. Ведь она молчала тихо в уголке, не привлекая внимания к зеленым изумрудам. Слова останутся словами и они не вернутся к этому старому борову, решившему разделить трапезу и дела, что категорически вредно немолодого организма. Девушка в углу начала подхихикивать, борясь с желанием то пожалеть то придушить этого борова. От ощущения нереальности стало ещё смешней. Губы скоро закровоточили мелкими укусами. Перья оказались надёжно спрятанными в волосах. Синий, который проживет дольше. Бродяга ей не доверил, но дал другой шанс. Алмерик, как надеялась колдунья, все же поливал маленькое создание на чердаке. Бродяга подвинулся к стене, повернувшись лицом. Голова потянулась вперёд, а ноги согнулись. После поднялись ввысь, пятками ища опору в дереве. Руки выпрямились, удерживая худощавое тело – простое украшение обвило шею, как тонкая виселица, а рубах оголила живот. Хвостатый оскалил зубы, посмеиваясь. Смотреть верх ногами – у картины тот же вид, хотя окружающим в пору головами тянуться к тому, что называется спиной червяка. Надоело слушать. Выйти через окно с Соусом? Хвоста коснулись холодные – куда крови человека до лавы в венах – пальцы. Хвост все правильно передаст Леви, да и не будет ли это забава для тифлинга – молчать? От гребешка до досягаемого ей конца, которое начало, оказалось больше пяти ладоней. В числах был смысл для тех, кто в это верил. Они часто не успевают поговорить, грубо мешают или подталкивают, только она и гребешок изредка вот так... Глупости. Лирлин уже даже не хотелось мяукать. Только дождаться вымышленных для себя гарантий для барда. Город будет разрушен для них.

тут давно сахарозовая ломка наверно не стоит, там уже сказать по существу нечего, вольюсь уже позжеведь таки и нечего, хм... нечего приличного

ещё пойдет 10... снять по одному-двум каждому, никто и пикнуть не успеет

а пространственно где вы находитесь? мы тоже там.. и молчим?

А когда у нас ближайшая война? а то мне надо будет ещё у Иллариона на шее посидеть успеть с 32 хп

Я Сила вижу таким, он такой и есть?

ааа... ну так поди найди этого кота во всем городе =)

а он там был?...

Так, и чем я интересно занималась, когда душили Бродягу?... *надо думать и греть негнущиеся пальцы*

Раунд 3 Хп: 84-32-11=41 - Мои волосы! - недовольная претензия отразилась эхом на чужих нервах. Двое, почему-то, рухнули оземь и больше не поднимались. Эти сутки точно были созданы для того, чтобы качаться на эмоциях. Пыль-кража-огонь-вода-вода-огонь. Перешли на низший уровень - ощущений, тела, и кожа неблагодарно принимала такое внимание. Мечник4: 80-32(?) (зачарован, два раунда) =48-22=26 (оглушен на один раунд) Мечник5: 80-26=54-32=22-11=11-8=3-17=0 Мечник6: 80-26=54-32=22-11=11-32=0 Маг: 100-32=68

Бой Раунд 1 Неуместно смотрится хрупкая женская фигура там, где даже по запаху должны находиться прожженные жизнью мужчины. Это запахи табака, крови и верности золотому идолу. И выпивке, разумеется. Девушки могут сидеть на коленках и кокетливо зубками отбирать лакомство из сильных пальцев. Они красивые и мягкие, за что и одарены по праву рождения. Глупые и не вмешиваются в разговор. Прячутся за чужими спинами. Взбадривают.. а здесь она могла помочь, пуская электрический разряд от одного к другому. Жаль, что алкоголь создает такую хорошую защиту... Дуракам везет? Мечник1: 80-26=54 Мечник2: 80-13=67 Мечник3: 80 Мечник4: 80 Мечник5: 80-26=54 Мечник6: 80-26=54

Невр, ты быстро читаешь *хихиканье* Ямби, как сделаем? - в личке продолжим или как? а то сольется все в одно и бой скоро.

Ранее на чердаке до пожара

Там.

- Может, а зачем возвращаться? - удержишься, маленький? Сейчас будет урок равновесия, на плече, хотя маленькое божество обладает собственным ощущением. Бутылка уходит из рук, но, принюхавшись к содержимому девушка приходит к выводу о ее возможной полезности. Любое лекарство в больших количествах - яд, а если наоборот? День был насыщенный и больше всего потому, что сгореть было просто. Лечить было сложнее. Мягко, но уверенно Бродягу оставляют камнем у дороги, а руки безвольно опускают. Котенок качается на плече и цепляется коготками за что-нибудь. Царапая кожу, отвлекает. - Дай Кастис время, Леви, - повыше кровавого пятна колдунья завязала длинный цветной лоскут с платья, задерживая кровь у ее владельца. А она думала, что там будет лава. Изредка предполагала. - Не спи, Бродяга, - остатки огненной жидкости ушли на дезинфекцию раны. Яд, в любом количестве. Уничтожает и превращает в безвольное тело, вместо того, чтобы будоражить кровь. Чтобы вдохновлять и смешить. От чего прячется, Бродяга. Скорее всего, от глупости. И Соуса пугает.

Перебрасывать с новыми статами будут

Бродяга закрыл глаза, сжав покрасневший рукав целой ладонью. Течь перестанет? Кровь ещё тёплая. Эхом раздалось пронзительное мяуканье Соуса и звон блюдца об камень. - Ты любишь становиться неживым, - заключил шепот где-то за спиной тифлинга. Страха недостаточно вызвано, чтобы запутаться в собственных мыслях и бежать на звон и мяукание. Город все ещё живет, холодными, теплыми, ласковыми звуками и криками злости или страсти. Но когда это совсем рядом - в любопытстве себе не откажешь. Вода оставалась холодной на лице, потому что не была своей. Не было повода делать ее своей. Рыжая макушка выглядывала из неприметного за многими вьющимися кустами на колоннах. Сколько не ходи вокруг, у восьмерки они пересекаются в одной точке. Протянув ладонь на улицу, Лирлин поймала котенка к себе на руки. - Без страха лапы не окрепнут, но сейчас можешь поспать, малыш, - Лирлин потерлась носом об шерстку малого и пристроила у себя на груди. Слишком резкие запахи для маленького носика, и здесь их больше не было.

Да. После шести мск меня не будет.

- Они странные, все странные… - бормотание бегущей с радостью, с наслаждением, Лирлин никто не слушал. Несколько рук старались задержать и увлечь за собой, но девушка ласково улыбалась, кланялась и уворачивалась от приглашения. Куда делся покой, который можно было резать ножом и продавать в домах скорби по людям? Люди принимают необычное, а потом сходят с ума. Странные люди. Забавные люди. И колдунья тоже человек, невероятно человеческий, до кончика медовых ресниц. Остальные оставались, молчаливые и отстраненные похоже от нового праздника. Их можно будет расшевелить, когда забудут о золоте. О том, что металл тяжелый и нужно тащить. Нужно думать, а не проснуться ли утром с перерезанным горлом. А не оборвут ли жизнь свои?... Веришь? Наивный глупец! Поэтому Лирлин и верит. Иногда слышит, иногда видит, что не прячут или недостаточно хорошо, и не разочаровывается. Кроме случаев, когда опускаются руки и сереет взгляд. Калимшан – город сотни запахов, принесенных сюда из далеких земель. Вечером воздух тяжелеет и обволакивает жителей этого города. Как изысканные духи. Девушка жалела, что сейчас нет монеток, чтобы выменять на них какую-нибудь сладость. Не было возможности помогать нуждающимся, а можно было только ходить по одному кварталу. Насколько ей казалось, по ночам пересекать границы районов можно было только с помощью знаний или важных людей. Запирали преступников в клетках, и запирали свободных в клетках. Разница только в кусочке синеющего неба. Одна тюрьма будет разрушена. А другую нельзя. Люди больше не умеют жить на свободе. Колдунья затерялась в одном из внутренних двориков, где чувствовалась рука хозяина. Отсутствующего. Обладающего вкусом. Обладающего властью и каплей свободы, преумножая чужую. Рыжая присела у воды и сполоснула лицо и руки. В округе все готовились ко сну, но сквозь листья звуки не приходили к колдунье. Сил отыщет, если будет необходимость. Ее галлюцинации никогда не терялись в пути.