Rеi

Двое мужчин не справились бы с кучкой крыс? - Хмыкнул Салим, отчётливо выразив презрение к последним. Слышал, доктор? - на хирурга посмотрел слегка ироничный, но больше уставший взгляд. - Твой сын растет и совершает подвиги, а ты не ценишь. А, да. Мужчина без шрамов.. очаровательная логика. И, что характерно, заразительная по своей сути. Того и смотри - ассимилируются. Рука тоже после крыс? Или совсем мелочь - каким-нибудь станком придавило. И кто ещё смог сделать, а главное - вживить этот имплантат. Ничего не сказав, хирург занялся своим делом - промывать рану и зашивать.

На нас напали местные грызуны в канализации, пока мы чинили водопроводную систему, - причины для ругани, по мнению инженера, были самые благородные. Не факт, конечно, что на светило медицинских наук это хоть как-то повлияет. Здесь не ругаться, здесь впору плакать, Майло. Один загнется, ещё десятерых нарожаем? Естественный отбор больно прошелся по инженеру. Ребенку куда более желанному, учитывая момент получения разрешения на каждого. - А взять охрану не догадались? - сварливо уточнил у Салима, присаживаясь на колено рядом с ногой. - Не в первый же раз такое.

Мы с ним сегодня днем стали жертвой нападения. Это доктор и... Кэт. - Вот оставь тебя одного без присмотра, - огорчился доктор и перевел взгляд на Салима. Тот был невысок, коренаст и с технологическим имплантом вместо руки, по-общинному брутального дизайна. - Раймонд. Ну, располагайтесь, жертвы. Дальше гостям полагалось рассказать, за что именно доктор будет их ругать. Раймонд достал под кроватью антисептик, иголку, нитку, бинт... соблюдаем антураж.

Вы любите рисовать? Помните тот волнительный момент, когда ещё не знаешь, что появится на большом белом листе, но маркер уже в руке, обнажен для малейший эманаций чувственной или рациональной сферы деятельности – той, которой вы позволите доминировать. Маркеры, краски, фломастеры, карандаши, это все инструменты, которые созданы для того, чтобы помочь запомнить. Что-то важное. Что-то интересное. Может быть, со скидкой в 20% Крайола попадет в руки будущему художнику – и они будут учиться вместе, приноравливаться друг к другу, рисовать первые шедевры – первых дельфинчиков, первых кукол Барби, рисовать и разрисовывать. И маленький человечек станет великим художником, или проектировщиком. Но всегда будет помнить, как в детстве ему подарили первую Крайолу. А, может, они просто будут разрисовывать веселые картинки, и она принесет ребенку капельку счастья, которое бывает только в детстве. Таким мечтам предавались светлые Крайолы, постукивая по белому листу ежедневника консультанта-человека. А синие, зеленые, и черный оттенки собрались в свой кружок. - Я демон, - завел знакомую песенку лидер-сама. Аниме проникло и на американскую фабрику… - Нет, я! … Через пять минут. - Я думаю, Локи не виноват, - сообщил зеленый. Он очень любил все природное, натуральное, и оправдывать тоже любил. - Не виноват, - подтвердил черный. – Он первый высказался против куколки. Смело. Сильно! Он не демон. Демоны затаились и не хотят лезть в аквариум. Но разве кто-то из этих добрых, милых и обнимающихся игрушек может принести вред детям?....

На деревянной поверхности мелодично выбили стук костяшки пальцев. И начинать слушаться стоило вот прямо уже. Раймонд приподнялся, повернувшись в сторону двери. Что, без взрослых никуда? - Одевайся, - тихо прошептал в макушку и потянулся за своим балахоном. За время догорающей спички можно было и одеться и убрать постель, чем и занялась Кэт. Высохшее после стирки магическим образом исчезло из поля зрения. Садлер ещё не знал, что главный п... главные происшествия будут гораздо позже. Через минуту или две - судя по отсутствию возражений там все равно никто не умирал - чета Садлер в лице Раймонда открыла дверь. Нашелся хомячок - это хорошо. Позади маячило сопровождение - это плохо. - Заработал конвой? - удивленно смерил взглядом своего инженера, которого уже кто-то где-то успел подрать. Как, как в мирной общине можно так... Хирург выдохнул. - Заходи.

Я просто забыла, как может быть хорошо... жить. А ты мне напомнил. - глаза так и остались закрытыми, только на губах снова появилась безмятежная улыбка. - Мне было очень хорошо с тобой. Мне и сейчас хорошо. А говорили, что нельзя, что не можете… - Вспоминай, запоминай, - выводили губы на светлой коже. Раймонд прижал к себе покрепче и зарылся носом в темные волосы миссис Садлер. – И почаще слушайся меня. Ввиду всех последних событий, этот пункт был немаловажен.

- А почему бы не всем сразу? - удивилась Крайола. Мы маленькие, сразу станет видно... Мысленно она уже высчитывала объем аквариума и каждой игрушки... а вы думали, она совсем дурочка? Нет!

Ночи добра и любви на брк ^^

Мало кто может подкрасться к Локи незамеченным. Розовый фломастер - не Черная Вдова. - Что ты задумал, инструмент для письма и рисования? - бог быстро повернулся к крадущемуся канцелярскому элементу и посмотрел на него с прищуром подозрения. Фломастер тем временем продолжал кружить вокруг бога с блестящими волосами. Возможно именно эта деталь и привлекла столь пристальное внимание. Крайола вильнула, сузив круг, словно решив напасть... а потом выяснилось, что Локи заключен её розовым колдовством в круг. Ну.. не совсем в круг.

Mon amour m'oublie, - печально прогундосил Малыш. По французски он говорил с заметным китайским акцентом. Обладатели заморского паспорта не должны учить иностранных языков - это весь мир штрадает во имя того, чтобы учить их американский язык! Но с мон амур ещё было понятно - у охранника был телевизор, и там рекламировали конфеты. Тоже какой-то мур-мур. А вот за последнее слово мамы давали по губам непослушным мальчишкам и девчонкам... Корреспондент, в общем, ничего не понял. - Разве они ругаются? Они общаются, - уверенно заявила, ткнувшись снова.

- Я одержимый фломастер, - заявил синий. - Нет, я! - Нет, я, нет, я! - Ты усох, красный! - Черный – цвет демонов! - Я демон! Игрушечные голоса слились в один гул, где каждый требовал признать его безумным и одержимым. Не принимала (или не принимал?) участие только одна Крайола. Она ткнулась в плечо малыша Ферби. Ферби запыхтел, покраснел, и развернулся лиц... мор... передом к стене, задом к обществу. А нечего выражаться! - Эээээй, ты чего? – поинтересовалась солнечная у сникшего детеныша. Впрочем, нет. Розовая тоже очень быстро отделилась от двадцати трех своих сестренок (или братишек?) и невозмутимо решила обойти Локи…

И только одна, кажется, наверное, правда ведь?, Крайола, обрадовалась нашествию демонов. Пив-пав, мы будем бороться против них, думать, вычислять, она нарисует чудесные фотопортреты на стенах, возьмет репортажи у подозреваемых, и зарисует в стен-газете. В их магазине ПРОИСХОДИЛИ СОБЫТИЯ МИРОВОЙ ВАЖНОСТИ! Ура, ура, ура! Элитные, как значилось на ценнике (и любят же это евроотремонтированное словечко!) фломастеры обладали недооцененным остальными игрушками талантом – коробка открывалась и одна Крайола превращалась в ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ КРАЙОЛ. Каждая из которых обладала непреодолимой тягой к общению… - Ребятаааааа! – заявила.. всем. ВСЕМ! - Доброго утраааа!!! С её полки погоду, время и эпоху за окном не было видно. Или например пачка фломастеров, как бы глупо не звучало "одержимый фломастер", предназначенная для ребенка с творческими способностями. Творческие личности часто подвергаются мистическому влиянию. Согласен? - Ооооо!! - обрадовалась вниманию и зашумела упаковкой. - Точно-точно, мы, творческие, и не такое можем. К Локи начали присматриваться повнимательней.... куда бы ему нарисовать сердечко?

Злые вы. Цените кровь их огненную, как и связи, что потомков дают желанных. Живых, живых!

Фиктивность этого брака определенно висела на волоске. Знакомьтесь, бытовой стокгольмский синдром. Классика. Изоляция, стресс и гуманное отношение. Весы, на котором не обязательно блюсти баланс между хорошим и плохим, пока выдерживает психика. А ведь ещё недавно нарушитель покоя клеймился преступником, даже чудовищем, всего-навсего решившего проследить за постельным режимом пациентки медицинского корпуса корпорации. Да, корпорация могла уже прибыть на место взрыва. Их, невъ… невероятных специалистов, не сочтут погибшими, не обнаружив тел. Возможно, кто-то умный даже откроет один из вагонов и обнаружит там гору трупов, после дилетантского нападения. А кто-то ленивый припишет похищение кадров местным бандам. Родным придёт открытка с уведомлением. Это может произойти прямо сейчас, в эту самую минуту. А, может, и нет. Но последние пять дней обогрели куколку куда больше, чем это сделали месяцы терапии. И безусловный рефлекс подсказал, что пора просыпаться, расправлять помятые крылышки и становиться бабочкой. В надежде на долгое лето. Тронь – и светлые чешуйки зацепятся о кожу, навсегда лишив возможности летать. Снова. Снова навсегда. Вы ведь уже знаете, что такое сумасшествие. Повторение пройденного, в надежде на... поцелуй. А вы хотели отправить супруга на пол. Маньяк обязан оправдывать своё именование. Слишком велика конкуренция, мисс Кин, суровые законы жанра и узкие рамки. Только отвернись – и кто-то отберет. И вас, и это звание. А Садлер жадный, в мире камер и индивидуального роста, делиться не научен. И только в логове, в относительной безопасности, крокодил может не спешить. Это его пять, десять, двадцать секунд, потраченные на вдумчивое любование реакцией на собственное совершенство. Ещё десять секунд на неторопливое движение по спине, под естественным изгибом поясницы. Пальцы не находят сквозь помятую ткань ещё одной, и останавливаются чуть выше того места, где предки сбросили рудиментарный хвост. Авансом коснулся впадины над ключицей, шеи, пробуя на вкус безумие бьющейся под кожей вены. Оценил по достоинству. Физиология была любимым предметом практикующего хирурга. А вот фиктивность брака так и повисла на той неопределенности, которая нередко принимается как данность.

Пусть думает, что хочет. И куколка в коконе укатилась на другую половину кровати. Маньяк задумался. И в процессе познания хитросплетения под удобным для ладони черепом (преторианцы бы сказали, что это становится (а, может, было всегда?) привычкой у сурового доктора), лениво, но неумолимо потянулся за источником знаний. Раймонд смотрел на Кэт с высоты свободы передвижений, тогда как нижняя половина куколки осталась прижата к кровати. С высоты одной нарушенной границы личного пространства. Дыхание было равномерным, глубоким, почти касалось белой нежной кожи, кое-где тронутой солнцем. Губы расплылись в хищной улыбке.

Временно признанная недееспособной, женщина никак не смогла донести до уставшего мозга всё то, что, собственно, от него требуется (проницательность: провал) с её, женской, точки зрения. Раньше завтрашнего утра её слушать все равно не собирался. Решившая уйти не только с ним, но и за ним, мисс Кэтрин Кин не слишком знала своего поводыря, который проявил к ней милосердие. Может быть, у него под кроватью пылится труп жены (дурна собой и совершенно не умела готовить) и перед сном он пересчитывает все её двести шесть косточек. Может быть, он занимался до сих пор запрещенным клонированием человека. Парадокс – по закону органы можно реплицировать в необходимых количествах, но не ребенка. А, может быть, он мог довести до истерики за лишнее пятно в доме, которое невыразимо бесило в не слишком частые залеты домой. Ещё и с татуировками. Насмешка всем вам, хомячки и совята. Он вел по скрытой глубокой шейной вене – чтобы не болела голова, не застаивалась ленивая после варева кровь. Интерпретация могла быть разной – привязать на тактильном, успокоить, или действительно мануальная терапия сугубо практического назначения. Хотите обратно в пустыню? Он посмотрит на это завтра. Через неделю. А пока… грейтесь и расслабляйтесь, миссис Садлер. - Ты голодна? – спросил минут через… не важно когда. - Не помешало бы пройтись. Доктор прописывал. Пациент обязан был подчиниться.

- Тогда я хочу с тобой. Была ли это вторая половина ответа? Неправильная? Могли бы. Но этим людям, скорее, нужны были ресурсы, а не высокие технологии, о чём так красноречиво говорили глаза юной пустынницы. Не сомневался, что покореженный поезд со временем пустят на металлолом. В пустыне не брезгуют и не разбрасываются возможностями. Здесь не один шаг назад по ступенькам цивилизации, мисс Кин. Многорукий доктор здесь бы прижился. Гнали бы спирт из табуретки, шил бы раны. Но не хотел падать так низко. - Не торопись разменивать шанс на новую жизнь, - доктор прописал смену обстановки, и был прав. Ей страшно после варева Харзама, напугана хитросплетением воспоминаний – и куда более искренним прозвучало нежелание возвращаться обратно. Цепляясь за что-то привычное всего через какие-то минуты после пробуждения, Кэтрин могла пообещать что угодно.

По затылку и шее от прикосновений хирурга побежали мурашки. Ладонь замерла в районе сердца, удивительного урчащего мотора. Кэт вся застыла и обратилась в слух. - А ты? - это было важно. - Фарос, - без раздумий, ответил Садлер. Это была половина ответа. Та, которая правильная. Для него не существовало альтернатив. Рука совсем скрылась в темном водопаде волос, поддерживая голову Кэт словно новорожденной. Он возьмет Майло, если инженер не прикипит к знахарке, и махнет в закат.

Нет, но... когда-нибудь ведь придется? Не сегодня, значит, завтра. - Дальше будет спокойнее, - голос куда более похож на уютное мурлыканье, когда слушаешь в непосредственном контакте с источником. Вибрация голосовых связок ощутима под тонкими пальцами, под прильнувшей за теплом щекой. Он расскажет совёнку то, что сделает её мудрее. По Экклезиасту… но мудрее. Потом. Да, немного позже. Видеть вновь начертанную между бровями морщинку не было ни малейшего желания. Мисс Кин и не знала, что даже час назад, её бородатая подушка совсем не отличалась мягкостью или вальяжностью. - Будет легче, - вывели пальцы по её затылку. Не знаю, смогу ли я теперь вернуться в Полис. - сказала, наконец, жертва народной медицины. - Там... все напоминает. Я бы хотела забыть. Хотела бы, правда. Он слегка поморщился. - Харзам хотел бы, чтобы мы остались. И Ахсана была бы не против, - просветил в неофициальный фан-клуб местных симпатий. - За непродолжительное время сможешь привыкнуть и забыться. Осесть и нарожать детишек - всё, как и у Дары. Простое женское счастье.

Мокрая щека прижалась к шее, теперь, док мог ясно ощутить своим телом колотившую его маленькую ношу дрожь. - Мне, конечно, снились кошмары, но это... мне страшно. Я теперь... не смогу заснуть. Не смогу. Еще раз увидеть это... Щеке было мокро, и нежная кожа Кэт царапалась о колючую бороду – но это, видимо, было куда лучше того, что терзало женщину изнутри. Вот так, уже много лет, он обнимал одного-единственного человечка – бесконечно далекого теперь. Хотел ли он нести эту ношу? Тем более с такими холодными пальчиками, что по коже генетически напитанного солнцем, побежали мурашки. - А ты сейчас хочешь спать? – невинно поинтересовался хирург, прислонившись для удобства к изголовью кровати. Загляни кто – легенда о муже и жене получила бы самое прямое подтверждение.

Слабо застонав, Кэт помассировала пальцами лоб. - Который час? Что со мной было?.. Раймонд, наконец, шевельнулся, изменив себе как незыблемому стражу у ворот в этот мир, серой горгулье из демонических снов. Сейчас, и только сейчас, каменолицый спеленал куколку из одной программистки и одного одеяла, и посадил её себе на колени, испуганную, но уже относительно вменяемую. Темная макушка к плечу – то, что вам уже знакомо, мисс Кин. - Ты спала почти сутки, - прошептал, поддерживая сплетенный кокон в руках. – С очень яркими снами. Что тебе снилось? ... совушка. Так и не прозвучало. По крайней мере, вслух. Немного мудрости… миссис Садлер?

Все истощенное после почти суточной комы тело колотила неконтролируемая дрожь, больше напоминающая судороги. Вцепившись пальцами в одеяло, Кэт натянула его до самого носа и тихо-тихо выдавила из себя, стараясь не стучать зубами. - Где я?.. - Ты проснулась, - медленно произнес голос хирурга. – Твои кошмары закончились. Мы в Огастосе, общине в пустыне, после нападения на поезд преторианцев. Реальность – это то, мисс Кин, во что вы верите. Но она тоже кошмарная. Маньяк Садлер, похоже, приветствовал самостоятельность жертвы. Словно та была виновата, что загнала себя в котел кипящего безумия. Какого именно – он не знал, слишком невнятным было бормотание. Пальцы шевельнули что-то в сжатом кулаке – но даже открой глаза, баронесса не увидела бы ничего примечательного. - Ты знаешь, кто я? – более требовательно уточнил специалист дел телесных, а не душевных.

А может быть, это снова сон? Может быть, она еще не проснулась? И как это часто бывает со снами, в них вас всегда поджидает... - Мисс Кин, - донеслось соответствующее увиденному в самой себе настроению лица восточной национальности, хмурое и недовольное, продираясь через пелену неверия в собственном существовании. Раймонд стоял у головы пациентки собственной душевной больницы, скрестив руки, и уже какое-то время ожидая, пока дева соизволит открыть глаза. Начинаем с начала? Не хватало привычного, слегка насмешливого предостережения – «осторожнее».