Rеi

Это моя работа, лейтенант, - улыбка прячется за край стакана. - А вот гадать я не умею. Может, потому что я не из Европы. Мы, единый хор и многоголосие в переборе темноглазых, темноволосых, видим северян такими же похожими. Альянсы сменяли друг друга, но что-то простое из истории остаётся. Если не Европа родила такого беленького сына, это была её дочь за Атлантическим Океаном. – Если будет угодно, я спроектирую карту, чтобы мне вы показали, откуда, – Иоко тихо смеётся, опустив руки. Мимолётом брошенный взгляд на процессию, где, казалось, каждый участник получал удовольствие от своей роли. Ученые первые выскажутся о своих мыслях. Интерес блестит в глазах слушателя, без догадки, куда заведет на этот раз дорожка этого пути.

Иоко ненавязчиво заглянула в ту же глубину, что так завлекла подводного инженера. – Я слышала, в Европе все ещё гадают на рисунках частиц кофе, – делится стереотипами о белых людях. – Вы тоже гадаете, Макс? Кивок капитану, что зарылась в сводки данных с мелькающими портретами отсканированных животных, но лейтенант не присоединяется к поиску. Не сейчас. Следует к Ферранту, с кем не общалась с момента общей ночёвки в стыковочном шлюзе. И в этом была своя какая-то незавершенность. Как и в мимолётном касании плеча посеревшей за время путешествия доктора Аники Бьёрк, ободряя ту не сдаваться на милость тревогам. – Хотела поблагодарить за стил, и извиниться за причиненные хлопоты, – Иоко делает тайский ваи, приподняв ладони чуть выше груди. Признание заслуг, необходимость донести свою благодарность. Она видела, насколько был вымотан Феррант всё время в Водном Доме, мучился от недосыпания и усталости.

~18:00, Архимед Свинцовый, обогащенный бором контейнер из архивов котиков, предназначенный для транспортировки межпланетных радиоактивных элементов или отходов. Техники постарались, исполняя всё по лицензии и по международным договорённостям. Лазер вырезает личный идентификатор для контейнера, соответствуя протоколу агентства. Не хватает только флага Соединенных Штатов с их звездами, считать которые приходилось астронавтам для ориентирования без технологий. С линейкой высчитывая градусы и секунды сверхточного приводнения. Иоко задержалась над упакованным грузом. Долго думала о чём-то совсем далеком. Только через полчаса, получив сигнал о сборе, фигура ожила от добровольного заточения в плоти, стиле и собственных мыслях. Проверила крепления к борту, поставленный код и нырнула в белую дыру по направлению к нижней палубе.

Частично сиамские близнецы выходят из утробы во тьме в полной внешней тишине. Первым появляется старший, почти девяностолетний младенец, придерживаемый с двух сторон. За протянутую из тьмы руку капитана, Такараи выбирается следом и хлопает Марго по плечу. – Там внутри безопаснее, чем снаружи, – шутит заново обретенная. Выйти из безопасного просторного корабля и выйти из тесной в несколько квадратов кабины – разные ощущения. Тут з безопасного алькова вытащили в огромный, тёмный мир, населенный страшными существами с бликами на лицевых пластинах. Фантасмагоричными. Здесь закончили, пора возвращаться на борт и запечатать радиацию в безопасном к ударам контейнере. Чтобы лихой пилот на виражах мог стучать только фарфоровыми чашечками, а не электронами в цилиндре.

Если Иоко без РИТЭГА – лишь маленькая наблюдательная станция, то с ним она – уже межпланетный аппарат. Только без открытий как гексагоны-штормы. В этом было что-то даже грустное. Иоко смотрела на РИТЭГ. Тот, кажется, отвечал ей взаимностью, заваленный обломками потерпевший человеческой глупости. Два давно поврежденных крепления, удерживали его в безопасном положении, а аварийные клапаны перекрыли доступ к малейшей утечке. Когда-то у НАСА было достаточно средств, чтобы делать всё с многочисленными тестами. Но этой золотой эре было суждено продлиться не больше двадцати лет. Пять минут уходит на варварство с первым креплением. Совесть? Инженеры НАСА делали всё с адским трудолюбием. Внутри внешнего слоя они поместили титановые сплавы, кровеносные жилы великанов древности. Конец двадцать первого века. Будущий лейтенант, под бдительным взором игрушечного сэнсэя, пинает с остервенением ближайший столб. В первой четверти века двадцать второго, девочка отрастила косу и продолжала пинать. Ядерный элемент. Чемоданчик с чистым излучением. Подобно первым космонавтам, что вручную и скотчем соединяли круглое и квадратное. В двухста тысячах километров от поверхности земли. Или в шести километров ближе к ядру земли. Инженер атавистических методов ухватила за ручки элемент и сорвала металлический цветок с его ножки. – Чёрный ящик изъят, – «вырван», но докладывает лейтенант в нейтральной форме. Можно будет сфотографироваться для официальной страницы деятельности агенства.

– Закончим здесь, – даёт отмашку лейтенант и не отплывает, чтобы оставить инженера одного в его в чём-то исторической работе. Ругаться по общей связи ей не с руки. Снова. Макс вскрыл давно освоенную местными обитателями капсулу человеческой памяти. Много лет назад, человечество боялось, что на руинах их домов природа воссоздаст свои узоры, протянет корни меж тротуарных плит, захватит давно потерянные территории. Её отец проектировал города по этому образу и подобию. И теперь висячие сады Семирамиды были обитаемой зоной для человека, воссоздавали кислород и радовали глаз зеленью на любой возможной поверхности. Даже космос не был страшен, завораживал, манил, космос уже давно стал Америкой средневековья – далеко и опасно, но доступно. Но не океан. Вода рассеивает любой источник света, выхватывая из мозаики лишь некоторые фрагменты. Обитатели абиссиаля были прозрачными, с маленькими глазами, столь ненужными на таких глубинах. Их хребты и сердца были видны под слоем молочно-белого хитина. По протоколу безопасности, солдат забирается первым в образовавшийся проём. Ощущение невесомости здесь кажется ещё более вещественным, в капсуле астронавтов, даже если всё покрыто ровным слоем пыли. Луч фонаря подсветил окисленный со временем металл, грани крепежа, вспугнул какую-то мелочь, проскользнувшую в маленькую щель под реактором. Иоко пришла в голову мысль, что здесь и сейчас она единственная батарейка для всего этого механического организма. Единственный источник тепла и энергии, изолированный как и РИТЭГ. – Макс, здесь безопасно, можешь спускаться ско…. Но в ответ только облачко пыли заклубилось в стороне проёма. Её завалило в кабине, в продолжение этого удачно сложившегося дня. Хоть дозиметр сохранял ехидное молчание. – Такараи группе. Статус? Я в порядке. Генератор цел.

Мягкотелое существо за экзоскелетом хрупко. И если снаряд дважды в одну воронку не попадаёт, число опасных жизни поломок каждый раз подчиняется законам вероятности, как русская рулетка. Сейчас они полностью лишили Аполлон его сердца, что согревал и спас троих человек в их длинном покорении космических далей. Даже так недалеко, всего-лишь на луне, человек был слаб и зависел от неподходящей условиям технике, подчинялся её капризам, но выжил. На этом первый этап работы делегации МАГАТЭ в этом регионе был завершен. Почти завершен. – Хельма, подготовьте контейнер в стыковочном портале, Иван вас заменит, – благоразумная делегация полномочий по использованию строительного инструмента. Он вызовут катера с берега, чтобы забрать ценный груз и передать специалистам. И поговорят с Марго. Без любопытных дроидов и кацу-доно. – Профессор, я предлагаю вернуться на корабль и обсудить это там, – мягко, не желая прерывать глубоководное течение мысли, ученого, со всем уважением отзывается лейтенант – не испытывайте судьбу.

По ту сторону пошёл сложный мыслительный процесс. По одну сторону, уже объявленный так или иначе момент смены руководства, с другой, когда первый импульс прошёл, было сложно не понять пилота и его отношения с высоко-чувствительной техникой. Примитивному, в сравнении, стилю манипуляции с оружием солдату не понять таких духовных материй. Хоть и выросла в городах, где искусственные спутники были в порядке вещей. И одновременно моветоном за пределами личных спален. Но что-то она отвлеклась на формы гиноидов. Давить на Симидзу бесполезно, он не по-японски не-командный игрок. Сам принял решение, сам пошёл. Вот бы этот самостоятельный мальчик ещё сам за себя формально отвечал. – Baka, – фыркнула Иоко, тем самым заполняя паузу. – Сказано было выходить в стилах, значит, забираешь свой, идешь в погрузочную, и оставляешь его там. Или говоришь, мне, о нару..коррекции инструкции и я беру мантию мико. А лучше и то и то. А посиневшее тело, если что, мы отдадим рыбам. Пускай перестраховывается, но терять сколько-нибудь знакомых людей, чертовски неприятно. Казалось, они могли бы даже общий язык не только по предкам и культуре, но сойтись на гибкости в неподчинении инструкциям и некоторой зависимости от них. А может, обаяния лейтенанта в сумме с социальной глухотой было недостаточным. Только длительная терапия не позволила будущему морпеху не оказаться столь же замкнутым социофобом. Который не бережет её камму от гневных эмоций. – Есть отказ от посмертного донорства? – устало поинтересовался голос, и рисованный воображением собеседник махнул рукой в посыле. – Atchi ni ikeyo. *** Ощущение своей власти над стихией, космосом, правом приблизиться к исторической и археологической ценности. Почти восторг. И силуэты людей, каждого из которых она с легкостью узнает в стиле. - Майте, Иоко, хорошо, что тут нет террористов, правда? Есть один. Неподтвержденный. Но зачем множить больные головы слухами. Иоко выходит в стилсьюте, последней, и тонкая кожа принимает на себя давление подводных простор. Снова нет ни низа, ни верха, ни хорошо, ни плохо ограниченный ребризом обзор и тьма в отсутствии звезд. Лучшее отражение накатившей апатии, пустоте, растворяющей изнутри. Самый сохранный груз, думает Такараи, вспоминая подводные пирамиды и великую гробницу молодого фараона, недоступный простым расхитителям и не самый богатый для корпораций. Фонарик светил корпус с набором цифр, вероятно, внутреннего шифра для Аполлона-13. – Они просто не знают, что сегодня сходка здесь, – МАГАТЭ подчистил многие каналы информации. Не мог только справиться с внутренним саботажем отдельных сотрудников. – Эдвард же не включит в программу фейерверки? Луч света уткнулся в кабину пилота. Почти... почти добродушно.

Краб стал медленно падать на дно и опустился на него в вихре осадочных отложений. - Готовы выдвигаться? - расслабленно спросил Эдвард, делая первый размашистый шаг на пути к затонувшей ступени. – Bakayarou! – взорвалась ругательствами внутренняя связь в кабине "Краба". В частности потому, что лейтенант пронаблюдала крючок с оскорбительно присутствующим стилсьютом под фамилией белобрысого хафу. Два выдоха и уже спокойнее, настойчивее. – Повторяю для тех, кто в танке: выход без полной защиты от облучения и травм запрещён. Треснувший краб не защитит тебя, это незаводская защита. Возвращайся и одевайся, bааaka. Лейтенант Иоко Такараи вполне была готова переходить к ножам. А ещё могла отвёрткой найти простату, совмещая навыки морпеха и медика первой помощи. И нецелевое использование достижений технического мастерства.

Рубка "Архимеда" - Склад, ~14:00 Даже окисленная пленка изолятора должна хорошо отражать лучи направленного света. Охотники за цветными металлами первым делам сдирали её – и получали смертельную дозу облучения. Не всё то золото, что покрывает радиоизотопный генератор. – Вас поняла, мэм, – коротко кивнув, и напоследок постучав пальцами по облюбованному ранее креслу, Иоко вышла из рубки. Готовить снаряжение вместе с техниками, натягивать и подсоединять стилсьют. Тот сел как влитой после ремонта, за что стоило поблагодарить отдельно подводного инженера. Откуда бы ни были его столь глубинные познания. Вот поймает и поблагодарит. Лейтенант была против общей погрузки, зачем тащить на глубину шести километров, где даже производитель указывал ограничение и риски, биологов из группы. Их питательная ценность для агрессивной фауны, что облюбовала луноход в качестве гнезда, за обилием карбонов и синтетических волокна представлялась весьма спорной. Но дозиметр молчал, а ласково названным детям очень полезно порезвиться на улице, в опасных глубинах чёрного океана. Иоко молча вздыхала и била по дну фонарика, проверяя его на боеготовность.

1300 - 500 (Военная подготовка II) - 350 (Маскировка 10+) - 200 (Атлетика 0+) = 250

Вот и наша цель. - удовлетворённо откинулся пилот на спинку своего сиденья, чуть потирая уставшие глаза. - Но... - мужчина чуть выгнул бровь, проводя по другому экрану с данными со сканеров. - Не похоже, чтобы тут был какой-то сильный радиационный фон. Иначе бы мы уже сидели с аварийным освещением. Он издал короткий смешок, точно всё вокруг было понятной одной ему шуткой. Возможно, так и было. Вот чего, вероятно, пилот вряд ли ожидал, так это легкого подзатыльника от стоящей ближе всех к креслу лейтенанта. Иоко неуловимо изменилось с тех пор, когда на борт ступила высокая азиатка, мягко огибающая все подводные течения, и словом и действием налаживая новые связи. Звание не достаётся лишь за красивые глаза. Даже если их кто-то сочтёт очень красивыми. – Решили использовать целый корабль в качестве дозиметра, Эдоваро-кун? – шутливо осадила пилота в его триумфе и ответственности за безопасность корабля. Пальцы карающие остановились на спинке кресла, порой постукивая по его синтетической коже. – Я не верила в утечку. Так что в нашем плане хотя бы первые пять минут идут как надо. Хорошая новость – чутьё не подводило. Плохая новость – причина мутации неизвестна. – Архимед сможет просканировать такую узкую местность, пока мы осмотрим РИТЭГ? На предмет других аномальных зон?

Естественность эволюции не так важна. Генерал подводно-сухопутных войск руководил оркестром роботов-чистильщиков, попутно складывая дизайнерские стаканы на гидратор, а все остальные крупные осколки забрасывая в утилизатор. Генерал подавал пример крепости боевого духа, здесь же проводя традиционную для китайской армии разминку и традиционные европейские отжимания. Тем самым искренне веруя, что этанол из крови выйдет быстрее. Малыши закончили работу и стало тихо, совсем тихо. Никто не палил из воинского оружия по переборкам. Не включал музыку в шесть утра на побудку по общей связи. К семи утра ничто не будет напоминать о первой пробе пера, первой обмывке нового дома. Возможно, это так же, как о бурной ночи между двумя любовниками не напомнит на утро ни смятая одежда, ни смазанная помада на шее мужчины.

~ //:// Шифти проходит фазу первобытных ритуальных танцев под предводительством высших, то есть Марго, сил, а Иоко уговаривает пилота Эдоваро-кун не убегать от звуковой волны в самый тёмный угол. Бедолаге достаётся тяжелее всех. Он вспомнит всех своих предков, когда постигнет весь смысл и боль мёртвого нациста. Кровавая река заставит плакать и осознать христианские муки за жизнь грешную. Сариил в облике мико будет взвешивать его грехи взглядом мудрым и знающим. Искупление возможно в вечности. Только псы будут лаять в полуночной тьме... Иоко подбадривала капитана с растущим молодым талантом, и требовала репетиций, академ-концертов и гастролей в тот же час. Сама лечилась розовым пенициллином, и украдкой томила разочарование гватемальской сладкой любовью... *** Старик-китаец много говорил со штормом. Ветер и соль трепали его тело, разъедали его руки и лицо, а он всё говорил, говорил без умолку, заливаясь ромом как заправской пират и успевая бодро руководить лёгким катерком. — Природа возвела нас на вершину, когда человек вышел в море! Когда зажёг первый костёр в африканской саванне, слышишь меня?! Четыре часа сна между вахтами, двойные дозы стимуляторов. Слышат ли курсанты или им только видится морской дьявол, что шутки ради принял облик Идзанаги, первого вестника вечного мрака Ёми. Грань между мирами так тонка, что потусторонние касания чувствуются через ткань завесы. Опаляют щеки. Поют. Зовут. — Мы и есть природа! Каждый наш каприз, каждая наша потребность и есть её воля. Мир принадлежит нам, и мы, мы в нём боги. Боги, ведущие мир к погибели... Естественность эволюции не так важна... Казалось, он сейчас расплачется. Искреннее раскаяние человека, что не сумел уберечь хрупкий баланс маленького мира. Предчувствовал ли старик всплеск модификаций, трансформаций и чего-то ещё, невыраженного, знал ли что-то... или же он старый маразматик. Иоко не знает. И ей страшно слушать. — Ваши дети станут хозяевами мира, кто-то обязательно к нему приспособится... В глазах туман. Их тоже унесло тёмное море. Однако было ещё кое-что, что-то, сказанное теплым карим глазам, далеким от совершенства чистых рас, сказанное с хитрой улыбкой. — Когда я умру, моё тело смешайте с хлором и сожгите — ведь кто из богов не страдал? *** ~ //:// Порошки. Рассыпаны цветной пудрой на подносе и будущий завтрак похож на пирог к недавно минувшему празднеству Сонгкран, тайского нового года. Если, конечно, гидратор будет настолько умён чтобы выровнять консистенцию и плотность. Кропотливый труд вот уже... Шифти укатил с вновь-обретенным-капитаном и не мог сообщить время. Время, затраченное на бессмысленные человеческие усилия, умноженные на спорный коэффициент полезного действия. Однако, эта методичность, достойная самого старательного инженера на заводе китайского оборонного комплекса. Только в нём нет страха. Только смазанные линии от широкого полёта фантазии несколько нетрезвого вновь-обретенного-лейтенанта. И отпечаток лап, привносящих гармонию в хаос. — А вы, вы страдали бы, доктор Рэннел? — ответа на этот незаданный вопрос у Иоко Такараи не было.

Временно-капитан-Такараи подтянулась и пересела на колени, лицом к посетителю. Зайди Эдоваро-кун немного дольше, и встретил бы здесь уже духов соё, праздных и беззаботных. Но сейчас он выбрался в неформальную обстановку красноглазым мо:рё, демоном гор и рек. Иногда и они могли уживаться с людьми. А пока она подхватывает случайный из заготовленных стаканов, и преподносит его с лёгким поклоном, словно приветствуя новичка в своих кругах. Тем самым временно закрывая собой и давая необходимую паузу. Деймос для Марса, до самого конца Солнца. — Welcome drink? — акцент не скрыть, делая приветствие почти щемяще-милым. — Спасибо, что пришёл. А сама думает, что оторвала пилота от просмотра хентая. Гендерные стереотипы и богатая практика.

Первые удары оборачиваются плеском солёной воды в лицо, когда снаряд целится мимо. И вот ты не капитан и лейтенант, а линкор и катер, принимающий угрозу быть уничтоженным во имя великой цели. За религию поднималось оружие, но сколько войн было лишено её метафизического мученичества. Только лидеры, что на карте сперва отмеряют шансы выжить, уничтожают строчкой в отчёте, а потом делают кхраб* перед Королевой или Императором и поклон за излишнее усердие. Иоко не хотелось бы выбирать, кого почитать первым — Сиам или Нихон. МАГАТЭ — хороший вариант для того, чтобы избежать этих вопросов. И не стоит ждать, пока кто-то сделает человека счастливым, стоит самой гидрировать алкоголь. Эта великая мудрость должна была тактически сбить новоявленного лейтенанта и заставить его выдать расположение своих важных ресурсов. Золотой толстяк Будда мог бы принести удачу. На глубине в 520 метров. Целиться одной рукой было смешно и неудобно, особенно в штормовом предупреждении. Канаты кос опутывали мачты-руки словно какое-то чёрное древнее проклятие. Так оружие (ручной пистолет) обретало в дополнительных свойствах и смертоносности. — Как там Кевин? — капитана ни за что не сбить с улыбки. Это — признак дурного воспитания. *кхраб - почтение, вежливая благодарность, земной поклон (тайский)

Кают-компания, полночь Ввиду формального положения капитана на троне, лейтенант реквизировал несколько позиций пониже, свивая гнездо из подушек просто на полу. И падает в них, постаравшись придать этому движению максимально киношное изящество. Только перьев, что облетали подобно лепесткам сакуры, не хватало для полноты картины. — В шлюз, — категорично заявляет лейтенант, потягиваясь и разминая конечности. — В алфавитном порядке. Отзовётся первый из списка или нет?.. Приличные люди давно спят, одни или уже в чьей-то компании. Новые сутки встречали их где-то по ту сторону земной мантии, ядра и коры, а над ними только зияющая пустота Океана и Космоса. И если долго не шевелится, уже не технологии, но они сами шепчут на клеточном уровне, на нейронах поют. Зовут своих пассионариев. Сетка подготовлена, каждый через нейрокортекс видит каждый только свою половину поля. Между ними — угрожающие стопки разных цветов и консистенций, между ними остаются какие-то формальные слова. Иоко повернулась на бок, подпирая теперь ладонью голову и смотрела на слабоумную снизу вверх. Как другая слабоумная, только тщательно это скрывающая. Есть только одно, что можно... напеть? — Hakuna Matata, ain't no passing craze... It means no worries for the rest of your days... It's our problem-free philosophy... Hakuna Matata!

Алхимия – наука тонкая. И лишь благодаря врожденному чутью, родственникам с соответствующим образованием и обширной базой тестируемых, рецепты этого искусства попали на личный экзокортекс. Знания эти могли ввергнуть в ужас любого бывалого солдата. Некоторые зарекались пить. Никто не знал, лейтенант завалит с одного глотка индийского слона или же вынудит долго добирать, не пьянея, вопреки всем законам спирта и воды. Иоко-тян разложила перед собой порошки, последовательно наполняя крупинками разные стаканы, хотя с точки зрения наблюдающего в камеру, это казалось хаотичным размазыванием цветов и красок. Однако Маргариту уже ждало совсем другое, ввиду долгой дружбы. Даже безопасное и известное, немного куантро, немного лайма и текилы. Оно манило сбоку, не заслоненное фигурой лейтенанта, только дожидаясь, пока страждущий осушит бокал до дна. Или растянет удовольствие подольше. – Разогреемся в морской бой? – обернувшись, и показав две вольные косички вокруг округлого лица в вольной интерпретации непарадной формы, отсалютовала пока ещё негидрированным составом в ярком голубом стакане. Прямая угроза уничтожить это в игре или вне её, и привнести немного огня в холодные воды и глубины. Две дамы намереваются отлично провести время до подъема. В отношении лейтенанта, разгрузить капитана было идеей весьма эгоистичной – в противном случае, буквально расхлёбывать эту ситуацию пришлось бы самой. Иоко улыбнулась, сверкнув взглядом по фигуре капитана. – Или сразу директива #2? Отличалась последняя качественными потерями среди мирного населения. Или не мирного, но потерями и приобретениями. Таковы законы сохранения энергии и воинского произвола. А жалобщики на шум отправляются в биореактор.

Кают-компания "Водного дома", ~00:00 Лейтенант был не прочь отозваться на фривольный приказ. Лейтенант был весьма не прочь заявиться в боа и с огнемётом, однако, пока для этого лейтенант был слишком скромен. Для боа в частности. Второе лицо во внештатной ситуации загоняло на карте виртуальные кораблики домой, в которых на самом деле были вполне живые люди. Те, кого следовало защищать. И тех, кто видел в этом личное оскорбление. Человеку, не способному свести два электрода, необходимо было восстановить связи между куда более сложными системами. Теми, что при переносе на носитель до последнего синапса, не являлись бы полными его копиями. Почти квантовая запутанность. При общении с учёными, Иоко нахваталась многих терминов, большую часть которых едва ли понимала. Аргументировала боа и огнемётом. Ночь – не время для сна, если ты не инженер-пандочка, с кругами под глазами диаметром в Луну. Маргай: =^‥^= Эдоваро-кун: "cam.3; 4679 旦(￣ω￣*)" Доктор Айзек Леманн: (ᵔ.ᵔ) в программе сублимированный виски, байки из склепов и шкафов в компании военных в к-к. Буду рада вашей жертве сна и историям ^_^. Последнее письмо можно было считать просто верхом сдержанности. А ещё дипломатической уловкой. Любое нагромождение слов можно прикрыть дипломатической уловкой. В доказательство серьёзности намерений, в комнате общего сбора добавилось цветных подушек, а посреди импровизированного дьявольского круга расположились работы авторства неизвестного дизайнера.

– Вывести список доступных чертежей. Пальцы объяли грани изготовителя, словно обнимая и желая войти в доверие с технологией. Или словно занимая территорию, чтобы после пауком сплести свою паутину. Все уже разошлись, разбрелись, расползлись, оставив по себе шлейф игры. С котиками играли с протянутой рукой, словно бы жертвуя ею, но не подпуская к более жизненно-важным органам. На панели длинные списки. Новое. Последнее. Инструментарий. Мебель. Техника. Оборудование. Десять минут прыгающих строк. Пятнадцать. Из поиска можно было изъять нужное, спрятав на виду. Чертежей переносных глубоководных батискафов, иначе именуемых стилсьютами, в общем доступе не было. Удовлетворенно кивнув, Иоко смахнула ладонью электронные строки и погасила панель. Появилось небольшое дело к «Эдоваро-кун», и кажется только затем, чтобы обнаружить мужскую половину команды за общими курсами кройки и шитья. Это было ещё страннее, чем насквозь фальшивый переворот. Только для верных с точки зрения профессора выводов его деятельности, у лейтенанта не хватало правильных вопросов. Только неприглядные ответы. Больше, чем их было у кого-либо на борту. *** – Аника, помой потом руки, – в гласе божественном, рекой протекающим через кванты внутренней связи, слышен смех дежурной по пульту. Она успела только быстро шепнуть, принимая пост, что рада видеть доктора в заводской комплектации. Помолчать, что и веснушки не побледнели. Группам на исследовании: есть риск пронести на технике частицы местной фауны. Рекомендуется дезинфекция перед сдачей на склады. Кладка «кровососов» обнаружена в водозаборнике. Проблема решена. Сканирование не обнаружило сколько-нибудь обширные кладки вокруг базы. Только пульсирующие точки биометрик групп, словно самолёты на воздушной карте.

Меркнет перед и её красотой, и силой духа, и остротой когтей. – Ммм... Лучше не давать ей стил как когтеточку, профессор, – осторожно замечает Иоко, но уже восстанавливая более доверительный и расслабленный тон. – Принудительный маникюр ещё никогда на пользу характера не шёл... – Доброго утра, Марго, Иван, – вопреки именам, лейтенант поддерживал нейтрально-вежливое обращение. Кивая профессору в завершение личного, Такараи присоединяется к капитану. Только без молока, без сливок, присутствие которых может привести в лазарет. И это совсем не тот приятный повод, который бы хотелось пережить. Украдкой брошенный игривый взгляд на заколочку и на лёгкие круги под глазами Марго, так, когда обе обернулись к гидратору.

Слова возражения застревают где-то в горле, судорожным движением и блеском в глазах. Не нужно быть тонким чтецом душ, чтобы заметить подавленный протест. Можно только принять, что более он не был выражен вслух. Уступает пред решением вышестоящего. Младший офицер ответственен. Профессор, что рассеивал событие на многих лиц, сам назначил связку. Рэннел - Бьёрк - Брук - Леманн - Такараи. Завершающее звено на ней, и никакого Эдварда в списке нет. Он – отличный, почти исключительный пилот, но не самый надёжный оплот для экспедиции. Только подчинённый. Остаётся только спрашивать себя, знает ли начальство обо всех сторонах жизни этого противоречивого человека. Ночные бдения в нейросети смутили и без того неоднозначную ситуацию со всей этой затеей. Но принять и идти дальше, по напутствию человека на пороге осени. И проверять экипировку доктора Бьёрк, равно как и остальных. Хотелось зайти утром и проверить, как состояние доктора и её веснушек, но медицинскому персоналу лезть под руку стоит только в условиях пустующего лазарета. И в свободное время. А вдруг, Айзек командует зайцами в своём царстве примерно так же, как их штатный хирург на базе? Из этого ассортимента скрученный возвратно-гортанный нерв в тромбон и вытащенный геном пинцетом был ещё самым невинным. И то, только потому что лейтенант женщина. – Да, мы учтём агрессивность среды, – кивает "живой щит". – Это займёт больше времени, но будет безопасно. Даже стил не панацея.

Ещё на шаг ближе. Останавливается ровно на границе между пространством личной и доверительной зоны и социальной, как её видят жители страны рассекающих небеса драконов. Сумимасэн*, доктор Рэннел, ближе провинившийся подчиненный не может, не имеет права. Котик кланяется, глубже и дольше, так же порывисто, как дует ветер за окном ранней весной. Да, сейчас кажется легко, почти легко, но в этом долгие размышления. Просить прощения трудно. Оно требует прямоты и честности в искреннем раскаянии. В них должно быть пять намерений сердца. – Это было в моей ответственности, я не проследила за благополучным возвращением группы с доктором Бьёрк и их статус. Прошу вас не переносить вину на остальных участников экспедиции. И только сейчас она смеет поднять взгляд и принять вердикт начальства со всей открытостью, стыд оставляет под скулами легкий след. Не оправдание, что с Аникой всё закончилось хорошо. Это лишь последствие, а не причина ошибки. И она ошибётся снова, если не признает её. *извините (официальное)

Кают-компания, ~11:00 – Доброго утра, – котик безукоризненнен, приветствуя главу экспедиции уважительным кивком. О ночи в этих самых стенах напомнит только запись а логах "Архимеда", но кому они нужны, эти записи. – Профессор Рэннел, позвольте сказать несколько слов, пока не пришли другие. Для этого она и явилась несколько раньше. И сейчас подходит ближе, не желая доверять смежным стенам свои намерения. Машинально отметила, что они с профессором одного роста... и на этом все сходства заканчивались.