Rеi

Раунд 5 Он не видел как тварь чуть не сняла скальп с молодого француза. Он чувствовал. Чувствовал с болью. Потому что каждое его действие на тонком плане в отношении Ферре сопровождалось укусом волчьих зубов. Когда он закончил исцелять рану на голове медиума, его руки были покрыты глубокими ранами, а рубаха над "валькнутом" промокла от крови. Вдох. Облегчение накатывает странной помесью психотропного обезболивающего и зудящего ощущения тревоги. Не церемонясь, Сид хватает за мокрый от крови рукав и пристально смотрит в серые глаза. Боль отбивается, не уменьшаясь с новым носителем. Только облагораживаясь. Фрост ему ответит на вопросы, но позже. Нужно ещё вытащить задницы из этого дерьма. Взгляд метнулся от варга к полуживым никсенам. Ответит, когда и вторая рыбина подохнет, как и та, что уже задыхалась в крепкой телекинетической хватке. 1 Никсен100-11=89-38=51-50=1 2 Никсен100-38=62

Раунд 4 Где-то он слышал, что моча – неплохое дезинфицирующее средство, а вот помогает ли она, когда через полголовы проходит рваная инфицированная рана с присохшими к ней волосами – вопрос на получение диплома. Падение в воду на мгновение оглушило Ферре, немилосердно раскраивая дальше порез от острых зубов. Сначала летали люки. Потом медиумы и охотник. Все в мире происходит исключительно для равновесия. И судорожный вдох нового «рождения» из глубин - только часть всей церемонии.

Раунд 3 - Фрост, твою ж...! – скользкая, в нечистотах обувь – плохой помощник для медиума, решившего освоить первые па особого балета, стремясь избежать явного нападения уже и на себя. Неудачно повернувшись для помощи, а может и не без помощи водного духа, медиум грохнулся оземь, как раз подставив ухо голодной потусторонней мурене на радость. Травма 1/18 БП 3

Раунд 2 Klaranlage Schwarzenfeld - Я не хотел, - дух имеет право существовать там, где был рожден. А мракоборец имеет такое же моральное право осаживать бунтующего. Больно. Подхваченная за Фростом решетка отправилась в новый полёт. Никс 84-50=34 (защита 18)

Раунд 1 Миролюбивый? - Фрост оглянулся на брахманиста. - Пятнадцать человек он из гуманных побуждений утопил что ли? Мы ещё его истинной природы не видели. Юноша со скрипкой - это часто эксплуатируемый никсами образ, чтобы заманить путников и моряков. На самом деле водяной не так прекрасен, - доктор поморщил. - Хотя, и этот-то не очень прекрасен. Да и руки у него худоваты. Медиум тряхнул головой, признавая полное поражение. Постепенно чары любви выветривались местной экосистемой, возвращая более трезвый и приземленный взгляд на вещи. А для надежности ещё и окунули. Снова грёбаный символизм – то подарочек в мусорном баке, то романтическая ванна. Короткое проклятье отзывается рябью по пространству, проникая сквозь изъяны защиты и ослабляя ее. Никс 200 (защита 23-5=18)

Что делать-то будем? Похоже разозлили водяного. Загадили реку, озера в отстойники превратили. - Обязательно ли? Тем более, вон он какой миролюбивый по натуре... - пожал плечами Ферре, на плечах которого не покоилась судьба этого водяного, что неимоверно радовало. - Он действует по своей сущности, имея ощутимую причину. Убить можно всегда. Вытащить что-то полезное - не обязательно. Гадили здесь многие годы до того между прочим.

нет, я буду после обеда :daisy:

Седа, не против продолжить сценку?)) пуст и за вчера.)

Ему же нужны были ножницы. Глухой ночью, поскольку с их графиком все планы летели в Тартары, бережно взлелеянные потусторонними существами. За которыми Сид и отправился на рецепцию, как всегда, готовую исполнить практически любой каприз их посетителя. А возвращаясь… Спустя двадцать минут перед дверью обожаемого и горячо любимого мракоборца вырос мусорный бак. Это ведь так обыденно – обнаружить у своего номера бак. Так символично, хотя вся эстетика портилась затравленным наполнением оного. Вот здесь все его мысленные способности давали сбой, увязнув в паутине предположений. Ещё и бантик. Красный. В мусорном баке миловидный мальчишка с бантиком и листком бумаги. С доставкой. "И что?" - Вам здесь удобно? – поинтересовался свет в конце туннеля, в данном случае, открытой крышки. Постоялец выглядел совсем не удивленным присутствием стаффа в баке, только укоризненно приподнял бровь, но тот не роптал и просто протянул испещренный красивыми буквами лист прямо под нос Ферре. - А может вы вслух? – медиум откровенно ухмыльнулся, проникнув в память бедолаги, и сканируя последние впечатления. От полноценного наслаждения поэзией их прервали… Пришлось извиниться и сменить приоритеты. Дама – важнее личного удовольствия. Тихий немецкий городок уже спал и совершенно не ждал подвоха со стороны маленького отеля, когда из открытого окна второго этажа послышался громкий, надрывный, леденящий душу, заставившись посидеть на пару прядей волос случайных прохожих, крик: - ТВОЮ!! МАТЬ!!! - Тереза? – вкрадчиво постучал Ферре в дверь, за которым был тот источник звука, сравнимый с взлетом боинга и разрушением Сикстинской капеллы по масштабу трагедии. Ферре не знал, какое чувство сильнее – нежность, поскольку стихи ему ещё никто не посвящал, или же беззлобная насмешка над попытками парня вылезти самостоятельно из бака. – Милая, ты в порядке? *** Сид завис в пустоте. Точнее, если бы было сейчас с кем вести диалог, кто-то возразил бы, что на самом деле никого нигде и не существует, а соответственно дуальные понятия теряют свою ценность. Любое Я создается лишь в судорожных движениях, в путешествии, только во времени и нигде более. Пока ещё единственная точка, к которой было обращено все внимание, имела смысл. По стенкам сосуда собираются и стекают вниз люминесцентные брызги, мало-помалу наслаиваясь и формируя до боли яркий образ, от которого обычные люди защищены щитом повседневности. Для посвященных – почти до боли неприятный в своей насыщенности и излишней многоцветности. Носите солнцезащитные очки. Медитативная практика – на сей раз из светлых, поскольку насыщение внешним негативом отзывалось на щитах постоянной рябью, раз за разом проверяя на изъяны – затянулась надолго. У медиума, наконец, появилось время чтобы, словно дворовый кот, стремящийся держать на себе только свои запахи, определяя себя в пространстве-времени, избавиться от последних напоминаний о перенесенных травмах и последующего исцеления чужой, пускай и не враждебной энергией. Прогоняя накопившуюся кундалини по основному каналу, Ферре смог изучить и Мост, связывающий двух медиумов, как никого другого. Проверка пространством изначально была обречена на провал. Две точки, Манипутра и Вишудха, стабильно питали новоявленную связь, и прикосновение к ней отзывалось жгучей болью – хотя, разумеется, никаких пальцев в том измерении не существует. Как всегда – обнаружить что-то легко, но что с этим делать – неясно. Ещё и актер из северного медведя, пингвина и лося в их триединстве был хреновый. Короткий, ничем не примечательный диалог завершился весьма пикантно – растерянностью, непониманием, а затем ещё и хлестнувшей кровью, последнее было сложно не заметить, особенно после судорожных попыток избежать внимания. В общем, партия в шахматы необходима и, желательно, срочно. На недостижимом горизонте разлилось в единении тепло уходящего солнца и прохлада весеннего ветра, глубоким сапфиром застилая людей от обжигающего дня. К телу постепенно возвращалась чувствительность, к сознанию – возможность владеть им в полной мере. За возвращением, Сид практически не обратил внимания на легкую вибрацию моста, будто кто-то чужой решил пошалить с тем, чего не должно быть по законам логики. Почти вся сила Купидона была нещадно поглощена, да и может ли человек любить больше, нежели способна сочиться патокой его душа? Мужчина остался на небольшом балкончике снятого номера один. Видимо, Рику надоело часами пялиться на неподвижную фигуру и тот сейчас проводил время куда более насыщенно. Девятнадцать лет, новый город, где тебя никто не знает – пьянящее чувство свободы, пускай и на несколько часов, когда индивидуальность растворяется в толпе и в низменных басах, задевающих самое глубинное, что только есть в человеческом сознании. Новый город, с сотней девушек. И лавочек. Ревность – почти незнакомое чувство, лишь бы Рикки был счастлив. А если нет – то Сид просто обязан устроить ему такое времяпровождение. И чтобы все не закончилось как в первый раз. Но ведь он хотел думать совершенно не о светловолосом подростке, скачущем блохой в своем развитии и природе, что скоро уже сам всех будет учить, и попытается подчинить себе, в том числе, и самого медиума. Сид перелез на кресло и прикрыл веки, взъерошив макушку смоляных волос, которые с усердием пятилетнего, но все же несколько умелей, привел в состояние ежа, знакомого мракоборцам в начале Призыва, и пожелав послать к ракшасам все эти сложности. Наваждение скользнуло вниз, глубже, задевая неудовлетворенные желания и напитывая их, чтобы те могли расцвести алым в его душе и сердце. Тихая бархатная ночь Шинона и двое, способных наравне общаться на им ведомом языке любви. И именно благодаря этому – податливое, уверенное в собственном превосходстве сознание, отзывающееся стонами лишь только на одну мысль, а после и на ее воплощение. Тот, кто нравится многим, а может принадлежать только ему до кончиков длинных волос. Ветер ласково потрепал медиума по щеке. Он должен извиниться за то, что позволил гордости возобладать и тем самым ранить Габриэля. Хорас не любил это обращение «Профессор», оно нарочито пафосно, хотя на самом деле мужчина был очень чутким. Следует отправить ему подарок. Точно-точно, идея загорелась лампочкой и заставила Ферре подскочить в явственной необходимости найти ноутбук. Нужно что-то эротическое и полезное… кому как не Сиду заботиться о здоровье членов их отряда. Сакс много ездит, а это чревато многими проблемами в нижней части туловища. Самой… нужной в добром здравии. Разумеется, чтобы бегать и уворачиваться в их нелегкой миссии. Продираясь сквозь объявления на дьявольски непонятном языке, Сид наконец обнаружил приличный сайт на английском. Который весьма доходчиво объяснил медиуму, что именно просто необходимо любовнику, который нуждается в заботе не только в постели, но и в повседневности. Тогда медиуму и в голову не пришла мысль о бредовой фантазии наполнителей контента. Заказ по телефону звучал предельно ясно, в номер на имя Габриэля Сакса анонимно доставить самые изящные компрессионные чулки для мужчин, с огромным букетом колокольчиков и тюльпанов – желтых и красных. Интересно, Профессор у нас знаком с языком цветов? Через минуту, Ферре дополнил заказ просьбой. - Припишите кое-что ручкой, адрес ссылки youtube. Да, вручную. Цвет?.. – удивленно переспросил, но ответ уверенно слетел, как только дрожь в теле напомнила о себе. – Черный.

Спасибо за ориентирование по времени.)

А когда мы приехали?

это у вас уже второй день?) ориентируюсь на посты Фокси и Тина, где была ночь и утро

а ты пробуй, а потом теоретизировать будешь, бывают или нет)) Седа это было прекрасно в своей обольстительной жестокости ^^ буду ближе к вечеру...

я из него за три недели сотворил сам-удивляюсь-что, а ты таймер на года ставишь хDD *заливает в обливающееся кровью сердце, и топит совесть, что не позволяет любить беззаветно всех, крепчайшим пуэром* :unsure:

*переглядывается с Риком* а вот на байке можно.. :rolleyes:

А что Сид сразу, я как раз решил не подрывать авторитет и передал инициативу командиру - куда пошлют, туда и пойду)) дважды сказал, а раз нет - у медиума ещё сезон медицинских лекций Хауса непросмотренный :tongue: и я офф в теме до ночи, да..

"Видимо, мы и впрямь слишком разные, раз не можем понять друг друга." - А я предупреждал, - невинно пожал плечами медиум, ещё не забывший разговоры двух мракоборцев в каменных стенах убежища Патрика. Многое, что было после. Да, есть вещи, которые ему никогда не захочется понимать. Ферре встал, переглянувшись с Риком, и вышел на улицу. х до ночи

А вдруг понравится? - мурлыкнул почти что на ухо медиуму ведьмак. - Это ведь смотря куда и с кем падать. О, а вот и твой дружок пожаловал. Не боишься, что приревнует? - Ты потерял свой шанс, Габриэль, своим равнодушием и своим высокомерным зазнайством, - не юля, с мурлыкающими нотками в голосе тихо ответил Сид, в глазах которого пустились в пляс чертята. - Да и вкладывать предпочитаю в будущее, требующее много внимания. Когда нет даже желания искать что-либо другое.

"Родной, любимый, тёплый и.. чёрт, что там ещё говорят в таких случаях, я что-то подзабыл?" - ментальное присутсвие ангела подле себя медиум не смог бы пропустить, пусть даже парень сам сейчас предпочитал прислушиваться к разговору, а не впитывать в себя уже тепло физическое, словно насыщенную влагу иссохшим корневищем, присев рядом с французом. Играть на два фронта стало ещё интересней. Француз не преминул повернуться лицом к Рику и подмигнуть тому. "Ненаглядный, желанный, милый, драгоценный..." Он не дополнял список, а, скорее, возвращал сторицей щедрое тепло юного сердца. Вслух сказал кое-что другое, указав на воду в руках. - Ты пей-пей. Никогда не знаешь, сколько всего можно почерпнуть полезного из простой воды. - У нас ещё есть время или отправляемся? Знал бы Лео, что проблема с лезущими в глаза прядками у них общая.

Не желая примерять на себя мрачный образ и оставаться в гордом одиночестве, парень сделал последнюю затяжку, щелчком отправил тлеющий окурок в сторону и направился внутрь ресторанчика, в котором скрылись остальные. Хотелось верить, что завалились все туда не только лясы точить, но и культурно жрать. Медиум, почувствовав, а затем и услышав шаги за спиной, не оборачиваясь, вытянул руку с бутылкой воды для Рика. Стал вегетарианцем, страдай по всем правилам. Ухмылка исказила краешек губ, а внимание переключилось на ведьмака. А что, у кого-то сомнения? - в тон ему ответил ведьмак, картинно при подняв левую бровь. Разговор перешел исключительно на французский. - Ооо... их много, мон ами. Могу шепнуть позже, но тебе не понравится грехопадение профессора Сорбонны.

Рик, Рикки, Рикки. Рикки-Тикки-Тави, разве в твоих привычках было курить и выжидать, предаваясь созерцанию красот и строя химерные воздушные замки собственных размышлений? Они вскоре рухнут, не оставив по себе никаких следов, море обыденности заберет эту память с собой оставив новый чистый песок, на котором можно творить. Ферре потушил сигарету и отправился в ближайший магазин за бутылкой ледяной воды, точнее двумя. А после вновь занял положение где-то между двумя группами мракоборцев. Где его и окликнул Сакс. Сид, я думаю, тоже помнит. Хоррас, иди сюда, что ты как не родной! - А что, кому-то таки родной? – медиум временно выбрал сторону «старых знакомцев» и расположился на свободном стуле. Хотя на кой черт он там нужен, когда не помешает соблюсти сухой закон, оставалось вне его понимания. Осталось разглядывать Лео, столь же беззастенчиво, как и раньше.

Я могу куда-нибудь зачем-нибудь.

Свен так Свен. Это же "лебедь", верно? У нас собрался зоопарк. Пингвин. Доктор Лось. Северный варг как-то не ассоциируется с тонкой душевной натурой персонажей Чайковского. Медиум скосил взгляд на Свэна. А что не так с моими возможностями? - поинтересовался Гэб. "Вроде бы ты на них не жаловался в Шиноне". "Похоже, у кого-то давно не было с кем покувыркаться, раз тебя так сильно ведет к животному", разъяснять что он о подразумевал свои целительские способности уже не было желания. Вместо этого Сид закурил и остался на улице.

я не уточнял специально, но вполне может быть)

К компании старых знакомцев присоединился и повзрослевший с последней встречи медиум, притормозивший позади машины. Видимо, образ мог показаться даже скучным – на сей раз никаких ирокезов или цепей на Сида не было. Мысль о пляже отозвалась некоторой ностальгией. Они на нем валялись не так давно – уставшие и утомленные после боя с очередным демоном. А после - с тяготами многих чужих душ. - Сакс, да ты душка, когда дело касается не твоих возможностей, - едко заметил Ферре и приветственно кивнул Лео.