Rеi

- Я помогаю… если нужно, - тихо говорит ведьмак. «Вот это уже лишнее», - заметил Зик на сказанное подопечным. - Зик почему-то не предлагает тебе выбор взамен, - покосился на иного умника. – Поскольку у нас он крайне невелик. Перечная жидкость постепенно заливает пустоту в желудке – если бы не медитация, давно себя бы угробил. Лезть нагло в голову Рема именно сейчас не хотелось, но и не сдерживал на привязи ленивые ленты на ветру. - Здесь нет рядом Сакса ещё, - тихо заметил, уткнувшись в свою кружку по образу и подобию.

Джереми дёрнул плечами на слова Сида. Чашка ещё горячая – греет до предела подушечки пальцев, а ещё душу. - Бывает, - сипло сказал Джереми французу. - И интересно теперь так? - из принесенных напитков, себе он тоже взял чай. Такой, что никому более не по вкусу - много имбиря и специй. Чувствует, что пожмет плечами в ответ. Уже улыбнулся несколько хитро.

Не любит Вселенная умников. - Я же говори… - мгновенно подоспевшая тьма прервала начавшийся было поток невиданных мудростей. Знал или чувствовал – поток необъяснимого всегда скользит на грани между явью и желаемой реальность, но изредка он тоже способен выхватывать крупицы холода в ярчайшем песке. Стоило бы пообщаться со Свэном на эту тему – уже второй раз старший медиум явственно проявлял склонности к предопределению событий. Да и пингвин сам рад будет наверняка. Первая осознанная более-менее мысль запечатлела лицо варга в солнечном сиянии. На весь мыслепоток, Хорас кивнул. Снова. И присоединился к алой вечеринке, будучи уже собой. Обо всем этом Сид подумал гораздо позже – на его попечении вновь был белокурый ведьмак, получивший гораздо менее проблемное повреждение. Если торчащую белую косточку можно вообще назвать чем-то подобным. Сам Сид исключительно цел и нашлось желание отвлекать от утихающей боли тихой болтовней, не сразу находя отчетливое понимание в светлых глазах. Одежда Рика же пострадала безнадёжно. Шепот на ухо: "прости, что был не особенно нежен, время поджимало" - это только для медиума. «Ну чего уж быть со мной нежным тебе», мысль была бережно вложена исключительно в голову Сакса, а за ней – воспоминание о разговоре между ним и Свэном о дележе. Подобное Хорас оставить и забыть не смог – гордость вмешалась. Перекрученная. Но похлопал по плечу, и улыбка была очень дружелюбной. К счастью, в холле отеля никого не оказалось и девственно нетронутый вид «героев» никто не отметил. Ферре покосился на другого медиума, мол, не его ли проделки. Иначе напряженное молчание не разбивалось, всем было о чем подумать. - Предполагаю, что сперва дождемся Сакса, а потом соберемся - сказал присутствующим, глядя куда-то в сторону. – Хотя собрали мы все равно немного, жены не в курсе, а мужей мы уже нашли. Разве что тем месяца три добрых не платили зарплату, оставив семьи на грани. Ребят, вы кстати как? Достану всем чай и кофе, вряд ли чего иного сейчас захочется. Медиум было махнул на лестницу – и самому сейчас не помешало бы отдохнуть и пополнить силы, но задержался взглядом на окровавленных руках – присохших разводах. Почему-то сейчас это ему напомнило разрисованные шелухой яйца, как то делают на Пасху бережливые хозяйки и на каждом запечатлевалось что-то все уникальное. Так же и здесь Рик расписался. Сид хмыкнул. Толкнул было дверь в номер чей-то и подобрался к умывальнику, прохладная вода вернула ему вид человека, а рукава рубашки – мокрый и помятый вид. Рядом чувствовалось знакомое облачко – вскоре затеряется в потоке других, столь же ярких. Более смелых. Никак не перерастет себя, и даймон его душит волю. Попросив все у той же официантки по пять пряных напитков чая и кофе каждому по вкусу и круассанов местной выпечки, Ферре забрался наверх ко всем в совещательную комнату. Предварительно убедив ту, что профессор вернется не более чем через час с важного совещания. - Ты не в своем беспорядке, Томас, - заключил, сев рядом с ним. Вновь Томас. С чего бы это.

Упс.. я тут. Сейчас отпишусь =.=

- Как улов? - поинтересовался Гэб, когда Сид сел в машину. - У меня ничего. Все жалуются на хозяев, которые уже три месяца задерживают зарплату, и без малейшего понятия куда их благоверные могли податься. Ферре кивнул на высказанные результаты. - Сплошные домыслы, не имеющие реальных основ – не странен только упомянутый грех пьянства для людей подобной профессии. Сбежали, словно в лес волки-оборотни при полной Луне, - парень меланхолично курил в окно, дымом выпаливая бесконечный поток информации, что на него бессердечно вылили. – А ещё все повелись на статус и прикид – две дочери почти были сосватаны, лет так по пятнадцать-шестнадцать и одна вдовушка тоже заинтересована была, едва ли не в чай хотела пустить всю мудрость бабушек-знахарок. - Мы должны быть не здесь, Сакс, - внезапно подумал вслух, смяв тлеющую сигарету в пальцах. – Бессмысленно было после второй-третьей семьи обходить всех. И опыт того кладбища… Скажу честно, мне не спокойно. На нас было направлено внимание, и разделяться по местам, где засилье духов априори сконцентрировано – верх идиотизма, вернемся, и сяду Фросту на мозги. Нас не так много, чтобы гробить по пустякам. Медиум выглядел несколько уставшим, не столь раздраженным как хотел показаться. В одной из опрошенных семей был детеныш, столь же хилый, сколь и бюджет семьи простого работяги винодела. Большая гордость поколений, мало мудрости в заплаканных глазах матери, но чистые серые озёрца души ребенка. Мать не доверила бы сокровенное незнакомцу – не из тех была, да и выпивши горя, искренне запутав его меж струнами души. Мальчик лежал. Годы, что вирус медленно, но верно уничтожал вкусный спинной мозг. Наивный, чистый, но на редкость зрелый человек. Теперь он лишился отца и любой надежды – да и была ли та? Легкий телепатический щелчок помог матери забыться во сне. Медиум уверенно вошел в комнату к ребенку и поморщился от запаха больницы, ударившего в нос. Всегда его ненавидел. - Как тебя зовут? – Ферре присел на край кровати. Ни капельки страха, больше нечего бояться – ни людей, ни их методов. И ещё слишком юн, чтобы проступали желания дать себе иную форму. Может, камня или ласточки за окном. - Стефан, - мальчик с предвкушением и любопытством уставился на незнакомца. - А тебя? - Скажи, Стеффи, ты хочешь выздороветь? - Конечно, хочу! Но ты ведь всего лишь мой сон? Мне часто снятся сны о том, как я бегаю и гуляю с другими. - Ты сможешь бегать, если сохранишь наш маленький секрет от всех. Иначе я не смогу тебе помочь, - Ферре наигранно обернулся в сторону двери и прижал палец к губам. Мальчик кивнул. Как на это способны только дети, серьезно и на всю жизнь принимая условие. А сам запоминал лицо – малыш, да бесполезное это дело. - Может быть больно, но после я покажу тебе красивый сон, - пообещал и как можно бережней приступил к изучению повреждений. Дрожь брала при мысли о неполноценности. Сращивание, почти реинкарнация давно изувеченных болезнью тканей – паскудное и неблагодарное дело. Стеф порой кусал подушку, но ни звука не донеслось до ушей терзающего его медиума. Это не был сон, и холод пронизывал хрупкое тельце. Чувствовать его боль почти как свою было совсем тошнотворно. Медиумы страдают нехваткой эгоизма, сколь не повторяй. - Займись спортом, что тебе посоветуют потом врачи и стремись к небу – оно тебя не подведет как земля, поверь мне, - прохладная ладонь легла мальчику на лоб, отправляя того в царство сказочных снов. Мать Ферре привел в себя, простой обморок от скорби, необычной жары, и ещё какую-то чушь молол, даже врача вызвал – но смотался прежде, чем тот объявился. Хватит с него отмеченных змеей за эти дни.

*чмокнул в щечку* merci, mon petit cheri))

Хикару, я пропадаю понемногу до вечера-ночи, может раз ещё отпишусь

- Начнем вместе, а там видно будет. Залезай, по дороге обсудим. - Профессор указал на место рядом с собой. - Никто не поверит что ты профсоюзный босс, если приедешь на своем драндулете. Сид устроил милое ангельское выражение лица и плюхнулся на переднее сиденье. - Мне? Не поверят? Да я самый убедительный профсоюзный босс во всей округе, - оскорбление Ферре пропустил мимо ушей. Не всем дано это понять. Далеко не всем.

И чем боги думали, наделяя нас способностями?...

И да, к белой зависти присоединяюсь, но у нас только пасмурно((

К вину?.. Нет, мы бы не побежали с большой охотой.

Хорас отлично видел нежное проявление заботы со стороны ведьмака. Навести на девицу морок? Сид было привстал, но осознал тщетность загадывания планов более чем на полчаса. Заявится в комнату к Саксу ещё, а там дерьмо и голый мужик. Или, как вариант, горелый. Некрасиво получится. Хреновая работа. Телефон в кармане завибрировал. Сердце пропустило один удар от неожиданности, но это оказался не более чем старый знакомый, устраивающий развлечение, которое ещё было достаточно доходным. - Шляешься? – сопит, и словно через трубку чувствуется томатный соус позднего завтрака. - Шляюсь, - покорно согласился и покрутил пустую чашку свободной рукой. - Заманчивая перспективка светит на будущей неделе… - нет надежды. Сид как партнер был всегда на редкость своевольный, никто не увидел бы всех лиц. Некогда даже были предприняты попытки слежки – но для медиума это все оказалось обычным баловством. Злился давно за тонкий лед обмана, но понять причину человек не смог. - О, ты знаешь, судьба мадагаскарских тушканчиков в условиях средней полосы тундры гораздо важней. Некогда мне в ближайший месяц. - Ферре, - говорящий повысил голос. – Ты редкий дурак. - Я знаю. За это и любят. - Ещё и отцовские отчисления? - Ммм… Не совсем. - Сдохнешь – шкуру спущу. - Да на здоровье, - бросил трубку. К Габриэлю парень подошел, только завершив привычный ритуал насыщения легких и сознания дымом. - Разделимся или вместе будем? Да и что следует знать? – мозги работали несколько заторможено.

7 апреля - пожар 8 апреля - задания

- Думаю, тебе они на диво к лицу, - уклончиво ответил медиум, не прикасаясь к еде. Его кувшинчик с кофе уверенно сбрасывал вес. - Ну, или не совсем к лицу. Хитро прищурившись, Сид проводил взглядом вновь прошедшую официантку, скользнул по изгибам ее фигуры. Но на предложение подкрепиться ответил отказом.

- Видимо, смотрел не в ту сторону, - вновь ухмыльнулся и взъерошил ещё больше волосы. Девушка не преминула выполнить пожелание постояльцев, то и дело бросая взгляды на кареглазого постояльца. Сиду же было слишком лениво сканировать ее мысли, да и кроме привычного мусора сумочка-босс-привлекательный мужчина вряд ли бы он что-то обнаружил. В кармане он вновь нащупал прохладный камушек – возможно, по причине все той же лени, придётся часто прибегать к иным методам дознавания, а ещё неизвестно, по одной казни на город или же чего поинтересней. - Как думаешь, - терпкий горький напиток постепенно вытеснял кровь и сон из вен. – Патрику это место тоже приснилось? И каким образом можно отвязаться от его скотины?

- Смотрю, у тебя была страстная ночь, - хмыкнул ведьмак, успев заметить расцарапанную спину Сида до того, как она скрылась под рубашкой. - Пошли завтракать, будет тебе и кофе и круассаны, и даже блинчики с джемом. Заодно обсудим план действий. - Завидуй тише, - обаятельно ухмыльнулся, даже несмотря на отсутствие искомого напитка в руках у ведьмака. - Что требуется от несчастного медиума в маленьком провинциальном городке, томящемся близостью Пиренеев? – в ход пошел энный комплект одежды, с налетом голубизны рубашка придавала некоей импозантности мсье. Только торчащие волосы не давали образу стать окончательно скучным. Несколько армейских минут и к Габриэлю присоединился полностью экипированный парень.

- Кофе? – сонный голос, напоенный искренней надеждой, пробился сквозь непреодолимую преграду из дерева. – Заходи, всегда открыто. Отчетливое ощущение оружия в собственных руках никуда не исчезло – свинцовая тяжесть и подобная же вина. Сны плавно перетекали из одного в иное, люди тонули, умирали, самая обычная серая толпа. Обезличенная. Существующая вовне маленького круга, но те пытаются быть на нее похожей. Он много убивал в эту ночь. Сид проснулся. А) на полу Б) с теплой лаской, ему сперва казалось, на спине. На проверку же это оказались теплые капельки крови на спине, расцарапанной на славу. Не всякий хлыст на подобное способен. И почему-то никто не хочет отвязываться от этой скотины. В момент появления Габриэля, парень только начал одеваться. Раны почти затянулись, но сплетение узоров на голой спине осталось напоминанием о бурной ночи. С котом.

«Если бы я мог отдать свою жизнь за…» «Уж, лучше бы уж я, вместо…» «Запах. Жизнь. Смерть. Искупление» Молодому медиуму только от этих мыслей становилось дурно и тошно. Раздражение не гасло в душе – будто избранники, а словно детишки малые, не знающие о том, что их ждет. Иные платят за свою глупость многократно. Никто не определяет меру своей жизни. Может, такое решение проблемы перенаселения? Он не мог больше. Всего лишь жалкая оболочка плоти и кости, имеющая свой предел. Не мог не слышать и гасить огонь одним желанием, сил хватило лишь чтобы уберечь.. кого-то. Медиум точно знал, что выбравшиеся выживут в любом случае. Что их жизнь изменится – что-то в их голове перещелкнет. Кто-то перестанет терпеть оскорбительное отношение к себе от начальства, низкую зарплату, нелюбимое дело. Кто-то совершит всё, чего раньше боялся и на что не решался. Полицейский, который одним из первых прибудет на место трагедии, на следующий день возьмет отпуск. Купит билеты в Бретань и уедет навестить своего семилетнего сына. Медиум просто знал об этом. Не помнил имен и лиц. Не к чему лишнее. Сотни спасти не мог – и кому было бы лучше, если бы так и подох в этом пламене? Где-то грустно бы вздохнули, кто-то равнодушно пожал плечами. Но долг никто бы не уплатил за его жалкую душу. Сид подумал о Фросте. И нахмурился. На общее собрание не пошел, по несколько обезображенному лицу все стекали темные струйки воды, бездумная трата ресурса, но столь увлекательная. Избранники – слабее людей, не справляются со знаниями. Душ определенно пошел на пользу, очередная одежда отправилась в далекий путь – интересно, на перерабатывающий завод или в доменную печь. Дураком был, дураком и остался. Ферре упал, благо полотенце его частично уберегло. Уснул. Выспался. В его одиночке было тихо. х

Фокси, чем тебя твой кот так разозлил...

Ок, Хикару, дам маячок) *тормоз*

Если что, я в прострации на ближайшее время, может часа 4

Взгляд в его сторону. Конечно, заметит. Подойти, помочь? Отдать часть энергии. Осторожно коснуться руками кожи, покрытой волдырями, и снять боль. Так хочется быть рядом и разделить с ним всё. И боль и радость. Но он медиум. Он может сам. Опека лишь обуза для таких. Он не Кристи. Он другой. Сид легко угадал, о чем может думать медиум – те же желания и привычки, что и сам проявил по отношению к Рему. Медиумы нередко страдают от нехватки эгоизма. Отрицательный кивок головы и взгляд, скользнувший по сплетенным рукам. Пожатие плеч. Ничего, что бы могло вызвать чувство, например, зависти. Вновь кивнул, на сей раз утвердительно. Фросту? Себе? Но не врачу из амбулации. - Merci, - Гэб сунул флакон в карман и зашагал по аллее вглубь парка, на ходу бросив: - Помоги всех собрать, надо убираться отсюда. В голове мелькнул знакомый по прежним визитам в Тарб образ гостиницы. Приветливые нелюбопытные хозяева, чистенько, удачное месторасположение. "Фош". Может, обратиться туда? - Запомнил, - медиум зажмурился и чуть поморщился – кожа все ещё реагировала болезненно и чувствовался легки озноб в теле. Куртке давно пора было устроить похоронную процессию, только в ней ещё был спрятан револьвер и несколько приятных мелочей, и неудобство отступило на задний план. «Закурить что ли?» Мысль ехидно мелькнула, но оптимистично настроенные пенораспушители вряд ли обрадуются подобному на месте происшествия. Пенная вечеринка и Сид в купальнике – и запах гари. Кажется, он выхватил взглядом Томаса. Но примкнул к парочке охотника и ведьмака. Оба в прострации. Такие приятные собеседники. Ферре поднырнул под другую руку ведьмака и по мере передвижения потихоньку исцелял Рика. Прохлада кольнула сознание – просыпайся, да ножками, ножками. Вокруг толпились зеваки и сочувствующие, почти до самого отеля.

Паскудное понимание – ценность у жизни разная. Хорас много читал, много думал, сопротивлялся выводам, но они напрашивались и поневоле занимали важное положение в жизни. Следовало захватить айпод – хотелось музыки. Чего-нибудь низменного и тяжелого, что заглушило бы, облагородило крики. Пока те не стихли – кто-то выжил, а кто-то мог перед смертью познать непостижимое для обыденности. Перевернул последнюю страницу, открыл первую, помечая жирной кляксой. Новый узник собственной свободы, мысль, что давно не дает покоя. Он готов меня отдать первому встречному, лишь бы руки были чистые. Пальцы прикоснулись к шее обугленного тела, хоть нужды в этом движении не было. Мертв. - Лови, - в руки к Габриэлю полетел небольшой флакончик. – Лимфа той дряни, вытекла, когда ей в камень попал. Вид жалкий, отсутствующий. Ожоги отступят до вечера, но будут приходить во снах лица тех, кого увозили санитары. Возможно. А пока лишь оборванный мавр.

«Молчи», - требует даймон. Джереми опустил голову, щуря глаза и лихорадочно вздыхая. Немного погодя и встанет на ноги, - пальцы обеих рук осторожно касаются затылка, - ощущая неловкость со злостью на себя. Юмор не покидал француза и в таком положении. Толку-то молчать, если спрятать нечего – поневоле свидетель, и обрывки врезаются в мозг. Сид слышал и о тех, что сходили с ума радостно и дружно. Но присоединяться не решил. Крошечный островок безопасности, но встать он не позволил, легким толчком оставив отдыхать. Прохладная, и это после огня, ладонь накрыла затылок. Кровью захотелось порисовать, новое имя добавит в вечную книгу. Ещё больше прохладных прикосновений, шум листьев стал обезболивающим – отпустил лишь полностью здоровым, но руки целителя не уберегут от прекрасного внешнего вида гари на лице. Отметил постепенно заживающие на себе ожоги. Ничего не сказав, Хорас оставил ведьмака наедине с даймоном. В голову выстрелила новая, не слишком разумная затея…

- Зик? – хрипит парень. Рука тянется к чёрному пятну, пальцы что-то обжигает не позволяя дотронуться. Ладонь прикоснулась к обожжённому лицу, прикрыла веки – всё, как в тумане, но душит воздух, а крики не прекращаются, как и урчащий голос огня. - Tais-toi, Tomas, - и не заметил, что впервые назвал по имени...кого-то. Биться бы, кричать, словно заплаканный ребенок – вопреки разуму не бежит от огня, и его язычки радостно принимаются за преображение кожи. Уберег глаза – иное поглотила тлеющая, наскоро смоченная ткань. Хорас больше не видел змея, но тварь следовало убить, напрасно те, кто горячо и сладко благодарили, пытались уговорить его не лезть в ад. «Без вас разберусь», и в словах этих много накопилось злобы. Отпрянули. Хорас и сам рисковал задохнуться, но упрямо верил в свое всемогущество, в всевыживаемость – но иным бы не позволил. Потерянный в этом танце нашелся быстро, в одиночестве, словно крайний по собственной воле. Медиуму оставалось только чертыхнуться, почуяв перепалку – напрасно даймон убеждал и воззвал к разуму того, кто воле случая вверил жизнь поболее Сида. Обожжённая веревка упала вниз, оставив ценный дар на поживу огню, но он и не заметил. Вновь чертыхнулся и дернул безвольное тело американца. Нет, недостаточно ты ещё вынес, чтобы принять поцелуй смерти. Все ещё совсем не кончилось и воздух чист и свеж. Как в Индонезии, помнишь? На сей раз бережней, чем когда-либо.