Rеi

Мир оказался таким маленьким. Его сжали до каменной кишки, в нем не было больше слабых голосов, лишь сильные принимали участие в новом порядке. Темнота надёжно обнимала худые плечи – верной спутницей служит, верной подругой стала для Лирлин. Теплая, липкая, назойливая. Свет... ему уже были и не рады, одна птица в груди могла бы выдать свою носительницу. Зажмурится как маленький ребенок, и осторожность заставит заглянуть и в другие комнаты, прежде чем подкрадется поближе к голосу, спрячется в тени магии и камней. - Хватит мечтать, старик. Она не придет. Не спасет тебя. Нууу… пришла какая-то она. Кого спасать? Алю-демоницу, возможно, здесь ждут. Алю, чья кровь здесь петь будет. Невидимая голова подкралась поближе, но камни не выдадут шумом неумелую разбойницу.

Разумная девушка пошла бы обратно, под защиту тех, кто силу умножает с каждым новым бьющимся сердцем. Лирлин обернулась назад, но пользы будет с этого знания, что уже имеет на руках – ни малейшей. Стулья, что присущи явно для демонских туш – только вот подушечек сверху не хватает, а украшения, что могли бы порадовать глаз, есть. Вновь пригляделась в поисках улик. Долго смотрела и на морды – решилась пойти дальше. Каждый шаг выверяет по направлению к темноте, ее старой подруге. С каждым шагом отмеряя ещё один назад, если почуят ее. Глубоко в душе снова чувствовалось веселье, терялось ощущение ада за приливом азарта. Защити, Шар, милая, неразумную колдунью.

Скучают демоны, что приставлены к своей службе – сперва могли быть рьяными исполнителями, но после почет стал рутиной. Рутиной же является смысл каждой жизни, только ее обустраивают по-разному. Лирлин оставалась в тени, хоть магия и надежно уберегала, и до чутких ушей не достигнет ощущение чужого присутствия. Камень станет ей всем. Металась колдунья, оба прохода ее привлекали, но прежде глаза лиловые скользнули по каждому клочку воздуха в комнате, по предметам – что из этого таит в себе магию? Что может выдать ее?

Будьте готовы ко всему, и к предательству и непредвиденной обстановке, и тому, что нас могут ждать воплощение ужаса. - Предупреждаешь не верить и тебе? – чуть усмехнулась, но более не выдала ничем новой насмешки. Речи утомляли, чаще всего не оправдывали себя – попали в стены, пропитанные ужасом. – Мы быстро вышли. Слишком просто – вновь играют нами. Вновь руководят свыше – хоть садись в молитвенной позе и проклинай весь этот план. Точно не ожидают этого. Пойду я, скучно тут с вами. Бросила новый взгляд на клирика – предупреждение было услышано. Вуаль заклинания отведет взгляды любопытствующих, колдунью никто и не услышит, хотя сперва идет почти не таясь. [Невидимость]

Ими довольны были существа из других миров и тишине пришлось хуже всех – терзали ее множество глоток, все крутила головой, чтобы их сосчитать. Эхо неслышно, больше никто не кричит, не вопит, и не рычит «принадлежит этому». Привязанности твои – забава для них. Тише, Леви для Лирлин, Бродяга для остальных. Тише, драгоценный, не вручай им в лапы свои желания. Гаси их, прячь – огонь останется за каленым стеклом души. Пальцы касались трещин – отпрянешь от них? Оба смотрели – глаза зеленые, дымки ледяные, лишняя ноша для тифлинга, кто вмиг бы спрятался в густых кронах. Оставит котенка на плечах Бродяги, чмокнет в лоб – мягкая шерсть будет напоминанием о другом тепле. Немая тень следовала за посланником Имлатера, слезы и смех давно канули в несуществующую память – без интереса ткнула пальцем в гладкую кожу, словно дети пытаются шар воздушный ощутить. - Я пойду в левый проход. Или правый, - прошелестела колдунья, не обращая внимание более ни на что. Больше всего – на себя саму, лишь плащ запахнула потуже – негоже встречать бесов, соблазнять их, и потом чтобы полукровки плодились – на несчастье себе. На потеху другим.

Буду через полчасика, если понадоблюсь.

Почему ещё никто не вопит о голоде? страшно им всем, и запахи божественные >_<

Раунд 4 Не понять той, кто прячется за яркими красками тех, кто носит в себе лишь одну струну – не понять бесконечно упрямых той, чья жизнь была отдана элеинтскому ветру. Нет разума у них – только это их делает достойными забвению? Ведь память Глэнмора, чего не коснутся язычки внимания – мертво. В жизни тоже так может быть. Чародейка не забыла о боли, но чужая жизнь была дороже – не могла защитить себя Рисса, не могла и Аля – бой шел на радость гладкокожим псам. Не раз смотрела наверх. Не раз опускала взгляд вниз – пески, казалось, кишели заразой многих народов. Противно ступать на него… Соуса вновь спрятали у груди – но ткань не вечна, и жизнь довольная оставила след на нем – весу прибавилось. Закусила ткань, чтобы не кричать, но с усилием прижала окровавленную руку поверх, не позволит сбежать себе на беду. Его не вернут – кому подчиняются животные? Жестоко с ними потупили. Можно будет спросить у Иллариона – не сильна в богословии. Море волнуется раз Видит маленького мальчика, что хотел бы спрятаться ото всех за книгами, за стенами, а более всего от тех, кто подарил ему имя и плоть. Море волнуется два Вырастает из своей кожи – наделен особым даром, что здесь проявлен в полной силе. Могли бы научить полукровку, если бы захотели. Злость – его верный учитель. Стоило ради этого лишь несколько раз получить стрелы. Взгляд становится тупым, механически причиняет боль другим. Ты замираешь на три, где-то у моря внутри… Барбазу1: 173-114=59 Барбазу2: 440-114=326 Барбазу3: 440-114=326

Раунд 3 Хп: 114-85=29 Зрелище портится взрывами смеха, даже звон стали и вопли не могли бы спрятать плетение голоса на ветру. Видит вокруг псиные морды демонов, змеелюди оставляют после себя чешую – модницам пойдут на сумочки, за это и рабов могут подарить демонам в экзотической Тэе. Путались лица, путались места и время – значение это все не имело ни малейшего. Вторая стрела прошила плечо, но кожи обнаженной вновь видно не будет – вновь кровь зальет, иначе инкубы вдоволь бы налюбовались. Лишайте рук, мудрые, но ведь смех не утихнет, и за Риссу отомстит каждому. Взгляд того цвета, что не в чести у демонов, наткнулся на последнего, уверенного в себе воина. Угадай, кто к тебе пришел? Угадай, кто тебя заберет? Лирлин продолжала смеяться, кричать одной ей известные проклятия, некрепко качаясь на ногах. Барбазу1: 500 Барбазу2: 500 Барбазу3: 500 Юань-Ти: 450-52=398+52=450-72=378-55=323-127*Мог* 72*Каури*=124 Воин2: 350-146=204-55=149 Лучник2: 300-54=246-146=100-55=45

Не ценят тишину тут, не ценят, а красками алыми любуются изо дня в день. Прохрипит, задохнётся от кома в горле, упадёт, но сделать что? Закричать? Заговорить? Завоет, сгримасничает, обнимет руками тело обмякшее, и поднять попробует осторожно. Не лежи, не лежи, не лежи на месте! Увидят слабину. Потешаться. Посмеют желать! Сильная Лирлин-Лин-Лир. Не засыпай... глаза не закрывай! - Правда, красиво прорезают огонь белые и голубые нити? – улыбка, гримаска боли – все, что смог увидеть тифлинг. – Правда, здесь нас позвали для разнообразия? Решила не огорчать, но помощь пришлась впору – сломанное древко осталось, заставляя смеяться и плакать – что за безумие все вокруг? Что за фарс, за краски, боль, ненависть – чего злишься, милая Рисса, и лоб морщится женский – береги свою кожу, говорят суниты, смолоду. Соуса не слушали, игнорировали, скорее, – но поднявшись на высоту своего роста, больше не отпустили. - По сторонам смотри, драгоценный, не с куклой играй, - все крутит мутной головой по сторонам. Благодарно кивнет Иллариону, но тот в мыслях своих – не увидит. Его мысли видны и чисты, но жалости не заслуживают. Могла теперь магию творить, но память о боли не ушла, хотя рука и цела, и платье более похоже на лоскуты. Не права ты, Рисса из Кормира. Не ври хотя бы себе.

Бой. Раунд 2. Хп: 114-108=6 Много мудрости было отдано на оттачивание пения стрелы – почет тем, кто пал от нее, не должны чувствовать себя оскорбленными. Нет ощущения предательства – улыбайтесь, сэры и леди сэр. Улыбайтесь… Недостойный вопль боль, но она не воин. Не убийца даже, посредственность по жизни. Не слышно было жалобного хруста кости, но ощутила до кончиков пальцев – вместо руки теперь будущий обед для демонов. И не поймешь, где алая ткань сливается с алыми струйками – впору залюбоваться, но влажные дорожки проводят вечные следы у глаз. Слабостью одарили ее щедро… Не сразу заметила, что свобода подарила Соусу новые страхи – выскользнул и убежища как только дала слабину. Множество криков, ног и темнота, колдунья не отпустила далеко, хотя глаза давно видели лишь богатую палитру цвета огня. Видели, сколь беззащитна упавшая. Могли заметить, что медлила, укрывая котенка. Могли знать, что безразличие стирает границы страха. Барбазу1: 500 Барбазу2: 500 Барбазу3: 500 Юань-Ти: 450-52=398+52=450-72=378-55=323 Воин2: 350-146=204-55=149 Лучник1: 300-54=246-146=100-55=45 Лучник2: 300-54=246-146=100-55=45

Я всегда верю в лучшее - что из таких уборщиков у Невра будут неплохие ребята...) хорош же)) не слушайте нас, никогда не слушайте)

Да... добро надо делать из зла, больше не из чего оО

Будут ещё из будущего за вами наблюдать))

Хвостатому гримасничать только до беды головы безрогой. Не слишком обращает внимание на облик – себе дороже запоминать. Не хотела убивать – заставляют удары отражать. Лжет теперь сама себе – первые нападают. Кто-то, возможно, в последний раз, но только не хвостатый! Не будет тогда слушать никого – устали уши. Были лишь образы – размытые, вытянутые, короткие, кто-то более чувствительный к магии. Не сговариваясь Лирлин и Леви действовали. Поймала взгляд, поймала ладонь, просто напоминание после прикосновения к ней губ – только посмей вселить желание, демоны исполнят. Никогда не научится колдовать, как тифлинги. Встанет позади, вновь. Соус мордочку вытянет, но вопли чужие быстро заставят спрятаться.

Бой. Раунд 1. Не прогонишь воспоминания о боли, красноречиво встретились взглядами. Спроси у тех, что могли бы остаться живыми после твоих игр, женщина, что состоит из множества смол. Боль никогда не сотрется из памяти – даже если бусинки будут целы в чужой шкатулочке – не восковая доска, чтобы следа не оставить, сколь не желай. Впору тело разукрашивать вечными рисунками, но теперь демоны оставят свои подписи на белокожей. Не доверилась магии чужой - лишь взгляд убедил в желании помочь. Соус.. мы сможем с тобой? Пушистый комочек поглубже спрятался в прохладном огненном дожде. Холод помог ей вспомнить. [Мог: Это заклинание превращает тело союзника в живое железо. Вы приобретаете поглощение урона 15/адамантин и бонус усиления +6 к Силе, но при этом получаете штраф -6 к Ловкости. Вы имеете 50% шанс провала тайного заклинания и получаете штраф -8 к проверкам умений из-за брони, как если бы вы были одеты в полный латный доспех. Также вы приобретаете иммунитет к критическим ударам, болезням, электричеству, яду и оглушению. Вы получаете лишь половину урона от кислоты и огня любого происхождения.] Барбазу1: 500-10=490 Барбазу2: 500 Барбазу3: 500 Юань-Ти: 450-52=398 Маг1: 280-52=228 Маг2: 280-52=228 Воин1: 350 Воин2: 350 Лучник1: 300 Лучник2: 300

Не коснуться губ макушки, но назад не отойдёт хвостатый. - Испугаешься того, что увидишь, а может? Проклянёшь ли множество раз для того, чтобы не видеть лицо пятнистое, искажённое? Танар'ри, отец этого танар'ри и лучшим ребёнка наградили родители. Все дети идеальны. Все ужасны. Покажет занавес, а Лирлин-Лин-Лир боль отогнать. Сильная Лирлин-Лин-Лир. Дочка предка своего. Докажет, испепелит и Соуса гримаса восхищением сменится, - рассмеётся Бродяга. Покорно склонит голову, сделав вид, будто Соус позвал – ждала прикосновения, ждала покоя, тепла. Слабы девушки в этом пороке, в этих желаниях – не из железа созданы. Ведь мне, верь мне, верь, маленький хищник, не тронут тебя те, кто лакомится человеческой болью, и спрятать сможет и защитят.. оба. Видит теперь глаза тифлинга – как то мать и отец перед войной опекают. Свободная рука тянется к танар'ри, ловит и тянет к себе колдунья. Глупый, шепчет. Мой глупый, уголки губ искривлены, вдыхает запах серы словно амброзию. Видит что-то интересней, чем пятна, но страх не скроет. - Любит, солнце. До кончика хвоста.

-...Может вы и правы. -Сказал он сухо почти и без жизни. -Но пути иного я не вижу и надеждами несбыточными утешить не смогу. За абстрактным мирскую суть не скрою. Простите если подвёл, но всё же о милости попрошу, может быть последней, чем же? И что предложите? - Не нужно тебе ни прощение ни мнение наше – а нам оправдания. Будем тут баловаться, словно запертые в чулане дети? Будем ждать наказания родительского? Пусть Рисса слушает тебя, пусть остальные молчат – но я не хочу! Я не хочу больше умирать! И боль чтобы впивалась в кости – как прогнать эти воспоминания, клирик? Молитва спасет? Молись. – Запомнят и здесь – дороги назад не будет, - и взгляд скользнёт к комку и просьба прозвучит. – Соусу помочь. Помоги. Растерзают и не заметят. Чествуют питомцев сильных, а кошек, сплетничают, слабые боятся. - Насколько в тебе сильна кровь, насколько дышать легко и слушать приятно? Я всегда будут тебе верить, всегда обращать взгляд туда, куда смотришь ты. Буду позади, - смотрит вниз, за кудрями нет страшного мира для Соуса, - его опекать. Но насколько силен в тебе предок, что разума может лишить? Задает вопрос и глаза загорелись - сейчас самое важное знание получит.

уже психанула, спасибо))

Я сожалею, Лирлин, поверь, я этого на хотел. Но иного пути здесь и не было. Авернус нас ждал, и все были предупреждены насчёт того что нас тут может ждать. Продолжал говорить, но понимания от этого было не больше. Недоверие, злость, обида – вдоволь этого плескалось в глазах. - Не просила! Не требовала такого для себя – Шар отдайте свои предупреждения! Пускай Цирик пьет ваш разум как изысканное вино. Все лишь «может быть». И сжечь все может маленькая колдунья – может быть! Ведь время есть – не хватятся пленников вовремя, - хрипло рассмеялась, на грани истерики.

Лучше дождаться выхода на арену и попробовать договориться с нашими противниками о совместном побеге. Вряд ли это будут сами демоны, скорее такие же собратья по несчастью, как и мы. - Во что вы верите… Смешны. Что крысы будут смотреть в небо? Что пойдут против обманчивой надежды? Вы смешны… - едва слышно шепнула, Соусу ли, или же самой себе – не заботят чужие разумы. Отчетливо слышит крики, всегда будет слышать их песнь. Отчетливо камень пьет кожу, но на то его там и оставили. Здесь всегда голодны и всегда сыты.

Готовил к соблазнам, хвостатый, но ни капли сожаления не пролил о том, что кровь заменит жидкий страх. Зачем рискуешь! – хотела крикнуть, но слова застряли в горле, - зачем ищешь путь через пропасть. Затронутые планами и здесь и бесконечно далеко, всегда, навсегда. А смертным только плясать под чужую дудку – ценила теперь выбор Каннигана, и подумать не мог, что вновь окажется так прав. Запоминай на будущее, Лирлин – мужчины правы. Следует внимательнее за ними наблюдать. Предатель ли аасимар, или же безрассуден – глух к чужим мольбам. Испорчен, шептал когда-то Бродяга. Ребенок, сотворенный и из этого воздуха – счастлив… возможно. Бесконечно далек, дали понять ей боги. Бесконечно любим, о чем не догадывается. Только утонувший во тьме может не бояться более за себя. Только войдя в чужую душу больше не печешься о своей. Кукле присуще подобное вовлечение – прикосновения к коже казались кислотой. Оскорбление – но ведь виноваты потому, что вовремя не промолчали. Тянула носом солёных запах – ржавчиной крови был покрыт их новый «дом». Видела, нет, смотрела, с колючей ненавистью. - Зачем нам Арена? Бой, другой, десятый – продлевать агонию, зачем это нам? Зачем завели сюда слова, когда знал о том, что будет впереди. Он специально это сделал. Зря давали возможность говорить за всех… Печально смотрится рыжий комок в углу. Лелеет свои ощущения, боясь исчезнуть навсегда. Лишь раз подняла голову, змеей метнулась к дымку и прижала к себе – не плачь, малыш, пожалуйста, не плачь…

Я дома буду через час

не поддавайся стадному инстинкту))) у тебя режим бога, нинадо тут))

кроме тебя)