Rеi

Нам, старым и древним созданиям, немощным мертвякам ничего больше и не остается, - с иронией произнес лич. - А вы были обречены еще тогда, когда зашли в мой портал. За спинами всех потек яд, нарывающий весь день и выплеснувшийся срывающимся, но злобным голосом чародейки. - Хватит разливать воду, мразь и ошибка в самом своем существовании! Хватит делать вид, что на что-то способен, что можешь решать или же тонко настроен на глубокомысленную философскую беседу! Ты тень, обманка, неупокоенный дух, и место твое в забвении. Хочешь убивать ведомых - делай это, пока кто-нибудь не помог. Хочешь что-то взять - делай. А вы? - она обернулась к своим соратникам, - Стоите и разговариваете с нежитью, словно со старым знакомым. Этому тебя учили, клирик? Это вбивалось в голову служительнице Тира? Это завещалось хранительнице Миликки? Вы позорите своих учителей и мне противно находиться рядом. Противно слушать игру словами, вместо действий. Нас по очереди выкосят в чужой игре, только потому что не хотим играть без правил. Лирлин метнула бы в лича воспламенение, но не хотела отпускать голову Леви, метаясь между злобой и опустошением. Как же много хотелось достать ещё иголок из-под языка!

Это все сон, все сон, все сон, все сон...

А когда мы научимся делать эти сновидения осознанными? Раз - и нету лича =.=

- Нельзя оставлять его здесь. Он пришёл с нами и мы не должны его бросать. - Тогда заберем его с собой и.., - начала было Рисса, но была прервана. - Идиоты, - равнодушно заметила вслух Лирлин, больше себе, чем кому-либо ещё. Ритуалы нужно соблюдать, чтобы потом не было повода усомниться в собственных достоинствах и почестях. На лича колдунья не обратила ни малейшего внимания, взирая взглядом не менее пустым чем за закрытыми веками.

По голосу узнать в нем духа Леса не смогли бы? (если вдруг это наш второй)

Напрасно думаете, что в горе притупляется память, не так – каждое мгновение высекается раскаленным пером, чтобы навсегда остаться шрамами, ноющими на перемены погоды и событий. Вокруг зашевелились соратники, решающие, что делать с измученным телом, до сих пор согреваемое чужой жизнью. А кто-то до того кричал от отчаяния. Мертвым не больно, жалеют живых. Рыжая молча зарылась руками в волосы Бродяги, прижимая к себе и не оставляя одного перед выбором. Не было сил даже возражать, что «здесь» везде одинаковое. Пленники в этой Тюрьме. Пальцы судорожнее вцепились в плечо Леви. Из-за Ветренности ли распалось Единство, так говорил? Призрак отзвучавшего смеха не приходил, когда был нужен и когда его звали.

Раунд 2 Хп: 84-10=74 Дыхание ящера обжигает собственные сокровища, тот металл, что греет его брюхо на протяжении многих.. веков? Он слышал движение за ним и тихое недовольное шипение вырываются из уст человеческой женщины, пробирающейся к хвосту, за глаза, за слух. Наивно полагающая себя больше, чем просто обедом. Зашитые в кожу и кольчугу успевали здорово осыпать хозяина своей же пещеры ударами, стрелами и магией. Металл радостно забулькал, смешиваясь в однородную массу и слегка обжигая руки неласковым прикосновением. Не важно, пока не добраться до цели. Лирлин нервно икнула, обнаружив белесые глаза ближе, чем хотелось бы любой смертной. С кончиков пальцев срывается молния, неосознанно, стремлением выжить и помочь другим. Этого достаточно, чтобы ящер отвернулся и на том самом месте нашел пустоту без запаха. Красный дракон ХП:408-60=348-41=307 Силы остаются. Бешаба смиловалась. Келемвор провожает в загробный мир. Бродяга с дрожью пытается подняться, опираясь на ладони, а как поднимает голову – тьма закрывает веки глаз. Боли больше не чувствуешь. Чувствуешь только безмятежность, что дарит смерть. Были не готовы к подобному, и глаза вновь закрывает туманной пеленой, заставляя забыть об опасности, звоне и свисте стрел и мудрости, которой и так было отведено немного на огненную голову. Кому теперь молится? Не Бешабе ли, что берет под свое крыло сошедших с пути. Не Ловиатар, что целью ставит причинение боли. Служители вечно будут шептаться, что в крохотной капле сохраняется жизнь. Что кубок должен быть переполнен. Зачем тифлингам был хвост, если дальше он будет молчать. Она спрячет Бродягу за собой, которого больше здесь уже и не будет.

Бой Раунд 1 В древних свитках будет записано – но что нанесет перо мудрого и беспристрастного к суетам историка. Что заставит морщины на лбу погрубеть, а может быть и потянутся к стоящему невдалеке бокалу с жидкостью цвета густой крови. Они знают все, но никто не догадывается – откуда. Наверно, все они немножко колдуны. Лирлин не было видно, но по следам на коридорах угадывалось одиннадцать пар подошв. Одиннадцать неровных дыханий и окликов разной степени экспрессивности при виде огненного ящера. Хотя Лирлин.. молчала? Размазывая по неузнаваемому лицу все, что ровным слоем осело на коже и притупленных ощущениях. Слепота обостряет слух, делая его нежным и чувствительным. Почему она знает это? Почему все же бьет по больному? Паучья кожа на Лирлин: +5 природная защита, +5 против яда на три раунда Красный дракон ХП: 600-54=546 – 18 = 528

Да вы что, такое совершенное существо убивать... =.= *надо предложить дружбу*

Можете искать или не искать, я появлюсь часика через 2, может раньше, может позже.

Тоже видимо из соображений древние религии так установили... все же, все от влаги, как мне кажется, зависит. А может и не права.

Да, кстати, по поводу трупов. По "Парфюмеру" первые источники трупного разложения появлялись через 6-8 часов. Во Франции, где климат влажнее пустыни и ускорены все процессы. Здесь они должны засыхать даже без мумификации и особого запаха. *недобиолог мод офф*

Ну вот, настроение совсем не до душевных страданий >_< но надо =)

Неврар, Лирлин под невидимостью ушла

- Зализывайте раны. Не думаю, что это конец. Скоро портал откроется. Факты, говорят, самая упрямая в мире не-вещь. Один из них с упорством полз по направлению сознания рыжей, с завидной скоростью заполняя опустошенность своей явью. Последний воин Раззина съехал по стенке вниз и теперь наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. Лицо к лицу. Мысли осуждения и обвинения – а сама лучше? Даже не помнит, что именно заставило воина присесть отдохнуть с ней. И он об этом не сказал – не успел запомнить. Людей губят пороки, они сами готовы идти по головам остальных навстречу свободе и власти. Слова застревали и не желали плестись в яркую нить. Убийцы. Бездушные, как и те, что пали. Рыжая жалела уже себя, как по утраченному ребенку, кусала руки и беззвучно выла. Паскудное ощущение неприкосновенности. Беспомощности. Вседозволенности. За разговорами всхлипы терялись. За болью скрывались судорожные крики, затерявшиеся где-то внутри. Скоро найдут и будут жалеть. Канниган шептал, что участи хуже не сыскать. Знал ли, о чем говорит – а вон стоит, да хмуро оглядывается, на миг появившись в поле зрения. Мертвец безучастно смотрел, пока закончится эта бабская истерика. Он принял последний вдох от нее и должен был терпеть – участь хуже, чем быть съеденным рыбой для пирата! - Прости, - губы едва шевелятся, обращаясь к пустой оболочке. А себя сможешь простить? – ехидно улыбается. Проклятый! Не так много – ускользнуть от взглядов в боковой проход, накидывая покровы объятий леди потерь, придерживаясь стен и сливаясь с ними в одно настроение, цвет, запах. На губах даже мелькает улыбка, побег в соседний двор, за который позже будут ругать.

Сколько у нас внутриигрового времени приблизительно до портала?

Раунд 4 Рыжую все же заметили, пользуясь минутной передышкой и возможностью стереть грязную жидкость со своих верных товарищей, которые обычно разговаривать не умели. Бой теперь был не за идею, а за гордость, щедро отмерянную им богами, когда лепили они тела смертных в огромной кузнице. Или не лепили. Икота стремительно сокращала секунды для связных мыслей. Рыжие кудри заметили и заулюлюкали над беспомощно прибитой девушкой. Несомненно податливой, да только схватка ещё не завершена и разноцветный сброд продолжал планомерно выкашивать их ряды. Один поддается соблазну и хочет увести куклу для себя – глупышка вряд ли скоро сможет взять в руки оружие. Слишком тяжелое для ее рук. Перед глазами теперь маячит и на пробу клинком рисует узоры на коже, не оставляя пока следов. Приводит в движение лаву и злость, захлестнувшую сильнее магии. Не ожидает подвоха и падает замертво, от одного лишь прикосновения к лицу и пронизывающего ненавидящего взгляда над струйками воды. Проклятие смертных - их слабость и непреодолимая икота. Воин Раззина3: 53 - 15 = 38 Воин Раззина4: 58-58=0 Воин Катайра5: 58 (гипноз)

Резня и магические всполохи, предсмертные хрипы и отчаянные крики боли смешались в единственный фон и так познавшего кровь места. Колдунья сжималась в своем временном укрытии, с отчаяньем глядя то на собственные худые руки, то на упавшего совсем рядом тела светловолосого мужчины. Сун, беззаботная хранительница, зачем ты держишь рукой за пяту, чтобы окунуть в кровавую реку. Не хочу-не смогу-не стану частью их. Не перейму эту злость, жадность и слепую ярость только за то, что форма оказалась другого цвета. За то, что другие глаза приказали убивать. Не судья, но посвященный в веру Имлатера взывал к разуму и как никто не хотел кровопролития. Множить страдания и уничтожение. Не хотел лишать жизни даже этих зверей, опустившихся до удовлетворения низменных инстинктов, когда даже слова «человек» могли означать лишь добычу своего вида, которая лучше всего усваивалась. Лирлин часто хватала знания то тут, то там, и только покровительница знает, сколько дорог было посещено на лошади, пешком и изредка босиком. Кровавый подтек нового тела едва-едва остановился у ее ног. Милая проказница, я больше не могу… Если бы глаза оставались чистыми, заглянувший в них маг прочел бы животный испуг. Разум раз за разом сдавался перед страхом, продолжая царапать когтями гладкие отвесные стены. Изумруды мутнели за соленой влагой, омывающие темницу, скоро трещина на расстоянии руки срастется в сплошной камень. Темница ее тела была нерушима, а мысли хаотично бились друг об друга. Сад, Доби, осколки темного стекла в руках, ловушки из диковинного желтого металла, старые книги, одинаковая кровь. Крик застревал где-то в горле судорожными всхлипами, и сквозь губы проникала соленая воде. Ее много, она утомляет лучше любого заклинания. Биться об собственную клетку получалось очень недолго, уступая место тупому равнодушию к неясным и незнакомым ощущениям. Почему не слушается, чьи голоса и крики слышны рядом за песнью стали. Они прячутся так, чтобы не было видно. Они давят на грудь, сохраняя себя от нее. Не видно. Липкие пальцы страха хватают за шею и душат, оставляя только одного наблюдателя. Шуршание трех пар умелых лапок известило о том, что мать вернулась к своему укрытию между старых плит стен руин.

Такое ощущение что нас всех просто используют и стравливают вместе. Может, поступит мудрей и заключим перемирие? Хотя бы до того момента пока не будет видно за что воевать. -С этими словами клирик поднял руки пристально смотря в глаза лидеров. -Подумайте. - К чему мертвым артефакт, если у них не будет рук, чтобы его взять и не будет глаз, чтобы насладиться? - шепнула скорпиону колдунья, слушая вдохновленную речь, которая не дойдет до умов тех, кто уже пустил кровь. Инстинкт стал сильнее, как желание младенца прижаться к груди мамы и вдохнуть ее запах. Эгоистичное желание. Слепое стремление. Самка паукообразных с ней соглашалась, беззвучно щелкая клешнями и выбирая шанс сбежать или шанс получить добычу. Огневолосая, подари вдохновения ему на желанное действие, не дай дрогнуть руке, отведи несчастья на другого, недостойного ещё даров. Мог Катайр Девушка тихо шептала заклинания, в надежде, что за кучей камней ее никто не увидит.. иначе она сама создала себе ловушку, из которой никогда не выберется.

Язык безвольным грузом застрял во рту. Волшебница явно на что намекала, а ему нечего было сказать и он лишь пожав плечами помахав головой словно стряхивая наваждение и двинуться дальше к своему верблюду, не зная не то смеяться не то постыдиться, не то что-то иное. - Не обращай внимания, пилигрим, на то, что только выдает желаемое и не является на самом деле, - послышалось из ближайшего «тюка» на большом животном. – Горящие щеки от стыда легче сгорят на жаре. -------------- Их привели подышать новой пылью. Новой, в частицах которой сохранилось много старого. Неприкосновенная магия в стенах, в земле, в памяти. Места достаточно для всех, но можно расти и наверх, чтобы соседям было нескучно. Люди так делают, пока вширь они не могут из-за стали, крови и собственных цепей. Девушка обижено смотрела на Лицука – и отворачивалась. Тень прохлады поглотила их, но что ей до таких перемен. Тут бы проснуться окончательно, разогнать кровь по жилам… Кто-то грубо оттолкнул ее и ринулся в атаку, на острие чужого изогнутого меча и капли этой крови пролились на покрытый веснушками нос. Пропустила много важного. Но внезапно вся масса начала движение. Человеческий концентрат в маленьком пространстве забурлил и в воздухе явственно проступил запах железа и пота. Запах алчности. Лирлин забилась куда-то за статую, в нишу, где вместе с ней сидел одинокий скорпион. Так они и смотрели друг на друга – черные бусинки и на белую кожу.

Гм... и это нас ещё могут укорять в ветреном поведении >_<

*довольная повисла на шее и чмокнула клирика в щеку* спасибо =)) без помощи мастера наши тела - аморфная однородная масса...

Почти что диалог с Алмериком.)

которую уже..год не видел по собственному желанию?)