DAO занят кемто другим :)

Какие все ранимые)) Я же шучу))

Вот Тинка жопка, не сдержалась :P

Жозефин хотела сказать, что будь она мужчиной, то тоже бы усомнилась в непорочности Мари, так что неудивительно, что с замужеством у нее не сложилась при всех ее деньгах. И вообще вряд ли кто на ней жениться без официальной проверки на эту самую непорочность. Ну и много чего еще, все в таком духе. Но тут Жозефин почувствовала на плечах теплые руки Кристэль и пламя, разгоревшееся в душе девушки начало успокаиваться. - Бог тебе судья, сестра, - махнула она рукой, - я всего лишь человек.

- Сестра, что ты такое говоришь?! - воскликнула Мари в непритворном изумлении - Спаситель наш сказал это на площади полной грешников, а ты заявляешь это в святом монастыре! Уж не хочешь ли ты сказать, что тут не найдется непорочных дев?! - Считаешь себя непорочной девой? - испытывающе произнесла Жозефин. - Не гордыня ли в тебе говорит это, сестра?

- Это все наговоры! И.... и грубые слова... как тебе только доверили носить эту шапочку благочестия? - Аниждю была в растерянности. - Мне казалось, что сестра Констанс занималась чем-то плохим... я не знаю, чем точно, но ощущения были, что чем-то запретным и постыдным... Колдовством каким-то с исчезновением... А сестра Бернадетт должна была знать о таких деяниях... ведь только правда спасет нас. От демонов и бесов. - Никаким колдовством они там не занимались! Врешь ты все! - Так виновна или нет? Понимаешь ли ты, дитя, оправдывая блудницу, - возвысила голос Бернадетт, - что мужчина тот по облику родом прямо из Гаскони? Понимаешь, что сестра твоя во Христе, коли согрешила, виновна не в мирских слабостях, а в тяжком преступлении против Господа, ибо дева, что не сумела усмирить плоть свою, приняв постриг, суть мерзостна пред Господом под сенью святой обители? Понимаешь, что повинна она не просто в сношении и мужчиной, а с возможным пособником врагов наших, посредством которых ты и оказалась здесь? Разумеешь ли, что не просто так он оказался в тех зарослях и хоронился общества людского?! - Приоресса впилась пылающим взором в несчастную. - Говори. - Нет! - потянула Жозефин и топнула ножкой, мол, ничего не скажу, и отвернулась к стене. Затем поколебалась. Слова Бернадетт о том, что сестра Констанс может быть причастна к заговору пошатнули упрямство девушки. Она вздохнула. - Занимались внебрачной связью, а не колдовством, - грустно сказала Жозефин, но потом обернулась и уже уверенным голосом гневно сказала: - Но кто безгрешен - пусть первый бросит в нее камень!

- Лепетала давеча блаженная сия про трения непотребные, сестра Маргарита, - кивнула Бернадетт, поджав губы, - Да я, признаться, и не внимала речам бедняжки. Не до того было, и потом видимость нередко обманывает малых сих. Впрочем, - она обернулась к Жозефин, уже начавшей, по обыкновению, оправдываться и выкручиваться: - не прояснишь ли ты нам ситуацию, сестра? Кто был тот мужчина, с коим застала ты сестру Констанс, и что ты на самом деле видела? И во имя спасения души твоей, дитя, совет тебе мой от сердца: на сей раз не лги. Тем паче, что Констанс среди нас я не наблюдаю, а вкупе с тем, в чём подозреваю я Жюстин, картина складывается и впрямь удручающая. - Я же и рассказывала, что козленка мы искали и наткнулись на привал того гасконца. Как зовут - не знаю, впервые видела я его здесь. Мясо он жарил, вот и я подумала, не нашел ли тот потерявшуюся скотинку в поле и не присвоил ли себе. Оказалось не виновен он. Да и Констанс не виновна ни в чем. Она никого не убила, не покалечила и ничего не украла. А если и виновна в мирских слабостях, то заслуживает прощенья, а не ябид отсталых умом, которые только порадуются, если сестру накажут, да посуровей. Жозефин скрестила руки, закрываясь от окружающих.

- Мари осуждающе покачала головой - пост это испытание для твердых в вере и сильных духом, а вовсе не пытка для тех, кто не понимает его сути и смысла. Испокон веков на блаженных строгость поста не распространялась, так же как на больных и малых детей. Поэтмоу не надо никого жечь и мучать, с этим прекрасно справятся понаехавшие инквизиторы. - Для тех, кто грызет уши человечьи - то есть высшее благо, а не пытка. С тех самых пор, как Господь появился на этой земле.

- Никакая она не блаженная, - заявила Жозефин. - А бесовским отродьем одержимая и любит, когда другим делают больно. Ох, любит. Показала свое лицо истинное отвратительное, а теперь ищет к кому подлизаться, изворотливая душонка. И сколько можно повторять - не ела я того мяса, а выплюнула, а разжевала, чтоб убедиться, что это не козел наш пропавший украденный. Сестра Констанс это бы и перед Богом подтвердила бы. И вообще - кто тут свиные уши за обе щеки трескает - того надо в клетку посадить и железом пожечь, для ее же души блага. Так то.

- Кто-нибудь помнит что делал вечером, в частности что пил и ел? Не могли же мы все по своей воле натворить такое. - Я тоже думаю, что это от вареной капусты всё! - воскликнула Жозефин, а потом смутилась и замолчала.

Пекарь подошла поближе к Жозефин. То ли подбодрить, то ли в компании убийцы демонов спокойнее. Или и то, и другое. Жозефин взяла Кристэль за руку и прижалась плечом к ее плечу. Наступало время, когда лучше держаться вместе, а то кто знает из какой стены еще демоны небось полезут. Однако костер девушку страшил еще больше, ведь она ничего не сделала. Да и остальные вряд ли способны на такие черные дела, по крайней мере из тех, кого Жозефин знала. Что же это за политика у матери Жюстин "бей всех, а Господь разберется"...