Elshe

Нижняя палуба На плечо Лемана опустилась затянутая в перчатку рука второго безмолвного, пытаясь удержать на месте: Прижав ладонь к уху, Обвинитель, судя по тону, отдал несколько приказов на корабельном диалекте и сказал, не скрывая раздражения: - Мои люди наведут здесь порядок. Вы сейчас пойдете со мной. Мне нет дела до служки и чужакам здесь тоже делать нечего. Понятно?

Нижняя палуба Один из безмолвных, повинуясь приказу, развернулся назад и потянул за собой пленника. Пленник, тоже прислушивавшийся к крикам в толпе, ухмылялся. Схваченный за рукав трюмник толкнул Лемана в плечо, выдернул руку, крикнул на низком готике: - Отпусти, полоумный! Не слышишь, выродки наверх вылезли, толпой сюда идут! Обвинитель, спина которого маячила в паре шагов впереди, повернул к аколитам. На него и второго безмолвного косились неприязненно, но тяжелые плащи и сжимаемые в руках дробовики внушали достаточно уважения. Толпа нехотя расступалась. - Из старых трюмов идут вооруженные люди, - сказал Плас. - Убивают тех, кто пытается им помешать. Вы нашли свою спутницу, - кивок в сторону Рии. - Теперь вы идете вместе со мной. Нам здесь сейчас делать нечего, особенно - вам.

Обвинитель отмахнулся от Лемана, глянул на святого отца, бросил что-то подчиненным и, набычившись, развернулся в сторону бара, расталкивая подвернувшихся трюмников.

Нижняя палуба А за дверью душевой, стоило процессии с заботливо поддерживаемым за локоток давешним пленником, и чуть менее заботливо подпихиваемыми Гаем и Леманом, царило столпотворение. Людей было, пожалуй, слишком много даже для разгара дня. Там, где в нескольких шагах позади располагалось заведение Ярна, толпа была особенно плотной. Что-то кричали на корабельном диалекте сразу несколько голосов - и все разное. Послышались выстрелы. Теперь они должны были быть слышны отчетливо даже сестре, не говоря уже об аколитах и безмолвных. Обвинитель сжал челюсти так, что на скулах заходили желваки, повторил, резко и зло: - Уходим. Аколитов снова подтолкнули в спины.

Душевая - А до того, что кое-кто из ваших людей мечтает сгноить весь корабль в пучинах варпа вам тоже нет дела? - не удержался псайкер от шпильки. - Ну ничего. Это временно. - он вздохнул и направился к двери, отсюда в любом случае следовало уходить. - Они убили Хана, как только решили, что он слишком мешает им. Охрана погибла вместе с ним. Капеллан зверски убит на святом месте. Возможно, сейчас они пришли за вами. Я бы, на вашем месте, постарался мыслить шире. В лопатку разговорившегося Лемана пребольно ткнулся ствол дробовика.

Душевая - Моим людям нет дела до трюмов, - последовал ответ. - Уходим.

Душевая Обвинитель протянул руку, отдернул одеяло, помолчал и наконец сказал: - Взять. Всех. Дробовики, не ставшие легче от слов Гая, недвусмысленно указали аколитам на дверь. Лицо пленника на мгновение исказилось от страха, но он тут же взял себя в руки и дал себя поднять.

- Повторяй, - последовал приказ. Пленник медленно повторил за псайкером требуемые слова. Обвинитель переводил с одного на другого тяжелый взгляд, потом махнул рукой, приказывая Леману замолчать, повернулся к святому отцу: - Теперь ты говори.

Пленник Лемана решительно проигнорировал, хоть и не без усилий. Обвинитель смотрел на Лемана в упор, вероятно, ожидая продолжения пламенной речи.

В душевой, вопреки опасениям Лемана, ничего не изменилось. Увидев, что пленный накрыт тряпкой, клирик хмыкнул, но ничего не сказал и отошел в сторону, пропуская Обвинителя внутрь. Едва безмолвные увидели, в каком положении очутился их товарищ, как стволы дробовиков уже были направлены на аколитов, оттесняя их к ржавой стене. Обвинитель присел на корточки рядом с пленником, осторожно потряс за плечо: - Очнись, брат. И добавил, когда спящий встрепенулся и попытался сесть, морщась от боли в затекших руках: - Говори. Пленник заговорил. Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить ситуацию. Говорил он недолго, короткими отрывочными фразами. Говорил, что ночью, когда он после дежурства спускался в казармы, на него напали пятеро. Он понятия не имеет, как в этой компании оказался святой отец и принял бы его за самозванца (кивок в сторону Гая) но с ними ходит настоящая сороритка... по меньшей мере, броня и оружие у нее настоящие, и если и отобрали у кого, то только подло напав исподтишка, как на него самого... Говорил, что эти (снова кивок) уже убили кого-то на нижней палубе. Что среди них есть один (тут последовало описание Арнеба), и он, пленик, своими глазами видел, как тот творил запрещенное колдовство, от которого помутился его, пленника, разум. И это во время пути! А закончив говорить и виновато опустив встрепанную голову, хрипло просил прощения, что не справился сам с приблудной шайкой. Дула дробовиков смотрели на Лемана и святого отца. Так же, даже не моргая, смотрел Обвинитель. Смотрел и молчал. Потом коротко бросил: - Теперь вы говорите.

- Сюда сейчас спустятся безмолвные, - сказал он. - Надеюсь, все закончится тем, что они заберут наших пленных, но дело может обернуться по-всякому, так что лучше бы вам переждать где-нибудь, пока они не уйдут, - он осознавал, что бандитам такие новости могут не понравиться, но менять что-то было уже поздно. Седой, вмиг растерявший свое туповатое благодушие, глянул на Гая недобро. - Тьфу! - сказал он. - Чужаки. Как ни втираетесь, а чужаки и есть. Мало нам своего дерьма, так еще это сверху тащите. Пустили, называется. Пойду Мичу скажу, - и поспешил за дверь.

- Заходите еще, святой отец, - пропела Флавия, - и кудрявого с собой приводите! Вторая женщина, видя, что нежданные посетители готовы уйти, кажется, вздохнула с облегчением.

А сам-то Двельт к себе в душу никого не пускает? Женщины переглянулись. - Да кому он нужен? - сказала Флавия. - С таким свяжешься, потом неприятностей не оберешься, коли что не так. Мало ли какие у него дела там наверху. А мы тут тихо живем, нам проблем не надо. - Добился своего, двоих переманил. Сколько ж можно? - Кто ж его знает? - ответила первая. - Он то два дня кряду, то носу неделями не кажет. Может и не явится, мы только свободнее вздохнем.

Флавия пожала плечами, а первая женщина недовольно буркнула: - Девицы как девицы. Все при них, никто нос не воротил. Одна рыжая такая, справная, с родинкой большой такой вот тут, - ладонь с хлопком приземлилась пониже спины, указывая точное местоположение путеводной родинки, - вторая чернявая да маленькая.

Флавия фыркнула. - Ты никак засмотрелся и не слушал, а? Сказала же, ходит да распрашивает что да как, как девочкам жизнь такая. Мы думаем, что он наверх в слуги их набирает. С заделом, ежели таким как вы в пути скучно сделается, так сразу и развеселят. Двоих уже сманил, гад - поболтал с ними, мы на следующий день глядь - а их и след простыл.

Первая женщина не выдержала, дернула вторую за сорочку, словно призывая замолчать, но Флавию, проникшуюся к почтительному гостю прямо-таки невероятным доверием, было не остановить. - Двельт, чтоб его выродки сожрали! - заявила госпожа, стремительно избавляясь от тонкого налета аристократичности. - Слуги от него воют, да еще сюда повадился, старый хрен! Флавия спохватилась, умолкла и снова мило заулыбалась.

Теплая и уютная темница, в которую так приятно возвращаться Подталкиваемые дробовиками, через минуту Арнеб и Гидеон вновь оказались за решеткой. Еще через минуту появился Плас, остановился перед камерой, задумчиво поглаживая шрамы на щеке, потом кивнул двоим подчиненным и двинулся в направлении выхода. Гнездо разврата Скажи для начала, как тебя зовут, красавица? - Мы хотели задать вам несколько вопросов. - выдавил кучерявый, чтобы хоть как-то прояснить обстановку. Из-за ширмы раздалось ворчание: - Еще одни, которым только поговорить и надо, только время отнимают... Следом появилась вторая хозяйка, сменившая неряшливую сорочку на пестрое платье, но сохранившая недовольное выражение лица. Первая женщина закатила глаза, шепнула заговорщицки и многообещающе: - Вы на нее не обращайте внимания, отец, мы тут гостей умеем встречать! - и подмигнула Леману. Потом представилась с кокетливой улыбкой: - Я - Флавия. Вторая хмыкнула и убрела к шкафчику у стены, перебирать бутылки, мало чем отличающиеся от тех, что стояли в баре Ярна.

Гнездо разврата - М-мы вообще-то по делу пришли. Псайкер покосился на святого отца и нервно кашлянул в кулак. Пустотница хихикнула. - Какой нетерпеливый. А вы, отец, тоже сразу к делу перейти желаете?

- У вас здесь очень... мило. Вывеска снаружи не отражает внутреннего содержания. Святой отец, похоже, чувствовал себя здесь довольно уютно, уже даже расположился в кресле. Леман же так и остался стоять на ногах посреди комнаты с выражением легкого потрясения на лице разглядывая интерьер и двух хозяюшек. Кажется, он на некоторое время потерял дар речи. Первая женщина глянула на гостей и убрела куда-то за ширму, где принялась шуршать. Вторая, все так же сияя улыбкой, поправила сползающую с бледного плеча сорочку (отчего та удивительным образом сползла еще сильнее): - Благодарю, святой отец, - и проворковала за спиной Лемана: - Устраивайся поудобнее, красавчик.

- И постилась, - ввернули мелодичным голосом. - Оттого и сварлива. За спиной негостеприимной женщины возникла еще одна, тоже не слишком нарядно одетая, но миловидная и сияющая улыбкой. Она приобняла товарку за плечи, отодвинула в сторонку, освобождая проход и пропела: - Проходите, отец. Желаете чего-нибудь?

Сухая темница с хорошим освещением и удобными лавочками, из которой даже уходить не хочется, но придется Обвинитель сидел, сложив на столе руки. При звуке открывающейся двери он поднял голову и тяжело глянул на вошедших Обитель порока Подойдя к двери, он постучал и, на всякий случай накинув капюшон на голову, стал ждать. Дверь открыла, далеко не сразу, заспанная пустотница в мятом балахоне и хрипло рявкнула на корабельном диалекте, потом проморгалась, присмотрелась и удивленно сказала: - Святой отец?

Сухая темница с хорошим освещением В казармах одна партия безмолвных сменилась другой, потом решетка открылась, гостеприимные дробовики качнулись в направлении одной из дверей, призывая Гидеона и Арнеба следовать в указанном направлении

Снаружи бордель никоим образом не оправдывал свое громкое название и не походил на заведение, способное потрясти юного псайкера и изменить всю его жизнь. Еще одна металлическая коробка с неприметной дверцей и не слишком выразительной вывеской над ней. На вывеске было изображено... нечто. То ли исчадие варпа, готовое к атаке, то ли кокетливо изогнувшаяся и манящая прохожего пальчиком девица - неизвестный художник оставался неизвестным не без причин. Дверь была закрыта.

Душевая Она натянула и закрепила перчатки, посмотрела на Сида, задумчиво наморщила нос и пошла в душевую, посмотреть и на второго пленника. Светлая головка осторожно высунулась из-за двери. Пленник вскинул голову. Он сидел привалившись к стене одним плечом, волосы высохли и теперь торчали вверх сосульками. Сестре достался пристальный взгляд.

- Я тебя отпускаю Зекка, недоверчиво слушавшая святого отца, при последних словах оживилась, выбралась со своего самодельного лежбища, вернулась, воровато оглянувшись, прихватила измятую шелковую простынь, зажала комком под мышкой и бочком-бочком протиснулась в дверь. Через секунду по перекладинам лестницы уже застучали грубые ботинки, еще через секунду - пленницы и след простыл