Диониза

Хмыкает, никак не реагируя на удар, лишь беззвучно смеются вновь открывшиеся серые глаза. - У меня было две отмычки. - желание показать ей язык или дернуть за серебристый локон, словно мальчишка, впрочем, так желанием и остается, - Их всегда две, за исключением редких случаев, вот как сейчас. К тому же, ты в той клетке отлично помещалась, я даже позавидовал. А серьезно, - тихо вздыхает, задумчиво глядя в черные омуты девичьих глаз, - Вот представь, я вскрываю замок своей клетки сразу же, как нас туда засунули и оставили одних. Выхожу в коридор, вскрываю твою клетку - и вниз спускается стражник. И зовет еще стражу, потому что пустая клетка видна еще с середины лестницы. Или, допустим, я успеваю вытащить нас до того, как кто-нибудь придет на проверку. Мы в подвале, над нами полно стражи, выход со склада мы бы быстро не нашли. Итог - нас возвращают в клетки, но уже связанными и без отмычек. Ну, разве что тебя бы не связали. - а вот ему бы еще и сапогами по ребрам прошлись, для острастки, - Поэтому нужно было выждать. Просчитать варианты. Понимаешь?

- Очень. - довольно блестят глаза из-под ресниц, - Кровать вообще лучшее место в доме. Хорошо бы еще снять пропахшую гарью куртку, но мягкое ложе и так слишком расслабляет, особенно после почти полутора суток в клетке в позе эмбриона и экстремальных забегов после. - А насчет занятий... надо будет научить тебя вскрывать замки. Это тоже весело.

А лежать не в пример лучше, чем сидеть, даже головная боль отодвинулась в сторону. - Мм... без оглядки на прошлое? - отсутствие ожидаемой реакции на вольность если и удивляет, то не сильно, скользит по тонкому девичьему профилю взгляд из-под длинных ресниц, - Это слишком философский вопрос, а я человек простой, в тонкие материи не вникаю. - насмешливо отзывается, довольно вытягиваясь на кровати. Жаль только, на спину лечь нельзя. - А в целом, - тон голоса серьёзнеет, теряя насмешку, - Мне нравится то, чем я занимаюсь, иначе я бы давно нашел себе другое занятие. А тебе? Нравится такая жизнь?

Серые глаза, открывшись, уходят взглядом к окну. Ренэйл долго молчит, свободная ладонь на долю мгновения касается кожаного шнурка в вырезе рубашки под курткой. Кулон, что мать надела на его шею незадолго до того, как уйти. Тогда она сказала, что он принадлежал его отцу, со временем Рэн понял, что это не так, но подарок все равно носил - как память. - Сложно сказать. - нарушают тишину комнаты негромкие слова, - Скорее, я хотел, чтобы она взяла меня с собой. Путешествовать, посмотреть вблизи на аравели, паруса которых видел вдали. - он, конечно, пытался пробраться и посмотреть поближе, но этими воспоминаниями не хотелось делиться. В них было мало приятного. - Наш дом стоял на отшибе, ближе к морю, чем к городу, и ночью с пустоши порой приходили варгесты. Я видел дом нашей крепостью, а себя - её защитником. - повернув голову, Рэн находит черные глаза взглядом, - Когда мать ушла, я не сразу осознал, что она не вернется. В двенадцать мыслишь иначе. Тогда я просто сильно обиделся, что меня не взяли с собой, и решил, что тоже уйду, и буду путешествовать сам. - усмешка дрожит в изломе губ, блестит в глубине серых глаз, - Вот и ... путешествую. Осторожно отодвинувшись от спинки, Ренэйл гибко, по-кошачьи тянется - и сползает ниже, ложась боком на кровать, лицом к Аслауг. - Кровать тут одна, а я тоже хочу полежать. - насмешливо заявляет он, глядя в омуты черных глаз. К тому же так он точно не будет больше цеплять стену затылком.

С виду мужчина кажется спящим, и даже скользящая по губам усмешка не портит этого впечатления - мало ли, что ему снится? Вот только Ренэйл не спит, раздумывая над прозвучавшим вопросом. Вполне логичным в свете обсуждаемого. Конечно, можно промолчать, но ловит себя на мысли, что внутренне совсем не против разговора. То, что обычно умалчивается, не тайна великая. - Я из Антивы. - после минутного молчания отзывается Рэн, - Вырос в заливе Риалто. Моя мать долийка, её изгнали из клана за связь с мужчиной. Точнее, за то, что понесла не эльфа. - тихий смешок, - Представляешь меня эльфом? - глаза все так же закрыты, лишь веселая прежде усмешка окрашивается горечью, - Она всегда говорила, что отец умер, но я быстро понял, что это не так - причины его смерти ежегодно менялись. А еще мать очень хотела вернуться в клан, с тех самых пор, как перестала ждать возвращения моего отца. Мне было лет двенадцать, или около того, когда её согласился принять какой-то из соседних кланов, и я наивно полагал... - глубоко вздохнув, он обрывает себя, откидывает голову назад, чтобы тут же, поморщившись, отстраниться. Лучше бы остался сидеть на стуле, право слово. - Вобщем, в одно далеко не прекрасное утро она просто исчезла, оставив мне немного денег и записку, что я уже достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе самостоятельно. - приоткрывшись, серые глаза мимолетно касаются девичьего лица и вновь скрываются за завесой черных ресниц.

Не открывая глаз, тихо смеётся, качнув головой, чуть заметно морщась в следующее мгновение, все же зацепив едва затянувшейся раной стену. - Это я еще волосы обрезал, а то выглядел бы не хуже какого-нибудь эльфа. - веселая усмешка скользит по губам, не желая уходить. Поспать, конечно, все же надо, а к ночи он достанет какое-нибудь зелье от головной боли, но когда ещё у них будет время вот так спокойно поговорить, никуда не торопясь? Поэтому отпускать сознание в сон Рэн совершенно не спешит.

Улыбается её словам, пытаясь удобнее устроиться на стуле. И поднимая голову уже через минуту, некоторое время рассматривая хмурое, сосредоточенное личико, и взгляд, изучающий потолок. Тихо хмыкает, вставая, обходит широкую кровать, чтобы бесцеремонно опуститься на нее с другой стороны, на расстоянии ладони от Аслауг. - Здесь мягче. - насмешливо отвечает на немой вопрос в черных глазах, качает головой, - Не думай о прошлом, его уже не изменишь. Учись спать, когда нужно, а не когда хочется. А еще - хочешь страшную тайну? - опереться спиной о спинку кровати, заложить руку за голову, чтобы не касаться стены разбитым затылком, в который уже раз прикрывая глаза, - Моя мать тоже была эльфийкой.

Почему. Горькая усмешка мимолетно скользит по губам. Потому что была не нужна, ничего более. Вслух он этого не произнесет, не видит необходимости. Лишь мысль скользит по краю сознания - её отец хотя бы не забыл о существовании той, к рождению которой имел самое прямое отношение. - Верно. - отзывается, глядя в черные глаза, - Но все мы в чем-то эгоисты, поэтому я тебя не виню. - о том, что Анку уже в курсе этих самых связей, Рэн тоже не скажет, не сейчас так точно. - Отдыхай. - повторяет он, вновь откидываясь на спинку стула, закрывая глаза, - Ты ранена, телу нужно время на восстановление, даже если сейчас тебе кажется, что все уже прошло. Неизвестно, где мы будем спать этой ночью, и будем ли спать вообще, так что нужно пользоваться временем, пока оно у нас есть.

- Он твой отец. - падают в тишину комнаты слова. Ренэйл поднимает голову, обращая взгляд к Аслауг. - Что же в этом нелепого? - в серых глазах нет насмешки, и неприятия в них тоже не читается. Он некоторое время молчит, прежде чем добавить: - Я вот знаю о своем отце лишь то, что он был. Просто потому, что для рождения ребенка нужны двое. А Зигфрид... ты же не взяла деньги, верно? Остальное не имеет значения.

Шуршание покрывала рядом. Неужели хочет встать? До вечера каких-то пара с небольшим часов, и вряд ли им предстоит спокойная ночь, чтобы пренебрегать отдыхом сейчас. Хочется верить, Аслауг это понимает. Её слова трогают уголки губ усмешкой. - Не приму. - слышится тихий ответ, хоть глаз наемник так и не открывает, - Говори, как есть.

- Деньги? - хмурится, отмечая, как от него старательно отводят взгляд, - Он напрямую связан с фанатиками, учитывая, как много среди них стражников. Зачем такому, как он, предлагать тебе деньги и отпускать с наказом покинуть город? - вырывается словно само собой. Похоже, что слова Киян - правда, и от этого внезапно горько. Но вытягивать объяснение против её воли он не станет. - Не хочешь, не говори. Я не буду настаивать. - Рэн встает, отходя к окну, попутно возвращая стакан на столик. Но происходящее на улице слишком созвучно мыслям, и он возвращается, опускаясь на стул, с которого немногим ранее встал Анку. - Отдохни, до вечера мы останемся здесь. - скользнув по девичьей фигурке взглядом, Ренэйл откидывается на спинку стула и прикрывает глаза. Ему тоже не помешает немного отдыха.

Руку с тканью цепко схватила тонкая ладошка. Значит, приходит в себя. Улыбнувшись, Ренэйл аккуратно высвободил ладонь, откладывая влажную ткань в сторону, второй рукой придерживая тут же попытавшуюся было встать напарницу. Ослабевшее тело, впрочем, тут же рухнуло обратно, а Рэн тихо вздохнул. - Не вставай, тебе еще рано. - чуть запоздало произносит он, и, усмехнувшись, качает головой, - Нет, всё еще далеко не кончилось. И дракона не убили, он ранен, сбежал и всё ещё может вернуться. - в серых глазах насмешливый блеск, что ничуть не умаляет внимательность взгляда, - "Огр" сгорел, наши собираются у "Золотого колокола", вернее, там, где он находился утром. Но раньше вечера мы туда не пойдем, тебе нужно отдохнуть. - в смотрящих на него темных глазах еще видна дымка долгого беспамятства, и вместо желаемых вопросов Рэн спрашивает лишь: - Хочешь пить? - и встает, не дожидаясь ответа, отходя к столику с кувшином, возвращаясь несколькими секундами спустя с наполненным водой стаканом. Качает головой, не позволяя беляночке подняться, одной рукой приподнимает её голову, второй подносит к губам стакан, забирает по первому останавливающему жесту. Но сказанное Анку не оставляет мысли. - Аслауг, скажи, чего от тебя хотел Зигфрид, там, в темнице? - во взгляде больше нет насмешки, лишь цепкое внимание и ожидание ответа.

Был сожжен. Вот значит как. Мрачно сжимаются в тонкую полоску губы. Значит, и все его вещи, оставшиеся в комнате... не то, чтобы там было что-то сильно ценное, но все же... О том, кому понадобилось поджигать таверну, если не фанатикам Урзары, он спрашивать не будет. Ясно же, что Анку не ответит, иначе бы сказал сразу. Поэтому Рэн лишь молча кивает, глядя в фиалковые глаза. Он поговорит с Аслауг. И будет осторожен на обратном пути. Скорее всего, они придут к "Колоколу" уже вечером. Взгляд серых глаз провожает Анку до двери, возвращается к девичьему лицу после. Тихо вздохнув, Ренэйл качает головой. Тень усмешки трогает губы, очередной кусочек чистой ткани смачивается водой, после чего мягко касается девичьего лба, щек губ. - Ну же, красоточка, хватит спать. - негромко произносит он, ткань скользит вниз по тонкой шее, - Просыпайся, Аслауг, время послеобеденного сна давно прошло. Поцеловать её что ли, в целях воспитательного эффекта?

Молча протягивает кувшин, так же молча забирает обратно. Слушает Анку, но смотрит на безмятежное лицо в окружении рассыпавшихся вокруг седых прядей. Чуть кивает, то ли старшему товарищу, то ли своим мыслям, опускает кувшин с водой на столик, оборачивается, находя фиалковые глаза взглядом. - Возможно, я тоже не стану спрашивать её о родителях. - произносит он, - Но о чем с ней говорил Зигфрид, спрошу обязательно. - и вновь молчит, положив ладонь на прикроватный столбик. Значит, ящерица ранена, и лишь потому оставила город в покое, пусть и на время. Скорее всего, не без помощи Анку. - Хорошо. - согласно склоняет голову в ответ, - А "Веселый огр"? Почему не там?

Сейчас Рэн откровенно порадовался, что сидит. Взгляд метнулся к все еще пребывающей без сознания девушке. Беляночка - внебрачная дочь Зигфрида?.. Насколько это правда? С другой стороны - почему бы и нет, Анку прав, они ничего не знают ни о ее прошлом, ни о семье... Кроме разве что того, что она - полукровка. - Если Зигфрид - её отец, то у него был роман с эльфийкой. - наконец отзывается он, вновь оборачиваясь к Анку, - Киян говорила что-то о том, кем была та женщина? - некоторое время молчит, ерошит ладонью волосы, чуть поморщившись, невзначай зацепив затылок. Рука возвращается на кровать, сминая покрывало в кулаке. Аслауг - смышленая девчонка, хороший напарник, так какая к Создателю разница, кто ее родители? - Подождем, пока она придет в себя и спросим у неё самой. - тихо говорит, вставая, - Пойду, поищу здесь еще воды. В конце концов, кухня тут тоже где-то должна быть. Покинув комнату, Ренэйл возвращается десятью минутами спустя с кувшином в руках. На мокрых волосах кое-где блестят капельки воды. - Пить хочешь? - серые глаза касаются фиалковых. Внутреннее спокойствие почти восстановлено. Осталось привести Аслауг в чувство и узнать правду.

- Ага. В плаще и с шарфом на лице. - обернувший к Анку Рэн, отметив удивление на лице потрошителя, тихо хмыкнул, - Ты что, его знаешь? В городе я этого кунари точно раньше не видел. Испачканная кровью тряпица упала в кучу таких же у кровати, а наемник обошел спальню кругом, хотя надежда найти тут еще кувшин с водой была откровенно призрачной. И не оправдалась. - О Зигфриде и Аслауг? - мысли о питье и умывании были тут же отброшены в сторону, Ренэйл в пару шагов вернулся к кровати, опускаясь на ее край, - Нет, не говорил. - серые глаза, коснувшись цепким взглядом беловолосой головы на подушке, обратились к фиалковым, - Чего я не знаю?

Серые глаза ловят взгляд фиалковых, и Рэн легко кивает в ответ. - Вскрыл замок, - неопределенно дернув плечом, отзывается он. - Мог бы и раньше, но надо было решить, что делать после - нас держали в каком-то подвале, отдельно от основной тюрьмы. - отведя взгляд, скользит им по девичьему лицу, чуть усмехается краешками губ, - Зигфрид приходил, да. Но нет, у меня он ни о чем не спрашивал. - укрыв напарницу краем покрывала, встает, отходя к столику с кувшином, смачивает чистую тряпицу оставшейся водой, - А вот Аслауг навещал дважды, но я не слышал, о чем он ее спрашивал, слишком далеко. Коснувшись мокрой тканью затылка, осторожно прижимает ее к волосам - рана, скорее всего, уже затянулась, но смыть засохшую кровь необходимо. Тянет кожу. Раздражает. - Сегодня утром, как только стражник поднялся наверх, со стороны тупикового коридора пришел странный кунари. - продолжает он, - Безрогий, с желтоглазым зверьком - он называл его Фаустом. Оказалось, в том тупиковом коридоре был спуск в подземные туннели - они проходят под всем городом, этакий лабиринт, в котором можно остаться навсегда, если не знать, куда идти. Мы шли за кунари, а того вел его зверек. И вышли в лечебнице. - вода в кувшине закончилась, и Ренэйл мрачно поморщился, думая пойти поискать тут кухню. - Когда мы вышли на улицу, все вокруг уже пылало.

Миккель Стоит ему встать, как левое плечо отдает тянущей болью, а верх и низ так и норовят поменяться местами. Поэтому первые пару минут просто стоит, прикрыв глаза, опираясь на плечо придерживающего его кунари, ожидая, пока уйдет головокружение. Похоже, плечо было повреждено серьёзно, и зелье не излечило его полностью, но левая рука действует, а остальное заживет само. - В таверне "Золотой колокол", - чуть хрипло отзывается на вопрос Адаара, открывая глаза. - На соседней улице. - все еще немного расфокусированный взгляд устремляется к выходу из проулка, - Кажется, драконица была где-то там... - ненадолго замолкает, усилием воли проясняя взгляд. - Идем. Может быть, еще не поздно. Ренэйл Прохладная, чистая вода из кувшина утоляет жажду, а так же отлично походит, чтобы смочить девичьи губы и осторожно промыть раны напарницы. О собственном затылке он позаботится позже. Донесшийся из коридора знакомый голос тронул губы улыбкой - похоже, искать Анку не придется - но от перевязки Рэн отвлекаться не стал, завязывая последний узелок и оборачиваясь к двери, как только та распахивается седовласым потрошителем. - Анку. - легко кивает в ответ, встречая взгляд старшего, - Я в порядке, - царапины не в счет, и не стоят разговора, - Аслауг скоро придет в себя, её раны не опасны. - серые глаза внимательно оглядывают потрошителя, - Сам как? Я видел драконицу, она, похоже, покинула город. - хотя, наверное, этого он мог бы и не говорить, запоздало подумав, что Анку, скорее всего, и так это знает.

Относительно целый дом Рэн нашел довольно быстро, стоило чуть удалиться от эпицентра разрушений. От второго этажа осталось мало, зато первый почти не пострадал. Поиски Анку чуть откладывались, помощь Аслауг требовалась уже сейчас. Пинком открыв покосившуюся дверь, наемник быстрым шагом прошел внутрь. Прихожая его интересовала мало, гостиная тоже, кабинет... не дай Создатель обнаружить, что спальни этажом выше. Но боги милостивы - спальня все же обнаружилась в последней, пятой по счету комнате. Широкая кровать, гардероб, кувшин с водой на столике. Отлично. Уложив Аслауг на кровать поверх покрывала, Рэн распахнул дверцы шкафа, сдергивая с вешалок пару ближайших рубашек и бесцеремонно разрезая их мечом на полосы. Куртку с напарницы он аккуратно снял, несколько секунд рассматривая запачканную кровью рубашку. Это сейчас беляночка такая очаровательно тихая, как бы, придя в себя, она не оставила его без рук за подобные вольности. Но рубашку с нее он все-таки снял. Раны следовало промыть и перевязать, объясняться будет после. Сразу, как приведет ее в чувство.

В темнице? Впрочем, не важно. Девушка была, живая и реальная. О ней позаботятся без него. Взгляд смещается к зверьку, отмечая его головной убор, чуть задерживается на упавшем из цепких лапок скальпеле, невольно вызывая на губах улыбку: - Да ты настоящий воин, малыш, - чуть насмешливо отзывается, наблюдая за действиями зверька. В лечебнице они тоже были, иначе бы откуда сей славный "воин" взял скальпель? Сознание тем временем отмечает еще одно - рева драконицы и грохота рушащихся зданий больше не слышно. Урзара отчего-то решила покинуть город? Голубые глаза возвращаются к серебряным, но спрашивает лекарь совсем не это. - Поможешь мне встать? - тихо срывается с губ. Память тут же возвращает ранее прозвучавший вопрос, и Миккель, чуть улыбнувшись. добавляет: - Ноги в порядке. И я тоже... почти. - ему бы еще немного отдыха, но времени нет совсем. И так невесть сколько провалялся тут без памяти. - Поможешь? Мне нужно найти Улву. И в этом ему бы тоже не помешала помощь.

Искра во тьме ночи. Вроде рядом - и бесконечно далеко. Стоит протянуть руку - и все вокруг пожирает огонь. Яркий, голодный, он приносит с собой боль... и ластится к ладоням, стекая с них, словно вода. Невозможно. Сознание парит в пустоте. Кажется, его кто-то зовет. Очень, очень далеко, там, где живыми факелами пылают два тела среди камней. Тебе показалось. Верно. Это случайность. Пламя драконицы, отразившееся от стены. Эти мысли успокаивают. Огонь стихает, забирая боль. Сквозь обволакивающую сознание уютную тьму вновь пробивается знакомый голос. И он почти готов ему ответить. Проходит, наверное, не меньше часа, пока светлые ресницы вздрагивают, открывая голубые глаза, все еще замутненные долгим беспамятством. Устремленный ввысь, взгляд бездумно скользит по высокому осеннему небу. Кажется, все это уже было... Язычки пламени лениво лижут стену дома напротив. А опустившийся взгляд вновь натыкается на озера серебра и золото с черным ободком. - Déjà vu... - тихий шепот слетает с дрогнувших усмешкой губ. И боли снова нет, но есть слабость, и привкус трав во рту. Знакомый привкус, ещё с утра. - Спасибо. - чуть улыбается он, и вдруг замирает, вспоминая причину, по которой оказался здесь. Но сесть не получается, слишком мало времени прошло, и Миккель вновь опускается на битый камень. - Девушка, Адаар, где она? - голубые глаза вопросительно смотрят в серебряные, ожидая ответа. Надеясь, что знакомая ситуация не повторится полностью.

Выбравшись на относительно целый тротуар, Ренэйл короткими перебежками продвигался вперед, туда, где огня было больше и громче доносился рёв драконицы. Анку не признавал полумер, а значит, он там, где жарче всего. Внезапно в одном из переулков мелькнула знакомая шевелюра. Аслауг? Он же оставил её в относительной безопасности, в лечебнице! Похоже, она пошла его искать... Если подумать, ожидаемо... И почему он сразу не подумал?.. Глухо выдохнув, Рэн буквально влетел в злополучный переулок. Но знакомой фигурки не увидел, вместо нее натыкаясь на одного из безумцев-фанатиков с обнаженным мечом. Внезапно вспоминая, что сам все еще безоружен. Что, однако, совсем не помешало ему, пользуясь эффектом неожиданности, попросту заехать поклоннику крылатой ящерицы кулаком между глаз. Вернее, попытаться. Усыпанный битым камнем тротуар сделал свое черное дело, Рэн поскользнулся, и кулак мазнул лишь воздух, а сам наемник, не сумев удержать равновесие, упал лицом вниз, мысленно готовый ко встрече с этим самым тротуаром. Который неожиданно оказался мягким. Резко подняться на руках, игнорируя содранные в кровь ладони. Что ж, беляночку он нашел. Бьется жилка на шее, ровно, сильно - жива, ранена, без сознания. Такая тихая, просто прелесть. Тень улыбки трогает уголки губ, мимолетно коснувшись кончиками пальцев девичьей щеки, Рэн встает, сразу понимая, почему фанатик не воспользовался его падением. Широкоплечая фигура кунари, выступающая из дыма - отличное объяснение. Два тела лежат у его ног, а третье, все еще до неприличия живое, медленно делает шаг назад, посекундно переводя взгляд с Рэна на кунари и обратно. Зло суживаются серые глаза, встречая сей взгляд - нападать толпой на одну девчонку было веселее, да? Подобрать булыжник, коих тут множество, дело пары секунд. Резким взмахом ладони снаряд мгновенно отправляется в цель, с силой впечатываясь в чужое лицо, ломая хрящи и кости. Тело грузно падает навзничь. Если выживет - сможет выступать в цирке уродцев. Сделав пару шагов вперед, наемник наклоняется, бесцеремонно лишая бывшего стража порядка оружия. Ножны с мечом занимают свое место на поясе. Да, так определенно лучше. А где-то совсем неподалеку вновь раздается рев - но отчего-то вместо ярости сейчас в нем слышится боль. Темная тень проносится над головой, провожаемая нечитаемым взглядом серых глаз. Драконица... улетает?! Встряхнуть головой, неприязненно поморщившись от боли в разбитом затылке. Пусть летит. Куда-нибудь подальше отсюда. Коротко поблагодарив кунари за помощь, Рэн присаживается рядом с Аслауг, пристегивает обратно к петлям пояса её топорики. И аккуратно поднимает почти невесомое тело на руки. Когда еще она позволит обнимать себя столь безнаказанно? Тень улыбки вновь трогает губы, более не оборачиваясь на кунари, Ренэйл покидает проулок, взглядом пытаясь найти место поспокойнее. Какой-нибудь более-менее целый дом ему вполне подойдет. Желательно пустой и с кроватью.

Стройная, с виду хрупкая фигурка с парными топориками в тонких ладонях - против семи (или даже восьми, в дыму сразу не понять) мужчин, в чьих глазах фанатичный блеск и жажда крови. Голубые глаза мимолетно касаются темных, Миккель встает в шаге от девушки, обнажая сталь. Расклад все еще паршивый, но просто пройти мимо он не может. Взгляд выхватывает среди толпы темные доспехи храмовника, и кожаные - городской стражи, сжимаются в тонкую полоску губы. Гниль проникла глубоко внутрь, и те, кто должны были защищать город, сейчас разрушают его изнутри, салютуя драконице. Переулок узкий, и фанатики не могут взять их в кольцо - это плюс, минус же в том, что среди огня и дыма крайне сложно ориентироваться. Звенит сталь о сталь, предплечье опаляет болью, но вбитые с детства рефлексы все же делают свое дело, и короткий меч почти по рукоять входит в чужую плоть, сокращая число нападающих на одного. Чьё тело еще не успевает упасть, как к Миккелю бросаются сразу двое. Выбитый из руки меч звенит о камни, в унисон ему вторит тихий девичий вскрик позади, наполняя душу горечью. Что же ты за мужчина, раз не способен защитить девушку?.. Ярость вспыхивает в груди, расцветает огненным цветком... и со вскинутой в извечном останавливающем жесте ладони ударяет чистое, яркое пламя, превращая напавших на него фанатиков в огромные факелы, пожирая их заживо. Приоткрываются в немом удивлении губы. Широко распахиваются глаза, сейчас так похожие на грозовое небо. Время становится патокой, набат пульса бьет в виски. Это... Невозможно. В нём нет магии. Кажется, нападающие в замешательстве, но сейчас это почти не имеет значения. Взгляд ошарашенно скользит по поднятой к лицу ладони. Ему показалось. Не могло быть иначе. Хрипло выдыхает сквозь зубы, роняя ладонь вниз. Заставляет себя вновь посмотреть на догорающие в паре шагов тела. Галлюцинации. Побочные эффекты принятого по дороге лечебного зелья. Все, что угодно. Темный силуэт на периферии почти вырывает его из ступора. Лекарь поворачивает голову, встречая блуждающую на чужом лице ухмылку. Понимая, что поднять упавший меч он уже не успеет. Ладонь ложится на рукоять кинжала, а сверху слышится шорох осыпающихся камней. Среагировать он тоже не успевает - сознание все еще оглушено произошедшим - и кусок стены, больно чиркнув краем по виску, ударяет в левое плечо, сбивая с ног. Ухмылка на чужом лице становится шире, бывший стражник поднимает руку с мечом, делая шаг вперед. Закусив губу, вскинуть ему навстречу правую ладонь. Внутри нет ни малейшей искры. Потому что это невозможно. Он не маг. Не думай об этом. - отзывается внутренний голос, - Просто сделай. Хриплый вдох, тихий выдох. Не думать. Затуманенный болью взгляд на миг становится холодным и ясным, а из ладони вновь ударяет пламя. Более тусклое и слабое, оно расплескивается по чужой груди и гаснет, натыкаясь на сталь кольчуги под курткой. Но Миккель этого уже не видит: рука обессиленно падает на камни, а сознание - в багровую тьму, расчерченную яркими огненными всполохами.

Ренэйл Темнота вокруг была живой - в ней что-то шуршало, терлось о камни. Где-то вдали что-то упало, и Рэн резко открыл глаза, приподнимаясь на локтях и оглядываясь. Пытаясь вспомнить, как сюда попал. Взгляд упал на дыру в "потолке", возвращая память о коротком и бесславном полете вниз. Коснулся ладонью затылка, поморщился от боли - не слабо приложился, но вроде ничего критичного. Осталось придумать, как отсюда выбраться. Из полутьмы коридора к нему внезапно метнулось что-то темное, и Рэн рефлекторно дернулся вбок, перекатываясь по битым камням. Нечто пушистое скользнуло по щеке, больно оцарапав при этом шею и ключицу, но наемник уже вскочил, быстро отступая от круга света, льющегося сверху. Прижимаясь спиной к ближайшей стене и лихорадочно размышляя, что делать дальше. Мысли о том, как паучиха оказалась здесь, были отброшены сразу же - подземные туннели связаны, она пришла на шум и запах крови. А вот что делать ему - одному и без оружия? Попробовать забить монстра камнями? Сверху раздался рев драконицы - и паучиха внезапно замерла, подняв вверх маленькую морду и верхние фаланги первой пары пушистых лап, блеснувших когтями на концах. При одной только мысли, что его "погладили" одной из этих лап, Ренэйла передернуло. В дыру над головой плеснуло пламенем, что-то с грохотом упало, и Рэн стрелой рванул в ближайший к нему проход, не желая вновь испытать на себе последствия обрушения тротуара. Проход, оказавшийся тупиком. Чуть слышно мрачно выругавшись, Рэн осторожно, не отходя от стены, вернулся назад. И обнаружил симпатичный курганчик из камней, примерно на том же месте, где до этого стояла паучиха. Монстра завалило камнями? Подарок судьбы, не иначе. Хоть какая-то польза от огнедышащей ящерицы, в божественное происхождение коей наемник не верил ни на мгновение. Взгляд оценивающе скользнул по камням. А ведь по этой насыпи можно подняться наверх, не пытаясь найти выход из подземного лабиринта. Да, там все еще бушует драконица. Но быстрая смерть - не самое страшное, что может случится с человеком. Проверив, что каменная насыпь не рассыпется под весом его тела, Рэн осторожно полез наверх, надеясь, что мостовая вновь не рухнет под его ногами.

Ренэйл Их блуждания закончились в лечебнице - сеть тоннелей под городом, видимо, пронизывала его насквозь. Радовало, что их внезапное появление не вызвало шума, лишь пара проходящих мимо медиков коснулась странной троицы чуть удивленными взглядами. Настораживало другое. Колокол. Что-то случилось. Рэн ускорил шаг, оставляя кунари и Аслауг позади, желая как можно скорее покинуть здание. Увиденное на улице заставило его на миг замереть, оценивая случившееся. Рев и пламя над городом с одной стороны, крики с другой. И гулкий звон колокола в воздухе. Сперва рванув к "Веселому огру", Ренэйл развернулся, еще не покинув улицы Минантер. Анку, скорее всего там, откуда доносился рев драконицы. В панике бежали вокруг люди, горящие здания рушились, как карточные домики. Где он кого найдет в этом хаосе? Рэн оглянулся вокруг, на миг останавливаясь - и едва успел отпрыгнуть в сторону от огромного куска стены, как брусчатка под его сапогами пришла в движение, осыпаясь во тьму и увлекая его за собой. Миккель Миккель уже приближался к улице Солиум, все ускоряя шаг - количество сперва встревоженных, а потом откровенно охваченных паникой людей, бегущих оттуда, не могло означать ничего хорошего. А потом лекарь услышал далекий рев. Создатель, это же не то, что первым пришло на ум, верно? Похоже, ему вообще не стоило привозить сюда Улву. Рев стал громче, а потом далеко впереди в здание ударило пламя. И вокруг началось настоящее безумие. Горели дома, обрушиваясь на мостовую, кричали люди... Улва где-то в этом хаосе, и он должен её найти. Огромный кусок стены ударил в здание прямо над его головой. Уворачиваясь от падающих сверху камней, Миккель метнулся в темный провал двери совсем рядом, цепляясь ногой за выступающий порожек и проваливаясь куда-то вниз. Полуподвальное помещение было каким-то складом. В шаге от его ног начиналась лестница наверх - он упал с нее, споткнувшись о порог. Здесь было тихо, лишь в открытый проем двери затягивало струйки дыма. Лекарь поднялся на ноги, глядя на далекий свет. Плечо и бок сильно саднили, и можно бы остаться здесь, но Улва по прежнему была где-то там, и желание ее найти не стало меньше. Вернуться в горящий хаос не стоило труда. А потом в переулке он увидел девчонку, тоненькую, светловолосую, на которую надвигалась толпа - и вовсе не с желанием помочь и вывести из пожара. И, не задумываясь, побежал на помощь.