Диониза

Чуть нервно передёргивает плечами, явно не желая развивать тему сделок с тёмными сущностями. Повернув голову, с беспокойством следит, как массируют виски тонкие пальцы. - Голова так и не прошла? - ненужный, в сущности, вопрос, сам же видит, что нет. Неопределённо качнув головой на её последние вопросы, снова отходит к шкафу; вернувшись, протягивает Улве маленький, не больше пальца, флакончик, предварительно вынув пробку: - Это мятное масло. Подыши им, недолго, и нанеси по капле на виски и запястья. - с улыбкой поясняет, встречая рубиновый взгляд. - И нет, тебе не показалось. - с тихим вздохом все же возвращается к прозвучавшим вопросам, - Дракон был, потом улетел. Фанатики, думаю, ушли следом. А город... частично разрушен, хотя пожары, вроде бы, уже все потушили. - замолкает, бездумно скользя взглядом по стройной фигурке, прежде чем вновь подняться к алым глазам: - Вот только запасной одежды я тебе, наверное, сейчас не достану. - тень вины в легкой улыбке, тепле прозрачных голубых глаз, - Разве что могу предложить свою рубашку, и плащ. Который, упав с женских плеч, лежит сейчас за её спиной.

Значит, демон приходил и в таверну. Жаль, что эта огненная тварь сбежала. Подергивается пеленой задумчивости, темнеет прозрачное голубое небо. Но взгляд не уходит, лишь прикрывается ресницами на долгое мгновение. Правды говорить нельзя. Но и лгать не хочется. Улва не смотрит на него, от этого немного легче. - Ты была с Адааром. - осторожно начинает, следя за выражением её лица, - Я нашел тебя уже раненой, так что отчего сказать не могу. Кажется, там был фанатик Урзары... Герман убил его. - главное, самому не запутаться в словесном кружеве, - Да, мы нашли Явану. - с тихим вздохом взгляд уходит к окну, не желая встречи с рубинами, - Твой брат и остальные, чтобы были с ним... они заключали сделку не с ведьмой болот Теллари, а с... некоей сущностью, что лишь притворялась ею. Она выдавала себя за Явану, выполняя чужие желания, а потом питалась жизненной силой проклятых. - некоторое время молчит, чуть щурится, бездумно глядя в окно, подбирая слова. - Явана сняла с Германа проклятье и вернула утраченное здоровье. - прерывая паузу, голос негромко звучит вновь, - Ей нужна была нить связи, оставшаяся от той сделки, чтобы по ней найти ту сущность, что выдавала себя за неё.

Улыбается тепло, чуть качает головой: как скажешь, милая. Не хотел смущать, просто для неё - не жалко. Улва морщится неприязненно и в голубых глазах мелькает беспокойство, тут же вновь смываемое улыбкой. - Конечно, сейчас. - мимолетно коснувшись её ладони кончиками пальцев, Миккель встает, отходя к шкафу, чтобы достать снизу привезенный с собой сундучок. Не все травы нашли место в лаборатории лечебницы, некоторые зелья и сборы полезно всегда иметь при себе. Выплеснуть в таз оставшийся с вечера чай, налить в чашку воды из кувшина, добавить в воду янтарной настойки из флакончика темного стекла. - Вот, держи. - вернуться к кровати, присаживаясь на край и протягивая чашку Улве, - Должно помочь. Поесть бы ей тоже не мешало, но настаивать он не станет. Не только потому, что слова Адаара, что он душит её своей заботой, всё еще неприятно цепляют изнутри.

- Чуть больше полудня, - взгляд возвращается, касается хмурого лика, - Ты здесь почти четыре часа. - Улва расстроена и обижена, а он не знает, чем ей помочь. Потому что один рыжий ревнивец вдруг решил, что не нужен здесь. А он всего лишь хотел убедиться, что она жива. Ничего больше. Тихий вздох. - Хочешь чего-нибудь? - спрашивает негромко, - Пить? Поесть? Ты была ранена... если нужна жизненная энергия, можешь снова взять у меня. Её душа вновь смотрит на мир сквозь рубиновые окна. И такие мелочи, как физическая боль или отсутствие исцеляющего зелья под рукой не имеют особого значения.

- Не мог. - тихо отзывается в ответ. В взгляде мелькает боль, что тут же прячут в глубине души. Если бы он знал - позволил бы Герману первым подойти к ней. Если бы. Но чувства взяли верх над разумом... а подобное редко приводит к чему-то хорошему. - На рассвете. - поворачивает голову, уводя взгляд к окну, - Нет, не говорили. - слова падают камешками в пруд, тонут в его глубине. Он будто слышит себя со стороны и с горечью понимает: ему не верят. Больно. Но удерживать её он не станет. Не имеет на это никакого права.

Не слушает его, садится на кровати. А он лишь смотрит, как останавливается её взгляд, царапая душу болью. Об этом ли говорила Явана - видеть слёзы драгоценной души и знать, что это лишь твоя вина. Рвано выдохнуть, осторожно придвигаясь ближе, кончиками пальцев погладить медные с проседью пряди: - Pardonne-moi, mon cheri, - тихо шепчет, роняя ладонь на постель, - Я не мог его удержать. Но ты можешь поехать следом. Пешком они далеко уйти не могли, а мне ближайшие недели лошадь не потребуется.

- Ничего, кроме напавшей на город драконицы, - горькая усмешка трогает губы, - Я ничего ему не говорил. Просто не успел. Ты была без сознания. Он увидел меня рядом с тобой, и просто ушел, велев Адаару отнести тебя в лечебницу. Сюда. Это моя комната. - сложно управляться словами, когда часть из них касается того, чего говорить не стоит. Голубые глаза смотрят в рубиновые, не отводя взгляда. - Я просил Адаара вернуть его... но из этого тоже ничего не вышло. Адаар ушел за Германом к городским воротам, а я принес тебя сюда. Она тоже уйдет, и лишь Создатель ведает, когда они увидятся снова. Но думать об этом сейчас он точно не станет.

Утро вступило в свои права, а он так и сидел, глядя, как возвращаются краски жизни к бледному лику. Надо бы, наверное, сходить за завтраком, вот только оставлять Улву одну не хотелось. Еще все же стоило умыться и переодеться. Чистая рубашка есть, а с верхней одеждой что-нибудь решит. Потом. День пришел на смену утру, томя душу ожиданием. - Frère? Тихий вздох вторил её словам. Проснулась. Улыбка тронула губы, Миккель отошел от окна, где стоял уже без малого час, пересек комнату, присаживаясь на кровать. - Его здесь нет, mon cheri, - тихо произнес, глядя в рубиновые глаза. - Думаю, он уже покинул город. Прости, я не знал, что он так поступит, увидев меня рядом с тобой... Не вставай, тебе пока лучше еще немного полежать. И не волнуйся за брата, Герман в порядке, проклятья на нём больше нет.

Распахиваются в изумлении прозрачные голубые глаза. Неужели со стороны это выглядит именно так?.. Никогда он не считал её вещью, никогда не пытался встать между нею и кем-то другим... Вот только подобрать слова снова не успевает - Адаар отдает ему Улву и уходит столь быстро, будто за ним гонятся все демоны Тени. А он всего лишь хотел сказать, что Герману сейчас лучше не оставаться одному... Тихий вздох уносится ветром. Взгляд падает на безмятежное лицо спящей на его руках Улвы и губы трогает улыбка. Ведьма южных болот была права, говоря о его желании быть красноглазой не только другом. Не хватало лишь желания самой Улвы, которого, он знал, не возникнет. В лечебнице почти тихо, дежурный медик встречает его вопросительным взглядом и Миккель отрицательно качает головой в ответ. Помощь ему не нужна. Уже нет. Вновь открыть дверь плечом, опустить драгоценную ношу на постель, аккуратно закрыть дверь, и вернуться, присаживаясь на край кровати. Ожидая её пробуждения. Думая, как объяснить отсутствие её вспыльчивого брата. И ответить на прочие вопросы, которые у неё непременно возникнут.

Тихо вздыхает, качнув головой. В зимнем небе глаз цветет задумчивость, и ещё что-то, совершенно нечитаемое. - Извини, - тихо отзывается, вновь переходя на неторопливый шаг, - Ты прав. Но меня он не услышит и подавно. - взгляд опускается вниз, скользит по неровным камням мостовой, прежде чем вернуться к озерам серебра, - Ты можешь просто отдать мне Улву и идти к нему. Или донести её до лечебницы тебе так принципиально?

Боль отрезвляет, голубые глаза вскидываются к озерам серебра, но ответить он не успевает. Адаар поворачивает голову, мигом позже отпуская его запястье, и Миккель оборачивается, не вставая. Но сказать вновь ничего не успевает, лишь приоткрываются губы, да взгляд наполняется недоумением, провожая спину уходящего рыжего разбойника. Он что, вот так просто уйдет?.. Вопрос безрогого звучит эхом его мыслей. Мигом позже приходит понимание, что ответа они не дождутся. Адаар поднимает Улву на руки, и Миккель встаёт следом, все еще бездумно глядя туда, где за поворотом скрылся Герман. Легко кивает на слова кунари, неторопливо двигаясь рядом, взгляд касается медных с серебром прядей рассыпавшихся по плечу Адаара волос, вновь скользит по проулку, скрывшему ушедшего. - Адаар, - зовет, останавливаясь, - Давай мне Улву. Догони Германа, она расстроится, не найдя его рядом.

Я ничего не обещаю. Мрачно сузились окна души, наполненные зимней стужей, но Миккель лишь качнул головой, не комментируя сказанное. Не стоило вообще ничего говорить, не подумав. Герман скорее предпочтет забыть о самом его существовании, нежели станет делиться впечатлениями. Однако, юмор у Яваны тоже был своеобразным. А очередной короткий полет с чердачной лестницы отозвался болью в ссаженных о неровные доски ладонях. Но значения это уже не имело - с того мгновения, как взгляд упал на рассветные лучи, льющиеся в распахнутую дверь ближайшей спальни. Коротко взглянуть на рыжего разбойника, отмечая произошедшие в том изменения, и быстрым шагом направиться к выходу, едва ли не бегом преодолевая ступени лестницы вниз. Увидеть дорогое сердцу создание. Проверить слова ведьмы южных болот. Утренний ветер ударил в лицо, взъерошил пряди растрепанных светлых волос, бросил сорванной листвой. Но баловство его осталось незамеченым - взгляд прикипел к мгновенно найденной фигуре неподалеку, более не желая видеть ничего вокруг. В пару секунд преодолеть разделяющие их десяток шагов, с тихим вздохом опускаясь на колени рядом. Пройтись ладонью по медным локонам с прядями серебра, прежде чем, огладив щеку, прижать пальцы к шее, на миг задержав дыхание. Пульс, ровный и четкий, тонкой ниточкой бился под кожей, без труда улавливаемый подушечками пальцев. Уголки глаз опалило жаром, и мир на миг подернулся зыбкой стеной прозрачного хрусталя. Жива. Рвано вдохнуть, успокаивая дикий водоворот эмоций. Улыбка тронула губы, теплом отражаясь во взгляде, скользящем по бледному, несмотря ни на что прекрасному лику. Ему любоваться им не так долго, пока не подоспеет рыжий ревнивец. Но эти мгновения сейчас принадлежат ему одному.

Кажется, мой меч где-то потерялси... Так что - увы - не в этот раз.

Молча кивает, вставая следом. Провожает фигуру в черном взглядом, но, прежде чем пойти следом, делает шаг к рыжему разбойнику, на долю мгновения касается его плеча ладонью: - Герман, - тихо зовёт, внимательно глядя в осколки бледной бирюзы, - Обещай, что о случившемся здесь никто не узнает. Потому что не желает никому сообщать о проснувшемся даре. Как не желает внимания Ордена и собственного семейства. Явана ведет их обратно, через пещеру, к лестнице. Вот только внизу нет замерзшего демона, хоть место явно то же самое. Игры Тени? Или огненный демон сбежал, сбросив оковы льда? Морщится чуть заметно, на миг прикрывая глаза. Если верно второе, они еще непременно встретятся.

Тихий, прерывистый выдох сквозь сомкнутые губы. Как давно никто не называл его полным именем, напоминая о том, что было оставлено больше десятка лет назад... Возвращая к сути происходящего. Магия. Наличие дара, столь упорно отвергаемое сознанием, но неумолимо озвученное устами ведьмы. Невидяще смотрят вдаль застывшие осколки льда. Он не пустышка. Искорка вспыхивает где-то глубоко внутри, упруго тычется в грудь. Но прежние желания давно перегорели в душе, возвращаться, как и вновь доказывать что-то отцу, он не собирается. Из Алоиса куда лучший наследник и будущий глава семьи. Падают в тишину насмешливые слова, впитываются в память, тонкими нитями вплетаются в хаотичный водоворот мыслей. Душа хрупка. Когда она падает в объятья тьмы, её трудно вернуть назад к свету. Ведьма права, тревожить покой ушедших неправильно и несправедливо. Но сердце эгоистично не хочет отпускать, ни тепла рубинового взгляда, ни мягкого "Мика" из её губ... и отказывается принимать то, что подобное более не повторится... Разум же возражает, намекая на желания самой души. Разве сам он не хотел бы покоя?.. Хриплый голос Германа обрывает мысли, отзываясь теплом внутри. Коротко взглянув на него, Миккель поворачивает голову к Яване, касается взглядом золота глаз. Он почти готов сказать ей, что уходит. Почти. Улва вернётся к жизни, а остальное... вместо золотых глаз в памяти темно-карие, почти черные глаза испуганной малышки. Там, на чердаке горящего дома. Она просит помощи - но не нуждается в ней. И - нет, он вовсе не хочет найти её и спросить, отчего для своих игр та использует людей, а не порождений Тени. Глупое желание, ведь об ответе не сложно догадаться. С живыми игрушками веселее. А ещё есть проснувшийся в нём дар, что уже не усыпишь снова. Несостоявшегося некроманта не пугает возможная смерть, но без контроля над собственной силой он станет опасен для окружающих. И как раз этого не может допустить. Никак. - Я согласен. - негромко, словно далекое эхо слов рыжего разбойника. Вместе пришли, вместе и вернутся.

Вот же... ведьма. Неприязненно дернулся уголок сжатых в линию губ. Явана откровенно провоцировала его, снова называя этим именем. Вот только как-то реагировать на это Миккель не собирался. Давно уже не мальчишка, потерпит. И это, и похвалу - словно домашнего питомца по загривку потрепали. Услышанное же было... занятным. Но мысли сейчас занимало другое. - Девочка желала, подобно матери, сохранить юность и бессмертие. - с легкой усмешкой резюмировал лекарь, - Что, в общем-то, неудивительно. Однако, всё это интересно, но чего же вы хотите от нас, миледи? - очередной бесстрастный взгляд коснулся расплавленного золота. Иначе на подобные разговоры можно потратить вечность.

Сжались в тонкую полоску губы, опустившись, ушел к темной водной глади взгляд, пряча полыхнувшую на миг в осколках льда холодную ярость. Слова ведьмы причиняли боль, но нельзя, нельзя давать воли эмоциям. Не здесь, не с дочерью Флемет. Улва видела в Германе только брата, а в нём - близкого, но только друга, и они принимали это. Оба. А всё остальное... хранилось очень глубоко, в тайниках души. И не такой, как Явана, вытаскивать это наружу. - При всём уважении, миледи, - тон голоса излишне холоден, но иначе не получается, слишком много внутри льда, сдерживающего ураган эмоций, - Наше отношение к Улве не касается вас ни коим образом. - и нет, его нисколько не трогает её насмешливый взгляд и улыбка на темных губах. - И Герман прав, просить мы будем за неё, и только за неё, потому что она дорога нам обоим. За остальных же пусть просят те, кому они были дороги, если таковые имеются, конечно. Глубоко вздохнуть, успокаиваясь. Пусть немного, самую малость. - Что же до некоей щедрой души... полагаете, я бы стал спрашивать, если бы знал и так? - зимнее небо бесстрастно смотрит в золото чужих глаз, - Разве что, могу предположить. Девочка с темными глазами, чей колокольчик манит путников. Думаю, она может менять облик. - потому что иначе картинка не складывалась: к дому его привела женщина, внутри была девочка. А женщина исчезла. То, что он смутно помнил их вместе, могло быть лишь мороком. - Полагаю, исполнив чьё-то желание, она получала доступ к его душе и... не знаю, кормилась жизненной силой? - короткий взгляд на Германа, лишь условно живого, при отсутствии дыхания и сердцебиения, - Или кормила демона? - осколки льда возвращаются к ведьме южных болот, - Я прав? О сделке он пока молчит - дочь Флемет так и не озвучила ни желаемого, ни условий.

Слова полосуют сердце болью не хуже ножа. Зачем исправлять ошибку?! Их что, должно успокоить то, что Улва погибла от рук человека, а не исчадья Тени?.. Сжимаются ладони в кулак, но тут же с тихим, чуть рваным выдохом распрямляются вновь. Яростью здесь ничего не решить. Нужно успокоиться. Смирить бурю, спрятать боль глубоко внутри. А сознание уже цепляется за услышанные слова, привычно выделяя главное. - А с кем же тогда была заключена сделка? - холодные голубые глаза внимательно смотрят в золото глаз напротив, - Вам не нужен Герман, как не были нужны те погибшие четверо - но кто или что вам нужно, миледи? Потому что я не верю, что вы вышли к нам и отогнали исчадий Тени исключительно ради того, чтобы сообщить, что не заключали сделок с Германом и его бывшими спутниками, а смерть Улвы - лишь ошибка, которую вы можете, но не видите смысла исправлять.

Не споткнитесь. Как будто он не смотрел под ноги, когда пещера сразу за поворотом сменилась подобием парка, куда ходил с Анку. Уголок губ дрогнул чуть заметной кривой усмешкой. Наверное, видам, представшим взгляду, стоило бы удивиться. Наверное. Но сознание лишь отрешенно наблюдало за происходящим. Безмолвно пройти за затянутой в черное фигурой в беседку, послушно опуститься на указанную им взглядом лавочку, бездумно осматривая сад, подернутый мерцающий дымкой, как и всё вокруг. Девочка просто играла. Даже если это не было обликом самой Яваны, девочку не нужно было спасать от демона. Огненный монстр пришел не за ней, а за ним. Знание отдавало горечью, но о принятых тогда решениях Миккель и сейчас не пожалел ни на миг. Пусть даже это изрядно повеселило девочку. Случись подобное вновь, он поступил бы так же. Иррационально, но внутренне правильно. И, возможно, именно Явана исцелила его после. Потому что других разумных объяснений не находилось. Разговоры о судьбе остальных сознание волновали мало, отсутствующий взгляд бездумно скользил по темной водной глади... и дрогнул, застывая, при звуках отдающего болью имени. Ошибка. Всего лишь. В стылой пустоте тонко звенит, крошась, лёд, раня осколками саднящую болью душу. Вот так просто... Жизнью больше, жизнью меньше, так?.. Или... Темные осколки льда касаются взглядом озёр расплавленного золота: - А эту... ошибку... ещё можно исправить? - глухо, не громче шелеста листвы над головой. Точно зная, что его услышат. И внутренне готовясь узнать ответ.

Она знает. Впрочем, его бы скорее удивило обратное. Сдержаться стоит определенного труда, но Миккель даже не морщится неприязненно, несмотря на прозвучавшее из женских уст данное ему второе имя, всегда вызывавшее в нём лишь раздражение, и сброшенное, как старая кожа, при первой возможности. А вот воспитание не спрячешь, даже изрядно сглаженное годами. Безмолвно наблюдает за золотоокой ведьмой, и краем глаза - за Германом. Качает головой, встречая её взгляд - нет, они не передумали. Не теперь. Явана уходит вглубь пещеры, а ему не удаётся сделать даже шага. Внутри, в гулкой пустоте, дрожит, натянувшись, струна. С тихим вздохом лекарь оборачивается. Прозрачные осколки льда касаются когда-то яркой бирюзы долгим, говорящим взглядом. Он знает. И помнит. О тех, что ушли в Тень, и тех, что ждут сейчас его возвращения. Он будет осторожен. - Идём, - ладонь на миг касается чужого плеча, чуть сжимая пальцы, - Не будем заставлять даму ждать.

Демоны окружают Германа, упавшего у входа в пещеру; закусив губу, Миккель бессильно наблюдает за этим, понимая, что ничего не может сделать. То, что было призрачной надеждой на успех, не отзывается, а меч его остался в бесконечно далеком отсюда переулке. Помощь приходит неожиданно, сопровождаясь таким знакомым тихим переливчатым звоном. Обернувшись, лекарь безмолвно наблюдает за затянутой в черной фигурой. Уже зная, кто это, до того, как та отбросит за спину скрывающую лицо вуаль. Явана, дочь Флемет. Ведьма с болот Теллари. - Приветствую, миледи. Благодарю за помощь. - Миккель на миг склоняет голову, коснувшись золотых глаз взглядом, и отходит к Герману, присаживаясь на корточки рядом с ним. Оценить состояние, заглянув в зеркала чужой души. Помочь подняться. Не стоит сидеть на земле, когда цель их столь близка. Да и на прозвучавший вопрос все же лучше ответить именно Герману.

Посидеть, до конца осознав произошедшее, ему не дают. Герман дергает его за локоть, и Миккель резко встает, лишь бросив взгляд на желающие их тесного общества темные силуэты, бегом бросаясь за рыжим разбойником к лестнице. Очередные порождения Тени, охотники за живой плотью. Понять, кто это, не получается - похоже, оглушенный происходящим разум более не желает анализировать происходящее, остается лишь набат пульса в голове да широкие доски ступеней, ложащихся под ноги, ведущих наверх. В неизвестность. Их настигают почти на самом верху, три монстра кидаются на него с разных сторон, но все, что он может - рефлекторно вскинуть вверх руку, защищая лицо и горло. Тщетно пытаясь разбудить внутри ту искру, что заморозила демона. Но пустота молчит, словно исчерпав себя. Вот только когти демонов так и не касаются тела - воздух на миг сгущается вокруг, будто кисель, пружинит, отбрасывая тварей назад. Рациональный разум, более не пытаясь ничего объяснить, лишь отрешенно наблюдает со стороны. Оглянувшись на Германа, разбирающегося с такой же тройкой тварей, Миккель преодолевает последние ступени лестницы, глядя на открывшуюся впереди пещеру, заполненную все тем же призрачным зеленоватым туманом. Хочется верить, что порождения Тени, наконец, оставят их в покое. Вот только предчувствие утверждает как раз обратное.

Тень улыбки, не касаясь глаз, трогает уголки губ. Чужих слёз он вновь словно бы и не замечает, мягко кивая в ответ и разворачиваясь к лестнице, чтобы продолжить путь. Но успевает подняться только на две ступеньки. Огненный шар врезается в лестницу прямо перед ним, и Миккель отшатывается, едва не потеряв равновесие, инстинктивно прикрывая лицо вскинутой вверх рукой. Совершенно точно зная, кого он увидит, обернувшись. Бегло коснувшись Германа взглядом, осколки льда встречаются с озерами расплавленной магмы. Но в раскручивающемся внутри урагане эмоций нет ни тени страха. - Снова ты. - мрачная усмешка ломает изгиб губ, - Я знал, что ты вернешься. Подобные тебе никогда не уходят просто так. - жаль, что под рукой на сей раз нет ножки стула. И отступать некуда - высокая стена огня кольцом отрезает их от окружающего мира. А демон неторопливо идет вперед. На огненном лике нет эмоций, но Миккель откуда-то знает, что тот ухмыляется, предвкушая добычу. - Знаешь, тебе не помешал бы ледяной душ. - холодная ярость вскипает в крови, проявляя сталь в голосе, - Остыть немного. - все не может закончиться вот так. Он должен дойти. Должен вернуться. И что-то вновь просыпается внутри, там, где с недавних пор царит лишь стылая пустота. И незримой волной резко выплескивается навстречу летящему в грудь огненному жгуту. Рефлекторно уворачиваясь, Миккель оступается, плечо обжигает огнем, и он падает с лестницы на влажную землю. По нервам бьет дикий рев, полный боли и ярости, и лекарь резко садится, готовый вскочить в любое мгновение. И застывает, ошеломлённый увиденным. С темного неба, кружась и танцуя в волнах зеленоватого тумана, падают сверкающие белые снежинки. Широко раскрываются в удивлении прозрачные голубые глаза. Что здесь вообще происходит?! На огненных щупальцах демона серебром сверкает иней. И бежит, бежит вверх по огненной лаве, замораживая её, превращая в хрупкие кристаллики льда. Несколькими секундами спустя на месте порождения Тени остается лишь отливающая синевой ледяная глыба. "Ты ведь сам хотел, чтобы он остыл, верно?" - насмешливо отзывается что-то внутри, прежде чем без следа раствориться в гулкой пустоте. Хотел, да. Но, если бы все желания исполнялись... В ушах звенит. Или это смеётся колокольчик?.. Это всего лишь игры Тени. Снег. Лёд. Замерзший демон. Игры Тени и ничего больше.

Уверен ли он? Глубоко вздохнув, Миккель разворачивается, ступая обратно вниз, останавливаясь перед Германом. В прежде отстраненно-далеких осколках льда проявляется горечь. - Предлагаешь мне просто вернуться? - глухо спрашивает, глядя в когда-то яркие глаза, - Просто уйти, зная, что, возможно, мог её вернуть?... Да, Герман, я уверен. Если... - голос срывается, рвано выдохнув, лекарь на пару секунд прикрывает глаза, - Если ничего не выйдет... - стылое зимнее небо вновь касается выцветшей бирюзы, - Я найду способ выйти отсюда. Потому что знаю, что меня там ждут. Анника. Алоис. Ради них он непременно вернётся. - Идём. - Миккель опускает ладонь на плечо Германа, чуть сжимает пальцы, - Адаар будет ждать нас к рассвету. Не будем обманывать чужих ожиданий.

Лестница прямо перед ним, скрипит под ногой неровная, темная ступенька. - Миккель? Остановившись, оборачивается, вопросительно глядя в окна чужой души. - В чём дело? - падают в туман слова, - Тебе плохо?