Диониза

Искать кунари не пришлось - он ожидаемо нашел их сам. Вот только пришел он не один. Сузились, вновь затягиваясь льдом, голубые топазы, скользя взглядом по явно не готовому к происходящему Адаару, по женщине, по напрягшейся струной Улве... Касаясь взглядом осколков бирюзы. Герману весело, и он явно не намерен платить, во всяком случае - сразу, ожидая, как будет выкручиваться кунари. Весельчак. - Хватит. - Миккель встает, делает два шага к торговке, - Не шумите, девушка, он путник, он не со зла. - голубые глаза смотрят в темные, одной рукой касаясь ее поднятой в гневе ладони, второй он вкладывает в нее три серебряные монеты. - Достаточно?

Чуть заметно качнул головой - он и сам не понимал, как всё это связано, но связь, определенно, была - повернул голову к рыжему, коснулся взглядом яркой бирюзы. Германа не удивило его знакомство с безрогим... с другой стороны, Улва же видела их вместе. Остальное - лишь следствие. - Он ушел на рассвете. Так что сейчас может быть где угодно. - усмешка трогает уголки губ, - Но вряд ли далеко. Адаар искал тебя, так что, возможно, скоро заглянет и сюда. Я говорил ему про таверну.

- Может быть. - задумчиво соглашается лекарь, скользя взглядом по почти пустому залу, - Она практически не говорила со мной, никуда не звала, ничего не предлагала. Но все это определенно связано. С Яваной. С вами. Про незримый пожар и все, с ним связанное, он вновь умолчал. Ни к чему это. Совершенно. - Откуда? - голубые глаза коснулись взглядом алых, - Это так важно? - а в памяти сейчас совсем другие глаза, и голос в полутьме. Но нет, разговора о том, что это тайна, которую нельзя разглашать, не было и губы трогает усмешка. - Адаар сказал. - произносит он, краем глаза следя за реакцией рыжего, - Как я понял, желанием девочки был колокольчик, по звону которого ее могут найти где угодно, если она потеряется. Хоть в глухом лесу, хоть в огромном городе, хоть в Тени. И эта девочка давно мертва. - в глубине прозрачных аквамаринов плещется что-то неуловимое, как отзвук далекого эха, - Возможно, тот дом был связан с Тенью какое-то время. Тебе это что-то дает, mon cheri?

Глупо ревновать к тому, кого воспринимают лишь как друга. Жаль, Герман этого так и не понял. Что солнце может светить всем, и от этого не станет менее ярким. Он не откажет в помощи, ей - никогда, пусть даже это ничего не изменит. Снова Явана. Могла ли ведьма Теллари действительно быть там, или Герман увидел лишь то, что хотел увидеть? Жаль, что о природе Тени и ее обитателях Миккель знал не так уж много - зачем обучать этому того, в ком магия так и не проснулась? Но даже исходя из скудных знаний... оба предположения могли быть правдой. Голос Улвы всколыхнул пелену задумчивости, заставляя голубые глаза обратиться к алым: - Нет, не навредила, - невольная улыбка трогает губы, теплеет взгляд, - Даже не пыталась. Просто... она была в том же доме. За ней шел огненный демон и я помог ей сбежать. Ничего больше. - прозрачные аквамарины вновь наполнила задумчивость, - Та девочка была первой, чье желание исполнила Явана. И я не знаю, зачем ведьме, если это действительно была она, принимать ее облик и просить о помощи.

Молчит, чуть кивает, бездумно обводя край кружки подушечкой указательного пальца. Смотрит на Улву, вновь переводит взгляд к рыжему. "Я не хочу, чтобы она снова оплакивала тебя". Не ради него. Ради неё. - Я беру с собой Улву, целителя и авварку - её, если переодеть, можно выдать за помощницу целителя. - вновь повторяет он сказанное красноглазой днем ранее, - Я не могу взять с собой тебя. Лекарям не полагаются телохранители, а больше тебя ни за кого не выдать. Тайных путей в город я не знаю. Письмо Эскелю ушло в Старкхавен вчера к ночи, сегодня вечером или завтра утром Тималю придет ответ. - в холодных топазах нет ни тени эмоций, свивающих гнездо изнутри, - Это всё, чем я могу помочь. - замолкает, но взгляд не отводит, наблюдая за осколками бирюзы. Потому что его волнует еще один занятный вопрос. - Вчера, в заброшенном доме, ты сказал, что искал меня, а встретил старую знакомую. Это, случайно, была не темноволосая девочка с куклой и колокольчиком?

Пойти и забрать. Нет, ну а чего он ожидал? Тихий смешок тонет в кружке с остатками сидра. Холодные аквамарины касаются взглядом рубинов, задерживаются на миг, словно желая что-то сказать, но вновь молчат, уходят к бирюзе. Ненадолго, не желая очередного противостояния, через пару секунд возвращаясь к ярким уголькам и теплея, растворяя лед внутри. - Слышал, - отзывается он. Значит, все-таки Явана. Это плохо. Ведьма слишком могущественна для горстки странников. - Заключали сделки... Она исполняет желания, и, скорее всего, не просит ничего взамен, так? - Миккель вновь глядит на Германа, - Или берет какую-то мелочь. А потом получившего желаемое накрывает откатом. Не зря люди говорят, что бесплатный сыр только в мышеловке. - взгляд уходит к лестнице наверх, чуть суживаются холодные голубые глаза, - А остальные люди с вами - тоже заключили такие сделки? - тихий вздох, как осознание бессмысленности вопроса. Иначе бы зачем им всем так рваться в закрытый город? - Откуда уверенность, что ведьма в Старкхавене? А если ее там нет?

Знакомые голоса, шаги на лестнице. Ожидание было недолгим. Усмехнуться уголком губ, поворачивая голову, небрежно мазнуть взглядом по фигурам. Язва. Ничуть не изменился. Характером. - Всё течет, всё меняется, - внутреннее раздражение никак не проявилось внешне, - Доброе утро, Улва, - улыбка трогает губы, тотчас сменяясь кривой усмешкой, стоит холодным голубым глазам коснуться осколков бирюзы, - И тебе, Герман. - Миккель поворачивается на стуле, поднимает кружку с сидром, опирается локтем о стойку, - Выглядишь... - "как умертвие", - ясно читается в холоде топазов, - Чуть более живым, не то, что вчера. - произносят губы, - Идем, присядем? - встает, не дожидаясь ответа, отходит к столику у стены, не глядя, идут ли за ним. Ничуть не сомневаясь в этом. - Расскажешь, как докатился до жизни такой? - присев за стол, неторопливо делает глоток из кружки, с ленивым интересом рассматривая рыжего, - Зачем ты искал меня, Герман? - сладкий вкус яблок оставляет после себя терпкое, пряное послевкусие, - Или теперь ты предпочитаешь имя Ред? А щетина, и некий беспорядок во льне волос... он же просто лекарь. Ему можно.

Дом Миккеля --> "Бронзовый трилистник" Утро уже полностью вступило в свои права, обещая ясный день. В пристройке не оказалось никого, кроме радостно заржавшего при виде него мышастого жеребца. Потрепав коня меж ушей, Миккель покормил его и вернулся в дом. Ненадолго, лишь для того, чтобы переодеться и сказать Тималю, что вернется в течении часа, и пусть гости, если они по воле случая разминутся с ним по дороге, подождут его в гостиной. Оставленный на окне подарок он заметит чуть позже, направляясь в таверну - алое пятно там, где его быть не должно. Усмехнется, рассматривая флакончик. Почти не сомневаясь в том, откуда взялся он на подоконнике, убирая во внутренний карман пиджака. А мог бы просто оставить в пристройке. Усмешка вновь трогает губы, на миг отражается перевернутое небо в голубых глазах. В "Трилистнике" почти пусто, не считая пары посетителей за дальним столиком. Миккель приветствует Имке, улыбается радушному хозяину, и присаживается за стойку, ближе к окну, как всегда. - Налей мне твоего фирменного сидру, Имке. - произносит он, мазнув взглядом по лестнице наверх и переводя его к окну почти сразу же, легким кивком благодаря трактирщика, когда на стойку перед ним опускается кружка, доверху наполненная ароматным напитком, с шапкой белой пены поверху. О том, на месте ли постояльцы, можно узнать и позже. Воспитание - как привычка, от которой нельзя избавиться. Даже зная, что, как минимум, Улва будет рада его видеть, незваным в их комнату он не пойдет.

Дом Миккеля, утро Настои, отвары и мази готовы, аккуратно уложены в специальные ячейки сундучка, вместе с мешочками высушенных лечебных трав, что лично собирал в предгорьях и у безымянных озер. Он даже поспал, пару часов или около того. Умыться, позавтракать, выйти на крыльцо с чашкой душистого чая, привычно усевшись на ступеньки. Рассвет уже растекся по небу пастельно-розовыми тонами, свежий утренний ветер дышит в лицо, играет прядями льняных волос, чашка приятно греет ладони, а золотистый чай пахнет травами и ушедшим летом. Из-за приоткрытой двери слышится голос Тималя, эльф очередной раз что-то выговаривает коту, и Миккель улыбается, глядя вдаль. Уезжать из этого уютного уголка не хочется совершенно. Но решение уже принято, и отступать он не намерен. Короткий взгляд в сторону пристройки, глоток янтарного напитка. Ушел гость или все еще там? Он сказал ему ночью, что Герман будет здесь утром, но теперь уже сомневается, что рыжий лис придет. Ведь Улва, скорее всего, уже сказала ему, что всех в город по одному приглашению не проведешь, и нужно ждать весточки от Эскеля, а это, увы, произойдет не мгновенно. И, возможно, ему все же стоит посетить "Трилистник" до отъезда в Старкхавен.

Дом Миккеля - Да, - просто и кратко отвечает он на заданный вопрос. Легко кивает в ответ, не думая о том, что жест сей в темноте не виден. Вновь гладит по морде тянущегося к ладоням жеребца - прости, дружок, ничего нет с собой, нечем угостить - прежде чем с тихим вздохом отстраниться. Кунари отвечает на вопросы нехотя, повернувшись спиной, а значит и нечего далее настаивать на беседе. Возможно, когда-нибудь ответы на интересующие его вопросы откроются сами. Не сегодня. - Отдыхай, не буду больше беспокоить. - Миккель разворачивается, покидая пристройку и прикрывая за собой дверь. Его ждет лаборатория и разложенные эльфом травы.

Дом Миккеля Самая первая, значит, были и другие. Герман и его сделка. Висящее на нем проклятье. Может ли маг, которого они так ищут, быть ведьмой Теллари? Более чем - насколько он слышал, Яване такое вполне по силам. Но что ей делать в Старкхавене? Хотя... Возможно ли, что именно ведьма привела в те края драконицу?.. Жеребец мягко толкает его мордой в плечо, и Миккель бездумно треплет его между ушей. А кунари отворачивается, и в тусклом свете теперь заметна лишь часть его спины. Не хочет более разговоров? Его право. Однако, один вопрос остался без ответа, и лучше прояснить все сейчас, пока вокруг ни души. - То, что девочка эта мертва, тебе тоже сказала провидица? - падают в полумрак тихие слова.

Дом Миккеля Чуть заметно кивает, прикрывая глаза, перебирая гриву жеребца ладонью. Некоторое время молчит, прежде чем задать вопрос, ради которого пришел: - Та девочка, с колокольчиком... Ты сказал, что она мертва. Откуда ты это знаешь? Встречал ее раньше?

Дом Миккеля Недоумение сменяется мимолетной усмешкой. Ну, конечно. Надо было понять сразу. - Да, нашли. - отзывается Миккель, поворачивая голову, чтобы поймать отсвет серебряных глаз, - Полагаю, утром он будет здесь. Ты ведь его искал, верно?

Дом Миккеля Безрогий отзывается, значит, не против компании. Тихий писк вызывает едва заметную улыбку - желтоглазый малыш тоже где-то здесь. А вот вопрос вводит его в недоумение. - Кого?.. - неужели ошибся, и кунари ищет не Германа? Ведь Улву он мог знать и без знакомства с ее братом. Фыркает, переступает копытами жеребец, и Миккель подходит к нему, поглаживая серую морду.

Дом Миккеля Закат догорал, выцветали, темнели охряные и багровые мазки широкой кисти, прошедшейся по куполу неба. На все еще светлом небе кое-где уже проглядывали неясные, бледные искорки звезд. Улва не придет, поговорить, помолчать рядом, глядя на зарождающуюся ночь - он это знал, но зачем-то все равно ждал. Она останется с Германом, не родным, но все же братом, а он - всего лишь друг, не более. Прошло два года, но подруга детства пришла не потому, что захотела увидеть - нет, она пришла за помощью. Причем - не для себя. Одно это уже говорило о многом. Интересно, как давно рыжий лис воскрес из мертвых? Тихий смешок унесло порывом ветра. Холодные голубые глаза, вновь бездумно пройдясь взглядом по неуловимо темнеющему небу, скользнули вниз, к торцу дома. И пристройке, почти незаметной с крыльца. Устало протерев лицо, ладонь взъерошила соломенные волосы, пропуская пряди сквозь пальцы. Хватит ждать у моря погоды. Нужно пойти заняться делом, приготовить отвары и мази, которые возьмет с собой, собрать сундучок с травами и прочим необходимым. Но сперва... можно попробовать прояснить некоторые из интересующих его вопросов. Поднявшись, Миккель неторопливо отправился к пристройке. Приоткрыл дверь, вглядываясь в полумрак. Кунари не было на прежнем месте у стены, наверное, все же решил, что на топчане спать удобнее. - Адаар? - заходя внутрь, позвал негромко. Если гость не желает общения, он не будет настаивать.

Старкхавен Чуть прищуренные серые глаза блеснули холодной сталью. Их подставляли столь явно и неуклюже... Все это наводило на определенные мысли. Но, к досаде своей, сделать сейчас Рэн ничего не мог. Силы слишком неравны. - Заня-атно, - протянул он, сплюнув на черную землю, - Вы проводите обыск в моей комнате, в мое отсутствие - а разрешение на него у вас, кстати, есть? - и пытаетесь представить доказательством найденное неизвестно где? Потому что надо быть идиотом, чтобы хранить подобное в комнате. Я похож на идиота? - глаза цвета стали с усмешкой коснулись бирюзы, - Можете не утруждать себя ответом. Мы пойдем с вами. А то вдруг кто-то из вас споткнется по дороге, приложится пустым местом о мостовую, да и скажет, что это я уронил его взглядом. - закончив тираду, Рэн обернулся на Аслауг, стараясь, по возможности, находиться между ней и стражниками, - Идем, дорогая. Немного отдохнем от городской суеты.

Старкхавен - Могу ли поинтересоваться, что вы тут делаете? - взгляд цепляется за фигурку седоволосой с осколками оникса незримого духа. - Можете. - насмешливо отзывается Рэн, оглядывая встречающих. Вот только стычки со стражей им и не хватало для полного счастья. Ладонь ложится на рукоять короткого меча, гладит оголовье. - Мы осматривали дом. - все же снисходит он до ответа, с холодным спокойствием скользя взглядом по стражникам, - Это запрещено законом?

Мелкая, забавная. Чистая и такая наивная временами. Еще не успела обрасти панцирем из цинизма и прагматизма, но и пусть. Одного циника в их двойке вполне хватит. Обижена на него, не понимает, но их жизни - её и собственная - ему дороже двух мальчишек, которых он даже в глаза не видел. А какой-либо зацепкой на фанатиков тут и не пахнет. Разве что они специально прикормили тут чудовище... Но тогда сюда надо возвращаться не вдвоем. - Идем обратно, - тихим выдохом произносит Рэн, первым направляясь к выходу из заброшенного дома, сейчас абсолютно тихого и безжизненного.

Старкхавен - Может, что-то и было. - мрачно отозвался Рэн, глубоким выдохом восстанавливая сбившееся дыхание, - Хочешь вернуться и спросить у твари? - он неприязненно осматривал свою одежду, избавляясь от налипшей паутины, - А если этот паук там не один? Если еще пара таких же, поменьше, прыгнула бы на нас сверху? - помолчал, тихо вздохнул, глядя в разбитое окно, - Мальчишек жаль, конечно. Но тварь могла быть ядовитой. Паучий яд парализует жертву. Я бы вытащил тебя, а вот ты меня - вряд ли. Сил не хватит. - обернуться, посмотреть в черные глаза, - Думаешь, я не прав?

Старкхавен Справа помещение было куда просторнее: если протянуть факел чуть вперёд, то можно было различить колонну. Какие-то… бледно-серые формы на стенах и паутину. А также… кое-что ещё. Кое-что, что не особо рада визиту нежданных гостей. В подвале отвратительно пахло чем-то влажным и затхлым. И паутина, кругом паутина, мерзость. Жаль, в такой сырости она не будет гореть. Шум воды за решеткой слева - теперь понятно, почему здесь так сыро. Внешняя стена города, похоже где-то над ними или чуть подальше. А вот помещение справа... - Оу. - чуть слышно выдохнул Рэн, оценив размеры паука в дальнем конце полутемной комнаты, - Здесь явно нужен очень большой сапог. - осторожный шаг вперед, оглядывая помещение, прикидывая варианты действий. Сколько же народу сожрала эта тварь, чтобы так вымахать? Оставлять все, как есть не хочется... но Рэн совершенно не разбирался в пауках. Вдвоем, в теории, они должны справиться. А если тварь ядовита? Или плюется паутиной? Своя шкура всяко дороже пары мальчишек. Еще шаг - на этот раз назад. Паук шевельнулся, настороженно приподнимая пару огромных мохнатых лап и Рэн резко развернулся, толкая Аслауг к выходу: - Валим отсюда!

Дом Миккеля Золотилось в бокале игристое фруктовое вино. Перейдя в кабинет сразу после ужина, Миккель коротко кивнул последовавшему за ним Тималю на рабочий стол, и эльф понятливо обошел его, занимая место хозяина. Лекарь устроился в кресле рядом, бездумно наблюдая, как тонкие, будто женские, ладони опускают на столешницу лист чуть желтоватой бумаги из стопки по правую руку и подвигают ближе письменный прибор. Некоторое время молчит, вслушиваясь в чуть слышный скрип пера по бумаге, слегка покачивая бокалом в руке, глядя, как, отрываясь от прозрачных стенок, бегут, торопятся вверх золотистые пузырьки. Необходимые приветствия написаны, и эльф поднимает на него темные глаза. - Итак. - Миккель неторопливо отпивает вино, - Герман. Напиши... что я прошу за него. Услуга за услугу, если это будет в моих силах. - шорох пера по бумаге возобновляется, взгляд голубых глаз становится отстранённо-задумчивым, скользит по стройным рядам книг в шкафу напротив, - Его спутники. Северин Рейн. Грубый, прямолинейный, бесхитростный воин. Может быть полезен. Доротея. Магичка, наглая до вульгарности, - вспомнился прошедшийся по нему недвусмысленный взгляд, губы тронула усмешка, - Возможно, платит за услуги собой. Думаю, антиванка, там такое сплошь и рядом. Магию её в деле не видел. - пауза, глоток вина, легкое покачивание жидкого искристого золота в бокале, - Целителя и авварку не добавляй, пройдут со мной по приглашению. - С ними еще гном. - коротко замечает Тималь, не отвлекаясь от письма. Ложатся на бумагу ровные, чуть витиеватые строчки. - Его не видел, пусть смотрит сам. - взгляд уходит к окну, к отражению пламени свечей в стекле и отблескам заката за ним, и память тут же подбрасывает мысль о временном постояльце пристройки, - Есть еще один... человек. - пауза почти незаметна, - Я разрешил ему переночевать в пристройке. Полагаю, он ищет Германа, и, возможно, поедет с нами. - Значит, всего пятеро. - резюмирует эльф, и Миккель чуть кивает в ответ и встает, отставляя недопитый бокал на поднос, к графину с водой. - Пусть гонец отправляется сегодня, он должен отдать письмо раньше, чем мы доберемся до Старкхавена. И еще нужны будут два темных платья, попроще, для Улвы и Ормхильд, простые или шерстяные дешевые плащи и дорожные перчатки для них же. Такие, какие бы носили девушки из деревни. - голубые топазы глаз касаются черных ониксов, - Разные. Чтобы дамы не напоминали двойняшек. - Я понял, мессир. - отзывается Тималь, посыпая послание мелким песком, чтобы не смазались чернила. А Миккель, еще раз мазнув по эльфу взглядом, выходит из кабинета. На улице свежо, вечерний порывистый ветер бьет в лицо, играет прядями льняных волос. Сесть на крыльцо, в пол-оборота, откидываясь спиной на стену дома. Подруга-бессонница снова с ним, садится рядом, смотрит на закат. Можно приготовить успокаивающий отвар, но он медлит. Слишком много мыслей. Слишком много незаконченных дел. А поспать можно и после.

Старкхавен Он не ошибся, подвал все же был. Мальчишки, видимо, случайно нажали нужную комбинацию клавиш. Вот только как шкаф потом встал на место? Внимательные серые глаза покосились на темноту проема. Нужен факел. И лучше - не один. Благо, обломков мебели тут предостаточно - отломав у валяющегося в углу стула оставшиеся три ножки, Рэн располосовал ножом пыльную портьеру, прикрывая рот и нос поднятым воротником куртки, и спустя несколько минут у них было три замечательных факела. - Идем вниз? - подпалив один, два запасных Рэн вручил напарнице.

Старкхавен - Пеликан, голубь, ворон, лебедь и ворона, - тихо перечислила упомянутых птиц в стишке, - какого цвета эти птицы? - Белый, черный... - серые глаза озарило пониманием, - Точно! Клавесин. И тогда... - Рэн подошел к инструменту ближе, нажимая указательным пальцем на испачканные бурым - кровью? - клавиши. Белая крайняя, белая дальняя, черная чуть выше справа над ней, белая в центре, черная рядом. И оглянулся вокруг, ожидая, дадут ли что-то его действия.

Старкхавен - Поэзия? Ничего себе, что тебя за паук в жопу-то цапнул, что ты решил сделать перерыв на поэзию? - Фу, беляночка, оставь мой филей в покое. - Рэн поднимает на напарницу насмешливый взгляд, но после все же объясняет, - Смотри, все книги в шкафу попорчены временем. Все, кроме этой. И еще вот, - мужчина протягивает Аслауг листок-закладку, - Думаю, это не просто стихи. Это ключ... осталось понять, что и как он открывает.

Уайлдервейл Ты знал? Немой вопрос в голубых глазах. О чем? О том, что целитель не поможет с проклятием? Это понятно и так. Иначе не рвались бы так в закрытый от внешнего мира город в поисках некоего мага. Или... Об этом думать не хочется. И Миккель просто идет следом. Вечереет, закат расползается по небу кровавыми брызгами. Он устал. Бесконечно устал от людей и насыщенности этого безумного дня. Улва не примет гостеприимства его дома - останется с Германом, и это знание пеплом оседает на губах. Больше не хочется ни сидра, ни общения с Имке. У входа в "Трилистник" Миккель останавливается. - Я отправляюсь в путь завтра с утра. - говорит он, обращаясь больше к Улве, нежели к остальным ее спутникам. - Желающих ехать со мной жду завтра перед моим домом. И, не дожидаясь ответов, разворачивается, уходя прочь. Побыть одному сейчас необходимо, как воздух. Старкхавен, в тоже время Вокруг просто хлам, ничего интересного. Кроме запахов, звуков и чужого присутствия. Которое исчезает после очередного приглушенного стука, словно кто-то тяжело спускается по лестнице следом за ними. Странное место. Пока Аслауг трогает клавесин, Рэн обходит комнату. Резкая нота заставляет его обернуться. Посмотреть, на что нажала девичья ладонь. - Попробуй понажимать только испачканные. - тихо произносит он, отходя к шкафу. Попутно трогает арфу, но струну провисли и дребезжат, заставляя поморщиться. А вот в книжном шкафу его внимание сразу привлекает почти не тронутый временем корешок. Протягивает ладонь - и достает томик стихов, на удивление целый, как дополнение к странностям этого дома. Листает. Планирует вниз белый лист-закладка. Первым летел жадный Пеликан, Награды жаждущий, Белыми крыльями хлопая. Вторым был молчаливый Голубь, Летящий от Пеликана Как можно дальше. Ворон летит Выше Голубя, Хвастаясь тем, что может он так. Лебедь спускается с неба В поисках тихого места, Рядом с ещё одной птицей. И под конец, Ворона Быстро садится, Зевает, решив подремать. Серые глаза быстро бегают по строчкам, пытаясь понять написанное. Явно не просто стихи. Шифр? Но... в этой комнате он не видит ни одной птицы. Или, быть может, это лишь символы, означающие что-то еще?