Второй рассказ, как обещано:
Кто же еще?
Только когда они покинули Денерим, только потому что с ними больше никого не было, а терпеть уже стало невыносимо, Алистер сказал:
– Выходит, один друг у тебя все-таки был?
Середа глянула на него круглыми глазами.
– Ты про Горима, что ли?
Значит, этого щеголеватого гнома, при виде которого Середа вся просияла, звали Горим? Алистер не понимал, в чем дело, но этот гном ему уже не нравился. Не нравилась вычурно заплетенная борода, не нравился богатый бархатный камзол, не нравился дух процветания и значтельности, исходивший от коротышки.
Но всего больше ему не понравилось, что Середа обняла и поцеловала его. Вроде и по-сестрински поцеловала, в обе щеки. Но как-то слишком крепко.
В дверях лавки, прячась в тени, стояла золотоволосая гномка. Алистер не мог понять, то ли беременная, то ли просто полненькая. Ей этот поцелуй тоже не нравился. Очень.
Из вежливости гном заговорил с Середой на всеобщем. Гномам легко давался Всеобщий, он и произошел-то от гномского. Когда первый Мор выгнал тысячи гномов на поверхность, одновременно во множестве стран, каждая со своим языком и обычаем – именно гномы сделались посредниками в торговле и дипломатии. Гном с гномом договорится всегда, считали люди. Середа смеялась над этим предрассудком: у гномов были свои вековые раздоры и войны, длившиеся иной раз по тысяче лет и дольше, но все это происходило под землей, вдали от людских глаз.
Гномы тогда многое умели лучше людей: строить, обрабатывать металл и камень, лечить… У многих народов и слов таких в языках не было, чтобы называть вещи, изобретенные гномами. Гномы учили их своему языку, сами набирались человеческих слов… Так родился Всеобщий.
Гном заговорил на Всеобщем и Алистер услышал, что отец Середы умер, а в Орзаммаре идет борьба за трон между кланом Харроумонтов и Беленом, братоубийцей и предателем. Услышал, что Горим страшно рад видеть Середу живой, так как боялся, что слухи о ее вербовке в Серые Стражи врут, а потом боялся, что она погибла при Остагаре.
Еще он узнал, что Горим был изгнан из Орзаммара тогда же, когда Середу отправили на верную смерть в заселенные Порождениями тьмы подземелья. Добрался до Денерима, думал завербоваться в армию, которую тейрн Логейн собирает против Порождений, но польстился на красавицу купеческую дочку, женился и сам втянулся в торговлю. Покупателям нравится, когда молодой статный гном показывает с оружием боевые приемы, а тесть уже в третьем поколении торговец и «тройную мельницу», сама понимаешь, не завертит.
Середа засмеялась. Гномка в тени насупилась.
Горим предложил ей с Алистером ужин и ночлег. Середа отказалась.
– Если мы к ночи не вернемся в лагерь, наши распереживаются.
Гномка в тени облегченно вздохнула.
– Наши? – Горим стал похож на Бронто, сделавшего стойку.
– У меня отряд. Алистер, еще один уцелевший Страж, вот он. Лелиана-лучница, Зевран – хоть и эльф, но глотки резать умеет, Стэн, он кунари, сам вот такой и рога – во, как у горного козла! И еще две ведьмы, Винн и Морриган.
– Наемничаете понемножку, – кивнул Горим.
– Какое там наемничаем. Мы Серые Стражи, и клятвы с нас никто не снимал!
– Об этом здесь надо потише, – сказал гном. – На Серых Стражей повсюду идет охота.
– Знаю. Не один уже приходил за нашими головами. Своей пока никто не сносил.
– Зевран, – не удержался Алистер.
– Зевран – другое дело, – отмахнулась Середа. – Но спасибо за предупреждение, Горим. Я знаю, что ты не выдашь. Счастья тебе.
– И ты не позовешь меня в свой поход? – у гнома вдруг стали глаза как у Бронто, выпрашивающего ласку.
– А ты пойдешь, Горим?
– За тобой – в огонь, ты же знаешь.
– Потому и не позову. Огонь еще придет к тебе, мальшанузавват. Еще придется тебе на этом месте биться с Порождениями, щит в щит с женой, защищая дом и детей.
Горим медленно кивнул, соглашаясь с ее правотой.
– Так плохо все?
– Твари уже вольно себя чувствуют на границах северных баннов. Сколько Логейн ни делает вид, что у него все схвачено, а по-настоящему держать против них оборону он не в силах.
– Ты его явно не любишь.
– Есть за что. В общем же я не уверена, что смогу добраться до Орзаммара без двух-трех стычек с Порождениями по дороге. Вдоль Северного тракта они шляются большими оравами. Может, лучше тебе взять жену и тестя, да пробраться в Вольную Марку, пока еще можно сесть на корабль?
– Ты возвращаешься в Орзаммар? – ужаснулся гном.
– Это моя миссия, Горим. Я должна потребовать от короля, кто бы им ни стал, исполнения древнего договора и посылки войска на битву с Порождениями. Я Серый Страж, и я не отступлюсь.
– Тебя убьют на пороге.
– Пусть попробуют.
Гном горестно покачал головой. Середа засмеялась.
– Да все в порядке, Горим. Одна ведьма сказала, что мне суждено победить Мор. Так что держи нос рогом, я Беленом еще вытру пол.
– Ты неудержима.
Середа снова засмеялась и сказала что-то по-гномски. Горим покраснел. Гномка в тени резко развернулась и исчезла в глубине лавки. Потом где-то в доме хлопнула дверь.
Потом они попрощались. Не целовались больше, просто пожали руки. Как воины, обе сразу…
– Да, я про Горима. Он ведь был твоим другом там, в Орзаммаре?
– Ну, – Середа усмехнулась. – Можно и так сказать, наверное. Он один от меня не отрекся, пошел в изгнание, а могли и казнить. Да. Другом. Точно. Только я тогда этого не понимала. Он был для меня просто мальшанузавват. Это, как бы сказать на всеобщем… Почетный наложник.
Алистер чуть не споткнулся от неожиданности. Середа истолковала его замешательство неверно.
– Это такой мужчина, с которым высокорожденная женщина спит до замужества.
– Я догадался, что такое «наложник», – голос почему-то сел до противного такого крякания. Все пыль дорожная, наверное… – Просто не думал, что, ну… у вас это принято.
– А как же иначе, – удивилась Середа. – Должны же мы как-то осваивать постельную сноровку. Или ты думаешь, что книгу прочитал – и довольно?
Я и книг-то не читал, тоскливо подумал Алистер. Не очень-то было в монастыре с такими книгами…
– Никак я не думаю, – буркнул он.
– А как у вас, у людей, с этим? Извини, если я по больному, но твоя матушка вроде бы стала наложницей короля…
– Какой там наложницей. Он с ней переспал, и только. Несколько раз. Со скуки.
– Ну, это и у нас бывает, – кивнула Середа. – Только так можно лишь с париями. Ни торговец, ни даже ремесленник не потерпит такого. Позору не оберешься.
– У нас нет парий, – этот разговор нравился Алистеру все меньше и меньше.
– И это правильно, – согласилась Середа. – Это у вас хорошо, хоть я раньше того и не понимала. Но все-таки, где вы, люди, учитесь любовным штукам?
– Да где придется, – Алистер махнул рукой. – В таких заведениях, как «Жемчужина» или просто с кем получится договориться… Середа, я ведь не знаю толком, как оно у людей. Сначала рос в монастыре, потом в Стражах… Да, в Стражах парни с девушками крутили, но начальство не одобряет. Если девушка забеременеет, какой из нее воин, а дети… Все мы носим скверну в себе, редко бывает, чтоб она не испортила ребенка еще во чреве.
– Да, это большая беда, – Середа вздохнула. – Я порой думала, как бы оно обернулась, если бы у нас с Горимом родился ребенок. Меня бы, конечно, тут же выдали замуж…
Алистер кивнул. Это было понятно, среди людей сплошь и рядом именно так покрывали блуд.
– И пришлось бы нам с Горимом расстаться, – закончила фразу Середа. Алистер оторопел и застыл на месте.
– Погоди, – сказал он. – Если бы ты понесла от Горима, тебя выдали бы замуж… за другого?
– Ну да. Я высокорожденная, Горим воин, кто бы дал нам пожениться? Меня бы отдали в клан Харроумонтов или Дрейтов – кто был больше нужен отцу в союзниках. Да лорд Пирал уже смотрел на меня как на невестку.
– И как бы он посмотрел на чужого ребенка?
– Да он только этого и ждал! Ну сам посуди, какой смысл брать в род невестку, не зная, сможет она его продолжить или нет? Чего встал, пошли, стемнеет скоро.
– А что было бы с ребенком? – Алистер поудобней вскинул мешок на плечи и зашагал с середой рядом.
– Сын ушел бы в клан Горима. Сын от принцессы Эдукан принес бы Гориму много почета. Дочь осталась бы со мной и продолжила род Эдуканов.
– И никого не беспокоило бы, что они незаконнорожденные?
Середа посмотрела на него как на умалишенного.
– Что значит незаконнорожденные? Горим – мой мальшанузавват, что тут незаконного?
– Значит, это больше, чем просто наложник, – Алистеру становилось отчего-то все горше и горше. – Это почти что муж. Временный, но муж.
– Наверное, – Середа тоже поудобней устроила свой заплечный мешок. – Не думала об этом. Не думала о том, что он друг. Не думала о том, как подставила его, когда Белен меня предал. Просто была с ним счастлива и старалась растянуть это счастье подольше. Понимала, что оно закончится, когда я понесу. Нас разлучат. Не смотрела вперед.
Через сотню-другую шагов молчание снова стало тягостным.
– Если бы вас разлучили, – нарушил его Алистер. – Если бы ты вышла замуж в дом Харроумонтов… Что тогда? Ты об этом не думала?
– Думала. Горима бы не тронули, мой сын не представлял бы опасности для Белена. Воин не может стать королем. Моя дочь, как и я, была бы его мишенью. Две принцессы Эдукан, стоящие между ним и троном. Но тогда за мной и моей дочкой стоял бы весь дом Харроумонт. Белен не смог бы оговорить и подставить меня. Не смог бы изгнать. Я не стала бы Серым Стражем.
– И мы бы не встретились, – вырвалось у Алистера.
Теперь остановилась Середа. Долго смотрела на него. Пристально.
– Да, – согласилась наконец. – Мы бы не встретились.
Улыбнулась широко и тепло.
– И у меня не появился бы такой друг, как ты.
В лучах заходящего солнца короткая щетинка на ее голове отливала темным золотом. Глаза улыбались, широкий рот улыбался, и Алистер понял вдруг, что она обворожительно, божественно красива.
– Друг? – спросил он, чувствуя, как глухая боль внутри обретает форму и имя.
– Конечно же, друг. Кто же еще?
Примечание: много хэдканона.
