Hanuka

Тут у Кныша промелькнула мысль, что если Остерман действительно комбинатор - он будет в полной заднице, особенно если доктор сглупит, и проверка так и не состоится. Как страшно жить... Но голос менять он не собирался. Принципиальность превыше всего!

- С другой стороны - какая разница, кто там затемнен? И так понятно, что Остерман и Мерецкая - совсем не мирные квартиранты. Но, помяните мое слово, Остермана затемнят, затемнят как миленького! - Кныш, погрустневший от того, что его никто не слушает, углубился в написание своего списка, на который, разумеется, всем будет плевать.

- Я думаю, Комбинатор был достаточно мудр, чтобы понять, что мы надумываем с Наиной и на самом деле собираемся проголосовать против Остермана. Даже табурет бы понял эту несложную схему. Так что... Мерецкая. К тому же, у меня нет веры в то, что Остерман - Наследник, а вовсе не аферист, старающийся, чтобы сегодня не проголосовали ни за него, ни за Мерецкую. Так что если мы сегодня отправим в милицию Мерецкую и Наследник ударит по ней же - значит, это действительно Остерман, что ведет нас к дальнейшему плодотворному сотрудничеству. Таков мой план, - Кныш ненадолго оторвался от написания списка.

- Оба Кныша мне безаппеляционно "шьют" протаскивание версии - Не было такого. С моей стороны, по крайней мере, - устало ответил все еще невыспавшийся Кныш, - я сам был за версию с Дмитрием и до сих пор считаю, что она была лучше догадки с Серовой. Так что если это и был "вброс", то достаточно качественный - я повелся. - Христофор Маркович, - окликнула нового члена правления Анна Семеновна. - Оправдайте свой статус не-тихушника. А то вы до вчерашнего выступления Пелагеи кроме Серовой и Дмитрия только одно имя называли, и то мельком. - Запросто. Но, раз уж меня сегодня собираются не отправлять в милицию, а проверить более цивилизованным способом, - Христофор поклонился жене, - то дайте мне собраться с мыслями. Всего лишь несколько минут.

- А что? Христофор Маркович совершенно не против, чтобы бдительная N проверила именно его. Тем более, что ей даже ходить никуда не придется - в одной комнате живем, - совсем нескромно заметил Кныш.

- А решение проблемы, на самом деле, простое, - проснулся Кныш, - если вы не хотите выбирать между Пелагеей Кныш и Мерецкой, боясь остаться без шерифа, то почему бы не сосредоточиться на их проверяемых - Остермане и Цзе соответственно? Как только мы отправим в милицию одного, то два других заговорщика (Кныш и Цзе или Остерман с Мерецкой) откроются нам. Разумеется, только если комбинатор снова нам не помешает. Так что голосование сегодня точно стоит придержать до "после 21:30".

Проснувшийся на кухне Кныш поднял гудящую голову и проговорил куда-то в пустоту: - Пелагея Степановна призналась в том, что она шериф и обвинила проверенную ей Мерецкую. После чего Мерецкая сказала, что на самом деле она шериф, и проверяла Серову (которая по итогам голосования должна была отправиться в милицию, так что эта проверка маловероятна, в отличие от проверки самой Мерецкой - довольно видной фигуры). Потом спросили, а какой конкретно она шериф - и Пелагея сказала, что она N, и тут же это повторила Мерецкая. Мне кажется, или тут не должно оставаться сомнений в том, кто тут настоящий мальчик, а кто Пиноккио? - и голова Христофора Марковича снова опустилась на стол.

- Да тут Мерецкая нарисовалась, пытающаяся доказать, что она бдит да следит. Мы уже вывели ее на чистую воду, но шла она "якобы" к вам, Георгий. Тут без вас такие страсти творятся, - беззаботно ответил Кныш, поднимая стопку над столом.

- О, Дзе, вот и вы! Вас тут "проверяли", безрезультатно правда. Радуйтесь, - съязвил Кныш, садясь за стол, за которым уже устроились Водопьянов да Коробкин. Когда Христофор Маркович был под градусом, от его застенчивости не оставалось и следа.

- Засилье N какое-то. Провал, Наина Григорьевна, - хихикнул Кныш. Это уже было Ульманасство какое-то.

!

- То есть, если верить Мерецкой - она проверила ту, против кого вчера голосовало подавляющее большинство. Не очень бдительно, - подметил Кныш. Он все еще верил в виновность Наины больше, чем в причастность остальных. А раз она пытается-таки добить голосование против Серовой, по-моему, значит, что последняя под "затемнением". Возможно (но маловероятно) - даже не аферистка. - Не понимаю я вас, люди, - вздохнул Кныш, послушав остальных.

- Только если одна из них - сплетница, - ответил Кныш Никифорову, - но вы сами-то представляете, какова вероятность того, что из 25 человек они попадут именно друг по другу? Ну ладно, пусть не из 25, а лишь из десятка наиболее активных. Я мало верю в такие совпадения.

Вот так вот неуклюже раскрываться - это совсем не в духе Пелагеи Степановны, одного из самых осторожных жильцов этого дома. - И если бы она не раскрылась - то проверка была бы потрачена зря. И, опять же - что, если тот самый нужный Гражданин действительно вас не слышит? Да и смысла раскрываться ей сейчас не было - имя моей супруги сегодня вообще не звучало в обсуждениях, как и Мерецкой. Зачем моей Пелагеюшке так подставляться, выпрыгивая на обсуждение и прекрасно понимая, что если Мерецкая будет ни при чем - все камни полетят в нее? В любом случае, сейчас нужно выбирать между Пелагеей Кныш и Мерецкой. Серову я бы предпочел оставить на завтра.

Кныш сидел с открытым ртом, взирая на получившуюся картину. Это, получается, его супруга - бдительный гражданин? Вот это да! Да она же герой, получается. Но это потом. Теперь стоял другой вопрос - за кого голосовать? Кныш хотел ткнуть пальцем в Графа, но подозреваемых было двое: Серова и Мерецкая. Последняя, причем, начала оправдываться - теперь, по ее мнению, Пелагея Степановна - аферистка, а сама Мерецкая - бдительная гражданка. - Увы, Наина Григорьевна, но вашим словам веры теперь нет. С моей стороны, по крайней мере. Отвечать на обвинения моей бдительной супруги, что на самом деле вы - та самая госпожа бдительность, по крайней мере глупо. Если она действительно в команде аферистов, то, по-вашему, она просто ткнула пальцем в вас, примерив на себя чужую роль и совершенно случайно попала в обладателя этой настоящей роли? Уж я гражданке Кныш верю, и не только из-за одинаковой фамилии, - Христофор Маркович впервые за долгое время действительно тепло посмотрел в сторону жены.

- но кому какое дело Христофор Маркович? - Да пес его знает. Пытаешься что-нибудь сказать - тебе отвечают "Эй, да вы, Христофор Маркович, верно, аферист! К стенке вас!" Уходишь и не мешаешь голосованию - ноют "А где это наш Христофор Маркович, неужто пропал куда? Испугался? К стенке афериста!" Возвращаешься и пытаешься чем-то помочь - говорят "Вернулся Христофор Маркович, следствие запутывает, давайте его к стенке поставим!" Вот что мне делать, а? - Кныш поднес руки к лицу и закачал головой.

- Стоп-стоп, - подал голос Христофор Маркович, - если мы поименно не узнаем, то Серову сегодня точно нельзя отправлять в тюрьму! А проверку на нее потратить все же стоит. Уж куда как полезнее для общества будет, нежели проверка остальных.

Под конец обсуждения на кухню зашел долгожданный Христофор Маркович, тяжело опустившийся на один из свободных стульев. Трудно было удерживать равновесие после трех (или все же больше?) стопок легендарной русской водки. - Прростите зааааа... опоздание, - Кныш изо всех сил пытался говорить адекватно, но язык заплетался как чужой, - трудный дддееень... сегодня. Анна Семе - ик! - новна, почто обижаете? - он ткнул в старуху пальцем, - Знаааачит, я тут бегаюююю, как белка в колесеее... - голова Христофора Марковича опустилась на стол и можно было сказать, что он уснул, но секунду спустя он вскочил, похлопал себя по щекам и продолжил, - а вы тут говорите, что я следствие запутываю! Обидно, знаете ли, - член жилтоварищества вновь сел на стул и заговорил куда как более адекватно. - Но давайте отбросим клоунаду. Да, я голосовал против Дмитрия, и да, я действительно считал эту версию достойной - ик! - внимания. Но все ошибаются. Как и я, видимо, хотя я все еще не оставляю надежды, что отправленный в милицию действительно является аферистом. Но за Серову я не голосую. Просто не вижу смысла в отправке в тюрьму той, чей статус мы все равно не узнаем. Предлагаю оставить ее на завтра, так как если сегодня ее "затемнят", то завтра этого сделать уже не смогут, и мы, наконец, узнаем правду. А сегодня нужно выбрать кого-то еще. Вопрос - кого?

На лице Кныша отобразилось одновременно удивление и страх. Штольц подозревает его?! - Да что вы, Анна Семеновна, - во второй раз Христофор верно назвал свою собеседницу, - только лишь потому, что я слишком много говорю? Так пытаюсь следствию помочь, как могу. А то, что я не выбирал Климова нашим председателем не говорит обо мне в лучшую сторону? А то, что я сразу все сказал про Дмитрия так, как думаю и даже не пытался что-то изменить исподтишка, как сделал это наводчик? Не знаю, в общем, чем я там подозрителен. Вы бы... Поаккуратнее, что ли. А то вдруг сегодня против меня проголосуют? - округлил глаза трусливый осторожный Христофор Маркович.

Кныш вздрогнул от того, что пожилая дама Штольц обратилась к нему. Еще и спросила насчет того, как он к ней относится! - Да что вы, Анна.... ээээ... Сергеевна? - с неуверенностью ответил Христофор, подзабыв отчество собеседницы, - уж кто-кто, но вы к ним точно не относитесь! Такая женщина, такая женщина... - он оглянулся, боясь того, что кто-то поймет его неправильно. В первую очередь - его же жена. На самом же деле, конечно, в голове у члена жилсовета были несколько другие мысли по поводу Анны Семеновны. По итогам первого дня было трудно судить, но вроде как она была непричастна к аферистам. Но это было лишь чутье, а сыщик из Кныша, как он сам уже успел заметить, был никудышным. Что еще не нравилось Христофору Марковичу - так это слова "Ничью допустить нельзя, голосуйте быстрее!" за авторством Климова. Который, относясь к аферистам, должен был прекрасно помнить о своей выборной роли и о том, что ничьи в данной ситуации быть не может. А что самое главное - в ту же минуту те же слова произнес Шварц. Одновременно считали голоса, одновременно пришли к выводу, что может быть ничья, одновременно забыв о председателе и одновременно сказали об этом? Не одной ли шайки лейка?

- Дмитрий - точно аферист, - зевнул Кныш, удивленный истинной личиной нового бывшего председателя. Везде эти взяточники! - По крайней мере, я вижу это так: Климов зарабатывает себе алиби (возможно, надеясь на шутника, который "закроет" его от проверки), "затемняя" вместе с сообщниками Дмитрия, а затем переводя голоса на него. В преимуществах - отправка в милицию Серовой, которую, естественно, опять же "затемнят" на второй день и алиби председателя, плюс задержка следствия. Хотя... глупость какая-то, - смутился Христофор, задумавшись на несколько минут. - Наверное, остальные все же правы, - произнес он, выслушав соседей, - Дмитрий был ни при чем, а из меня плохой сыщик. Но что делать сегодня? Голосовать против Серовой - глупость, так как это ничего нам не даст, ни ее роли в этой истории, ни других сведений от нее - молчать же будет как партизан. Значит, нужно искать другие тактики. К примеру - сегодня приглядеться к тем, кто голосовал против Дмитрия, причем в числе последних, а на третий день уже убрать Серову. Заодно на второй день и "затемнять" вряд ли кого-то будут... - Христофор Маркович схватился за снова заболевшую голову. За сегодня он приложил слишком много мысленных усилий, и понятия начали путаться в голове. Кто, куда, зачем, почему... Оставили бы эти аферисты их в покое да перебрались бы в другую квартиру! Ироды.

- Итак, все-таки Дмитрий. Разумеется, я поддерживаю этот выбор, но не стоит пытаться ориентироваться на комбинатора. Выбирая из двух зол, он мог как попытаться прикрыть своего (к примеру, Дмитрия), так и обвинить невиновного, запутав следствие (Серову). Имена можно поменять - суть одна. Так что итоги, боюсь, могут ничего не прояснить, - подал голос Кныш. Сегодня он был как-то слишком активен, но на то была причина: стареющий член жилтоварищества частенько находился в эпицентре подобных интриг, так что возможности и варианты рассматривал на раз. Главное, чтобы жена внезапно не решила поиздеваться над ним, опозорив Христофора Марковича перед всеми. Уж что-что, но против Пелагеи Степановны он не пошел бы никогда.

- Ничьи быть не может, господин губернатор, - еле слышно произнес Кныш, - голос Климова перевешивает остальные.

Главное в этой игре - проголосовать до 22:00, остальное неважно) Хотя я две игры пропадал всего лишь на день и меня тут же сливали предприимчивые мафы, но то был другой случай