Gella

- Ещё лучше. Одна кураторского косяка не заметила, и как дура вычисляла подельничка, второй босса не видит. Третий не понимает, что его списочек мог был помочь проверить, правду он говорит, или нет... В общем, Трейси. Неубедительно и нестыковки. Все выше. Я -то грешным делом подумала вчера, может у тебя фонарик, раз так уверенно говоришь про Ричарда, а оно всё проще оказалось...

- Я пропустила? Где вы это говорили? Кого в какой день проверяли, повторяю! Это может помочь вам, прежде всего.

- В том то и дело, что сейчас это просто фонарик... - Кого и когда проверяли, быстро! - потребовала Мишель.

- Стефан, кого вы подозреваете, кого нет, почему, есть ли у вас фонарик?

- У меня - нет. - А если у тебя нет фонарика, откуда такая уверенность вчера до итогов в том, что коп – второй сектант? Кажется, ты тогда сказала следующее: Вот ты подумай своей светлой головой. Культистов тут было два. Пришибленная француженка и коп. Вот про кого из них радио говорило? - Твои слова. Я бы, будь на месте босса, воздерживаться не стала. - Если бы ты, на месте босса, воздерживаться не стала, так почему же ты меня обвиняешь? По твоей логике я чиста, я именно воздержалась. Стэфан голосует первый против Моро. Если подсказка была на нее - то почему не разгадал? А если не на нее - то... нахера? Нет, его не подозреваю. - Стефан голосует против Моро не первым, а вторым, причём отдавая голос, «верит» моему мужу. Очень удобно, кстати. Он ему всю дорогу "верит". Второй день - внезапное голосование против тормоза. Судья начинает, мы дружно подхватываем. Я сразу говорила, что проголосую против любого, лишь бы не было второй ничьей подряд, поэтому проголосовала против тормоза третьей, когда он вырвался в лидеры. - Начинает не судья, начала это всё я, если уж на то пошло, с рассуждениями о финансах. Судья первым проголосовал. Ты была не третьей, а уже четвёртой, третьей была я, сразу вслед за Моро. Третий, - девушка фыркнула, - Нечего и смотреть. - Третий – отчего же нечего. Есть, для чего. Скажи, будь ты боссом при живом маньяке, живом шерифе и известном подельнике, стала бы вылезать со списочками? И стала бы ты голосовать против кого-либо другого, кроме своего раскрытого подельника, будучи боссом? Думаю, вряд ли. А я - сделала всё вышеперечисленное. Так что как ни крути, сегодня нам с тобой драться, блондиночка. Если не придумаешь, почему Стефан страдал херней в первый день. - При общем количестве в 13 человек позаботиться об алиби Боссу было бы не лишним совсем. А со мной драться выгоднее, у меня нет алиби. И я всё ещё надеюсь, что Стефан скажет своё слово, время дорого.

- У тебя, может, и фонарик есть? - Невозмутимо, в упор глядя на блондинку, спросила Мишель.

Она брела за остальными наугад по туманным улицам города-призрака, зябко кутаясь в старенькую вязаную кофту, которую ещё два дня назад заботливый муж накинул ей на плечи…Усталая, разбитая, отрешённая, она шла и думала о том, до какой степени ей уже всё равно... - Я – убийца собственного ребёнка. Я – вдова кровавого маньяка, который по ночам надевал на голову железную пирамиду и рубил людей топором. Как думаете, меня здесь что-нибудь держит? – Спрашивала Мишель голосом, лишённым эмоций, переводя отрешённый, опустевший взгляд с одного лица на другое. - И лучше, наверное, если кто-то, чем сама… - Только вот если уйду я, то уйдут ещё двое. Потому что я – не сектантка, и моя смерть повлечёт за собой ещё две: и человека с фонариком, и человека без фонарика. Останется только один человек. Убийца моего мужа. – В глазах впервые за прошедшие несколько часов затеплилась искра, но тут же снова угасла. – Я не могу это так оставить, я...я знала его другим. – Хочу, чтобы мы все поговорили, - продолжила она всё тем же мертвенно-ровным голосом, но в интонациях появилась железная решимость. - Сейчас каждый должен сам сказать в свою защиту, и о том, кого подозреваете, если не хотите, чтобы вас убил сектантский монстр, чтобы всё было напрасно. Я начну. Представим, что глава секты - я: - В первый день, имея 2 голоса против Моро, голосую против себя в 22-00, причём одновременно с ней. - Выдвигаю версию против заведомо невиновного Диллигана, которую Моро открыто подхватывает. Голосую сразу вслед за ней. - Вчера - начинаю обсуждение, называя в подозреваемых Ричарда первой. И я сразу вычёркиваю из списка подозреваемых и Джейка, и Лайта - сужаю круг, вместо того, чтобы обвинять всех и вся. Ричард при этом обвиняет Лайта. - Голосую против Трейси, когда могла проголосовать против Ричарда в хоре. То есть, получается следующее: Глава секты выдвигает идеи, которые открыто подхватывают его подельники, голосует с ними вместе, сужает круг людей, на которых можно «повесить» вину, и делает попытки спасти уже раскрытого подельника, голосуя не против него, когда осталось всего 6 человек. И проявляет инициативу в расследовании при ещё живом маньяке, рискуя тем, что его могут принять за человека с фонариком и придут за ним. Вот. Это о себе. О других, - всё так же ровно продолжила она: - Если глава секты – Лайт Хейвен, тогда это…невероятно и достойно победы. Получается, что сектанты собирались сдавать собственного главаря, обеспечивая алиби рядовым, на одного из которых была подсказка. Я должна выбрать, я выбираю не верить в то, что такое возможно. Значит, остаются только Трейси и Стефан. Я буду выбирать из них. Больше пока ничего не скажу, настало время слушать.

- Ричард, - Трейси пожала плечами, - Времени у нас еще полно, чтобы устроить битву блондинок, - девушка выразительно посмотрела на Мишель, - Если вякнешь еще хоть слово - я разобью тебе лицо. Голосую как хочу и против кого хочу. Или у тебя были идеи получше? - Были. Озвучены, - она робела перед напористой Трейси, но постаралась выглядеть как можно увереннее. - Я... никого никуда не посылаю, я пытаюсь докопаться... А ты - посылаешь и не пытаешься.

- Трое? - Мишель несколько отстранилась от мужа, внимательно глядя в его глаза. - Если ты веришь мне, себе, Кафини и Лайту, остаются двое: Трейси и Ричард. Только вот как-то слишком всё тогда получается... без интриги. Учитывая, что в секте состояла Жюстин, только казавшаяся ангелом... - Джейк, если ты меня обманываешь, я тебя убью, - без перехода затараторила она. Глаза мгновенно наполнились слезами, кулачки воинственно упёрлись в грудь мужа, мир снова стал шатким и хрупким. Как же она хотела ему верить! И повод был... - Я голосую за Трейси. Пока голосую за Трейси.

- Их трое, - тихо сказала Мишель, подойдя к мужу. – Одной больше нет. Жюстин… Спасали её остальные, или топили? Их мало, нас мало. Надо делать алиби главному. А второму необязательно. Сама она - спасалась. Значит ли это, что её не собирались сдавать свои, значит ли это, что она – не та, к кому относится подсказка? - Заглянула в глаза мужа, будто ища в них ответ… Она всегда ему верила. Хоть и понимала, что муж умён и изворотлив, и всегда умел выкручиваться. И если решит перейти на тёмную сторону, способен на любое коварство, способен выкрутиться, придумать хитрый ход… - «Как тогда, со страховкой»…- Сердце привычно сжалось от мгновенно выстроенной цепочки. Она усилием воли отогнала мысли о прошлом, отогнала боль, и подняла глаза на Джейка: - Я верю тебе, - Произнесла твёрдо, хоть и представляла себе, как ужасно будет обмануться. - Ты первым её назвал, а она не хотела умирать, она хотела спастись. - И это, наверное, не вы, - она повернулась к Лайту, - За ваш счёт пыталась спастись Жюстин. Разве только вы по подсказке… Но к чему тогда такие сложности? - Ваш голос против Моро был вторым, - обратилась она к Стефану Кафини, - но что, если это алиби? Во второй день ваш голос против Диллигана был шестым и уже ничего не решал… - Я подозреваю вас, - тихо, но твёрдо продолжила она, обращаясь к Трейси, - Голос против Лайта сразу за голосом против Жюстин в первый день, вчера – голос в хоре голосов против Диллигана. А ещё я думаю, что подсказки вы умеете разгадывать гораздо лучше, чем пытаетесь показать. - Ещё вы, - продолжила она, обращаясь к Ричарду Кэмпбеллу, - И ваш голос в сторону. Пока так. Но ещё есть время, и надо всем высказаться, молчать сейчас выгодно только тем, кто на тёмной стороне…

- Диллиган, - произнесла Мишель. Может, всё и правда просто?

5-6-8-8 Дожди Мак Во Скрыта 2-3-5-5 Две нехорошо я на горку шла я домой пошла Четвертиека четыречаса Пятилетие Петя петушок на нэ ни но ну Пятилетие Петя петушок на нэ ни но ну 5688 2355 Она не знала, сколько прошло времени. Она не знала, сколько листочков в отсыревшей школьной тетрадке, найденной ей на полу в той импровизированной церкви. Она понятия не имела, из чего сделан пирамидальный шлем того чудовищного монстра, что на её глазах убил сердобольного испанца, оказавшего ей помощь после крушения. Она чувствовала, что ещё немного, и окончательно сойдёт с ума от надсадного воя сирены, дурацких цветных стишков и белого шума, который как ни крутись, было не разгадать. Всё просто, а они все идиоты? Не видят леса за деревьями? Тогда – финансист, Диллиган. Морзянка цифрами, а не буквами – неспроста. Цифры. Финансы. Математики и программисты тут есть ещё, может?.. Или Альфред. Морзянка вообще неспроста. А если верить тому, что стишки разными мелками и цифры имеют прямое друг к другу отношение, то, как ни прикидывала Мишель, как ни прикладывала, ничего путного не получалось. Может, если оно настолько не берётся, вообще сосредоточиться на том, кто и как вчера голосовал и как себя вёл? Тогда снова финансист, опоздавший с голосом. Ещё – Кафини, Моро – меньше, потому что спасалась. И тут она услышала сквозь неизменный туман голос мужа: Е, И, Г, и что-то там про восьмого. ГЕИ. Приступ хохота закончился так же внезапно, как и начался. Джейк Хейз схватил Агату за хрупкие плечи и несколько раз тряхнул. Голос его был злым, глаза безумными. - Вы понимаете, что мы здесь все сдохнем? Надо найти выход, найти ответ, пока не поздно. Где эти четыре пи..са? - заорал Джейк прямо в лицо собеседнице и снова ее тряхнул. - где, я вас спрашиваю? Пошла на голос, как обычно, надо было найти Джейка и сказать, что иногда и женщины бывают пи****сами. Но не факт, что в данном случае, просто, чтобы не забыть. - Кто-нибудь понимает, что мы опять ни на шаг ближе? Кто-нибудь понимает, что будет следующая смерть? Пожалуйста, давайте думать, хоть кто-нибудь…

Мишель ничего не оставалось, как воздержаться от голоса. Она не успела прийти ни к какому решению. Слишком поздно пришла, да и под силу ли ей? Она лишь надеялась, что ещё будет время завтра, что хоть кто-нибудь додумается до ответа... - Джейк, мы ведь обязательно найдём ответ, да?

- Джейк, Джейк, там… там стены, они горят!!!..- Влетела, обняла, забилась... Она, наконец, догнала их. Они все стояли посреди комнаты в каком-то другом отеле и больше никуда не бежали. Опустив взгляд на пол, она поняла, почему. С воплем невыразимого ужаса, Мишель, тут же забывшая о пожаре, вцепилась в руку мужа, прижалась к нему и на несколько мгнговений затихла. Услышала то, во что вслушивались, видимо, остальные, и, наверное, уже долго…. И поняла. Чтобы окончательно не сойти с ума прямо сейчас, надо не думать о пожаре, надо надо не думать о распростёртом на полу теле, не думать ни о чём… Только о том, как разгадать это… послание. Это очень, очень важно. Очент-очень важно. И не смотреть вниз... Голоса присутствующих тоже доходили до неё как сквозь вату, она полностью погрузилась в этот белый шум, доносившийся из приёмника убитой девушки. Мужчина с брезгливым лицом почему-то назвал её… - Нас ведь двое, - тихо сказала она ему. – У нас всё общее, всё одинаковое, и беда у нас общая. А подсказка не может вести к двоим по одному и тому же признаку. Да и…песню можно делать значимой в подсказке, особенно если она поётся, а не читается, только если это узнаваемый мировой хит, - всё так же тихо добавила она, посмотрев на Джейка, ища его поддержки. – Я вот, например, и песни-то такой не слышала никогда, и никогда бы её не узнала… А вот стишки эти… и ещё цифры мне кажутся связанными друг с другом. Почему есть «восемь» и есть «восьмого?» Почему вожди сеют мак?.. – Она продолжала бормотать, жалея, что не захватила с собой ручки. Она ничего не понимала, кроме того, что почти не остаётся времени, она ничего не понимала, но продолжала вслушиваться в жуткий белый шум, в надежде, что сама она, или кто-нибудь ещё поймёт, разгадает, и всё окажется просто, понятно и однозначно. - Четрыре строчки стиха. Написаны разными мелками. Две группы цифр, по четыре в каждой, переданы разными способами. Должна быть связь. Может, это значит, что два разных ключа надо применить к одному и тому же стиху? Ключ из первой группы, например, к слову, ключ из второй – к букве в этом слове? Или ещё как-нибудь?

-Кристофер, какого дьявола ты меня опять не послушал?! Из-за тебя мы опять х**н знает где, премся х**н знает куда! - ягоды черники яростно зазвенели, ударяясь друг об друга. - Солнышко, не слушай тётю, это нехорошие слова, - Она чуть не произнесла это вслух по инерции, но сумела сдержаться. - Меня. Зовут. Джон. Вуд. Вам ясно? – «Боже, что происходит?» - Мишель оглядела встревоженным взглядом всех, кого можно было рассмотреть сквозь густой туман. Старушка совершенно однозначно сходила с ума; неестественная злоба во взгляде мужчины с галстуком тоже не свидетельствовала об общей адекватности состояния; парень с тетрадкой в разбитой руке производил менее удручающее впечатление, как ни странно, но тоже был явно чем-то угнетён. Остальных она не могла рассмотреть, но предполагала, что и с ними творится что-то не то. Потому что и с ней самой творилось что-то не то. Разве что та уверенная блондинка в демисезонных шортиках… И Джейк… «Ridgeview Medical Clinic». Она неуверенно дёрнула Джейка за рукав: - Может, зайдём туда? Может, остались бинты, лекарства… пригодится. -Так вот, дорогая, тогда мы попали в такой же ужасный туман, мы долго блуждали а потом вдруг вышли на поляну, покрытую прекрасной ароматной лавандой! Можете себе представить, это бы необыкновенное зрелище! Тогда, я кажется, набрала целую охапку этой благоухающей травы... - Да, пригодится! – Она пригляделась к старушке и постаралась придать голосу как можно более мягкие и успокаивающие интонации: - Мне тоже нравится лаванда, мадам. Красивая. Вас в Бангоре ждут? Есть, кому встретить? – Она надеялась, что старушка скажет «да», потому что в противном случае придётся таскать с собой сумасшедшую, которая может научить Дейзи нехорошим словам. СТОП. «Приди в себя. Сопротивляйся». – Она покрепче сжала руку мужа, вслушиваясь в звук его шагов по растрескавшемуся асфальту.

- Ты видишь? - Не вижу, ведь туман, - торопливо зашептала она, обратив на мужа недоумевающий взгляд лихорадочно заблестевших глаз. Вопрос был произнесён с какой-то странной интонацией, но Мишель отмахнулась от промелькнувшей мысли, охваченная внезапным порывом немедленно бежать на голос, бежать сломя голову, ей казалось самым важным сейчас бежать, и даже злополучная рана на бедре её не остановит… - Пойдём, надо скорее идти, она тут пропадёт одна…Надо догнать, надо помочь, помочь…Ну же… -Мистер и Миссис Хейз! Господа! Подождите старушку!.. Как сквозь вату в воспалённое сознание постепенно проникал скрипучий голос мисс Сэйнтон, отрезвляя, возвращая в реальность: - «Кому собралась помочь, дура?» - холодно, безжалостно оборвала сама себя, замедляя шаг и выпуская руку мужа, в которую до этого вцепилась как клещами, таща сквозь туман на голос. – «Боже мой, неужели ты сходишь с ума? Куда торопишься – думаешь, если найдёшь, спасёшь в этом тумане чужую потерявшуюся девочку, то вернёшь свою? Что искупишь вину и всё исправишь? Готова броситься на поиски незнакомки и оставить здесь беспомощную старуху, которая может потеряться в тумане в незнакомом городе?» - Забудь, - она отвела глаза, устыдившись своего порыва. Голос вновь зазвучал тихо, но ровно и спокойно. – Подождем, конечно. Пойдёмте с нами, - обернулась она к пожилой леди.

-А вы, путешествуете один или с семьей? - мисс Сэйнтон придала голосу беззаботный оттенок, будто она и этот незнакомый господин прогуливались где-нибудь на набережной в Сауспорте. Хейз покрепче сжал руку жены. - Да. Это моя жена, Мишель. Решили с ней сменить обстановку. Кто знал, что смена выйдет настолько радикальной. - Добрый вечер, мадам, - вежливо, но без излишнего пиетета прошептала Мишель – голос всё ещё был очень слаб. Интересно, за кого эта старушка приняла её, если задала Джейку подобный вопрос? Вероятно, раньше, жизнь назад, Мишель оскорбилась бы или сочла бы ситуацию забавной. И они бы вместе с мужем весело посмеялись. Сейчас же она просто продолжила ковылять под руку с Джейком в неизвестном направлении, и ей было почти всё равно, куда они в конце концов забредут, не говоря уже о таких пустяках, как этот. Жизнь назад она была другой. А вот Джейк… Джейк не изменился. Весь сегодняшний день тому свидетель. Словно и не было ничего, что могло бы покончить с его верой в себя... Как и раньше, сильный, уверенный, разумный, спокойный... Он всегда был лидером, всегда выкручивался, всегда знал, что делать. И как раньше, сейчас эти люди ему верили, его слушали, как слушала его она сама когда-то, как верила ему… Верила тому, что он знает, как правильно, и обязательно выкрутится. Да, он всегда знал, что делать. То, что нужно сейчас всем этим напуганным людям, многие из которых впервые столкнулись со смертью. Он и тогда знал, что делать. Тогда, жизнь назад. Когда убеждал её, что всё получится, что они ничем не рискуют, что расплатятся с долгами и начнут в новом городе новую жизнь… Вместо этого потеряли старую. И, наверное, любые последующие. Так почему же она всё ещё верит ему, почему всё ещё верит, что он знает, что делать, почему продолжает брести с ним рука об руку в темноту и неизвестность, почти не разбирая дороги?.. К чёрту Джейка. А она - просто дура. «Добро пожаловать в Сайлент Хилл», - полустёртые буквы сквозь молочно-густой туман. Взгляд на землю, бумажки… «Вы видели эту девочку?» Девочка. Дейзи...Сердце болезненно сжалось, но тут же забилось с новой силой: - Видели? Видели!? Аргх! – раздался голос где-то вдалеке, - Видели! Найти, помочь, исправить, искупить… Она затеребила мужа за рукав: - Пойдём, быстрее! Видишь её?

Тепло его руки. Холод его руки. Его нежность, его боль. ЕЁ боль. - Эта... эта сумка её, с цыплёнком?.. - Наверху.. И ещё чемодан синий. Там всё, наверное. Пошли. - Пошли. Он принял Мишель наверху, аккуратно принес, а потом снял куртку и постелил ее и ослтрожно усадил женщину. Принялся обрабатывать ее раны, а потом сделал ей перевязку. Руку пришлось подвесить, хорошо , что у него была шина в аптечке. Надо было сделать укол, нашел нужную ампулу, набрав в шприц жидкость из нее он,он нашел вену, и сделал Мишель укол

- Да, со мной все хорошо, - Джейк тяжело сглотнул. Испуганная, сжавшаяся в комок Мишель, забившаяся словно мышь в какой-то грязный угол. Такая хрупкая, такая уязвимая... Хейз, осторожно нащупывая ногами опору, спустился вниз, едва ли не силой выдернул жену из под треклятого стола, обнял за плечи. - Надо выбираться. Я уже собрал вещи, там твое пальто, - невпопад поведал он белокурой макушке. - Ведь болит, - с укоризной сказала она ему, невольно поморщившись, когда рука мужа коснулась её плеча, - Немножко. Спасибо за пальто, - невпопад бросила Мишель и добавила чуть громче в адрес добровольного спасателя, чей голос доносился снаружи: - Дайте мне руку, пожалуйста.

Слабый голос вновь повторил его имя, Джейк рванул ручку купе и едва ли не пояс свесился в низ. Мишель, бог мой, ты жива! Ранена? - Джейк! - Писк прозвучал неприлично громко для писка. - Помоги мне выбраться, плечо болит. - Холодный, спокойный, размеренный тон. Это хорошо. Забраться к нему под кожу, чтобы согреться и спастись, или порезать вены. И то, и другое было бы тоже хорошо. И того, и другого, хотелось одновременно. - Ты... в порядке?

- Джейк! Она возвращалась. Возвращался её мир, сейчас, видимо, решивший полностью привести в соответствие внутренне и внешнее, сценарий и декорации: искорёженный металл, битое стекло, зияющие провалы вагонных окон, глядевшие в сгущающуюся тьму, - наконец-то её расколотый вдребезги мир был с ней честен. Ужасно ныло плечо, ужасно саднил правый висок. Она осторожно потёрла его, и на кончиках пальцев остался алый след. Постепенно возвращалась память. Вот она выходит из купе и отправляется в вагон-ресторан, почти бежит, так она хочет оказаться подальше от Джейка, от возникшей между ними оглушительной тишины, которую больше не было сил слушать, от его глаз, в которые больше не было сил смотреть... Она почти добежала до двери в тамбур, но тут раздался дикий грохот, лязг металла, скрежет, вой… Удар был такой силы, что её отбросило в ближайшее к проходу купе, дверь которого по счастью оказалась открытой. - Джейк! Мишель помнила, как влетела в то купе, она помнила, как забилась под пластиковый купейный столик, сжавшись в комок, и изо всех сил вцепилась в крепёж этой своей "соломинки" побелевшими пальцами… Видимо, это её и спасло: если бы она не вжалась с такой силой в пространство под столешницей, если бы не впилась в крепление так, что пальцы онемели, её, вероятно, швыряло бы во время крушения поезда по всему вагону, и в конце концов убило бы. А так…Мишель осторожно принялась выбираться из своего убежища, мысленно подводя итог: разбитый висок, из которого течёт кровь, но это ерунда, она была уверена, что там просто царапина; вероятно, довольно сильный ушиб правого плеча, но это тоже, наверное, не страшно… Синяки, ссадины… Она попыталась встать. И тут же упала, пронзённая острой болью, да так, что зазвенело в ушах: из довольно глубокой раны на правом бедре, которую она получила, вероятно, тогда же, когда её швырнуло в купе, хлынула кровь. Переведя дух, и со второй попытки кое-как доковыляв до дырки в потолке, которая в прошлом служила окном, а нынче, вероятно, дверью, Мишель запрокинула голову и что есть мочи крикнула: - Джейк! Она старалась кричать как можно громче, но на деле звук был сравним по мощности с писком уличного котёнка. Почему? Сорвала связки?.. - Джейк! – повторила Мишель. Она понимала, что самостоятельно ей наружу не выбраться. Вот только она не понимала, почему она, ещё несколько мгновений назад мечтавшая умереть, так вцепилась в жизнь, представшую в виде пошлого вагонного столика, на котором даже астры в стакане не было. А ещё она не понимала, почему она, ещё несколько мгновений назад мечтавшая возненавидеть ЕГО, барабанит неповреждённой рукой по стене и - - Джейк!

Мишель Хейз