Yambie

- А, это вы, юноша. - он обернулся и взглянул на Салема сверху вниз. Тонкие губы растянулись в улыбке. - Вам что-то нужно? Маг, улыбнувшись в ответ, утвердительно закивал. Перелистав страницы книги до первой попавшейся пустой, Салем бесхитростно проделал те же движения кисточкой и чернилами, как рядом с Тиберием. В этот раз неудобно – страж чуть согнул правое колено, даже не осмотревшись по сторонам в поисках того же письменного стола. Осторожно теперь придерживая склянку с чернилами и кисточку, свободной рукой Салем протянул книгу наместнику, в которой было записано: «Я лекарь из Серых Стражей. Могу я узнать, где можно готовить у вас лечебные препараты?»

Мессир Кассус, тем временем углубился в чтение книги и постепенно перемещался в свой кабинет, ничего вокруг не замечая. Или делая вид. Дразнила скованность. В этот момент лучшим казалось окликнуть человека, нежели бежать к нему и дёргать за рукав, будто ребёнок, просящий какой-нибудь сувенир у незнакомца. Хотя это не его дом был. Оттого невидимые цепи, сковывающие движение ног, стали тяжелее. Однако маг быстро нашёл в себе силы подбежать к наместнику. Сплоховал, остановившись тогда, когда носом уткнулся в спину старшего. Салем отскочил на шаг назад, вылупившись виноватыми глазами на седую макушку.

Всеми неодобрительна спешка. Как все к этой спешке стремятся. Когда, застав тупик, он вежливо предлагает свою помощь, - соблазнительно, тотчас незаметны манипуляции сродни гибким словам во время спора опытной женщины. Она не запрещает, не душит, не держит и не смеет туже связать путы верёвки. Она безгранично щедра и одновременно глупа и слепа. Движет к трагедии. Кроткими движениями забирает себе дань представления, а лицо её до сих пор носит маску добродушия, что мягкое сердце не в силах устоять. Салем сидел ровно на своём месте за столом, опустив глаза к пустой тарелке. Желудок скручивало мучительно от вида закусок, которые рабы разместили на белой скатерти, - ясно, ясно, ясно же, что это за невыносимое терпение? Что за безрезультатное молчание? Слов не находилось, а чувства подкатившие к горлу начали немилосердно душить. Маг вспомнил время, когда Серые Стражи были такой же сказкой, как Тевинтер. Еда всегда скромная на свой вид, - часто водица, чуть реже молоко, похлёбка с кусочками лука, - в радость, с мясом, - хлеб и каша. Делили маленький стол на двоих и свыкались с тишиной, девушкой, которая была единственным частым гостем. Двадцать лет. Почти двадцать лет ушло, чтобы свету показал себя подросший мальчишка. И где он оказался? Салем не переполнялся восхищением, как бывало больше от картин и фресок. Он незаметно корчил гримасы, кривил губами и неодобрительно поглядывал то на Брата или Сестру, а то случайно на кого-то одного из тевинтерцев. Как они могут… так жить? В этом слащавом, скудном внутри мирке? Приправленного легендами наравне с лицемерием, надутым уважением, жестокостью и черствостью его детей? Как они могут жить в доме, который сияет ярче солнца и луны, но его хозяева – темны, как бездонная тьма? Какое им от этого удовольствие? Какое? Теперь показалось мелочью. Разбушевавшийся внутри юноши огонёк, готовый опьянить разум, пожирая утешающие мысли, как пламя - лес. И оный раз своей строгостью заявляет немота, подобно строгому опекуну. Салем посмотрел вслед быстро удалившемуся начальнику стражи и расстроенно потупил глаза. Большие пальцы игрались с уголками книги, которую хозяин положил себе на колени. Когда почти все покинули столовую, Салем поднял голову. В его взгляде заиграли резвые искры. Маг подхватил с одного из подносов странноватое на вид яблоко, - забавное и будто игрушечное на вид, таких ещё видеть не приходилось. Салем вышел в коридор, надеясь ещё встретиться с наместником Максимусом. Или его дочерью. В общении не привередлив. Ему, наверно, даже хватило бы общества будь какого-нибудь раскрепощённого инкуба, - пусть ты хотя бы проведёшь в нужное крыло.

- Ты ведь понимаешь, что мне придется прочесть? Салем наклонил голову на бок, пытаясь лучше понять собеседника, - внимательно всматривался в глаза, пользуясь правом собственного изъяна. Твёрдо. Недоступно. Холодно. Будто вокруг ограждён острыми пиками от окружающих, жизни и самого себя, но ищущий найдёт опору в личном опыте. Маг расстроенно опустил глаза. Не из-за того, что скромная маленькая тайна будет раскрыта, а то, что человека напротив не смог понять. Тиберий получил в ответ утвердительный кивок. В письме юноша оплошность не допустил, как затрагивать вдоль и поперёк произошедшего в Ауре Хоронис, словно по ниточкам тщательно сшивая целую ткань. Лишь написал о прибытии, Братце и Сестре, как малость самую о тевинтерцах, с коими пообщаться смог немного. Да то с одним.

- Ясно. А это у вас.. - он ткнул в беленькое нечто, надетое на девушке. - у вас в Ордене форма такая? - У нас в Антиве это последний писк моды! - парировала Полин. - Правда, миленько? Салем, съёжившись и стиснул зубы, - казалось, что даже весёлые тёмно-русые кудряшки на голове пришли в трепет, - с нескрываемой паникой вылупившись на Тиберия. Он отчаянно замотал головой, - нет, нет и нет! Стражи такого не носят! Стражи лучше этого! Да все девушки в ордене, которых встречал Салем, кои говорили с ним, вида были красивее и очаровательней, чем тряпка, на которой надета Полин! Маг потоптался на месте, лихорадочно оглядываясь по сторонам, будто подыскивая что-то, чтобы прикрыть едва нагое, - на взор и чувство простоты Салема, - тело разведчицы. Так дошло до того, что он выронил свёрнутую пополам бумагу. Подзаборный маг отвлёкся, - уверенности придала больше, - наклонился, чтобы поднять её и вопросительно поглядел на заскучавшего мужчину. Салем весело улыбнулся, протянув письмо Тиберию.

- Да я вот и сам думаю... зачем пришел? Сидел бы у себя... А ты, парень, кто? Из имперских или из серых? Юноша коснулся ладонью своего плеча, пальцами проводив по строгим линиям синей ткани и белых чешуек, пока слабо не ощутил мерное сердцебиение. Забывался часто. Нравилось играть жестами. Поэтому он искал что-то в комнате, что могло сказать об ордене. Но чем чаще заглядывался вокруг, тем больше неудобства испытывал. Салем вернулся к книге, настрочив следующее слово, - Серый, - и передав то мужчине. - Из Ордена Стражей, - ответила за немого Полин, по обыкновению появившись в столовой незамеченной Салем вздрогнул, чуть не выронив книгу и покосился в сторону раздавшегося девичьего голоска. Хотя едва он завидел новый внешний вид Полин, как щёки налились горячим румянцем, а травянистые глаза округлились от вспыхнувшего смущения. Открыто. Открытого много. Чересчур много. Салем быстро опустил глаза, начав протирать тыльной стороной ладони всё лицо.

Сознание мучил приятный жар. Ноги, бывало, первое время подкашивали и по дороге умудрялся спотыкаться на ровном месте, однако продолжал идти, одаривая случайных прохожих приветливой улыбкой, - глупец бы додумался для начала, что другие со строгим нравом думают, видя перед собой больно беззаботного на вид молодого человека. Так, пожалуй, юноша может себя вести, когда девушка, - в которую он влюблён, - согласилась сбежать из дома и встретиться с ним в чуть ли не самой глубокой чаще леса. Однако что бы ни додумали проницательные личности в собственных хитросплетённых цепочках мыслей, подзаборный маг дал другой ответ. Он переписал письмо. Мелочь, а для простодушного Салема оказалось лишней щепоткой чего-то приятного. На ходу звуки издавались только топот ботинок по камню. Салем не заметил, как скоро пришло время званого приглашения и не отведётся немного времени поискать того, кто может отослать письмо из Ауры Хоронис. Нет, веры не прибавлялось и сомнение велико, что сообщение вовремя не окажется в руках нужного человека. Маг не скрывал удивления и не прятал чувства невыносимой скованности, которое также выражалось на его лице от вида изысканной столовой. Он привык к виду скудной посуды, чужого общества, не сковывающего себя лишними правилами приличия. Вольности братьев и сестёр ордена, - непосредственных собой и холодных. Разных. Лицо Салема скисло. Облизав пересохшие губы, он незаметно проводил большим пальцем по острому уголку пустой книги, которую решил взять с собой. Салем несмело подошёл к несмелому дядьке, до того вводившего всех, - наверно, исключительно магов, - в понятие всех дел тюрьмы. Маг дёрнул плечами, застыв на месте. Тот же пристальный взгляд, рассматривавший мужчину с ног до головы, а особенно задерживаясь на жёстких линиях лица. Не по душе ли ему? Или стойкость внешняя ничего не скажет? Положив книгу на ближайший стол, - последовательно бесхитростными манипуляциями со склянкой и кисточкой, - настрочил на пустой странице фразу, а затем протянул Тиберию. «Зачем пришли?» Салем на долю мгновенья повернул голову в сторону, - смех резвый, обременённый заботами?

- Может быть... найдешь время, чтобы зайти еще? Завтра. Подзаборный маг вскинул густую бровь, до того пару раз моргнув глазами. С чего бы ему не прийти? Травянистые глаза внимательно присмотрелись к раненой ноге и снова устремились к напуганному лицу девушки. Оставлять так, как есть – постыдно. Но и молил Создателя, дабы не забирал к себе раньше положенного душу бренного детища. Салем обещающе улыбнулся Аише и кивнул. Он наклонился за тряпкой только, чтобы вновь намочить её, - какое-то время голод ожога стоит утолять холодом. Попутно мысли привели к догадкам, как быстро снять жуткое «клеймо» с тела и парень в нерешительности нахмурился. Ещё позаботившись о раненой ноге девушки напоследок, Салем снова положил ладонь на плечо девушки, ободряюще сжав, как немногое может передать мимика. Парень провёл указательным пальцем по улыбающейся линии губ. После выпрямился и вышел из комнатки.

- Ты рад был помочь? - предположила она. - У тебя благородное сердце. Спасибо. Спасибо за заботу. Плотно сомкнув губы, Салем, с виду, несколько пристыженно опустил голову. Быстро, однако, вернул улыбку и одобрительно кивнул девушке. Маг слез с табуретки, присев на каменный пол на колени, коснувшись одной ладонью плеча Аишы, а большим пальцем другой протёр её губы, которым также досталась малая боль. Салем привстал на ноги, выпрямившись в полный рост. Он спрятал руки за спину, пристально глядя на эльфийку, но потом он перевёл глаза к выходу из скудной комнатки. Уголки губ ободряющее приподнялись, и маг снова коснулся кулаком груди, протянув после ладонь девушке. Братец с Сестрицей его ждали. Ноа ждал дольше.

- Спасибо. Многие думают, что вещи не умеют чувствовать, но... мы тоже можем быть благодарными. Салем наклонил голову на бок, задумчиво поглядывая на рабыню. А усмехнувшись, ткнул ей указательным пальцем в лоб. Почему вещь, если дышишь? Почему не слушать, если одно из единственных, что не отобрали? Мысли позволяет себе недопустимые, но может многое. Эльфийке лишь следовало представить, а магу – сказать. И здесь, видно, обоим встречалась преграда в понимании, что желаемого никогда не достигнешь. Тем не менее, Салем духом окреп. Пусть сейчас сделать мог немногое, и корила нужда за уход более тщательный. Здесь, следом, последует эхо тревоги за сохранность девушки – не могут же хозяева быть такими чёрствыми? Наивный. Спустя время потраченных процедур, маг отложил тряпку. Он ровно сидел на табуретке, пока не протянул слегка ладонь к Аише, а затем, отдалив, коснулся сжатым кулаком собственной груди, где положено быть было рисунку грифона. Салема переполняло воодушевление, - чувствовал, как загорелись приятным румянцем щёки. И даже пусть могло оказаться чревато последствиями, однако ему захотелось помочь девушке. Да и того её состояние требовало. Для её блага, когда мир воспринимаешь без боли... хотя бы меньшую его часть...

Картина смешна. Всегда забавляет, хоть от неё остаётся горький привкус во рту. А краски, движения, ароматы всегда одинаковы – они приелись и тотчас можно воспринимать, как родными собственной личности. Маг улыбался, чтобы приободрить. Тень обиды прятал. Один не может передать. Другой понять. Привычно. - Сын Митал.- сказала рабыня, распахнутыми глазами глядя на эту невероятную картину и не имея сил отвести их. Тут он остановился, вопросительно подняв травянистые глаза к бархатным эльфийки.

- Больно. - кивнула она. Проводив взглядом вышедших собратьев, маг подошёл ближе к кровати, на которой расположилась темноволосая служанка. Салем подвинул ближе табуретку, присел на неё и внимательней рассмотрел ожог на ноге, нахмурив брови. То редко случалось. И часто дедушке приходилось ухаживать за внуком. Воспоминание привило каплю сомнения, но от него, Салема, требовалась помощь. Это немого взбодрило мага, и он тепло улыбнулся Аише, попутно коснувшись пальцем собственных губ. С привычной любознательностью осмотревшись по сторонам, Салем поискал то, что для начала боль утихомирит. Эльфийка в том случае правильно поступила, но мага интересовали и присущие достатки дела больше, чем одна единственная холодная вода. Салем намочил тряпку, - прежде, убедившись, что он не потеряла необходимую температуру, - и осторожно прислонил, вначале, чуть выше раненой кожи и так последовательно к ожогу. Раз за разом. Без резких движений. На лице парнишки играла в свете неуверенность, боязнь причинить девушке лишнюю боль, да пусть та окажется необходимостью. Он робко поглядел на неё, шевеля губами так, как будто хотел что-то спросить. Но голос о себе давать знать не собирался в помине. Как? Как вышло так? Салем быстро опустил травянистые глаза назад к ране. Времени требовалось больше.

- Почему он все время молчит? - нервно спросила она то ли Натаниэля, то ли сама себя... - Немой что ли? Чуть наклонив голову на бок и переведя глаза в сторону, Салем коснулся ладонью шеи, кивнув. После он вернул собственный взгляд девушки, - смущения оказывалось немного. Свыкся, как мог может привыкнуть к неожиданному дару.

Обстановка комнаты не осталась без внимания кучерявого мага. Сухая, безжизненная и как будто смирившаяся со своей участью наравне с бездушными предметами. Салема тронула жалость, но попытался её отогнать, приняв, как нечто унизительное по отношению к «хозяйке» комнаты. Та пуглива. Озирается и, видно, ждёт, словно момента, когда хлыстом вновь ударят по спине. Как она может так жить? К горлу подкатил ком. Салем сделал осторожный шаг вперёд, - после того, как высказался Натаниэль, - и медленно протянул ладони вперёд, как в жесте, предлагающем обняться. Затем опустил, на какое-то время оставив руки безвольными. Салем постарался улыбнуться служанке – и улыбнулся искренне.

- Нужна твоя помощь. Ты ведь разбираешься во врачевании? Салем боязливо поёжился, однако кивок последовал уверенный. То одно из первых знаний, которыми питался неокрепший разум. Как жадно воспринимал истории, вскоре познакомившись с первым комком гордости. В этот раз маг повёл себя скромно.

- Салем, пошли! Пошли скорее! - Полин вихрем влетела в комнату и схватив немого мага за руку потащила в коридор. - Там твоя помощь требуется! Наверно, он понять даже не успел, что произошло. Маленькая дымка, вломившаяся в комнату, больно прищепила его своей беззубой пастью руку, а выскользнувшая кисточка проела идеальную полукруглую линию, зачеркнув собой несколько вышенаписанных слов. Или от первого, или от второго – Салем лихорадочно вздохнул, по пути споткнувшись и упав на одно колено, однако быстро встал в виду, что маленькое белое облачко, похоже, готово было и просто тащить его по полу. В логово? К детишкам? Беззубых? Как они будут обгладывать части его тела? Вспыхнувшая догадка в цепочках запутанных мыслей, - перспектива быть покрытым чужими слюнями с ног до головы, - не радовала. Некрасиво. Невежливо. Эгоистично. Глупо. Полин, я всё же больше тебя! Можно было решиться взять невидимый, - короткий и маленький, - канат в свои руки, но завидив вблизи Брата с Натаниэлем, Салем изумлённо вскинул брови. Когда Полин отпустила его, молодой маг пошатнулся на месте, но быстро выпрямился. В травянистых глазах читался вопрос.

Настолько он не замечал других, как и себя, что окружение растворилось в одной чёрной дыре. Казалось, будто ноги шагают по невесомости, глаза не передают сигналы сознанию, что очень скоро разрушиться в щепки механизм, чьему движению творец, право, обещал века. Разочарование – повод исправлять ошибки. Сомнение, малый стыд и ненависть, которые обществом не поощряются, а они творят из них личностей. Хотя другие предпочтут сломаться под чересчур сильным натиском. Салем не раз задумывался, - признавался самому себе, - что он, скорее, из числа самых слабых магов, коих кто-либо может встретить. Обременённый большей части сил, - гнев храмовников должен вызывать дикий смех, а слова о чуть ли не природном чувстве самодовольства - горькую улыбку. И, тем не менее, сегодняшний, подумать, только начавшийся день принёс тучу эмоций, выбивших парня из колеи. Хаотично. Беспокойно. Нет крепкой опоры под ногами, хотя давали слово – Орден спокойствия давать не будет. Наслаждаются они тем, что лишают половины людей жизни до того, как начинается сам Мор? Салем в отсутствие товарищей ощутил себя потерянным ребёнком. Хоть пусть томилось внутри желание побыть одному. Нет, они не ушли далеко. Был уверен. Просто разбежались, как барашки. Просто нашли интерес к другим. И уверенности Салему внушило больше. Губы трогает тёплая улыбка. Молодой маг, - наверняка, как и все, - возвращался к спальным комнатам, притом умудряясь задерживаться, когда травянистые глаза ловили нечто интересное в поле зрения. Так впервые заметил недвижимых стражей, от которых быстро отдёрнулся, едва щека коснулась холодной стали. Однако не то, на чём задержал долго глаза молодой маг – оказалась серая картина с переливающими под стать чёрными пятнами и ярким огоньком белого. Хотя может не картина… Салем щурился, стараясь приглядеться к застывшему сюжету лучше, и только зря проводил в мыслях выскочившее слово. Маг пошатнулся, как в слабом отголоске головокружения. Ему показалось, что «картина» предполагаемая, её образы, ожили в слабом движении. Ещё немного. Протянуть ладонь. Не будет половины тела. Салем покачал головой, - как отгоняя помутнение, так отрицая, - и быстрым шагом направился дальше, продолжая бегать глазами по окружению. Гости здесь узники. Гости будут томиться от тяжести громкого звона цепей и рвать себе волосы на голове, пока ногти не начнут царапать кожу в кровь. Не сколь тоску, сколь вновь рождённое воодушевление прививали рисунки. Но вскоре, добравшись до солнечной комнаты, Салема поразило смятение. Маг не подозревал, что большая часть группы собралась в одной комнате, а так – ему нечего сказать и предложить, как привычно это в благонадёжном обществе. Салем окинул взглядом апартаменты с жёлтыми стенами, которые должны взбадривать настрой побитый, но от их вида, наоборот, в животе всё скручивалось. Парень прошёл вдоль комнаты, приблизился к рабочему столу и присел за него. Травянистые глаза разглядели извивающиеся линии деревянного посоха, которого прислонили к краю стола. Здесь осталась пустая книга и чернила, чтобы «говорить». Он сомневался в правде и искренности. Засомневался в безопасности, так и вере. Но он протянул ладонь к склянке, откупорив пробку. Маг подхватил кисточку и окунул её внутрь стекляшки, намочив хвостик чёрной жидкостью. Книга раскрыта и готова передавать идеи… какие? Салем хотел быть намного уверенней, однако и здесь он сломился духом. Ладонь осторожно повела кисточкой по бумаге, написав фразу, - От Салема к Ноа…

Можешь оставаться здесь, мальчик. Оставайся тут, оставайся. За тобой придут храмовники и перережут глотку. Им всё равно немой ты или нет. Ты согрешил перед Создателем. Знакомые, колючие слова, закуска, которой не доставало соли. Потому что напротив стоял эстет. Строгий эстет, который букашку не пожалеет в любом её виде. - Нейтрализовать последствия неудачного или враждебного применения магии, а так же случайных ее проявлений. - Тиберий все так же был краток. - Вы провели здесь слишком мало времени, чтобы оценить чрезмерность мер безопасности, господа. Позвольте же судить тем, кто более компетентен. Салем больно прикусил нижнюю губу, едва ощутив кончиком язычка какой-то железный привкус. Интересно, как отмеряют чёрные и белые полосы жизни? Видно, спокойная жизнь постепенно начинала угасать со временем первой вылазки на тропы. Маг вовсе пал духом, а то сожалел, что его детство не прошло в Круге.

Леди-сенешаль, - до того, как она ушла, - являлась чем-то новым в зелёном свете молодого мага. Разумеется, её лицо стало знакомым сразу, как путь настиг Ауры Хоронис, но только в сию минуту Салем присмотрелся внимательней к маске, и его охватила тоска. Какая-то едкость витала в воздухе. Место, имя тюрьмы и собравшиеся здесь люди, - мог Салем посудить невинно, что они чувствуют себя на своём месте. Так подтвердить могли взгляды, обращаемые к собственным товарищам по ордену, так и нескрываемая опаска, когда поглядывал на других. Салему не сильно увлекал разговор, в котором не мог попросту принять участия, - да и не обладал завидной неугомонностью, как у Полин, - однако томил себя мыслями, что легче занять себя чем-то, дабы отвлечься. Чем-то спокойным. Мирным. Ведь не поздно ещё сбежать из этого крыла? Крохи смущения на душе постепенно рассеивались. Тем более, что делегация Стражей в полном составе была занята в спасении вашей драгоценной дочери Сказанные слова почему-то сильно разозлили Салема. Неправда. Нет, это неправда. Не все. Он стоял. Стоял и трусил. И не мог сотворить жалкое заклинание! Что он сделал? Он ничего не сделал. Это сродни лжи. Неприятной лжи. Неправильно лгать и юлить! Парнишка стиснул зубы и толкнулся боком в бок Эмиля.

фу, гадость какая! ненавижу магов!!! *стихли больше прежнего и кастуют заклы* =(

Брату не унималось. Сестрица, видно, тоже не спешила расставаться с колючками в одном месте. Салем горько вздохнул, резко опустив голову, что весёлые пряди закрыли собой глаза и начали назойливо лезть к ресницам. От того маг протёр тыльной стороной ладони лицо, попутно расчесав пальцами волосы назад. Нет. Как у Брата они не стали. Нет. Салем хочет, чтобы они все легли убитыми и несколько суток не уходили из сна. Нет. Подзаборный маг хочет усесться за одно место и больше не двигаться. Да. Немного тишины и понимания… Салем страдальчески закатил глаза ввысь, уже не раз обращаясь к смотрящему безликому богу, который своим молчанием обещал ответы подобные, как у одного из многих его детищ. Парень, - на мгновенье, прикрыв веки, - смиренно пожал плечами.

- Даже не думай, Кудряшка, - осторожно сообщил старший страж. - Может, он просто хочет камушек вытряхнуть, - встряла Полин, с интересом наблюдавшая за развитием событий В который раз проклинать, - себя, Создателя и окружающих, - за то, что из клетки ни одна птица не вылетит – ни малая, ни большая, громкая или тихая. Отрадой пришлась приятная апатия, истощавшая жизненную силу тела. Так она не оставляла мотивацию, лишала желания жестикулировать и подаваться кипящим эмоциям, терзающие носителя от бездействия. Губы начали нестерпимо шевелиться, будто выговаривая какую-то долгую-долгую фразу, и оживлённо пришли в движение линии лица, - хмурились брови, гневались глаза, кривились губы, - ровно, как в ярый подъём завелись жестикулировать руки. Если бы мог что-нибудь испытывать один жалкий ботинок, то ему не всласть пришлось, после бесконечного вкуса пыли, болтаться ещё в хватке руки немого мага. Данное обещание сознанием, - сжечь дотла непригодного носителя, - само пошло в прах и теперь Салем… даже, местами, получал наслаждение, долю покоя, от своих действий, хоть то бесконечный поток тишины и больше похоже на чудаковатый танец… с ботинком в руке. Дед бы только не увидел эту феерию со своего облачка, Создатель… Заливаясь румянцем ещё ярче, чем прежде, Салем наклонился, чтобы надеть ботинок назад на ногу. Крохи собственно-нарисованной памяти собирались в целое, отчего молчаливому магу становилось неловко. Но, всё же, выпрямившись, он исподлобья, - но тотчас виновато, - взглянул на Страшего Стража. Ожидая хотя бы указания уходить из сада. Всё равно… не смог. Бросить. Как несчастную льдинку… Почему, Брат… болван ты такой?

- Что-то случилось? - Проявил чудеса проницательности Эмиль, - Не переживай. Зато размялись. Салем обиженно покосился на Брата. Его оптимизму следовало завидовать, но накопленные цепочки в голове не позволяли дух немного смягчить. Маг медленно, - с некой опаской в собственных жестах, - наклонился, протянув руки к ботинку. Немного времени, чтобы освободить ремешки и также, чтобы снять его, ставшись на одну босую ногу. Салем плотно сомкнул губы, держа в правой руке ботинок, и принял едва заметную позу, как будто готовился этим самым ботинком швырнуть в Эмиля.

- Кудряшка! - Окликнул мага Эмиль, - Куда это ты собрался? Здесь не слишком подходящее место для одиноких прогулок. Того и гляди... Салем вздрогнул, повернув голову в сторону позвавшего, но также быстро опустил. Смотреть прямо не хотелось, а щёки начали пылать. Ёжась, маг скрестил руки на груди, подсматривая то на Сестрицу, то на Брата, - два тяжёлых шара на цепях, которые уйти не дадут. Эти мысли пристыдили Салема ещё пуще.

Если сначала его душила восторженность, мучило первобытное чувство, то сейчас задыхался от обиды и злости на самого себя. Растение пищало, резво махала щупальцами, что с виду напоминала Салему ещё совсем неокрепшее разумом и телом создание, которое по неопытности пришлось выйти на охоту раньше, чем полагается. Больше всего не хотелось оборачиваться. Сразу поймать чьё-нибудь лицо в поле зрения, - да пусть на него не посмотрят прямо, - и сразу захлестнуть сознания посторонними мыслями, - вот на него смотрят и молча насмехаются, ибо заметили, как он стоял, ничего не предпринимая. Похолодевшие ладони мага крепко сжались в кулаки, но лицо уже ничего более не могло выразить. Голову молодой маг опустил, но двинуться с места внутри боролось желание сильное. Салем дёрнул плечами, взглянув на успокоившуюся росянку. Короткое мгновенье того не осознавая, ноги повели его прочь.