Yambie

Салем щурился, стараясь различить образ в темноте, но хорошо только мог слушать под мрачным покровом, где правдой луна послужить могла бы луга с редкими хрусталиками. Нет, тому, что сказал храмовник, можно верить. (проницательность 37) Точно, видать, решили повести на чей-то кровавый пир... Подзаборный маг вздрогнул, чуть ли, похоже, не напугав этим скакуна, который невызывающе заржал, помотав мордой. Бесшумно вздохнув, Салем приподнял руку и помахал ладонью, чтобы привлечь внимание собратьев, закивав попутно, как бы в убежденье слов сказанных храмовников. Люди чести не будут лгать.

-Все в порядке, Кудряшка. Все встревожены. Это нормально, - страж вздохнул, - Но начало пути, конечно, вышло феерическим. Такое ощущение, что нас хотели одарить приключениями с запасом. Одной рукой Салем пуще растрепал тёмно-русые волосы и с упрёком покосился на Эмиля, будто и эта самая феерия оказалась его виной. Ты главный среди нас, Стражей, - могло читаться за пеленой мрачности. - Будешь мудрым.

Плечи ёжились, выдавая напряжение молодого Стража. Право, он не обладал какими либо «талантами», - за спиной не было военной истории, а то просто потасовок, которыми можно гордиться, - и среди прочих магов не выделялся устрашающей силой. Виднелась порой бесполезность собственного дара, когда рукам усердно удавалось своего добиться. Не сомневался – доверие сразу не возникнет. Но... чтобы перепалку начинали Серые? Полин? Эмиль? Это тщеславие? Самодовольство? Чего стараетесь добиться? Кем хотите представиться? Обе стороны «хороши» по-своему. А немому не понять радости от игр переплетающихся слов. Он не может выдать секрет или попросить еды. Салем дёрнул плечами, скорчив вымученную гримасу. Стыд одолевал за свою личность, отчего маг готов был плюхнуться на землю, пустив пальцы в вьющиеся волосы. Но, скрестив руки на груди, Салем поспешил к скакуну, на котором поехал початый путь.

- Их вопиющую неспособность своими могущественными силами починить одну несчастную подпиленную ось, - Эмиль прикрыл глаза Салем уныло поглядел в сторону Эмиля, покривив губами. Руки собственные привыкли к теплу и шершавости. Брат бы мог и сам расправиться с несчастным колесом, если захотел, а не начать упрекать магов за некомпетентность физическую.

Не учёл. Не вспомнил сразу. Рассматривал округу завороженными глазами, без страха показывая собственную наивность. Наверняка улыбался, умирая, тому, кто за просто так решился вонзить нож в грудь, оборвав ниточку жизни. Но внутренне продолжал стремиться стать лучше в зоркости и понимании чужого. Люди создания странные. Удивительные. Чаще – разочарование от них, когда с головой утыкаются в собственные интересы. Рассказывал дед, что Империя чудесами обделена не меньше, чем Андерфелс. На то повторял, в образах представляя не раз и кровными родственниками, у которых ни доли любви и уважения друг к другу не осталось. Так вполне их детища страдали разнобоем противоречим от других держав – упивались с рожденья жестокостью, притупляя половину чувств, дабы в глазах невежд выглядеть несокрушимыми. Их всех ненавидели? Ненавидели больше, чем кого-либо ещё? За талант, проницательность знания, а то, может, бесполезность заметили в маленькой щепке и поспешили убрать ту подальше? Тогда подставится и другой вопрос – причём тут и Стражи? Салем прикусил нижнюю губу, всё продолжая смотреть вдаль и не в милость самому себе греться в лучах солнца. Не хотелось верить в злую шутку, интересы большинства, основанные на обиде. Зависти. Не могут быть люди настолько мелочными перед Создателем. Не могут отбирать одних, чтобы на их место поставить других, словно надоевшие игрушки. Безрассудно верит? Старательно ищет причину простую? Смешную? Или небылицы правдивы – ведут их всех к чьей-то пышной трапезе. Салем скис, вспомнив, как ребёнком умудрился заблудиться в открытой местности, - потеряв тропинку к хижине. Дедушка мог бы не скупиться на наказания, найдя внука поздно ночью, кои сидел на скалистой возвышенности. К тому боялся голову поднять на знакомый хриплый оклик. Спрятав руки за спину, Салем повернулся боком и откинул голову чуть назад, зацепив мельтешившихся рядом с каретой.

- Возницу отравили, дерево повалили. Кто-то кому-то здесь очень не нравится, - глухим голосом обратился он к собрату, - А мне не нравится, что в этом так или иначе замешаны мы, даже если это просто борьба за власть придворных магов. Пригляди за девчонкой, хорошо? И сам свою спину не подставляй. В этой стране нельзя верить никому, но об этом я, кажется, уже говорил. Салем скорчил возмущённую гримасу. И ради… этих слов он бросил пригретое место рядом с кучером? Подзаборный маг всё равно улыбнулся, кивнул, но слабо ударил Эмиля кулаком в грудь. Незачем Брату беспокоиться и повторяться. За Полин Салем присмотрит, если просят и на мысли снова кивнул. Ещё раз махнув ладонью, парень отвернулся, пойдя назад к карете.

Не обращая на кого-либо внимания, Салем слабо потолкал покойника в бок. Наклонил голову на бок, что голодный ребёнок, немо просящий у взрослого еды. На деле хотел подвинуть того, чтобы устроиться рядом на сиденье. Вид открывался заманчивый и головы других можно рассмотреть. Хмурость снова одолевала – зачем отравлять кучера? На восприятие, раз так, странные тевинтерские игры… Маг спрыгнул с повозки, спрятав руки за спину. - Правда, карета уже не кажется такой хорошей идеей. Салем?.. - Окликнул он второго подопечного. Помахав ладонью, Салем подбежал к подозвавшему его. Окинув взглядом упавшее дерево, вопросительно посмотрел на Эмиля, ожидая, что тот хотел спросить.

- С ней всё нормально? - указал на девушку лежавшую на земле помощник и уже затем перевёл взгляд на кучера, - С этим-то видно, что нет. - Салем?.. Маг поглядел на темноволосого человека и перевёл глаза к Брату. Оба получили в ответ кивок и подавший голос со стороны Полин. Встав, Салем глянул в сторону обездвиженного кучера. Он приблизился к тому ближе, протянув руки к щекам и внимательно рассмотрев лицо покойного. Ничего. Не поворачиваясь, Салем безнадёжно пожал плечами, следом задаваясь вопросами - почему?

Салем ничего не мог предпринять в этом случае. Хоть перегнать карету, хоть также постучаться посохом об дверь кареты. Имей голос и крепкое тело, не обделённое ловкостью. Мыши залезли в прозрачную вазу, чтобы сразу испечься до кровавого мяса, а после – быть разделанными на кусочки. Маг вытянул шею, дёрнув на себя поводья. Конь, заржал, едва ли встав на дыбы. Возница неожиданно остановилась, а «причина» приземлилась на землю. Салем спрыгнул с седла и подбежал к Полин, упав рядом на колени. Хотя и не только о её самочувствие следовало убедиться.

- Я не священник, Кудряшка, - старший страж в сомнении пожал плечами и взглянул на взгромоздившуюся на лошадь разведчицу, - А значит большого желания исповедаться не вызываю, - судя по начавшемуся у конюшни хаотичному движению, инспекция готовилась отправляться. Старший страж похлопал собрата по плечу и кивнул, отправляясь в обратный путь, - У нас есть цель. И если Полин отказывается не то, что подчиняться, но даже просто делать хоть что-нибудь осмысленное, хотя бы из разнообразия, я не собираюсь с ней нянчиться, - строго закончил Эмиль, направляясь к приглянувшейся ему лошади. Руку маг протянул, надеясь зацепиться ладонью за рукав, но пропустил намеренно, проводив взглядом Брата. Уныние читалось на лице Салема, безнадёга, заявлявшая о себе часто, когда нельзя сказать больше, нежели позволить могут руки и знания письма. Не просили быть священником. Не имели в виду няньку. Если оставить, как есть, то погубит же себя собственным безрассудством – глупости детские гордо вздёрнуть нос, а глупее ещё прикидываться непонимающим, когда позади жизнь прошла богаче с насыщенным опытом. Разве осознания нет, что исправить чужое ещё можно? Только не скажет и передаст не скоро. Поймут? – всплывает тот же вопрос. В ответ себе самому бесшумный вздох. Салем оглянулся по сторонам, вновь зацепив взглядом новые фигуры. Быстро маг подбежал к единственному оставшемуся скакуну. Любишь яблочки?

- А Создатель ее знает. Свою спину я ей доверять не собираюсь в любом случае, - тихо проговорил он, подбрасывая яблоко в руке, - И тебе не советую. Даже безо всякого злого умысла она может погубить нас своей безответственностью или безрассудством. Не зевай, Кудряшка. Нас здесь не любят, - уточнять, что сам старший страж народной любви к ордену уж точно не прибавляет, он не стал, - И уж точно не хотят делиться с нами своими секретами. А если ты хотя бы краем уха слышал о секретах тевинтерских башен... Яблочко будешь? - Эмиль поймал зеленое круглобокое яблоко и протянул его Кудряшке. К яблоку – сомнение. К Брату – недоумение. Дед отжил достаточно лет, чтобы судить других и решать, отчего юные дурни ведут себя так, словно в их одежде завелись термиты. То демонстративная неприязнь, то повадки присущие самой милой девушке, кои кому посчастливилось повстречать. Нет ли здесь желания навредить, вызванного недостатком, отзывавшегося эхом памяти? Кивнул отрицательно, но протянутое яблочко взял, задержав на какое-то время глаза на том почти такого же цвета. Тевинтерцы могут оставаться тевинтерцами. Доверять друг другу, а Стражам поддержка своих пригодиться. Салем поднял голову, вскинув густую бровь, - стараясь следом передать жестами предложение, желавшее воплотить. Пальцы свободной руки, не державшей фрукт, коснулись горла, губ, а затем осторожно потянулись к мочке уха. Нахмурившись, засомневался в понимании Эмиля, что пытается донести к нему немой, который ещё не удосужиться воспользоваться поддержкой чернил и бумаги. Беззвучно Салем губами прочёл имя низкорослой разведчицы и хлопнул ладонью в грудь. Или поймёшь, или потеряешь. Лучше поговорить с девушкой.

- А это какие? - спросил он, кивнув в сторону шибко тихого кудрявого. - Это... - Эмиль пожал плечами и взглянул на затихшего даже по собственным меркам мага, - Обыкновенные. Салем насупился ещё больше, отвернув голову в сторону. Привыкнуть к виду умирающего дерева, видеть простоту день ото дня, а затем ловить тонкие волны тревоги даже от преднамеренно, - всегда! – сказанных слов. Маг рад был сразу покинуть это место и пробыть больше времени, зная, что голову от неба не прячут высокие Башни. Полин неизменно мельтешилась на месте и успевала вставлять в каждую чужую фразу собственное словечко, будто побаиваясь остаться без чужого внимания. Пусть и грубого. Салем толкнул Брата, посмотрев на того, а затем на Сестрицу. Верить хотелось, что в непоседливость доля взаимовыручки может найтись.

Скромность поощряется. Поощряется, когда трудно попасться другим на глаза и затем улетучиваешься блеклым образом, как незначительная деталь. Важная, на самом-то деле? Но лучше, право, его не заметили, приняв за послушного помощника, держась ближе к Старшему Стражу. Салем, ежа плечи, с опаской озирался от одного к другому, третьему к четвёртому и радости не прибавляли ни спелые фрукты, ни бархатные оттенки. Магистры гордо подняли подбородки, играют, что на сцене, а светловолосый паренёк, будто мысленно разом перечисляет все недостатки мира – по виду не слишком претили они самочувствию. Темноволосые мужчины вгоняли в дрожь, что даже маленькая Полин показалась генлоком, успевшим покусать острыми зубками и ткнуть острием ржавого ножа всем кому, куда надо за нравы. Разговоры… приторные, сдержанные, запутанные, ясные, имеющие месту смысла и разжигающие маленький одинокий уголёк, который обиды ради готов будет всех лишить добротной части волос. Я хочу назад в крепость. Верни меня, Создатель, в крепость, пожалуйста, Первый Страж не умеет правильно шутить, - заныл про себя Салем, виновато опустив голову, но изредка ещё позволяя себе посматривать на окружающих.

Лёгкая пелена румянца трогает щёки. Яркая зелень, - тёплая и умиротворяющая, - тускнеет, прячась от мира опущенными веками. Так пальцы застыли, едва успев убрать упрямый локон за ухо. Казалось владельцу, что на мгновенье почувствовал тяжесть, - как беспечный ветер вмиг стал камнем, хоть земля следовала своим законам, подстраиваясь под капризы паразитов, бесцеремонно продолжавших жевать её плоды. В свете солнце показывало себя сущим тираном, чему не сможет похвастаться любой магистр Империи. Правильно судят, когда правду словами передают, но прячут образы, запахи, вершины, к которым другим ещё расти? Случайные прохожие шептались, косясь недоверчивыми и насмешливыми взглядами, уверенными будучи, что чужак стоит спиной. Маги более опытные, - освободившиеся от оков Круга и бесконечного бегства, - умевшие различать материю много тоньше, имели совесть смотреть прямо в глаза, кусая губы и сжимая пальцы в кулаки. Я сейчас взорвусь, - продолжал мнить себя хаотичными, однако живыми мыслями Салем. – Я взорвусь, а вы будете гореть. И кричать. А я буду молчать. Мирно сидеть и молчать, пока от кожи пепел не останется. Никого трогать не буду. И бегать тоже не буду. Согрею, кто попросит. Не заметил, как близко к взору оказались ворота и новые лица, - надменные, гордые и довольствующиеся своими правами, а то немногие из тех, кто затаил ненависть, злобу или смирился с внутренней пустотой. Салему жаль становилось хозяев с их рабами.

"Слабак" - одними губами проартикулировала Полин, повернувшись к Салему. Удивление, вопрос в движение вскинутых бровей. Любопытство, рождающее желание узнать то, что разум не в силах понять. Как древние инстинкты, которым впору в будущем заменить человечность. Я не умею сердиться. Я не умею просить. Я не умею говорить. Чему научить меня сможешь? Однако вслед бросается недоумение. Все девушки такие? Суетливые, взбалмошные, нетерпеливые, склонные к некому двуличию и неясной обиде? Нет, не находилось месту симпатии – апатичному не в силах догнать темпераментному, а раздражаться лениво. Нагнав немного Старшего Стража, - чтобы оказаться с тем наравне, - Салем ткнул кулаком того в плечо. После он провёл указательным пальцем по улыбающейся линии собственных губ, стараясь взбодрить человека напротив. Хотя не забывал, что Эмиля с Полин знает плохо. Салем несильно дёрнул поводьями, предоставив коню самому вести. x до завтра, после часа-трёх

- Они видят нас, Кудряшка. Говорят, когда-то они принимали нас за своих, но это времена из стародавних легенд, когда стражи еще выходили в бой на грифонах. Теперь же - мы такая же дичь на их охоте, как они - на нашей... Салем прищурился, подняв голову ввысь и встретившись с ясным небом, которое без помощи лучей солнца резало глаза. Интересно, ведь так, посмотреть, как небылицы станут правдой – Серые Стражи не станут больше охотиться на порождений тьмы, как трофеи, которые украсят собой ни одну комнату, а они же обращать внимания не будут на Стражей, продолжая сидеть у костра, разговаривая друг с другом на языке, который только им понятен. И интересно поглядеть, как Стражи с порожденьями в яви надвигающегося Мора не проливают реки крови, а танцуют и распевают невнятные песни, распугивая местных жителей какого-нибудь города. Неслышный вздох со стороны мага, резко опустившего голову. Гадай, насколько долго хватит терпения Брата и как долго проходит Сестрица с целыми ягодицами. Только от этих мыслей Салему стало немного обидно, пусть плечи задёргались, как при смехе, - подумали бы другие, что от сказанного товарищами.

Раз – один из немногих, когда оставались позади каменные стены крепости. Люди, называвшиеся Братьями и Сёстрами, мнимые высоким идеалами, гордостью, а то робким возмущением от позднего осознания к каким огненным дебрям обрекли их тела, души и сознания. Смешные, жалкие и бесконечно красивые, оправдывая себя, орден, одним словом. Большинства нет. Есть только один. И всё равно так странно уходить дальше, хоть над головой день сменяется ночью, - немилосердно палит солнце и щедро одаривает светом луна, - встречаешь случайных путников, а то неожиданное скопище зевак. Они готовы кричать, предлагая незнакомцам разный хлам, исчезать в толпе, будто их фигур в непрерывном потоке вовсе нет или сковываться от страха, волнения, ловя на себе каждый взгляд. Опрометчиво не считать себя созданием из плоти и крови, но зная больше в жизни одного человека, рассказы другого воспринимаешь с пущим любопытством. Да пусть, какой бы мотив в себе не нёс, чтобы добиться результата определённого. Возможно, он всё равно слушал отрывисто – немые, верят, другим передать не смогут и бояться незачем, если какая-то тайна раскрылась. Ноа рассказывал тебе, как порождения тьмы ненавидят нас и как им легко нас находить?.. Салем поднял травянистые глаза на Брата, опустил, наблюдая, как извивается красный плащ. Суть в крови, - говорил так Ноа. – Мы чуем их, а они чуют нас. Взгляд следующий, поднятый, нёс оттенок вопроса – разве порожденья тьмы ненавидят Серых Стражей? Разве они выделяют нас из числа прочих людей, чьих губ коснулась ещё ни одна капля скверны? Низкорослая девушка медлила, часто останавливалась и что-то искала. Салем уверен был, что нашлось нечто приятное её взору, и что из всего рассказанного Эмилем – не больше, чем попытки запугать неугомонное создание, так на практике оказавшееся ещё упрямым. Маг украдкой поглядел в сторону Полин, а затем перевёл взгляд к платиноволосому Брату, тепло, - хотя с долей насмешки, - улыбнувшись. Почему бы тебе ей не сказать?

Стражи и остальные сейчас где-то конкретно находятся или ещё доходят?

фундамент заложили ^^ если запоют бабочки - говорите и подкорректируем теперь можно паниковать >_>"

Вейсхаупт. Встреча Серых

=__= почему нам не пришло вчера в голову взвалить на кого-то бетон текста... т_т

Салем Маг Серых Стражей 26 лет, человек Рост и вес: 172 см; 62 кг Снаряжение: носит стандартную одежду мага Серых – простую на вид, не сковывающую движения. Со сшитой синей тканью с чешуйками вдоль груди и локтей, широким воротом с капюшоном, - легко заметить выделяющиеся белые нитки, соединяющие лоскутки в целое, как дополнение к основе. В виду собственного изъяна имеется небольшая книжка с пустыми страницами, две склянки чернил и кисточка. Посох в наличии. Есть татуировка на языке. Карточка

мы были юны и наивны, но Катька нас всё равно очаровала хаотичностью ^^ воть теперь смотрим в архив и гадаем, когда оживут их портреты и Кэп возьмётся.. за зубы >_>"

*неожиданно вспомнив* а да... кажется, наш мавр хотел погреться тогда с Ледой :mellow: но его отшили, за то, что убийца госпаде спасибо вам...

Хитрый прищур, будто человека прочли, как заглавие книги – о, да, зазнайство тому под стать и гордость за своё положение, но вот только золотым слоем кожи свыше не награждали. - К сожаленью, я буду немного морально и умственно продвинутой вас, - беззлобной широкой ухмылкой ответила Сава. – А уж-то талант такой, - держать свой харизматичный язычок за зубами, - у меня имеется. Но я проявила любопытство. И любопытство к информации более широкой, которая может быть полезна этой группе в выборе, как вы сказали, посадить одного из претендентов на престол, - с жесткой уверенностью сказала рыжеволосая. - Так что свой поступок, свой проявленный интерес, я не считаю опрометчивым и ненужным для деятельности группы. Благодарю за пояснения, - на добродушной ноте закончила она и как-то с подозрительным интересом снова окинула взглядом фигуру мужчины. Глазёнками не сверкай, - рассказать может хихикающее сознание, - обидно будет, если когда-нибудь и где-нибудь их на чёрном рынке за золотишки продадут. Однако с виду робкое смирение. Могло найтись умение не пересекать лишнюю черту. Майа пусть распоряжается, как поступить с собакой, которая так не вовремя разгавкалась. Но внутренне огневолосая уровняла собственные весы – людишки далеко не прославленные львиные сердца, обещавшие народу Золотой Век.