Yambie

Очень громкое заявление, что даже после многочисленных разрушений из пепла может выползти и курица в нарядном чурбане. Забавно, что для римлян Тарб был особенным местом – ребёночек подрос, скис, и внимание начали уделять более успешным отпрыскам Франции. Жалкое подобие Эдемова Сада. Дорожка тянется от одной бесполезной ерунды к другой. А десяток человек, - как бы по чистой случайности попавших в этот парк, - похожи на подозрительно-молчаливых членов какой-нибудь секты, - если они разом просто не строят хитрые планы добычи денег, но не умудрившись, хоть отойти друг от друга, будто детишки ищут друг в друге родную мамочку. «Я мог бы быть удостоен общества лучше, чем этот сброд», - презрительно подумал гений и пасмурный взгляд остановился на шатающегося позади подопечного. Голова опущена, руки спрятаны в карманы. Как собачонка на коротком поводке. Полное отсутствие понимания своей роли. Забытые всеми Отцы знают, но почему он? Всецело уверен даймон, что и другие задаются вопросом, искоса поглядывая на нелюдимого парня и это вызывало волну злости порой. Бесценное желание зарыть их головы в землю, удостоить чаши крови – просто мучить подонков до конца их жизни. Но подопечный молчал, стараясь пропускать мимо все эти укоры, и лишь иногда что-то застрагивало душу, заставляло действовать, но не всегда во благо ему. Молодой разум не терпит правила, стержень бунтаря желает бросить всё в огонь только не слышать приказов в спину «иначе нельзя». Ребяческая глупость, которая вызывает злорадную усмешку. Ведьмак веселит своей наивностью, но ничего не докажет. И с чего бы тут делать твари из полуострова Бретань? Даймон помнил этот запах. Сырой запах, навеивающий холодом. Вкус земли, когда один из них заставлял вкушать влажную грязь и душа одного из немногих подопечных, обречённая под тенью временного жнеца. Это его первая смена? Один работает в удел второму? Смерть приходит пожинать жатву и самые омерзительные способы ей, пожалуй, только по вкусу. «Томас!» Земля возвращается к тому, чем являлась изначально. Время смертным, чтобы понять что происходит. Джереми оглядывается по сторонам, слушая рык пламени и крики людей. «Том, беги отсюда живо!», - приказывает даймон и ловит тот мимолётный порыв, словно навязчивая идея, - «брось их», - рычит Зик, - «они уже трупы!» Парень неохотно хочет слушать. Он прикрыл рукавом рот с носом, сощурил глаза. Джереми просто не сможет кого-то вытянуть за шиворот. С долей удачи, будь она, но пока извивается эта тварь с огненным камнем на голове… «Томас, они уже не жильцы», - кричит даймон в голове ведьмака, - «оставь их, спасай свою жизнь!» Какова плата за опрометчивое геройство? Это глупость. Не более. Джереми вскрикивает, пряча руками лицо и отчаянно шагая назад. Многое может подвести. И многим, затем, будет жалеть. Ведьмак спотыкается, устремляясь вниз из-за собственного неведения и неуклюжести. В удушливом запахе гари, Зик учуял и кровь. «Том? Том? Давай, открывай глаза» Джереми лихорадочно вздохнул. Одежда душит, слишком тёплая, и носу почти нечем дышать. Рука тянется к затылку, нащупывает что-то влажное – почему всё как в тумане? «Вставай же ты, грёбаный сучий мальчишка! Ублюдок мелкий, болван, вставай живо!», - недовольно огрызается Зик, и уверенная хватка берёт его за шиворот, поднимая. Почему всё как в тумане? - Зик? – хрипит парень. Рука тянется к чёрному пятну, пальцы что-то обжигает не позволяя дотронуться. Ладонь прикоснулась к обожжённому лицу, прикрыла веки – всё, как в тумане, но душит воздух, а крики не прекращаются, как и урчащий голос огня.

*встали у входа, тыкают пальцами, пока всё горит* выход там. хот-доги направо. бесплатные поцелуи задаром. уборная не работает. я не знаю, что здесь делаю, но сказали надо =_="

могу бросить ботинок, но жалко и, возможно, мазила =__=

нэ, так можно сразу к пожарищу? а что делать тем, кому не из чего стрелять в змеюку?

я бы пошёл в офис с ломом *а пока задумались как пулять в змею, когда пистолета нет, но можно обнимать ровесников...*

Вороны тёмные посланники. Но почему бы им не быть также душами умерших, как голуби в символическом смысле? Последние издают не очень-то мелодичные звуки и как любая полоумная тварь – всегда поесть. Ворон тоже ел… нет, он ещё мучил свою жертву, уродуя её тельце. Хоть крыса уже была мертва, когти его лап сильнее сжимали открытую рану, и сильней из неё стекала кровь. Он напомнил ему рисунок губернатора Камио, в его первоначальном образе – демона, который по поверьям дарил волшебнику знания понимания языков всех зверей. Джереми было… скучно. Другие видено находили себе занятие по душе, а часто – всегда болтовня и поиски чего-то, что и после всё равно все собравшиеся будут ломать головы, пока Апокалипсис сам не нагрянет за компанию. Присоединиться к дискуссии? Зик почему-то тоже замолчал. Гений притащил мальчишку в безопасное место, - где всего-то на голову норовит упасть люстра, - гений свободен от обязанностей. Глупости. Зелёные глаза мальчишки, искоса посматривающие на других. Он положил голову на стол, вместе с руками. Поглядывал на испуганную официантку, держащей обеими руками поднос с одной единственной чашечкой какого-нибудь горячего напитка… и это заставляло бояться не меньше её. Над ухом раздалось грудное урчание. Требовательное мяуканье, а мягкие лапы, вонзая когти, касаются ткани капюшона. Он залезает на спину, а парень вздыхает, постучав пальцами по столу. - А у меня в детстве была собака, - приглушённо сказал Джереми, должно быть, коту. Чем не собеседник? Хоть и молчаливый. - Собака всегда смотрит прямо в глаза. Я же встану, - ленно пробурчал ведьмак, зевнув. Была ещё… впрочем, Дилан не назовёшь опекуншей. Она обучала его зелёной магии, - иначе алхимии, - и давала работу в заведении «Кьюр». Единичный раз, её связь с Джереми… намного теснее, чем обычно была удачно преграждена рукой даймона, а тому только в удовольствие чужое демонстрирование боли. Подопечный пребывал в блаженном неведении происходящего – жизнь скучна, так что делай своё дело, как велит Зик. Может, это всё как раз то, что следует пережить Джереми, если не став частью всего, то свидетелем? Или наоборот – сдохнуть во благо других, кто даже имени не удосужиться вспомнить. Нет, Зик такого не потерпит. - Это он называл меня… «Рем», выходит, всё время? Не Сакса, разве? – несколько растерянно проговорил парень. «Мне-то какое дело», - фыркнули ему в ответ, - «знаешь, как у этих французов хреново с дикцией» Джереми, засопев, протянул руки. Серый котяра, недовольно мяукнув, быстро встал на лапы и спрыгнул со спины парня. - Эдгар Аллан По, - довольно проговорил ведьмак, тыльной стороной ладони прикрыв рот. «Отцы Всемогущие», - простонал Зик, - «Это ты имя ему дал? Прояви уважение к нему… то есть к Эдгару По!» Губы скривились в подобии довольной ухмылки. «Да эта тварь тебе в обувь нагадила!» - Тебе нравиться, - бросил ведьмак, достав из кармана пачку сигарет и выйдя на улицу. Джереми присматривался внимательный, как любопытный ребёнок, - и обидно, наверно, что с сигаретой, - на жертву ворона. Едкий пар выходил из ноздрей и рта, при каждом вздохе. Ворон каркнул, расправив крылья, а незаметно тёмная капля крови крысы устремилась вниз. Как урок – на некоторые вещи глаза стоит закрывать. Джереми упустил из рук сигарету, зажмурившись. Кистью правой руки, придавил пострадавший глаз. Он вернулся в отель, аккуратно пальцами протирая лицо. Не то назойливую соринку пытаясь найти или с острым желанием намочить, а может выколоть себе один назойливый глаз. Парень и не заметил, - да, наверно, не расслышал, пребывая в мире звуков куда приятном, - как поднос с чашкой чая полетел на него, намочив куртку с капюшоном. Джереми стиснул, когда капелька горячее коснулась кожи. Оглянулся, посмотрев на девушку и положив ладонь на затылок. Немного приятно, хоть и липко. - Могут другие подождать, если ещё собираются куда-то? «Брось. Я ледышке, фанатику и Мадонне ничего передавать не буду. Ну, если ты попросишь меня передать ещё, что в катастрофе вновь приняла участие бабуля...» - У меня ещё одной нет, - уныло проговорил ведьмак, - успею купить другую? Джереми снял с себя куртку и сложил пополам. «Сейчас не тот сезон, чтобы носить на себе по две пары б... верхней одежды. Брось ты, наконец, её» На слова Зика он недовольно нахмурился и пошёл в сторону своего номера.

- Разбираться с полицейскими сводками придется вам. Переводить их через Гугл слишком глупо и ненадежно. Можете еще Кристин и Рики подключить, они тоже знают язык. Это Джереми не нравилось. Когда кто-то указывал что делать, по тону определяя некого главаря. И всё вопреки своему апатичным качествам – скажешь, Зик, сказывается юношеский менталитет? «Может, к кому-то обратиться? У меня с собой нет гаджетов», - подумал ведьмак. «Попрошу тебя… не ходи волком-одиночкой» «Я больше не ребёнок, Зик. Мне им нечего доказывать и у меня нет желания бегать за кем-то хвостиком. Позволь мне немного свободы с терпением, когда, наконец, вернёмся домой. Как в прошлый раз» Зик хмыкнул, хотя сказать что-то упрямому подопечному, но промолчал.

«Идеальные злодеи рождаются как раз из благородных... о, да», - Зик хихикнул, - «этаких лапочек» Джереми чуть наклонил голову на бок и положил кусок батончика в рот, разжевав. За ночь, говорить честно, ведь не все присутствовали на кладбище? То и смысла нет говорить о группе, - как о целостности, - даже на краю критической минуты.

- Мне носки нужны. Гэбу гамбургер. Ну и так по мелочи - Марию поискать. «Посмотри на него. Как смотрит на тебе. Тепло. По-отечески. Брось! Он тебя просто жалеет. Присмотрись внимательней – такие как он, считают, что вправе считать себя ничтожествами. А ты разве такой? Ты подвёл меня, честно сказать. Но хочешь оправдать его ожидания разве?» Джереми выпрямил спину, посмотрев вслед варгу. Такое… интересует? Затем перевёл взгляд на… «А это Янки», - объяснил Зик. Парень заикнулся. - В машину влезут еще трое-четверо добровольцев. Он провел рукой по коротким волосам чужой личины и неловко добавил: - Честно говоря, чувствую свою ущербность для дела без знания языка. - Я м-могу… поехать и помочь с языком. Да и я не хочу здесь оставаться, - сказал Джереми, опустив глаза. - Если разрешишь. Он отломил кусок от батончика.

- Куда, - повторил медиум, сам ещё толком не зная куда. - В магазин, в кафе. - Зачем? - покривил теперь он губами.

- Не хочешь с нами пойти? - Куда? – отрешённо спросил ведьмак. Даймон томно вздохнул. «Не знаю, зачем детишкам постоянно прививают не разговаривать и не ходить за незнакомыми дядьками. Сколько не прививай, а они всё равно, как мыши к сыру»

- Томми, ты как, малыш? - за всеми событиями доктор и не заметил появившегося мальчишку в компании с озабоченным гением. - Всё в порядке? Парень, не поднимая головы, посмотрел на Фроста, вскинув брови, а затем вновь опустил глаза. Из кармана он достал батончик и, положив на стол, стал раскрывать обёртку. «Какая пунктуальность», - цокнул Зик, - «Полюбоваться одним, пощупать другого, понянчиться с третьим, уложить спать четвёртого… льдышка, а, льдышка, а как ты поступаешь с девушками? То-то они скромничают» Джереми недовольно нахмурил брови.

- Боюсь огорчить, что кот теперь всё время с нами, куда бы мы не направились. Он к чему-то привязан или к кому-то, - тихо проговорил варг, листая страницы в сети. «Чей-то дохленький домашний питомец?», - фыркнул затаившийся гений, - «кто-то забыл накормить несчастное животное в далёком не менее несчастном детстве? Изверги» Джереми сидел молча, копаясь в карманах куртки.

"Верни, и пусть не шатается в одиночестве. Гордость я ему сам засуну далеко и надолго в желудок" Такие громкие слова. Ответственные. Они ли прививают чувство собственной гордости за то, что лишь сказал? О, медиум, милый Сид, не понимаешь, как ты смешон разбрасывая такие пустые слова на ветер? Отцы Всевышние, - от которых, скорей, ничего живого не осталось, - свидетели. Сборище старых пердунов с их мальчиками-собачками, - это отряд мракоборцев или всё же тайная секта любителей греческой армии, где за поверье считалось удачей, когда зрелый мужик, у которого просто стоять ничего больше не могло, спал с тщедушным пареньком? - на одну или несколько ночей раздражали и вызывали смех у даймона одновременно. Хотя, как ему судить? Джереми не стоит стоять в стороне, хоть ему представилась грандиозная свобода выбора. Но насколько даймон силён, думал Зик. Ненамного, старше тех, кого прогнали в адские дебри, а кто сохранил молчание, оставшись со своим Судьёй. Где он? Далеко? Близко? Даймон чувствовал и тянулся к красным ниткам, которые связали… с этим безмозглым щенком. Вот русая голова, сутулившаяся спина, хриплый голос и усталый взгляд. Парень прячет в карман пачку купленных сигарет и дешёвую зажигалку, как вдруг падает на спину, видит перед собой искажённую физиономию даймона. - Зик? Гений хватает парня за шиворот, поднимая на ноги, и упрямо тащит за собой. - Эй, Зик! Чёрт… отпусти меня... Зик! «Объясню всё по дороге. Прикуси язык» Стоит должное признать? Как опекун, покровитель немного… был зол на парня. Не вечно любое терпение каждой твари, а глупо-то всё это выглядит... / / / Джереми не хотел возвращаться в мотель. Более того не хотел видеть эти лица. Даже под страхом грядущего Апокалипсиса – ну, что, ну, живём, ну, умрём, завтра или сегодня. Какая разница? Его, казалось, всё так же тащили за шиворот, усадили за стол, а он как провинившийся ребёнок в какой-то пакости и ждёт наказания. Джереми дёрнул плечами, постаравшись расслабиться.

- Где Рем? - резко спросил потешника медиум. - Требуется новая подушечка? – насмешливо хмыкнул гений и взглянул на варга. Естественно… мальчишка как всегда шаркается от скуки по городу, пребывая в святом неведении, но где конкретно – духу и найти не сложно. "Тёплую" компанию он покинул, искать Джереми.

Есть стойкая причина охотиться и на мракоборцев, избранников, просто болванов «охотников за приведениями», которые вообще ни в деле, ни в понятии слов и происходящего. Есть стойкая причина… мстить человеческим ублюдкам за смерть своих собратьев. Зик вспоминал своего подопечного, читавшего толстую книжку. Рассказ Кима Ньюмана. Для него, даймона, было вверх удивлением, если этот писака бы оказался на деле охотником, - и в большей части, он склонялся к личности медиума. Люди мстят тварям. А твари мстят в ответ. Твари нападают первыми. Люди нападают первым. Восхитительный круговорот алой и синей земли – бесконечная борьба, которая, словно подпитка Вселенной. Не будет чего-то одного и не будет стойкой земли под ногами. Небо тяжёлым роком упадёт на головы многих, - пусть то монстры, пусть люди, - а душистая листва превратиться в пекло воплоти. Даймон раскрыл пасмурные глаза. Знакомое ненавистное имя билось в голове, словно эмбрион-паразит. - С вами рядом нет моего подопечного, - тихо сказал даймон. Медиумы слишком заняты собой. То, что ему, Джереми, не на кому здесь рассчитывать – факт и очень прискорбный. И жертвой по себе будет потенциальной. А силён ли тогда будет даймон против одного из королей, герцогов, маркизов или принцев Ада? Зик нахмурился, скрестив руки на груди. Выслушал он достаточно.

- Ты пропустил самое веселье, - Зик пожал плечами, - но выспался, на том спасибо, можешь идти курить. Привычный глумящийся тон даймона. Один только вопрос: «а, собственно, что я тут делаю?». Не потому, что не мог вспомнить вчерашний день, - одержимая девушка, Янки, подошедший к нему с просьбой, церковь, напуганная бабка, которой хватало сил ещё гавкать с таким же стариком, что и она, а дальше… пробел, - однако и так, что он вообще делал на этом очередном Призыве. Вопрос подобный он задавал себе в прошлый раз, когда более безнадёжным, - и удобным, - казалось лезть к парочке французов. Зик сказал, что сегодня как раз большая часть мракоборцев уехала на кладбища, разделившись. И гадать не надо – искали нэнов. Джереми нахмурился на слова даймона. Прежде чем встать перед раковиной, он стянул с вешалки полотенце. Украдкой посматривая на ненавистное зеркало, парень, как можно скорее, накинул на него ткань и плотнее прикрыл. Джереми вздохнул с облегчением. Спектрофобия, - или эйзоптрофобия, - в том, кем он являлся, и кто за ним следил – казалось оправданной, а как Фрейд объяснялся, - очаровательная фраза, - всё приходит с детства. Неокрепший разум порой любит рисовать искаженные фигуры и представление иного, другого человека по ту сторону зеркала казалось чем-то захватывающим. Сейчас они похожи на ямы. Привлекательные приманки, но за которыми нет ничего кроме глубокой пасти какого-то монстра. Этого ли боялся Джереми? Зик не пытался этого и исправить. - Слушай, - сказал парень, прежде чем ополоснуть рот и выплюнуть жидкость в раковину. Он протёр тыльной стороной руки рот и открыл дверь из маленькой ванны… не менее маленького номера. - Ты знаешь, что вчера было? Зик, сидя на кровати, наклонил голову на бок. - Ну, то есть, - начал объясняться Джереми, - ты помнишь, я вчера просил передать тебе другим о бабуле… - И? - Янки предлагал пойти на заброшенную ферму, - ведьмак коснулся ладонью затылка, взлохматив волосы, - я ведь пошёл с ними верно? Я не могу вспомнить. Зик вскинул тёмные брови, не отрывая пасмурные глаза от подопечного. - Ты поехал с ними, - объяснял он, - ферма была заброшена. Никакого оборотня вы не нашли, - соврал даймон. - Правда? – неуверенно проговорил Джереми и пожал плечами, запросто приняв, как должное, вернулся назад в уборную. Стоило ли того, чтобы кого-то ждать из мракоборцев? Отнюдь. Куртка была не в лучшем виде, - словно кто-то проходился вилками по ткани, оставив за собой серую шерсть, - а вот взять с собой запасные штаны с рубашкой ума хватило. Джереми вовсе позабыл о препаратах, которые дал ему ещё в замке Шинон Сакс – вряд ли кто-то из ведьм и других ведьмаков, похвалили бы его за один удавшийся трупный яд (урон 11) с наверняка не слишком стоящим того результатом, в случае применения. Стоит… стоит больше заниматься. Джереми вышел из номера, спустившись вниз. По дороге он купил батончик на закуску и бросил взгляд на даймона – Зик стучал пальцами по полу, а серый котяра пытался поймать их. Со стороны казалось, что кот резвиться сам по себе. После, закинув капюшон на голову, парень вышел с мотеля. Сильно, сильно, очень сильно не хватало ещё вкуса едкого дыма, что не хуже манипуляций даймона - заглушают чуть не всё, что впору работать, как белке в колесе.

Шаткая волна напряжения. Нет пустоты, безразличия и апатия. Красный цвет, словно паразит, высасывает силы из других оболочек ауры. Естественность в раскрытие кровавого цветка, когда ни один не может заглушить ту тревогу, к которой взывает душа и яркий ослепительный свет, как разбрызганная кровь на белой скатерти. Что случилось? Он всё отчётливо видел по его лицу. Жаль, что память не может показать картину куда интересней, - подобно театру кабуки, который вызывал глумящуюся усмешку на губах, - чем скучная плёнка событий. Джереми сразу поспешил к себе в номер. Сгорбив спину, посматривая на свои ботинки. Лицо его было хмурым, а «кровавое» настроение отталкивало. Тёмная пелена пошатнулась назад, будто теперь побаиваясь того, кого оберегает. Кто поселился с ним в номере? Кажется, пока ещё никто. Он снял с себя куртку, затем клетчатою рубашку с порванным рукавом. Присев на кровать, ведьмак начал развязывать шнурки на ботинках. Свет пару раз замигал, а затем раздался хлопок. - Чёрт. Тёмная материя снова пошатнулась. - На том спасибо, - пробурчал ведьмак. Послышался тихий шелест одеяла. Парень тихо засопел, располагаясь на диване и стараясь нагнать сон. Зик подошёл к кровати и присел на край. Рука коснулась дрожащего плеча юноши и крепко сжала. Лишние заботы ему ни к чему. Как и чужая смерть. Умер не он – глупо гневаться на чужое узколобье и бессмысленно, тем более, оплакивать потерю, не его коснувшаяся. Ладонь легла на лоб парня, убрав падающие русые волосы. От памяти нельзя избавиться. Нельзя навсегда забыть. Можно построить барьер. Отгородить от ненужных переживаний. Ладонь вновь переместилась на плечо ведьмака. Тот мирно сопел, провалившись в блаженное небытие, а кровавый цвет больше не беспокоил даймона. Проснулся Джереми от влаги. Точнее… нет, он этого не мог сделать. Да и кто-то другой, - если только не какой-то мужик с бутылкой алкоголя, так удачно попавший в номер в своём пьяном танце. Парень стиснул зубы, привстав. Он посмотрел в сторону и увидел, что его рубашка… разодрана на куски. Более чем пострадала куртка с джинсами. - Да, ну, грёбаный, - резко кивнув, проговорил парень, плюхаясь назад в постель, но как вновь ощутив влагу на спине – тихо застонал, заставив быстро встать с кровати.

фонарик должен быть о_о хм... тогда есть идея нэ, он как-то не видел смысла в его необходимости.. >_>"

А он и не выбирал эту профессию. Гений просто так не пришёл бы к нему. вопрос... батарейки ваших гаджетов разряжаются мгновенно а если, вдруг, ничего такого нет и, вдруг, попалось это?.. >.>

ноу, нама срочно нужен Зик с психо-терапией >< *ещё раз хлопают по лбу, идут назад в кубик*

так я на ферме ещё остался ><" *хлопает ладонью по лбу, корректирует*

- Отвечая на твой вопрос, Джаспер. Есть такая вещь, - сказал он медленно, - возможно, тебе ее не понять. Я верю в нее всем сердцем и считаю, что всякий человек, будь он христианин или безбожник, должен следовать ей беспрекословно. Она называется "Хорошие Манеры". Спроси о них как-нибудь у своего духа, узнаешь много нового. Джереми ничего сказал вслед, остановившись на теле старика. Бред. Он сказал бред, решив, что этим что-то доказывает. Молитвы, которые читают по привычке. Обеты, которые дают во благо себе. Но забывают о других. Религия всегда заставляла забывать о других, забывать о себе. Есть один Бог. И ему надо облизывать задницу, если так только захочет один суеверный ублюдок, посылая охотников убить мирно живущую семью. К горлу поступил ком. Он ощущал себя мерзко… наверно, пуритане сказали бы «испачкано». Не надо было ехать. Не надо было ехать. Нет. Нельзя было этого допускать. Нельзя было убивать девушку. Не надо было расспрашивать старика. Ведь разве нельзя было поступить иначе? Убедить? Но не убивать? Труп мужчины будоражит вину. Голова раскалывается, а душа корчиться в агонии бездействия. Он вздыхает неровно. Уходит с большой неохотой. Жаль, что в кармане нет сигарет. Хотя они вряд ли могли бы как-то утихомирить разум. Джереми вышел на улицу, бросив взгляд на кресло-качалку, затем медленно спустился по лестнице. Он сел на вторую ступеньку, подобрал взял соломину с земли и начал теребить её пальцами из стороны в сторону. Вскоре все трое вернулись в отель.

Эмиль отложил фотографию в сторону и провел рукой лицу мертвеца, опуская ему веки. Потом, не глядя на Томаса, он зашептал слова молитвы. - Зачем ты молишься? – спросил Джереми. – Ему твоя молитва ни к чему, - прошептал он после.