Yambie

- Он может неделю идти, - жуя яблоко, добродушно прокомментировал предложение Аврелий. - Вы уверены, миледи, что те, кого мы преследуем, где-то его пережидают, а не путают следы в надежде на то, что их смоет? - До конца дня хотя бы стоит подождать, - протерев переносицу, сказала Улва. В крайнем случае можно пожертвовать парочкой временными стоянками в дороге. То, что область леса Планасен огромна, а гор Виммарк ещё более – она это понимала. Она понимала также, что на руках не было иной более существенной зацепки. Бывший пират, - да не только он в группе, - имел право упрекать её за это. Но внешне она не продемонстрировала какую-либо слабину. Не допустила неуверенности. Один волк пока не спешил скалить зубы, демонстрируя силу, когда другой уже нетерпеливо выражал недовольство за своё положение. В ответ на взгляд пирата засверкал огонёк в собственных окнах души. Позже.

- В таком случае, куда идём дальше? - искоса, через плечо он посмотрел на проснувшуюся Улву. - Дальше мы идём к горам Виммарк, - терпеливо повторила Улва слова, сказанные ещё в «Бронзовом Трилистнике». - Если не найдём какие-либо зацепки касаемо того, куда они могли направиться дальше, то в крайнем случае у нас в группе есть храмовник. Миккель покинул Уайлдервейл вместе с молодой отступницей… по своему ли желанию или нет. Вновь лицо спряталось в ладонях. Ещё один тихий вздох. - Большая часть территории Виммарк – не более, чем пустоши. Маловероятно, что они станут искать там какое-нибудь убежище. Могли дойти до той точки, где только начинаются их окрестности, а сами пустоши обойти стороной. Альтернатива этому – лес Планасен, - ладони опустила, но ни на кого в ответ не посмотрела. - Но относительно безопасным его тоже не назовёшь. Улва бросила взгляд в сторону трофеев, которые, как если бы знала, были добыты молодым некромантом. Дождь за разбитыми окнами продолжал лить, а в комнату подоспели ещё двое из их маленькой группы. С горячими. Яб-ло-ка-ми. - Нам стоит переждать ливень…

- Он написал бы мне, - жалобно отозвался Алоис, - Он никогда не переставал мне писать с тех пор как мы..  За ладошками не было видно. Зажмуренные глаза и поджатые губы. Ладошки убрали и лицо с неприятным шрамом на щеке выглядело хмурым, отчасти растерянным. Но ничего лишнего из предательских эмоций не выдавало. - А если он хотел уйти? - на ответах капитан бы не настаивал, если бы молодой сеньор предпочёл не отвечать, посчитав подобную тему для разговора неуместной и слишком ранящей его чувства. Сентиментальности лломеринский налётчик был лишён начисто. - Он не ушёл бы, - хрипло отозвалась Улва. - Просто так он бы не ушёл. По крайне мере, что Миккелю делать было горах али лесах, напрочь отгородив себя от цивилизации. Напрочь отгородив себя от брата.

Земля твёрдая. Сырая. Не привыкать. Совершенно. Где-то рядом шуршат своими маленькими лапками насекомые. Противно? Не очень. Любопытно? Отчасти. Как что-то обсуждали мужчины, она слышала, из полудрёмы, и слова разобрать не могла. Так малолетний ребёнок, ещё не освоивший речь, воспринимает разговоры взрослых. Одна картинка чуднее другой. Одновременно забавные и жуткие. Самое досадное во время пробуждения оказалось то, что рядом не хватало кого-то маленького и неугомонного. Нос не щекотали чёрные кудряшки. Чьи-то маленькие пальчики не путались в длинных волосах. Никто не сказал слово из четырёх букв. Че-ты-ре. Бук-вы. Не её имени. Тихий вздох извещал о том, что красноглазая мечница проснулась. Улва спрятала лицо в ладонях, отгоняя последние крупицы сна.

— Здесь не нашли следов? - Полагаю, они уже что-то ищут, - ответила Улва, прислушиваясь к звукам, что доносились со второго этажа. Отгоняя всё прочее, что происходило сейчас на первом и за пределами дома. Получалось плохо. Постукивание дождя и треск огня соблазняли лучше, нежели мысли о человеческом теле и вине. Нет. Она и не собиралась кидаться к сумкам да начинать готовить что-то для их маленького отряда. Красноглазая собирала наёмников, выполняющих поручения за плату, а не детей, за которыми нужно присматривать. Вздохнув, Улва легла на спину, взяв одну из сумок вместо подушки. Твёрдо. Сыро. Но ей не привыкать. Веки сомкнулись. На какое-то время красноглазая задремала, пока внутренние раны не затянутся от ауры боли.

- Закончили, - без вступления известил он Улву, подошел поближе к огню, поискал стул, нашел пригодное полено, уселся на него как смог. Начал стягивать сапоги. - Девку домой отправили. Надеюсь... - сапог застрял, вода попала внутрь. Кряхтя все же стащил... - надеюсь, доберется. Если допущенная мысль об умениях потрошительницы была сказана вслух, то вряд ли Улву это бы задело. Иначе их не обучали и не могли обучить. Когда как храмовники силой воли пытались взвывать к силам, которыми не были изначально наделены, али ютились слабым отголоском в самом укромном да тёмном уголке души, - потрошители же несли жертву. В одно целое сливалась кровь дракона и человека. Заново рождённый. Так сказать будет правильно? Милый знакомый приятель. И в тоже время совершенно чужой человек, поневоле которого страшишься. - Ничего не случилось по дороге? - негромко поинтересовалась Улва, не отрываясь от созерцания огненной пляски.

А вот было ли что-то, что она могла сказать? Возможно. Сделать? Гораздо больше, чем в одну минуту позволить себе мог бывший пират. Языки пламени подобны соблазнительницам. Они демонстрируют напоказ то, что есть снаружи, но никогда не делятся тем, что есть внутри. Даже наедине с собой отказываются принимать собственную сущность. Улва неровно вздохнула, открыв глаза. Решилась. Она подойдёт сама. Но... позже. Любопытство заиграло в новых красках, а дождь за разбитыми окнами продолжал лить, обещая, что закончится не скоро. Интересно... где здесь библиотека?

Вопросов возникло много. И тотчас в богатом притоке ни одно из многочисленных слов не сформировалось в конкретную мысль. Ясную. Трезвую. На которую дали бы точный ответ. Она не дрогнула, когда чужие пальцы коснулись её шеи, скользнули к ключицам. Что-то обыденное. Она не была той девушкой пять лет назад. Она не была той девочкой десять лет назад. Она не была больше тем ребёнком пятнадцать лет назад. Слушала. Или делала вид, что слушала. Нет. Объяснять он ей ничего не был обязан. Но сказал. Проникаешься доверием? Или как хитрый лис – ближе и ближе к жертве? Ближе и ближе к тому, что видеть не хочешь. Слышать, ведь это задевает твою гордость. Стилет оставался за голенищем сапога. Кажется, пират не убирал прочь свои тесаки, не говоря о ноже. Нет. Улва закрыла глаза. Чуть наклонила голову на бок. Она слушала. Или, может, делала вид, что слушала? Доверилась тому, что могут сказать и сделать в следующее мгновенье. Наивная.

Молчит. Молчит как рыба. Её не задел тон. Не напугал. Глупости. Но право на это есть. От фигуры мужчины к пляшущему огню в камине. Озорные искорки отразились в красных зеркалах души. - Спасибо, - сказано тихо и мягко.

- Я, - кажется, красноглазая растеряла всю свою уверенность, если уж не дар речи, кои намного-много раньше не мог похвастаться особым богатством. - Да… да, хотела… то есть… это нужно... Улва замолчала. Сняла шарф и плащ, чтобы высушить. Затем пояс с сумками, а меч облокотила к стене. Она подсела ближе к огню. - Бартоломью? - снова обратилась к пирату. Светлая ткань рубашки липла к коже, но снимать её красноглазая не собиралась. Крайне… безрассудно. Особенно, когда спутники твои одни лишь мужчины. Нет. Просто не та община.

За тщетными попытками пирата разжечь огонь внимательно наблюдали. Скрестив руки на груди и ёжа плечи, Улва уже думала попросить Хирола оставить оное занятие и предоставить потрошительнице. Но едва ли она приблизилась к нему ближе и протянула руку, чтобы коснуться плеча, как огонь сам по себе вспыхнул. Вспыхнул. Сам по себе. По велению ладони… - Бартоломью? - неуверенно произнесла имя пирата Улва. Как если бы сейчас здесь находился его двойник, а настоящий оставался далеко позади.

- Я разожгу, - бросил кратко и добавил. - Если позволите, сеньорита. Теперь мы на «вы»? Улва молчала, глядя на мужчину. Растягивая паузу, возможно, дольше позволенного. Нет, можно было бы возразить. Отказаться. Можно было бы отдёрнуть плечо, чтобы освободить себя от прикосновения чужой ладони. Наглость мелкого ребёнка. Глупость. Нет. Она не стала так поступать. Посмотрела куда-то в сторону, прежде чем снова посмотреть на пирата. - Я буду благодарна, - искренне сказала Улва. На пару минут она позволила себе почувствовать усталость, а в рубиновых глазах пропало стекло, прятавшее все лишние эмоции.

Улва в отличие от морского волка чувствовала себя в своей стихии. Особое очарование находилось в том, как творения человека и природы воссоединяются в единое целое. Для некоторых пусть особая форма паразитизма. Туманность образа – кто здесь жертва, а кто ленивый кровосос. Если бы Улва попала в длительные скитания в открытом море, то наверняка сильно тосковала по размашистым лесам. По ели и ясеню, могучему дубу и грустной сосне. По горам, где впервые увидела его. Того, у кого забрала глаза и позволила частичке большой души потесниться в хрупком тогда девичьем теле. Но как бы не было приятно от нависшей эйфории… - Нужен огонь, - чихать следующие несколько дней красноглазой не хотелось. Пусть и могла похвастаться крепким здоровьем. Она поёжилась. Каштановые волосы с седыми прядками напоминали теперь длинные крысиные хвостики, с которых капала небесная вода. - И одежду, - дёрнула плечами Улва, - высушить тоже не помешает. Не дожидаясь чьего-либо ответа, женщина сразу принялась искать то, чем можно было бы разжечь костёр.

Неизвестно кому месяцами, а то и годами-годами раньше могло принадлежать это место. Здесь, в крепких объятьях голых корней, с виду напоминавших длинные костлявые пальцы, стиснута немногочисленная мебель, которую оставили в забытых полуразрушенных стенах. Внутри скрипит сгнившее дерево, снаружи – ржавые решетки. Под гнетом времени покосились шкафы, полки, сломаны ножки диванов да кресел, изъедена молью ткань, давно потерявшая свой блеск, а стены покрывает плесень, подобно язве на человеческой коже. Рука человека создала это место, убив частичку природы, за право существования собственной жизни. Теперь же медленными темпами природа уничтожала то, что было построено человеком, сметая в прах чужую память. Дани не солгала ни о доме, ни о яблоках, которые она пришла собирать вместе с отцом. Ровно также не сколь ошибочной являлась догадка Карова, что это место могло раньше являться усадьбой. Двускатная крыша второго этажа наполовину разрушена. Одна из комнат, которая приходилась спальней, открыта небу и проливному дождю. Кощунственно разгромлена библиотека, а скромная догадка, что страницы книг могли подбрасывать в догорающие костры, привело бы учёных мужей в дикий ужас. Бывшая комната для гостей на первом этаже представляла собой горькую картину с одним единственным диваном из всей мебели, поломанными ножками с правой стороны. Здесь, по крайне мере, едва пробирались дождевые капли. Дверь, вероятно которая вела в подвал, была завалена балками. И только Создателю, Думату и прочим Богам ведомо, что находилось в кромешной тьме ступенек, спускающихся в самый низ обители. Говоря о лестнице на второй этаж, то туманно здесь что-либо и думать, поскольку доверия своим видом она никакого не внушала. К тому времени путники основательно намокли, когда добрались до обители, а лошадей пристроили в ещё целой, пусть местами заросшей маленькой конюшне. Здесь, в безымянном доме, им предстояло переждать ливень. Уж не говоря о таком благородном деле, как обчистить стены от последних остатков того, что в них ещё находилось.

Пронзительный взгляд, может, и не сразу заметили, но почувствовали. Волчица смотрела в сторону того, кто не привык подчиняться. Действовал так, как если бы то его собственное желание что-либо выполнить, а не чей-то указ. Непривычно? Неприятно? А не задевает ли ещё и тот факт, что командует тобой женщина? Одна из тех, чьего слова ты не спрашивал? Одна из тех, коими ты овладевал против их воли? Веки сомкнулись, прежде чем в них успел сверкнуть кровавый огонёк. - Алоис, Тари, Бартоломью, - имя пирата произнесли с нажимом. Намеренно или нет, мужчине только гадать, что в голове этой женщины творится. - Идём, - следующие слова были обращены к Аврелию с Каровом. - Возвращайтесь скорее, - просьба, а не приказ. Мысленно попросила, дабы Боги присмотрели за мужчинами. *** С хмурого неба, миновав листья высоких деревьев, упала капля. Одна из них поцеловала светлую макушку некроманта. Вторая – нос темноволосого барда. Две капли звякнули об трофейные кольца пирата, а последняя пятая робко коснулась тёмных губ потрошительницы. То, что по своей сути сначала казалось чем-то невинным, постепенно превращалось в сильный проливной дождь. До указанного дома всадникам оставалось ещё минут пятнадцать езды.

Что в заброшенном доме и можно было бы найти, как думала Улва, так это сгнившее дерево. Разрушенные стены, следы костра и паутина, которую свил не один паук в борьбе за лакомства с круглыми брюшками. - Сколько до дома этого идти? - Часа… час где-то, - пожала плечами Дани. - Может и меньше. Но вы его не пропустите. Улва застегнула пуговицы на плаще, поправила шарф и пояс с сумками. Подобрала меч и убедилась, что её маска тоже на месте. Смотрит на хозяйку безучастным, нет, пустым взглядом. И не то, чтобы это безобразие пригодилось ей здесь. Нет. Боги свидетели, Улва предпочла бы выделить для себя лишнюю минуту покоя. Пока тело вдосталь не окрепнет после ауры боли, коли не боя с упырями. Но жаловаться она не могла. Не могла растягивать время почём зря на женские прихоти. - Твой отец… - Я не хочу это видеть, - голос Дани дрогнул, губы скривились. - Я не могу… я просто не могу... Улва протёрла переносицу. - Тебя могут довести назад до города, - предложила она. - Я дойду сама, - отрицательно мотнула головой Дани. - Мне... мне не впервые. Мне нормально. - Как знаешь. Уговаривать девицу, а уж особенно строить из себя рыцаря в чёрном шёлковом платье красноглазая не собиралась. Тем более, эти люди ей нужны. Улва залезла на коня, посмотрела в сторону Аврелия и Карова. - Будем ждать вас там, - кивнула она мужчинам.

- Где твой отец, Дани? Она оглянулась. С опаской рассмотрела уродливые тела на фоне бурой жижи, будто бы всплывшие мертвецы в болоте. Дани прикрыла рот ладошкой, прищурилась, вглядываясь куда-то вдаль. Тело отца… должно было находиться совсем недалеко. Упыри оказались быстрее, расправившись с одним и догнав вторую. Очень недалеко на фоне грязи красная тёмная кровь. Как глаза этой женщины, стоявшей рядом. Палец дрожащей руки указал в сторону, где предположительно и лежал труп мужчины. - Дани? - обратилась к девушке Улва. - Я… я справлюсь, - глухо ответили. - Но... я не хочу смотреть, - она качнула головой. - Не хочу видеть.

- Погоди, - от неожиданности такой удачи Аврелий резко перешел на ты. - Говоришь, видела их? Давно? Где? Что они делали? - Они, - Дани почесала в затылке, опустив глаза куда-то в сторону, - мы пересекались в том доме, - теперь ладонь указала в сторону тропы, вдоль которой якобы должно найтись заброшенное здание да лесные яблочки. - Где-то... пару дней тому назад. Кажется, - она прикусила нижнюю губу, согнула руку в локте, в которой держала корзинку. - Кажется… они были в спешке. Остановились на ночлег в том доме, но на следующее утро их как не было. Может, ушли ещё до рассвета, - Дани потопталась на месте, прежде чем робко спросить. - А вы их знаете? Улва ничего не ответила, но с её стороны Аврелию достался немой вопрос в алых глазах. «Наши беглецы?»

Дани - Девчушк, а откуда ты шла-то? - добродушно прогудел охотник, поглядывая по сторонам. - Тут сад яблочный рядом, что ли? - Не, яблоки! Лесные! - дёрнула плечами девушка, подобрав один из плодов в корзинке. Протянула сначала юноше с побитым лицом, а затем высокому мужчине. Будто бы надеясь, что кто-то из них его возьмёт попробовать. - Там, - она кивнула в сторону тропы, по которой шли путники. - Там дальше растут… возле одного дома. Заброшенного… давно… Она неловко перешагнула с ноги на ногу. — Далеко же вы от дома забрались. - Я не одна шла, - тихо сказала девушка. - С отцом… он и предложил насобирать яблоки… в том месте, - она снова кивнула в сторону тропы. - Пройтись немного, ничего дурного не произойдёт, а тут… вот… я… Она опустила глаза, осознавая по новой, что произошло. - Тебя как зовут, дуреха? - Ярко-красная шляпная лента с розочками упала в корзинку поверх яблок.  Девица попятилась назад, гордо вскинула подбородок и положила ладошку на пояс. - Дани меня звать, а не дурёха, дурень! Улва - Твой Алоис хорошо дрался сегодня, - оценил пират действия мага, отпустил её руку и отступил, предлагая пройти. - Алоис… Она поискала взглядом мага. Мага и его кошку. Несколько раз некроманта всё же пришлось спасать от упырей. Но и без этого мальчишка справился, размахивая своим посохом. Он давно не ребёнок. Нянька в этом походе ему тем более не нужна. Пирату же напоследок достался испытывающий взгляд. Не дразни меня, месье Хирол. Внимание красноглазой на этот раз привлекла девица, которую допрашивали следопыт с храмовником. О том, как далеко её занесло от дома, - тем более, откуда яблочки взялись, - Улву совершенно не интересовало. - Дани? - обратились она к девице, несколько неровной походкой подойдя ближе. - А? - До этого... тебе встречался один мужчина? - Улва подняла ладонь чуть выше своей головы. - Высокий. Худой. Светлые волосы и голубые глаза. Возможно с молодой девушкой. - Я, - Дани нахмурилась и прикусила нижнюю губу, прежде чем ответить. - Да. Я видела. Высокого мужчину и девушку. С короткими чёрными волосами.

- Ещё пара таких боёв и я останусь без обещанного гонорара, - то ли в шутку, то ли всерьёз проговорил он, размыкая касание. - Постарайся выжить, сеньорита. Иначе, все мои планы рухнут, и я издохну где-нибудь среди этих мерзких лесов. Твоя суть в том, что ты видишь. Моя – в том, что я чувствую. Хоть в глазах напротив читалось лукавство, в собственных, однако, промелькнула доля опаски. И хоть один хищник зависел от другого, - что мешало ему вонзить острые как бритва клыки в шею. За движением чужих пальцев внимательно наблюдали, блаженно закрыли веки, когда коснулись щеки. Открыли вновь, когда отдалились. Предательски из губ вырвался неровный вздох. Улва надела плащ, засунув руки в рукава. Подобрала шарф и дважды обернула вокруг шеи. Вид её всё ещё был неважен. А любое телодвижение причиняло боль. От протянутой руки помощи глупо было отказываться. - Merci. Дани — Откуда взялись эти твари?.. - Кажется, толку от допроса не выходило. Он вздохнул, тише уже добавил, - Мы добрые люди. Во имя Создателя, что здесь случилось? - Я не знаю! - воскликнула «дурочка» и продолжила уже тише. - Я не знаю… я просто возвращалась домой, в Уайлдервейл. Я, - она снова окинула взглядом павших упырей. - Я не знаю откуда они взялись… честное слово!

Дани — Что, вкусные яблоки? Из губ девушки вырвался испуганный писк. Мысли весело затараторили в её черепушке. «Берите яблоки… только меня не трогайте! Молю! Я всего-то возвращалась домой! У меня ничего ценного нет! Я обычная торговка яблоками! Меня дома ждёт моя семья! Честное слово!» Но вслух, скорчив гримасу и неловко отводя взгляд сторону, сказала: - Ну, - и снова пискнула, сжав крепче пальчиками ручку корзинки.

- Говорят вы, потрошители, испытываете от боли наслаждение? Это правда? - спросил он тихо, разглядывая алую кровь на её одеждах. Её кровь. Шарф с плащом пришлось на время снять, оставив только рубашку. Наспех обработала полученные в бою раны. Не серьёзно. Больно только внутри. А одежду можно зашить. Почему ты подошёл? И почему задаёшь такой вопрос? Прелюдия очаровательна в своей природе, будоража каждую клеточку тела. А иногда приятно, когда прямо говорят, что хотели бы присоединиться за компанию в ближайших кустах. - Боль… пьянит, - прямо ответила она, взглянув в зелёные глаза напротив. Одно движение острия, определяющее в каком из миров тебе жить. Хриплый стон – от боли, возможно, или наслаждения. Даже не будучи магами потрошители управляют чужой природой, чужим естеством, чужой жизнью. Боль невыносима. Сначала. Затем она прикасается к самым тёмным осколкам души. И к собственному ужасу понимаешь, что ощущение это хотел бы испытать вновь. С тобой… разве не точно также, месье Хирол? Плащ накинули на плечи. Шарф пока не спешили оборачивать вокруг шеи. В зелёные окна души непрерывно продолжают смотреть красные. Дани - Создатель милосердный… Девушка на цыпочках обходила уродливые трупы. Ладошками коснувшись щёк и вздрагивая каждый раз, когда казалось, что кто-то из павших упырей ещё подаёт признаки жизни. Кофейного цвета волосы растрёпаны, будто бы птица в них свила гнездо, а лицо болезненно бледное под впечатлением недавних событий, обещавших терзать её ночными кошмарами не одну неделю. А и то снами содержания совершенно нелепого. «Панталоны Андрасте, мать честная, что это было, как это произошло, йожики-воробушки, кто вы такие люди, чтоблин?!» Девушка подобрала корзинку-плетёнку и собрала выпавшие оттуда яблоки. Совсем испорченные отбрасывались прочь либо их вовсе не поднимали с земли. Последние. Вкус их уже не скоро вспомнить. - Вы целы, миледи? - Что? - девушка обернулась, увидев перед собой юношу... с самым чудесным лицом из всех лиц, какие только смогла вспомнить за долю секунды. - Чтоб меня поим... Последнее слово девушка не договорила, поджав губы. - Я, - начала она, искоса глядя на других товарищей юноши. А не попала ли она ненароком из дебрей одной задницы в другую? Создатель милостивый, за что?! - Я… ну… да… сп… спа… спасибо… да, - губы крайне неудачно пытались сложить хоть в какую-то форму благодарной улыбки. - Ну... да.

Улве не доводилось видеть упырей вживую. Ровно также Миккель, - кои считаться бы вправе мог уроженцем Вольной Марки, - только слышал россказни о двуногих существах, очертания морд которых напоминали деформированные черепа. С остатками сухой кожи. Стаи из пяти или шести упырей считались грозной силой, способной одолеть даже медведя. И одно дело встретить по дороге разбойников, из плоти и крови, изголодавшихся и хрупких. Упырей же трудно назвать людьми. Той частью древней культуры, которой с годами пришлось выбрать исход не иной, как одичание. Они и не считались обычными животными. Глаза потрошителя зажглись ярче огня. Упыри скорчились и завизжали, недоумевая, что сейчас с ними происходит и по какой причине. Кровь пошла против своих сосудов, а потрошитель стал марионеткой в собственных руках. Ей не повезло. Впрочем... смертнику и не должна сопутствовать удача. Он ходит на грани. Намеренно причиняя себе боль. И в самую последнюю минуту, опьянённый триумфом, противник осознаёт, что его тащат в кровавую бездну. Его тащит демон, вонзая клыки в его плоть и ломая кости. Есть в этом удовольствие извращённое… Невинный белый осквернён красным. Меч насытился больше дозволенного. Смеялся теперь, как безумец. Только её, Улвы, лицо сдерживало боль, которая цепной молнией прошлась по всему телу. Девчонке и некроманту она с радостью раздала подзатыльники. Как матушка, просившая детей не убегать далеко в лес. Однако на подобный каприз в конце не останется ни сил, ни желания. Последний упырь дал дёру прочь, пока расправлялись с его сородичем, и первозданная тишина вернулась в неприметный уголок леса. Улва облокотилась плечом к ближайшему дереву, повернувшись спиной к товарищам. Рот плотно закрыла ладонью, сдерживая кашель. Ей не повезло. И, тем не менее, для потрошителя это считалось чем-то обыденным. Как пряный запах цветущего сада. Как сладкий вкус тёплого чая. Приятный скрип качелей и детский смех смуглой девочки с карими глазами. Я живу с этим. Я приняла это. Это моя неотъемлемая частичка души и тела. Улва сползла вниз по коре дерева, присев, и принялась искать аптечку. Кисейную даму она не собиралась из себя строить. Отнюдь. А у мужчин есть время почувствовать себя героями перед той, кого как мячик перебрасывали от одного к другому. (ХП: 13+21=34)

Что веселье для Большой Железяки, то досада для Улвы. Храмовник с некромантом в её глазах воспринимались мальчишками, ищущих проблем на свою голову. В эту же категорию попадал темноволосый бард, но отчего-то мечнице одновременно думалось – этот хотя бы выйдет из переделок целым. Доверие внушал следопыт и, насколько странным это не казалось, бывший пират. Массивный меч за спиной, тяжесть, к которой она давно привыкла, и верный конь чёрной масти, ожидавший свою хозяйку. Давно не виделись, Чернуша. Буквально сутки. - Выдвигаемся, - бросила группе Улва. Никто никогда не узнает, как бешено её сердце колотилось от страха. *** Уайлдервейл оставался позади. Дальнейший путь манил и одновременно отталкивал своей неизвестностью. Шумит зелёная листва, которую касался по-осеннему холодный ветер. Вместо изящного пения маленьких птиц – карканье воронов, как предвестников будущих бед. Где-то рядом, когда мимо пройдёт первый всадник, глухо дрогнут заросли. Прятавшийся в них зверёк выдаст собственное временное убежище. Здесь нет запахов, удушливых, привычных для городской суеты. Острия топоров не касались здешних деревьев, но как люди они могли жить в страхе, получая вести о ближайших войнах. Здесь почти тихо. И сначала кажется, что это не более чем свист ветра. - Не трогайте меня! Женщина кричала, отмахиваясь от своих преследователей длинной палкой. Пятилась назад, пока не споткнулась и не упала на землю, избавив охотников от лишних хлопот. Это происходило недалеко от тропы, по которой шла группа. Оные, тем не менее, могли пройти мимо. Оставив женщину на попеченье её судьбе, прошептав, дабы Создатель смиловался над её душой. Но не успел бы хоть кто-то из них что-то предпринять, сделать или крикнуть, как неожиданно кто-то напал на троих всадников, испугав лошадей, вставших на дыбы. Это также привлекло внимание сгорбленные уродливые фигуры, почти окруживших несчастную женщину.

Улва только шумно вздохнула на попытки храмовника поймать кошку и серьёзный взгляд некроманта после. Не услышит и не захочет вообще что-либо от неё слушать. А попытаться в спор войти, так женщина здесь катастрофично проигрывала.