Yambie

В одном из номеров люкс нарисовался хаос. Сломанная мебель, перья, вылетевшие из подушек, порванные лоскутки тканей от простынь, одеял, обивки дивана. Осколки от зеркала, ваз, окна и крохи пепла на полу. Так-то никто не увидел и даже не догадался об этом, пройдясь взглядом только по гостиной. Самый эпицентр находился в спальне номера люкс. Ему не доводилось видеть, особенно слышать о каинитах Востока. Поэтому лежавший на полу без сознания Куэй-джин являлся для крысы большей диковинкой, чем оборотень. Увы, по душам не поговоришь, - Куэй-джин, похоже, сильно разозлился из-за того, что подземный кровопийца не попался в его ловушку. Обошел так себе спокойно, за что и получил серпом в живот. А ведь до этого, кто-то из его собратьев в коридоре оставил царапину на лбу. Еще раньше – девчонка из Пандеров нехило врезала по носу. Одна скромная радость этой ночью, - испугал одного слабокровного в студии, который смотрел какой-то фильм ужасов. Не вспомнит точно… о призраках? Или слэшер? Его там, право, нет сейчас. Зато вырубили одного, кои в шкафу прятался. Зачем? Крикун не знает, удивляться ему или нет от того, что выиграл в схватке с Куэй-джин. С одной стороны думалось, что те ничем не отличаются от своих соседей-каинитов Запада, а с другой же, - ожидал, что точно кто-нибудь да окончательно убьет сегодняшней ночью. Собственный подъем сил Крикун оценил ни разу. Лишь стоит себе возле выбитого окна, прислонившись плечом к стенке и курит. Наблюдает за мерцающими бусинками во тьме и неподвижными драгоценными камнями, которым не дадут имена симпатичней. И верно. Внутри их блики очень тусклые. - Ну, - обращается Крикун к Куэй-джину, - что мне делать дальше? - и ехидно усмехается от уха до уха. Носферату знал ответ на этот вопрос.

Крикун закатил глаза. Ну, надо же… компания благородных дамочек. А кто-то даже в штанах умудряется быть дамочкой, хоть и считает себя несравненным ловеласом, - с этой мыслишкой Носферату украдкой поглядел на Тореадора. Что здесь удивительного? Ничего. Фыркнул и подошел к столику, на котором бедненько так красовалась тонкая вазочка с фиалками и львиными зевами. Начал открывать-закрывать шкафчики не то из-за любопытства, не то от скуки. Оглянулся, взгляд задержал на парочке картин, но, подумать, делать здесь больше нечего. Хоть и интересно, почему пепел решили оставить, нежели отправить письмо с емким содержанием, - простите, гостей не ждем. Приходите на следующей неделе. Крикун нахмурился. Прислушался. Но обернуться не успел, хоть и слышал, как позади кто-то к нему бежит. Схватили мертвой хваткой за шею и начинают давить. Крикун рычит, царапает в кровь руки напавшего на него каинита, - какая ирония, что крыса, - но мало чем это помогает. Хватает вазу, чтобы ею попасть по голове Носферату. Его это не остановит. Более того, освободив одну руку, он мощно схватил Крикуна за кисть, заставив опустить вазу. Цветы растоптаны, а ваза разбита. Крикуна толкнули коленом в спину. Он упал на пол, обернулся, поглядев снизу вверх на соклановца. Тот со всей силы размахивается ногой, попадая по челюсти Крикуна. Черт тебя подери! Все не так четко. Окружение плывет перед глазами. В руках незнакомого Носферату что-то сверкает. - Сучий ублюдок, - хрипит, - убей… да убей ты меня, наконец! Крикун зажмурил глаза, стиснул зубы, как соклановец взмахнулся сверкающим осколком и…

Как оказалось ничего интересного в убежище не происходило, пока отсутствовал Крикун. Вернее то самое «интересное» наступило, когда только-только подъехав к секс-шопу, стая собралась устраивать Братание для новой сестры. Крикуну было любопытно. Эту Носферату он-то ведь впервые увидел во время того массового становления. Затем появилось дело, чему Крикун только очень рад. Держался в стороне от других и со стороны крысы – естественно. Иногда поглядывал в пачку сигарет и морщился от того, что папирос не так много. Решил оставить ту оставшуюся парочку на потом. О, вэй! Что это? Пепел? Какая досада. Видно, то очередная игра, где на кону стоит территория и Бичу вновь не суждено откусить хотя бы еще один несчастный кусочек от Портленда. И что теперь придется отдать за проигрыш?

Кристоф молчал, но его глаза смеялись. Славная потеха ему досталась в виде соклановца. Малыш собирал те самые галлюциногенные «грибы», прославившиеся в обществе Носферату, однако сделал вид, будто бы не догадался, что за ним кто-то наблюдает. Наверно счел за легендарного Никтуку аки братца, из чьего числа для суеверных Крыс и Тварей Геенна наступила с момента основания клана. И пусть соклановец не сказал об этом вслух, а Кристоф был тронут до глубины души. Первый комплимент за все время. Раздражала только натянутая слабость. Соклановец дал отпор, когда Кристоф бросился на него, а потом принимал удар за ударом… пффф! Кристофу хватило один раз дать кулаком в морду этой нежной принцессе! А потом, схватив за шею, окунуть в сточную воду. Тут-то хоть порадовал, - хоть брыкался первое время, не желая глотать здешнее дерьмо. Когда затих, Кристоф решил, что деточке урок пошел на пользу и опустил соклановца. Цивилизованно познакомившись друг с другом, Крикун представился Кристофу своим именем, данным в смертной жизни, - Алексеем. - О, из России? Недавно в Штатах? - Почти сто лет живу здесь. - А Крикуном чего называют? На это пожали плечами. - Каламбур? Зовут крикуном, а сам тихоня? Кристоф рассмеялся, а Крикун невольно улыбнулся. После уличных боев Крикун не появлялся в убежище. Сколько? Два? Три дня? Все это время он бродил по канализации с Кристофом, представив на время, что он не якобы жучок из Камарильи, которого подбросили в Шабаш. Все дурные мысли исчезли, как их вовсе не бывало, уступив простому желанию делиться. Было непривычно разговаривать с Кристофом, - пусть Носферату, - который умел слушать, задавал собственные интересующие его вопросы, а не гримасничал и пропускал все мимо ушей, как обычно делали это молодняки из Бича. Один раз выбрались наверх, когда дал о себе знать голод. Когда извне с минуты на минуту должно было наступить утро – курили сигареты перед сном. - Так вот, - начинал Кристоф, рассматривая свой дымящийся окурок, - когда между вами это впервые произошло тебе пошел пятидесятый год, а ей… ей три года от Становления, говоришь? Притом внешне выглядела, как семнадцатилетняя? Губы Кристофа дрожали, сдерживая смех. Крикун уже жалел, что рассказал ему об этом. - О, да ладно-ладно! - отмахнулся Кристоф. - Представить только, - Носферату и Гангрел! Очень романтичная история. - Скорее уж до жути пошлая. - Не, но она тебе, главное, нравилась, да? И ты ей, коли говоришь… - Ты-то уверен в том, что я тебе сказал? Может насильно брал ее. - Может быть, может быть, - протянул Кристоф, откинув голову назад. - Но я предпочту поверить первому слову. Оно звучит правдивей. Разговоры затянулись на долгое время, как полагается у двух Носферату заскучавших за общением. - Мне пора уходить, - в конце концов, сказал Крикун Кристофу. - Жаль, - сухо подали в ответ. Оба вернулись ближе к тому месту, где остановилось шевлоре. - Слушай, - обратился Крикун к Кристофу, - могу попросить о просьбе? Носферату хищно заулыбался, обнажив кривые зубы. - Любая просьба за определенную плату. - Это-то тебе могу обеспечить. - Ну, выкладывай. Можно еще сигу? На дорожку. Кристоф не удивился, выслушав Крикуна. Но может кто-то другой начал бы недоумевать от просьбы Носферату, которого, как казалось, не заботила потеря птенца. Об этом он просил. Он просил другую крысу, чтобы тот узнал выжила ли девочка. - Я не знаю, насколько быстро пройдет ее трансформация. - Двух одинаковых Носферату не бывает, - улыбнулся Кристоф и чуть наклонился к Крикуну, рассмотрев того внимательней. - Если она была милашкой, то ей чуть-чуть повезло. - Сомневаюсь, что оценит, - хмыкнули в ответ. Обменявшись номерами телефонов, Крикун и Кристоф расстались. Вскоре на шоссе выехала Импала. Ее формальный хозяин возвращался в убежище Бича.

Запах сырости после дождя. Даже грубая кожа не противится приятной влаге. Едкий клубочек дыма на фоне ночного неба, что бледная клякса с причудливыми завитками. Но дай пару секунд, раствориться, как вовсе не бывало. Глупые мысли посещают голову. Однако… стоит признать, что есть в них кое-какая доля смысла. Под одной крышей живет со столькими каинитами, а чувство такое, - вот-вот с ума сойти готов. Должен был порадоваться неожиданному известию диктуса о новой сестре в стае, которая являлась Носферату. Но трудно. Замкнутость добивала, а проигранный бой стал последней каплей в чаше терпения. А вот он лежит на крыше шевлоре, закинув ногу на ногу, дымит сигаретой, что с неистовой яростью от череды навалившихся разочарований никак не вяжется. Откуда вам знать, - может так Крикун свои темные полосы не-жизни переживает? Переживает – один. Бродит – один. Умрет окончательно – один. Девочка тоже одна. Быть может, ей не повезет. Отделиться от других птенцов, перекусит каким-нибудь несчастным и спрячется. Заплачет кровавыми слезами, переживая изменения и испугается еще пуще. Главное, чтоб в всяко-разные отражения не глядела. Глупость. Она обязательно хотя бы в лужу на себя «свеженькую» посмотрит. У червей есть зубы – такие же, как у Крикуна – и кусаются… щекотно. Раздражает неимоверно. Первый птенец почти всегда был под надзором сира. И то Носферату мог объяснить почему, но мало желания нашлось говорить об этом. Радио в салоне включено. Какое-то время играет музыка. Затем тридцать с чем-то минут пришлось слушать пацана, пищащего о какой-то недавно вышедшей видео… видео… видео… видео, мать его, игре! Мерзкое поколение. - … запасайтесь корзинками ваших сокровенных страхов и желаний! Город в тумане ждет новых гостей… Что. За. Бред. Крикун перевернулся на живот. Заглянул в открытое окошко со стороны пассажира и настороженно прищурился. Гримаса Носферату вдруг смягчилась, веки закрыл. Слушал. Когда снова раздается писклявый голосок парня, Крикун рычит, слезает быстро с крыши шевлоре, чтобы залезть в салон и выключить радио. Мерзость, мерзость, мерзость, мерзость, мерзость, мерзость! Не сразу заметил, что за ним какое-то время одна прохожая наблюдает с интересом. Ну, разумеется. Не каждый день увидишь гоблина воплоти. Прямо детские сказки на глазах становятся явью. Право только жуткой явью. В убежище не очень-то хотелось возвращаться.

Не так. Все было не так сегодняшней ночью. Руки не слушались, ноги путались, глаза ослепли, а мысли кричали. Даже кровь отказывалась прятать в иллюзии лицо урода, по чьим жилам она бежала. Смертные игрались с ним, как с игрушкой. Запросто. Ведь он и так слаб. Не понимал почему, но отчего-то с легкостью принял тот факт, когда монотонно избивал кулаками лицо человека. Тупая злость, - отвратительная и одновременно сладкая. Боль дурманила. Кости ломались, но... и это приносило некое извращенное удовольствие. Сколько ударов он получил по спине стальной трубой? Сколько раз его живот и грудь послужили грушей для последующих ударов кулаками? Нелепых. Смешных. Впоследствии Крикун устыдился того, что смеет считаться каинитом, позволяя к себе подобное отношение со стороны стада. Он-то сделал одолжение для одной из этих свиней. Крикун, пошатываясь, встал на ноги и откинул голову назад. Наблюдал, как они грызутся друг с другом. Да… грызутся. Ногти в плоть. Труба в сторону. Колено в живот. Приложил невероятное усилие, чтобы откусить своему оппоненту ухо. Крик боли здесь. Крики восторгов вокруг, подобно волне проходит. Как обычно медики спешат уделить помощь бойцам. Носферату отмахивается. Обещает свернуть шею тому, кто к нему хоть пальцем прикоснется. Стыдно. Все же ему было очень стыдно. С подбородка стекает кровь. Капли дождя растворяются в карминовой ткани. Перекусил одним из тех, кто одолел его и остался с чуть более опрятным внешним видом, - оставил в уголке и все думают, что выпил немного. Но Носферату казалось, что он унизил себя так еще больше. Сегодня он не справился со смертными. А завтра какой-нибудь неонат вовсе лишит его не-жизни? Крикун морщиться, сжимает кулаки. До чего же мерзкое ощущение. Словно внесли в список тех, кого с радостью пустят на убой. Раздаются позади радостные возгласы зрителей. Невыносимая для Крикуна будет ночь.

Крикун насторожился. Коснулся ладонями колен, как будто к прыжку готовился. В этот раз последний. С нетерпением ждет пробуждения своей «красавицы-дочки». А вот и она! Гордость переполнила Носферату, глядя на птенца, выкапывающегося следом за другими из могилки. Ее кости… крепкие. Она медлит, но отпор может дать не хуже Брухи. Побеспокой ее только. Тонкие пальцы впились в мягкую плоть земли. Грязные волосы служат вуалью, пряча лицо. Ну же, милая, посмотри на… папочку. Посмотри на того, кто отнял у тебя жизнь. Посмотри на того, кто разрушил твой привычный мир. Посмотри на того, кого ты будешь ненавидеть! В Крикуна вцепились взглядом пара кровавых огоньков. Не сдержал блаженной ухмылки. Безумной. Довольной. Благодарной. - Укуси меня. Девчонка рванула с места прямо к своему создателю. Крикун бежит к ней в ответ. Не будь так все угнетающе и лица оказались бы милее, - очаровательная картина получилась. Увы. А вот буйного ребенка надо утихомирить. Люси все такая же робкая. Она тихо рычит, извивается, пытаясь выбраться из отцовской хватки, царапается еще не отросшими коготками. Крикуна момент позабавил. Схватил девчонку за шею, а та усердно пытается укусить его, но получается-то никак, - манжет мешает. Хрипло рассмеявшись, Крикун ерошит волосы девчонки. Хмуриться. Ухмыляется уголком губ и отряхивает ладонь от клочка волос. Затем целует птенца в макушку. Умницей будь, девочка. Вырубив Люси, ее отправляют в фургон вместе с другими выгребками.

Нет темного неба над головой. Нет взглядов лишних, что смотрят прямо в спину. Есть лестница, которая ведет в гнетущие дебри адского королевства, - огня там нет. Только вода, грязь, кости и пепел. На этой лестнице живут уродливые братья и сестры, прячущиеся от любимчиков своего отца, который все просыпаться не хочет. Там он и впервые дал кому-то становление, - впервые потерял дитя. Кажется, один единственный каинит обрел для себя закадычного друга, который лишь раз в столетие приходит погостить. Визиты его полны неожиданностей, но заключения всегда одинаковы как ни печально. Дети этого каинита неприметны. Думается, а что проку от их существования в этом обществе? Пусть даже будучи живыми или мертвыми? Люси вела себя робко, будто бы думала, что так спряталась от тех людей, которые привели ее сюда вместе с другими. Дышала с уловимой дрожью, глаза поднимать боялась. Но Крикуну хотелось бы еще раз взглянуть на это славное личико, которое очень-очень быстро потеряет свое нынешнее очарование. На трансформацию должна уйти неделя. Может и меньше. Кожа посереет, уши вытянуться, волосы, скорее всего, все до единого выпадут, черты лица станут острее, потеряв юношескую мягкость. Белки почернеют, зеницы также поменяют свой окрас. Зубы, как у Крикуна и его сира, потом будут напоминать маленькие острия. Крикун опустился на колени напротив Люси. Наклонил голову набок. Это у тебя пятно или синяк на щеке? Нет. Синяк на правой. Пятно на левой. И это не сажа. - Зажмурься, - дает наставление. Тихо пискнув, Люси выполняет. А дальше… дальше ясно, что произойдет. Кровь из сосуда высушена, но подарят несколько капель. Не равняйся на других, девочка. Поймешь как-нибудь, если с превращением тебе повезет больше. Гораздо выше стоишь, поверишь, хоть и попалась в объятья крысы. Как только тело выброшено в общую могилу, Крикун отходит в сторону.

Люси была напугана ничуть не меньше, чем другие люди в горящем здании. Но она одна. Ее толкают, жертвуя умирающим стенам дома, однако тщетно. Ее хватают за ноги, оставляет на коже темные следы, а она, не жалея, выбивается из хватки, ибо почему-то выжить ей хочется да неважно как. Юркая. Крикун восхитился бы ею, если воочию повидал что в доме твориться, а взгляд приковался только к ней. Не медлит. Знает, что действовать надо быстро или, о, привет-привет родственники, которых никогда видать не видала. Но боится – это естественно. Сколько ей лет? По виду и восемнадцати, кажись, не стукнуло. Как тому мальчишке. Есть в чем сомневаться. Есть чего бояться теперь и самому каиниту. И знакомые чувства, будто черви, снова копошатся в мертвом сердце, когда на улицу выбегает девчонка с каштановыми волосами, в которых отливается рыжинка. Ее солнечный свитерок весь заляпан в саже, джинсы порваны, а бежит она на босые ноги. Успокойся! Удар кулаком по лицу и девчонка падает на землю, подняв клубки пыли. Крикун оценивающе оглядел ее с ног до головы. Хилая. Но может быть ловкая? Жаль. Очень милое личико. Девочка не совсем потеряла сознание. На только происходящее реагирует вяло и все как в тумане. Фигуры сплошные черные кляксы на чуть менее темном фоне. Какие-то люди куда-то тащат других людей. Слышит, как они говорят, кричат, различает, как они двигаются. Крикун поднял девчонку на руки и понес к фургону.

А было ли дело Крикуну до массового становления? Плохое? Хорошее? Если все эти малыши пойдут на убой, то сожалений у Носферату никаких. А если кому-то из них повезет чуть побольше... Уголки губ Крикуна приподнялись в кровожадной ухмылке.

Кое-каким представлением Крикун успел обзавестись о госте, подслушав его разговор с Самсоном. Он прижался спиной к стене, когда так названный «ролевик» спустился вниз и направился к указанной комнате, но не сводил огненно-оранжевых глазенок, в которых заиграло пущее любопытство. Как собралась вся стая, Крикун присоединился последним, облокотившись плечом к дверному проему и скрестив руки на груди. Эй… а не больно-то ли много каинитов на свете ходят, кои кровь его выпили? Нет? Уверены? Как-то не шибко радует Носферату эта общественная благотворительность...

Сразу угадывается тот, кто не терпит чье-нибудь соседство. Крикун возился с инструкцией по установке компьютера из желания поболее контактировать со своими соклановцами. Пусть, право, не глядя тем в лицо. Внимания выделилось бы гораздо больше. Меньше нервов, а те не из-за непонимания, а из-за звуков доносившихся извне кабинки. Брынь… брынь… брынь… трынь! Брынь… брынь… брынь… трынь! И какая-то унылая музыка на фоне. Как паразиты. Они приходят и уходят. Приходят и уходят. Приходят и уходят. Приходят… да проваливайте вы, наконец, адскую бездну! Крикун, швырнув инструкцию в сторону стеллажей, выбежал из своей кабинки. Уши дернулись. Прислушался. Ну, кто бы сомневался… Крикун широкими шагами направился в сторону кабинки Торедора. Положив руки на пояс, смирил дверь гневным взглядом и постучал по ней ботинком. - Эй! Неженка! Можешь еще добавить к своему оркестру жалобные завывания, э?! Твой! Чертов! Оркестр! – каждое слово проводилось очередными ударами бессердечного ботинка по несчастной двери. Сжав кулаки, Крикун рыкнул и собрался вернуться к себе, как Самсона заметил. Ничего удивительного, но… - Мое имя Вальдинг Эванз. Я здесь по поручению Маркуса Нила. Его высокопреподобие направил меня к вам для проведения ритуала. В оранжевых глазенках вспыхнул интерес. Удивление? Немного. А послушать познавательно.

От мальчишек много шума. Они кричат, стучат палками по каменным стенам, дерутся друг с другом и неясно серьезная ли это стычка или не более чем щенячьи игры. Не бояться ночи и того, что в ней может прятаться. То только балует их озорства, любопытство, заставляет стать смелее и они не противятся, ибо хотят поскорее стать взрослыми, но их родители без того безнадежны. Лежат себе по своим кроватям, диванам, читают журналы, смотрят телевизор и некому дать оценку их психическим заболеваниям, о которых они даже не догадываются. Передадутся несчастным детишкам. Айзек – один из его поставщиков – был щедр. И в плане пищи, и в плане интимных развлечений. Последнее Крикун, право, хотел получить от его сестры, но… чего жаловаться? Не принципиально с кем постель делить. Вот он лежит на животе, уткнувшись лицом в подушку. Едва различишь, что на шее красуется след от укуса – не такой, как… от нормальных каинитов, если так говорить соизволят. Будто бы маленькая акула попробовала на вкус найденное мясо, не понравилось, и уплыла прочь. Вон туда. Видите? Она уплыла к вон тому круглому диску в небе. Ага. Не верите? Ну, а Крикуну дела нет до вашего интереса. Продолжает наблюдать за мальчишками, глядя в окно. Облокотившись плечом к стене, дымит сигаретой, взятой из запасов обывателей квартиры. Затем окурок летит куда-то в уголок комнаты. Крикун подобрал ботинки, кое-как отыскал свою майку. Одевшись, вышел из квартиры. . . . Девочка лет так семи со спутанными русыми волосами подходит к Носферату. Удивительно смело. Садиться рядом на ступеньки и глубоко вздыхает. - Папа говорит, что надо смотреть страху в глаза. - И как успехи? – поинтересовался Носферату, как и девочка, ни разу не поглядев на нее. - Все очень… плохо… Девочка снова сделала глубокий вздох. В этот раз с улавливаемым трепетом. - Ну, давай как-нибудь в другой раз попробуем, - предлагает Носферату. В ответ девочка быстро встала на ноги и, завизжав, бросилась назад к себе в квартиру наверх. - Умница, - похвалили ее настрой, а потом ушли к себе домой. . . . Нет, Крикуна ни разу не интересовало, где обычно пропадают его четвероногие товарищи, но тех он увидел крепко спящих на капоте шевроле. Думалось забавы ради как-нибудь спугнуть засранцев, - ревом сигнализации, например, под какой-нибудь сторонний шумок, - но передумал. Уж с кем-кем такое, но только не с животными. Зашел в магазин. Не закрыт? Заметил бутылочку, но уже никого. Крикун вернулся в свою кабинку.

То место, на котором должен был сидеть Крикун, пустовало. Носферату воспользовался случаем, когда все отвлеклись на танец теней и исчез виду. Дверь скрипнула, захлопнулась, и Крикун стоит посреди улицы, а в карманах кожаных брюк ни сигарет, ни зажигалки, ни тем более ключей от машины. Должно ли ему быть более досадно от того, что он покинул компанию стаи или, скорее всего, что он ни черта ничего не рассчитал, решив выйти? - Твою… Крикун бросил взгляд на вывеску магазина. Нет. Назад не зайдет. Треклятый безумец… нашел о чем спрашивать. Машинально ладони снова полезли в карманы. И снова Крикун рычит, жалея, что не захватил с собой сигареты. Что делать? Размяв плечи, Крикун идет, куда глаза глядят. Нет, никуда крыса не денется.

- Ну-сс, - малкавианин потёр руки, - кто был твоим первым детёнышем? В оранжевых глазах Носферату проскочил недобрый огонек. - Тебе, правда, интересно, безумец? – спрашивает в ответ. Это не их дело и не его забота теперь. Птенец показал, что выжить в этом мире без сторонней помощи он не сможет. - Как и все Носферату при жизни, если это не очередная Клеопатра – он был никем. Мальчишка из приюта, на которого смотрели сквозь пальцы. Впрочем, когда я его обратил, он остался таким же безнадежным сосунком, - немного ложь и немного правда. Родитель любил свое дитя, каким слабым и уродливым оно не было. - Что с ним случилось впоследствии, полагаю, тут все без исключения догадаются.

Горлышко показало в сторону Гангрел. Одно из двух – выбрала правду. Здесь Крикун все же задумался над вопросом. - Как ты относишься к каждому из стаи?

Первое правило Бойцовского клуба Часть 2 Несколькими днями ранее...

- Так что, Крикуша, ты в безопасности. На это Крикун только фыркнул. Со стороны безумцев его прозвище прозвучало как-то слишком много раз. Что с них взять? Пусть себе эти большие детки дразнятся.

- Тогда ответ да, честная сделка, даже если это будет один день день жизни и потом я вышибу себе мозги из дробовика. - Ммм… хорошо, - Крикун чуть откинул голову назад, самодовольно усмехнувшись. Вот может неженка, когда хочет дать емкий ответ.

- А может я все же поищем осколки Грааля или человека с истинной верой. Ответом, а точнее очередной болтовней Крикун был естественно недоволен. - Это не ответ, идиот, - хрипло сказал он, скрестив руки на груди. – И я сказал, что у тебя только один единственный шанс. Других нет.

- Что же ты, Крикуша, меня на танец не пригласил? - улыбнулась она. - Я же говорил… от тебя много шума, - махнул ладонью и вернулся в круг. Крутанув бутылку, Крикун посмотрел в сторону того, кого она указала… нет, серьезно? Тореадор выбрал правду и от того Носферату сделался мрачнее тучи. Он прислонил указательный палец к губам и прикусил коготок. - Я твой шанс вновь стать смертным. Другого такого нет. Ни одного. Даже искать не думай, - начал Крикун и чуть повеселел. – Для этого тебе надо со мной... переспать. Сделаешь это, чтобы вернуть румянец на свои щечки? – кивнул, поджав губы.

- Танец можешь выбрать партнера меня или он показал глазами на манекен ожидая, что он скажет. - О, Каин, могу я отказаться? – наигранно взмолился Крикун. – Это самое оригинальное, что могли только мне предложить. Но, правда – задание его немного смутило, и он ежился на месте, уставившись на поганую бутылку, чье горлышко указывало на него. Хорошо! Чем скорее, тем лучше и вспоминать об этом Крикун будет только в кошмарах. К тому же другие крысы об этом тоже не узнают. В качестве партнера Крикун решил взять манекена. Уж лучше пусть тупая деревяшка с ремнями вместо одежды и красным шариком во рту. Огляделся, чтобы выделить себе больше места для маневра и… обреченно прикрыл глаза. Этот танец был известен как свинг. Хвать! Двигает ногами, будто бы парит. Кружиться вокруг, как в любом другом танце. Вот кавалер отходит от своей леди – настоящее бревно – улыбается, якобы мило беседует со знакомыми лицами. Вот он снова хватает свою леди за талию и кружит. А вот они идут вперед – знакомы с нами? Вы должны быть знакомы с нами! Шаг вперед… прихлоп! Шаг назад… прихлоп! Вот они снова кружатся. Вокруг оси. Кажется, бесконечно и вдруг остановились. Ты падаешь? Ты падаешь со мной? Нет, ты не падаешь. Я держу тебя. Да, дорогая, я знаю, что ты очарована мной. Разумеется, свинг особенно в лице канализационной крысы - странно и смехотворно - исполнялся не так идеально, но могло возникнуть подозрение, что Крикун в свое время однажды увлекался этим. Правда? Не утруждайтесь. Танец закончился, когда Крикун вместе с манекеном перепрыгнул через препятствие в виде какой-то коробки. После бросил на пол деревяшку и с кислой миной посмотрел на стаю.

- Что же вопрос или действие? Крикун цокнул языком. Ну, что за манеры – спрашивает его и еще обращается к кому-то другому. - Действие.

- Итак, хочешь ли ты быть следующим после Самсона? - рассмеялась Малкавиан. Крикун присмотрелся к безумной. Покривил губами, нахмурил лоб, будто давая оценку тому, что можно было бы себе взять, например, хотя бы на одну ночь. - Нет. От тебя слишком много шума.

Почему я первый? Почему горлышко указало на эту безумную? Что я должен какой-то вопрос задавать безумной – безумней некуда! А честно, то Крикуна личные скелеты в шкафу каждого из стаи не шибко интересовали. Указали на правду. Безмятежно смотрит на Изабеллу и задает первое, что попалось в голову. - Кто будет следующим после Самсона?