Yambie

мы так по ситуации голову рвём отвечаем. можешь дальше на её реплики не отвечать, если желания нет, чоу ^^ думаем, ещё пара постов и спать ляжем...

— Если доживешь до старости. Адская бездна не предоставляет гамака с видом на море и холодного коктейля на раздачу. Да и воспоминания редко бывают приятными. Сава, — рот снова расплылся в улыбке, — и как же такая красивая девушка дошла до специалиста в элитной команде? - Верно, - согласилась Сава, закатив глаза, - но почему бы не относиться ко всему немного оптимистичней? К тому же, если вдруг отрубят ноги с руками, то можно хриплым голоском, как у старушки, потребовать мягкой подушки под голову и овсяной каши. Светло-карие глаза оторвались от созерцания головного убора мужчины и перевели взгляд на уровень ниже – окна души читают окна души. Одна поделка, которая скроет многое, а люди вокруг останутся неизвестными, едва затаишь дыхание. Сава вскинула обе брови, не спуская глаз с лица Тима. Флиртовать-то, небось, пытается? – мимоходом подумала она. – Несчастный. Сава, — рот снова расплылся в улыбке, — и как же такая красивая девушка дошла до специалиста в элитной команде? - Думаю, этот вопрос можно задать всем собравшимся, кроме той, у которой по слухам души нет, - увильнула она от вопроса, немного ослабив приподнявшиеся уголки губ. Как она здесь оказалась, как он здесь оказался, и как другие оказались здесь – не несло должной ценности. Тем более, у Савы не было какого-либо желания даже просто сказать, как с ней связались. Все они, собравшиеся, казались простыми «счастливчиками», коим обещали коттедж возле моря, но наделе им готовили древнюю казнь. Каждому – индивидуальную. Вот меня сожгут, - подумалось рыжеволосой.

— Я не старомоден, — ответил Тим, — я даже, как бы странно это не звучало, в некоторой мере в этом плане демократичен. Но такие прекрасные создания созданы не для того, чтобы подвергать опасности свою красоту в боях или пачкать в мазуте. Губы трогает очередная улыбка. Кто-то решит, что добродушная. А кто-то подумает – насмешливая. - Зато такие прекрасные создания созданы для того, чтобы днями торчать у плиты, - протянула Сава. – И пачкаться неразличимой и дурно-пахнущей, но домашней и горячо любимлй грязью? Жаль-жаль, а прекрасным созданием предпочтительно занимать свою голову всякой ерундой, которой интересуются мужчины, и тащить свои не менее очаровательные пятые точки в адскую бездну. Зато, какие воспоминания на старость лет, - с наигранно-восхищённой нотой закончила Сава. Тим МакРайт, — снова представился он, в этот раз рыжеволосой, подмигнув живым глазом и поправив шляпу. Она вскинула бровь, немного дольше задержав глаза на шляпе. Женщина надула щёки, опустила глаза, а затем вновь подняла…снова к шляпе. - Сава, - всё же представилась в ответ она. – Сава Селинджер. Можно Солнышко. Можно ещё Ваше Огненное Владейшество, - женщина на минуту помолчала, прежде чем громко прыснула. – Я шучу. Прошу по имени. Только по имени. И прошу не за мелочными просьбами, - вынув правую ладонь из кармана, помахала ею из стороны в сторону, а потом вновь спрятала, сжав пальцы в кулак.

Тихий писк, уведомлявший о новом сообщении. Абсолютная тишина, непривычная, которая заполняла комнату вместе с красноватым оттенком. Будто весь отсек вместе с его единственным обитателем, - право такой ярлык себе не вешать, - полностью залили краской оного цвета. Настолько аккуратно, что неравномерно выделялись лишь тени, и столь качественной тогда могла бы показаться, что пальцы не липли к комбинезону. Только время спустя один цвет уступает другому, и они теснятся на большом экране вместе, ведя незаметную борьбу между собой. Кессель. Маленькая колония с очень-очень оригинальным названием, - настолько, что уже половину оных заселений легче назвать порядком цифр, чем в честь хоть какого-нибудь незадачливого учёного, кои прославился благодаря не очень мягкой посадки на оную планету. Яркие цвета не нравились. Брызгали, как кислота. Но амарантовая листва вопреки символизму могла спокойным нравом утихомирить пыл чужака. Сава размяла плечи, выслушав подоспевшее второе сообщение… и что, никаких милых пожеланий или «не хотите ли чашечку горячего шоколада с печеньем»? Женщина цокнула языком, спрятав руки в карманы. С мимолётной ухмылкой, она вышла из комнаты, где и пересеклась… пусть так подумает – вот они. Одни из первых форм жизни. Уже какой-то прогресс, - подумала Сава, следуя за остальными новоприбывшими и весьма миловидной с виду девушкой координатором, - теперь надо выйти на свежий воздух, - всё продолжала беспечный ход мыслей женщина, - порадовать мамочку с папочкой. То казалось лучше, чем держать на лице каменную маску и взглядом выискивать выдуманного несчастного жучка. Словам предпочла молчание. Кто, если задерживал на ней взгляд – не замечала в ответ. Она держалась свободно, не вынимая рук из карманов болотового комбинезона. Раз взъерошила рыжий затылок, наклонив голову чуть на бок. Будто какая-то зевака на экскурсии, а не тот же доброволец, которого наняли из-за необходимым навыкам. А вот на наличие библиотеки, сказанного вслух, уголок губ довольно дрогнул. — Эй, м… — контрабандист секунду подумал над обращением, — мисс, семейная жизнь в другой стороне. - Кто-то старомоден, - хмыкнула Сава, на мгновенье прикрыв веки.

нэ, чувство такое целое "а где, собственно, оказались-то хоть?" исключая фрпг.. >>"

Время поедает вечность, как беззубая рыба с огромным ртом манит к себе рыбёшек меньше, которые будто с сознанием лезут в пасть собственной смерти, видно, решив, что та будет менее болезненной. Сон обесценивает состоявшиеся понятия, которым лет не больше самому существованию человечества. Они бессмысленны и бесполезны – кто-то нарочно вещает бесшумным шепотом, что люди могли обойтись и без этого, а именно сон движет разум любого к новым открытиям. Решение отличимое от предыдущих систем – простое или сложное? Но результат иной. Образы, отчётливо изображающиеся кистью на холсте. Закрывая одним слоем за другим перепутанные нити наброска, который понятен только творцу. Слова, как головоломка. Их стоит распределить в должном порядке, найти синонимы, сложить в одну высокую гору или достаточно будет скромного маленького домика, чтобы фразы растрогали душу тому, кто прочёл и уловил смысл. Смысл... он всем необходим. Всем нравиться его искать и копаться, как школьник балующейся на уроках биологии с мёртвой лягушкой. Ну, естественно! Всем просто не хватает пары лишних подзатыльников, чтобы их заставили работать, а корчить кислую мину и портить настроение окружающим, гениально капая им на мозги, задавая различные вопросы. Язык не повернётся назвать их из ряда банального, - доброе утро. Хотелось одного, как мозг отказался работать много усердней своих первичных сил и настоятельно призвал к физической работе все тело, - да было пробуждение таким же лёгким, как парение в необъятной тьме. Веки широко раскрылись, моргнули, а из губ вырвался приглушённый вздох. Пальцы несколько секунд сжимались и разжимались, как испытывая своё тело на прочность, ища даже самый незначительный изъян. После, убедившись в работоспособности, ладони потянулись к лицу, дабы отогнать сонный дурман. Женщина задержала одну ладонь, плотно прикрыв ею рот, а другую - положив на живот. Сава зажмурилась, стиснув зубы. Внутренности, словно скрутили, думая, что получится неплохая прыгающая пружина. Да только выпрыгнет большая часть органов, придав ситуации чёрно-комичный оттенок… никто же смеяться не будет, нет? Судорожные вздохи следом. Ещё несколько раз моргнуть. Осознать и ощутить под ладонями прохладную на ощупь поверхность. Осторожно встать на ноги, поспешно не давая себе лишней нагрузки. Разочароваться… Сава огляделась вокруг, вскинув бровь, пока не задержала взгляд на стационарном информатроне. С рукавами белого комбинезона возиться всевозможными способами, - тянет, скручивает ткань, а то и приближает к лицу, чтобы прикусить зубами, - пока не подходит и не включает кнопку передачи. Женщина продолжает оглядываться. Уважаемый член седьмой исследовательской группы Института Экспериментальной Истории! А аббревиатуры-то на что? – искоса поглядев на катализатор сообщения, подумала Сава. – Чтобы не ломать голову? Хорошо… всегда подозревала, что у некоторых личностей просто тайная симпатия к зевающим людям. Сава весело хмыкнула, снимая с себя белый комбинезон и протягивая руки к своей одежде... почти такому же комбинезону цвета хаки, однако при ходьбе более просторному и не стесняющему движения. Ушам предоставлялось дальше слушать «инструкцию» стационара, пока Сава завязывала шнурки на ботинках. Мы рады приветствовать вас на орбитальной станции "Примарх II", передовом научно-исследовательском комплексе Федерации. С сегодняшнего дня эта комната переходит в ваше полное владение на время курса обучения и работы непосредственно. Вам разрешается прогулка по нулевым зонам станции, посещение которых возможно с помощью предоставленной карты. Через некоторое время вам придет уведомление о сборе группы. Пожалуйста, не пропустите его. Всего вам доброго! --- команда "Примарха II" Ясно, ёмко и не без напыщенной лести… должно найтись место капризам? Предприятие не прибавляет оптимизма, как и «пожалуйста, не пропустите сообщение» так тонко намекающее, что лучший из всех вариантов ожидания - забиться в уголок, обняв руками колени, ибо за пределами этой комнаты обнаружиться не сама станция, а желудок невероятно большой огнедышащей ящерицы. Строгий голос назойливо к тому поддакивал, - делай свою работу, а парни свыше со всем сами разберутся. Сава лишь на минуту взяла в руки магнитную карту, покрутив под разными уголками. Просто рассмотрев, - без какого-либо энтузиазма, если бы тот вообще мог быть сейчас уместен для неё, - из-за быстро навеянной скуки. Громко вздохнув, женщина взлохматила обеими ладонями рыжеватые волосы.

Сава Селинджер, механик Пол: женский внезапно! о_о Дата рождения: 24.12.2124; 34 года Место рождения: уроженка планеты Кессель, колонии Тау-шесть Образование: академия электротехники и информационных технологий За более подробной информацией обращаться к конкретному лицу. Конкретно к этому *зажгли свечку на случай...*

духи *безразлично машут ладонями и жмурятся* это самое милое, что в сознание только впихнули... Q.Q хочу рыбку домашнюю т_т

- Ты куда, Соус? Котёнок не унимался. Хозяина не слушал. Да не служил фамильяром тому – не судьба чернокнижникам роскошью оной владеть, а тем чтимы почему-то. Силой ли? Умом? Странные людишки и странные существа. Место не менее странным кажется, хоть не в упрёк поставит тифлинг – любит ходить в незнакомые места, но где деревья? Где растения? Цветы мастей разных? И небо над головой. Солнечные блики глаза режут. И не видно башен мрачных, как не разбросаны вокруг тела гниющие, а тем танцевал на костях мертвецов. Тем наказывал на одре смертном лишая глаз, ушей и языка. Никому не нравилось. Мнения своего придерживались. Бродяга не слушал, а жил сам по себе, как мать вещала, бросив одного хвостатого мальчишку с рисунками врождёнными, даггеров кинжалов, что тянулись к щекам впалым слезами. - Соус, куда? – повторяет Бродяга, видя, как ловко шарик пушистый залезает на диван и в окружении подушек мягких сворачивается клубочком. Куда не пойдёшь, куда не посмотришь и что не подумаешь, не решишь, не проявишь – одно, и тоже ждёт. Старики брюзжат. Молодые гордятся. А кто стоит на середине, - над бездной, - самодовольство высказать могут от страха. От неизбежного. До чего же хаотичные… создания. До чего же смех неожиданный. Хвост продолжал рассказывать истории, рисуя картины в воздухе и нимб подбирая огненному потомку.

Любят женщины мужчин испытывать. Почему? Чтят себя вторые чуть не рыцарями вровень. Храбростью хвастаются, силой, упрямством, да мудрость причисляют к тому, если путь жизненный пройденный велик, а раса каждая по-своему сочтёт. Но не решат молодые – пустозвоны вы старые и о мире знать не знаете, так ведь меняется он веками, годами, месяцами, часами, да и минутами? Лейра следовало помогать. Соусу наблюдать, ведь не любил водицы сильно, а Бродяга не боялся – не так близко к тьме морской. Клыки скалит счастливо, пока не видит личико девичье, плавник не то влажный, не то сухой в бликах сверкающей камнями драгоценными. Глаза чёрные, - на полянах белоснежных, - округлились шире, нос Бродяга задрал острый и прямой. Не упускал из ладоней Лейру… как дева морская не упустила тифлинга. Видимо, Силиконовой Русалке, живущей в озере, тифлинг тоже не понравился. Или, наоборот, понравился весьма и весьма, иначе зачем ей утаскивать его под воду, оставив на прибрежном бетоне записку "Верну через 15 минут"? - Соу… Котёнок мяукнул на прощанье Бродяге. Лейра осталась греться в лучах слабых солнышка блеклого. И хвост только успел помахать быстрее прежнего из глади бесцветной, видно, истории две рассказывая одновременно. Хозяин – бездарь! - недоумённо мяукнул вновь Соус. Так им казалось – расстались навсегда. Если не выглянувшая морда кота испуганного, бежавшего от нимфы водяной. Захлёбываясь, протирая ладонями глаза, лицо, шею, и головой мотая, пока до берега не добрались ботинки намокшие. Нет, был предок всё же инкубом… - Бешаба, за что? За что так снова, Бешаба? Простился этот ведь, - жалобно лепетал тифлинг хвостатый, не убирая ладоней с лица. – Келемвор этому судья. В Фугу встретятся, но не полюбил реки твои крови. Ладони убирает, гримасу корчит и смотрит на одеянье – темнее чёрного, мокрое, в листве морской и запах… свежий? Поясок только радость не утратил. Щедро делиться ею с носителем. - Соус! - обращается к котёнку, да тому дела нет, и не обвинишь. Как Лейру-молчунью – оставили в тишине. Хвост быстро подхватил, а следом - ладонь. - Рыбки нет, - заключает Бродяга, обиженно озираясь назад. Нимфа говорила... а говорила неотчётливо что-то. Казалось, но думалось, что понимать начинал вольно, да внимания не обратил - бежать хотел дальше-дальше.

- Тролль я. Зул'Мон меня зовут. Можно прочсто Мон. А ты... - вуду на мгновеньте задумался, перебирая предположения.- Дух? Остановился на мгновенья и Соус лишний раз мяукнул. Хвост машет из стороны в сторону – историю рассказывает, но молчалива только Лейра. - Дуууух? - протянул Бродяга, скаля клыки в ухмылке хищной. – Этот умер? Умирал разок. А зачем назад пришёл? Обещал одному... од-ной? Так говорят. На стене высокой записали мелком. Красным видно - богини цвет её. Цвет её дочери. А зачем? Чтобы солнце светило там, где тьма горы обнимает? Где зиму вечную жара нарушает, а в пустыне растут цветы – бесконечны их наряды отливов ярких? И запахи дикие... дикий и этот, - поджал губы Бродяга, плечи дрожат, и хвост не заканчивает историю вечную, - этот… потомок предка своего. Бродяга. Бродяга для всех. Морщинки играются, хихиканье не прекращается. Зову льстит, коим Соус потакал, а тифлинг устал. - Рыбки этот хочет, - смеясь, заявляет потомок огненный, следуя по следам тех, кто счастье в озере искал. Лейре это… не должно было нравиться.

На тварь разукрашенную смотрит недоверчиво. Язычком разветвлённым касается клыков своих остров – меньше будут, но хищникам не уступят. Ладонь острая потянулась к холке светлой и вмиг Соус у ног тифлинга окажется. А сам хвостатый на корточки присядет. Лейра спокойна. Хвост гребешком болтает. - Не везет мне с женщинами... - взздохнул он и принялся искать взглядом того, кто может ему налить. - Орк ты аль танар’ри потомок чудной? Иль сам демон? Баатезу, может? Этот возражений не имел – предка не видел, а гадал. Мечтал. Встречу лелеял иллюзорную. Слышал зов его. Рык устрашающий. Может, инкуб? – хихикнул Бродяга, по сторонам озираясь. – Картина знакомая – что с клыками большими у дев юных молочных искать? И не ждал особо ответа огненный потомок. Носками ритм натаптывая, оглядывался и интерес насущный утешал. А Соус не понимал. Потерялся во времени. Но каким мгновеньем приятным являлось – кормили, кормили, поили, кормили… Котёнок жалобно мяукнул, как ладонь острая подхватила над опорой крепкой. Не знал куда несут, но знакомым казалось - и тут, и там запах мертвячины.

Бродяга Соус, Хвост, Лейра могут попробовать.... копьём несчастным, угу =.=

Странные людишки. Странная компания. Существа странные и место это не меньше. Идеи подхватывают, но верно ли суть понимают? Глаза-бездны окружение осматривают, - не рады тут дереву, а лишь железо смертью дышит, - и скованность ощутит тело. Зверя дикого перевязали верёвками тугими и в рот засунули кляп. Измываются бездействием. Молчание каменное душу не обрадует пением. Поникли уголки губ Бродяги, но задрожали предательски – смех тот же. Смех громкий. Смех искренний. Смех нескончаемый. Внезапно откуда-то из-за стойки к котенку выскочил веник... Нет, Веник - взъерошшенный и перевязанный пеньковой веревкой. Соусу только не до смеха… не умеет смеяться котёнок с мордочкой строгой. Не прибавит досады бегающее нечто, - не то ли ветки, колючие и сухие, но знает сорванец, куда лезть в очередь первую. Зашипел, шерстка дыбом встала, как глаза кругами выпучились. Коготки вонзились в материю чёрную. Резво котёнок полез хозяину на плечо острое. - Соус! - Бурдух тебя забирай! Джа, назад, ко мне! Хвост замер на мгновенье. Дёрнулся плетью и вновь историю некую вещает. Палица постучала по земле крепкой в ладони цепкой. Недовольна Лейра. Как боится повторить судьбы предшественниц. А только Бродяга скалит клыки. Сам же словно струсил. Встал выше, на стол залез и Лейрой готовиться отпор дать взамен, да не хочет того лишь копьё деревянное.

- Я его с детства знаю. Знаю лучше всех остальных тут. Потому и предупреждаю, что опасен он.Это он сейчас котёнка кормит, а через мгновение его на кусочки для своих ритуалов разорвать может. Да, обида у меня на него сильная. Но говорю я правду. Не верите, сами с ним поговорите, - надулась Линда и, подхватив очередную бутылку с барной стойки, отошла к "своему" дивану. С места не сдвинулся и рассмеялся Бродяга громко, щуря глаза тёмные. Морщинки весёлые лицо острое и вытянутое порадовали линиями живыми. - Знаешь лучше? Знаешь, может, хуже? Что обида скажет? Что он всем скажет? И как подумают? Хитро наставлять других против одного. Забавно играть и голову кружить. Зачем злиться? Зачем обижаться? Пожить немного можно, - смеялся тифлинг хвостатый. - Боги разрешают. И Соус слово своё вставил – мяукнул, на хозяина посмотрев. Вылупил глаза глубокие огненный потомок, поглядев тому в ответ. В окна души. Хвост застыл, палица застыла, а плечи острые дёрнулись. - Кормил?! - воскликнул Бродяга, ткнув пальцем в мягкий пушистый мешок.

- Вон, видишь этого парня? Это Дэмиен. От него всё, что угодно ожидать можно. То он милый и добрый, то гадость какую-нибудь сделать. Осторожнее с ним. Уши навострят и любопытство потешат – что хозяин и что зверь, - глаза разные. Чёрные с синими, сверкающие хрусталики, - колодцы глубокие с безднами морскими. - Много говорят об одном человеке, - ухмыляясь от уха до уха, тифлинг хрипит и хвост гребешком довольно размахивал. – Если дева, то любовь? То ненависть? Интерес безграничный. Некрасиво судить и другим говорить – вот так он выглядит, ибо один посчитал. Соус мяукнул, но взгляда не удостоил. Животик разболелся? А нечего есть, что из рук дают без конца!

- Это магия, - поделился с котенком секретом некромант и развеял простенькое заклинание, с улыбкой глядя на довольного котенка. На душе тоже стало немного теплее, хотя привычный холод никуда не делся из сердца. "Наше сердце холоднее льда, а глаза тусклы", - вспомнил он эпиграф к трактату о принципе Меньшего Зла. А не было секретом даже для котёнка молодого. Он смотрел только глазами чистыми – с упрёком на мир взирали, но молчал. Не мечтал говорить. Зубки, коготки лучше точить и ветерок бы шёрстку щекотал. Представлял себя героем. Волшебником, быть может, великим. С мантией длинной, сверкающей звёздами, а в пасти посох железный держать. Мечты яркие… раскололись в миг один… - СОООООУУУУУУУУС! Подпрыгнул котёнок, - съел ведь немало, - упал на бок пушистый. Неуклюже поднялся, лапки перебирая, и побежал прочь от человека щедрого и до ума глупого. Раздалось мяуканье – нет конца, словно. А следом смех звонкий. Могло бы эхом по месту незнакомому раздаться. Бродяга на корточки присел, приманивая кота непутёвого рукой свободной, а другой - копьё с именем богини умершей упускать не смеет, к плечу острому облокотив.

- Ну вот, малец, молока нет, но есть сливки, угощайся, - пододвинул блюдечко к котенку Дэмиен. Округлились изумлённо хрусталики синие – как догадался-то, двуногий? А спрашивать не стали. Мордочка только тянется к желанному. Язычок розовый пробует на вкус. Благодарный Соус! Сытый Соус! В шарик пушистый котёнок превратиться. Вязать из него будут - греться зимами суровыми, ночами холодными. И не будем тем доволен хозяин. / / / На миры чужие посмотреть разрешают после смерти. Люди, существа живые выбирают – многие недовольны от картины кровавой, многим скучно от цветочных да бесконечных полян. Скучно от танцев богини молоденькой. Уныло от ласк женщины страстной. Невыносим огонь жаркий и мука тяжёлая слушать размышления бесконечные бога мёртвых. Помнил Бейна – выше любого волшебника красного, над башней с черепом он возвышался. Талона дышать никому не давала. Яд в сердцах сеяла. Крупицы яркие сжигала. Ловиатор на пару боль сеяла. Безнадёгу. Жизнь – боль? Боль – жизнь? Что же за мужчина, что же за женщина деву так обидели? Вспоминал Келемвора. Невозмутимого. Спокойного. Казалась, а дело ему есть? Есть ли правосудие? Есть ли милосердие? Любовник безнадёжный? Но взирал свысока – только бы трупов упокоили. Смирись, тифлинг хвостатый, смирись! А тифлинг жив. Зол ты, Келемвор? Хихикает потомок танар’ри, клыки в ухмылке скалит и хвостом, - острие крыла одного на конце, - весело машет. Будет тебе, божество незначительное, резать глаза поясок - радугой цветами тянется. Но учтив носитель. С богами вежлив Бродяга – странствиями далёкими, ветром неутолимым именуем. - Соус? Где Соус? Комок лохматый? Где тварь пищащая? – нетерпеливо расспрашивает каждого фигура высокая, в одеянье чёрном и палицей постукивая деревянной. – Соус? Где котёнок? Маленький? Белый? Морда наглая, а? – воскликнул тифлинг, подпрыгнув и хихикнув. Спину сутулит. Смущённо озирается, а хвост, как отдельно живёт – не о котёнке, но о своём рассказывает, да никто не поймёт, как тифлинг не слышит. О существовании не знает. - Соус, Малар охоту объявит! Нет парду дела до молодняка несозревшего…

О чём великаны лысые говорят? О чём тревожатся? Беспокоятся? Затевают? Играют? Чего лапами огромными махают, и играть зовут котёнка Соуса? Рожицы корчат? Чего просят друг у друга? Человек этот глупый – убери ладонь, обезьяна лысая. Не играть с тобой пришёл. Ты животик погладь, а потом угости – водица белая, как снег первый, шерсть чистая. Мурлыкал довольно сытый Соус. Глаза прикрывая. Облизывая носик. Пусть лопочут двуногие – скучные создания. Любим котёнок всеми и мысли никто не прочтёт. Только уши настороженно прислушиваются.

да ему всё равно кто там подкармливает, а кто жизнь спасает, главное... кормят и ласкают >>" *машут ладошками, пошли уже.. звать хозяина*

*смотрят на некроманта, смотрят на Соуса, смотрят на незнакомую девушку, смотрят на растение* Соус, возвращайся домой... >_>"

нэ, Шепи, мы спать, если чоу кажется... можно выпускать говорящего =.="

И не оценит же щедрости, лохматый наглец. Он шейку белую вытянул вперёд, пуще принюхиваясь, чем обычно. Чем прежде. До чего люди падкие на созданий маленьких. И еду отдадут, и в дом занесут, и любовь продадут – и любил демон высокий Соуса, да ни дома, ни крова не было у того. Зато на ручонках длинных и острых носил без конца. Блаженные дни. Ленивые луны. Клычки маленькие вонзились в мясо мягкое… - Жуй, глотай, малец, - Дэмиен потянулся погладить пушистого игруна по голове. … и дёрнул тёмным ушком Соус, почуяв неладное. Встал быстро на лапки задние, а передние поднял, как объятия предлагал. Солнце восхвалял или Луну, - а может звёзды яркие с ослепительным небом? - но ввысь не смотрели синие шарики. Схватили ладонь человека лапы пушистые, пустили коготки и клычки котячьи бесцельно плоть кусают. Котёнок ещё юный. И ленивый – смеялись часто и искренне. Соус плюхнулся на бок. Из хватки слабой опустив двуногого. Посмотрел подозрительно снизу доверху... и взялся поглощать угощения из мисочки. Животик погладят?

- Да сейчас, сейчас! Пусть остынет чуток, язык обожжешь! - отмахнулся Дэмиен от наседавшего котенка и, сочтя, что кусок хорошо прожаренного мяса молодого ягненка достаточно остыл, предложил котенку оба куска, сырой и приготовленный, на выбор. Смотрит, гадает, любопытство молодое унять не желает. Нюхает один кусочек, едва ли заметно шевеля носиком светлым. Нюхает другой камешек мягкий, съедобный, и смотрит на человека подозрительно, будто и не просил угощений – отравить хочешь, двуногий? Соус пушистый и не паразит! И хозяина, может, много чище. Симпатичней. Съел Соус мясо тёплое, дёрнувшись разок. Следом быстро – сырое. Блаженно облизал носик, замурлыкал довольно, а вопрос немой человек получил взамен. И это всё? – возмущённо обратились хрустальные глазёнки.

Мяуканье тихое. Мяуканье неслышимое. Хрипит маленькое создание в колодце глубоком, да вниманья не обратит никто – быстро погибнет и совесть прохожих не щекочет. Разозлился Соус? Цапнул парнишку коготками за ткань – а до кожи, до кожи ноги добрался, мелкий комок? Возмутился вслух и вот что главное! Оглянулся котёнок, и разнюхивать начал нового много. От старого лишь запах свой. От старого только облик свой. Лапками постучал по полу бесшумно – нашёл ли добычу маленький хищник? Подготовка шампуров не заняла много времени и вскоре сырость и запах тины был вытеснен превосходящими силами противника - запахом брошенной в костер некромантом пижмы, чтобы комары не донимали и сочным ароматом жареного первосортного мяса. Еда! Дай еды! - требовательное мяуканье и тихий топот лапок. - Угости, угости, угости, угости! Соус наглеет. К человеку лезет. Смотрит глазёнками стеклянными, хамоватыми. Пряностей желание любопытство подавит. Не увидит Соус растение большое, а отвлечётся - шёрстка белая дыбом встанет. А не сбежит. Взгляд злой и детский. Хозяин бездарный. Угости котёнка Соуса! - всё равно возглас к человеку требовательный.