Yambie

хм, можно Джереми пойти? время есть и занять чем-то его

Это традиция - группа не слушается, каждый страдая собственным бзиком, а лидер страдает ^^

«И что тебя заставило посетить компанию стародавней греческой общины?» - звучит в голове приятный, убаюкивающий голос даймона. – «Они ещё не выбрали… а, нет, вижу героя дня», - довольно промурлыкал. Похоже, не одному парню было скучно от того, что большая часть мракоборцев устроили глухую ментальную конференцию – Кристин быстро удалилась. Сложив руки на стол, Джереми положил на них голову, вздохнув и на пару минут прикрыв глаза. Что-то или кто-то толкнуло стул, на котором сидел ведьмак, и тому пришлось приподнять голову. Парень ленно помахал рукой требованию Сакса. Все французы, как грызуны – есть сыр, то надо стащить и хитро блестят их глазёнки… интересно, их души распродают сразу демонам в момент когда на свет выходят? Джереми вновь опустил голову, прикрыл веки… и задремал.

Джереми поднял глаза, выслушав последнюю сказанную фразу охотника – мысленно проведя красные линии от тех двадцати трупов и… людей, куда больше превосходивших числом первых. Он искренне понадеялся, что просто ошибся.

- Может быть, это и не "он". А что, если это Мегера? Олицетворение зависти и гнева в древнегреческой мифологии Духам нужна свобода. В черной дымке, парящей за спиной старшего ведьмака, исказится линия, подобная ухмылки. - Демоны занимающие ступени иерархии Ада – семьдесят два духа, - тихо сказал Джереми, - если Левиафана олицетворяют с завистью, а его изображают, как морское чудище – в ученьях также упоминается имя, - которое между тем принадлежит самому первому демону гримуара, - того, кто победил змея, - ведьмак качнул головой, пробежавшись зелёными глазами по лицам каждого из мракоборцев и вздохнул, - я лишь... предполагаю своё и то, что он может мне предложить. Их много, а по рукописям их описания скудны. Затем ведьмак решил помолчать, предоставив окончательно муки размышлений более посвящённым.

Посмотреть, провести ассоциацию с тем самым пороком, подумать, понять напиться... нэ? мы копаем глубже обычного и выше естественного, знаем -___-

минуту... а как-то Левиафан может оказаться причастен? *кусают локти, режут пальцы, зашивают рот*

- Сорок первый, - поправил Тома Габриэль. - В "Гоэтии" герцог Фокалор сорок первый. Но думаю, на этот раз он не тот, кого мы ищем Джереми нахмурил брови – так ведь он и сказал, но также в иной иерархии является сорок четвёртым. Ясно выделялись его слова, «бегущий от света», и желание, как говорил когда-то Зик, вернуться к Седьмому Престолу Неба. Как, пожалуй, любой другой – образы демонов могут попасться с весьма добродушной природой, в отличие от других своих собратьев. - Мы ищем того, кто провоцирует Зависть. Не тот, кто топит корабли. Парень пожал плечами. Искать что-то скрывающееся в символическом смысле? Или то, что всплывёт явью трупа из воды? Принц Сиире… или Белиал? Джереми покривил губами. О втором Зик оговаривался, как о всесильном духе, могущественней самого Люцифера и некогда архангелом лучше, чем сам Михаил. Но он пустышка - присутствие его будет ни к чему. Впрочем, наверняка, как и Сиире… У ведьмака идей никаких идей не возникало и от того мысленно себя корил.

а мы поправили Джереми >_>

эээ, перепутали число не сорок пятый, а сорок первый, сорри =.=" *всё продолжают листать гримуар*

- А как насчёт, - оживился Джереми, поджал губы, прежде чем сказать: - Фокалор? Он сорок первый по счёту демон. Как помню… в его власти топить людей и переворачивать корабли, что, ну, - он пожал плечами, - схоже с произошедшим…

- Зависть. Теперь, нам нужно его имя. И место, где он проявится. - Может, где-то рядом, в одной из фирм? – предложил ведьмак. – Разжигая то, что необходимо демону, - он сжал руки в замок. Насчёт самого имени Джереми засомневался. Если речь идёт всё о том же гримуаре демонов – легче запутаться в именах и различной природы всех падших духов.

Джереми пустил пальцы в русые волосы, взлохматив их, посмотрев на охотника немного смелее. Свэн с Сидом отошли, как погодя спал жар от смущения о недавно сказанных трусах в ниточку. Толика стыда, - злости на себя, - осталась. Ведьмак облокотился на спинку стула, терпеливо ожидая, как было присуще.

- Ты здоров? - Алану вдруг пришло в голову, что алеющие щёки парня могут быть признаком чего-то посерьёзнее. Да и если и они сами, и Рик с новыми друзьями умудрились словить ночных приключений на задницы, что мешало вляпаться кому-нибудь ещё? Ладонь охотника на пару мгновений приникла ко лбу ведьмака. - А? – глаза посмотрели на охотника, сощурились, как он почувствовал чужое прикосновение и покачал головой. – Всё хорошо. Тыльной стороной ладони он протёр щёки – просто смущение, просто скудный сон, просто медиум с изрисованной рожей мирно дремлет в комнате смерти, а маленькое нечто точит свои когти, - кому бы ещё пустить пузырёк крови. Джереми теперь устыдился своей… слабости. Кои так и не научился скрывать.

- Что "про стринги" все услышали? - осведомился варг у любопытной молодёжи. - Лучше бы вы с таким же рвением полицейские сводки слушали. - Не так… бодро, - тихо проговорил ведьмак, уставившись в одну точку на стуле. Обыденные разговоры могли бы убаюкать и Джереми забыть на том месте, где он заснул. Но горячая голова терзает нервишки – слушать подобное было непривычно. - Ну, наслаждайся Джереми зацепил зелёными глазами фигуру медиума и так же быстро опустил, притворившись серой мышью в окружении кошек. Чего он добивается? Бросает сухие вопросы, фразы реплики, но те, ни к чему не ведут – колкости, которые приятны только французу и отвратительны парню. Нахлынувшее раздражение немного подавило жар. От Сида стоило держаться подальше.

- Подойдешь? - Я уже тут, - сухо пробурчал в ответ ведьмак. - А зачем вообще что-то носить? Мы и без стрингов неплохо смотримся, да, Ал? Джереми покосился краем глаз на француза, ощущая, как всё больше накатывает жар. Плечи дёрнулись, парень шмыгнул носом, попутно протерев его тыльной стороной ладони. Сейчас он был готов сжаться в клубочек и закрыть уши ладонями. Один достаток - он забыл о мигрени.

Даймон пропадал чаще, чем того хотелось ведьмаку, но глупости, если из-за того… - Вам с профессором надо носить стринги Джереми приподнял брови, только-только найдя кого-то из группы, хоть не место и нет укромного тёмного уголка. Щёки загорелись румянцем, губы он поджал, покосившись взглядом куда-то в сторону – смущение не лучшее качество. Ведьмак сел на один из стульев, сложив руки на стол.

- Мсье? – женский шепот и робкий, но требовательный толчок по плечу. – Мсье, вы спите? Бессильно. Неохотно. Бессмысленно. Веки приподнялись, чтобы посмотреть на светлое лицо женщины, чьи пшеничные волосы были подняты в пучок. Обводка на глазах, а по пересохшим бледно-розоватым губам можно посудить отсутствие помады. Она горит тихо. Так словно парень ещё находиться в полудрёме, и будь, что резкое нарушит стойкий покой – немного же на деле он смог вздремнуть. Голова ещё отдавалась тихим звоном. - Почему вы не у себя в комнате? – спрашивает она. Зелёные глаза уставились на сжатую в кулак ладонь, веки чуть опустились. - Просто… - Там совершенно другой мужчина, - продолжала она таким умиротворяющим тембром голоса, а лицо её скривилось, - это вы его привели? От него разит алкоголем, а лицо так вообще... ну, скажем попытка найти в себе задатки художника... немного, но поощряется. Хорошо, что не саму комнату, хоть и, - не закончив, она недоверчиво покосилась на парня. Джереми быстро поднял голову и положил ладонь на висок, по которой словно сверчки прыгали, - видно стол и руки на время послужили ему «мягкой» постелью с подушкой. - Нет, нет, - покачал головой Джереми, прислонив теперь ладонь ко рту, чтобы скрыть зевок, - это… это, черт, приятель мой. Он вчера с выпивкой немного переборщил, а номера перепутал, - согнув спину, он взглянул на женщину снизу вверх, - простите, если досаждаю вам так. Женщина махнула рукой. - Ну, выпил, пусть. Но тогда бы спросили, в каком номере он остановился, если не знаете, - она прислонила большой палец к губам, чуть прикусив его, - а… ночью ничего странного… - Что странного? – спросил парень, наклонив голову набок. - Ну, - неловко продолжала женщина, - не знаю. Что-то странное… Джереми скорчил незнающую гримасу, - как ребёнок скрыл от родителей то, что разбил дорогую вазу и быстро спрятал в укромном уголке, избежав наказания, - и покачал головой. - Комната, как комната. Женщина неохотно кивнула. - Простите, - остановил её парень, - а у вас есть печенье? Умывальные процедуры отложились в общей уборной мотеля, как не утруждала ждать себя утренняя закуска. Миска со сливками оставалась нетронутой и на лице Джереми пала тень детского разочарования. Неужели Аллан По исчез навсегда? Правда… его всё равно все только проклинали, за «ароматные» презенты и линяющие волосы с чересчур острыми коготками… а ведь почти, как Зика, если тот начинал заявлять о себе, как буйствующий полтергейст. Так сказывается сомнительная привычность в лице юноши – осознание себя терпеливой тряпкой для битья приносит больше гордости, чем стыда. Подушечки пальцев провели по длинному бугорку другой реки, - подарка от прошлой ночь, - до того нащупав три красноватых пятнышка на внутренней стороне ладони. Щиплет. И кистью больно пошевелить, словно едва успевшая зажить корочка пустит тонкий красный брызг, вновь порвав попутно синие вены. Но медиумы хорошо лечат – скоро и быстро должно пройти. Удивив себя, Джереми, решившись, пошёл искать других мракоборцев.

Насколько ирония оказалась горькой? Плачущий священник? Мелкая бородатая тварь? Милые песни о ничтожности жизни… какая досада быть смертным, пусть и борцом с нечистью – Зику было отвратительно смотреть, что на медиума, что на своего подопечного, жадно глотающего воздух. Часть лица красная и одежда тоже испачкалась. Вопросов может возникнуть немало – не волнует сейчас даймона, как причина того, почему комнату обходили стороной. «Что ещё за чертовщина?» - недоумевал даймон. – «Домовой? Брауни?» - он фыркнул. – «Насколько жестоки, безрассудны, насколько глупы сюрпризы» Тёмные брови удивлённо вскинуты – силы медиума истощились? Рядом Джереми отползает от того, едва теперь собирая мозаику произошедшего. Слишком много воспоминаний. Мыслей. Эмоции горят адским пламенем завораживающей синевы. Зик в один миг оказался рядом с подопечным, прикрыв тому рот ладонью. Ведьмак замычал и здоровой рукой попытался отбиться от хватки. Глаза не отрываются от глаз. Дух зарычит, как возмущённый волк на своего непослушного щенка и оттолкнёт. Джереми нужно время… а что с этой тушкой делать? Зик толкнул носиком обуви в бок священника. Позади истошное дыхание. Джереми прокашлялся, а затем тихо зашипел, ощутив боль сильнее, чем одурманенным головокружением. Даймон вопросительно посмотрел на ведьмака. Молчание может быть очень красноречивым. Кому-то не нравиться наличие гнильцы. «Что ты думаешь?», - предлагает Зик, ухмыляясь от уха до уха. Джереми покривил губами. Меньше решений и больше покоя – даймон позволит? Даймон и ведьмак знают тонкости «заботы» за маленьким чертом. В пасмурных глазах загорелись злые искорки. / / / Пальцы осторожно массируют переносицу. Он удивился, как много схожих повадок, едва заметные привычки, черты, доставшиеся от того, чей срок лишь недавно подошёл к концу. Зик протянул ведьмаку чашечку с водой, с которой ранее он выпил зелье против сна. «Держи», - говорит Зик, а парень принимает из его рук чашку, - «тебе стоит отдохнуть» - Я много отдыхал, не повторяй лучше, как заботливый папка, - он нахмурился, - тебе это не к лицу… с ним всё в порядке будет? – вдруг решил он спросить о священнике. В каком номере обустроился медиум он не знал, поэтому решил просто оставить того в комнате ведьмака, - опасаться, советовал Зик, лишний раз того не стоило, - а сам Джереми вышел на улицу, присев за один столик и наблюдая за ночной картиной на веранде мотеля. «Ты называл его фанатиком. Считаешь. И искренне возненавидел», - говорил даймон, - «ненависть? Ох, это я так грубо говорю. Просто неприязнь» - И всё же… «Очнётся тряпка» - Он ничего дурного не сделал. Тёмно-синие глаза поймали зелёные – укор в первых и отрешённость вторых. Ты просто не помнишь, - отгородившись от сознания мальчишки, думал Зик, - не помнишь тот промежуток, когда ты шёл с ним за оборотнем. Твоё неведение во благо. «Наивничай», - хмыкнул Зик, - «смотрю, чай возымел должный эффект», - сменив поднадоевший гнев на кроткую милость, лукаво улыбнулся даймон. В ответ же ему только посмотреть на исказившуюся гримасу подопечного от головной боли. Пока священник мог мирно дремать, гений решил скоротать ночь небольшим весельем. Как утром проснётся медиум и заглянет в зеркало, то увидит свою разрисованную физиономию чёрным маркером – густые «усы» под носом и чёрный кругообразный румянец на щеках. На веках осторожно подрисовали ещё одни глаза, а на лбу надпись «Хрюшка» и неумело нарисовавшийся рядом какой-то бородатый человечек с пивным животиком, как с парочкой овальных фантиков конфет. Нет. В этот раз лукавству здесь места нет. Зик выдавил из себя хитрый смешок и исчез, вновь оставляя Джереми одного.

и знаем про сие одну страницу назад -_- мастер, похоже, ушёл.. *ждут младшего медиума*

ммм, нуся, как с нечто в комнате? завтра разбираться будете?

Лирлин может напечатать свой эпилог или нет - мы не знаем какой, как Реи пожелает. цельно всё равно не вышло

большинство из тяжёлого детства всё равно повторилось - Джереми не знает, что от не хотят, а Зик... это Зик >_>" почему-то детский плач именно извращённо "вдохновил"...

*разводят руками* Эмиль, выходи, спасай люби, страдай - у Тома вновь не получилось быть самостоятельным =.="

"Комната страха" Мальчишкой ему не нравилось лицо Иисуса – ниспадающие каштановые волосы, отросшая борода, вытянутое лицо, его веки, закрывающие собой карие глаза святого. Жуткая худоба, то, как он висел на кресте, приколотый сквозь плоть гвоздями к древесине. Его образ должен умиротворять. Воодушевлять. Но он боялся смотреть на него, будто тот немо заявлял своей фигурой – когда-нибудь мальчишка будет на его месте, испытывая агонию. От того он начинал плакать громче, требуя защиты от матери, которая закрывала на это уши. Духи свидетели – что за отвратительная картина. Сейчас он ненавидел образ Иисуса. Двуличная мессия, - в существовании, как непорочном зачатии матери, поверить труднее, - по-своему вытягивающая мозги, как того требует каждая религия. Для того христианство и появилось на свет, чтобы управлять людьми, играя на их сомнениях, а кто оставался духовно сильными и независимыми от новоявленных религиозных лидеров, пуританских «колдунов», просто убивали, раз бессмысленно им было привить новую веру, но потому приносило угрозу само их существование. Почему у людей возникают аморальные мысли, кои отвратны обществу? Джереми и забыл, где находиться. Может зелье, наконец, дало начало своего побочного эффекта? Скованность во всём теле и тёмный сырой осадок на душе – сидеть на одном месте, просто втыкая в записи, не было уже никакого желания. Хотелось двигаться. Думать, много думать. Вспоминать, усердно ища некие зацепки прошлого. Хотелось воплотить и посмотреть, услышать, прикоснуться к тому, что произошло и что могло бы. Дыхание частое. Мигрень отдаётся громкими стуками, подобно звоном колоколов, а в животе как будто вот-вот начнётся буря – змеи крепко сжимали своими гибкими телами органы, друг друга, пока никто из них не сдохнет, успев вскоре накормить желудок, как землю, отбирающей куски детищ за муки, которые они же ей преподносят. Мстительно. За окном темнело. Женщина с взлохмаченными русыми волосами, сквозь раскрытые пальцы ладоней, закрывающих лицо, смотрела на дверь, по которой пошла трещина и слушала, как продолжает плакать ребёнок. Мать находилась в комнате напротив. Должно быть спала. Только тогда, когда сон должен быть самым крепким, отстраняя от жизненных тягот, мальчик прибежал к ней и увидел, как она летает над полом. Время спустя он понял, объяснили другие, что она висела на верёвке. Вывихнула себе шею, так что почти не мучилась. «Что ты наделал?» Глаза обнимают слабая пелена, а он почти поверил, что опять ослеп. Мужчина в чёрном костюме, - серебряные цепочки тянутся от пуговицы жилета и прямо к карману пиджака, - смотрел на него сверху вниз. Рот чуть приоткрылся, но голова настолько закружилась, что, кажется, ведьмак и забыл, как говорить. Только пару раз глазам следует моргнуть, дабы увидеть правой руке длинный порез – он тянулся от трёх пятнышек, кои остались от символа, и вдоль, выше кисти. Кровь продолжала течь, будто водица по гладкому камню и от того голова ещё более впадала в головокружительный танец. - Я… «Что ты наделал?» - повторяют вопрос, а его грубо хватают за плечи и теребят, что какого-то непослушного щенка. – «Что ты наделал, Томас? Что ты наделал? Сучонок… мерзкая дохлая тварь. От чего ты прячешься, сука, чего трусишь?» Джереми заново пытается что-то сказать, но его вырубают ударом по лицу. Ведьмак падает с края кровати, выдав всего-то глухой хрип. Теперь он ощущал… рану на руке, чуть ли не раскрытую, дабы продемонстрировать кость. Пылающую огнём щеку от крепкого удара даймона – будет новый синяк. Неожиданно… почему дышать труднее? «Где эти ублюдки ясновидящие?» - требовательно рычит даймон. – «Эй, недомерки, тащите свою пресвятые жопы сюда, Ганди наследники недоделанные!» Образ скрывается. Тень ищет и одного находит. Попробуй не согласиться.