Yambie

Трудно сказать, как капитан забавно выглядел мямля себе что-то под нос, - а после весьма торжествующе заявил о своём согласии, - какому-то золотоволосому мужчине. Трудно? Да совсем никак не скажешь, учитывая, что тот стоял во главе и долгое время хмурой физиономией. Но вот теперь вместо того, что изучать складки на тёмной коже, зелёные глаза посмотрели на мужчину с золотыми волосами. Не сразу. Больше песчаные. И красный цвет… сковывал. Нет, не от любви к самому цвету. Что за глупости? Хотя как богата его символика... Алфи положила ладонь на подбородок, оперившись локтём на столик. Вмешиваться - подойдя к столику, за которым расположился Шанга - она пока не собиралась. Спросит капитана, когда закончит разговор с этим.

Раунд 1 Кричит, когда не доволен. Толкает, когда затыкает другого. Крушит и ломает, когда взбешён. Эмоции – самые яркие – что обнимают разум. Нет, туманят. Не заставляют думать. Заставляют выплёскивать их, как кислоту на живое. Потому что живое. Потому что дышит. Потому что попалась… Глаза полны ненависти. Боги недовольны этим созданием. Бешаба… Бешаба капризна в своих желаниях, но на, то она женщина, чтобы просить мужчин баловать её, как девочку. Нет, Бродяги это очень даже нравилось. А вот создание совсем не понравилось. Бледно-розовые лезвия. Острые шипы. Нетронутые тёмной магией изысканного вида перья птицы. И запах серы… Стремительный пылающий луч устремился к созданию. За ним мёртвое могло погибнуть вновь, лишь учуяв ещё тянувшейся к жизни искрой. Торроул ХП 300-31=269 Корень 1 ХП 60-34=26 Корень 2 ХП 60-18=42 Корень 3 ХП 60-37=23

Ранее - Тогда, спасибо, - улыбнулся Гош и немного подумав, предложил самое меньшее, чем он мог отблагодарить тифлинга. - А хочешь я тебе ловушку сделаю? И ты её на кого нибудь поставишь, а я даже не замечу. Хочешь? Ловушка? Ловушка того, кто не укрыл себя невидимой материи Бешабы? Чужая работа? Соблазнительно, утешающее, привлекательно… - Нет! – взревел Бродяга, выпучив чёрные глаза и руки, опустились, бултыхаясь, что верёвки укрытые тонкой тканью. – Хин не покровитель Бешабы. У хина свои Боги. У этого своя, - пояснил тифлинг. - Ну потому что я его богиню разгневал недавно, - ответил Гош, вспомнив о цветах и портянках на крыльце таверны. На это хвост приподнялся, ткнув кончиком Гоша в бок. Мол, говоря, а помолчи, но хозяин выглядел отрешённо. Думал? Не о чём, кроме мертвецов.

- Я даже не знаю, - растерялся Гош, когда опасность миновала. Он посмотрел на болтающегося вниз головой весёлого Бродягу и сказал: - Ты же не обидишься, если я тебя поблагодарю за спасение своей мелкой жизни? Мелькнувший чёрный взгляд. Почти не заметный. Разрушай надежду, как и дари её. А спрятанную правду ложь наградит толикой ценности. Боги мертвы, но это не значит, что их догмы забыты смертными. - Не обижен, - клацнул клыками тифлинг, устремив взгляд к земле, к душистой траве под… над головой.

- Бродяга, осторожнее! Ты его уронишь! Гош, ты в порядке? - О, Бродяга, - краем глаза Гош увидел лысоватую голову, - ты меня спасти решил? - и рука потянулась в сторону тифлинга. Тифлинг вздрогнул от голоса белобрысой, но хвост хина не упустил. Ладони взяли, как ребёнка, и усадили на ветку. А затем и сам удобней усевшись и согнув колени – повиснул вниз головой. - Вы теперь там втроем будете жить? Я могу приходить к вам в гости. - Ради еды, ради шитья, ради подарков, ради болтовни - нет заботы о себе. Есть забота о дремлющих червях, - засмеялся тифлинг, укачиваясь из стороны в сторону.

- Помогите! Меня сова съела! Тифлинг услышал отчётливо. Как бы ночные глаза сожгли, ради острого слуха, нежели объятий ночи. Глубокой тьмы. Помочь? Не надо. Бежать? По веткам, весело посмеиваясь. Сердце стучится? Что говорит сердечко? Оно полно сил. Молодости. Но молодость угасает. Разбивать надежду на тысячу колючих осколков и точно так же дарить её, на место старой вазы с красивыми рисунками танцующих людей. Бродяга нахмурился. Пальцы левой руки, как лапки паучка пробежались по корке дерева. Он побежал дальше по деревьев. Они шевелились. Шептались между собой. Он увидит. Глаза не подводят. Бродяга остановился, повернув голову. - Блин почти готов, ловите, - удручённо подумал, беспомощно болтаясь на суку. - Что за мышка? В чёрных глазах искорки, а на устах довольная ухмылка. Хвост довольно махал из стороны в сторону, как потянулся к воротнику хина и… - Ку, - удивлённо сказал тифлинг, подтягивая к себе ближе, к толстой ветке, хрупкое ело полурослика и пока хорошо (10)

- Ветренность или Вера. Бешаба хранит тебя от несчастий? Предавала ли? Или давала научиться? Любовь для других не такая. Она ближе. Не предавала. Учила. С первым его криком – её пригласили, как приглашали на рождения каждого ребёнка, где была стойкая вера в неё. Не почитали, но боялись. Продолжали молиться. Отрекались от праздников, от любимых, от себя. Но знали один и знали жажду богини. Против ли её присутствия Бог Ветра? Против её проказ, против её внешности, мыслей и слов? Если принимает, то уже хорошо. Если не возражает, то уже что-то значит. А на лице скромная улыбка. Смех… нет смеха. Смущён? Скован? Просто приятно. Как раньше. Как десять лет назад. Несколько лун над головой и обжигающих кожу лучей. - Кастис знала. Может больше этого. Может этот взял с собой, как нектар. Может в нектаре плавают вишни с лепестками? Этот не знает, - он прищурился глядя на рыжую. Приблизился к лицу со скорченной своей гримаской, убрав волосы за уши, а пальцами едва коснувшись щёк. Не удержит. Не умеет. Поднимает плечи и хихикает, не отрываясь от зелёноватых полян. - К огню цветы. Не красные. Жёлтые! – ухмылялся тифлинг. – Жёлтые красивые… нет! Блеклые! Лучше синие. Смейся громко. Смейся звонко. Чтобы все слышали. Чтобы все знали. Лишён забот. Леви, - теперь Леви для огненной головы, - присел на корточки, а затем поднялся, взобравшись на дерево. Пара листочков упали на рыжую голову девушки, как были бы они скромной шапочкой или оправой для цветов, а следом утихал радостный смех Бродяги. Кто бродит, тот ищет и находит. Не в этом смысл?

- Я знаю. Четыре буквы! А ты разрешаешь его разделить с тобой на словах? Зависим от добытой свободы. Нужно позволять. Нужно забываться и забыть себя. Тогда любви достаточно. Больше отдаешь, чем получаешь. И каждого любишь по своему. - По-своему, – опустив голову и смущённо улыбаясь, повторил Бродяга. Рисует звезду, но нет пятой точки. Нет оправы. Нет рубинчика, топаза или сапфира, чтобы украсить верхушку. Но есть квадрат. Чёрный или белый? Может красный или синий? Фиолетовый, зелёный, жёлтый, лазурный. Но что-то прячет и это что-то стоит с краю от других шариков. Свободное и индивидуальное собой. То, что часто ищут и часть не находят. Но он ведь знает, что это такое? Знает, в чём заключается? Не быть рабом одного Бога. А быть рабом всем. И живым и мёртвым. И младшим и высшим. - Разные, собранные по кусочкам. Разной формы и цвета. И с чего собирали этого? Из чего святошу? Из чего чёрную женщину? Из чего волосы огненной головы? Кубик за кубиком. Хранит и помнит. Любит? Но какая любовь для других, если не для Бешабы? Бродяга поднял голову. Присел на корточки. Угадала ли Лирлин-Лин-Лир? Нашла ли Истину? Давно познавала Любовь? И как из-за Ветрености сломалось Единство?

*а теперь все вместе начали потихоньку сходить с ума...*

Но и что, же Бродяга может найти? Что ценное, а что мусор? Последнее не хочется брать в руки. От последнего нет пользы, но смотреть тогда надо под другим углом. Как ценность становиться мусором, а мусор – ловкой и хитрой смекалкой. А может лучше искать земли? Идти очень-очень далеко. Замечать, улавливать и слышать. Кричать, обманывать и прятать правду, дабы другие пошли вслед за этим. Но никто не пошёл. Никто не стоял за спиной. Никто из детишек не тянул за хвост, а по веткам не бегали такие же, как этот. И не кричали, как звери; как детищи самого рогатого дьявола. Внимая своим инстинктам. Крепче и крепче ухватываясь за протянутую ладонь природы. Духовная отрешённость. Как же долго он был один? Терпит ли огненная голова? Прячет ли чувства свои, огненная голова? Что за глазам спит? Что за слова не позволяют выпустить уста? Груша? И как только объяснить эту неизвестную тягу? Груши вкуснее яблок. Те кислые, переменчивые, а груши всегда груши. Они не меняются. Хвост нарисовал подобие сердца, разрубленное пополам. Снизу двух похожих на человечков с острыми ушами обнимающих друг друга. Справа круговорот с глазом посередине и точками вокруг, а слева красовалось перо. Кончик хвоста взмахнулся над землёй нагоняя небольшой клубок пыли. Усмешка на устах. Хриплый смех. Хитрый прищур. Чёрные глаза всматриваются в зелёные. Свет рождён от тьмы или тьма рождена от света? Такие близкие, но такие далёкие. - У этого было имя – слушай внимательно, Лирлин-Лин-Лир, - подняв руки с согнутыми пальцами, говорил Бродяга, - этот носил, как украшения. Этого дёргали, как ниточку. Но этот никогда не угадывал. Даже лёгкие загадки. Нет буквы А. Только в Бродяге, как в окончании пути, - повторил он слова рыжей, подтверждая кивком и ухмылкой, - но что они носят в себе? Слушай внимательно. А если запутает? Этот смотрит, - кончик хвоста указал на сердце, - Любовь. Мало её? Много её? Достаточно ребёнок получает Любви? Не жадничают между собой Любовью два близких тела? – «гребешок» скользнул к человечкам, - а их точно два? Или может быть больше? Любовь необъятна. Любовь рождает Единство, - к круговороту и прямо в зрачок глаза, - а что находиться внутри Единства? Сколько людей, эльфов, орков, гномов? Сколько с Востока, сколько сладкого Вина, сколько Ветрености в одном, чтобы предать всех? Снова взмах. Снова пыль. Последнее. Что рождают поиски Бродяги? Что этот найдёт или же, на какую муку его душа? Но он улыбался, словно не знал бед. И лучше не знать, чтобы не дарить больше разочарования душе. Больше стремления. Больше свободы. Больше одиночества. Последняя картинка. - Где прячется Истина? – не то задал напрямую вопрос, не то продолжал путать слова он. – Внимательно ли слушала Лирлин-Лин-Лир? Нашла ли в сказанном те ниточки четырёх букв имени, за которые можно дёргать?

ну как? =( *обижается* Рууууубббиии, тащи свою костлявую задницу сюда!!1! тут бабе одной толчок нужен!

Зато никто пока никого в жертву не принёс... все в процессе

так этот тонкий и вообще ноги... =(

- Зовут Бродягой. Ты позволяешь. Но у тебя есть имя. Какое? Тифлинг оскалил зубы и хрипло засмеялся, смущённо отведя глаза в сторону, а затем подбородком дотронувшись до груди – снова приподняв, смеясь. - Если к этому обращаются – Бродяга. Если этого зовут – Бродяга. Если хвост висит над головой – Бродяга. Лирлин-Лин-Лир хочет узнать имя Бродяги? Лирлин-Лин-Лир считает, что достойна? Лирлин-Лин-Лир думает, что ей можно довериться? – плечи приподнялись, хвост взмахнулся над землёй, но с места он не сдвинулся. Не прыгнул. Не исчез. Нет. Ближе приблизился к лицу рыжеволосой, внимательно став рассматривать зелёные в противовес чёрным окнам. Устойчивые. Ничего не увидишь. Искренние. Но мало различишь. Бродяга провёл ладонью по лицу рыжей, будто таким образом снимая невидимую вуаль маски, а затем назад отстранился, хихикнув. - Имя, - негромко проговорил хвостатый, - давно забытое. Давно покинутое. Но хранил, - он махнул ладонь, тыльной стороной ладони коснувшись хвоста, - его ли имя будет, если этот скажет тебе? Поверишь ли, имени сказанному от этого? Бродяга покачал головой. - Нет, нет, нет, нет! Так не интересно. А так весело, - вдруг заявил тифлинг и «гребешок» хвоста уткнулся кончиком в землю, старательно что-то рисуя, - загадки. Сложные? Этот не всегда угадывал. Лёгкие? Этот… тоже не всегда угадывал. Четыре слова и четыре буквы, - говорил он и хвост взмахивался в знак подтверждения. - Этот задаст. Лирлин-Лин-Лир угадает. Упорная? – хитро ухмыльнулся тифлинг.

- Как тебя зовут? – спрашивает она, кивая на все то, что говорил Бродяга Он поднял голову. Всё те же танцующие искорки во тьме. Всё те же не поникшие уголки губ. Но брови приподнялись в изумлении, будто сказанное удивило его больше, чем само материальное явление Леди Рока. Тифлинги брали себе прозвища, тем самым выделяя себя из общества, но и наперекор заявляя о своём происхождении. Разные, нелюдимые, дикие – они могли создать свою общину. Создать свои правила, свой строй, свою защиту и рождать детей, чьи жилы делили демонскую с человеческой кровью. Но держась ли особняком от инфернальных предков? Этому всё равно. Этому нет дела. Главное цепь и камень, что будет держать эти соломинки. Тифлинг откусил кусок от мяса и, прожевав, просто сказал: - Этот зовётся Бродягой. Клычки снова впитываются в жёсткую корку, а тифлинг не спускает взгляда с лица девушки. А вдруг упорная?

Мелодия, щекочущая уши и листва над головой. Чувство безопасности и доказательство сего. Как тонкие руки обнимают тело, закрывают глаза, гладят пальцами лоб, но незаметно впитываются ладонями в тело, нащупывая внутренности. Создавая пустоту внутри. Поляна с травой. Ликующие звоном, хлопками и писком насекомые. А тьма? Тьма никуда не делась. Она остаётся в душе. Остаётся в глазах. Выдаёт хищным надзором, и стремиться запутать, загнать в угол и насладиться самым древним страхом. Самом древним и сочным нектаром, что необходимая пища для неё. Всегда голодная. Всегда глубокая. Бродяга голоден? Сочные с виду фрукты, что игрушки. Молочный сыр, а не синий, что выступающие стигматы. И… любят ли миротворцы кровь? Любят ли себе подобных в несколько… ином роде? Не рутиной? Чёрные глаза пару раз перевили игривые искорки с еды на огненную голову. Хитро прищуренные, и тонкая ухмылка на губах. Но, ни шагу с места! Никакого скачка. Наблюдай, наблюдай и скитания по кукольному миру начнут скоро бесконечный круговорот. Какой тесный мир… - Листва для дерева. Раб ли только для хозяина? Силы будут, чтобы бродить. - Дети и мать. Дети и отец, - негромко прошелестел тифлинг, согнув спину, - родятся ли дети без участия обоих? Природа хитрая. Боги тесно связанные с ней – хитростью не обделены. Нужна смекалка. Нужны познания. Дыры всегда щедрые. Почти всегда? Ладони легли на мягкую траву, а тёмные глазищи присмотрелись к мясу… его же первым тифлинг и попробовал. Лучше лошади. А где находиться сейчас? С лошадьми… ну, и зачем только вспомнил? Брови обиженно опустились, но уголки губ не спешили лишать маску толику весёлого настроения.

Благородные платят свои долги Ширен

20-22? вчера спрашивал кому как удобно. хотя, может, сегодня ещё решит. раздроблено со временем вышло...

Теме тоже не хватает внимания =.=" и теме игры этой обсуждалки на данный момент тоже .__.

дэ, только осознали, что наша рыжая баба в соседней теме сдуется от переодических восклицаний Бродяги, даже за рыбой просто не выйдет.. :mellow:

Сказанное и увиденное. Закипающая кровь в жилах, что согревает холодную плоть. Гори и делай так, чтобы окружающие начали сомневаться в том, во что верят и что говорят. Чтобы в мире восстановилась Священная Мистерия. Что же это? Смысл её слов? Догма, давно канувшая в забвения из-за Жулика. Самовлюблённого, гордого. Одинокого. История Цирика… словно яркого оттенка трава, сочные ягоды, что спрятались в тумане. То, что называют жаждой. То осознание, когда смертный может превзойти бога и встать на место другого. Он говорил Тёмные божества… божества, что ищут покровительства от каждого? Проклиная тех, кто не опустился на одно колено перед ними? Бешаба обижена на свою сестру, но не, то ли чувство, что свойственно каждой ревнивой женщине, когда она теряет любимых, любовников… когда остаётся ничего, кроме золотоволосого образа сестры. Что две разные капли одного ручья. Не говори правду, когда можно обойтись полуправдой. Никогда не говори полуправду, когда можно обойтись ложью. Бессмыслица. Не говори правду, когда есть ложь. Поощряй и распространяй слухи. Сей иллюзии. Спрячь саму правду, ведь это покажет, что она имеет толику ценности. Что для них было правдой? Огненная голова. Огненная голова под ветками падающих листьев. Едва уловимая, но не остававшаяся без внимания. Что можно назвать щедростью? Разум кричит. Разум вспоминает. Не верь Лирлин-Лин-Лир. Не верь. Играй. Веселись. Утешай себя. Но не верь. Не иди на поводу иллюзий. Сладкие, тёплые, нежные, но ненастоящие. Кукольный мир. Зеркальный мир. Грех предупреждал. Хоть отдалённо. Грех рассказывал. Хоть неслышно над головой дьявольского отродья. Почему? Не путь Лейры. Но та потеряна. Отдаст почести, но есть Бешаба. Святоша ходит с нахмурившейся гримасой. Думает ли о чём? О долге? О своём Боге? Как несовместимы одно страдание с другим. Одно дарит. Другое принимает. Но не могут оба подумать иначе? Когда сладкая боль станет пыткой женщине, а мужчина устанет забирать себе боль смертных и он взбеситься. Жалости нет. Но он думает… о чём эта голова может думать молча? Воспитывать ли ты этого и всех других собрался, святоша? Стремишься к этому? А может зря? А может, и нет. После сегодняшнего. Чёрная женщина высокомерна. Этот не уверен, что исправиться, если спросят. Чёрная женщина верна себе, но задаёт глупые вопросы. Играет. Никто не станет говорить, чего ждать от остальных. Одному от толпы ожидать можно всего. Играет. Неумело. Но этот перечить не будет. Пожалуй, не будет. При своей внутренней призме – аасимар не вызвал инстинктивного страха или отвращения. Бродяга думал. Посчитал, что того выбрали правильно. Но думы тяжёлые. Эмоции сладкие. Любая ошибка и прощения не будет. Бродяга расстроиться, но пожелает, чтобы Бешаба обошла своими проказами стороной святошу. Чтоб и думалось легче. Как это смотреть глазами зверя? Как это прыгать так, словно взлетишь к небу? Трудно для полукровки, но привычно. Тихо, спокойно, миролюбиво. Отрешённо от общества, если правильно расположить дух, как фарфоровую статуэтку на грубом камне. Все устали. Выпили какой-то дряни и издают громкие звуки из ноздрей. Как можно-то? Бродяга поморщил лоб, но рискнул спуститься. Вверху всегда комфортно и безопасно. Но внизу радости больше, как и печали. Тифлинг проскользнул мимо кентавров, - несмотря на высокий рост, он совсем ничегошеньки был по сравнению с лошадиными вместе с человеческими туловищами, - устроился поодаль, где лежала забавная продолговатая палка с маленькими дырками и красивой штриховкой. Интересно… как они детей-то делают, раз человек какой-то с лошадью решился? А как органы и те и других совмещают? Это сколько есть надо? Сколько сил тратиться зря? Теперь не понятно разве почему так-то те напиваются? Бродяга дунул в тонкое отверстие и из палки вышел свист на другом конце. Подушечки длинных пальцев закрыли пару дырочек, и вышел довольно мелодичный звук. Тифлинг выдавил смешок, широко ухмыльнувшись, вновь прислонив к губам тонкий конец палки, а пальцы закрывали одну дырочку за другой. Перебирая, словно спутанные волосы. Звук, что у него получался, выходил неплохой. Те, кто не спали – прислушивались к мелодии. Те, кто собирался – засыпали с милыми масками на лицах, но горько. Очень горько. Но кто не слышал? Никто не слышал. А этот не прекращал мелодию. Этот начинал вспоминать, под утешающие ноты. Длинные светлые локоны и рубиновый взгляд, но добрый. Башня со скелетами, что прячется в синих горах с облаками, закрывавшие белый диск. x

- А ты точно знаешь, что с тобой говорит Бешаба, тифлинг? Абсолютно уверен, что это не твой разум с тобой в хитрые игры играет? Вот и я также уверена. Боги влияют на нас также, как мы на них, - Рисса решила не терять время даром и пока тифлинг изображал из себя обезьянку на дереве, сварганила себе бутерброд с сыром и окороком, какие всегда любила. - Этот не знает. Этот не может точно знать, - всё продолжал хихикать Леви, - разум ли его? От призраков? От воспоминаний? Иногда этот их видит. Снова и снова. Смерть за смертью. Разум играет. А вот слышит ли? Звонкие цепи смеха. Звонкие цепи над черной головой женщины. То ли она сказала? - Этот не знает, но знает, что она есть. Беды, неудачи, проказы. Как она показывает свои эмоции? Этот видит сны не только о призраках. Не только смерть любимого друга с длинными светлыми локонами и глазами двух огненных рубинов. Нет, нет, нет… видит той, чьи волосы чище серебра. Чьи глаза глубже тьмы. Кривая улыбка. Изящные движения. Совершенство? Быть может. Уходила ли женщина в себя? Ощущала отрешённость? Забвение, видела ли забвение самого мира? И влияет как? Женщина чистит обувь своему лично? Женщина приходить в гости своему богу и готовит еду? Женщина моет бога? Или женщина говорит о рутине? Женщина неправильно излагается. Достаточно ли женщина знает о своём Боге? Как видеть. Как слышать. Соблюдение воли – блаженство не названного жреца. Духовная связь – тепло дождя летом. Женщина путается. Женщина ничего не решила. Уверенность совсем не та. Рутина? Жертвы? А что больше? Знаки? Смотря, какие знаки? Как их воспринимают? Правильно? Неправильно? – Бродяга замолк и потряс над головой тонкую ветку. Маленькая и большая листва упала на голову. Детская радость. Забывчивость – самый драгоценный дар. - Говорит ли с этим его любимая Бешаба? Говорит ли с этим мёртвая Лейра? Мёртвые говорят… редко. Голос Богов в природе, как мать с её немыми детьми. Как на последней ноте песни - дерево на котором расположился тифлинг, словно вместе с ним хохотало, а свежие зелёные листья падали на землю. Он бегал с ветки на ветку. По кругу, под звук хруста и свой смех с хлыстом хвоста.

*тихо* пошли бы эти кентавры и растоптали всех нафиг, что ли... >__>

- Я знаю волю моей богини, тифлинг. Она весьма доходчиво ее до меня доводит, даже глухой услышит, - руки Риссы против воли скользнули по животу, вспоминая как радость материнства, так и страдания рождения новой жизни. - Точно знаешь? Или это лесть? – хитро прищурился тифлинг. – Может, обманываешь себя? Может, не угождаешь ты ей? Этот разочаровывает и Бешаба вместе с ним. Но та злиться, а этот не хочет. Этот поступает так, как поступала бы она, но природа не покорна под его ногами. Этот слышит? А женщина слышит что-то другое кроме воли? Глухой не услышит. Слепой не увидит. Покровители. Те, кто верны и ищет поддержки. Наказывают? Наказывают. Но не чуждо ли им другое, кроме воли? Даже мёртвые Боги заслуживают памяти. Отданные им почести. Женщина продолжает говорить глупости. Но коротко. Женщина не интересная. Женщине нужна помощь её глазам. Лопнут ведь глазки. Лопнут ведь и волосы дыбом встанут, - высунув змеиный язык, сказал Бродяга. Хихикая, он поднялся на ветку, одной рукой дотянувшись к ветке тоньше и выше, хитро сверху вниз поглядывая на остальных. Изредка позволяя устам хриплые смешки.

- Я слышу от тебя только оскорбления, тифлинг. И это при том, что повода для них я не давала. Не тебе говорить об уважении, суде богов и прочих вещах, не тебе судить меня и других. Ты ослеплен своей ненавистью ко всем и к себе в том числе. Скажешь я не права? Но и ты не прав насчет меня, - Риссу начинал утомлять этот бесперспективный спор. Леви встал, но колени держались согнутыми. Он подбежал к ближайшему дереву и расположился на его ветке в удобном для него положение, как раньше – вниз головой. - Не права и не прав, - хихикал тифлинг, для которого небо было землёй, а земля – небом, - но глуха. Этот близок на деле с Богами. Духовно. Каждый духовно близок с Богами, но не рутиной. Не работой. Отрешённостью. Этот уверен в том, чего они хотят. Чего хочет его Богиня с волосами чище серебра. Скудные знания. Скудные слова женщины. Утомительно? Скучно? Женщина не знает и половины правды. Судьи в этом лесу, - взмахнул он руками так, чуть качнувшись, и хвост вместе с ногами обвил ветку, - судья трава. Судьи ветки. Судьи деревья. Судья ты. Судья этого. Посудила этого. Природа посудила обоих. Женщине нужна помощь. Женщине нужны нежные руки. Глаза засветятся солнцем – не будет больше глаз, - смеялся Бродяга, покачиваясь на ветке. Голова кружится. Голова падает.