Yambie

Кажется, она неясно тогда высказалась. Насчёт того, что взять нужно лишь всё необходимое в дорогу. Улва неровно вздохнула и потёрла переносицу, прежде чем сказать: - Оставь кошку, Алоис. Нет. Это не традиция. Это детская прихоть мальчика, недавно покинувшего родительский очаг. Ей трудно было упрекать за это некроманта, но надеялась на его понимание, что это не какая-нибудь прогулка по цветущей поляне. Без того пугливому и маленькому животному в этом походе нечего делать. Наивная.

Большая железяка хохотала до полусмерти. Миледи была восхищена настолько, что к восхищению этому прибавилась нотка мрачного настроения, сделавшись уникальным в своей противоречивой сути. Она успела заметить довольную ухмылку храмовника, с интересом рассматривала лицо, на котором плясал размашистый фейерверк чужих кулаков. Не иначе. В её взгляде не нашлось осуждения. Но и какого-либо одобрения тоже. Разочарование, как таковое, спрятали от некроманта, который всё же появился к месту сбора. Значит, не передумал. - Нынче непривычно сидеть верхом на лошади, а не в карете... как полагаю? - поинтересовалась красноглазая, заметив как под плащом некроманта что-то шевелиться и отчаянно желает выбраться наружу. Как нестойко от этого держится сам мальчишка. Не сказала об этом вслух. Но теперь наблюдала внимательно.

- Утра доброго, сеньорита Улва, - поприветствовал он её и глянул в сторону мальчишки с ослом, на ушах которого красовалась до боли знакомая шляпка. "Вот и ваша дама, капитан", - усмехнулся он мысленно. Рубинового взгляда теперь был удостоен пират. Испытывающий и лукавый. Возможно, ищет и гадает, размышляет о том какой поводок найти покрепче, чтобы усмирить. Возможно, наоборот – захочет чтобы этот упрямый волк вспыхнул ярче огня. - Надеюсь, сон сегодня был крепкий, - негромко вместо приветствия сказала Улва, задержав взгляд на мужчине, вероятно, дольше положенного, прежде чем вернуться к утреннему созерцанию.

23 мартиналиса Солнце сегодня не порадовало своим присутствием жителей Уайлдервейла, спрятавшись за тёмно-серой ширмой. Прохладный ветер настойчиво стучался в закрытые окна, а где-то вдали можно услышать слабое эхо раскатов грома. Улва ждала новоявленных товарищей возле «Бронзового Трилистника», сидя на краю колодца. Она плотнее обернула шарф вокруг своей шеи и пристально вглядывалась в хмурое небо. Большая железяка, с головой дракона и гардой в виде его крыльев, дарила свирепый оскал каждому, кто проходил мимо его хозяйки. «Я знаю, кто пойдёт на фарш первым!» Воскликнул бы, если мог, едва в чистом лезвие отразилась маленькая коняшка барда. Улва посмотрела в сторону парнишки, но ничего не сказала, даже не упрекнула за выбор скакуна, и вернулась к незатейливому созерцанию.

Кромешная тьма, долгое падение в которой закончится сном. Сном, длиной в целую вечность. Глухо будут улавливаться звуки за плотной чёрной тканью. Душа начнёт терзаться завистью, разум попросит покоя и это внутренний конфликт, который не позволит оставшемуся естеству исчезнуть. Ничто. Никого. И только тишина. Он не говорил. И больше не спрашивал. И ей было приятно. Настолько, что позволила себе сомкнуть веки и отгородиться от действительности, что сейчас окружала каждого из новоявленной группы. Этому волку сейчас не нужна стая. Этому волку сейчас нужен её щенок. Незнание, что происходит сейчас и что произойдёт после. Кажется, Улва не сразу услышала последние сказанные вслух слова. - Наверное, будет лучше лечь сегодня пораньше? - тихо предложил он.  Подарили задумчивый взгляд. Хотя уже есть кусочек от целой картины. О том, что следовало думать о пирате. Улва поёжилась. Нет. Ей не холодно. И совершенно не страшно. - Вторая жилая комната справа. На втором этаже, - сказала она, вставая со стула. - Если… ко мне есть ещё вопросы. Однако то, что промелькнуло в алых глазах неваррской мечницы, предполагало, что ни ей, ни ему уже не будет до каких-либо вопросов. Тихой и мягкой походкой Улва удалилась прочь. Оставалось лишь в интересах Хирола - последовать за ней вновь или тоже удалиться в свою комнату.

Сквозь твёрдую почву могли пробиться ростки собственного любопытства. И тотчас никакого любопытства здесь могло не оказаться. Сквозь густой туман – дружеский жест. И тотчас о дружбе речи быть не могло. Мог быть интерес. Любого оттенка. Любого настроения. По доброй или злой воле. Но и здесь нельзя найти один конкретный ответ. Может один волк предпринимал попытку... тщедушную, малую, неприметную, как сам оберег. Но чтобы другой его сородич вернулся домой. Она никогда не скажет прямо. - Я так решила, - просто сказала Улва. - А моё решение ведь не подлежит оспариванию?

- Бартоломью Хирол, - повторила имя мужчины, - пират, разбойник, душегубец. Тысяча золотых за его голову. Будь на моём месте другой человек из Камберленда, то Богам известно, что он решил бы с тобой сделать. Тонкая ладонь потянулась к сумке на поясе. Алому зелью оберег звякнул в этот раз на прощанье. С виду неприметный, как маленький медальон. Он легко мог затеряться за слоями одежды, а то средь многочисленных украшений. Без лишних изысков на кожаной верёвке. Прозрачное стёклышко заточило за собой четырёхлистник. Однако, вопреки внешней простоте, ощущалось, что это не совсем обычная безделушка. - Насколько знаю, принято считать, что удачу приносят трилистники, - она опустила оберег на стол, указательным пальцем подвинула в сторону пирата. - Мне это ни к чему. Улва откинулась назад на спинку стула и скрестила руки на груди. - Считай дополнением. К авансу, - пожала плечами красноглазая. - Или этого будет недостаточно? - и вопросительно изогнула бровь.

- Таких как я ведут на убой, - тихо начала красноглазая. - Я в жизни никогда не держала щит. И не могу… сказать... что и латы меня надёжно защищали. Когда носила их раньше, - и с каждым словом всё тише и тише. - Не так, как любого другого воина, - закончит фразу шепотом. Улва наклонила голову на бок. Наблюдала за изящной паутиной в воздухе, мысленно накручивая их на пальцы. Нет. Эта женщина развлекать мужчину не станет. Не станет, только если не захочет как-то иначе забыться. Без помощи крепких напитков заведения. Да и это окажется не в угоду мужчине. - Почему не возвращаешься в море? Будь она в изгнании, то новое пристанище искала бы на суше. В тех местах, где всё знакомо. Не правильно ли окажется и со стороны пирата оставаться ближе к нежно-голубой вуали. Не уходить в такую даль. Не терпеть кулаки жесткой земли и когти колючих лесов.

Таверна - К чему такой вопрос? Армия. Часть армии. Мечница. Но не грациозная лучница. По ней не скажешь. И не ошибаются. Иначе сказанному подвергли сомнению. От сигарет отказались, медленно качнув головой.

- Можно спросить вас, сеньорита? - он навалился на спинку и вынул из кармана нового камзола стальной портсигар с простенькой гравировкой. Напиток в чаше темнее крови. Намного темнее рубинов. Близких, наоборот, к нежному солнцу и колючему огню. Для других не более, чем очередной способ затуманить сознание. Только приходится за подобное удовольствие платить болью. Вино привычно. Немного. Самую малость. Нет. Напиваться неваррская мечница тоже не собиралась. А с её стороны жеста опрометчивей не найти и не придумать. - Я слушаю. Пальцы в замок, локти опущены на стол. Если какое-то время была поглощена мыслями, то сейчас сознание как котёнок, освободившийся из запутанных разноцветных ниток.

- Где? - теперь он смотрел прямо в её рубиновые глаза и, конечно же, соглашался. Без лишних слов, без прелюдий, без ложной скромности. Ты не корсар, если отказываешься выпить, тем более с дамой, тем более перед дальней дорогой и сомнительным предприятием. Жить одним днём, как в последний раз - девиз морского братства вольного Лломерина.  А где же ещё, месье пират? Может, и нет вам дела, где пригубить можно лишнюю бутылку вина, но здешние волки чертят границу. Когда принимает одна сторона – жестом подобным отвечает вторая. Когда кого-то жестоко бросают, то в долгу не останется последний клыкастый зверь. Одинаковые правила, что на суше, что на море, но формы каждой сотворены по-разному. Знала? Мысленно напевала. Улва спрятала руки за спину и направилась в сторону Трилистника. День неторопливыми шагами клонился к вечеру. Если пират месье не передумал, как не передумал ещё от похода, то пошёл бы следом.

- Спасибо ещё раз, сеньорита, - лломеринец кратко кивнул и добавил. - Теперь и в таверну можно возвращаться. Выспаться перед дорогой. Выспаться. Перед дорогой. Там где отчётливо видишь начало, но слишком туманен конец. Сердце вновь сжали, оно заныло от боли. - Выпить, - предложила красноглазая, наклонив голову на бок аки приглашая, - как насчёт ещё выпить. Кое-что она также хотела передать мужчине. Как ей подумалось, не навредит безделушка. Не совсем обычная безделушка.

Рынок - Вон за ту, серую, он просил три, - сообщил капитан и добавил. - Золотых. Я бы его не слушал, но для торговли нужны аргументы, а у меня из таковых только три лезвия. Осторожное, почти незаметное движение в сторону и оберег дважды звякнул об стёклышко алого зелья. Улва сложила пальцы в замок, переведя взгляд в ту сторону, где находился конюх. Никто не любит, когда кто-то пытается поменять их мнение острием тесака у горла. Разумеется. А говорить красноглазая не любила. - Pardon, Berne, - сказала она, когда подошла к конюху. О чём она говорила, что предлагала – этого пират не слышал. Однако пару раз Берн и Улва смотрели в его сторону. В первый раз на лице Берна оказалось недоумение. Во второй же он посмотрел на пирата с искренним сочувствием. Он взял ладошки Улвы в свои и кивнул в сторону загона. Неварраская мечница, отдалившись, благодарно кивнула. - Пятьдесят серебряников, - вернувшись к корсару, повторила красноглазая и цокнула языком. - Их отдашь конюху, - кивнула в сторону серой. - А конь теперь – твой, - станет на время новым приятелем. Лучше человека. О том, что такого сказали конюху за несколько минут, дабы понизить цену, Улва предпочла не говорить. Лишь алые глаза сверкнули лукавством.

Рынок - Почему? - спросил он так же тихо. Она наклонила голову на бок, едва нахмурив брови. - Можно... до-го-во-ри-ть-ся, - богаты ли знания о лошадях или судила из скромного опыта, но не сказать по её тону, что сомневалась в сказанном. - Если захотите. Пирата, наконец, удостоили взглядом. Камешек всё ещё мешался под сердцем. Только время могло его столкнуть. Не благим делом Хирола было вмешиваться в разговор, но и Алоис, коли подумать хорошенько, свои попытки убедить красноглазую не оставлял. Зазевалась и не заметила, что группа на полпути к горам Виммарк, а некромант всё просит, чтобы его взяли с собой. - Не слушай торговца. Это не Камберленд. И не Вал Руайо, - да если бы пирату доводилось посещать эти города. Одной золотой монеты достаточно, чтобы купить необходимые вещи к походу. От противного – потратить половину на лошадь. Уайлдервейл – захолустье, но и захолустью надо как-то жить. Дурить незнающих – благородный поступок в торговле. - Пятьдесят серебряников. От силы. Не больше и не меньше. Только сейчас обратила внимание на женскую шляпку в руках мужчины и вопросительно изогнула бровь. Месье Хирол, однако, с сюрпризами.

Рынок Разум – великий художник, заточённый в умах невеж. А чувства – краски оттенков, каких нельзя встретить на бренной земле. Серый, чёрный, красный, серый, чёрный и красный. Это цвета её внешности и цвета её настроения. Робкая надежда, что мальчишка ещё передумает. Отправиться домой и будет ждать, ждать, пока всё внутри разбивается на мелкие осколки, но ждать в безопасности. Над головой давно миновала тридцатая луна. Чужие красные глаза смотрели в её сторону и в сторону ребёнка. Не первенца. Отнюдь нет. Но живого. В небольшой сумке на поясе оберег весело звякнул об стёклышко целебной настойки. Такая хозяйка ему не подойдёт. - Я ещё посмотрю. - Чёрная масть, - негромко раздался уже знакомый женский голос. И правда. Глаза-рубины смотрели в сторону коня, спокойно стоявшего себе в стороне от всех. Может ему претило находиться в обществе себе подобных, может он мог похвастаться тяжёлым характером. Нет. Улва бы в нём не сомневалась.

У колодца Улва присела на край колодца. Опустила голову и закрыла лицо ладонями, шумно вздохнув. Каштановые волосы с седыми прядками, как занавес. Он спрятал её глаза. Он спрятал её шрам. Он спрятал её страх. Что лучше потерять? Женщину, с которой узы дружбы лишь не уж так давно сформировались? Не знали наивной юности и беззаботное детство. Или вновь обретённого родного брата? К демонам цели иные, которые преследовала красноглазая. Как она посмотрит в глаза Мики, если что-то случится с Алоисом. Маленьким. Единственным. Незаменимым. Её брат умер. Умер, едва успел родиться. Она не знала, как он выглядел. Не знала, как бы мог выглядеть. Никогда не узнает, даже в Тени. Не могу. Я не могу. Почему не лучше хотя бы одному знать, что другой в безопасности. Он в тепле. Он сыт. Он жив. Ещё один шумный вздох. Боги свидетели как она сейчас завидовала некроманту, который едва мог сдержать слёзы в малом зале таверны. В присутствии... совершенно чужих людей. Смелый. Теперь это казалось чем-то смелым. - Сеньорита, кажется сеньор сделал свой выбор. Почему бы вам не уважать его мнение, даже не смотря на последствия? В колесе застряла палка. Сдавила горло, болезненно сжала грудь. Тело – камень. На миг она прекратила существовать. Улва подняла голову на некроманта. В алых глазах всё та же немая мольба. Прошу тебя. Но вслух сказано другое. - Возьми с собой, что будет необходимо… в дороге. Верёвки, трутни… запас провизии, - она говорила тихо и голос её едва дрожал. - Какую-нибудь одежду. В пути… не один день. Неудобства будут преследовать. Улва неровно вздохнула, протерев переносицу. Уговаривать Алоиса сил у неё, как таковых, больше не оставалось.

У колодца - Что его брат не забыл о нём? - Алоис уже не мог шептать. Голос звенел, набирал силу, - Не бросил его снова! А что ты скажешь мне? - он снова начал наступать на неё, - Если он умрёт у тебя на руках? Если я не смогу быть с ним в его последнюю минуту?! Ничего. Ничего она не сказала. Ти-ши-на. Разве не блаженно? Разве не самое утешающее, что может произойти в жизни. Не знать, как умер твой близкий. Не слышать его предсмертный хрип. Не наблюдать за его страданиями. Не держать руки, кои на ощупь стали холоднее чем прежде. Разве не блаженно? Для вас. Для вас, кто всё-таки жизнь ценит. Пусть ширма смерти не обманет. Нет. Боги милейшие и забытые всеми. Ничего она на этот раз не сказала. Ни-че-го. С немой мольбой в глазах посмотрела и только. Не в силах больше говорить что-либо вслух. Прошу тебя. x

У колодца - Каково будет мне, если он что? Я морталитаси, Улва. Я знаю, что такое смерть! Это должно было звучать с достоинством и гордостью за кровь и орден, но вышло обиженно, и едва ли не по-детски заносчиво. Снова. Молодой маг отчаянно сцепил ладони за спиной. Так он её никогда не убедит. - Я отошлю кучера, - пробормотал он тихо, - И повозку. Я поеду верхом.. Я умею! Меня учили. Я же буду там не один. С тобой. Улва поморщилась, как если бы кто-то ей вонзил нож в грудь. Она покачала головой, а во взгляде промелькнула грусть, промелькнул страх, тревога. Позволила себе то, чего в присутствии чужаков позволить не могла. На мгновенье, на короткое мгновенье почувствовать себя живой. Боги милейшие, позвольте каприз. Один несчастный каприз. - Что если с тобой что-то случится, - не за себя она лопочет, отнюдь не за себя. Она с Алоисом тоже были друг другу чужими. Пусть не такими, как с пиратом или храмовником, которые знакомыми приходились меньше суток. Они не знали друг друга раньше, не будут знать после. Но прозрачной ниткой сейчас двоих связывал Миккель. Глупый доходяга... - Я потрошитель. Таких, как я ведут не защищать. Их ведут насмерть, - голос её дрогнул и она замолчала. Перевела дыхание, чтобы прежним спокойным голосом продолжить. - Что если с тобой что-то случится… к демонам ваших родителей. Что я скажу Мике? Уговаривай сколько хочешь, но ни разу, ни разу не был за пределами родного дома. Смелость... смелость может пропасть. И о ней более не вспомнишь.

У колодца - Я не могу домой, - затараторил он, поминутно оглядываясь, - Если я вернусь сейчас домой, меня точно сдадут в круг. Я не могу вернуться, пока не узнаю, что с ним. Ты знаешь, что случилось? Ты была у него дома? Откуда ты знаешь про отступницу? Она его похитила? Покажи мне хотя бы его дом. Может я найду что-нибудь. Как. Много. Вопросов. Нет. Она понимала. Отчасти понимала. Что об Алоисе рассказывал Мика, пока возился с новорожденной тогда Анникой. А Улва наблюдала за ними, лёжа на кровати. Устало улыбалась, старалась не заснуть и внимательно слушала, пока неожиданно, против её желания, сон не опустил обе ладони на глаза. Не было смысла осматривать дом Мики по второму разу. Что-то нашла красноглазая, а что-то храмовник. Дневник – материальная душа. Но и здесь хозяин не сглупил, раскрыв лишь часть составляющей сосуда. - Каково будет Мике, если увидит, что ты пришёл, - птенец, чей полёт ещё не так крепок. - Каково будет тебе, если он, - он запнулась, неровно вздохнув. - Может всё-таки стоит вернуться. Хоть в круг. Хоть домой… ты уже взрослый. Ты волен поступать так, как хочешь. Не в угоду своим родителям, - замолчала только. Не ведёшь ли ты себя, Улва, как этот родитель. - Один раз. Хотя бы один раз ты бывал за пределами Неварры? В лесах. В горах. Без повозки, без кучера, без тёплой и мягкой постели. Дни напролёт пытаясь заснуть на твёрдой поверхности и ища пропитание, когда верный запас провизии иссяк.

У колодца - Улва, я пойду с тобой! - сжав кулаки, он ткнулся грудью в плечо женщины, - Вам нужен маг! Мике нужен будет маг! Я знаю всё про магию духа. Поёжилась неваррская мечница ещё сильнее, чем после допущенных мыслей о бывшем пирате. Попятилась назад, чуть ли не привстав на одну ногу, искала спасенье взглядом, где только могла и в ком только могла. В камне, дереве, пробежавшей мимо собаке, да хоть в колодце, чтобы между грудью мальчишки и собственным плечом сформировалось хоть какое-то приличное расстояние. Улву знали за немногословность и нелюдимость. А немногословность и нелюдимость испытали шок, какого испытывать прежде не доводилось. Улва шумно вздохнула, отшагнув в сторону от некроманта. - Иди. Домой.

- Выйдем. А-ло-ис, - не вопрос. Утверждение. Твёрдое утверждение, кои не потерпит какого-либо отказа. - На свежий воздух. Будь добр, - не дожидаясь, пока подымится с места юный некромант, попутно прекратив маскироваться бревном с бусинками, красноглазая вышла из малого зала. Из таверны на улицу. Улва остановилась возле колодца. Выйти прочь из удушливых комнат заведения - отрада для души.

- Хм, - ухмыльнулся морской головорез. - Двойной риск за одни и те же деньги? Мысли издеваются над собственной хозяйкой. Если сеньорите не хватит денег, дабы воспользоваться услугами бывшего пирата, то может сеньорите следовала предложить свои услуги бывшему пирату? Улва поёжилась, выдавив неровный вздох, а щёки отдались румянцем. Боги милейшие, чтоб вас! В комнате, тем временем, оставались трое, кроме красноглазой мечницы. Каров, Аврелий и Алоис. На последнего она смотрела, не отрывая глаз.

- Так нас нанимаете вы, сеньорита, или храмовник? Я что-то не пойму, - капитан любил ясность. Красноглазая в свою очередь любила ум. Поэтому пирата одарили уставшим и нежным взглядом. Том-ным. Решите - издевается? Нет. Не умела. Не хотела. Усталость заметно и без наигранности. - Разве с самого начала не было понятно, что это я вас нанимаю? - негромко поинтересовалась Улва, чуть наклонив голову на бок. - Храмовник ищет её. Да. А она с человеком, которого ищу я. Если от отступницы возникнут проблемы, то меры придётся предпринять всем, - она опустила глаза. - От нас уже это зависеть не будет. Хотим этого или нет, - последние слова были сказаны шепотом.

- Значит, мы должны поймать отступницу? - зыркнул на красноглазую пират. Покупать лошадь он не торопился. Успеется. Этих тварей мореход не любил, но на суше мирился с необходимостью. Он взял недопитую бутылку и уставился на Улву. - Более ничего сверх этого? - Храмовник. Поймать её должен храмовник. Моё дело найти и обезопасить другого человека. Маги нам нужны. Как легко сказано. Маги нам нужны. Нет уж. Мальчишка должен отправиться домой. Если жизнь угрожала Мике, то под опасность попадал и Алоис. Уж не говоря о том, сможет ли мальчишка, ни разу не покидавший пределы Неварры, хотя бы просто пережить поход длиной почти в неделю. - Нет. Ничего, - отрицательно мотнула головой Улва.

- Помнится, когда я с караваном в Уаль... сюда, в общем, двигал, то старшой рассказывал интересности всякостные. Поговаривают, последователи Урзары, драконицы той, не все в Минантере-то утонули. Ходит слух, что они к горам Виммарк двинули, откуда Урзара явилась. Фанатики вроде как ей там продолжают поклоняться и ждут возвращения. Улва нахмурилась. Мика нечто подобное рассказывал. Другой сорт потрошителей. Не королевская рука их вела, а слепой фанатизм, окончательно превративший их в животных. - Байки от деревенщины, - тихо проговорила Улва, скрестив руки на груди и отойдя в сторону.