Rеi

Покои некроманта Остановился у дверей и замер. Надо как-то постучать. Тяжёлая аура старого хрена ощущается на расстоянии. Ладонь не желает сжиматься в кулак. Постучать ногой? И старик размажет по стенке. Наконец-то, поднял руку и стукнул. Потом, ещё раз. И ещё. Так, словно боялся ударом причинить дверям вред. Двери не набросились на руку оголодавшими досками. Неплохое начало для погружения в пучины кошмара, или же обманка будничностью и благополучием пред неожиданным, и очень болезненным прыжком в лапы костяного дракона. - Входи, - на глухоту не жаловался, саванны да подземелья хранят слух получше целительных прокапываний по утрам. Шумные вечеринки и блеск света ослепляют и оглушают, но там... в тишине даже дыхание обнажает все чувства вошедшего - ровное или прерывистое, глубокое или поверхностное. Ничто человеческое не чуждо и ходячим трупам - дверь в ванную осталась открыта, впуская в комнату паровые облака, а на плечах магистра повис свободный шелковый мужской халат.

Империя - это кружево. Нанизываются нити, плетутся узлы, все это держится на строгом договоре о праве сильного и праве слабого, о доминусе и подчинении, о верхнем и нижнем наложении. Тот, кто в ином случае верховодил, обязан был прогнуться в следующем плетении. И так бесконечно, в обманчивой свободе. Затяни слишком сильно - рассыплется красота, изуродует её насилие. Церковь проигрывала кунари без магов, маги были беззащитны без покрова веры. Хотя бы от тех, кому нет числа в бескрайних просторах их старых и новых территорий - слепой люд без дара. Кунари натягивали полотно до скрипа нитей, отчаянным плотным строем, и виделись непобедимыми. Когда хватит сил прорвать их, поджечь их, испепелить - строй будет не вернуть. Не то самое, что колоть кружево в его зиющие, заманчивые пустоты. К счастью для душевного здравия магистра, сцену прощания с трибуном он пропустил, а после коротко кивнул, подтверждая завершение их основной цели. - Есть надежда, что этот дом излечится от скверны, - поделился с седовласой игрушкой маленького капризного хозяина, что сумел раскрыть его дар, своими.. наблюдениями. Причём второй этап лечения дома подразумевался точный и хирургический. На том и разошлись. Процессия рассеялась по апартаментам. Молодой маг, перегоревший магией, был доставлен в свои комнаты, о чём мужчине сообщил очередной безликий раб. Его же отладили на обслугу обеда господина, предпочитавшего покой и тишину покоев, где ворс ковров скрадывал шаги и ничто не тревожило сверх необходимого. Тихо. Тихо. Время безлико. Их время - за гранью заката. Они придут, фигурами и лицами, они вернутся, дабы их услышали. Немного жизни этой комнате придаст.. - Найди Элахиля и пускай он зайдёт ко мне, - если бы магистра подозревали в гедонизме, можно было бы решить, что необходимость дёргать мятежного раба доставляет ему изысканное удовольствие.

Комната миледи Муций Решилась ли бы Империя поставить на поток созидание могущественных магов руками наделенных даром с рождения? Или же изувечила замысел единения в свою угоду? Магистр наблюдал. Пристально. За трансмутацией не алхимии, но самой природы. Ибо таков был его шёпот. К уходящей процессии присоединился и некромант - только взгляд выразительно полоснул по лицу мальчика, читая по лицу истинную причину расколотого мрамора. Вот так, мальчик, ты расколешь прежнюю судьбу своей семьи. Пока никто не видел из старших, в сухощавой ладони промелькнул лепесток подобнй магии - сухой треск молнии. Мужчина сжал тонкие губы и вышел под свет яркого северного солнца. Духота.

Спала Империя. В дворцах своих роскошных Во снах Магистры видели Дворец Создателя, златой и сияющий. И, не ведомо почему, сны эти холодили кровь. Служение - это бремя, не всегда приятное. Оно испытывает в час, когда наименее к тому готов. Тысячи имен и ликов, разбитые маски, заглушенный шепот и распавшиеся мириадом цветов осколки былого величия. Сердце - механизм, созданный из обсидиана мастером, упоенным ночью - фокусирует и отмеряет. Правду и время. Ложь и небытие. Искажает реальность и окунает в её хрустальную чистоту. Бьет наотмашь по лицу и поддерживает в падении в пропасть - но позволит ощутить её голодный голод. "Почему такой белый?", услышал уходящий жрец. В спину черноте, в молчание здравым любопытством, а не загнанным зверьком. Тряхнул стриженной головой и продолжил путь. Лифт Муциев был весьма кстати. По сухому остатку, на грани с катастрофой, всё было не так уж плохо. Странное соотношение, медвежья в большинстве своём ловкость - и медвежья хватка в будущем. События набирали скорости и новое становилось неотвратимым. Ковырять ржавый механизм отверткой, как того требовали люди Неварры, было бесполезно. Саднила голень, на голову мелкого говнюка сыпались проклятия, в горле - пустыня. Некромант толкнул тяжелую дверь в покои леди, заглянул внутрь и проследовал к кувшину в водой. Вода проливалась по шее, пока жажда не утолилась тяжелыми глотками. Тогда он посмотрел на ложе - красива. Изломана садистом-мужем, но даже сейчас её кожа имела тот необычный белый оттенок, присущий только рыжим. Гай не садист - просто идиот. Дафна, так кажется, была достаточно хороша для выхода в свет и исполнения долга, даром что безродна. Теперь она станет той, кто разрушит карточный домик благополучия семьи Муций. Забылись у власти о песках времен. На грани. Некромант не спешил, обдумывая возможности. Надели её духом Справедливости, так изувечит и его и себя - прав был немой маг, противоположность чистому отчаянию только Надежда. Редкий в обители теней Дух, желанный, сильный, но наименее понятый людьми. На чистую Надежду способны.. единицы в поколении. Сила духа да чистота сердца, преисполненная детской Верой в лучшее и самоотречением возЛюбленного. Если бы не Мор - сохранился ли бы этот вид. Если бы не войны, не нищета и не угнетение, закалившие иной дар. Всевышний любит посмеяться. Мессир Оптат смеялся реже - но тем страшнее была его улыбка. Распахнуто окно, но зевакам в нём не подпитаться зрелищем падения чести дома. Первой ступенью была Вера. В несуществующее, в неопределенное, в вероятное, сколько бы разум не бился в свои преграды. Вера рождала невозможное - имя ему Любовь. Любовь - как признание мира живым и ранимым, тонко чувствующим глас в ночи. Любовь подпитывает веру, она размывает границы и подталкивает к движению. Тень сгущает краски чувств, она жадна в первородном стремлении вторить Создателю в Его замысле. Ещё сила - его собственная, его уверенность, сила и власть над собой. Надежда - луч и проводник по жизненной тропе. Страдания временны, неудачи закончатся. И маленькая песчинка духа растет, подобно драгоценной жемчужине в море. Надежда - единственное, что остается на дне ларца тысячи проклятий. В комнате обретающей сознание миледи пребывал чистый дух Надежды, отозвавшийся на мольбу, что пропитала комнату. Даже днём её облик, сотканный тенью, переливался силой, а распахнутые крылья, казалось, способны унести от всех горестей и бед. Благородный Дух, что не ищет утешения в посмертии, не бежит от бед, но знает Справедливость этого мира и Верует в лучшее. Проводник, что помог бесплотной миледи пройти сквозь Звесу, оставался в почтительной Тени. Ему не требовалось больших усилий - дух сам тянулся, как они не могут иначе против своей природы и без возможности помочь страждущему. Проводник вновь молчал, удерживая в ладони под широким рукавом опустевший флакон лириума.

И тут вспомнил кое-что. Лицо его стало малограмотным, а спина чуть сгорбилась. - Вы звали, мессир? Утвердительный кивок. Звал. Наследник, вопреки ожиданию, сверкать пятками передумал - рядом разворачивалось действо поинтереснее, или же решил, что и с ним может приключиться обморок. Лезть к нему в голову у раздраженного магистра не было ни малейшего желания. Только проследил взглядом, куда несут временно выбывшего мага. Вероятно, в одну из гостевых комнат или уголков для покоя, таких по поместью было великое множество. Волосы блестели капельками пота, от духоты и приключений, но к Крассу мессир не спешил. Долиец был успешнее тевинтерцев, что не могло не радовать, а рокировка на шахматной доске иногда только на пользу. Даже если меняешь на эльфа, ныне такого подобостратного раба. Быстро подстроился. - Мессир Антоний Муций, - некромант представил новоприбывшему наследника, не приближаясь более к мальчишке. - Случилось недоразумение. Ваш отец сейчас принимает высокопоставленного гостя. Оставляю с вами Полихрония, он вас развлечет. Экзотический вид эльфа мог вызвать любопытство малого, а нет - невелика потеря. От него хотелось поскорее избавиться, магистр достал платок и промокнул шею. Короткий взгляд на "раба" - и магистр покидает опостылевший этаж. Упаси Создатель встретить ещё старшего отпрыска по пути к миледи.

Возмездие за богохульство последовало стремительно и неумолимо. Невыносимый для чуткого слуха детский вереск обезумевшего Муция, не укусившего, так пнувшего злостного насильника, загнанный звереныш, которому не ведом даже ночной страх. Голень отозвалась болью, под кожей лопнули сосуды, проливая густую кровь густой же синевой, как будет ясно уже потом, если выберется живым из этого балагана. Бесполезно стучать в сознание, мятежное в истерике. Просто бы влупить хлыста по заднице, на той же конюшне - рядом был, между прочим, даже нужный инструмент. Бдительность слуг, неожиданно проявивших участие к младшему наследнику. Человеческая жалость и услужливость просыпается, когда её не просят и не приглашают. И решивший грохнуться в обморок молодой иллюзионист, магистр был прав в предположении - он впрыскивал в каждое заклинание слишком много силы. Поэтому и иллюзии были у него монументальны, а проверка, которой они решили подвергнуть мальчика - сокрушительной. Странно, по истечению молочного возраста маги обычно более ювелирны в применении сил, даже скупы. И все это - пляска корифеев смерти. Впору принять за приближение старческого слабоумия. Их присутствие сеяло истинный хаос - не иначе как ночь проявляет свою непредсказуемую волю. - Бегите, мессир Антоний, - костлявая отпустила птичку на свободу, но это только пока. Усмешка ему в затылок. Дипломатия магистра распространялась только на взрослых - пред лицом слуг представитель власти не выглядел ни испуганным, ни виноватым. - Наткнулся на нас случайно. Пусть бежит. Некромант отпустил мальчишку, более тем не интересуясь, и присел рядом с павшим коллегой. Пульс ровный, волосы растрепались, отражая прежнее смятение в душе. Не совладал с Тенью, пропустил слишком большой поток через себя и ощутил тот самый упомянутый щелчок хлыста по носу, за беспечность. Таким обычно страдали огневики, реже иные стихийщики. Что же ты такой отчаянный. Просто как немой маг ночью, только тот уберег магистра от необходимости решать транспортировку тела. - Перенесите, пожалуйста, моего коллегу на кровать отдохнуть, - со вздохом, приподняв голову с каменных плит, попросил мужчина. - Он скоро оправится от встречи с младшим наследником. Почти мгновенно он перенесся к основанию башни и выбрался во двор. - Пол, - окликнул оборотня магистр. Всеблагая, ему придётся положиться на этого эльфа.

Отпустите меня, - вырвался из цепких рук некроманта мальчишка и попытался снова убежать. - Нет, - просто ответил Оптат, перехватив вертлявое тело в полете к желанной свободе. Ворот у шеи мальчика оказался смят костлявыми пальцами, и разомкнуть их в новом рывке было не так-то просто. - Это и тебя касается. Не вздумай сбежать. Мальчика слегка встряхнули для привлечения внимания. Некромант же искал проблески понимания в глазах, полных слёз. Сегодня он уже видел этот взгляд. Зеленый-зеленый. Повторение не сказывалось положительным образом на духе некроманта, даром что исполнение песни света развлекло в зените лет. - Мы поговорим как подобает юному хозяину и представителям Архонта, ты понимаешь, что это значит? - терпеливо ждал реакции и осознания. - Где нам будет это удобно? Мессир Оптат не сомневался, что коллега его подстрахует, в случае чего, но сейчас следовало увести ребенка в безопасное с его точки зрения место. А комната, после посещения Пандоры, могла навеивать негативные эмоции.

вы отлично справились, мессир Оптат. Ваш голос просто создан для мессы - Благодарю за оценку, - сухая ладонь показалась на косом луче света из окна и коснулась области сердца. Для обмена любезностями, некромант задержался пристальным взглядом. Потенциал захлёстывал, меры не чувствовал, шёл далеко - загадка, которая подстёгивала. В Минратоусе он наведет справки об этом маге, если тот сам не объяснит свою природную одаренность и неизвестность при этом в широких кругах. Мальчишка неуловимо настораживал - и потому вызывал толику симпатии. Мессир Антоний, успокойтесь. Мессир... Девятилетний мессир со всей своей дури въехал в сухощавое тело так вовремя отошедшего на шаг в сторону незнакомца в тёмном облачении. Сверху, на его костлявое по-детстки плечо легла рука, покинув сердце, тёплая, согретая недавним солнцем, но обратился магистр не к юному наследнику, а к запыхавшейся нянечке. Со слугами не церемонятся, а истерика малого подождёт нескольких мгновений. - Уполномоченная инспекция арбитра побережья, Советник Архонта, оставьте нас с юным господином, - сына господина держал крепко, а отсутствие пристального внимания - возможность ещё несколько секунд поплакать в ткань, не уронив достоинства. Если этому ребенку вообще внушали подобное поведение. Тон мужчины не подразумевал пререканий и промедления.

Дай Создатель сил нам донести Песню до четырёх сторон, - и запел вместе с некромантом. - По Его воле да свершится всё, - закончила смиренная сестра строками из Песни. Действительно, косились и пора было бы заканчивать балаган. Прекрасные в иллюзии чёрные очи обратились к стражу покоя хозяев. - Создатель направляет нас. Вы не подскажете, к кому ещё можно обратиться в Доме, дабы помочь нам в правосудии? Мы должны защитить невинных от злого порока и обрушить длань на тех, кто должен очиститься. позже Склады будем смотреть? Или поговорим со слугами и двинемся наверх, в его кабинет и к детям? - негромко поинтересовался мнением некроманта Сейферт. Они отошли на расстояние, беспечное для неразвращенного ума, и на чересчур старательного иллюзиониста обратился очень выразительный взгляд. - Вы весьма.. старательны в деле, мессир Илиен. С этого дома мы начнем не только новое время, но ещё и Новую Церковь, с магом во главе, - Номаран и так должен был внести изменения в выбор кандидатуры на пост Черного жреца. Но уж никак не предполагал, что его агенты начнут практиковаться заранее. Склады некроманта, похоже, не особенно интересовали, однако, если мессир настаивает.. - Можем попробовать развести управителя и стоит идти дальше - пока доберемся наверх, леди трижды повторит судьбу упомянутой рабыни.

Разгладились глубокие морщины, ушли печали в плотной складке у губ. На кураторов теперь было обращено лицо святого. Магистр начал подозревать нечто неладное, скажем, непредусмотренное... "Сестра Оптат" ещё не поняла, как высоко за секунды поднялась в глазах стражника. ... с пресвятым пятым размером груди, преисполненном божественности?.. Ох, защити нас Создатель! Что же за беда такая случилась, брат? Поведай нам с сестрой. Быть может, светом Андрасте да Песней сможем изгнать мы тьму, что в Доме этом благородном поселилась. Мы слыхали, что мессир - достойный лаэтани, чтящий Создателя и Невесту его да пожертвования вовремя вносивший. Беда, может, какая свалилась на Дом сей? "Сестра" едва не хмыкнула деловитым басом. Плёл, стервец, хорошо свою иллюзию. Хвала богам, обращена она была только на одного, колыхнув магический фон потоком силы. Но второй раз за двенадцать, или около того, часов, сухой немолодой мужчина выполнял роль церковной девы. Что же, роль играть до конца. В смирении, "сестра" приступила к достаточно выразительному для внимания охранника чтению Песни Света, помнил_а которую наизусть. Даже испуганно, слыша доверенные тайны, в чёрных глазах горело пламя гнева против грешника и душегубца.

Вино, масло, зерно, запасы на зиму, мессир, - ответил охранник. Нет бы оружие, наркотики и запрещенные товары. Но для такого высыпать армию юрких пронырливых налоговщиков рабов в поместье и знатно его перетряхнуть. А вот от жеребца выхолощенной породы и сам бы не отказался, да вот в разъездах не доводилось завести. Не это ли повод, наконец, смести Донатуса с его поста. - А что за шум с миледи мы наблюдали сейчас? - инспектор перевел тему. А если слухи ещё не донесли, то уточнил. - Она едва не спрыгнула с башни ровно под ноги нам. Похоже, её поведение здесь никого не удивляет.

Странный, странный заговор Мало кто за пределами имения знал о причуде магистра выходить в народ и погружаться в его мерный гул. Посвященный мажордом неизменно отправлял охрану, не смея перечить господину прямо - в этом был их немой уговор. Если не кричишь сопорати дороговизной шёлка да золотом на перстах - они принимают за своего, принимая возраст за мерило веса в обществе и уважения. Сейчас же... практика дала свои плоды, однако весьма спорного качества. К толпе он присоединился незамеченным, несмотря на невиданную прыть. Безумна? Юродива? Жертва или взбалмошная аристократка? Рой гудел, переливаясь стёклышками предположений. Женщины охали и прижимали ладони к полным губам, мужчины интересовались зрелищем и почти желали, дабы дама прыгнула - сколько рассказов будет тогда! Некромант скрепил ладони, покрытые сверху тёмной тканью, обратив тяжелый взгляд в сторону башни. Под сенью не толпились слуги, судьба отчаянной мало интересовала внутренних жильцов - по крайней мере, ни следа он не заметил. Штрихами отразился недолгий полёт госпожи и стремительное же спасение. С помпой к зевакам присоединился Красс, пользуясь полнотой власти и яркостью солнца в отблеске брони. Чёрный человек обратил едва ли должное внимание на своё начальство, но пристальное - на хозяина дома. Одно из тех, от которых становилось дурно. Полненький, пропитанный, глазки бегают и суетится. Легко поверить, что не так давно елозил коленями по камню, вымаливая у алтаря осознания чуда. Переглянулся с мессиром Илиеном, молодым магом - их лица отвлекали от остальных членов инспекции, но при желании, по троим можно будет вычислить всю оппозицию. Что за отец? Ничего особенного в истории семей, браки которых рождались не на небесах. Звонкая монета в руках хорошего управителя множилась и укреплялась, но хозяин был обязан следить за своей скотиной - и за своей семьей, не забываясь об источниках могущества. Империум поддерживал семью, старое и новое ядро, но глупость человеческая и гордыня творили невероятное - они обнажали слабости. А инструментария для иссечения им должно было хватить. Измочаленный кнут - символ упавшего духа военной дисциплины. Начнём с первого этажа, - негромко предупредил коллегу из соседней конторы, - и дальше поэтажно. Магистр растянул тонкие губы в неприятной, хищной улыбке. Воочию они наблюдали то, что показала ранее Тень - хозяин был страстным коневодом, коллекционировал он и кочевых костлявых животных. Полномочия безграничны, а власть несведуща в делах, но очень любопытна. Просочиться в склады, узнать о природе товара, допросить слуг. От размышлений отвлек вскрик одного из рабов - драколиски существа капризные и не терпят объездки в большинстве случаев. Они готовы были перегрызть прутья, но оказались бессильны, срывая злость на живой плоти. Едва ощутимо пахло кровью - от питания, от боли. Лошадки златогривые едва ли привлекали столько внимания, выхолощены как редкие люди. Замысел Создателя выглядел как минимум странно по отношению к первородным и второродным. - Впору решить, что вершина эволюции - породистые лошади да коты, - усмехнулся своему спутнику. А затем обратился к охраннику. - Что за товар в складах? Руки некромант продолжал прятать в полах рукавов.

А если это всё-таки не входит в наши планы, то таким людям как она нужна Надежда. Слепить из бесконечного опустошения и отсутствия воли Надежду. Зеленоглазый осколок древней расы мог бы оценить иронию, задумайся над предложением демонолога - дать некроманту шанс уберечь жизнь. Это ведь равно обратное и его опыту общения. Как мало знают листоухие о жизни. - Хотите заставить побегать? - хмыкнул магистр и развеялся дымкой. Мгновение - тень заполнила прореху, образованную переходом, а ещё через мгновение и самого магистра не оказалось в гостиничном зале. Для своих лет, мужчина пребывал в крепком добром здравии. Не пёс с его скоростью, но приходилось полагаться на его подвешенный язык - если хватает Крассу, должно хватить и миледи.

Происшествие - Мессир! - его голос был взволнован, а зелёные глаза растерянно смотрели на Красса. - Дафна Муций! Она на башне. На самом верху. Стоит. Говорят, что хочет сброситься. Там уже народ собирается. А на территорию имения никого не пускают. - Суицидник в полдень, при свете дня? - задумчиво отозвался Оптат. - Убиваются тихо, если нет цели выторговать внимание себе, как это любят благородные скучающие взаперти дамы. Или же насолить скандалом мужу напоследок - Гай мог на радостях обвинить в краже флакона или ещё в какой ереси. Вспугнуть Пандорой в яви можно и на пороге, при большом желании. Нужно ли. Немой вопрос к магу, предпочитающему не пользоваться публично своим правом говорить сверх нужды.

Фигуры на карте Присутствие главы оппозиции заметили едва ли не все, Оптат коротко кивнул, спустился взглядом до бумаг в руках центурион. Тот не спешил предоставлять свои сведения, но несмотря на вольности по отношению к рабам, люди уровня Красса ничего не делают просто так. Включая своё явление в теневой броне. Магистр вернулся к эмоциям присутствующих - там лицо искажается гневом, там глазки горят в предвкушении, звучат призывы к уничтожению, расколу изъеденных пороком душ. В поместье Муция был не просто могильник, многоуровневое кладбище, где покоились коммерция, мораль, честность и торговля. Почтенные тени, до встречи на точке соприкосновения пений Света, как того обещали им теологи обеих церквей. Наркотик, все же, был в комнате у старшего Муция - но разгадка трибуна была более чем подходящей. А в остальном - скромная роль некроманта более не требовала яркости в умах и душах. Взгляд снова обратился к черному городу, сияющему, вместо солнца. Требовалась ясность и чёткий план.

Полдень второго дня, собрание кураторов №2 Метаморфозы взгляда запечатлелись на радужке - яркий, солнечный зеленый, гаснущий даже в отчаянии, истощенный. Ни одному живому цвету не пробиться сквозь черноту - там, где утонули поверхностные и примитивные страсти. Зеркало отразило одиночество и зрелость. Иной бы пошутил, что этого старого вампира зеркало вообще отражает. Магистр не считал себя злым - он следовал начертанному пути и нёс своё бремя, рождённый альтус. Он - часовой этого порядка и следит, дабы всё было правильно. А мелкий выскочка легко отделался. Решительный шаг возвестил коллег о приближении магистра ритмом по резному паркету смежной комнаты. Их не тревожили, обслуга была предупреждена. Словно дирижёр, выходящий к оркестру, мессир Оптат вышел к коллегам. Мессирам кураторам и леди. В отсутствии Красса собравшиеся казались особенно юны и даже беззаботны. - Avanna, - краткое приветствие, кивок полусонному демонологу - не сомневался, что явится и сейчас, желает или нет брать слово. Дополнит впечатлениями или мыслями, когда некромант выложит суть. - У нас с мессиром Силенсио появилась новая информация. Я надеюсь, в дальнейшем столь же оперативно получать её и от вас. Проступающая Тень для многих из них была полноценным домом, осмысленно или нет, подстраиваясь под людей. Поблёкли краски, но обострились ощущения, кристаллы позволяли экономить силы. Оптат, на сей раз, остался стоять и спроэцировал внутренние покои башни - что увидел и запомнил сам. - Ночью мессира Муция посетило дивное видение, - некромант скупо растянул губы в легкой усмешке, - воспринятое им за свет Создателя или же Невесты Его, так как кружило оно вокруг алтаря, пока в религиозном вдохновении он молился. За это время был получен образец белого порошка неизвестного происхождения, он сейчас у мессира Силенсио. Так же, на столе у главы Дома были договора, - он сфокусировал картинку дабы продемонстрировать раздрай чувств торговца лириумом и вымещение сего на бумаге. А заодно и на ноже с кровью неизвестного происхождения. - Проникновение к сундукам видится практически невозможным, да и нужно ли, ещё вопрос. Однако, в доме имеется канализация, если есть желающие попытать счастья проникнуть в охраняемый дом таким путём. Мессир говорил нейтрально и без намёков - но не столь многие среди присутствующих могли себе позволить подобное нахальство. А ещё обладали достаточным отсутствием здравого смысла. - Старший сын, предположительно, является разбалованным наследником, а младший - забитым. Их мать - замкнута в стенах едва ли добровольно. На эмоциях справедливости двух последних можно сыграть - справедливость часто искажается мщением в достаточно угнетенном сердце, а старший - сладкая приманка для демона желания или гордыни. Однако, даже такие люди должны дать своё добровольное согласие, чему не помешало бы некоторое искажение реальности в нашу пользу. Это всё - мои предположения, мессиры и миледи, которые требуют правок и вашего мнения, если мы вообще рассматриваем такой.. хаотичный вариант контроля. Взяв паузу, некромант отдельно обратился взглядом к немому магу - он прожил с этими знаниями ночь, что на много часов дольше остальных, и может высказаться по истечению времени, а то и дополнить. Посеребренный мог забыть что-то в процессе.

Он лишь находит силы смотреть ему в глаза. От давящей ауры некроманта снова мутит. Щит опадает. Он ощущает слабость. Дрожь и лихорадку. То ли свой стихийный поток маны огнём бушует в крови, не найдя выхода, то ли магия некроманта разъедает изнутри. В весенней зелени глаз появляются прозрачные слёзы. Ему не нужно чувствовать - столько лет, и знание защищает лучше самого надёжного щита. Они все вспыхивают, и все ломаются. Одаренные или нет. - Никогда. Мне. Не. Лги, - проводник успения как никогда спокоен, он не причиняет боль, шершавой кожей касаясь весеннего цветка кожи эльфа. Тебе ведь нравится, отродье, мужское касание, от которого дрожь под коленками, как у девицы в первую ночь. Никогда мне не лги, словом или молчанием, даже эмоцией. Даже мыслью. Некромант узнает и посмертие будет бесконечно мучительным. Как сейчас тянется время, пока оскорбление не будет оплачено вынужденным унижением. Иное удовольствие - запертая в теле мага сила. До возможного выгорания изнутри. Усмиренный равно не способен ни на сочувствие, ни на подшучивание. - И не зарывайся, малокровный, без хозяина, ты - ничто, - жидкая кровь да забытое место, которое занимает. Жив только потому что ещё нужен. - Вон, - отвращение к фигляру пропитало комнату, просачиваясь одним тихим словом. Подавляла аура, чёрными крыльями окутавшая фигуру, плод многолетних, впитавшихся под кожу экспериментов над природой сотен живых существ.

Покои мессира очень терпеливого некроманта Магистр остановился рядом с рабом, совсем близко дабы не обмануться напускным - на кончиках дрогнувших ресниц, слишком близко для напускной покорности. Собственность приподняли за подбородок, слишком неудобно для дыхания, что позволяла разница в росте. Змеёныш испытывал терпение и нарывался, как его сородичи, на агрессию, дабы потом окунаться в жалость к себе даже через героическое превозмогание. - Не наделил Создатель ни умом ни состраданием, - заметил Оптат с ноткой отвращения, даже разочарования - даже Крассова зверушка и та, с изъяном. - И как только не брезгуют брать к себе такое откровенное вырождение. Эти прекрасные глаза цвета весенней листвы откровенно хамили. Идее одержимости миледи уступило желание запаковать остроухую подстилку Красса ядовитой ленточкой с последующей передачей вышеупомянутому наследнику на совершеннолетие. Эту самую тонкую шейку преломить в одно движение руки. Сейчас почти ласково поглаживая подбородок большим пальцем. До неизбежного отвращения с другой стороны. Выпотрошить и зашить куклу, пустив её разгуливать на потеху другим. Магистру ничего не стоила эта маленькая забава, и услуги его были слишком ценны по отношению к жизни одного зарвавшегося раба. - Суррогат, - палец придавил пульсирующую жилку на шее. Ласково-ласково. - Глупый, разбалованный суррогат.

Покои мессира некроманта В курсе, в курсе, поэтому отправил одного бегать по этажам, вместо пачки писем. Лицо очередного блаженного идиота в его жизни вызывало только одно желание - стереть это выражение младенца до чего-то более настоящего. Хотя бы то самое выражение усталости при мысли о своём времени. - Разве это было так сложно? - всего-то научиться управлять своими и чужими капризами. Время утекало с песком, оставляя пытливым рукам и девственным умам совсем мало простора для манёвра. Он поднялся, не спеша отвечать на вопрос о свободе уйти или свободе остаться, пока собирался сам прийти одним из первых в украшенный позолотой зал. - Похоже, старший сын Муция не гнушается наслаждаться криками остроухих, мужчин и женщин. Оптат с интересом взглянул на остроухого - есть ли реакция на страдания сородичей? Слабое место - его боль или равнодушие?

Покои мессира некроманта Место и время, мессир? Не в моём праве решать за вас, мессир. Взгляд магистра потяжелел. Быть может, ему самому пробежаться по комнатам, сотрясая старческим песком? Вот вам и переоценка возможностей этого недоразумения, именуемого эльфами - дойти своим умом до всех необходимых звеньев одной цепи, похоже, было задачей повышенной сложности. Человек бы уже дошел до первой комнаты, не тратя лишнего времени господина - этот, хорошо что выучен переспрашивать, что непонятно. Пришлось разъяснить. Медленно и внятно. Весьма неудачно эльф перестал бояться - страх вынуждает человека думать активнее. Ох, простите, это же не человек, а эльф. Тех паника просто парализует. - Обходишь всех кураторов, где бы они ни были. Узнаёшь, могут ли они как можно скорее собраться в одном месте. Нам нужны все, эльф. После этого возвращаешься и сообщаешь мне время, подходящее для всех. За мессира Силенсио ясно или мне повторить? Его присутствие желательно, но не обязательно, если на то будет его воля.

Вы звали, мессир Оптат? - само смирение. То ли притворное, то ли настоящее. Ближе ко второму. "Тебя же никто не заставляет его любить". Слова хозяина немного бодрят. И всё же, рядом с некромантом муторно. Оставь надежду всяк сюда входящий малокровный - его уже ждали. Филин не спал, хотя ему бы несколько часов сверх имеющихся не повредили. Плотные шторы задрапированы по краям окон, распахнуты окна, впуская остывший за ночь воздух до брожения сквозняков между комнатами. - Звал, - магистр подкреплялся неизменным чаем и лёгким завтраком. Отвлекаясь от утренних сводок, ранее доставленных курьером, перевел взгляд на вошедшего. - Собери всех для совещания и сообщи мне, когда будет сбор. Мессиру Силенсио не настаивать, если он подтвердит своё решение не присоединиться. Для остальных это дело первоочередного приоритета. Сквозило лёгкое недоверие, что эльф сумеет не перепутать, не забыть и не потеряться по пути между покоями капризных господ. Эта раса отличалась поразительной неуклюжестью и умением вымаливать прощение по-детски большими, красивыми глазами. Но вдруг, быть может, случится чудо и Создатель будет милостив, и поручение будет выполнено как можно скорее. Это было бы большой удачей. - Быстро.

Холодный зенит ночи Буйная молодость, даже предается мертвому сну страстно и порывисто. До самоотречения. Почти клевал носом на ходу, но держался до последнего щелчка дверного замка. Возраст не угадывался, да и не задавался, хотя детская округлость черт высечена достаточным опытом. Выбор Красса был интересен. Однако, подобную расточительность как его коллега - уснуть в одежде - себе позволить маг уже не мог. Ладони окунулись в начищенный до зеркального отражения медный умывальник и смыли пыль ночи, мелкие капли стекали по затылку и шее. Холодная, непригодная для пития вода - как и многое, чего касались постояльцы. В рябом отражении отразились резкие черты, и усталость, и буйный от омовения короткий ёж с поблёскивающими каплями. Шут с бесконечной чернотой глаз в скупом освящении свеч. Магистр фыркнул, энергично вытираясь полотенцем - пресвятая Андрасте в его скромном богохульном исполнении. Подштанников Маферата, подсвеченных изнутри только не хватало на оргию, если бы отпрыск не поднял шум. В такой семье детская психика ломается как спичка. Отец вряд ли вкладывается в наследников эмоционально, мать погружена в себя и может подтачивать отпрыска своей собственной слабостью, или же два изгоя, что растят в себе месть - нужно только вырасти одному из мужчин, да показать остальным, неверным, изуверам... Мужчина замер, поймав нужную мысль. Дух мщения может быть достаточно красноречив. Если он верно распознал эту женщину. Что плохого в том, чтобы ей немного помочь... Дипломатия носила за поясом перо, цепь да кляп. Три возможности, три инструмента, главное достать в правильной последовательности. Голова на подушке, но преисполнена мыслей, и с трудом заставляешь себя вернуться к тени, теперь уже без магии, но напитываясь ею. Тёмный рассвет Элахиля Один из местных слуг в гостиничной униформе, что прислуживал богатому постояльцу в его утреннем быте, следовал коридорам в поисках нахального по тевинтерским меркам координатора деятельности кураторов. И нет бы передать с ним всё необходимое, так только саму просьбу наведаться в покои магистра было велено пересказать. Опарышам требовалось питание.

Ночь трех свечей Напуганная Пандора вернулась к Салему. Съёжившись, из-за пазухи вынула найденный флакон в покоях главы дома и протянула демонологу. С утвердительным кивком Салем принял находку, а затем, чуть погодя, посмотрел на некроманта. Снизу вверх. Пандора выразила всё то, что немой маг мог посчитать постыдным для своих лет - но хотелось. Её штормило, дух уплотнялся до почти полной визуальности, пытаясь осознать увиденное. Быть может, для сущности тени не только голод её природы станет мотивацией, но и больше никогда не испытать подобный страх. Обратить его против зачинщиков, против насильников воли. Не хочешь больше так? Толика силы с ладони как глоток воды страждущему ему, как поощрение за хорошее поведение. Экстракция вещества в кристаллы могла таить что угодно, но ему определенно не следовало быть на столе Муция. Не красный песок, да и не соль - времена, когда она ценилась за золото, давно прошли. В его собственной алхимической лаборатории могло таится с десяток склянок оттенка серого - человеческая кожа порой была капризна к обработке. Мессир больше не смеялся. Эта ночь подарила им достаточно знаний для размышлений, однако, если юному паникёру поверят да доложат хозяину - возможны проблемы. Однако и здесь была лазейка - ночью ты призываешь тех, кого природа зовёт. Благочестивец обратит свой гнев против отпрыска, поставившего под угрозу семью и кровь. Не об этом ли, хмыкнул про себя, предупреждала всеблагая дева? Сейчас же не было причин гадать, у него был молодой маг с песком под веками да его спутник. Тело треплется без ухода и в частых нагрузках - дорога, тень, отсутствие сна. Расточительно для жизненного напитка, но необходимо. Ни к чему поднимать новую суматоху. Двое благополучных граждан, быть может, отец и сын, возвращались в богатую гостиницу после затянувшегося променада или суаре. Молча да с идеальной выдержкой, не потревожив время своей тревогой. - Нет причин будить миледи Мастарна глубокой ночью, - голос некроманта переплетался с ночью, но не слабостью рассеивания, сгущая её подобно кокону магии, - gratias ago за содействие. Vitae benefarial, мессир Силентио. Учтивое прощание с тем, кто выполнил основное дело и заслужил уважение. А главное - немного доверия, как одному в цепи событий, что должны загреметь на рабских кандалах Империума. В роде их противоречий - это была весьма ценная ночь.

Искушение чувством и верой - Дочь всё лето запускала воздушного змея, - усмехнулся, провожая взглядом улетевшее наваждение, дыхнувшее на живой мир чистым отчаянием. Мужчина повел плечами, словно озябнув, несмотря на зной, поправил плащ и принялся ждать, поглядывая на связавшего быт со смирным демоном. Приглядись и не поймешь, где заканчивается один, и начинается другой. Во имя Империума они тоже запускают... змеев. Тихих, неуловимых, стелющихся в небытие. В ином, живой мумифицированный бесконечными парами при подготовке тел к их новому пути, магистр сохранял завидное спокойствие и выдержку в ожидании условного сигнала. Наводнить город бесконечными мертвецами, промаршировать широкими проспектами, или же воссоздать хаос в каждом доме, медленно растлевая покой жителей - об этом ли думал некромант в ночи? Смерть клубилась у подола, смерть выжидала, присмиренная кнутом в ожидании, что и её напоят. Со всеми можно договориться. И даже с ней. В ладони рождается пушистый комочек света. Иной скажет, что это Тень пустила, что это всё заклинание, что силовые линии.. но если не думать о практической стороне вопроса, сухую ладонь согревает одно из простых, но извечных чудес. Их называют осколками мыслей, они павшие и нерожденные, они - проводники погибели. Мужчина проснулся. Ибо его присутствие потревожил Свет. Божественное предостережение или же благословение было, рожденное светом сквозь пелену сна, когда связь разума зыбка и открыта для Создателя и его слова? Ибо его грело благодатью Его. Ибо его вело к алтарю Её. Ибо он молился, истово, как никогда прежде. И Свет неясно мерцал во тьме... Узнать о воле Создателя должен был сам. Отыскать ответ не в звёздах, но в глубинах своего сердца. Морталитаси, на неваррский манер, челюсть свело от напряжения, натянулись жилы на худой шее. Было так сложно? Сдаёт в летах? В колючих глазах горело чёрное пламя, обращенное к башне. Он видел суровый духом армейский быт увлеченного мужскими промыслами торгаша. Глазами безмозглого духа рассматривал стены, обратив отдельное внимание на тайны, что прятал этот человек. Видел кровь и почти чувствовал её железистый запах с лезвия. Видел ярость, обуявшую человека ранее. Едва заметным кивком, дал понять немому магу, что нужно двигаться дальше. Найти детей.

Ночь и её слуги Издалека их встретила высокая ограда. Каменная кладка в три метра высотой, окружавшая имение Муций - территории в 9 с лишним гектаров (420х220м), в центре которого размещалась почти стометровая семиуровневая башня, поддерживаемая древней магией. Демоническое создание следовало за людьми. Магами. Неприметная, в отличие от виспов. И тотчас она запросто могла привлечь к себе внимание. О чём беседуют двое, не порушив словами зноя? Мессир был не болтлив, совершая вечерний променад, торговец или случайный путник, остерегающийся шумных мест возлияний по причине благородного возраста. Спутник не отличался болтливостью. И все же, находили общий язык. Короткий жест, когда на горизонте показалась башня. В насмешку над их замыслом - магия служит человеку, а не человек магии. Не слишком ли помпезно для разбавленой водой крови? О, миледи с ядами под языком могла бы многое высказать, наблюдай воочию подобное безобразие. Несовершенство, выбитые из канвы пряди некроманта же тайно забавляли. Как же любопытство служит демонам в их стремлении ощутить вкус и запах иного мира. Вы бы познакомили в следующий раз, мессир Салем, со своим спутником. За юность разума и тела он отвечал своими благими намерениями. Оптат щурился, словно сейчас свет далёких фонарей был способен причинить боль поглощающим все отличное от ночи глазам. Безмолвно показал на башню. Четыре. Пять. Шесть. Или же наоборот. Будь осторожен. Это главное, Салем. О чём беседуют двое, не порушив словами зноя?