Rеi

Поела? Вот и славно, - вместо ответа бурчит кухарка, забирая тарелку. - Про сеньору Ариадну ничего не знаю, у сеньора спрашивай, он мне на кухню не докладывается. Дева Мария! Обиделась! - Рамона, дорогая, прости нас, что нашумели, - задержала руку, жалобно заглядывая в глаза - запрещенный приём, если только сердце не из камня. - Сама знаешь - если неспокойно наверху, то везде кутерьма. Только ты в своём царстве и держишься, - что было, в общем, абсолютной правдой. Редко какая хозяйка имела власть над кухней, существующей в ином пласте реальности и порядком. А позволить кухарке затаить смертельную обиду - себе дороже.

Канализация Католик сделал все, что смог. Смог он немного, только отполз к ближайшей вертикальной поверхности, привалившись к ней плечами, да так и оставшись полулежа и тяжело дыша. Судя по молчанию, язвить он тоже не мог, хотя, возможно, и хотел. Взгляд жертвы остановился на лике своей спасительницы. Католик тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Тень сделала несколько шагов по направлению умирающего и присела на корточки рядом, продолжая упираться на меч. Сейчас чувства католика не щадило ни тихое дыхание, ни набат в грудной клетке. Было присутствие и ненавистный голос. - Ну что, пора кормиться? - рутинным тоном поинтересовался он, как если бы католик был дитям, молоком вскормленным, и процедура повторялась по десять раз на дню.

Канализация. В Шабаше всё общее. И тело, подчиненное Руке, и свобода, сжата в ладони того, кто держит пучок уз. Она топится на дне ритуальной ванны, чаши, когда людские истории о Вальпургиевой ночи стают несмешной вознёй. Но если женщина отказала на определенных условиях, джентльмен обязан уступить. Джентльмен не услышал. «Перевелись рыцари на земле Тевтонской», меланхолично думала Сашенька, разрезая плоть вампира по груди. Кончик упирается глубоко, щекочет обнажившиеся рёбра. У Ласомбра или Вентру, у Торедора или даже Тремер это вычурный, подпитанный традиционным танцем процесс. У, кхм, Великой Александры Второй это дуэль с безоружным в канализации. Фрея не одобрит. Виктор тоже. А ещё Валентайн. А ещё Серж. Она обязательно расскажет в подробностях, чтобы не одобряли. Лезвие всегда перпендикулярно, на острие – ей хранить жизнь за своей спиной. Определенно, её сир уже икал от нервного смеха. Он бы поразвлёкся, наблюдая за желанием бессмертной уберечь одну жизнь на алтаре противостояния вампирского добра и вампирского зла. На деле и то и другое – полнейшая чушь. Отвлеклась на миг опустить взгляд на тело, обремененное болью в полной мере. Давай, живи, дыши, маленький, страдай, тебе ещё стареть за нас обоих. Хват смыкается на тонких плечах и далее характерное движение голодного хищника к шее. Естественная страсть, саму печёт жажда, только непринятие мёртвой крови сильнее, не заставить и попробовать. В полной темноте происходит нечто фейеричное. Открыты глаза, закрыты, волны пульсирующих цветов – единственное, что разбивается с рассечением воздуха. Хорошо, что маленький лежит – снесет голову и не заметит. Кол? Вы удивитесь, как много можно вытрясти из тщедушного подростка без груди. И как в груди покалеченного, изувеченного брата пускает корни древо жизни. Тело рухнуло с глухим звуком на каменную кладку и более не шевельнулось. Рядом аккуратную дырочку ковыряло лезвие артефактного меча. - Язвить хотя бы можешь? – не оборачиваясь, но обращаясь именно к католику, негромко отозвалась Сухина, взирая на павшего к ногам своим.

Улицы Лондона, 17:20 Пятимиллионный город навалился на скромную фигуру у порога одного из багатейших домов всего города своим общим впечатлением, словно только что сошла с порога величественного трансатлантического дирижабля и смотрела на далёкие шпили архитектуры новыми глазами. Дома напротив, поскромнее, но не менее величественные, служили ширмой от суровой социальной реальности, в которую окунулись Одаренные на рассвете, путешествующие в кэбе к менее спокойному району, и там уже недостаточно было улыбки, там необходимы были крепкие зубы. Прогресс рисовал по голубому полотну мглой и туманом, копоть и дым писали иероглифы, и только в таких небольших островках богатые люди могли себе позволить немного звёзд. Почти на глазах возник новый Лондон - более массивный, плотнее контролируемый, аккуратнее организованный, воплотил в себе и довел до высшей точки развития державное начало. Столица сильно выросла в последние годы, даже месяцы по пересмотру границ, но стала при этом холодней и бесцветней, сделавшись городом более величественным и публичным, она утратила долю прежней человечности. Ежедневно каждые шесть минут кто-то в нем умирает, каждые четыре минуты кто-то рождается. В столице сорок тысяч уличных торговцев фруктами и рыбой, сто тысяч «зимующих бродяг», здесь больше ирландцев, чем в Дублине, и больше католиков, чем в Риме. Йелич скучала по Риму, и по другим городам рукой подать. По узким бесконечным улочкам, наслоение каменных культур павшей великой, неоднозначной империи, по музыке, по эфирной зелени, пропитавшей воздух жарким днём… Но теперь твёрдо знала, что только в серых стенах машинного города, в чём-то рабском, в чём-то аскетичном для взора, ей отыскать нужные яркие пятна. Терпение вознаграждалось – хотя и несколько своеобразным способом. Девушка сощурилась, не имея очков, и восполнила краткое замешательство быстрой пробежкой до машины. - Извините за задержку, мисс Нойман, - такими словами поприветствовала кирия артефактора и коллегу. – Я задала мистеру Пэнниворту ещё несколько вопросов. По дороге, ещё не запруженным концом рабочей смены, она успеет вдумчиво пересказать беседу с точностью аппарата для синхронной записи. - Скажите, это нормально – получить Дар в столь позднем возрасте? Нужен какой-то триггер?

Не скажу, пусть Рыбка сама возвращает)) но, боюсь, уже мирно булькает в подушку ^^

На лице младшего, не поленившегося подкатить и открыть дверь (а отличить стук кулака от стакана был не настолько дурак, как и догадаться, что руки заняты) нарисовалось откровенное, эталонное недоумение. Частично искреннее, частично ещё более искреннее. Червь снова сидел за ноутбуком. Неизбежное следствие отсутствия на рабочем месте, хотя в своё время найденный через знакомых управляющей кое-как разбирался в наваленных делах. Точнее, раньше они делали это вместе – и в режиме личных встреч. Когда видишь собеседника, идеи генерируются проще. Третий десяток, а уже бесконечно зануден. Дева Мария, во что превращается сын твой. - Хм, целый, всё на месте, - задумчиво констатировала сестра, заходя внутрь. Ногой легкомысленно закрыла дверь, едва не пролив драгоценную белую влагу на пол. – Ну, сын Ишкуина, чего набедокурили? Амброзию и нектар священной пылающей коровы со всеми почестями опустили на прикроватный столик, а следом на выразительную вмятину покрывала упала и сама девушка, подтягивая ногу под себя. Пока происходили длинные пространственные манипуляции, Хесу успел разве что развернуться, не задев ничего, и вернуться поближе к кровати. Ладони продолжали держаться за шины, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. Сколько лет прошло, а ничего не меняется. После первого её свидания, пришедшую в абсолютном восторге, шепотом допрашивал детали в их общей комнате, рискуя быть спаленными родителями за неурочные разговоры. А когда не соглашалась выдать страшную тайну о том, как целуются взрослые, хвалился, что у него будет больше и лучше. И.. пожалуй, так и случилось энное время спустя. Три года – большая разница между сиблингами в таком возрасте. - Сама или уже растрезвонили? – парень взъерошил волосы, в условиях грозящего террора лучше бы, если он был локального масштаба, а стеснение... не в тех уже отношениях, особенно после ухода за лежачим больным. Подозрительно быстрое движение от них с Марио до начала танца начинало обретать смысл. И смысл не в виде стройной загорелой блондинки, коими изобиловало поместье. - Да вы и не прятались, - пожала плечами, слегка покраснев – все эти волнения никак не способствовали сохранению тайны – вон и Рамона уже не то полотенцем вертихвостку огреть готова, не то провести лекцию о целомудрии. Пекеньо выглядел разве что задумчивым, но привычной уже тоски во взгляде не наблюдалось, пока. – С Начо. Показывал нового ухажёра Мариэтты. И по факту, это не было обманом? Диалог продолжал вестись уже на тактильном уровне, с вдумчивой оценкой всех качеств потенциального жениха и общим изобретением ответа. Первое общее дело. Можно собой гордиться. Вторым было отстаивание, пускай и условное, чести самого пекеньо. - С Начо, - вкрадчиво повторил младший, следующий правилу «кусать, а не быть покусанным». В ход пойдут всевозможные методы, включая запрещенные – что маленький и вообще инвалид. - Ну, он, по крайней мере, не собирается сбежать из поместья, - в кулачок фыркнула Лела, заметив, как повторило её собственную гримассу на кухне лицо Хесу – недоумение, озадаченность, и где-то на краю - вина. Болезненная, мгновенная, уязвить того, кто привык уязвляться, несложно, может, даже приятно. – Говорит, нашёл новую работу. А потом в Палермо. Домой. Трудно не быть дураком. Ещё труднее не быть трусом. Хотя, если не знаешь, как поступить, не поступай никак. Может, бывшему капо до родины и не хватало толчка. Люди творят многие сумасшествия перед большим путешествием. Нет фэйсбука – нет и проблем на новом месте. - Аргентинское танго, - выдохнул мгновение спустя. Со всей своей внушительностью, которую не каждый бизнесмен нарастит в своём диаметре, Моралес развернулся в сторону двери. - Я думаю, мы уже набедокурили в гостях. На выдохе знакомая, немного грустная улыбка. Консуэла осталась в комнате, пробуя наследие столкновения двух цивилизаций, мезоамериканской и постлатинской, сформированной на почитании округлой Луны в солярном символе яйца, как новой жизни. Если для европейцев это взаимоисключалось, то в странах сильных ветров воспринималось вполне естественным. Чем древнее верование – тем оно вариативнее и сложнее. Грудью на амбразуры и защитить от всего мира - безусловно, похвальный инстинкт, когда ребенку шесть, а тебе девять. Лассо пекеньо держал при себе. А если хорошо поискать - и не только. ! Марио, после диалога с Начо - Рамона, что за день сегодня такой сложный! - на кухню под крыло богини, Консуэла вернулась уже с пустой тарелкой и полными мыслями. Почти как правильный супруг у такой внушительной жены. Точно никуда не уйдёт. Она буквально упала за сияющую чистотой стойку и потерла виски. - И ты всё это слушаешь вместо слова доброго. - Не слышно, что там с Ариадной? - уроженка юга пристально посмотрела на кухарку.

Рыбка, чего прячешься, давай вместе ностальгировать)) :teddy:

Особняк Пэнниворта Брови мистера Пенниворта еще раз повторили подъем до значения "удивление", но ответил он все также доброжелательно. - Вы знаете, пара клиентов с близняшками действительно были. Громиты и Уэллсы, если не ошибаюсь. Их адреса есть в списке, который я предоставил вам и мисс Нойман. Это карма, мистер Пэнниворт. Не достался вам вежливый, ненавязчивый и благодушный инквизитор, и всё это о Патрике без лишней иронии - в его лучшее время. Или, если угодно, испытание господне. Йелич рассматривала морщинки на умудрённом лице, и думала, что у артефактора есть все причины максимально им содействовать. И о двух из них он и не подозревал. - Благодарю за ответы и ваше терпение, мистер Пэнниворт, - слегка склонилась курчавая голова, так что взгляд потух под пушистыми ресницами. "За терпение" не было вежливой фигурой речи, - вы нам очень помогли. Девушка, возможно, хотела добавить кое-что ещё, но одумалась и поспешила избавить артефактора от своего невзрачного присутствия.

Тощая, а за сим исключенная из счастливой мексиканской свадебной гонки за женихами, Консуэла мысленно восхитилась решимостью человека сеньора Кориньо к действию. Но веселее и спокойней от этого не стало. Дублировать вопрос не было смысла, разве что в ладони появился продолговатый аппарат, без тёзки которого пекеньо не выбирался даже в собственную ванну - необходимость, данность, а не прихоть. - Я сама найду, - негромко известила в первую очередь увязшую в ситуации богиню, не забыв о её дарах и чмокнув в мягкую щеку. А вот останавливать грозу сантехников не было и малейшего желания. В случае чего - одолжит мачете, так как рядом с ним кухонные ножи теряют актуальность. Сверкнув тёмными глазами, лишая себя потенциального зрелища, в сопровождении дивных ароматов уэвос с вкраплениями мексиканской пустыни, гостья направилась в отведенную колясочнику комнату. Семья... семья навсегда стала уязвимым местом для носителей фамилии Моралес. - Пекеньо, ты здесь? - стучать стаканом с молоком по двери было не очень удобно - то норовило выплеснуться белёсыми разводами.

Особняк Пенниворта Судя по удивленно приподнявшимся бровям мужчины, такого вопроса он ожидал меньше всего. - Ну, я такую литературу называю "легким чтивом". Дойль, Стокер, Кэрролл. Хотя у последнего неплохие математические справочники, я был изрядно удивлен, узнав, что он пишет еще и такие...книги. - Он и был профессором математики в Оксфорде на протяжении двадцати шести лет, - машинально прояснила Кето. Сэр Чарльз скончался буквально в этом году, и она сама ездила в Суррей на прощание с загадочным писателем. Вопрос не был праздным. Ну, пора? - Ах да.. - всё порывалась уйти, но новые детали всплывали в памяти. - Скажите пожалуйста, есть ли среди ваших клиентов люди с близнецами примерно одного возраста с Хэмишами?

Начо, Начо... кактусы ещё ничего. Мексиканский деликатес в виде чистого источника белка, паразитирующего на полях, звонкими цикадами сопровождая прогулки влюбленных под вечерним солнцем... А? Рамона, возможно, и сумела бы вытянуть из податливой, хихикающей молодёжи правду, если бы не предвидение в лице Марио. Смирение, Господи. Смилостивились ли святые духи, внимая просьбе раба Божьего, или же насмехались над тем, игривое настроение как ветром сдуло прибывшими новостями. Приветливая улыбка Консуэлы сменилась нахмуренным лбом и непониманием в тёмных, таких же как у Хесу, глазах. Начо взял выражение общих эмоции на себя. Всех одномоментно. Чудное явление Марио после столь пикантной сцены с младшим братом как-то не предвещало ничего хорошего. И мелкого рядом не наблюдалось. Женское и сестринское не доверяло вот таким резким переменам.

С кактусами у сеньориты обстояли дела лучше... чем с садовниками, способными их вырастить. Разумеется, сеньорита и не догадалась о тайных воздыханиях молодого наследника дедушки Микеля, обернувшись так, чтобы Рамона не видела лицо, и теперь уже откровенно улыбаясь. О, коварная женщина! Сумела выкрутиться от греха (а хочется от них куда-то деться?..) подальше, не подозревая о шуме уже учиненном. Карие глаза тепло любовались интересом к кухонной утвари, находили новые цвета и узоры при боковом взгляде на светлую радужку. Момент легко было подпортить довольным хихиканьем. Выдержка гаучо стала очень кстати! - Их не нужно пробовать, их нужно есть! - жизнерадостный апеллятив к кактусам, словно те уже успели пустить в тело свои масла в виде крепкой настойки. Но разве гостьям не полагается шампанское и вечное состояние навеселе? Вилка наколола кусочек угощения, принимая за молчаливое согласие к мародёрству, и неспешно поднесла к губам. Как и всегда, Рамона превосходила все ожидания, о чём немного позже поспешила заверить кухарку и Лела.

Особняк Пенниворта - Александр тогда создавал свою первую артефактную защиту. Простенькую, только со звуковым сигналом и несложным узором нитей. Но целиком и полностью свою, им самим придуманную и доведенную до ума. Я тогда вновь увидел себя молодым, мисс Йелич. Чувство полной вовлеченности в Созидание, доступное в полной мере, наверное, только Господу Богу, да простится мне такое сравнение. Что касается семьи Александра, то его жена, Оливия, не из Одаренных. Я знаю, что сейчас циркулирует подход, что Одаренные должны встречаться с Одаренными, улучшать породу, так сказать. Но я так не считаю. В любом случае, Дар проявился у Александра, когда он уже был женат и к его чести, они оба сделали все, чтобы сохранить свою семью. Можно сказать, что Дар еще больше их сплотил вместе. Стоило спросить у Герты, нормально ли это - получить Дар её специальности в таком возрасте. По её профилю подобные дела характеризовались просто - одержимость. Маг крови внимательно слушала рассказ старшего, буквально пытаясь разобрать на составные части каждую фразу. И без мисс Нойман в её понимании оставалось слишком много слепых пятен, заполненных домыслами и догадками. С другой стороны, если она нарушит естественный ход течения времени - ручаться за жизнь мудрого специалиста не смогла бы. Ни под какой защитой. - Ещё один вопрос, кажется, последний - девушка улыбнулась, словно своему дедушке. А своего-то почти и не помнила уже... - Какую литературу предпочитает Александр помимо узкопрофильной?

En el jardín Через пол часа по залитым солнцем дорожкам по направлению к особняку следует странная парочка. Человек в инвалидной коляске и человек в рабочем комбинезоне. Но перед тем как отдаться на суд общественности, Марио протягивает Хесу ладонь: - Ты здорово танцуешь, синьор гаучо. И не верь никому, кто будет утверждать обратное. Рукопожатие – заключительная часть аргентинского танго. Роли сыграны. Судьи умиротворены, под ноги брошены бутоны алых роз. Благословенная Господом минута принятия и послевкусия победы и поражения, или равного паритета с признанием. Сейчас не соревнуется – благодарит взглядом, снизу-вверх, как обычно. Полчаса назад было иначе. Они ушли в безвозвратное прошлое, оставив ностальгический в чём-то привкус на губах – в нём было всё. - У меня был опытный партнёр, - чуть усмехается, но сомнения нет, просто самоирония. Чуть отъехав вперед, Хесу обернулся к Марио через плечо. – Не забывай хорошо питаться и много бывать на свежем воздухе. Хотелось надеяться, что сорокалетним капо почти детская, неловкая шалость воспримется благосклонно.

En la habitación de Consuela, una eternidad sin tí На вопросительный взгляд с демонстрацией поведения Мариэтты, сеньорита в красном невинно пожала плечами, сияя счастливой без намёка на угрызение совести. Ладони с длинными пальчиками, выразительная округлость под изгибом спины, прорисованные Господом в любовном очаровании линии крыльев, а с ними и ушко прислонились к полотну двери, за которой с глухими звуками осуществлялись попытки осторожного проникновения. Под порогом уже стекало в лужицы воспоминание об укрощении жестоких сеньорит (временном!), но оторваться и уйти первой оказалось выше всяких сил. Лучше так – улыбаясь, стекая, ловить украдкой эти попытки, воображать, почти терзать себя приятной щекоткой общего воодушевления, возбуждения, когда и мир кажется в ладони. Диагноз по блеску глаз и неровному дыханию в груди намечался очень простым. Из зеркала по выходу из душа смотрела на себя своими блестящими тёмными глазами павшая чарами имперской Испании, Гранады или Бискайи, Наварры или Мурсии, достойной и выдержанной, наследница тёплого дыхания дикой сельвы. И это ощущение окрылённости пьянит, хочется ещё. Думать о другом оказалось сложновато… Думать и не улыбаться. Телефон завибрировал. Бросив полотенце, миг или два просто смотрела в сторону нарушителя покоя, фокусируясь на реальности, пытаясь угадать причину тревоги и её нового глашатая. На дисплее высветилось «Мама». Ещё один длинный гудок Лела прижимала телефон к груди, закрыв глаза и думая о своём. Палец отыскал вызов на экране и вильнул в сторону. - Здравствуй, мама. Пусть та порадуется, что дети в порядке. Хотя в каком состоянии сейчас пекеньо безответственная старшая так и не поинтересовалась. *** En la cocina de diosa Ramona Гурманство кактусами подходило к концу, когда в свет вернулась одна из гостей, по своим причинам предпочитающая проводить время не с харизматичными подружками сеньора Ромео, а в адском пламени кухни. Так бы сплетничали о высокой моде и мужчинах, а ей в свою очередь есть что рассказать о вирусных причинах микроцефалии и синдрома Гийена-Барре. До полноценной подачи с лёгкой руки кухарки времени было ещё далеко. Кажется. Время.. на время не смотрела. - Рамона, не сочти за каприз, можно стакан сока или молока? День сегодня слишком… насыщенный, - взгляд упал на постигающего иерархию грехов Начо. Пытаясь не выдать сообщника сразу и уже, охотница вернулась к разглядыванию родинки на лице кухарки. Когда и это стало грозить треснуть по швам, тихо кашлянула в ладонь. - Приятного аппетита, Начо, - в пожелании не было ничего необычного. Если бы улыбка не могла выдать с головой. Посчитать слоников и успокоиться?.. ¡Dios mío!

En el jardín, serie cinco Лёгкий шорох в кустах и звук быстро удаляющихся шагов. Где-то в тех же кустах спрятан рояль звучит нагнетающая барабанная дробь. Но не будем о вечном. Будем о насущном, которое метнулось в кустах, захлебнувшись новостями, и умчалось генерировать сплетни. - К вечеру в этом доме нас поженят, - сквозь смех шепчет Марио на ухо Хесу, продолжая сжимать парня в крепких объятьях. - И кто-то непременно должен будет забеременеть. Ты готов? Или нет. Лучше я. Я буду хорошей матерью. А ведь всё так хорошо начиналось... Шорох упорхнувшего мотылька с пыльцой на прытких крылышках скорее озадачил, чем рассмешил - новой славы и сплетен о жалости к себе калека не желал. Осознанию катастрофы локального масштаба и позорного изгнания из дома дона за своенравные порядки порочного гаучо, помешало неожиданное предположение пребывающего в наилучшем из знакомых южному страннику расположении духа Марио. Карие глаза нашли бесенят и тщетно вопрошали смилостивиться и прояснить. Слова доходят медленно, ещё медленнее их смысл - забеременеть? Как?.. Уже?!.. Вот это потанцевал до обязательств.. отцовских! Воображение уже рисует картины округлившегося сантехника - ему будет удобно сидя слушать животик... На этом гаучо прыснул. - Не факт, что получится, - ладонь хулигански ерошит волосы, а лицо искажает знакомая грустная улыбка. - Разбогатеешь на миллион долларов и бросишь несчастного отца ребенка.

Собрать губами влагу с его кожи, объединить демонов и бесов, и отпустить на волю. Забыть в пьянящем хаосе себя и довериться инстинктам. Губы к губам. Настойчиво, не сомневаясь. А этот танец вам знаком, синьор? Хесу... ты выбрал место, чтобы пасть? Да, здесь не кушетка с ненавязчивыми вопросами, задевающими самую вершину айсберга, чтобы очень, очень нескоро и осторожно погрузиться под воду неизвестного, чтобы не спровоцировать новую психотравму. Хесу в свое время хватило двух-трех походов, чтобы потенциальный счёт на годы и безнадёжность затеи вынудили справляться самому. Вы напролом! Прости, ты, ты напролом. Увидел, даже вымыл, оценил, привязал к себе сиамским братом, и куда теперь бежать? А главное, хочется ли. Уже не думаешь, ведомый своим внутренним демоном, ослабив поводок, а вот с другой стороны сомнения подтачивают, ещё только растить своего, побитой собакой брошенного в тёмной клетке. Всегда рядом. Висок к виску. Рука в руке. Шаг в шаг. Новое осторожное согласие, опалившее губы, ещё не борьба, если хочется. Каждый новый шаг преодолеть сложнее. Каждый новый вдох сложнее. А потом и вовсе невозможно, напившись пьяным этой жаждой. Римская дружба известна их потомкам, рассеянным по планете, практикуется и кочевниками, племенами, подавленными англичанами, но осуждается истовыми католиками, представленными с рождения в храме на холме. Крестик на груди не жжёт, не чувствуется, в отличие от обветренной кожи. Грешники библейские… или Господь простит? х часа четыре

Особняк Пенниворта Он мой хороший друг и просто хороший человек. Бывает он в моем доме почти каждый день, да и многие вещи давно сюда перевез. Помню, первые месяцы, когда у него стало получаться, его от верстака нужно было почти насильно прогонять. Такой энтузиазм...он дорогого стоит, но и о семье забывать не стоит. - Прошу прощения, мистер Пэнниворт, - гибко, словно вода, вежливо пригнулась под непринятием человека подобного прозвища для друга, запоминая на будущее, но, возможно, эллинка оказалась недостаточно воспитана чтобы поджать юбки и споро ретироваться. Небольшое нарушение целостности кожных покровов закрыл бактерицидный пластырь. - Расскажите пожалуйста, над чем он работал в то время, полагаю, все ваши проекты занимают не один месяц, - кирия бросила беглый взгляд на пробирки и отправила их в непроницаемый пакет. - А также о его семье. Жена из Одаренных?

Особняк Пенниворта - Наверное, проще сказать, какие не производились, - хмыкнул пожилой мужчина. - Я обращался и к обычным врачам, и к магам крови. Даже на ментальную магию проверялся, вдруг это чье-то проклятье или причуда психики. И ничего, никаких результатов. - А что происходило до того? - разумеется, и это спрашивали у мужчины, с одной стороны потерявшего смысл существования, с другой - достаточно пожившего, чтобы теперь завести настоящую живую кошку у камина и позволить себе погреться у устойчивого огонька славы. - Скажите, пожалуйста, кто ещё проживает в этом доме? И как часто ваш подручный здесь бывает? Тонкая игла вспорола кожу, как и у многих магов крови, легкою женской рукой. Своеобразная плата за отъем жизненного концентрата по восточному принципу "невеста возвращает серьгу". Наполнить две пробирки жирной венозной кровью, прошедшей цикл, пропитавшей ранее все ткани, не составит большого неудобства.

Время мира в широком кармане и маленького цветника в частности прошло, если смотреть на часы. Не спрашивай, не сейчас, не хочется и слышать, хмуря лоб и мрачнея на глазах. Ты обещал, что призраки в укромном месте не отыщут – так и не зови их, зацикленный. Танец не для вопросов, он даже не для слов. Падая в бессознательное, приходится о них забыть. Отключиться. Чувствовать. Довериться. Хват ладони напоминает. Себе и сицилийцу, претерпевают метаморфозу вместе. Позволить схлестнуться первоначальному, сплетенному в быстром ритме сердец, качающих жгучую специю. Или кому-то придётся вспомнить всё болезненное. Дон Луис вам не платит за ставку психолога. Хесу, - на чуть обветренных губах блуждает отрешённая улыбка. - Если будем падать, то на тебя. Тебе терять меньше, - он говорит почти серьёзно и глухо смеётся у самого уха партнёра, не сбавлял темп. Слова, щекотка смеха, возвращают обратно, вяжут к телу, и явственно чувствуются проступившие на коже капли. Ладонь гладит по спине, успокаивая этот глухой смех. Смотрит слегка свысока, так получилось, огромная редкость. И ответить хотя бы наименьшим, за возможность взлететь выше метра над землей: - Я поддержу, не бойся, - Хесу улыбается, хоть в чём-то ему можно быть уверенным.

я не знаю а дальше ёжиков не зайти *смотрит Вики* *ничего вроде интересного*

Особняк Пенниворта Надежды не были напрасны, мистер Пенниворт любезно согласился предоставить требуемый образец крови, больше того, судя по состоянию его вен, за последний месяц эту процедуру он переживал более чем десяток раз. Кирия ощупывала несколько вен, выбирая лучшую для манипуляции, естественно обратив внимание на такую деталь. - Прошу не воспринимать за бестактность, но какие манипуляции производились с вами за последнее время? Сожмите ладонь, пожалуйста, - Кето обнажила иглу, не вдаваясь в подробные инструкции - мужчина его возраста должен знать о них лучше всего.

Улицы Лондона - > Особняк Пэнниворта Если в моём присутствии нет необходимости, мисс Йелич, я могу подождать вас здесь, - произнесла девушка, обращая к собеседнице вопросительный взгляд. Всё равно ей рано или поздно придётся отыскать на карте Лондона все защищенные устройствами Пенниворта объекты, дак почему бы не сделать это прямо сейчас? В вопросе рационального использования времени мысли двух сходились в точке осознания его ценности. Короткий кивок на предложение, и вот уже пыльная фигурка спешит догнать часовую стрелку, ушедшую на полчаса вперед необходимого. Такова цена её нерасторопности. Ожидая ответа из глубин особняка, Кето надеялась, что и на этот раз гостеприимство лорда будет столь же полным, за исключением, разве что, церемонии чая.

Канализация - В Шабаше все общее. Забыла? - легко, будто речь шла о конфетах, разделенных не поровну детьми в песочнике, проговорил он. - Я помогу тебе закончить. С ним. И вообще. Прибалтийский акцент прорезался сильнее, Игнис решительно шагнул к лежащему телу, в обход Саши и помешать ему "закончить" могли только столь же решительные действия. Путь ему преградил клинок. Оооочень длинный и острый в крепких ладонях. - Вылечись моей кровью в тебе и уползай отсюда, - не оборачиваясь, не упуская из виду прибалтийского братца, достаточно чётко изъяснилась недогулю Сухина. Оставалось надеяться, что католик не затупит, и вопрос веры в нём всё ещё силён. Маленький, на что же ты подбиваешь бессмертную. Прикидывала в уме, не стоит ли согласиться пойти так, если вопрос ещё актуален. Взамен на жизнь человека. Ситуация нравилась безумному началу, навеивало блудное детство. Как и шансы на поражение в каждом бою. Только вот чем она сама лучше жалкого, побитого существа у ног, с дивно трепещущим сердечком в груди, чтобы жертвовать им в собственное благо.

Вам раньше не доводилось работать с артефакторами, мисс Йелич? Или они не слишком любили объяснять свои действия? Как и прежде, пришлось несколько поразмыслить, прежде чем подобрать максимально нейтральный ответ, который при должной смекалке был довольно познавателен. И не в недоверии к мисс Нойман было дело, та зарекомендовала себя с лучшей стороны, но есть условия, преступить которые невозможно. - Для понимания принципа артефактов, с которыми я работала в Инквизиции, у меня недостаточно высокий ранг, - девушка хмыкнула, не скрывая, разве что открыто улыбаясь и собирая морщинки в уголках глаз. - Государственная тайна.. не только Англии. Как же все-таки подобные нюансы её смешили... Ровно до тех пор, пока не нависала длань самой Инквизиции, довольно тугой в восприятии нового. Дома сменяли друг друга в обратном порядке, пока белым исключительным пятном на репутации королевских любимчиков стал дом мистера Пэнниворта. - Вы пойдёте со мной? - Йелич уточнила на случай, если живая кровь немке не по вкусу. Причинять лишнюю тревогу леди и водителю было ни к чему.