Rеi

"Смерть!" - на этот раз это был яростный рык Фигура в центре пентаграммы застыла, прислушиваясь, никоим образом не выказав своего дискомфорта, только сухой звук неприятно щелкнул по ушам. На боку зияла пропалина, вероятно туда пришелся основной заряд, открывая кусочек слегка порозовевшей кожи, даром что могло надолго отправить на больничную койку. Кето наклонила голову, отодвинув край ткани и взглянув на полученную прореху. Пальцы слегка дрожали – молния пыталась разбить энергетические цепи, перетряхивала их, дестабилизируя всю структуру. И так по всему телу. Каждый нерв, каждая мышца, каждая клеточка крови с толикой силы. Через несколько минут должно пройти. Магичка, вероятно удовлетворившись отсутствием следов, опустила взгляд под ноги. На силовые линии, с каждым мгновением промедления все более чёткие, что доступно не взгляду, а тому самому чутью, за что ищейками и призвали на службу. Они врезались в память, накапливали энергию для нового противостояния вторжению в периметр - что бы это ни значило. Думать об этом стоило уже за пределами круга. И бегом!

Элизиум Островок благоразумия в океане бестолковых междоусобиц. Как и ты. Исаак смотрел на даму с минуту немигающим змеиным взглядом, а потом не менее сдержанным кивком пригласил сесть с ними. Ой, дядя... это малкавианин-то благоразумен? Тасующий фигуры во внутреннем расследовании князя, навещающий горгулий, носферату и тремер в одну ночь в поиске выхода посложнее? Ой, дядя... Польщенная сравнением оттаяла, воспринимая это как намёк на перспективное будущее. А и правда - раз в тринадцать лет побороться за шанс изменить свою химерную судьбу, облечь её ответственностью и заботой. Мои птенцы, мои котята, да прибудет со Мной Добро, Счастье и Цветные Пони. - Я ещё только учусь, - легкая самоирония навела контраст неравенства. Саша села, где было указано, скрестив лодыжки под столом. - Большое удовольствие познакомиться с вами. Кто, как не юстициар Исаак знает, кто и как долго будет смеяться?

Долго смотрела на карту. След крови ощутим, соблазн, дурман, экзальтация, впервые столкнувшись с которыми в присутствии Шандора, сестра потеряла равнодушие к рутинному делу. Как загадочно плетет Колесо. Магия высшего уровня на сей раз не поддалась прочтению. К запаху серы привыкли, линии утопали, возносились над неровным полом, вероятно, подготовка к порталу для истинного демона. Ваал. Слишком просто. Схема продумана и просчитана, время, место, меры полиции. Пока святой орден передавал улику корпусу Её Величества, маг по тому же наитию шагнула внутрь пентаграммы, нарочно наступая на силовую линию.

Элизиум Старейшина тремер вел светскую беседу с дорогим гостем. Не настолько дорогим, как канализационная госпожа, но все-таки. Исаак внимательно прислушивался и время от времени кивал, но приметив приближающееся прекрасное видение, едва уловимо сморщился. - Александра. - Эд, напротив, был явно рад. Вот отрастит тентакли, шмыгнула носом маленькая девочка в глубине души, и будет Вентру знать, как обниматься со смертными. Потому что обнимать его станут сразу все конечности! Склизкие, противно-тёплые, оставляя пятна на дорогущих костюмах и рубашках. - Эд, - улыбнулась чуть более сдержано, чем обычно. - Вы меня представите Вашему собеседнику?

На память осталась. От Судьи. - Не стала скрывать источник преторианка, информацией делиться не спешившая, как это проделывали и с ней. Раймонд отложил ампулу на металлическую поверхность стола. - Коммуникабельный он был, - можно только восхититься талантами бывшего Судьи и пожелать такой же ловкости новому. - Раджизам решил нарушить договор?... И много таких ампул осталось? Узнать бы, что в них. Информацию действительно тянуть клещами, но за спрос не бьют. Дара мягко сняла ответственность со своих внушительных плеч, озаботившись большим масштабом проблем.

Сгреб ладонью милый сердцу предмет и поднес на уровень глаз. - От чего сей раритет? - хирург перевёл вопросительный взгляд на Дару, не обнаружив на нем обозначение самого препарата. Кодовый номер родного для преторианки корпуса был в наличии. С поезда хранила/забрала?

И поверю что эта тварь отпустила тебя просто так? Со своей лапшой к другим. - Тогда зачем спрашиваешь? - пожал плечами. - Дальше видимо держать не было смысла. Вот почему она не тронула остальных - тебя, Кэт, Майло - вопрос. Но логика у них могла различаться. Что естественно для жука - за пределами понимания человека. Акцент сместился - девочкой стала Кэт. Раймонд слушал. Недожук же помалкивал, скрытыми от глаз Дары хелицерами потягивая что-то подозрительно бобовое. Но последняя знала правду с убеждённостью солдата. Её не проведешь... - И что ты планируешь делать там? - Дарочка не была маскирующе-крохотной, чтобы шансы войти целой были лучше. - И планируешь ли возвращаться?

Выстрела сразу не последовало, что уже было хорошим знаком, но вопрос оптимизма не внушал: - Почему он жив? "Он" же в это время поглощал органическое содержимое пайка, переваривая вместе с информацией и впечатлениями Кэт, но перестал от столь радушного приёма и отложил на стол. - Потому что доказал, что человек, - последовал логический, в общем-то, ответ. Доктор чуть подался вперед, сощурившись на глазные протезы воительницы. Хорошая работа, прижились, может даже крепче настоящих. А Кэт боялась, что её подопечная вечно будет слепой рядовой. Карьерный рост за стеной происходил несколько форсировано.

Фаст-фуд. Или не слишком? Когти впились слишком глубоко, и под ними проступило несколько вязких капель. Охотник не удовлетворился бы пресной кровью, гоняя зайца по кругу, доводя до исступления их обоих – морфируя природу на свой манер, взывая к затаённому в памяти предков. Ибо что? Ибо нефиг шататься по улицам в одиночку. Мужчина, вы шарфик потеряли! Мужчинааааа… - Попался, - промурлыкал Страх на ухо и вонзил зубы в покрытую испариной шею. Безбрежный, как небо над Эйяфьятлайокудлем птенец неизвестного сему мира вампира вверг себя в водоворот местной тусовки с недвусмысленными намерениями подомогаться к телу Торквемады, потанцевать, совратить вампира и уехать к нему домой, как московская девица, и уже там осознал, насколько же бессмертные притихли после явления Госпожи. Эээээ…. Может не та дверь? Или не тот город? Не спеша, достойно сестры своей, женщина, которую не танцуют, направилась представиться пред очи господ. А кое-кому намекнуть, что вот соскучилась - жить не может без капеллы.

Один сервитор, второй настроен враждебно. Отличное хранилище для информации, с которой так уютно было бы проводить вечера... - Врать не надо, милая, - ладонь задела алеющую щеку, а док слегка улыбнулся. - Будем решать проблемы по мере их поступления. Дара простит плебейство. Раймонд подхватил "свой" паёк, врученный белыми ручками жены, и сделал несколько шагов к выходу. - Так каким образом вы завоевали всю эту махину?... История скрасит путь до оружейной.

Кэт повернулась к доктору, которому последние сутки, да и последующие тоже совершенно не светило остаться в одиночестве хотя бы на несколько минут. - Ты пойдешь? Доктор мог справиться со своей социопатией. Но подумал, что здесь понемногу воцаряется матриархат. А это и плюс и минус. - Вряд ли она воспылает былым желанием прибить за выходку, - припомнил жаркие объятья по случаю воскрешения, подпирая один из стеллажей. На уровне глаз на доктора смотрели изъеденные ржавчиной консервы с бурой этикеткой... пищи. - Что ей известно?

Крыша над Элизиумом => Элизиум - Нет. Тебя не было. Я проверил потом. Я должен был убедиться, что не тебя этот высохший труп держит за руку. Не ты прикасаешься к нему. - все продолжал мурлыкать злодей. Трепеща от предвкушения чего-то, что могло и вовсе не случиться. Всё, что вспыхивало перед глазами алчущего шабашиста, окунало едва оперившегося птенца в грязь межличностных разборок и межклановых недоразумений. В смолу, чтобы не хватало воздуха, что не нужен, чтобы забивалась энергия, единственное, что может заставить мёртвых чувствовать себя паршиво. Живую! Чувствующую, как не в себя! Держит за руку. Прикасаются. Игнис счастлив, насколько он может быть счастлив не от убийства. Ему будет что впитать - эмоцию, гнев, боль, пульсирует, ярко, горячо. Цветисто... Лицо исказилось в ревностном, но подробностей, похоже, было недостаточно для того, чтобы броситься под машину или устроить массовую бойню в ненавистном Элизиуме. Девочка капризно хотела десерт послаще, пофигуристее. Вот если бы поцеловал... Но повод упущен не будет. Охладить и поджечь. - Ты должна быть моей. Со мной. Всегда. Почему ты ушла?.. - И как жить без мечты?.. - удивленно приподняло бровь дивное видение лунной богини. Надо сказать, настроение у него плавно густело и чернело, облекая в саванн мрачной решимости. Пока неясно, чего именно. Но решимости. - Мне пора вниз, - жесткость не имела вектора, и сейчас два зверя отчаянно бы сошлись в схватке. Злые, голодные, с узами, без уз, в ком разъярённых тварей ночи. Но как девочка умная, она знала - проигрывать надо только тому, за кого потом выйдешь замуж. Мама повторяла, ставя папе крепкий мат. Шахматный. Мама, твоё дитя бешено ревнует дядю, шатается по подворотням с маргиналами. Мама, лучше бы ты с толстой попой девочку родила... Без предупреждения, малк спрыгнул вниз, на ближайший балкон. Только внутренний аристократизм позволил ей спуститься, не запачкав одежду. Не иначе.

Подопечной достался тягучий взгляд. "Где была?" Подопечная привыкла. Или у неё не было совести. Или бурлили юношеские гормоны. Или одержима демонами. Или одержима ведьмами. Или одержима магами крови. Или является там самым магом крови, хладнокровно играя свою роль и потешаясь над другими. Сказала же - время безнадёжно упущено. Тоже в насмешку. Как же разочаровывает мужчин, здесь присутствующих! Плечи дрогнули в неопределенном жесте. Гуляла и гуляла. Никого не нагуляла. - А разве Инквизиция не изучает всё, что связано с демонами? Что заставило колоду засветиться и быть помещенной в архив? Накрыли фанатиков? Наследство друга Хэмиша? Если смогли взять из запасников, в ней должна быть причина. Если не только наложение и искажение святого присутствия. Для Кето не было разницы, святая магия, демоническая или ведьмачья. Хорошей и плохой её делали люди. "Святая" - просто термин. Определение. План существования.

Важно. Ему думать за двоих. - Кэт... - вытирал влажные капли на щеках, вслепую от поникшей головы на плече. Не получилось сказки со счастливым концом, принц приехал странным, и не очень принцем. Случайно выбирал самые болезненные для программистки способы исчезнуть. - Это становится плохой традицией. Садлер-бей выдохнул. Бледная кожа натянулась, что под венами можно было уловить саднящий после пункции контур костяного отростка. Пустыня раскрывает людей с неожиданной стороны. Улеглась мысль о вышедшем из-под контроля научном эксперименте, мысль о странном отростке под кожей. Не было шока от подробностей внутренней жизни Роя. - Я хочу в подробностях услышать всё, что произошло. Но сначала нужно узнать, где Дара. И откуда здесь сервитор. Дела всегда отвлекут от сложных вопросов. Об альфа-бета-гамма ему ещё самому думать, что бы это ни значило. Сумевшая связаться с Майло на таком расстоянии, нетранспортабельная по её собственным словам, Королева определенно оставила прощальный подарок на тридцатидвухлетие. Второй кризис личности на носу. - И отдых вам всем, - длинный рассказ мог и подождать. Раймонд посмотрел в сторону двери. - Одного сурово бдящего стоит отправить на пошив. Пока ему Рэт не вышиб все мозги десятью способами приготовления жуков на костре.

На пергаменте та же самая аура. Тот, из кого получали материал, был под воздействием. Магия крови, помимо прочего, - ресницы дрогнули, словно глаза хотели найти мисс Йелич. - Это заклинание сочетали с другим, ведьмовским, направленным на разум. Но не подавление. Нечто другое. Мисс подозреваемая в сокрытии информации оказалась ближе, чем ожидалось. У пентаграммы, немигающим взглядом всматриваясь в найденное Псом Божьим, но не пересекая контур. Баал. Тождественный Богу в старой религии. Могущественное имя. Пятна крови только облагораживали. - Это другая колода?... - не то спросила, не то утверждала. Просто по рисунку видно - демон и императрица разные. Смотрела - и видела подтверждение словам экзорциста. Смотрела - и видела. - Кровь на всех картах одна, - сдержано прокомментировало девятнатнадцатилетнее недоразумение. Невольно захотелось оглянуться.

Здесь были Продавшиеся. - произнес он, открывая, наконец, глаза. И это было первой новостью, которую услышала магичка, выбравшись из лабиринта с другой стороны, куда её повело наитие или же просто желание побродить. С женской интуицией никогда не скажешь, как оно было – но доспехи из шкафов не выпрыгивали. Или же магичка им не понравилась. Что глубоко взаимно. Девушка совершенно не по-викториански фыркнула. Тихонько. Натянутые оболочки на иную сущность. Опасную. Непредсказуемую в смешении природы. Она… могла и не ощутить их. Мало опыта. Их сознательно ограничивали в нём во избежание накопления сил. Медальон тускло сверкнул в источнике света. Тем временем… что-то происходило. Вовремя вернулась - не одному Патрику было видно возжелалось войти в круг посвященных. Вспыхнула инсигния, которую в былую время имела честь лицезреть перед носом. Вопиющий пробел в образовании попыталась заполнить предположением о реакции на демоническую магию. А казалось, боящийся должен знать о своём "враге" всё. Кето подошла к краям начерченного знака почти вплотную. Её интересовали как улики, так и собственно само иссечение линий в пространстве и времени.

Ты понимаешь, что я не могу без тебя? - Кэт... - тот, кто взял на себя ответственность, запнулся. Как минимум потому, что натренированные стрессом и боем руки стремились выжать весь воздух из лёгких. И весьма успешно. Секунды тикали, перевалило за минуту, и доктор сдался - ладони накрыли затылок, сведенную напряжением спину. Многострадальную бутылку пришлось отставить. Подбородок утвердился на пыльной макушке - как раньше. Макушка всегда была пыльной. Совёнок глубоко себя недооценивал - доктор догадывался, что Бен видел рядом с собой не потухшую и сломленную, как сейчас, разбитую тревогой, неожиданным происшествием и изнурительным боем, но как всегда отчаянную женщину, которая могла в одиночку совершить ночной переход через пустыню или отвлекать оголтелых дикарей на себя. Без штанов. Воспоминание заставило го улыбнуться и ободряюще чмокнуть куда-то меж волос. Ничего конструктивного сейчас и не скажешь. Пока горло душат слёзы, пока на грани - и было бы проще принять отсутствие, нежели появление. Крепко обнимать, спрятать от мира, согревать, дать время - мы уже это проходили, помнишь, милая? На сутулых плечах это слишком тяжелый груз. - Прости, ты этого всего не заслужила, - признал в округлое ушко, только ей и пока не слышат другие. Творившееся в голове ещё долго причёсывать от комплексов - если ему дадут такую возможность.

В чём-то справедливая, в чём-то построенная на домыслах и незнании тирада сводилась к одному наиболее болезненному – не ценишь, тебя не было рядом… (Проницательность: успех) Бен глубоко переживал личную потерю по его, вставить вышеперечисленное, вине. Кричал именно об этом. Помнил он эту причину – короткий розовый ёжик, и где только на ржавом корыте водится такая краска, упрямый взгляд и бойкий нрав. Вероятно, была среди местных старшин – обсуждали общую стратегию против участившихся ночных вылазок (Логика: провал). Жаль валькирию. Была колоритна в толпе контингента авианосца. Вероятно, женщина в хитиновом лице Королевы, не пожелала терпеть конкуренцию. И переживал он вместе с Кэтрин. Вероятно, увидел в ней дочь. Только первое в череде многих обвинений, а там и суд Линча светит. Разведчик способен держать себя в руках, а вот в остальных такой уверенности не было. Неясно, как человека из пустыни вообще впустили за периметр, если он мог в любой момент разрастись органической массой и вырезать всё живое. И вспоминая ходящие кислотные бомбы, Садлер в своих размышлениях совершенно не преувеличивал. Видимо, Рэт с Арифом умолчали детали их путешествия. Точно бы не впустили приблуду. К счастью, неумение учиться на своих ошибках сохранило ему, Раймонду, жизнь. А знающих более него до сих пор не наблюдалось. Доктор Садлер не знал, сколько времени прошло с момента отправки пары АА в Фарос. И живы ли они вообще в свете подобных событий. О сделанном жалеть глупо. Последствия от этого не рассосутся. Всего лишь пять минут наедине! Рухнула под напором слабых хрупких рук большая полка с консервами, ссыпав к ногам тощей валькирии десятки неубиваемых продуктов. Они с разведчиком хотя бы могут выораться и набить друг другу морду, а что остаётся серому взъерошенному совенку с новой историей на бессонные ночи. И доктору, не слишком уверенному в себе – химическая зависимость, контроль, только навскидку, никогда не знаешь, когда перемкнёт скрытый механизм, если он надёжно встроен. Сейчас он видел каждую морщинку на лбу, разводы грязи, опустившиеся уголки круглых глаз. Многотонную усталость и психическое истощение. Надо было отправить её в Полис насильно. Здесь – жалел, себе же противореча. В дрожащих руках оказалась бутылка, придерживаемая другой рукой. - Пей, небольшими глотками, - мягко попросил, следя за реакцией и не стремясь к нарушению границ. Совёнок бывал чокнутым, и обычно не боялся того, чего следовало нормальным людям. Но мало ли.

Смерть не щадит. Можно подвернуть ногу и упасть с лестницы, может сорваться ненадёжно закрепленный груз, погребая в белой извести тело Ариадны, а могут подкарауливать бесы – свои, чужие, соседские, потусторонние, сердечные. Только кто сказал, что Смерть – это конец? Ладонь повела по перилам, собирая на коже слой белесой пыли, и первые шаги окунулись в прохладу подвала ступающей по лестнице вниз. Теоретически - обратно к группе, мешающей свои следы с отпечатками многих других, не менее ярких людей. Просто здание. Каменное. С воротничком. С выброшенными на коридор английскими креслами. Болеющий джентльмен, которого врачи обещают сделать лучше, чем он был в молодости. Соизмеряя силы. возможности, сменив юношеский максимализм на практичную уверенность и расчёт.

Центральная библиотека Кройдона, 16.30-16:45 Кето осторожно прикрыла за собой желтые двери, едва не загнав под кожу несколько колючих скалок – кожа натянулась, но не лопнула. Те благодарно промолчали, а может быть, ещё просто не успели застояться-заржаветь без внимания прикрепленного к ним столяра. Прежде минуты две рассматривала необычную деталь ансамбля храма науки – кто-то захотел внести немного свежести в чопорный английский стиль. И как только позволили. Взору открылся небольшой и прежде уютный читальный зал, частично сохранился мраморный портал камина, некоторые его части были сложены тут же на полу, и подписаны с небрежностью жителя глубинки. У рабочих, наделённых властью прикасаться к святыне, не было и толики пиетета перед местом, долгое время задававшим атмосферу для близлежащих домов южного лондонского округа. Вереницы муравьиных следов петляли по ровному слою пыли, тут же лежали длинные доски, достойные прежде судьбы фок-мачты, распахнувшей крылья и рассекающей ветра. В насмешку над всеми морскими чудовищами. На подобное предположение уголок губ дрогнул – но и только. На потолке сохранилась фреска с противостоянием ангелов и демонов – дети Божьи боролись за внимание самого Отца, проливали энергию на головы смертных. Улыбка стала немного явственней – ироничная, что к тем, что к другим, что к Самому Лорду. Будто только они вдвоём чувствовали лёгкий абсурд происходящего. Девушка вышла в очередной коридор, где свет делился на многие горизонтали прибитыми к окнам досками, вероятно, выходившими куда-то на внутреннюю сторону. Равномерно распределенный мусор у стен, потухшая круглая люстра, множество хрустальных цепей её было оборвано или украдено. Магичка выглянула в щель, и увидела Кройдон. Один из самых густонаселенных дистриктов, в противовес Вестминстеру, где и через несколько веков будет Королева и будет ритуал, высокая конкуренция стимулировала быстрое развитие и устремление в будущее. Глаз скользил по небольшой улочке внизу, где спешили по своим делам две женщины, в штанах, суетливые, острые как лезвие ножа. Кройдон со староанглийского – долина крокусов, так было отмечено на карте, приобретенной за несколько монет в книжной лавке. И весенние крокусы спешили распуститься, спешили жить. На заднем плане тянулись ядовитыми вереницами чёрные столпы дыма – заводы по металлам исправно выполняли установленные нормы. Кето отстранилась. Опустевшее здание стремилось впустить в себя эти события, стать сопричастным, хотя бы номинально. Страх быть отверженным пускал в окна мучительную духоту дрожжей ближайшего пивного завода, тонкую нотку шафрана – восточного золота, доступного лишь приближенным к государственному чину, свежесть и серость лондонских туманов. За новой дверью открылась подобная служебной лестница – лишенная многих ухищрений, ступени, ведущие в небо, или низвергающие в страхи детства, если бы они были, если бы кнут и пряник были эффективны.

Скажи, это правда ты? Какие гарантии того, что ты такой же, что был раньше? Ещё немного, и Рэт первый зарыдает на груди. Сцена "любимый, как ты мог меня бросить". Вот, уже тянется потрогать - но мальчик не умеет ещё выявлять ласку. В отсутствие доктора, похоже, мыслительные способности Крыса увядали - вон он, какой резко умный стал. И предусмотрительный. - Я это я, - просто ответил Кэтрин. Догадываясь, что могла пережить в очередной раз. И думая, стоит ли давать ей повод снова. - Видел результаты анализов сервитора. И есть над чем задуматься. Что самому узнать о себе. Итак, верхушку она вынесла... При этом просила с ними же договориться. При этом же, отпустила самого, изменив. Хитро. Логика где-то определенно была, но пока выскальзывала. Возможно, стоило подумать об этом наедине. - Шансы, что она возьмёт под контроль, мало чем отличаются у каждого из нас. К тому же, Рэт, - зеленые глаза обратились к брату младшему всего человечества, - я не склонен повторяться. Тайная бойня уже не эффективна, как минимум. И в принципе бессмысленна.

Библиотека. Выпотрошенный зверь, раздутый в своем былом великолепии, безучастно поблёскивал ещё целыми окнами двум подъехавшим экипажам и одному автомобилю, выделенному рукой необычной женщины. Гречанка же любовалась им – в холодных рыбьих глазах отражались трещины фасада, аккуратные белые воротнички окон, высокая башня мыслителей, родившихся слишком рано. Любовалась пустым. Часы башенные потеряли смысл. И это восхитительно. Процессия проплыла по заброшенному зданию, терялись ходы, терялись звуки, сытые в большинстве своём оперативники Её величества заводили все дальше в лабиринты фавна. Под ногами похрустывал мусор, пыль оседала на одежде и затем на лёгких. Выглядывать в окно, каждый раз, когда есть возможность – маленькие люди, мутные, такие же пыльные. Чтобы что-то найти, им следовало совсем потеряться и забыть привычное. Только пирожок в качестве награды интересовал всё меньше, право, хоть бы девушки были разные и кровь их. Как и место было… тугим? Магичка отстала на шаг. Потом на два. Многочисленные следы ещё, возможно, можно было распутать, и добавлять свои определенно не хотелось. Привстав на носочки, в отдалении, замкнутая в себе магичка, замкнув руки на груди, которой никто так и не высказал претензий в лицо, рассматривала пентаграмму. Ничего нового для себя не обнаружилось. Сера. Благотворная сера. Задача выполнена, не стоит мешать хорошим людям работать. Греческая кирия вышла в один из переходов. Спящее чудовище, без книг, без внутренностей продолжало безмолвствовать.

А он всего-то бродил по окрестностям, иногда пиная песок от безделья. Точно, они все отлично отпинали песок! Сорвали зло, устали, запыхались, половина подохла. А потом... потом Ариф и Рэт нашлись. В полном порядка, только не в себе немного. А через два дня в пустыне мы встретили тебя. Шум подсказал, что катастрофа уже близко. Печенкой доктор почуял, что оружию и суровым взглядам определенно не хватает стильного штриха. Или это путешествие на дно кроличьей норы сделало его таким восприимчивым? Это не путешествие в гнездо зергов сделало двух его тогдашних спутников «немного не в себе». Кхм, здесь природные таланты, отточенные десятками лет. Скажу честно, усики тебе шли. Польщён пристальным вниманием. Чувство вкуса Рэта не подводило. - Потом верну, - успокоил раба желудка, лицезря перед собой пример первобытного бро-флирта. Или как там оно называется. Детская непосредственность лишенного многих дилемм разбавляла тёмные полутона выяснения биологической принадлежности участников беседы. Что-то вроде копии, которая знала, как меня зовут, и что я жду, что я... Он ночью убил всех старших общинников. И исчез. Ушёл. На утро малыш поставил Даре глазные импланты и она ушла тоже. Потом мы поехали в Шангри-Ла, выручать тамошних техников, но приехали слишком поздно и... Потому что минуту спустя щеглу было уже не до контрастов. А Рэту предполагалось включить свои экстрасенсорные способности и умотать, пока на шею не вернулся ошейник. - Жужелица – существо эволюционно более развитое, - медленно выговорил после короткой паузы. – Рэт и Ариф видели, как она общалась телепатически, без слов... Вы должны были быть настороже, - резко рявкнул на единственного участника, по расхлябанности которого и заварилось. Перевел взгляд на посеревшую сову. – Они должны были тебя предупредить. Я сказал им, попросив отпустить – матке роя они не представляли интереса. Это казалось очевидным – увидев жуков, десятки и сотни, улей, увидев их возможности, было очевидным, что станут параноиками и отнесутся к любой неожиданности с подозрением. Что триста раз будут перепроверять. У вас здесь сервитор, - раздражение дало выход, и чем дальше, тем вкрадчивее был тон. – Я переоценил их возможности. Аборигена и шутника. И не знаешь, кто в дуэте краше. Псевдополиссный Крыс или обжитой в условиях пустыни общинник, выросший в правилах местного выживания. Разумеется, зачем быть осторожным, когда есть Орда и ночные нападения невидимых оку жуков. Абсолютно никакого повода задуматься.

Ты тоже. - повисла пауза. - Хуже, чем тот, первый "доктор". - И чем же? - "второй" доктор остался стоять, скрестив руки на груди. Паёк также остался нетронут. В отличие от остальных, Раймонд прохлаждался и прокрастинировал, не слишком весомый повод для подобного комментария совы. Вопрос был к обоим присутствующим. - Бен - сядь, - кивнул на другой ящик. - Держать на прицеле тебе не помешает. Что здесь произошло? - вкрадчиво и делая ударение на каждое слово поинтересовался Садлер. Право молчания от него никто не требовал. Наоборот - были страх и что-то вроде отчаяния.

Доктор предпочёл не обращать внимания на паранойю. Когда попал в змеиную нору, лучше сделать себе одолжение и не мельтешить. Много времени на обретение более-менее человеческого вида не ушло. Нагим неожиданно было даже удобнее, когда ничего не стесняет и не раздражает. Доктор одичал за те несколько дней. Много думал. Мужчина повернулся к Кэтрин, совсем серой в тени складской лампы. - Выглядишь плохо, - но вроде бы относительно целой. Что радовало в свете угрозы вытеснения одного вида разумной жизни другим. В обычной бойне Кэт было не место, мальчишки хоть до посинения могут меряться пукалками. Но слизь, густыми пятнами покрывающую броню, он узнал сразу. Что-то заставило их покинуть защищенный комплекс и выступить самим. А ещё понял, что не встретил никого более в этих коридорах. Место не славилось популярностью.