Rеi

Бобрёныш, это когда дети и поэт развалили древний Рим?)

То и дело мыслительный процесс в каменной голове стопорился, заедая слова и звуки, вынуждая на рык. Но он продолжил: - Я пойду. Мне надо. Я не буду тебе мешать. Я даже могу остаться на кладбище далеко от тебя. Не умерла - аллергия. Аллергия - диета. Диета - друзья-оккультисты. Много ярких новогодних игрушек под ноги принявших свою природу и в холоде осознавших власть. Затяжная лихорадка, но не смерть. Богословы описывали её иначе. Она могла бы заставить его прочувствовать всё - как плавится под каменной оболочкой душа. Но Ашшур - не раб. Даже собственной памяти. - Там, - рука указала на даль по левое плечо горгульи, - смоленское. Может, время уже упущено, но давай через час попробуем. Или придётся искать родственничка по трупам или... или рядом с кем-то из нас семерых. Я буду искать тебя, - тепло сжала когтистую лапу, улыбнувшись. Только двое из семерых могут прочувствовать всю правду. Но медлительность никогда не добавляла Сашеньке очков.

- Кладбище... кладбище, кладбище, кладбище, - безжизненным речитативом донеслось до Александры. Монстр дёрнулся, расправил крылья и застыл. - Я помню. Кладбище. На кладбище умирают. Крылья вернулись за спину, а рогатая голова поникла. Белое пятно на чёрном небе раскрыло руки, словно хотело обнять - Ашшура, Вселенную... а потом тонкие палочки в рукавах скукожились, начали опадать и приземлились по обе стороны макушки. Это был лёгкий шок. Это был яркий восторг! Она видела, как перетекает одно состояние в другое - пусть раной, пусть ненадолго... - Думай, Ашшур! Вспомни, что ты чувствуешь! Больно, но ты живой! Живой! - вздох вырвался из потревоженных лёгких и лапу все же поймали руки - те самые, перепачканные на костяшках тлением металла. - Но если не хочешь - лети охоться, я сама. На кладбище умирают, ты прав. Наверное, ты это знаешь. Не сегодня, потом, они бы могли обойти каждое кладбище Петербурга, каждую могилу... если на кладбищах не умирают вампиры.

- Хочешь домой? Или надо домой? - горгулья склонила голову на бок. Точного определения состоянию "скучать" он не помнил, а горгульи не скучают никогда. По большей части окаменевшие пялятся в одну точку, пребывая в благодатном ступоре. Тогда замедляется время, пространство сворачивается до этой самой точки, и мир существует только в ограниченном пространстве, которое ничего не требует, ничего не навязывает, потому что исчезающе мало. - Ты задаешь сложные вопросы, - неожиданно спокойное течение мысли наткнулось на непреодолимую стену противоречий - то, что зафиксированный в рамках кланового проклятья обычно забывает с первым укусом. Стирает частицу себя, застывая во времени. Своё многообразие. Аутсайдеры были другими. Домой.. это к царапающим небо готическим шпилям, к дьявольскому вою сотен освобожденных душ, к единству, истекающему кровью в ритуальную чашу. В оковах Зверь вяло порыкивает и превращается в суррогат. Суррогат, который не слишком помнит, было ли то сладкое томление в темной дымке стихии смерти, в магии её адептов или это ему, в новой тесной будке, только снится. Снится другой мир. Другая жизнь. Где Солнце - чёрное. И оно пропитывает их своей силой, где зачерпнешь - и перельется через край. Всё, как и напел, всё, как он и напел. Отступник, прижимающий к груди чудовище. - Мы не подчинялись Маскараду, - мечтательно улыбнулось солнце, - и ночь всецело принадлежала нам. Мы воевали, зная за что и для чего, нас создали для одной заварушки за старый город, где камарилья отступила - кто выжил среди новых, получил крещение. А потом сомнение в насилии меня привело к Натали - но это, наверное, ничего не меняет, - малкавианка тихо рассмеялась, щурясь над поднесенной к губам ладошке. - Хочешь на кладбище? Ты вспугнёшь мне его, но если подойти с другой стороны.. он может знать, конечно же этот чёртов псих знает. Но вдруг согласится? Я хочу поговорить с тем, кто сбежал из квартиры Валентина. Я хочу к нему. Поговорить. Он вешает на меня грехи, как на ёлку.

Защитник в лице романтика или наоборот приветливо махнул хвостом, не имея возможности изобразить что-то подобное улыбке на обезображенном лице монстра. Разговор не закончился, а потому он не проронил ни слова. - Дядь, приходи с девушкой... сдадут! - поспешно возразила - и всему-то их надо учить. Романтик был впереди. Ашшур же когда-то сказал, что у Тириона не будет детей. Голос дядюшки увело от трубки, он говорил кому-то ещё, похоже, призабыв зажать кнопочку отбоя. Младшее поколение посопело в трубку да помогло старшему отключиться. Кто-то в упор не видел перед собой монстра - просто иную форму тела. Кто-то качественно знал, что такое монстр, и как он неотступно следует тенью. Смотрит знакомыми глазами на мир. - Ашшур, скучаешь? - ему ничего не надо, пусть скажет, что ему ничего не надо. Что скучно. Что крепкий. Что хочет пойти... - А меня вот семья нашла. Домой зовет. Настойчиво.. наверное, домой, - как-то менее уверенно закончила отповедь святому брату. Домой в виде пепла тоже входило в программу.

Возникли некоторые проблемы, если найдёшь немного времени можешь найти домик в аренду где-нибудь на отшибе? Желательно с минимальным количеством соседей и дикой природой вокруг. Я обещал небольшой подарок и аванс мохнатому, хм, другу. Но сейчас он крайне нужен для иных целей. А то Артёма забрала полиция по какому-то смешному поводу, надо устроить маленький разнос ментовскому произволу. Судя по некоторому молчанию, фразу перекрутили минимум трижды, пока общий смысл связался в что-то, поддающееся пищеварению. Друг. Друг? Ментов никто не любит. Даже Солнышко - а всё из-за их дурацких фуражек и субботников. Где много солнышек, зайчиков и других потерь человеком лица человека. - Ближе к полуночи, - кошка прикинулась секретаршей с фиксированным графиком работы. В который, помимо прочего, входила жестокая эксплуатация красоты. Чужой, к сожалению... Бродячую "кошку" летучая мышка нашла через несколько крыш вправо и вперёд. Кошка мяукала по телефону и прикидывалась... кем же она прикидывалась? Вопреки мягкому тону, Санька выглядела скорее.. виноватой. Носок ботинка ковырял трещину между двумя листами проржавевшего металла и тот с тихим скрежетом обнажал зияющую темноту между ними. В пару ей достался самый непредсказуемый романтик. В защиту - добрая летучья мышка. Которой восхитительно ничего не нужно. Это дало ей надежду и силы улыбнуться. Ашшур, ты дашь мне свою лапу? Сейчас кошка договорит и поделится своими планами - такими же неприглядными, каким являлся этот город по своей изнанке.

- Здравствуй, это куда ты пропала? Мы тебя обыскались. - Я на охоте, - глаза нашли цель - девушка на балконе последнего этажа в полном раздрае чувств, согнутые плечи, мрачный ореол. Из её руки тянулась тонкая ниточка сигаретного дыма. Кто-то позвал меланхолика внутрь, активно жестикулируя, и та, откровенно раздражаясь, заглянула внутрь. Стужа все ещё вольно проникала в охладевший дом. Эмоции. Злость, агрессия, магнит для холодного сердца, жадного до всего живого. Адреналин. Пусть ещё поругаются минуту-две. - Ты был прекрасен в своих угрозах, и не думала, что на такое способен. Но конец.. пожалуй, я так и не полюбила концовки подобных бизнес-встреч.

После этих слов Виктор набрал номер Александры. "Цыц, тебе же нравится", приказали внутреннему голосу, а тот и рад был смыться.. Сидящая на корточках перенесла вес на сжатые кулачки, мгновенно окрасившиеся частичками смолы, ржавчины и грязи крыши. Ветер вольно распоряжался воздушной подушкой под натянутой тряпкой да мелкими волнами прядей, застилающих глаза. В последнем, впрочем,Саша и не нуждалась. Не жди, не жди, приходи скорей. Вампирша выпрямилась и пошла по крышам куда ей вздумалось. Кошка, которая гуляет сама по себе. - Здравствуй, дядюшка, - ласково отозвался заключенный в ладонь вентру девайс.

Город Всё веселье пропускает! Чует, знает, помнит как там дальше – дядюшка, ты охренительно крут, знай это. Пусть компенсирует, малый. Вспомнила – Игни. Игни-игни, огненный, чёрт его знает, за что родители назвали дитятю Ингусом. Кусал грудь? Кричал во время воскресной мессы? У него росли усы? Бежать во всю прыть, спотыкаясь и рискуя зарыть этим самым симпатичным носиком землю было не самой разумной и успешной затеей. Овчарка настойчиво потянула поводок хозяина, презрительно лая в сторону неловкой беглянки, едва-едва успевшей перепрыгнуть комнатное чудовище. Машина разразилась сигнализацией, когда, обходя большую компанию запрыгнула на капот и крышу. Дурные привычки заразительны, но в каждой клеточке закипает безумие. Безумие хохотать, безумие дышать, безумие нестись вперед. Саша мчалась по вечерним улицам, словно за ней по пятам гнался сам Дьявол. Гнался и щекотал. Маленький комплимент авансом дорогому гостю. От душевного пинка дверь с характерным грохотом откинулась на петлях. Так, здесь неплохо. Зверь, пригнувшись, настойчиво осмотрел каждый сантиметр, выглядывая вниз. Теперь… время. По инерции кровь вскипела, и силовые оковы Зверя растрясло в безумном ритме. Над маленьким клочком северной столицы завихрились отпущенные вглубь слова. Да, маленький плагиат… но у всех есть свои слабости. Не жди, не жди. Путь тебя ведет К дубу, где в петле Убийца мертвый ждет. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Не жди, не жди, К дубу приходи. Где мертвец кричал: - Милая, беги! Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Не жди, не жди, Приходи скорей К дубу, где мертвец Звал на бунт людей. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Чуткие пальцы, созданные для кисти и для многих въевшихся в кожу масляных пятен, медитативно наглаживали Макаров. Исчезла крыша, ветер не трепал волосы, сознание падало дальше, в помощь себе держась за одну-единственную нить, сложенную из слов, из букв – весьма щербатых. Не жди, не жди. Поскорей иди К дубу, люди там Кричали: "Победим!". Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Не жди, не жди, Дуб тебя ждет там. Ты сплети петлю, Дай молчать устам. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Не жди, не жди, К дубу приходи. Где та "милая" На петле висит. Странный наш мир, и нам так странно здесь порой. Под дубом в полночь встретимся с тобой. Теперь только ожидание. Ночь. Две. Три. Навязчивое, тягучее, заманчивое. Поддаться. Соблазнить. Позвать. Впитать. Смотри. Приходи. Жду. Жду.

Мы искали ту девицу. Симпатичную такую. А оказалось, что хахаль у нее - еще лучше. Ну вот и... Как грубо. Невидимая, но самая отзывчивая из теней скосила взгляд в сторону непосредственного раздражителя. И все же жадно прислушивалась – к ощутимому округлению звуков, акценту, к грубой речи, свекле против рафинированного кубического сахарка, который подавался в Камарилье вместе с теплым глотком крови. Со временем развивается вампирический диабет. Диабист. А там и диаболист. И нет Камарильи. Нет в белых ручках, и на сгнивших руинах, в сухом пепле новый Малкавиан откроет глаза, расправит хилые крылья души. Появится что-то новое. Мучения тянущиеся вечность. Так. Скучно. Ведь ты уже визжишь как девка, может мне и сделать девку из тебя? Я заставлю тебя делать всё что скажу, стоять на коленях, лизать сапоги, с каждым разом забирая твою память, меняя её, кусочек, за кусочком, что была вчера, я превращу твои лучшие моменты в кошмары, сотру все, что делало тебя тобой, друзей коих у тебя и так нет, всю твою ничтожную жизнь я превращу в такой тлен что ты даже не сможешь его вспомнить без страха, сотру все, что делало тебя тобой, кусочек, за кусочком, даже имя станет для тебя пустым звуком. Сашенька округлила глаза и вовсю таращилась в черноту источника голоса – нихрена себе дядюшка даёт!!! Ух какой. Зря столько месяцев она давила в себе каждое вольное проявление, каждый лишний вздох, она стягивала сети в жгут, боясь отпустить на волю вольное, когда такое сокровище тоже пряталось… это у них было глубоко семейным. Молчать и не признаваться в особенных талантах. А ещё успешно прикидываться «обычными». Слушала бы и слушала… Но препарировать столь внушительную речь Санька сможет в какую-нибудь новую ночь. Ах, как бы хотелось записать на видео и впитывать, впитывать… Оревуар, Янис. Чмоки тя от всего семейства. Мягкий ковер впитал в себя новые шаги, не нужно дышать, не нужно затаить дыхание, покидая мужчин за их несомненно мужским разговором, летит, летит, и дверь молчит... По знакомой лестнице, мимо постовых, озадаченных вызовом от соседей - не уберегли ни себя, ни тайну. Наверно, соседи о Валентайне пекутся, захаживают с кусочком испеченного для семьи пирога. С малиновым вареньем. Маленькая сухонькая интеллигентная леди, химик по образованию, и муж её, известный мастер спорта. Наверное, они вызвали. Боялись. Клетки птиц растворились за пределами отражения.

Билли Миллиган. И там было несколько иначе. Сам Билли был далеко не доминирующей личностью в своём теле и постоянно грозился самоубиться, пока другие не поспели ^^

О, не сомневайтесь, мы вызываем диаболиста на духовную дуэль!

Ну, я могу петь ^^ *Широко раскинув руки* Я свободен наяву, а не во сне))) Не подведите, котятки, а я пока поборюсь за тело диаболиста ))))

Потооом...Мит, как бы тоже горяченький и опасненький. Хотя да, остальные мужики у нас не запаслись опасной красотой. - Ты должна подписаться на мой инстаграм, - хохотнул подозреваемый. - Но если ты ещё пролетаешь с подсказкой, то даже Бонд - не обязательно, вы умеете эти ваши штучки для облика применять... На Бонда вон как вешались. В общем, притянуто за уши. Однако надутый горячим удовольствием Зверь сейчас мог сам кого угодно за что угодно натягивать. Ни разу не двусмысленно. - Пара Мариан-Юэн в первое же мгновение попадает под пристальный взгляд. И я своё мнение не изменю - к тому же красотке нечего бояться, если она невиновна, а оправдания.. ну, скажем, звучат крайне неубедительны. Поставьте ей в бункере зеркало - пусть практикуется в красноречии. Юэн и Большая Красивая Котейка, Волчица.. Тореадоры... Не надо изобретать велосипед. И то, не все тореадоры опасны. х котятки, я кошмарить, не перегрызитесь \о/

не здесь и не сейчас

Гелла, ты суперстильна \*.*/ оформление, дух анархов, лакомка