Rеi

Фея обняла чудище за шею и фамильярно почесала за ушком, как домашнего пушистика. - Да, действительно.. куда? - пара смешливых глаз уставилась на Сашу, коварно переложив на нее бремя ответственности и решения. Чудище, которое за шею не обняли, приосанилось, расправило плечи... и повело корабль на рифы: - К Нему, - благоговеющим шепотом поведала о своих мыслях, а потом испугалась, кося в сторону найденного в белых ручках котёнка. И просияла улыбкой, стоило придумать повод похвастаться. - Знаете, а я с привидением подвальным театральным подружилась. Ну, точнее, оно хочет меня использовать.. чтобы переехать к вам домой. Сержу очень понравилась эта шутка. Но дама обещала греметь цепями, - при этом живое личико отобразило всю палитру чувств, которое может ощутить человек, когда ножом по сковородке, когда ржавыми цепями и солью по ране... - И рассказать, что видела в театре. А ещё... он ведь меня тоже обманул, да? Я отдала шприц этому... этому?.. этому из особняка, чтобы сдал на анализ с гулем днем.

Под холодным промозглым дождём остались лишь две маленькие женские фигурки. Беззащитные и брошенные служителями небес. Но не служителями ада. Оно сошло на землю. Невидимое и ужасное. Потому и невидимое, что ужасное. Сомневаясь, что девицам нужна подобная защита от воды и холода, он всё же распростёр два крыла над лохматыми головками, организуя невидимые зонты с обеих сторон. - Добрый вечер, леди, - донёсся до феи и Сани знакомый голос. - Разрешите вас сопровождать? Натали запрокинула головку и рассмеялась. Туман, как вата, поглотил звуки, исходящие от пустого места. - Присматриваешь за нами? Неожиданно стало сухо и уютно. Санька недоуменно огляделась, задумавшись о том, чтобы догнать и долюбить недолюбленное, неловко шагнула.. припечатавшись в живое, каменное и прекрасное. Невидимое, потому что не для всех. Смех Натали настиг ушей где-то под лапой горгульи. Чтобы открыть теорию гравитации, Ньютону бросили яблоко на перекус. Чтобы определить свой первый самостоятельный шаг… Маленькие чешуйки-пылинки с горгульи, видимые вне своего источника, сушили кожу под бдительным взглядом. Натали что-то сказала, а красавица мурлыкнула. Красавица, что бы ни говорил их общий сир. - Добрый вечер, мессир Ашшур, - по форме, но с существенным опозданием, поприветствовала коллегу Александра Владимировна, подняв полный улыбки взгляд. Приподнявшись на носочки, она почти коснулась сильного крыла, проведя словно по его темной ауре. И виновато улыбнулась обоим.

Embrace eternity Практическая ксенофилия.

Ночной Санкт-Петербург Голоса постепенно затихали, служба заканчивалась. Натали зорко смотрела по сторонам. Люди шли мимо них, не обращая никакого внимания, пока, наконец, один из прихожан не вскинул голову и не принялся озираться по сторонам. Натали осторожно протянула руку и вытащила засунутую в его карман шапку. Ее просто распирало от смеха. Человек вздрогнул и подобрал предмет одежды, после чего случайно посмотрел прямо в лицо Саше и собирался уже, было, уйти. Стоит. Безжизненное. Тело. На вашем. Жизненном. Пути. Ну и какое ему дело? Плывешь без ..... (шапки?) и плыви! Стоило человеку отвернуться, кто-то подозрительно захихикал. Стоило человеку пойти дальше - у него снова выпала шапка!

Ж - как-то даже неловко..

Ночной Санкт-Петербург Редкие прохожие постоянно пытались пройти сквозь них, приходилось лавировать, а скоро на горизонте показался костел, из которого как раз выходили люди. Натали прижала палец к губам и принялась зачем-то красться, хотя видеть их все равно никто не мог. Так мог бы улыбаться ночной ветер. Тень от тени от тени от тени мигнувшего и погасшего фонаря потекла в сторону положительных зарядов, приманивающих людей - крестов. Лучшее время уже прошло - католическое, а затем и православное празднование, сопровождаемое голосами хора маленьких ангелочков. Когда горели огоньки и окрашивали лица людей разными цветами. Она часто забегала послушать - сначала открыто, но верующие смертные чутко реагировали, и по костелу разливался звонкий смех. Говорили, что демоны тоже приходят в дом господен. Говорили, что нечисть может обманывать глаза, принимая облик милейшего, нечеловечески красивого ангелочка. Но никто не мог сказать наверняка. Они приходили, снова и снова, несмотря на страх. А Сашенька продолжала кутаться в пелену голосов под каменными сводами храмов. Уверенно, но неумело подпевая чистым хрустальным голоском.

Особняк Привратник, у которого физиономия, в буквальном смысле, была кирпичом, растерянно моргнул. А потом как-то очень неловко улыбнулся в ответ и тут же уставился куда-то в сторону. - Хочу немножечко пошалить. - по секрету поведала она, утягивая Сашеньку за руку прочь из яблоневого сада. Любите братьев своих старших. Они ведь уже взрослые. С обязанностями. И прочили блохами. - Что ты задумала? - поинтересовалась у очень рассудительной малкавианки, переходя на быстрый шаг, а потом почти на бег. - И какого масштаба? Улица, город... вселенная? Возможно, кровь того смертного ещё не до конца растворилась в податливой жировой массе, которая явно ничего общего не имела с процессом мышления.

Особняк Из-за его могучей спины весело помахала ручкой маленькая гарпия. - Сашенька! Мы идем гулять. Ладошка была стремительно поймана в плен, с сопутствующим сплетением пальчиков. Но, чувствуя некоторый эмпирический груз.. что-то из теории о метавселенных, Саша никогда, слышите? никогда не игнорировала привратников и лиц, чьим предназначением было что-то мебельное. Одна только мысль о том, что подобное лицо на уровне двух метров от земли может быть проигнорировано, отзывалась фантомным хрустом в шее. Саша заулыбалась. Хотя, наверное, с таким же успехом, можно было и камню? Люди и не такое вытворяли в этом своём язычестве. Взгляд плавно соскользнул на плечи гарпии. Вот-вот ожидая, что за ними прорежутся крылья. - Мы идем гулять, - кивнула в подтверждение.

Проводив взглядом черненького жука по собачьей кличке Ауди, растерявшая в лоске и прыти, Александра Владимировна ступила на припорошенную снежком дорожку, стараясь наступать только там, где ещё не было следов. Не затеряться в толпе. А толпы были. Ножки вели туда, ножки вели обратно длинными вереницами. Килограммчик крахмала и несколько бутылочек ПВА затерялись в привычной на худеньких плечах куртке. Но вампир смотрела ясно и прямо, не задерживаясь на несущественных переменах существования. Проторенная дорожка последних.. сколько? Всего одиннадцать месяцев. Чем князь занимался в этой кхм обители несколько столетий, в уме просто не складывалось. Чем вампир вообще мог заниматься столетиями, если не тупым выживанием. Из дня в день. Из ночи в ночь. Её кровь… хотя бы знала себя. Интриги? Да в ж*** интриги. Через двести лет она тоже будет зависать на картинах. Определенно. У привратника-боксера, на которого едва не залезли, но только в силу убеждений остановившись (а может кто-то вовремя шепнул) за шаг до полета в ближайший сугроб, гостья невиннейшим образом поинтересовалась, где Натали. Милая, милая Натали.

Что-то сегодня минус на минус давал всё тот же минус. Экранчик мобильного прекрасной Натали слабо засветился от входящего сообщения: "Есть задание?" Пожав плечами, девушка сбросила девайс на стол. Срочно хотелось до кого-нибудь домахаться. Танцевать. Кричать. Быть неуместной, стыдом, разбивая прилипшие, пропитавшие лица маски. Или поиграть в них. Поиграть в кого-нибудь сегодня.

Революция, 22:00 + Взгляд лениво переполз с экранчика telegram на колбу с густой тягучей жизнью, наукой взвихренной в пары дурманящей эйфории. Смерть ещё не повод страдать нехваткой воображения. А с обретением целого вороха проблем, гордо именуемых не-мертвым существованием, принадлежностью к элите земного шара, знающей истинную суть человеческого существования, власти и тому подобных цветистых фигур, неонат пристрастился и не к таким антидепрессантам. Смертные травили себя, убивали себя, ширкали калькой, взбадривались, догоняли, давали детям колеса, пресмыкаясь перед аптекарями или создавая притоны с коллективным приходом – один варит, второй в улёте, третий в аптеке за дешевыми глазными каплями. И по чуть-чуть каждый день – это же не алкоголизм. Всё задерживалось в крови. Чтобы найти чистую кровь, нужно выслеживать доноров – регулярно маркируемых лиц человеческого стада с сертификатом качества. Без спида, СПИДа, сифилиса и алкоголя. Без малярии из трехнедельной командировки в Венесуэле. Без ЕдРо, обычно. Совсем закуклившись в капюшон, Саша раздраженно пнула один из барных стульев под ногами. Благополучный ребенок слишком привык к неизбежной изнанке существования, о которой и не подозревал, ведя свою первую жизнь. Дочь. Племяшка. Подающая надежды. Обычный, в общем, отпрыск благополучной семьи. В таких ещё папы подбирали женихов из подающих надежды молодых специалистов своей деятельности. Первыми бежали крысы, если их не брали в ладошку и не гладили по макушке. Тогда крыс препарировали, вспарывали, ваткой убирая выступившую кровь. История имела свойство повторяться. Пальцы бегали по чувствительному сенсору, набирая по три-четыре лишних буквы бедному собеседнику, которому потом всё это расшифровывать. Речь, чертыхаясь, неслась куда-то вперед, быстро, живо… Пока в колбе теплилась жизнь, вампир не сползал с воображаемого насеста, мотая ножкой в ритм танцующих. Сумрачные глаза полоснуло дешевым лазером. Носферату советовал не паниковать. И отлипнуть от экранчика. Саша затянулась, и с интересом присмотрелась к толпе.

- Да пошёл ты, - резко развернувшись на каблуках, шатающаяся дамочка на пальцах обеих рук показала до какого фаллического символа ей скабрезные предложения дерзкого простолюдина в компании вкушающих портвейн 3*7. Не по погоде с посиневшими от холода ногами, она упрямо следовала по обочине… какой улицы?.. черт, где деньги… деньги… монетки рассыпались по мостовой… буквально упав на дверцу проезжающего мимо такси, сбросившего скорость на знаке Stop. К счастью, дамочка последнего не заметила. Иначе бы возникло непреодолимое диалектическое препятствие. Ладони ещё некоторое время попутешествовали по стеклу, пока, наконец, не отыскали ручку авто. Как и все леди, она могла сесть только на заднее сидение. А то вдруг приставаааать начнут… - Можно? – кокетливо хихикая в ладошку, поинтересовалась особа у мрачного усатого шафера, для убедительности подавшись вперед. Он, наконец, поймал ракурс её юного личика и обомлел. Ещё через секунды три его собственное лицо побагровело. Спасла дело только профессиональная этика. - Деньги вперед, - условие суровым не получилось, скорее слегка жалобным. Посетительница звонко рассмеялась, откинувшись назад на спинку. Ладони, перепачканные в земле и в мелких ссадинах, закрыли лицо в безуспешной попытке погасить веселье. Светофор за знаком мигнул желтым. Солнышко. Соооолнышко. Что, нет? - Деньги вперед, - хихикая, она протянула купюру и бумажку с адресам. – Ну, давай, но, лошадка. И снова заливисто рассмеялась, протянув диск для плеера. - И погромче! Начиная с марта прошлого года, редкие таксисты, забираясь после долгой смены к своим жёнам в постель, жалели, что вышли на трассу. Но случалось. Впрочем, некоторые очень даже не жаловались… - Я маленькая лошадка, - звучало из открытых окон такси, летящего по ночному Питеру. Из окраины да в окраину под нестройный хор водителя и пассажирки. - И мне живётся не сладко. Мне трудно нести мою ношу, настанет день и я её брошу... Они переглянулись через стекло заднего вида и расхохотались, едва-едва избежав дорожно-транспортного происшествия. *** Два маленьких уголька выглядывали из-под капюшона безразмерной куртки болотного цвета, наброшенного прямо на классическое черное платье, на белесую взвесь уютного подвальчика. Точки опоры в виде стены за позвоночником и трех подряд барных стульев для драгоценной попы и ног, позволяли обрести равновесие, несподручное и Гаутаме, что б его, Будде. Обезглавленный El Che осоловело смотрел с высоты своего перевернутого глазами вниз стакана. Батареи стаканов на барной стойке. И трубочки – вот белая, вот синяя, вот зеленая, вот полосатая, вот красная, вот желтая, вот зеленая, вот белая… Вот красная, вот чёрная, вот красная… - Солнце, вот скажи мне, - по ту сторону стойки, на темную поверхность облокотился Гарин – босх этанола. Саша лениво перевела взгляд с едкой пелены на его лицо. Симпатичный, с туннелем в ухе и забавной бородкой, отливающей на свету рыжинкой. – Когда на радио вернешься? Знакомый Гарина вел свою радиостанцию сквозь шторм российского законодательства и законодательного помешательства. Имея неосторожность записать один или два эфира для застрявших в пробке питерцев, Саня, по обыкновению, бросила это дело. А вот ребята что-то всё отказывались забывать. Ну, случайно затерянные инициативы по ограничению радиовещания или определенных тем… Ну, они были не в курсе. Наверное. - Пощади, - на стойку вывалилось всё раскаяние, вместе с крайне немассивной верхней половиной тушки под курткой. Тонкие пальцы быстро-быстро потянулись к подвеске, висевшей на шее бармена, и начали ощупывать, пока чело прижалось к прохладной гладкой поверхности. Команданте, Че Гевара, просопело глухое в воображаемом домике, где не заставляют работать. Пальцы гладили и ласкали анкх, кожаный шнурок, не касаясь теплой кожи. Гарин усмехнулся и растрепал макушку, что было воспринято как положительный ответ и разрешение поднять голову. Саша лучезарно улыбнулась: - Когда-нибудь, - обернувшись, девушка кивнула на шумную компанию в отдельной нише-кабинете. – Много их сегодня. Только пришли? О, да, достань мне кое-что… И не дожидаясь ответа, потянула за ворот на себя, чмокнула куда получилось, и унеслась в сторону дамского туалета. И подсобки, где хранилась часть вещей – в том числе и эта куртка. Терпение, напевала она, пританцовывая на месте. Это только начало. Пакетик с некоторым содержимым, с некоторой маленькой радостью, оказался в руке, а позже бережно прижатый к груди. Терпение. И немного яркой помады на бледные губы. Трудно сдержать крик восхищения от самой себя в отражении на фоне кабинок туалета, прижимающей драгоценность к самому сердцу. *** В первом часу рябью разлилось тягучий, низменный, прибивающий массив, сметающий все ницшеанские над-Я, юнгианские Маски, оставляя Самость краеугольным камнем существования, вверяя в качественный транс после тяжелых трудовых будней офисного планктона. Басы пробирали до дрожи, и пальцы судорожно сжимали небольшую трубочку, на которую вовсю занятой Гарин поглядывал с откровенным непринятием. Но отнять не пытался. Ибо были прецеденты. Каждый раз, когда Солнце мутило кальян на собственной крови…

Читала )) кстати, мысль.

Ммм.. разве? Все равно весь лор по вики догонялся. В панике. Эльх, ничего не напоминает? )) Про Элейн что-то слышала от Зио Мне Невер не пошел по управлению, так помнится. Какие слова красивые. Спасибо ))

На какие сроки планируется игра? И, может, что почитать до лета, кроме выдержек из лора? )) Для атмосферы. За плечами книг 20 по Дриззту, но это было давно и неправда.)

Чердак Он выбрался через узкое чердачное окно на мокрую черепицу, окинул взглядом бездонный провал чёрного неба, ловя ноздрями вездесущую влагу, фыркнул и пополз к небольшому флигелю. Там застыл на несколько минут, пристально наблюдая за садом. В абсолютной тиши, заполненной лишь шумом дождя что-то толкнуло изнутри. Сторожевой пёс окончательно проснулся и увидел сквозь кованные прутья решётки, сквозь кусты, две крохотные мерцающие точки света. Как если бы двое курили вместе под одним зонтом. Проверить? Спуститься? Нет. Лучше подождать. Проверить. Спуститься. Каинит затих, сидя на манер горгульи в абсолютной гармонии с ночью. Иногда взгляд со стороны может дать куда больше, чем главный герой. Маленькое чудовище замечало, как замечает страж огоньки. Маленькое чудовище любовалось, как застыло творение Тремер в третьем поколении. Красаааавица. Чудовище кусало свои пальцы и слушало блюз. (Ловкость + Скрытность 7, 6, 10) Ой нет. Нет-нет, только не сейчас. И не дышать. И не качаться под шелест. Красиво! В подозрительные кусты из ниоткуда прилетела давно уже ушедшая на вольные ветра черепица. Ой. Никто не увидит, никто не найдёт.

*Поднимает вторую руку Наджа... без Наджа?* Мне все равно по какой механике - в случае чего, логарифмы Мастер будет заново объяснять ))

Маленькое чудовище, благо, спящее не совсем под голубем, распахнуло свои карие очи без тени сна без солнца игривого наваждения. Сосредоточенная неживая маска застыла легким изумлением на фарфоровом личике, растерявшем в своей незрелости. Сегодня ночью блуждали другие коты. Её звуки почти растворились в пелене вечерней неги. Давайте маленькие, побудьте в сладком вакууме, у мамочки есть дело… Оттолкнувшись от стены, где на полутора метрах торчал одинокий железный обрубок, существо без крыльев оккупировало несколько квадратных сантиметров эгоистично присвоенной балки. На собор взбиралась, по поездам путешествовала, и деревяшка не помеха. И все это без хвоста! В самый раз его забрать. Как трофей. Только вот… только вот… где ты, Саня?

Чердак На арматуру завели личное дело, личную кровную вендетту. Надо развивать широту воображения горгульи.. надо… клонило в сон немилосердно, истинное Солнце звало. Абсолютно наверняка дух куда-то уносился вдаль от стратосферы. - Тогда я буду спать под тобой, - не хватало только соли, чтобы обвести круг. Действительно не хватало. Саша проверяла. – Там слишком много лесной темы. Ты намного лучше. Морщилась, словно оленьи рога могли призвать волков сюда. Осторожные по-человечески шажки, словно того вора-неудачника, и что сказанное – сделанное. Лапки на грудь. Носочки вытянуть. Князя бы удар хватил. Сонные карие глаза искали щелочку в прохладном одеяле Ашшура.

Чердак Прекрасная игра слов и дел – поздняя гостья была ранней, живая – мертвой, а в самом изысканном месте города ничем не угощали. Кармический долг, обязывающий слоненка по своей природе быть чудовищем и забирать по глоточку жизни и надежды теплокровных, приходилось отрабатывать на паучках. Нечаянно… Случайно… А то низшие сущности засмеют. Да, собственно, она и не заметила. - Жена – феминистка, – не унималась сторона насилия, продолжая терзать нежные, выточенные ушки горгульи. Орудие убийства в последний раз стукнуло каблучками, и осталось под ближайшим диваном – подальше от фут-фетишистов. - Ашшур, можно рядом с тобой.. к тебе?.. – пробиться сквозь кокон крыльев, на которые с неуёмным интересом и восхищением падали карие глаза, Александре очень даже бы хотелось. А ещё лучше – прямо под крылья.

Особняк Он поднялся на ноги, лицо на мгновение превратилось в мучительную гримасу, но быстро разгладилось, очередной приступ кашля был подавлен. Затем подошёл к тщетно пытающейся стать незаметной гостье и приобняв за плечи, заглянул в глаза. - Натали, вероятно, уже спит. Мрачный подвал, пыльный чердак или гостевые спальни? Что тебе больше по душе? - Разнообразие, - юный следопыт показал зубки, разок улыбнувшись да оценив белый саванн на ощупь. Рафинированный образ, да припорошенный пылью - добро пожаловать в постмодернизм второго поколения, менее рисковый. Книксен в IV позиции, сколько позволяет официальный наряд, сдержанное прощание - с каждым мгновением тщательно выверенные слова слетали с губ все медленней. - Прекрасных снов, монсиньор Серж, - донеслось певучее до князя, когда тот уже намеревался разделить покой своей гарпии. Зевающий слуга и не подозревал, что за поворотом его ждут великие перемены в жизни, и его же почти собьет с ног целеустремленное стихийное бедствие. Извергалось бедствие черными сумочками. - Здесь шприц, узнай, что там, скажешь Натали, - короткие резанные фразы набатом ударили по голове. А понял он или нет, сообразно классовому неравенству, никого не взволновало. Всё-всё, и никаких оборотней и этих.. всяких. Терпения на них не напасёшься. Ещё до того как посерел небосвод, крылатый стражник вернулся в свои апартаменты, в особняк, и устроился на балке перекрытия. На сытый желудок хотелось спать. - Как ты думаешь, - влипнув в маленький экранчик, Саша натыкалась на все сокровища мира, захламившие чердачный арт-хаус. - У Тириона Ланнистера будут дети? Девушка вопросительно подняла голову в сторону балки и лиц на ней живущих.

Особняк С минуту Серж обдумывал услышанное, сегодня он был на редкость нетороплив и вдумчив. - Ты говоришь об отпечатке души какого-то смертного? Но что я могу дать ей? И... - Серж осторожно расправил кружевной воротник на своей шее и сочувственно поинтересовался. - А ты не думала, что она просто лжет тебе, чтобы получить желаемое? -и с интонацией неоспоримого превосходства добавил. - Люди часто так поступают. Почему бы им менять свои привычки после смерти? Подчиненный помнил о завете Петра вид иметь лихой и придурковатый, со сноской на новое время. Где нужно - кивала, в глаза заглядывала, и при всем этом - абсолютно искренне. Люди лгут. Это факт. Но можно использовать вашу белую рубашку в качестве белого флага? А вон ту? Вас уже видели в ней, не так ли? Я только парламентер. Скромный. Серенький. Проходите мимо, здесь скучно. - Призраки - род подчиненный и чувствительный, - плечики дрогнули в сожалении, собственное незнание и инициатива... Это ужасно. - Поселять такого в вашем доме, как она того желает, было бы опрометчиво. Но я обещалась рассказать, полагаясь на вашу мудрость. Может, другие новой ночью окажутся полезнее. Девушка засобиралась уходить. Скоро рассвет. Найти слугу и попытаться при этом не сгореть - холодное существование разбавлялось адреналином в крови смертной.

Особняк С секунду князь будто не понимал о чем речь. Хотя не так давно убивался по жертве странного преступления, словно по родной. - И кто же это? - полюбопытствовал он. - Присядь, дорогая. Не стой в дверях. - Ну... она несколько... - быстрые шажки в сторону другого кресла позволили взять необходимую паузу. - Проницательна. Саша наклонилась поближе. И не важно, что до Сержа было ещё несколько метров. Кулачок стал опорой для острого подбородка. - Точнее, проницаемая. За возможность переселиться к вашей коллекции пообещала рассказать, что видела.. или кого, - носик поморщился при косвенном упоминании неприятного запаха. Легкие, не нуждающиеся в воздухе, тяжело "выдохнули" воспоминание, а на лице промелькнула тень неуверенности. - Но даже не знаю... В её обители был найден шприц. Но это, наверное, подпитка людей искусства? Чёрный клач из питона обрел свой смысл - хранить серых и убогих, брошенных, забытых, забитых.. Кому-то очень не хотелось затягивать с этой канителью. У ангелочка ломило крылья. Пожалейте, дяденька, ангелочка. Поубивались, можно и обратно в лес.

Особняк Эта комната тоже очень походила на человеческую спальню, где удобство и уют ставились во главу угла. - Что привело тебя ко мне в такой час, ангел мой? Посетительница осталась стоять, тоненькая как деревце, чуть раздвинув носочки в третьей позиции. Сублимация нереализованного опыта сущности примы Большого театра. Она где-то тихонько, но очень громко плакала... - Я не могу восполнить твою утрату, - головка склонилась в легком поклоне. Подсмотрела в кино. - Но кое-кто захотел получить твоё покровительство. В обмен на что-то об этом деле... - девушка выжидающе заглянула в глаза совершенства этого города. Она словно колебалась, требуя драгоценное время так не вовремя, так неправильно...

Особняк Когда раздался стук и открылась дверь, он как раз пытался, с переменным успехом, справиться с очередным приступом кровавого кашля и не испачкать при этом драгоценный гардероб. Менял он часто, да. По секрету - гардеробная занимала едва ли не больше комнат, нежели картины и другие приятные мелочи жизни. Там было замечательно спать... Пока слуги сатанели от предстоящей грозы на лице Могущейственнейшего. Результатом вдумчивого оттачивания собственного вкуса на грани с непреодолимым желанием взять всё лучшее и сразу, стал облик знакомого ей Сержа - безумно дорогой и настолько элегантный, что любой аристократ сгрыз бы ногти от досады. С солью. С устрицей и виноградом. Забыли, откуда это? Спросите у чёрных котов. Бывало, что на драгоценности, достойные почести радовать Его глаз, можно было купить небольшой остров. Или кусочек Москвы. На сжатый кулак, усыпанный рассветными каплями крови, опустился шелковый серебристый платочек. - Будь здоров, - непосредственно пожелала вампиресса.