Rеi

Жертва эмансипации женщин с карандашом в руках могла думать что угодно, у наставника же просто была масса дел, а на ученицу грозило свалиться ещё больше. И пока лавина не свалилась на голову утопающей, пока она сама не выпихнула мужчин из своей территории, хирург поймал зелененькую на последний разговор. Разумеется - не прикасаясь к ней. - Вышло почти так, как ты хотела, - улыбнулся, глядя сверху вниз. - Дара, я и Кэт остаемся, но все равно уезжаем с дедушкой. Ты здесь сама справишься? Глаза цвета почти под тон накидки смотрели слегка обеспокоенно.

Доминант умолк. Хмыкнул снова. И рассмеялся, потирая лоб ладонью. - Мне было семнадцать. И это помогло. Я успокоился. Почти. Протаскал её до самого выпуска из Кинетика, а после уже не хотел снимать. На чокнутого доминанта другой кинетик смотрел с не меньшей нежностью, чем промелькнула при упоминании той самой особенной женщины в жизни лаборанта, о которой уже знал химера. Наверняка, за время изысканий в терракоме на "Темпоре", Ева видела её, мельком, как чуть позже видела Мишель - но не придала тогда этому никакого значения. Согнулась спина, делеция подперла подбородок кулачком, подобравшись чуть ближе к гипнотизирующему взглядом белую поверхность пола. Не возвышаясь над ним. - Ты сейчас тоже не похож на… спокойного, - тихо поделилась последним наблюдением, подозревая за временной утратой условно-сдерживающего фактора более весомую причину. Эмпирический опыт.

Не помню себя без неё, - признался он, и в голосе мелькнуло лёгкое удивление, - Просто подарок.. который стал важнее, чем должен быть. Чем должен быть. Доминант не слишком стремился избавиться от этой зависимости. Значит, не должен. Привлекающая внимание особенность, может, чудачество, на первый взгляд, не особенно и тяготила перспективного во всех смыслах биолога - по её же наблюдениям. Кружка опасливо качнулась, будучи поднесенной к губам. - Расскажи, - внимательный слушатель чуть наклонил голову набок в попытке предугадаль ответ. Кружка воцарилась на коленках между ними.

Потом, - добавил он, пресекая возможный приступ сиюминутного трудоголизма, и с улыбкой нажал на заячий нос. - А.. - на том пререкания и закончились, и легкие выпустили воздух, который должен был пойти на минимум три ближайших вопроса и один полет в сторону мастерской. Сомнительного качества. Хорохорившийся зайчик совершенно необязательно будет успешен во всех своих импульсивных начинаниях. Ева прикусила за остальные, так неудачно подставленные пальцы и расслабилась. Тем более, что идею она уже получила из уст второго звена этой цепи изысканий. Пеееей, комбат, для следующего нужно.. хорошее настроение. Улыбка делеции стала спокойнее, когда замкнулся символический круг, Ева протянула ладонь и провела по легкой небритости. - Фьюриииии, - позвала, касаясь пальцем виска, где обычно был край изделия псевдошерстяного, - почему для тебя она так важна?

Давай, - он отставил неудавшееся творение, отложил планшет и зачем-то добавил в оправдание, - Задумался, когда варил. Ева проводила взглядом до тех пор не погасший экран, пытаясь понять, что там. Вспомнились загрузочные, первые занятия.. и вот теперь два похода в зону, с применением кинетики, определили лимит, когда нагруженное сознание работало на износ. Мера была довольно зыбкой. - Держи, - протянула кружку мира. Со смешком и невольно опустив взгляд, заговорщицки рекламируя. - Лучшее, что я пробовала. Нужно подумать о чём-то посущественнее кофе. Чуть позже. Душевное спокойствие ценнее. И оно сидело прямо перед глазами.

Ты нам расскажи, - так и держа обе кружки в ожидании выбора зайчика между надёжным и неизведанным, командир пожал плечами, - Тодд сказал, вы были на заводе вместе, а потом ты отправилась ещё раз и пропала. Тебя нашли без сознания. Выбор между "сделанным для тебя" и "лучше не надо" был очевиден... И закончился осторожным поцелуем в кончик носа. Ты замечательный. Упустив одну руку, другой тут же завладели. Которая держала уже не запечатанную термокружку. Ева отложила насадку на ту же горизонталь, где раньше был кофе. - Да, на изготовление деталей ушло бы много времени, - девушка пригубила кофе и задумалась. Второе пробуждение было не в пример лучше первого. - Пошла я, потому что времени немного, а каждый раз мы попадаем в несколько другое временное отражение. Интуиция кинетика позволяла немного сократить путь. Но ловить время там сложно. Ещё немного кофе. Лучше. Свежее. - Давай лучше разопьем мой, - предложила делеция, добавив немного жалости взгляду. Если, конечно, за довольным прищуром и улыбкой можно было её разглядеть.

Раздав ценные указания, дедушка, до этого проследивший путь воспитанницы указал Раймонду в сторону библиотеки, туда же собираясь и сам. И как же она выживала эти несколько дней в постоянном общении с мужчинами и без присмотра наставника. Бедная девочка. В библиотеке хирургу выдали чем писать и на чём писать. Выхватив томик чего-то не менее прекрасного из прочитанного ранее, Раймонд сел на тот самый стул, на котором ему предлагали красную и синюю таблетку. Кто же знал, что итог будет диаметрально противоположным его предположениям? Пара А уедет. Остальные продолжат идти неясно куда. Он продолжит. Быстро, своим острым докторским почерком человека из общества, где всё было компьютеризировано, он набросал следующее. Раули b25bc1n125c125b123c4082c1-n23gc14ttt2c25do9pDY125bc93c4082c12g357s722tt82a123c4082c25bc1c12g4225bc4n23cb2c-c0g12g357s7c67DNA152bc 324B27 - 9 (12) AD - G - TTT *дырочка от проткнувшего лист острого кончика* По книге в неделю. Вернусь - проверю. *и до конца страницы арабским плетением, для знающих - фарси* Письмо на деревню дедушке выходило не то чтобы очень тривиальным. По библиотеке сновали солдатики, что-то забирая под бдительным оком Харзама. Ахсана тоже была при деле. Садлер поднял голову, на какой-то момент выпав из этого процесса, и оглянулся.. ну в поисках хоть кого-нибудь. Для самоопределения.

Фьюри поднял голову и улыбнулся. - Не знаю.. - растерянно отозвался он и заглянул в кружку, - На пол кружки. Ты как? Ответила не сразу, остановившись на этой самой кружке. Простенькая формула, учитывающая половину объема исходной жидкости, объем среднего глотка и частоту подъема руки для приобщения к прекрасному. По крайней мере, по запаху оно уверенно держало это звание. - Лучше, - девушка села и ненавязчиво потянула руку с кофе к себе, обняв её ладошками. - А что, собственно, случилось?

Утро 7 июня, клиника Запечатанная термокружка встала на ближайшую горизонтальную поверхность, а доминант сел рядом и уткнулся в планшет, отхлёбывая из своей. То, что плескалось в ней, спасал только полюбившийся запах, но сегодня биолог был выше таких мелочей. Уже два полных часа он перемещался по базе без головного убора, боролся с сосущим ощущением под ложечкой, и гонял лезущие по этому поводу мысли. Все до единой - неприличные. Фьюри. Фьюри! Ещё не показавшись из своего кокона, делеция зажмурилась от удовольствия, пряча широкую улыбку и напоминая себе о том, что дышать нужно ровно. На легкое движение доминанта моментально закрыла глаза, сгорая в игривом настроении по случаю просто доброго утра. Такого доброго. Сквозь полуприкрытые веки, она тихонько воровала удовольствие наблюдать за ним. Долго. Подмечая перемены. На руках расцвели характерные подтеки, которые мало заботили, в отличие от очередной наверняка важной формулы в планшете. Их не было ни на плечах, ни на шее, обвивая запястья по кругу. Непокрытая макушка смотрелась.. по-бунтарски для доктора Фьюэлла. Она была на озере. Она была даже на увиденном фото в терракоме. А теперь её не было. Как легко увлечься… там. Из чашки доминанта доносился знакомый аромат. - Ты здесь давно? – неприлично счастливая делеция решила, что может совладать со следующей ступенью очарования мужчины – а именно с его ямочками.

Я поищу. - Пообещала девушка, тут же приступив к исполнению. Времени было не так уж много, а уточнение было явно не лишним. С бумагой в библиотеке проблем не наблюдалось, вот только большинство её было уже использовано по прямому назначению. - Я приду, - только и успел, что сказать в спину исполнительной хозяюшке, ассистентке, зельевару и подопечной дядюшки Салима. Бойкая, но послуууууушная. Аксакалы остались в стороне, позволяя так называемым специалистам решать свою судьбу, соглашаясь или не соглашаясь с вариантом одного из них. Теперь их стало на одного больше. - Мы разделяемся, - сказал Садлер, обращаясь ко всем сразу. - Я, Майло и Кэтрин остаемся для оказания посильной помощи. Алекс и Алексис отправляются в Фарос и поставят в известность преторианцев.

Да? - ожидающе спросила она. Пара слов определённо могла и подождать. - У дедушки в библиотеке.. бумага есть? И чем писать, - идеальная память Харзама-кладовщика его радовала, но не всё же фиксировать химическими реакциями. - Нужно написать письмо домой.

Учитывая, сколько и всего Раймонд сделал для сохранения тела Алекса в полностью функционирующем состоянии, можно было действительно постараться всерьез. Опять же, Кросс все еще считал доктора крайне полезным знакомством, из категории тех, какими не разбрасываются. Садлер ухмыльнулся. Самое качественное подтверждение собственной ценности он уже получил - в тот момент, когда кровь застыла в жилах этого самого невозмутимого, пренебрегающего понятием "друг", юриста. А ведь он даже не искал за что любить бородача. Или искал, тогда, в купе? Так, Майло, у нас незавершенный разговор. Да, Майло остается... И Кэтрин остается... Прекрасно. Раймонд все ещё раздумывал над дедушкиными запасами, оценив ситуацию во всем её масштабе. Оставалось дождаться одного человека. С остальными она была в общем-то и не знакома вовсе, чтобы прощаться лично. Мужчина поймал этот взгляд и пошел навстречу. Или не этот взгляд, но поймал. В патриархальном обществе, он повел себя как и полагается не самому чувствительному члену общества, собираясь в очередной раз отправить знахарку за одними ему нужными инструментами. Хотя уже не кройки и шитья. И не кулинарии. Не повторялся. - Я снова тебя мучить, - бородач улыбнулся маленькой колибри. Скучать по нему она точно не будет.

Последнее слово было сказано также веско и уверенно, как и самое первое. Другое дело, что доктору все равно придется тащить свою тушку в Полис, чтобы лично подтвердить слова Алекса. Тушка будет. Запас альтруизма у этого человека был далеко не безграничным. И кто знает, сколько раз хирург в момент безысходной глупости пожалеет о своём решении. Он. Хочет. В. Свою. Стерильную. Операционную. Но сейчас значение имело другое. Эти двое давно не общались. Ещё с поезда. А почему? Во всем виноваты женщины. Садлер протянул ладонь Алексу. - Спасибо.

Ты составлял завещание? Записывал на него свое имущество и пролонгацию трудового контракта, заключенного с тобой? Рудольф показал задатки медика? Иначе рассчитывать можно только на процедуру признания тебя без вести пропавшим, она специально затянута, чтобы не нашлось умников сбросить долги. Раймонд хмыкнул. - В одиннадцать сегодня хочешь быть преторианцем, а завтра - известным нейрохирургом. Чёткого направления пока нет, последними были финансы, - сказал человек, подсунувший вместо страшной сказки на ночь электронку по финансовому менеджменту. На освоение. - Завещание есть. Он мой единственный официальный наследник, но контракта не касается. По крайней мере, официального. Нельзя допустить, чтобы малой был оторван от знакомого ему окружения. Кто такого захочет для своего.

- Сделаю. Коротко. Уверенно. И совсем непохоже на ответ опытного юриста, который всегда оставляет какой-то процент на "возможно". Уверенность подействовала как послабление галстука. Опять-таки, Алекс наверняка знал эти божественные ощущения. Он мог радоваться - дома его наверняка ждал целый шкаф. - Я - его официальный опекун. Был. Есть. Не знаю, - разобраться бы с собственным правовым статусом в Полисе. Об этом можно было даже не упоминать - делам Минервы не ему учить. - Рудольф Садлер. Звонкое имя для... - Одиннадцатилетний мальчишка. В отделе, где я работал, нужно отыскать контакты доктора Маслани - он, вероятно, забрал его к себе. Впрочем, не знаю, как сработала правовая машина. Но в приют или за Стену ему нельзя.

Конечно, Раймонд, - немедленно, но без подобострастия отозвался Алекс и отошел от остальных в сторону шагов на пять, создавая хотя бы видимость приватности для двоих мужчин. Садлер как заботливая мамаша новорожденного одним глазом следила за всем вокруг, другим - на собеседника. Почти буквально. Но что-то изменилось в относительной приватности и хирург не сразу заявил о своих намерениях, тщательно подбирая слова. Юрист мог бы привыкнуть за время своей профессиональной деятельности. К осторожности вопрошающего. - Я хочу попросить тебя найти в Фаросе мальчика, - начал с общего, которое позже перерастет в конкретное. - И сообщить, что я жив. Постараюсь достать бумагу для полноценного письма. Кэт как раз прощалась с Ахсаной - ключиком к решению многих бытовых проблем.

И весьма разумно. Если бы с этими мутантами можно было бы договориться, то, безусловно, его присутствие было бы необходимо, заговаривать зубы, даже такие острые, как у летающих пиявок, он бы сумел. Один из пятерых продолжал рокировку на свой манер. Снова нахмурившись после заданного вопроса, Раймонд отошел от пары, остановив свой взгляд на сцене общения большой сестры и маленькой сестры. Его обе устраивали такими, какими они были. По крайней мере в таком недообследованном виде. - Кросс, - возможно, в последний раз прорезал вечернее тепло удобный в своей краткости оклик Алекса. - На два слова.

Раннее утро 7 июня Клиника - Попробуй быть довольной здесь, - прозвучало от глубоко "спящей", повернувшейся на бок и подложившей под голову согнутый локоть. - Без вчера и без завтра. У нас все равно никогда их не было. У них полно работы. У синих. У красных. И усложнять её себе... Бери пример с Тодда. Здоровую руку Риты вслепую нашли тонкие пальцы и сжали для поддержки. Ева всегда будет рядом. Такая, какая есть. Вскоре делеция глубоко спала, пряча нос в теплом изгибе локтя.

Раннее утро 7 июня Клиника Нас вообще не должно быть здесь и сейчас. Но мы тут и идем по проторенной для нас дорожке. Не знаю, кто и когда ее предопределил, но сойти с нее мы не можем... А конец... А есть ли он вообще? - Может, проторенная дорожка самая правильная, - паузы между их репликами стали привычными. - Иногда ограничения вырастают из личного опыта. Нас в прошлом. Чтобы не ударило током, нужно помнить об изоляции, чтобы не убить лекарством, нужно правильно знать точный рецепт. Мы не можем сойти потому, что даже не видим, куда сходить. И не смотрим по сторонам... Ева смотрела куда-то в сторону. Потом закрыла глаза. - Я верю Фьюри. В то, что он все же смотрит. И не хочу знать о конце. Он случится. Он всегда случается. Тогда и будем решать. И за бой тоже. Твой ум - тоже оружие. Опаснее, чем винтовка.

Раннее утро 7 июня Клиника Ева молчала. Возможно, долго. Всё так... как одна из сторон многогранной истины. Едва оправившись от ранения, Рита не хотела рваться снова в бой. Хотя тихо в офисном кубике преодолевать свою собственную Фудзи. Радоваться маленьким и большим победам в лоне программирования. А не брать на себя ответственность разменивать знакомый круг общения на эфемерные девять миллиардов их непрямых предков. Она не знала, за что они борются, пускай и из безысходности. Она не понимала, почему должна рисковать жизнью. Она не видела этот мир. Поэтому нужны были сталкеры. Их тяга, контролируемая извне процентом ихора не выше 60, давала мотивацию, не давала зайти в похожий тупик. Природа шутила. Природа много шутила над ними, как и время, и доступная их пониманию вселенная. Тем, кому за 30, такая подпитка была не нужна. Тем более доминантам. - А что мы должны делать? – тихий вопрос, наконец, разрушил тишину. Больная послушно заняла горизонтальное положение, не отрывая взгляда от программистки. – Здесь и сейчас.

Раннее утро 7 июня Клиника - Пришла вот бинты снять... У Фьюри появилась идея относительно дронов... Нужно написать программу, блокирующую и меняющую их сигналы... Мне не терпится приняться за работу! Простые слова в ответ на вопрос. Но Рита безмолвно делилась с подругой своим теплом,безмолвно обещала ей свои поддержку и помощь. Тела совершенны. Словно идеально подобранные детали одного механизма, они могли соединяться друг с другом - и так взаимодействовать. Было приятно не быть одной. Закрыть глаза и слушать. - Если это так, то может не потребоваться оружие из 2050-го, - механик задумалась над этим. - И потребуются маячки для ложных сигналов? Например. отправить дронов в квадрат три, где ящеры.

Раннее утро 7 июня Клиника Сердце пропустило удар под тихий звук шагов снаружи. Обращенная в слух, в ожидании самоопределения, делеция невольно концентрировала энергию для кинетического удара. Казалось, что шевельнись сама, и мир снова поплывет в бреду. И она снова будет беспомощной. А у гибрида зайчика с лисой это в планы не входило. Дверь приоткрылась, и светлый ёжик хрупкой делеции на мгновение спутал все предполагаемые варианты. - Что случилось? Ты почему тут?...- несколько растерянно спросила Дрейк, подходя к подруге и оглядываясь в поисках Флинна. Встревоженный взгляд обежал осунувшееся лицо второй делеции, а здоровая ладошка осторожно сжала ее плечо. - Ева?.. Выглянувшая из-за коленок улыбка была поистине счастливой. - Рита, - так девушке, наверное, ещё никогда не радовались. Ясности появление не внесло.. но было очень приятным. Осторожно, она положила руку рядом с собой. – Садись. Вокруг все ещё лежали кружочки с электродами, некогда присоединенными к коже. - Видимо, снова что-то не так сделала, - смущенно пожала плечами. – Ты как? В конце концов, ночь без сна, почти две, партия в шахматы и походы за горизонт – естественное объяснение для темной тени под глазами не самой выносливой из изгоев. Даже если это всё – собственная фантазия.

Раннее утро 7 июня Клиника А потом оказалось, что всё было выдумкой. И вкус, и запах, и цвет. Фантомом накаченного безумным коктейлем мозга, выдающего в качестве последствий очень реалистичные и многогранные галлюцинации. Запертый в реальной жизни человек, ушедший в свой магический мир. В меру прекрасный. В меру страшный. Немного жестокий. Будущее, прошлое… Разное прошлое…Технологии и кинетика. Любое подавленное когда-либо желание или эмоция находили своё воплощение в том или ином персонаже, одном из девяти, которыми она себя окружила. Ди – радость, беззаботность, Рита – верность, дружба, Тодд – изобретательность, Айзек – любовь, тепло, врожденное благородство, Китни - контроль, Фьюри – надежда, вера, уверенность в себе… Она продумала их до мелочей. Их облик. Их голоса. Мозг выбирал случайные лица из толпы многотысячной Терры. Её руманические герои. И десятый – её страх и покорность. Пороки, которые нужно было осознать и принять. Довести до абсурдной крайности. Нужно. Было. Пройти. И на нем круг замкнулся. Словно прошла испытательный срок собственного воображения, и с ним закончилось действие инъекции, и неумолимо проступил сквозь сказку мир реальный. Она слышала, нет, чувствовала гул подключенной аппаратуры, почти на уровне электрического поля, и знала, что скоро войдет лаборант сверять показатели после очередной дозы. Те уже получили сигнал о повышенной мозговой деятельности человека, вышедшего из комы, но очень быстро один из электродов потерял контакт с носителем, сорванный неловким движением. Делеция едва сумела размежить веки и её закачало. Ненавистный белый цвет лаборатории плыл перед глазами, рука неловко пыталась схватить перед собой провода или трубки, чтобы избавиться от них. Те, по какой-то странной пространственной причине, отказывались подчиняться и попадать между пальцев. В конце концов, Ева просто перекатилась на бок с твердым намерением встать и куда-то идти. Путь закончился встречей коленок и остальных частей тела с полом рядом с кушеткой. Двоилось не перед глазами, двоилось реальное с надуманным. Её «Гнездо» против корпуса биологического сектора, где выращивали стволовые клетки. Приняв относительно вертикальное положение вновь на кушетке, и обняв острые коленки, Ева пристально смотрела на дверь своими большими серыми глазами. Невольно дрожа не то от холода, не то от нервного ожидания.Не без любопытства. Кто войдет к ней?

Без тебя - никуда я не поеду. - упрямо прошептала Кэт. Может, на самом деле, он просто не мог вспомнить растительный аналог мелатонина для приготовления снотворного. Проснулась бы уже далеко от Огастоса, злая, обиженная, что, кстати, отличная мотивация для преодоления жизненных трудностей городской жизни. Кошмары - невысокая цена за безопасность. Если ценить жизнь как таковую. Может. Но все же сердце билось ровнее и спокойнее. Я всё равно не могу решать за чужих персонажей( - Ну и зря, - меньше всего Садлеру не нравилось, что жена не слушалась. Вот тебе и эмансипация из Полиса и прочая ерунда. - Ты обещала быть послушной.

Он внимательно слушал всё, чем делились заплаканные серые глаза. Слушал и гладил по голове. По скулам, стирая влажные уголки на глазах. И долго вы выдержите здесь ещё, моя драгоценная? Из депрессии прыжок в дерганного невротика. Кто-то бы назвал это прогрессом, видя, как цепляются тонкие изящные пальчики за балахон. Эгоиста бы порадовала зависимость от себя. Специалиста по делам телесным, но никак не душевным, такой результат собственного влияния откровенно коробил. - Не помню, чтобы там прозвучало «хочу», - с холодком заметил Садлер, которому в очередной раз предъявляли не его грехи. Он медленно выговаривал каждое слово. – Мы говорили о том, что для тебя лучше. О том, что у кого в Фаросе. В мирное время ты бы могла меня не послушать, это у тебя получается великолепно. Хирург на многочасовой операции не думает, что хочется есть, спать, или о том, кто на столе. Обезличенная логическая машина для максимальной эффективности, которую не способны дать механические мозги программного обеспечения. Хирурга нельзя хакнуть извне, разве что ударом по голове. Почему сейчас должно быть иначе. Почему… Он уткнулся в чернявую макушку и закрыл глаза. Можете продолжать не видеть в упор, что бы это значило. - Здесь опасно, Кэт, - факт, идти против которого было сложно. – Ты хрупкая. Ты пережила мою смерть. Две ночи в кошмарах. Подумай, милая, что будет, если с тобой снова что-то случится. Вспомни, на что был похож завод. Какие выводы были по женским телам. Как выглядит человек мясом наружу. В Фаросе, по крайней мере, ты будешь в безопасности и вне этих событий.