Rеi

Дью был в бригаде, работавшей над похищенной платформой и, пПредположительно, оставался один на дежурство в лаборатории. И у нее таки есть имя - Аврора, - сообщил добытую за утро информацию Алекс. - Ммм... Какой деятельный, - выдал не слишком интересный комментарий на новость. - Тем интереснее будет смотреть записи. О таких поговаривали "крокодил в кустах". Когда лысеват ещё с молодости, но активен и пронырлив. В засаде сидеть может годами. В ожидании ответа солдат, он поглядывал то на юриста, то на программистку. Осталось трио превратить в квинтет старательных специалистов Полиса.

Столь стремительно наступившее признание? - удивился инженер. - Так и до принятия недалеко. Вы прямо по лезвию ножа ходите, доктор. - Слова подчеркнули красноречивые, набитые сладостями щеки. - С признанием и взаимностью могут возникнуть нюансы, - осадил бородатую кокетку хирург. - Это лабораторное наблюдение. И хмыкнул, заметив раздувшиеся как у хомячка щеки. Точнее, до состояния хомячка ему было совсем недалеко. Так и запомним. Сова, попугай, она же псиса радужная, и вот теперь хомячок. Хомячок-бурундучок. *** Через пять минут она уже спускалась по лестнице на этаж преторианцев. Не слишком, впрочем, спеша. Ей не хотелось отираться там в одиночестве и снова угодить в немилость у караульных. Его этаж был дальше, а шаг - больше. Помимо прочего, Раймонд не страдал антипатией к преторианцам. Он вообще, похоже, ничем не страдал. Иногда впадал в крайности по поводу пунктуальности и перфекционизма.. но все не без греха. Зажав планшет Деггерта в ладони, доктор Садлер направился прямиком к двум стражам покоя своего комбата. Или отца, как он сам окрестил по виду заботливого строгого старика. - Доложите полковнику Деггерту о том, что восстановлена система безопасности и что мы хотели бы взглянуть на записи наблюдения с камер во время нападения, - коротко сообщил цель прибытия левому "передатчику".

Завтрак - Вместо этого ворчишь попусту? - Тон голоса Майло не был раздражительным или злым, он просто спрашивал. - Сомневаюсь. Поэтому и решил, что сейчас ты по какой-то причине мрачный. А, - он махнул рукой - и вот этот жест, в свою очередь, полностью передавал отношение инженера к привычке его коллег поддаваться пессимизму или тому, что они предпочитали называть "реализмом". - С вами смысла нет. Но я тоже не играю - ты можешь заметить, что я не ставлю на какую-то версию и не рискую по глупым причинам. Иногда, чтобы узнать ответ, необязательно ждать доказательств. Как в случае с Кэт. Или с тобой. - Для ворчания у меня слишком ясная речь, - Раймонд потер переносицу. Игривость Майло именно утром, именно этим утром, его несказанно радовала. Как одиноко летающее насекомое в небольшом кабинете. Не рискует. Как будто у него есть возможность. Хирург внимательно посмотрел на собеседника. - Ты определенно меня любишь, - со вздохом, заключил он.

Надо больше спать =_= я на навыки смотрела. Спасибо, поправлю.

Алекс первым вышел на связь. - Молодец, - вложил в свой голос все возможное одобрение юрист. - Осталось решить, где удобнее смотреть наше кино. - Я думаю, полковник Деггерт - поклонник широкоформатного кино, - раздалось шипение, словно рацию несколько раз хорошенько встряхнули. - У преторианцев все хорошо сложилось с техникой. Есть повод это оценить.

Сила воли +5 - 250 Интеллект +5 - 250 Итого: 400 и отсутствие идей на их трату

Окрестности лагеря разведки, 02:30+ - Конечно, опасный, - согласно кивнула Китни. - Черви точно не будут с этим спорить. Я - тоже. - Извини, я.. не хотела, - те слова, которые ждала Китни? За маской и капюшоном не видно алого румянца на щеках. Рюкзаком занимались уже вдвоем.

Чайная церемония. Имбирный кнут и пряник. Обеденный перерыв julia37 & Rеi

Окрестности лагеря разведки, 02:30+ Китни вовремя вспомнила, что у нее самой остался только НЗ во фляге, а две двухлитровые бутылки уже пусты. Заполнив пустую тару, Китни принялась в сторонке, чтобы не загрязнить родник, обливать подругу, смывая радиоактивную пыль и тихо посмеиваясь. Кольнул неопределенный страх. Слова дупликатки синтезировали суть, которую она безуспешно пыталась понять в одиночестве. Потеря связи с реальностью. Вдуматься ведь только - теперь не псевдоголограммы являлись всем сразу, а они сами попадали в прошлое. В. Прошлое. Трогали предметы. Видели настоящих людей. Выходили мокрые или с добычей... Или сходили с ума. Она бы могла сказать, что возник конфликт программ и установок. Отсюда и столько ошибок, столько работы спустя рукава... Механически отдала и свою флягу Китни, чтобы не загрязнять источник и наблюдала, как та пополняет запас воды. Слова доходили с опозданием, "чистая".. в плане радиации. Апатичное осознание того, что на качество воды сама бы не обратила внимания. Не фонит - и достаточно. Фильтр делать попросту не из чего. - Опасный зайчик, - тихо сказала, наблюдая, как в костюме химзащиты вокруг неё кружится дупликатка. Сама она не решалась поддержать игру и подходить поближе к источнику.

02:00 +, лагерь разведки Вот как мы поступим. Судя по некоторым признакам, где-то в округе есть родник. В обычных обстоятельствах я бы не стала искать его ночью, но обстоятельства у нас необычные. Прогуляемся под звездами, подруга? - понять, что Китни улыбается, Ева вполне могла по голосу. Девушка оглянулась. Ну, камни. Ну, пыль. Всё сухое на непритязательный взгляд. Родник? Но разведчице виднее. Еве бы не помешал новый прыжок во временную аномалию - делеция сегодня искупалась дважды. Ближайшая в часе ходьбы. Игривый тон Китни её немного пристыдил. - Да, - кивнула, а потом снова.

02:00 +, лагерь разведки Придется нам с тобой сходить до реки, - проинформировала Еву разведчица и пошла будить Вернона. Тому предстояло сторожить лагерь, пока девушки не вернутся. В честь возвращения - дружный хор дозиметров. Но альтернативы не было - раздеваться в пустоши, где полно активных бражников и тараканов со своими инстинктами, Ева была не готова. - Река тоже фонит, - тихо возразил разведчик и остался в некотором отдалении. Подумав, отошла ещё дальше.

17:00 + Она стоит посреди улицы, посреди редкого потока каких-то машин.. старых, аляповато-крупных и прямоугольных, цветов приглушенных и пастельных. На кончик носа упала одна, особенно тяжелая капля. Ева удивленно подняла взгляд наверх и ощутила тяжелую пелену серых туч над собой. Шапка, выжимающая как губка в пространство насыщенную пресную влагу, которой хочется дышать. Напитываться дождём. Люди в пальто, в шляпах почти все… Хотелось бы сказать, что в городе есть свой вкус. Такой, какой был у крепкого кофе. Наверное. Ева не сразу поняла, что запах настоящий – справа от неё за большими стеклянными окнами располагалась кофейня и даже влажность и ветреность открытого пространства не могли перебить горьковатый мягкий запах кофе. Улыбка затронула один из уголков губ. Кто-то, проезжая мимо, что-то крикнул через окно, мелодичное созвучие неизвестного языка задело ухо. Отвлеклась на не менее мелодичный перезвон трамвайной трели. Винная обшивка старинного механизма, такого… такого… Пытаясь запомнить образ, Ева забывала слова и воспринимала только картинку. Неожиданно из глубин памяти вспомнился другой запах – они должны пахнуть терпентиной. Ею натирали старинные деревянные полы трамваев. Они пахли как хвоя, как смола, как эфирное масло… То есть неизвестно как. Без толики смущения девушка побежала вперед, на остановку, пытаясь хотя бы зайти в это наследие прошлого. Но не успела. Мужчина, вышедший из машины и до того кричавший что-то делеции, остался наедине с диковинным миражом своего сознания. Но вернулась не на пустошь. Не на иссушенную катастрофой землю. Еве показалось, что вернулась на Терру. Утро, люди, транспортная станция, ведущая в тот или иной сектор. Стерильно-белое пространство. Не Терра. Этот язык тоже был непонятен, на табло высветились незнакомые названия места назначения. Женский голос, искаженный громкоговорителем, сообщил о завершении посадки. Для понимания не нужно было знать слова. Оглянувшись. Она шагнула в белый вагон и поняла, наконец, что это за поезд. Маглев. Вперед и в будущее. Магнитная подушка и невиданная для землян скорость. Испытания в Европе, широкое применение в Азии… Так законопослушный зайчик принял на себя роль «зайчика» незаконопослушного и наглого. Люди с любопытством оглядывали запыленную в пустыне и мокрую от дождя девушку в черной перчатке, а она разглядывала их прямым бесхитростным взглядом и с робкой улыбкой. Ладонь мягко сжала поручень, невольное желание остаться и не возвращаться обратно. Поезд тронулся и видение исчезло. Техническая экскурсия закончилась. Китни и Вернон тоже нашлись. Разведчица – усталая, надломленная, социолог – неопределенный, механик умиротворенный. Новые впечатления залечивали исколотое сознание, и на вопросы Китни девушка отвечала спокойно и задумчиво. Созерцая внутреннюю пустоту на месте болезненного воспаленного комка боли в каком-то отрешении. Угу. Встретимся там. А черви? Как скажешь. Взгляд на дозиметр. Все в пределах нормы. Фьюри сказал, что у неё была лучевая. Десять-одиннадцать зивертов.. нет, ловила и больше. Тогда однажды. На станции их тоже облучали. Для адаптации. Что не убило, то сделало сильнее. Было что-то символическое в том, что не слишком сильному зайчику в руки попадалось оружие. Такое оружие. Полностью рабочий, он был заряжен до предела и весил килограмм 15-20. Ева экипировалась и почувствовала себя в броне. То, что чувствует любой боец, взявший в руки оружие, с которым может управиться. Кинетик обычно слаб и не подготовлен для таких игрушек. Боялись перенапряжения? И этот отдельно взятый темноволосый боец очень скоро устал. Сколько прошла, час, два или больше, уже не обращала внимание. 8 зв. Глаза слипаются и носки сапогов спотыкаются и роют землю. Механически идет на запад. Механическое же решение остановиться и лечь. Нет эмоций, выгорели, оставив апатию и усталость. 8 зв и она спит, натянув капюшон как можно больше на лицо. Хорошо, что в пылу раздражения не стала искать никого по общей связи. После такого в лагерь можно было бы и не возвращаться. 02:00 +, лагерь разведки Последний блудный разведчик, изучивший немаленькую территорию и притащивший очередные килограммы железа, добрался до лагеря. Куда менее уставшей, чем могла предполагать Китни. Спокойной и кроткой.

Не будем. Веди, - короткий жест в сторону склона и подальше от зияющих пустотой проемов. «Не приказывай мне», едва не сорвалось с языка, но было вовремя придушено в зародыше. Почувствовала себя как на расстреле, только до места встречи с вечным нужно было ещё дойти. Услужливо показать дорогу, согнуться ещё трижды в благодарности… Молча подошла почти вплотную и опустилась на колени. Ладони к земле. Что доктор принимал с ужасом, Ева забирала сама. Навязчивый знакомец принял предложение забраться повыше. Так вышло, что они с Китни оказались рядом. Делеция так же молча поднялась, подхватила в очередной раз кладь и пошла дальше. Не оборачиваясь. На несколько шагов впереди от остальных. В сосуде мелко перекатываются камушки. Туда... сюда… Как те же камушки под ногой на очередном склоне. Она прильнула к экрану монитора и жадно смотрит на прибрежный песок. Обычный день. Один из десяти тысяч двухсот двадцати дней, которые она должна отработать прежде чем израсходует позволенный лимит. Каждый день касание игл, забирающих частичку себя. Море волнуется раз… Игривая пена накрывает собой песчинки и утаскивает за собой. Море волнуется два. Ты замираешь на три где-то у моря внутри. Был такой стих. Давным-давно. Агрессия накатывает и отступает. Истерия изматывает нервную систему почем зря. Воспоминания... затухают. Прохладный хитин касался её шеи и края ушка. Все равно остальное было надёжно упаковано под стилсьютом.

Подходя, Китни нарочно сдвинула несколько камней, обозначая свое присутствие. - Что случилось, Ева? Что случилось с тобой? На Китни подняли большие, безумные глаза. - А со мной что-то случилось? - тихий издевательский тон, не предвещающий ничего хорошего. В шаге позади все тот же котлован. Прыгнуть. Назад. Всего шаг. - Так и будем здесь стоять и ждать остальных червей? - поинтересовались следом у негласной главы группы. - Ееееевааааа..... - хрипловато промурлыкал, подползая ближе. Скорпион. Он стал чуть больше, черный под стать стилу панцирь ловил солнце. - Зачеееем? - вкрадчивый вопрос. Жало шевельнулось в боевой готовности. Делеция воспринимала только примитивные знаки, остальное путалось в тумане неосознаваемого. - Отойдииии.... - Какой общительный стал, - ответила делеция, снова попытавшись мазнуть кинетикой по членистоногому.

- Конечно, чего ещё ждут от делеции, что заревет и убежит, - половину не услышав, или не захотев услышать, ухватилась за последнее, больное и яркое. Проступила тяжелая горечь в голосе. – Что сохранит генофонд ваш эталонный. Всё для вас! За плечом дупликатки вторая, уже потрепанная Евой туша взорвалась от нового усилия воспаленного разума. И слезы были – горячие дорожки по пыльным щекам, которые Ева с остервенением размазала предплечьем. Сильная. Не похвала, а насмешка. Ужас и стыд прожигал душу. Подхватив в третий раз упавшую ношу, она развернулась и пошла дальше на северо-запад. Мимо котлованов, как ни в чем не бывало. К Чёрному Контроллеру всё! Заревела и убежала, всё, как и ожидалось. Запуталась, увязла в противоречии между двумя доминантами. Смех их обоих в душе и её побег… Посмевшая допустить мысль о… Вспышки, воспоминания, болезненный ком в горле и в сердце – теперь делеция знала наверняка, где оно. Так сильно болело. Кусала пальцы и не могла подавить подступающую истерику. Котлован. Он привлекал внимания – диаметром чуть больше, чем другие и зияющая пустота в конце. Прыгнуть и всё… никакой боли. Никаких никому проблем. Готова ли узнать, как глубока заячья нора? Зайчик. Заааааайчик. Игрушка. Как прямолинейно ей намекнули на свою роль. Ева задумчиво остановилась у края и пнула внутрь немного земли. Один шаг – и она больше никому не будет мешать. Один шаг… Рюкзак снова упал на землю. За спиной что-то зашуршало, и девушка обернулась. Он тоже был здесь. Ловко увернулся от кинетического щелчка по панцирю.

- Я этого и не говорила. Ты очень сильная, Ева. А броня Вернона оживет. Разведчица все еще неуклюже наклонилась за своим рюкзаком и пошла вырезать из червей свои стрелы. Боезапас надо сохранять. Надо. Поднятый рюкзак бросили обратно. С силой, и по звуку там внутри что-то столкнулось. - Не надо со мной разговаривать как с сумасшедшей, Китни. "Ты очень сильная", - передразнила она слова разведчицы. - Что, не слишком похожа? Конечно, я всегда всё делаю не так! Опять подняла. Смяла в руках лямку и сильно сжала её. Хочется поскандалить. Как всегда неумело, но искренне.

- Ева, ты как, цела? - подошла и неуклюже коснулась плеча делеции, неспособная справиться с подавлявшей мысли пеленой. Приходилось думать чуть ли не над каждым движением. - Да цела я, - стряхнула с плеча руку, которая её кормила и предлагала помощь. А поднявшись, прямо посмотрела в глаза такой похожей на себя девушке. - Я не беспомощна! Сорвалась на крик, прокатившийся по пустынной долине. - И броню Вернона вы убили, - с каким-то мрачным удовлетворением известил механик. Подхватила свой рюкзак, намереваясь идти дальше. [Ева: психоз]

Никогда не ссорьтесь с кинетиками. Влезут в голову, стиснут своей волей любую нервную систему и скажут, что так и было, наблюдая за хаотичными импульсами перекрученных связей. Хотя скорее ничего не скажут. Молча, с легкой насмешкой прямого взгляда, забираясь так далеко, что проникнутся даже черви с кругообразной пастью, остановят и двести и четыреста килограмм биологического материала. Более резвого червя пронзила первая вспышка боли – дети жестоки не в пример взрослым. На мягком, наивном лице делеции не было ни капли раскаяния. Рядом такой же скалой, принимающей на себя волны невидимого моря, стоял Вернон. Неправильно так, казалось, он, мужчина, будет позади, если случится что-то с его подругой. Теперь только его. И, кажется, социолог разделял это мнение, отгородив девочек и попавшись немногим после – хвост обвил его ногу и потянул на себя. Доминанты питательны. Аппетитны. Ещё и безоружны… Они преображали природу – лед схватывался там, где его не знали многие столетия, а может, это была та земля, которая никогда не знала третьего агрегатного состояния. Они призывали ветра… чаще всего против себя же. Невообразимым образом Ева оставалась стоять тогда, когда невидимая сила прижимала к земле всех остальных – с червями включительно. От этого одиноко стоящая черная фигурка делеции становилась ещё более нелепой в этом пейзаже. Они призывали силу очарования… Вернон неожиданно расцвел, аки весенний бутон, аки красотка-дупликатка после магазина парфюмерии. Один из червей тогда и заценил прихорашивание и потянул к себе – а Китни, в свою очередь, к себе. Оба до смерти целеустремленные… Ева подарила новую точку опоры, новую гравитацию, сжав пространство в ком, и змея просто улетела назад, в свое гнездо, откуда выбралась ещё более злая. Новая тряска под ногами и они падают вниз. Девушка невольно глотнула мелкой пыли и закашлялась. Её сломали физически и морально. Каждую мышцу, каждую клеточку тела свело невыносимой судорогой. Надоело быть игрушкой. Доминантов, червей, материнских инстинктов… надоело. Каждый новый вдох напитывал её негодованием, переливающимся за край полной чаши терпения. - Прочь, - зашипела, всего-ничего приподнявшись с земли. Последнюю тварь отбросило, разорвало мощной кинетической волной и на многие десятки метров животные почувствовали на себе злость маленького, загнанного в угол существа, прежде робкого и смиренного. Ева поднялась и отряхнулась. Тяжело дыша от сдерживаемого ещё желания разбить что-то… сломать… позвонить по общей связи и сказать всё, что она о них думает.

Западные пустоши, 10:00-11:00 + Утро, как и все прочие. Для притихшей по обыкновению делеции каждое выглядит по-другому. В разноцветном мире любой краске рады после гула искусственной станции. Она не встречала восход и не видела, как солнечный диск наливается алым у самого горизонта и поднимается выше, прогревая остывшую за ночь землю. В этот момент Ева крепко спала с едва заметным румянцем на нежных щеках. Облик терранцев становился все более уникальным – они по-разному загорали, по-разному обветривали кожу, даром что давно прикрепила к своему стилу капюшон. Обилие свежего воздуха и многочасовой монотонный ритм движения вперед не дали узнать о такой болезни как бессонница. Ещё в палатке, устраиваясь на согретом теплом тела Китни спальнике, хотелось помечтать о городе, который они ищут. Хотелось – но с первым знакомством щеки и подстилки механик отключился под мерное посапывание доминанта. Который потом же и будил двух таких похожих спросонок сонь. Утро – ни разу не время для обучения. Делеция и не заикалась о наполеоновских планах богини домашнего очага обучить свою жрицу всем премудростям охоты и кулинарии. На божество… божество… скромное божество пока неопределенного рода деятельности смотрели серыми глазами с должным пиететом. Пока собирали лагерь и забрасывали песком кострище, оба историка молча перешли под деятельное руководство опытной разведчицы. Может, раз-два переглянувшись и понимающе улыбнувшись друг другу. Камушки тихо похрустывали под сапогами передовой группы. За горой – гора, за необходимостью немного спуститься, поднимая клубы дыма – необходимость подняться. Хором отозвались оба её дозиметра, и только пристальный взгляд сможет различить поддернутую зеленью воздушную массу слева от них. Нужно обойти, а механику всё интересно, как бы собрать и использовать таинственный элемент. По большей мере зайчик был как бесполезным туристом в этой прогулке, так и бессовестно лишним – не хотелось касаться нежного хрупкого цвета, пробудившегося между этой парой. Логичной, естественной, хотя и неожиданной… Хм. А ведь в камере она спрашивала Риту о её интересе к социологу. Странная планета, странные они все. Китни окликнула тогда, когда задумавшись, Ева едва не переступила з склон, где в земле были были небольшие воронки. Делеция видела похожие на алмазных шахтах, но далеко не в таком скромном масштабе. - Это… Змеи. Кольцеобразные, как и те, с которыми боролась юная программистка. Кажется. Ева плохо помнила, чей труп укладывала в багажник. Лишенная сочувствия к живому существу и не взяв себе за труд его запомнить. Но эта змейка была куда страшнее… Ева нервно дрогнула при мысли, что эти же существа ползали под землей, когда она переместилась в прошлый раз. Вот так бы вынырнула одна и всё… «И всё» грозило наступить прямо сейчас.

Эпилог Уолдера Грея и... Зоицы Бухор? (ну, старички!) Госпожа Dart Ph & Rеi

Майло какое-то время смотрел на доктора, не отвечая. - Ты чего такой мрачный? Тебе это вообще никак не помогает, скажу честно. - Я не мрачный, Майло, я просто не играю в игры и загадки, - со вздохом уведомил оптимиста реалист. Возможно, инженерное дело и позволяет не вылезать из конструктора всю оставшуюся жизнь, а с медициной так не пойдет. Это не хуже и не лучше. Просто другое.

- Мы строим софизмы, базируясь на предположениях, - жестко заметил Раймонд. - Среднее и низшее звено ничего не может знать о реальной ситуации наверху. Исходить из исторического или литературного опыта прошлых времен.. ... это жалко. Не прозвучало вслух, но явственно почувствовалось. - Нам сказали одно название группировки и известили о существовании нескольких ещё. Мы знаем, что есть два других Полиса. Можно подумать на них. Отчего же нельзя? Только нам платят за факты, а не за умение подставлять по наитию неизвестные в формулу.

в нашу теплую и дружную компанию наверняка включили бы хоть одного безопасника. - И вместо этого у нас вагон преторианцев, жующих пули вместо конфет, - бросил новую гирьку в нескладный баланс ситуации на заводе.

4:00 Ева никак не комментировала немножко, самую малость по-собственнически закинутую ногу на социолога и сонно улыбнулась разведчице. - Доброе утро, - тихо отозвалась, собираясь занять место Китни на несколько часов. Не на социологе сверху, вообще. Тем более, что в стилсьюте она все равно что в запаянной капсуле.

01:00 – 04:00 + Гармония переместилась под сень палатки. А она думала о том, как небо из озера черпало теплую воду. Как тенью по белой коже рисует неяркий свет лунного яблока, и как оно катится по небосводу. Этой ночью вспоминала маму. Далекие от реальности советы, больше похожие на естественное отбивание от стены мяча детской любознательности. Одна синяя среди трех белых. Одна синяя… Белые – круг. Зеленые – квадрат. Синие – треугольник. А красные – прямая. Палочка выводила на земле геометрические фигуры. Палочка стирала их и заштриховывала. Самой тошно от привычного образа мыслей. Наедине с собой делеция понимала. Но вот изменить свои повадки было куда сложнее. Вспомнить бы завтра о своём обещании себе же не принижаться перед другими. Под конец спокойной вахты, в палатку тихо проникнул третий и погладил нового часового по плечу. Будить радикальнее и сразу всех Ева не решилась.