Rеi

Католики, рыцари, ордена, вот это все. Может, видела где-то в книге когда-то. Пресвятой орден Амбрелла. - Надо показать Валентину. На мальтийцев не похоже, слишком прямые линии, нет, не могу думать, голова болит, - нахмурившись, она отошла от инструмента. Игривые искорки всецело посвятили себя изучению резной балюстрады. Наблюдай, наблюдай и скитайся по кукольному миру, начнут скоро бесконечный круговорот. - Какая неожиданная ночь, - тихо пробормотала, силясь не думать вообще. Бесполезное больное существо на шатком равновесии. - Я думаю, у нашего друга будет фора для охоты, и мы можем выступать.

Особняк на Гривцова - Нет. Нет, кажется... ничего. На крышке рояля красовались кощунственно нарушающие культурный слой пыли полоски, которые складывались в.. Каин знает, во что. Дыхание не замедлилось по причине его полного отсутствия, но все естество замерло в ожидании. Мелодия, щекочущая уши и листва в дереве над головой. Чувство безопасности и доказательство одного отдельно взятого ничего. Сделает фото на память. Голова все ещё раскалывалась лучами солнца - и Солнце знало об этом не фигурой речи. - Анни, ты знаешь этот.. герб? Карту? - ладонь осторожно коснулась плеча сестры и указала на след.

Девичьи секрррреты?.. - Вопросительно промурлыкала Фрейя в ушко сестры. Прикрыла глаза, откровенно блаженствуя. - О, материнские наставления, - с нежностью, присущей дитю своего сира, прошелестело в открытое вниманию ушко. - И тайны Вселенной. Взгляд соскользнул по тонкому стану, сверхчеткое восприятие ранило, но это была скорее приятная боль. Ибо любоваться было кем, выбеленным ветрами ночи вдохновения. Вместо выпрошенного гроба, где нет ни звука, ни цвета, сородич обитал в сонме иллюзий и впечатлений, миражей и фактов. Лист чувствует себя частью реки - но и он сам хочет узнать, какого клена попадаются ему бурные пороги. Надо набраться благопристойности для грядущего похода в храм. Грешна я, сестра, очень грешна. - Будь осторожна с благочестивостью, - вернула Сашенька. - Как бы не ранило нас, нечестивых, твоё святое, преисполненное божественности присутствие. Фанатики могут быть весьма убедительны. Лукаво улыбнувшись, она припомнила средневековые гравюры с прекрасными суккубами. Музыка ведь тоже откровения дьявола. В летнюю настроением канву пора было вплести немного новых тайн. - Натали, ты что-то видела?

А пока вынужден вас покинуть. Зов охоты, - он клыкасто улыбнулся, пряча за оскалом затаившийся глубоко червячок страха...пьёт ли он их души на самом деле? Он не знал, но голоса были настоящими и это его пугало. Но чёрта с два кто-то увидит его страх. - Пока-пока, - безмятежное прощание и улыбка куда-то в спину уходящему. - Доброй охоты, Валентайн. Полы пальто навели её на мысль, что пора продвигать науку в вампирских рядах - к примеру, изобретение плаща-невидимки, скрывающее втравленную в новое существование ауру. История показывала, что покровители науки живут дольше - и счастливее. Сколькому ещё предстоит научиться... Языки, религия, социальные и боевые навыки. А ещё - манипуляции... Кто-то счел её не слишком достойной знания. Это обижало. Царапало, в который раз. Одним плавным движением Анникен заключили в объятья, проведя по шелку волос и выступающим позвонкам. - А ты не голодна? Я бы хотела поговорить немного с Натали, прежде чем мы будем играть в детективов, - подход к всей этой затее и его несоответствие внутреннему идеалу порядка не могли не отразиться на её серьезности. Столько надуманного, столько неправильного, что впору считать это подстроенным экзаменом для птенцов, а не реальной угрозой.

В коридоре особо двумя руками не помашешь, а вот в каком нибудь переулке аргументы должны быть убедительными увесистыми... - Валентин любовно провёл пальцами по ножнам, словно по плечу старого друга - Мне нравится. Я бы понаблюдала за техникой.. ведения переговоров, - вот так легко и просто дитя невзначай пожелало кому-нибудь мучительной смерти с болью и потенциальным расчленением. - Но эти ночи слишком часто предпочитают бегство. Особенно подстёгиваемые собственными страхами, ненавистью, любовью - смертные сгорали в собственном существе, в своём добре и зле, в награду получая Поцелуй. И несколько мгновений тишины. Той, что за порогом. Которую им не разглядеть за пылью повседневного. Не ограничивать себя привычками, пристрастиями, предсказуемыми сосудами было самой полезной из найденных традиций. Веселье голубых глаз разгоралось в её собственных, подстёгивая лукавие мысли. Если бы у неё был бы хвост, тот бы непременно вильнул от переизбытка энергии, той, которую ещё называли кундалини. Как только не называли её. Витэ. В русской речи оно звучало странно. Культурологический просчет. Саша, во избежания просьбы потрогать, засунула руки в карманы. В глубинах постукивали кусочки металла, и слегка вытянув ободок, вампирша кивнула и сунула обратно. А потом подняла взгляд на Анни. - Пойдем? Радость моя, не вздумай брать машину - здесь десять минут медленного вальса, - запротестовала младшенькая, предупреждая возможные поползновения к красной капле. Это было бы личным оскорблением авто. А у неё резались вампирьи зубки. И пожала плечами, несколько виновато переведя взгляд обратно к Валентину. Его присутствие, его кровь тревожили неоната, к этому можно было только привыкнуть.

Хоть библиотека, хоть канализация. Лишь бы не больница, - капризно пробормотала тореадорша. - Милая, после канализации ты захочешь куда угодно, даже в желтую больницу, - рассмеялась Саша и обернулась к балюстраде, где некогда повис ужас на крыльях ночи. - Папенька не простит. А капелла, тем более мальтийская, должна быть неприлично богатой и красивой. Случилось так, что юному существу границы помехой не были, и оно успело задаться вопросом, а не упадет ли на голову всё многообразие мрамора в соборе святого Петра. Духовность места была стерта многочисленным шарканьем толп туристов, вспышек фотоаппаратов, гаджетами и разговорами о духоте и ближайшем кафе. Духовная проституция здания немало покоробила подрастающее поколение. - Надеюсь, мы попадем в подвальные переходы...

Ну или чудовище не с мечом, как будто мало у нас чудовищ, - взгляд блондинки переместился в направлении окна. - Фреи, - позвала сестру, мимолётно коснувшись руки. - Я шутила, библиотеку оставим на следующий раз. Ничего серьезного мы сейчас не придумаем, я и в капелле самой не была, не знаю. Может быть, у них тайная месса, может, полуночная молитва. Так это называется полуторник? - отвлеченно протянула, сместив внимание на меч. Что-то и трупу не чуждо. Что-то совсем наивное. Рука, одаренная кистью, не должна нести смерть. И не важно, что кисть могла окунуться в баночку с кровью.

Уж лучше он почуют тебя, Солнышко, чем меня, - на самом деле это было чистой правдой. Солнышко. Солнышко-каи.. кто-то там. - Оптимист, - оценила предпочтения и протянула обоим руки, раскрыв ладони. - С чего начнем? За неимением рясы, можно воспользоваться ролью санэпидемстанции, - абсолютно серьезно, но по-прежнему избегая яркого света лампочки, предложило исчадие. - В полночь. Фрея, ты давно жаловалась на судьбу? Положим, отче... Нет, слишком хорошо выглядишь.

По правде сказать, я хотел предложить пойти Александре, - пусть считают, что безумец лишён любого такта, его это не волновало, сородич вопросительно посмотрел на малкавианку, - но можно сходить всем вместе. Двойной напор харизмы может развязать мне руки, пока сектанты будут отвлечены... - он мимолётно улыбнулся, - другим. Что касается меня - в случае чего, сгожусь за певичку из церковного хора? Сашенька очаровательно улыбнулась, услышав такой интерес с двух крайне неожиданных для неё сторон. Мы пишем продолжение романа в яблочном саду? - Какие вы оба официальные, - слегка укорила «напарников» за использование длинных слов её имени, пока ночь сокращалась. Саня ощутила себя натянутым звеном двух разных крайностей, двух предпочтений, однак каждый полюс был по-своему интересен. – Но вы должны понимать, что если сектанты меня почуют… Не самый лучший аргумент в вопросах веры и допроса.

La_sombra, упоминающий прозвище из кулуаров. Раскрывающий карты по легчайшему дуновению ветерка. Много двигался, много хмурился, и настроение его стекало на паркет тяжелыми горькими каплями. Во избежание потери душевного равновесия, взгляд мерно блуждал вдоль извилисто выложенных дощечек паркета, останавливаясь на обуви то одного сородича, то другого. Особенно на ножках Анни́. Когда это всё закончится, Саша с радостью посвятит всю себя среброликой северной сестре. При всем благодушии и любви со стороны официальной власти, родственной крови, девушка плохо адаптировалась в новом разрозненном сообществе. В нём не было смысла, но было много забавного, восхитительного, трогательного, очаровательно-простого. Экзистенциальные вопросы вставали как никогда остро и о них было самое время подумать, подпирая щеку кулаком. Камарилья создала привлекательную сказку, которую довольно уверенно подтачивал чей-то жук. Несколько выгоревшая десятилетие назад макушка Саши приподнялась, когда все начали расходиться. Рука опустилась на дисплей, завершая запись.

Вот и я думаю, что это, скорее, мог быть гангрел. Зверь с разумом каини...сородича - уже ближе к нити логики этих действий - Или гангрела побрили для достоверности, - распутывать чьи-то замыслы больше напоминало балетное путешествие по минному полю, совсем не так, как на обратной стороне. О чём думает Серж, отправляя свою стражу, замыкаясь в дальней комнате и перепоручая всё птенцам? - Здесь могут быть и.. безумцы, ведущие не по тому следу. Очевидно, что католика поймают, пусть и со второго раза, и что человек так или иначе расколется. Кто это задумал - неплохо знает о быте и нраве некоторых присутствующих, - Саша выразительно глянула в сторону Виктора. На диктофон тем временем записывалась их "встреча". Да, я бы мог наведаться к мальтийцам. Если они проводят странные ритуалы, то у меня, надеюсь, выйдет это увидеть. Ну и потом... - его губы дрогнули в холодной улыбке, когда голубые глаза впились в Сашу, - я не отражаюсь в камерах. Благодаря моему клану. - Угу, - сова была как нельзя многословна на этот счет.

Коты мяукают, если их потрогать они мягкие и пушистые. К тому же они весьма хитры. -Сказал Виктор также отстранёно, у котов всё же была масса преимуществ перед неведомыми призраками. А затем поинтересовался уже с большем участием и тише. - С тобой всё в порядке? - У тебя предвзятое отношение к коту, признавайся - он тебе уже успел помурлыкать на ухо? - подозрительно сощурилась, припоминая настроение вчерашнего дня. - Ты купил ему траву? Семейно-бытовое выяснение отношений... Такое же перекрученное, как и они сами. Эт ей самой не понравилось. - Голова разболелась, - смущенно улыбнулась маленькая дьяволица, искоса поглядывая на Натали. - Надо на воздух. Тихое признание утонуло в объяснениях новопредставленного сородича. Действительно, причёска здесь была не при чём. - Это нас подводит к вопросу, что на самом деле было в том шприце - имитация, подделка в общую историю, что-то недоступное широкому обывателю. Был запах. Такой, что не ощутить было сложно. У нас продают освежители воздуха с запахом псины?

Ну нужно вламываться в лабораторию, не сложно подстроить так чтобы результаты списали на недостатки аппаратуры и ещё тысячу причин, если надавить на нужного человека, это не проблема. А вот то что все эти нападения оставались незамеченными, меня удивляет - Образцы всё ещё у людей, - очевидная деталь рябила перед глазами. - Это убийство и на фоне некоторых других происшествий к нему могут отнестись чуть более внимательно. Лучше пусть люди вакцинируются от бешенства, получив поддельный анализ. За шприц уже убили одного. Дальнейшее смешивалось в одну манную кашу, проглотить которую юное создание не смогло. С чего бы шприцу быть запахом? При чём здесь негры? Какие негры в районах с неонацистами? Саня приподняла руки с телефоном, признавая своё полное диалектическое фиаско. Экранчик мигнул и погас. - Кота, значит, нормально, а вот призраков - нет.

На серые, извилистым вади, где травы совсем не растут, в синей безоблачной глади, диском солнечным как жалящий спрут Виктор Александрович как всегда уверенно делился результатами свой плодотворной разведывательной деятельности. Болезненно щурясь на каждое слово, сухим дыханием пустыни жалящем голову, в окружении лиц бледных, лиц фатума, миража и пустоты. Распадаясь на фракталы, свет вспышками рисовал дюны, и капелька крови ценнее алмаза, когда наступает мигрень. Это вызов себе – разбиться вдребезги в полуночном крике, сочетая нечеловеческое с божественным, боль и удовольствие утоления жажды, до последней жемчужной росы жизни жертвы. Кровии… Кровушки бы… с аспирином. Богатырской. Потрескивание лампочки отозвалось хрипом заблудшего в пустыне, в её сонном покое. Саша присела за рояль и приложила кисть к венцу, плавящем голову. Унылая песнь гудела в недрах, расстроенный инструмент обрывал струны. По одной. С каждым новым словом. Девушка выпрямилась, позвоночник утратил подвижность – главное не двигать головой. Кое-как вернулось восприятие цвета и звука – слишком ярких, невыносимо громких. Хаос был в восприятии, не более. - Признавайтесь в талантах, - негромко заполнила образовавшуюся тишину, пока остальные разглядывали карту. – Ночь сокращается, а завтра ленивый полицейский доберется, наконец, к файлам из лаборатории – и скажут ему, что геном в шерсти и крови не медведя и не кошки. И станет он копать дальше, чтобы получить повышение – выслуживаться перед начальством, идти по головам и доберется до группы людей от мецената, посещающих театр. Признавайтесь в талантах, дорогие сородичи, кто сможет пробраться внутрь и взломать систему – можно, конечно, и здание похоронить, но на душу населения достаточно камер. Ашшур? Старый сторож, в ночной смене, ни в чем не виноват. Талант медиума будет полезен, но пусть говорит тот, кто умеет. У нас есть полтора духа, пропитанных театром, один весьма нахален, второй испуган, - Саша потерла виски, картинка не складывалась воедино – оставалось вспоминать, что и где находится. Головная боль всех делает беззащитными – не слепота, не рука в подворотне без тела, но лопнувшее стекло где-то внутри. – Тело гримерши ещё не совсем остыло, а дух не привык к новому существованию. Напуган, не ведающий, пропитанный болью. Почему бы не поговорить напрямую? Мы оставили свидетеля-духа вне внимания, а она ждет. Может, врёт, может нет, что что-то видела. Микки, Фрея, может вы? Или, например, оставить дела веры знающим – не желаешь прогуляться к мальтийцам? – вопрос был обращен напрямую к Валентину. Сейчас каждого сородича можно было запоминать в мельчайших подробностях - если сверхточную аппаратуру в маленькой черепной коробке не двигать лишний раз. Совсем.

Тень рояля в свете ламп как-то неестественно дрогнула, словно под дуновением неосязаемого ветра. Саша переступила у границы бархатного света на резном паркете и пошаливающей тенью. Пошаливали и они, разведя духовное обнажение с несколькими зрителями - ей довелось побывать на одной выставке с телами людей без кожи, без мышц... Сила привычки мест отдаленных. Одиннадцать месяцев Элизиума только ретушировали методы. И сдалось леди погреметь цепями... Кто-то сейчас стремительно проигрывал с условием на раздевание. Эдакие инфернальные игры с возможностью позаигрывать с Окончательной Смертью, пожать ей руку и проявить ловкость в высвобождении этой руки из цепкого хвата беленьких косточек. Можно и душу прихватить. Например, свою. Фантомные боли, католик. К нему остались нерешенные вопросы фантомных болей и вина в потире новой религии Ашшура. Фантомный кинжал, лениво скользящий вдоль вертикального разреза человека, по шею увязшего в настоящем северном солёном море. Росток неравнодушия по ту сторону в руках держащего лезвие. И зрители. И что-то ещё. Что-то старое. Что-то древнее, втравленное под кожу. Жила себе, никого не трогала.. Кто-то должен быть нормальным. И упитанным разными духовными благостями. А кто-то, ещё раз, красивым и глупым. Ей нравилась прописанная в сказках суть младшенькой. - Всё в порядке, - не-мертвая пустота полого сосуда души в переизбытке эмоций устает быть слабой. Скоро должно пройти. Голос приобрел в Великой Секретарше, той почившей осадком на дне кружки. - Правда, порядок у нас сейчас странный. Громко (относительно...) хлопнула крышка рояля - Сашенька разозлилась, от души, припомнив детали двух последних ночей. Она устала ждать. И хотела, чтобы все это услышали. Чтобы на её смотрели и её видели - с горящим взглядом и слегка вздёрнутым подбородком. Адмирала фрегата цыплят. А инструмент? А инструменту ничего не будет. - Пока я помню и не вспомнила лекции по риторике - у кого случались в последнее время личные проблемы? Не местные, - ладонь мягко опустилась на многострадальный рояль. Извини..

- Ты и есть - Тьма, - с долей наивности в карих глазах, сидящему напомнили если не об убийстве, по совершенной случайности, то, по крайней мере, о власти, которая давала ему право так себя вести. Мысль эта дрогнула в уголках губ улыбкой. - Безумный Паук. Мироздание не требует нашего влияния, оно и без того разве что грезит статичностью. Шалость бы удалась - как если бы толкнули поднимающегося человека в момент его уязвимости. Ведет себя как истинный безумец... пока гость читал молитвы и вспоминал всех почивших от своих рук, не в качестве же сувенира меч, Саня разглядывала реакцию остальных, плывя в безбрежии тревожной безмятежности. Привет, Ашшур. Одними губами выведено имя и приветливый взгляд на иллюстрацию. Везет нам, да. Микки.. о чём думаешь, Микки? Блестят глаза в электрическом свету, а Виктору впору хмуриться. И вот неизвестно - не то подарить им, не то забрать себе. Понятливых взглядов нет, милая сестрица? Они здесь излишни. Как же хочется от души выругаться, цвестисто и красочно, и сбежать на щётке. Сквозь серую шапку проступила луна. - Не забавляет, - без тени шутки заметил Его Ангел Его Душе.

Каждый из нас убедился, что мир - далеко не самое дружелюбное место Мир - место недружелюбное, но рождественские скидки - совсем другое дело, - подумают одни. Мир - место недружелюбное, но я нашел в нем себя, - подумают другие. Что несет этот блаженный? - коротенькая вспышка у неназванного третьего. Праздничный набор под ленточку уз, не выходя из комнаты. Натали наверняка улыбалась. Но сородич в свою очередь внимательно слушал и наблюдал, опираясь на крышку повидавшего виды рояля. История инструмента на непрофессиональный взгляд, насчитывала не один десяток локотков, оставляющих микровмятины на лаке, а уж количество пальцев в стакатто превышало самые смелые ожидания. Федор исправно протирал клавиши. Сержу стоит задуматься над старательной заменой. - А есть более дружелюбные места? - объект продолжал проявлять интерес к теме. Градация предполагала сравнение - и выводы. Солнышко ни на что не претендовало, изредка постукивая пальцами и переосмысливая новую информацию. А её было более чем достаточно.

Не способности евангелиста. И даже не меч. Не всё сразу. Мягкой поступью, оборачивая что-то более интересное в более примечательное, затравливая тишину шелестом страниц в большинстве своем болезненной для них книги – что самом по себе ставит вопрос ценности веры, ценности материала, из которого создается новый не-мертвый, новая оболочка со старой системой координат, со старыми глазами, что превращает сосуд в живое напоминание эпохи своей юности, её мимолётных течений всего лишь одного десятка лет, потом другие, потом совершенно другие мысли, люди, шаги и запахи, вопрос сущности их веры как силы надежды в горящих безумием и фанатизмом сердцах, умах, не то ключик, не то кувалда к потаенному, межстрочному, задуманному звездочетом далекой южной ночью, сводило невысказанный ответ до простой необходимости прислушаться повнимательнее к самоё я. Подумать о переходе. И забыть, что видели в Элизиуме. Хорошо, что существует интернет для смертных. Для сородичей хорошо. Пальцы несколько дрогнули на обесцвеченном алебастре кожи Фреи. - Угу, - ответил ученик по предложенной роли, выслушав краткое обозначение связи т-дуальности с симметрией в теории струн классе эдак в седьмом. И схватившийся за голову в немом крике – как, как он, червь, до этого не дошел. Субъект довлел над объектом всей своей интеллектуальной мощью, но благодушно сдерживал плотину собой. Умудряясь при этом погладить по голове. Стоит сообщить, что ребенок кашу не любит? Присутствие Микки сводило затею на нет. - Универсально, - сдержано резюмировала услышанное. Под предложенную головоломку – идеальный пазл. Сержу стоило сразу воспользоваться их договоренностью. Или принял в расчет католика и тех, кто его вел. – И символично, - кивнула заодно на меч.

Александра, до того благоговейно поглядывая в сторону предполагаемого местонахождения Сержа, сопоставляла сказанное с его личностью и тоже обратила внимание на Натали. Верую, ибо потрогала. Слушающие слово Его через Гарпию Его, верующие в пославшего Его потомка Каина, имеет жизнь потенциально вечную и на суд.. а вот на суд он обязан приходить, ибо вершит его. Можно ли считать пятой лапой хвост и что из этого получится. - Кажется, на этой неделе мне осталось поймать только протестанта, - тихо заметила младшенькая дочь. - Для коллекции. Интересный способ привлечения внимания. Мои вкусы...специфичны, - он опять посмотрел на Натали, - назовём это вкусами. - Его вкусы - тоже, - Сашенька мило улыбнулась, наклонив голову на бок. - И в чём же они проявляются, помимо.. - она вопросительно кивнула на сборник древнееврейской философии и сказок.

Успешная провокация вернула улыбку на бледные губы. Клоны, ей определенно нужно больше клонов, контролируемых дистанционно – так мало времени, так много планов. Этикет, заборы с проволокой – у Фреи белая как день череда препятствий на пути к свободе. Каждый выбирал проблемы по себе. И как паук всеми лапами стремился поднести брюшко из пропасти забытия в совершенство. - Виктор дал мне своё задание, - чуть поджав губы, Саня бросила короткий взгляд на ближайшие часы. – И тебе определенно не понравится меня сопровождать. Пальчик указал вниз, дважды, намекая, что подвал – тепло, но недостаточно глубоко. Поздновато Саша спохватилась, что такое времяпровождение может стать ударом для сестры. И чтобы не убежала, предупредительно накрыла ладонь на плече. - Можем попробовать завтра с какого-нибудь молла, если я вовремя вернусь. Мне нужен маникюр, - слегка томно, самую малость капризно, протянула почти тореадорская дочь и рассмеялась в изгиб шеи Анни.

кровожадный псих, вырезающий персоналы больниц, чтобы убрать единственного свидетеля Плечам под изящными ладонями было вполне комфортно. А в непосредственной близости от чудного голоса, который было более чем интересно слушать - тем более. - Скажи мне, что было на тебе надето, - едва слышно прошелестело возле ушка северной валькирии. Сложить для чего вряд ли представляло трудности... Не встревая вперед дядюшки в пекло, обремененного интересными деталями, да и другим наверняка хотелось отчитаться в успехах, совсем-совсем доверительно, что и по губам не прочитать, донеслось следующее. – Мне кажется, у него проблемы с самооценкой – и Серж не любит и… Что «и» тоже, в общем, было очевидным - килограмм живой стали. Очень интересной живой стали. Всех на место поставил. Страшный вампир в яслях.

Из скандинавского/северного приходит на ум Хербьёрг Вассму "Книга Дины", первая из трилогии (может, повод прочитать остальные?). История о жизни одной выбивающейся своим восприятием действительности из общей канвы Норвегии ХIХ века женщины, её взаимоотношениях с разными людьми, целях и морали. Запах сырой рыбы, сигар, морошки, скрип половиц и потрескивающего на крыше огня прилагаются. И глубокое дыхание севера над виолончелью Дины.

- И зачем я подала эту мысль? - с, казалось, некоторой долей досады, протянула оцениваемая... под бирку. Валентин казался тем, кто любит на каждого повесить по ярлычку - если не со стоимостью, то с предпочтительным калибром. Сказывалась родовая формация. Не это ли бледное тонкое подобие человека задумывалось об истинных охотниках одну длинную ночь назад? Космик - определенно космик. В гостиной экспонат "Ангел" обустроился около рояля, опираясь на локоток. Чтобы харизма и активность Фреи застили взгляд и внимание дорогого гостя. Причёсанная бруха... при отсутствии одного истинного, и это отсутствие вызвало недовольный вздох.

Его любимая танцовщица заболела? - Валентин хмыкнул, продолжая движение к гостиной. - Да, поранилась о животное, пахнущее псом, - слово "шабаш" царапнуло слух и добропорядочная камарильянка слегка поморщилась. - Переполох - обычное явление, в большем масштабе или меньшем. Это повод забраться на щетку и взлететь, - все ещё улыбаясь, она чуть пожала плечами, как и полагается неонату. Тема щетки и полета волновала её с детства, когда болеющей дали желаемую книжку лишь бы не капризничала. Время чертей уже прошло - до нового рождества... хоть какого-нибудь. И Белтейн ещё. А потом Самайн. Яркие краски в пятидесяти тысячах оттенках Петербурга. А ведь те считаются комуникабельнее воинов света.

Серж наверняка оповестил всех желающих и не желающих о моём имени. - Взаимно, - усмешки могли летать себе, кружить, но на голову не обрушились. Предсказуемы, как всегда. Этикет, время и снобство. Прочитать что-то особенное после некоторого изучения кроя черного пальто было сложно. Для этого стоило хотя бы увериться в собственных подозрениях - и в Элизиуме были подражатели. Слабые кровью, да и фантазией не обремененные. Очень легко прикинуться чудиком. И списать всё на узы. - У Сержа достаточно поводов предаваться тревоге, - обозначила минимальный масштаб катастрофы, жестом предложив все же пройти дальше. - Что-то замечал в вольном плавании?