Rеi

- А может тогда, - ладошку в ответ тоже немного стиснули, - поговорить с Фьюри? Рассказать ему об этом. Он вроде с секретарём общается. По крайней мере следит, чтобы тот не помер. Он же "десятый". Поговоришь с ним? А я хочу со схемами закончить. К секретарю тоже были вопросы. Отчасти об обустройстве мира. Их старого мира. Хотя не факт, что доминант захочет развлекать делецию рассказами. Даже очень скучающий доминант. Но можно начать и с Фьюри. - Он будет счастлив меня видеть, - создавалось впечатление, что Еве, помимо прочего, стоило вернуть друга их комбата. Желательно, в том же виде, в котором брала. Но.. ещё минутку. Просто подержать ладонь в ладони. Без двойного или тройного дна. Сказать о Ритке? Что плачет. Что потеряна. Что влюблена. Смотрела на возможное начало пути, который уже прошла и для себя закончила. Пожелать того самого им, или отговорить вообще... лучше промолчать. Пусть все происходить само. Так правильно. К тому же мужчины куда менее чувствительны... пока не наступает слишком поздно.

Тодд Он посмотрел на сменившуюся в лице дилецию и категорически отверг её поползновения на самостоятельность в этом опасном деле: - Нет, я сам спрошу, - и через паузу добавил. - Способностям не дают развиваться. Я не видел на Ковчеге ни одной химеры-кинетика. Сосредоточиться под снифером и использовать психическую энергию невозможно. Если и есть химеры со способностями, то все они деградируют, как кинетики. Отпустить его одного? Туда? Вопреки всему, ладонь нашла другую и сжала в тонких пальцах. Ева не знала, что это было предательство. - Можем пойти вместе, - обернулась в сторону выхода. - Или поговорить дистанционно. Фьюри не раз связывался с секретарём. Даже здесь, во время первого собрания, помнишь?

Наклонившись вперед, медленно, словно всё еще находясь в липкой паутине наваждения, Айзек поцеловал темноволосую делецию. Так же не смело увеличил расстояние между их губами и взглянул как-то по иному, будто увидел впервые. - Мы должны разобраться во всем.. – я в себе - ..большое видится на расстояние, так говорят.. У доктора Флинна будет достаточно времени. Шевельнулась, чувствуя приятную тяжесть мужских рук, обвивших тело, приподнимаясь на колени и становясь немного выше – и недоступнее. Параллели. Белый цвет – выверенная эталоном комбинация всех ярких цветов, созданных чтобы блистать, чтобы сиять, чтобы привлекать внимание. Серая шкурка зайчика – тусклое подражание этой наполненности, этого совершенства, мимикрия под обыденность, генетическая чувствительность… и черная глубина отсутствия чего-либо. Почти отрицание, вакуум… Пустота межпланетного пространства, черная, увлекающая, с редкими вкраплениями алмазов-звезд. На кончике её хвоста. Плоская шутка о космосе напрашивалась сама собой. Увлекательные параллели. Параллельно лежащие ладони на плечах Айзека. - Больше я не буду тебя ломать, - подведена черта. Серые глаза почти умиротворенно скользили по лицу мужчины, по его усталости, которую не забрала холодная пощечина. – Никогда. Уравнение сложилось. Позволь себе большее – и всё рухнет. Снова. Заново. _______________________________________________ Но, - вдруг, внезапно вернулся к начатому разговору, - я всё думаю, как? Как построено всё это? Сталкеры явно добирали до 70 и больше. Они опасны, но что-то их держало. То, о чём мы ещё не знаем. Каким-то образом они владели собой. Иначе, ничего бы этого не было, - голубые с надеждой обратились к делеции. - Дёниц знает. Надо спросить его. От мысли о встрече с секретарём по коже пробежал лёгкий холодок и нервно дёрнулись мышцы щеки. Голубой – цвет надежды. Как оказалось после – не мечтательной в небесах, а ощерившейся против любого, кто хочет заставить её погаснуть. Тодду не везло – в него стремились проникнуть все, кому не лень, грубо взять тело, использовать душу, а теперь и выпить разум, такой податливый, словно химера не просто был идеальной жертвой, но и притягивал к себе внимание даже тех, кто не стремится к власти. Берите, пользуйтесь, я чем-то могу быть нужен. Его воспоминания больше не принадлежали ему одному. Извини, Тодд.. Так посвященных в досуг секретаря стало больше. Миг всего – а пройден долгий путь от пугливого мальчишки до безжалостного палача, пытливый ум которого обращен против обидчика. Это не щадящий рассказ для Риты. Взгляд глазами самого Тодда, его мотивами, его порывом. Таком знакомом… Делеция брала не рафинированный продукт, но его грубую матрицу, заготовку, грубую, примитивную породу. Это был ихор. Он боялся, потом. Не тогда. Сложенные на груди руки напряглись, что побелели пальцы. Голос ломался и осел до шепота: - Я.. спрошу, - девушка смотрела на монитор, но не видела в нём картинки. Сжатые коленки, напряженные руки – все это чтобы не выдать то, как трясется сейчас абсолютный зайчик после услышанного. – Я всё спрошу… Тодд, а что делают с химерами-кинетиками? Они тоже.. на наркотиках? Вопрос вырвался сам собой, без перехода, без щадящих пауз.

Комната доктора, время пить чай Доминант не только проводил параллели. Словно не замечая, уверенно, почти по-хозяйски задевая на всех уровнях восприятия, продолжал испытывать делецию, если не болью правды, влагой наполнив глаза, но недостаточно для слез, так искушением того, что не попросил уйти, писал прикосновениями образ, что слетал с губ. Последнее было наиболее действенным – Ева любила слушать. Тех, кому есть что рассказать. Тех, кто привык рассказывать, и в небрежности своей умел быть совершенством. Это же подмечала и в одежде Айзека, стоило тому получить доступ к своему гардеробу. Ещё одному отражению его настоящего. Слушала и не порывалась уйти. Ну… такими темпами появится и хвостик. Пушистый. Один или даже больше. Ихор открывает мнооого возможностей перед генетиками. Он будет чувствительным, как на голове, и… и… столько возможностей. Это как с зеркалом, с поправкой на эстетику. Только вот выше 70% нет желания сходить с ума. Пока этого можно избежать. А мудрой не хочется быть. Хочется счастливой. Эгоистично, да. Но много хочешь, делеция. И никакая вакцина уже не исправит естественных перемен. Первые шаги. Первые успехи. Первые неудачи. Разве что замкнуть себя в круг. Кинетик всегда знает о риске. И все же.. по мере осмысления сказанного, река возвращалась в свои берега. После чего не хочется особенно ничего. Просто быть. Спокойной. Вечной. - Ты меня переоцениваешь, - Айзек ровнял по себе, забыв о пропасти между ними. В том, что отличало их в голове, а не по маркеру. Хотя и последнее никуда не исчезало. – Мудрость… величественность… Не видела себя со стороны. Может.. попади в требовательные руки и станет гордой лисой. Или.. уже стала, но боялась признаваться. Здесь и сейчас, в руках некогда своего мужчины. Захотелось посмотреться в зеркало, - … ты ищешь себя во мне. Упрямой сладки на лбу коснулись губы. Ничто за душу, вспыхнувшую от переизбытка кислорода – и столь же стремительно погасшую. - И проблема не в тебе. Просто из Евы слишком кривое зеркало. - Извини, - тише добавила, прильнув к виску и признавая поражение. Действительно дикая. Только разве выбирала этот путь?

А лучше вообще не будем. Сейчас это совершенно не обязательно. Ноги на ширину плеч и руки на вдохе вверх... Приветствие Луны. Так назвали бы знающие, кто наблюдал за ритмичным и не очень прогоном из жил и тел заскорузлой усталости и пережатые нервы. Хотя вряд ли бы здесь таковые нашлись. - Не интенсивную, - предупредил сразу, наблюдая за вполне уверенными движениями бойца. - Без лишней нагрузки на сердце. Потому что хлопнись дева в обморок - никто через пустыню в одиночку не потащит.

Не отбирая фляжку Харзам лишний раз предупредил миниатюрную Дарочку о необходимости пригибаться в прицепе и повёл к выходу. Спи, моя радость, усни. Что же, весьма желанная перспектива, но потом - а пока пробка наглухо перекрывает доступ песочного воздуха к горлышку фляги, а сама она прячется в безразмерной одежде пустынников. Что-то есть продуманное до мелочей в этом одеянии. Прорабатывалось веками. Тысячелетиями. Голова кругом от таких цифр. Песок едва слышно пересыпается под шагами впереди идущего. Как только была возможность - почти ревниво (если бы было на это настроение) забрал Дару, но очень быстро оставил её одну, без поводыря. Слушай пустыню. Слушай тишину и ветра. Шаги. Массив над головой, и переменчивость под тяжелыми ботинками. Он тоже слушал. Слушал и вспоминал. - Думаю, армейские упражнения тебе хорошо известны, - расправил плечи, отходя на некоторое расстояние от грузовика. Повернулся лицом к преторианке. Это - новая тренировка по балансу с самой собой. - Голова не болит?

Пока и погулять можно. - Благодушно разрешил старик, потихоньку коварно узурпирующий должность главного по больнице и предложил доктору, на верняка чувствовавшему немного химический аромат магического содержимого фляжки поднимающего из мёртвых. - Хочешь глотнуть? Смещенный до уровня пациента, или хотя бы до «на подхвате», осторожно перехватил флягу и вдохнув побольше едкого, но интересного запаха. Местные травки, старейшина? Гнать могут, мама не горюй. - Это меня добьет сейчас или исцелит? – осторожно поинтересовался Раймонд, наверняка опасающийся за собственную голову. А пока старик не выхватил кубок дружбы, перевел взгляд на преторианку. - Вот мы и погуляем, - у них будет своя пара. Без звезд, но тоже ничего. И поморщился от очередного пульсирующего приступа в висках.

Ограничившись ощутимым потиранием шеи, ответом на что стало не членораздельное мычание, преодолевшее давно слипшиеся от вязкой слюны губы, он обратился в Раймонду, протянув руку. - Не передашь теперь и мне бутылку? Без лишних вопросов бутылку передали лидеру пустынных людей. Не проявив интерес как минимум потому, что виски сдавила тупая пульсирующая мигрень - не привычный к долгому шуму, Раймонд несколько болезненно реагировал после четырехчасовой симфонии ветра и песка. Плюс ещё эти разговоры. Отчаянно захотелось выдать Майло. Замуж. Что означало поделиться содержимым разговора с Харзамом и узнать его точку зрения. Уберегло только то, что девочку было жалко.

Комната доктора Моя любовь приносит лишь боль.. И я не способен объяснить научным языком, почему полюбил тебя.. – подумал и добавил, - ..лисичка.. Никогда не нравилось прозвище «зайчик».. редко называл так.. Теперь нашел своё. Для себя. Добрый, улыбчивый доктор. Тихая, склонившая голову делеция. И две прямые, которые не пересекаются. Даже если это прямые нотного стана для одной мелодии, которую пишут изгои своими поступками. Пишут, как могут – без слуха и чувства ритма, быстро и медленно, стаккато и изредка легато. Но вместе. Часто забывая об этом, только-только получив возможность забиться в свой угол. Остается эпидермальная оболочка личности с подавленными фантазиями, нереализованными желаниями вместо уверенности творца своего мира и окружения. И это правильно. Механическая логика. Шестеренки, которые должны крутиться сообразно целому механизму. Они должны выбраться из своей тюрьмы, а не жить здесь и сейчас, ярко сгорая, но медленно увлекая друг друга на дно. Вместо этого – ощущение, словно сам себя раздираешь когтями. Собственным волевым решением. Потому что так правильно. Потому что так можно уберечь от самоуничтожения. Девушка уткнулась в мужское плечо, чувствуя, как утекает её время. Время здесь и сейчас. Когда хочется прижаться поближе и найти во взаимности покой на двоих. Каждый миг, который безвозвратно тает и который уже не вернётся… Вы были правы, секретарь Его Совершеннейшества. Вы знаете, что это такое. Когда хочется вцепиться зубами, но нужно отпустить. Ваш враг – время. Наш – долг. И время. И несовершенство одной синей. - А почему лисичка? – высунуло носик любопытство, зацепившись за последнюю, наименее болезненную мысль. Ева не знала, что такое дофамин. Не согласна по поводу боли. Но последнее… разве за серыми глазами могла прятаться сама демоница? Пальцы её несмело провели по затылку. В приглушенном свету волосы казались почти чёрными, словно солнце давно село и не освещало некогда поцелованные макушки.

Комната доктора - Еще один твой талант, - протянутая ладонь заправила прядку волос за девичье ушко, - Зачем ты пришла, Ева? Он решил. Она решила. Пора это озвучить... верно? Признать свою неспособность быть обычными для Земли людьми. - Извиниться, - взгляд гулял по носителю белого маркера, а спина до боли прямая, словно позвоночник заменили на сталь. - Что довела тебя до такого состояния. Что.. я не такая, какая должна быть рядом с тобой. Хватит. х 1-1,5 часа

Комната доктора - Пофряфсаюфе фкуфно! – проговорил доктор, оставив всякие манеры, - Пафибо! "Эта" "женщина" лишала мужчину разума, выдержки... вот теперь пришел черед манер. Маленькое, сидящее на краю кровати чудовище. Неужели все добавки, призванные обмануть рецепторы вкуса, не могли сравниться с примитивной жареной и не такой изысканной едой из настоящего? Люди Терры умели перепрограммировать нейросети, запускать шатлы на планеты, а внушить себе изысканные вкусы не умело. Или не тратило на это ресурсы. Забавно. За бокалом палкоголя на Темпоре она сказала почти то же самое о людях прошлого. Трижды забавно. Потому что продукты появились в результате вылазки в прошлое, за которую делеция получила столько интересных последствий. Скорее, негативных. Осуждение. Непринятие. Ссоры. Хотя когда готовила, об этом и не подумала. А стоило бы. Ева медленно насыщалась незнакомыми вкусами, каждый из которых был желанным. Пряный, мягкий, кислый - все это словно новые буквы для выражения новых слов в будущем. - Рада, что понравилось.

Айзек скосил глаза на поднос. - Пахнет очень вкусно, - тихо признался он, улыбаясь уголками губ, - Я попробую. Взяв вилку и нож, доктор отрезал кусочек мяса и отправил его в рот пережевываться. - Ммм.. – протянул он, жмурясь от удовольствия. Завтрак на двоих. На двоих плюс Дали. Плюс эхо прошлого, портит аппетит. Настолько же странный завтрак, насколько в чем-то неуклюжи были они сами. Вилка разорвала кожицу и зацепила на зубцы немного розоватой еды. Цвет Земли, как ни странно, цвет их открытий. Сегодня – рыба. Делеция не касалась ножа… просто не привыкнув к использованию двух приборов одновременно. Кубик сублимата не нужно было резать. Достаточно было ложки. И этот факт отразился на бледных щеках легкой краской. Серые глаза отвлеклись от созерцания легкого несовершенства, энтропии приготовленного блюда, и взгляд оценил похвалу на лице Айзека. Совершенного. - Это хорошо, - тихо отозвалась, коварно попробовав уже после него самого.

Ты проводишь параллели? – мужчина повернулся к девушке, подложив под голову согнутую руку, - Думаю, именно по этой причине «она» тут и висит.. Как напоминание мне. Дрогнуло плечо в неопределенном жесте. Поднос был между ними, как некоторая преграда, некоторая защита от них самих, но все равно чувствовалась напряженность. - Комнаты создавались людьми, которые знали о нас всё. О настоящих, вне TSPro, - подбородок опустился на какой-то миллиметр, обозначая согласие с мыслью. Параллели. Все, что видит, можно классифицировать, структурировать, уложить.. сверху на бардак того, что хваталось делецией последние две недели без малейшей систематизации. Хлипкая конструкция. Когда ещё не режиссер авантюр, а просто исполнитель мимолетных чаяний, пороков, малейших душевных порывов...

Я вообще-то, планировал справиться один. Хотя, вряд ли получится. Времени не хватит. Тут или ихор добирать, или действовать сообща. Один расчищает путь, возвращается с точными координатами, а второй уже целенаправленно забирает искомое. Чистый светлый взгляд голубых глаз заставил девушку улыбнуться. Что такое этот эталонный ген, который садит здоровых и умных людей на цепь наркотиков, подчиняет и не дает поднять голову. Ева много раз ошибалась. Но сейчас.. была уверена, что красный маркер достался парню несправедливо. Не по генетике. Он был намного умнее её самой. И лучше. Чище. - Хочу подстраховать, - она показала на предполагаемую точку выхода. – Растянем полчаса на час. Как только первый использует своё время – эта реальность затеряется в мириадах других, и все придется начинать сначала. Второй может появиться через 28 минут после входа первого. Дальше по ситуации, возьмем связь и переговорим. Для нашего времени не пройдет и минуты, как всё будет сделано. Пауза. - Лучше держаться подальше от возможности получить 70%. По крайней мере… пока это возможно. Что бы Дёниц не говорил.

- Что делать с мясом знает Раймонд, - беззастенчиво сдал собрата по несчастью Кросс. - Не знает, - отозвался с нескрываемым раздражением, выглянув наружу. Алекс стал брать на себя слишком многое, пусть отыгрывается на своей пустынной любимице. - Полевая кухня от жителя Полиса? Без костра и всего необходимого. Он это серьезно? Раймонд выпутался из перекрученной за время поездки ткани и сбросил с себя наверное добрых полкило песка. Осыпавшийся песчаный голем, пробужденный чтобы сеять зло в мир. Тем более, он этой добычи в глаза не видел.

И может выбрать верный. Фьюри это понимает, - тут же встал на защиту командования боец. Понимает. Ключевым было слово "теперь". Могло случиться многое, что поменяло взгляды комбата, не желавшего рисковать никем из своего зоопарка. Отчасти.. отчасти и явление доктора, наверное. Плечи свело от воспоминания о взгляде, которым одарил делецию Фьюри. Если считает, что нужно действовать по плану Дёница - значит, будут действовать. - Хватит ли нас двоих? - с сомнением уточнила, впервые погружаясь в перипетии схем. - Можно устроить отвлекающий маневр, как хотели с заводом по репликации... Полностью на автоматике, чтобы не рисковать живыми. Техники мы, или кто? Все же, у них был опыт на несколько столетий вперед.

Тодд - Угу, - согласился Тодд, не отрываясь от монитора, на который была выведена сложная система вентиляции производственных помещений завода. - Фьюри тоже не против. Нам нужно это оружие. - Угу, - качнула на последнее и её тема разговора, собственно, испарилась сама по себе. - Странно, что теперь не против. Рассматривать схему с нуля, когда Тодд уже бился над ней какое-то время, значило тормозить его самого. Девушка подтянула соседний стул к себе, и присоединилась к процессу. - Что ты уже успел подметить?

День Прокрался, поставил тарелку и джем на стол и, прикрыв за собой дверь, отправился в терраком-центр изучать найденные схемы и чертежи секретного завода. Что-то было особенное в поиске человека не по связи, не по камерам, а просто человеческий поход по этажам, как это делалось их предшественниками. Никакой техники. Никакой кинетики. И много времени – которого у них не то в избытке, не то в дефиците. По Тестам Флинна на какой-то стадии можно было вообще уйти в прошлое. На годы. Прожить полноценную жизнь.. безумца. Интересная перспектива. Что-то дается. Что-то отнимается. Всё в равновесии, хотя и жестоком. Троянский инженер выглядел так, словно не разгибался от монитора по меньшей мере последние сутки, всецело вовлеченный в процесс изучения. Делеция подошла сбоку и наклонилась над плечом Тодда поближе к экрану. - Действуем по плану Дёница? – спросила, после минутного молчания.

Внимание, граждане пассажиры, наше судно входит в зону турбулентности. Просьба пристегнуть ремни и не покидать своих мест в ближайшее время. - чуть более по-свойски "пилот" добавил. - Сейчас потрясет. Осторожнее там. Зеленые глаза мгновенно распахнулись после долгого мнимого отсутствия в подлунном мире. Тот, кто коварно не спал, а на деле просто не мог в таком шуме, осмотрел присутствующих, и сказал по большей мере для "своих": - Закройте лица и берегите глаза, - взгляд остановился на хранительнице традиций. - Помогите Даре. Подразумевало "проснуться". Потому что преторианку забинтовал на совесть. *** Пустынник оказался самым умным - место второго водителя было самым удобным для пересечения бури в последние долгие часы. Сначала было неуютно, потом неудобно, а потом сидение в одной позе принесло ту самую усталость, после которой уже все равно, удобно тебе или нет. Эволюция подарила им ресницы. Но все равно помогало.. спорно. Несколько маленьких людей в железной коробке против мощи пустыни. Несложно понять, почему примитивные люди наделяли её божественными аватарами, пытались приземлить до своего понимания. Так уходил страх. Интерпретация - тоже механизм эволюции. Мне нужна вода. Киньте бутылочку. - ручки устало вытянулись по полу, залезать наверх не хотелось. Мужчина тяжело поднялся и протянул искомое мисс Кин. Сегодня Раймонд был за виночерпия. - Всё закончилось? - уточнил, внимательно осмотрев их водителя, разве что только не потрогав для убедительности.

К счастью для Алексис, доктор всецело абстрагировался от сцен из дамских романов. Голова откинулась назад, и брачные игрища младшей группы "назло" взрослому дяде осталась без должного внимания. Разве что Рена могла бы оценить перформанс - если, конечно, жительницу общины вообще можно таким заинтересовать.

Он прав. - вздохнув, Алексис снова уткнулась в плечо Алекса, надеясь, что он все же не будет обижаться. Облаченный в практически национальный наряд, практически меджай удивленно приоткрыл один зеленый глаз. Девочка творила свои глупости вполне осознанно. Надо же. Маленькая садистка. А вот дальнейшее.. вполне предвещало урок Майло на тему "откуда берутся дети". Надо же и второму мальчику взрослеть. Яблоки ещё при нём? Глаз закрылся, а пустынный кошак скрестил руки на груди, приняв более устойчивое положение. Жаль, он не второй водитель. И не может изрисовать мелками стены их камеры временного заключения.

Давай. Только обещай мне одну вещь, милая. Сегодня ты сделала больно не только себе, но и мне. Привыкай, что теперь нас двое, Алексис. Так вот. Обещай мне, что когда ты решишь кинуться в очередное приключение, ты вспомнишь, что не одна и позовешь меня. И все-таки будешь более осмотрительна и осторожна в мыслях, решениях и поступках. Я не собираюсь опекать тебя и контролировать каждый твой шаг. Но и новые шрамы на сердце мне тоже не нужны. Понимаешь? - Алексис не сдержит слово, можешь не стараться, - проговорил "спящий" Раймонд, вытянувший ноги и прислонившийся к одной из стен. Веки хирург смежил, стоило грузовичку тронуться, так и не шевельнувшись с того момента. Далее последовало что-то вроде оправдания. Так оправдывают гиперактивного ребенка. - Просто не сумеет.

Кухня – > Комната Айзека Кто-то там извращался тестом, сладким, не серьёзно… а маленькая, хрупкая делеция, в которой и весу было раза в два меньше, чем у доминантов, и за последние недели потеряла ещё немного себя, развеяв по ветру и выплакав в дезактиваторной, жадными голодными глазами смотрела на МЯСО. Звериная ли натура проснулась, или что-то ещё, но даже запах сырого заставлял желудок скрутиться тем самым томительным спазмом, о котором терранка никогда и не подозревала, питаясь четко по часам четко определенным кубиком сублимата. Рыба, как выяснилось, пахла ещё лучше. Ева скосила взгляд на планшет. Овсянка. С медом и орехами. Это предлагалось в качестве любимого блюда Флинна… По схожести. По образу и подобию. Бровь делеции поползла выше, а взгляд переместился на упакованный в вакуум кусок красной плоти. Полиэтилен был бессовестно вспорот ноготком. Выбор очевиден. Кто сказал, что женское место – не на кухне? (кулинария: успех х2) И что с химеры не стоит брать пример. Кулачок осторожно приподнялся вровень с лицом и опустился обратно, так и не коснувшись полотна двери. Нерешительно обернулась в поисках свидетелей, бдительно прислушиваясь ко всем звукам. Поднос неожиданно показался очень тяжелым, качнулся в сторону, и все едва не сверзилось в одну, противоречивого цвета смесь. Кофе, апельсиновый сок, и две тарелки. *** В комнату доктора Флинна постучались. Трижды. Официально. А потом, не дожидаясь разрешения, толкнули дверь. Словно это был побег от возможных свидетелей по ту сторону. Тишина, приглушенные мужские, серые и теплые тона дерева, большое окно-экран навеяли ассоциацию с Темпоры, словно только-только рассеялся туман раннего утра. Ева не увидела ни бутылок, ни былого красноватого отлива на лице мужчины, раскинувшего руки на кровати, словно хотел обнять небо. Которое было где-то там, на пять уровней бетонного перекрытия выше. Было где-то далеко. Можно сказать, что видела эту комнату впервые. Два-три спокойных вдоха на знакомство. Это тоже была грань характера Айзека. Ева знала его музыку. Видела его страсть. Сосредоточение. Раздражение. Но не знала о том, каким он был наедине с собой. Ответ был у левого плеча. Голова склонилась в сторону, принимая... принимая как есть. Девушка пересекла комнату и опустила поднос на край кровати, присаживаясь следом. Беглый взгляд по фигуре доминанта и обратно – к двери. Вдумчивый. Первой нарушила повисшее молчание: - Дали рисовал свою пустоту. У него была любящая и любимая женщина, признание и слава, но берега всегда оставались пустынны, деревья оливы – высушены. И эту пустоту заполнил сыр, - вырвался полупридушенный смешок, может, даже улыбка, обращенная уже к расхитителю древних музеев. – Попробуешь?

Прокрался, поставил тарелку и джем на стол и, прикрыв за собой дверь, отправился в терраком-центр изучать найденные схемы и чертежи секретного завода. Пушистая голова отклеилась от простыни и повернулась в сторону съедобного. Пахнут, очень. Тесто, сладкое.. очень сладкое… А за всем этим Ева так и не успела ни поужинать вчера, ни позавтракать сегодня – раздавая детям сладости, она никак не могла себя заставить попробовать самой. А потом и вовсе забыла, дрейфуя в образах безграничной радости, позволив им захватить себя и забыть обо всем другом. Простой вечер, где не нужно было ни думать о мужчинах, ни переживать по поводу собственной ущербности, как девушки, как человека и как сталкера. Надоело. Серые глаза скользнули по абрису плечика в полутьме. Тусклый свет с мониторов оставлял только штрихи, полутона нескольких цветов, и полное отсутствие богатства всей палитры. Спящий цыплёнок. Маленькая колибри. Девушка. Живая. Теплая. Таблетка подействовала. Когда Рита проснется, её ждет сюрприз. Осталось только сказать, от кого. Делеция осторожно поднялась, и поправила одеяло, вместо себя вложив некогда брошенного мишку в объятья Риты. Ладонь скользнула к штанам и достала блокнот из потайного кармана – настоящая бумага, шершавая на ощупь. И карандашик. Углерод… она совсем забыла о найденном алмазе. Булыжник лежал в комнате, неприкаянный и неиспользованный. Но сейчас маленький ритуал. Склонившись над столом, вывела карандашом несколько слов: «Это тебе от Тодда. Поговорите с ним. Ева» Рука не дрогнула, подчеркнув имя инженера с некоторым нажимом. Лист с тихим шумом отделился от остальных и лег подле тарелки. Дама должна знать о подвигах своего рыцаря. Дверь неслышно затворилась за ушедшей делецией.

Доктор хочет мне в этом помочь? Или все-таки займется моей раной? - отозвалась рыжая. - И поверь, это не для того, чтобы что-то узнать или проверить. Ми-ми-ми. Взрослая самодостаточная личность решила отвечать за себя сама! Даже попробовала язвить. Он с ухмылкой наблюдал за первой семейной ссорой. Что остается бедному, забитому хирургу, третьей стороне в противостоянии двух фундаментальных начал?