FOX69

можно) но в ответ можно покалечиться)

В моих ФРПГ не умирают. Только по желанию самого автора персонажа и его собственными руками.)

Сон пастуха был навязчивым. Бернадетт.

Их осталось трое. У нас есть Волк, который карающий меч на стороне Господа. И если он нас не обманет, то сегодня мы можем избавиться от двоих пособников диавола. Всё так же в стае врагов пастуху грезилась Бернадетт. И Странник с сомнениями в каждом, кроме очевидного. Конкретики - ноль. Туман. Странник странный (с) пока.

Я по старинке играю. =)

Мари, ты странная, если честно. Очень. Приснилось Одрику. Но время ещё есть.

Идиот обещал ещё подумать.

Матушка Бернадетт всегда казалась пастуху значимее и опаснее, чем какой-то английский солдат.

И снился ему сон. И кружили над монастырём вороны. И был один из них о двух рогах. И хвост имел чешуйчатый. И кричал он громче всех. А ведь потому и безнаказанным остался. Поверить ему очень просто душам безгрешным. Ибо обелил он себя, не страшась подозрений. Разве можно подумать, что змей он? Но не сейчас время его. Не сейчас. А может и вовсе время его не придёт. Мари. Сэмкин. Бернадетт. Остальные пока к стае горлиц прибились, но и там могли на Страннике и святом отце Анри чёрные перья проскользнуть.

Он не мог сказать в какой момент его охватил Ужас. Когда Страх овладел им и сковал, обездвижив члены. Он мог только взирать из угла и офигевать широко раскрытыми глазами на этот сумасшедший мир. Попранные святыни, обесчещенные праведники, мёртвые непорочные, волки Господни и.. гордыня. Гордыня, обуявшая этот мир. Он сложился пополам, уткнулся лбом в колени и тихонько замычал. Но если бы он мог, он бы простил грехи всем сестрам, авансом. Но такого права у него не было. А были мысли канонизирующие брата Себастьяна в чистоте его похмельной непорочной. Обелила его смерть святой матери. Как и Франческа, шипом потрясающая, на икону просилась. И Мария Блаженная - убийца агнца Божия - туда же метила. Хотя, такое преступление больше змею самому приличествует, но очень смелому змею, если оно так. Агнесс, Лютере, Жаннин хотелось верить, ибо мысли не путаны. Остальные кружили в стороне с воронами. Много, слишком много воронов парило вокруг, покушавшихся на агнца безвинного. Но тем больше шансов было их изловить. Только бы не ошибиться сегодня. Х до позднего вечера

Кухня, где-то за печкой Ещё днём ему всё-таки досталась миска каши и ломоть свежего хлеба, любезно выданные новыми поварами. Поосторожнее бы с поварами, - сказал бы Одрик, если бы умел. Наевшись он снова уснул и проснувшись обомлел, увидев вокруг себя такое святое собрание. Все сёстры отправились в паломничество одновременно и оккупировали бывшее место обитания убиенной. Спросонья он протёр глаза и уставился на местный форум, припоминая свой новый кошмарный сон. Он видел стаю белых горлиц, летящую в небе. За одной белокрылой и непорочной птицей гнались вороны. И было их семеро и все с лицами человеческими. Но запомнил он только три лица. А выбрал одно. Хотя, долго сомневался - сестры (Бернадетт) то лицо или брата (Себастьян). Да и не могло там быть много воронов, ибо разлетелись они в разные стороны, но за Агатой-горлицей истинно гнался хотя бы один. И пусть это снова будет благочестивый брат Себастьян. Х извините, до 02:00 ждать не могу(

Его окружали страшные люди, кинувшиеся вороньём на бедную повариху в конце голосования. Он ещё присмотрится к ним. Но пока он спал и видел стаю падальщиков.

И снился ему сон. Белые горлицы и вороны. Воронов было мало, а горлиц много. И был среди воронов большой и толстый. И пах он брагой. И лице его было человеческое - брата Себастьяна... И не знал он почему такое пригрезилось, потому как могло и другое. *метод тыка мод офф* Одрик проснулся в холодном поту поздним вечером и отправился на поиски сестёр, чтобы быть ближе к людям. Ужасный образ антропоморфной птицы преследовал его по пятам. Х часовые пояса - зло(

- Конечно, синие фиалки, знак верности, Верности Господу и нашим обетам! Помолись со мной, брат Одрик. И он помолился. Как умел, повторяя за сестрой мудрёные слова молитвы, но вряд ли их понимая. А потом, начались чудеса. За номером "один" было чудо поселения пастуха в монашескую келью. В которой он долго стоял, взирая на скромное убранство, и позволил себе коснуться соломенного тюфяка лишь через час пребывания в покоях обители.

Одрик шёл. Быстро и уверенно. До самого Её Светлого Образа. Приблизившись, он опустился на одно колено и подал букетик... сестре Бланш. Сестре-плотнику. Женщине-краснодеревщице. Она, как отец Спасителя, подвизалась на работах с деревом и предметами из оного. Он видел её всего несколько раз издали, за стенами монастыря. Но образ непорочной девы с молотком, на фоне начала конца, казался ему единственным светлым тоннелем в окружающем хаосе. О происхождении букетика в своей руке он не задумывался, как и не сомневался в том, что сестра Бланш примет его знаки внимания. Чудны дела твои, Господи, в это смутное время.

спс) дочитал)

Пастух понюхал букетик. Блаженно зажмурился. И твёрдой поступью пошагал вперёд, расталкивая святых и не очень.

Сегодня Одрик проснулся и обнаружил себя в необычном месте. Не было коров, не было коз и овец, даже Марты не было. Было темно, сыро и прохладно. Пахло землёй, кровью, плесенью и разложением, и чем-то эфемерным, нежным, не соответствующим гнетущей обстановке. Он поднялся. Протёр глаза. И посмотрел. Обнаружил в своей большой заскорузлой руке фиолетовый букетик. И осмотрел присутствующих. Смердящий труп с разверзшимися гениталиями его не заинтересовал. Зато взгляд серых глаз принялся вполне осознанно изучать заключённых в погребе.

@_@ мм.. ладно))) упустил, выпал пока)

Пжл, расскажите кратко, что происходит

Отче наш, иже еси на небеси... что тут происходит, пока меня не было, прости Госпади))) не, не, я сам)) пошёл читать

- Одрик, гони стадо в стойло да задай им сена. После приходи на ужин. А вы, - кивнула она сёстрам, - пойдёмте в трапезную. Что бы ни предстояло нам нынче, нам всем надлежит подкрепиться, ибо голодная монахиня - лёгкая добыча для Нечистого, - веско закончила Бернадетт, подходя к зданию, и осенила себя крестным знамением. Одрик выпрямился перед святой матерью, как на плацу английский солдат перед генералом, и сказал: - Гы, - и ушагал в том же направлении откуда только что пришёл. Через пол часа верный слуга монастырского стада доставил животных для массового освящения и загнал в коровник, снабдив свежим сеном. Сам же направил свои стопы на кухню.

- Я верю вам, дети мои. Посему епитимью твою, Жозефин, объявляю исполненной. Козлёнок сей если и найдётся нынче, то на то будет воля Господа. А сейчас пойдёмте со мной в хлев, вы понадобитесь обе. И ты, Одрик, тоже, - подумав, добавила она. Как никак, но окропить и освятить помещение всё равно надо, а пастух животине привычный, да и чистая душа лишней при священнодействии не будет. Чистая душа в одёжах грязных покорно пошагала за святой матерью и сёстрами. Коровкам на монастырском лугу ничего не грозило, а с кухни давно тянуло чем-то съестным. Так он шёл под святой защитой - огроменный детина - за тремя хрупкими монахинями.