FOX69

Глаза вора округлились, густые брови полезли вверх. Он подскочил на матрасе и бросил в сторону ценителя искусств: - Я-то с упыря трофей снял. А вот вы, мастер Адамантус, откуда вещицу спёрли?

- И хоть убейте меня, не верю я этому старосте, - Томаш продолжал издалека рассматривать находку. - Крутит он. Прибили богатого постояльца, а добро поделили. Может и пуговицы поотрывали на продажу. Сюртук-то подран был, и в засохшей крови весь. Не годится для рынка.

- Вот сука! - с досадой Томаш швырнул свой стоящий колом сюртук куда-то в угол. - Морда кметская. Хитрожопости кметов можно позавидовать. Дадут форы любому вору без ущерба. Ладно, хоть накормили. Циркач стянул сапоги и завалился на соломенный рваный матрас. Пальцы невольно скользнули по рукоятям ножей за поясом и выудили из потайного кармашка блестящую пуговицу. - Слушайте, - обратился Томаш к бодрствующим и спящим. - А упырь-то в прошлом похоже знатным был. На эту пуговицу неделю жить можно, ну или чуть меньше. Ювелирная работа. Перламутр. Клеймо. Пуговица блеснула отражённым пламенем очага в поднятой вверх руке вора.

Пора. Пора было переквалифицироваться лихой гоп-компании в профессиональных ведьмаков. Упырь был повержен, искромсан и порезан на отбивные. Но всё ещё страшен, как, вполне возможно, и опасен. Томаш присел над распростёртым телом и принялся вытаскивать, глубоко засевшие в плоти, метательные ножи. Каждый он протирал об истлевшую одежду упыря и складывал в чехлы поясной сумки. С Ангеликой циркач согласился не раздумывая - тварь надо сжечь. Пока собирали хворост и обкладывали номинально мёртвую гадину, воровской сметливый глаз приметил необычный блеск на манжете изодранного сюртука бывшего человека. Причём остальные пуговицы приказали долго жить одной единственной и покинули полы в неизвестном направлении. Томаш оторвал блестяшку и быстро сунул в карман. Пуговица желтела позолотой и стоила не мало. Он махнул Людо - поджигай мол и отошёл подальше от будущего костра.

Ловля на живца себя оправдала, и на звонкий голос барда выскочил поклонник. Но почему-то бросился не к голосящему объекту обожания, а к лохматой подставке за актрисой. Клацнули оскаленные зубы и до носа Томаша донёсся всё тот же знакомый дурман гниющей плоти. - Зараза, - мотнул головой циркач и выполнил свой излюбленный цирковой номер. "Ураган" из пяти ножей прошил склизкое тело упыря, а выступающий дует метнулся в сторону, предоставив воздыхателя мечу Климека и секире Людо.

- Так херово что ль пою? - Не, в херовом месте, - ответил Томаш, прикрывая спину певицы.

- Ладно, используем Гелю, как наживку, но только смотрим внимательно, по всем кустам, - и вор, вытащив ножи, приблизился к рыжему барду.

- Мож крови ему чей дать? - предложил Томаш.

- Хорошо бы подремать, - задумчиво пробормотал он скорее себе под нос, нежели обращаясь к остальным. - Хотя упыря ловить-то ночью надо ж, да? Что нам делать с ним вообще? Убить уж окончательно иль вернуть сапожки, да обряд какой провести? - усмехнулся Климек, представляя, как все они падают на колени перед упырем и протягивают ему сапоги. - Авось успокоится и будет с миром... покоится. - Вот и я не знаю, - Томаш скрыл зевок в ладони. - Порубить, на кол насадить, посолить и сжечь? Что там с этими тварями делать-то надо, чтобы убить окончательно? Может, к старосте привести за сапогами?

- Ох, не ведьмаки мы, ребята, - проговорил Томаш, отодвигаясь от миски и поглядывая куда бы прилечь. - Но лошадки нам лишними не будут. Это точно.

- Говори уж правду теперь, - бросила девица, - Вот.. погляди.. эй, народ, покажите ему картинку с рожей нашего друга! Под нос кмету тут же сунули объявление с эльфьей физиономией. - Да не ври! - пригрозил вор.

- А труп-то чей был? Не эльфский часом? - поинтересовался циркач.

- Слышь, Пыжик, - подал голос вор. - Наша девка тебя насквозь видит. От природы у ней это. (обман 12). Колись, давай! А то хрен мы тебе поможем.

- Я же говорил, - обратился Войцех к спутникам, поедая кашу. - Фиг мы отсюда выйдем, пока с тварью не разберёмся. Лес слышали? Тихий и пустой, никто здесь не водится, кроме них, - показал он ложкой на смолокура. - Ага, завелись здесь, как воши в ширинке, - буркнул Томаш и взялся ложку. Упыри подождут. А каша и так стылая. - Истинно так! - всплеснул руками староста. - Жили себе, понимаешь, жили, а тут напасть такая! - Не заводятся упыри так-то, - проговорил вор, усиленно прожёвывая кашу. - Только вошь на херу от любви бывает, упырь он от смерти получается. От недоброй смерти, насильственной.

- Так вот, милсдарь..ри.. кхе-кхе.., - чинно начал вещать о своей нелегкой доле Петжак, присев с краю лавки. - Упырь у нас завелся! Откуда его, курву, занесло, мы и не знаем. Появился осьмицу назад. Мы и не ведали беды то тут! Ну, разве что волки зимой оголодают... Но чтобы нечисть какая жрала людей - ни в жисть не было! Хорошо, что навет отца вспомнил, что можжевеловый дым ему противен. Так вот и отгоняем. Работа встала, - староста повторял уже ранее сказанное, сам не замечая этого. - День ветки рубим, ночь жгем. Люди устали. Все в страхе. А податься нам некуда. Да и разве бросишь скарб, хозяйство? Как уйти? За день, с бабами да детьми не пройти лес. А он быстрый! На ворота кидается, того гляди сломает! - А упырь-то вот так, ни с того ни с сего и завёлся? - припомнил Томаш всё что знал об упырях и недавнее ворчание Ангелики.

Хотелось прилечь. На любой матрас, в любой угол, хоть на голый пол. Но заманчивое обещание кормёжки заставило циркача приблизится к столу.

- Кроме того, - продолжал он, - нам отсюда всё одно выходить завтра. Лишняя информация не повредит. А то нарвёмся на тварь в самый неподходящий момент. - Соглашусь с Войцехом, - тихо бросил он в сторону Томаша. - Любая информация лишней не будет. Кто знает, как этот упырь с нашим делом связан вообще? Рыцарские замашки выходца из Метинны иногда вгоняли в тоску. Он давно привык не отсвечивать, прятаться и лучше быть незаметным, чем бестолково лезть на рожон. Но делать нечего - дружеская взаимопомощь превыше всего. - Ладно, - вздохнул вор. - Придётся учинить ему допрос. Найти бы сначала.

- В наших поисках любая зацепка может быть охеренно важной, - наставительно ответил вору Войцех. - Впрочем, - пожал он плечами, - можешь сам поискать. - Думаешь, что наш эльф ещё и упырь? - не понял Томаш хода мысли партизана. - Я думаю, как бы нам не пришлось этого упыря ловить на благо и во имя чего-нибудь там. У тебя давно ли раны затянулись. - Упырь? А вы в курсе, что упырями становятся только те, кто помер раньше времени: убиенные, пьяницы, самоубийцы.. о.. а еще колдуны.. - рыжая на мгновение задумалась, а не выле6зет ли из могилы Ган, давеча усопший? - .. говорят, земля таких не принимает и по сему, те возвращаются сюдым. Никого не напоминает? Мож мысли навивает какие, а? Томаш покосился на Ангелику. Только злобного упыря-колдуна им и не хватало.

- Ну-ка, расскажи про упыря поподробнее, - заинтересованно спросил у смолокура Войцех. - И на хрена тебе этот упырь, - поморщился Томаш, представляя тварь. - Поинтересоваться чтоль больше нечем, - пробурчал вор и прислонился к забору спиной. Так оно надёжнее - по башке сзади никто не огреет.

В этом поселении вора настораживало всё. Покосившиеся хаты, блохастые собаки, облезлые кошки, сонные куры, кметы с топорами, поспешный приём и откровенно криминальная внешность старосты. Своей профессиональной и природной интуицией циркач ощущал опасность с порога. И это петжаковское "хе-хе" напоминало больше коварную усмешку, чем крестьянское радушие. - Баня - это здорово, - поддержал рыжую певицу вор и с нарастающим подозрением оглядел толпу, продолжая улыбаться вооружённым жителям.

И снова циркач промолчал. Он не задумываясь бросит нож, если придётся обороняться, но специально искать и охотиться на белок у него не было ни малейшего желания, даже за деньги. К мародёрам и бандитам он испытывал большую неприязнь, чем к остроухим ратующим за свои права.

- Как насчёт поохотиться за остроухим? Денежек подзаработаем, заодно и Темерию почистим от всякой мрази. - А вдруг это они начнут на нас охотиться? - прозвучал "глас благоразумия" со стороны пиита. Удлинённые тонкие черты лица, большие глаза, тёмный длинный волос, прямой нос и упрямо сжатые губы. Во взгляде ненависть и боль. Все эльфы на одно лицо. Впрочем, также, как для остроухих - люди. Но для него они никогда не были врагами, может отчасти потому, что он сам в любой момент мог разделить со скоятаэлями их незавидную участь, а может потому что хотел покоя и свободы, как самоотверженные революционеры старшей крови. Год назад к их труппе прибивался эльф. Раненый и измождённый. Его не спрашивали о прошлом. Согрели горячим чаем, накормили, перевязали раны и приютили на некоторое время. Позже появились Одуванчик и Незабудка. Цветочки. Как называл их Возняк. Умелые акробатки разорившихся Кручеков. Гибкие и быстрые. Красавицы эльфки. Но с той же ненавистью в глазах обращённых к людям. Войцех, сейчас, смотрел так же - с презрением и затаённой жаждой мести. Этот взгляд Томашу был знаком. Он ощущал его всей кожей, чувствовал интуитивно, хранил в памяти и не хотел забывать. Этот взгляд предвестник пыток и жестокости, насаженных на колья, ободранных и сожжённых заживо. Циркач изобразил улыбку, согласно кивнул и ещё раз посмотрел на объявление.

- Ну, пойдем, поищем. Хотя хер ли тут искать, не пойму? Ну, где ж это видано, чтобы трупы шлялись? - стряхивая руку и отирая ее штаны, ответил Гримм. - Да тут и хер уже можно поискать... кому надо... отгнил и отвалился,- как-то по чёрному угрюмо пошутил Томаш, сглотнул тошнотворный ком у горла и задрал голову, чтобы осмотреть труп над собой. Но на повешенном вместо портков было грязное некогда цветастое платье, а в белёсые косички заплетены холщовые ленты. - Суки... Девчонку-то за что, - процедил сквозь зубы циркач и побрёл вокруг дуба, стараясь не ступать в нечистоты заляпавшие почву под деревом.

- Ага, пусть чародейка поговорит, - с отвращением поморщился циркач, вынимая последний нож из трупа гуля. - А я бы оборванную верёвку поискал что ли. Или следы какие, - неуверенно предложил он, не желая наблюдать некромантские ритуалы.

А что ещё можно было ждать от висячего кладбища и вороньих криков? Конечно же, гулей, гнильцов, падальщиков и всяких санитаров леса. Ведьмаки в таких местах озолотились бы, но команде Тёмного за шесть воняющих тварей никто платить не собирался. Поэтому, расправились с ними быстро и с особой жестокостью, стоило только посмотреть в зверские глаза краснолюда под щетинистыми кабаньими бровями. В ужасности гули явно проигрывали ветерану битвы под Жопками. Циркача передёрнуло, когда на него кинулись три облезлые твари, но пять ножей с быстротой молний утыкали изъязвлённое тело и подкосили костистые лапы. Не успел Томаш вздохнуть и выдохнуть, как его сотоварищи уже добивали пятерых оставшихся гадин.