FOX69

Он ещё что-то отвечает невнятно, о прошлом. Эпизоды из институтской жизни. Чего там только не было. Медицинский факультет всегда изобретательнее прочих. А горячее и молодое, вот прям, как ты сейчас, любимый - нетерпение и страсть. Оно всегда мешает прочувствовать и насладится до конца. Твой муж не только медные трубы прошел, он у лосося хрен видал. Никакой болезненной эстетики. Сплошная спешка. О чём это я? Сам уже, как Буратино, готов холст проткнуть над очагом у папы Карло.

Глаза открыл, руки за голову - слушает с любопытством. Хотелось бы это увидеть. Впрочем, представить - легко. Мы тебя, "пингвина", сразу раскусили, ещё в катере у Риу. Кивок, понимание. "Сорвался с цепи" - знакомо. Хоть и немного по-другому. "Альтернативы" он и не пробовал. "Мне двадцать три было с первым. Совсем с первым. Поэтому сразу с кем надо. Второй призыв. А потом освободился, снял последние кресты - и во все тяжкие." "В двадцать три, - повторяет скорее растерянно, чем удивлённо. - В гимназии. В шестнадцать. В раздевалке. С тренером по баскетболу. Пол часа на коленях. Без навыков-то, зато с желанием. Ему потом этот минет боком вышел. Мне в общем-то тоже. Это был мой первый опыт. Потом уж только с женщинами. Пару раз. Не знаю, чем меня жена бывшая зацепила. Молодой. В поиске. Парня постоянного не было. А тут она. Настойчивая. Мне всегда казалось она меня трахает, а не я её. Целый год, вроде, как вместе жили. Потом Грэта родилась. И тут я окончательно понял, что ни к одной женщине больше прикоснуться не смогу. И по сей день, тот год вспоминаю, как страшный сон. Хотя, за дочку, я ей очень благодарен".

Солнышко, не открывая глаз, расплывается в широкой улыбке, незамедлительно представляя себе эту сцену. А надо было! Вдвоём! Когда ещё представится случай? "Не дошёл," - смеётся. "Какая досада, - с притворным сожалением. - Помнится в Тромсё в университете на своём каминг-ауте пару тысяч за резинку засунули. Мдаа... было время, - стриптизёр на пенсии улыбается воспоминаниям о бурной молодости. - Когда с Вигдис расстались, как с цепи сорвался. Познавал себя. По-новому. В красках. Потом устаканилось".

"ниже и левее" С подушки смотрит хитрый глаз. Один, второму лень. Очнулся мишка. И даже лапы наложил, значит всё в порядке. Титаническое волевое усилие - дотянуться до макушки. Чмок. С добрым утром. И снова затылком в подушку, жмуриться под утренними лучами. Ленииииивый котёнок. Ну как оно? Вспоминается? Вы были неподражаемы, доктор. Без шуток. Все те отбитые руки со мной согласны. "Серьёзно? - рыжее солнышко проснулось, киска сонно потягивается. Не торопись, мой сладкий. Никто больше не заорёт над ухом: "встать, боец!" Адмирал в отставке и сам не желает подниматься. Что, что, ты сказал? - Я снискал популярность у публики? Боюсь спросить - я случайно на сцену к шесту не вылез?"

Не вопрос) Продлеваю)

Пробуждение. На удивление ясная и лёгкая голова. Кажется спирт испарился бесследно, оставив от коктейля только лайм и клюкву. А вчера? Что это было вчера? Развезло от ощущения тотального счастья. Отравление эндорфинами не иначе. Бывает такое у медиумов. Редко, но бывает. Второй раз в жизни. Словно воскрешение. Спасибо всем вам, там на небесах, сколько вас есть, что разрешили снова жить. Голова на родном тёплом плече, рука на поясе. Нет, не на поясе. Там, где надо рука. Рука она без участия мозга знает, где надо. Глаза открываются. Бархатистая, тронутая загаром идеальная кожа. Невозможно не коснуться. Ты идеален, любимый. Природа ничего не пожалела для охотников. Совершенство человека и зверя. Губы украдкой припадают к шедевру, как к святыне. Зелёные полянки ещё накрыты сном. Только любопытный нос всегда любопытен. Ну раз ты тут один проснулся. Здравствуй. Осторожный поцелуй на самый кончик. Надо бы сползти с плеча. Сколько часов прошло? Рассвет брезжит за окном. Часов пять-шесть. Так и до пареза недалеко. Задавил котёнка. Осторожно... аккуратно... так. Спустить его онемевшую руку с подушки и тут же исцелить. Поцеловать в плечо и приткнуться рядом. Рука. Рука, там, где надо рука. Но ты ещё поспи, любимый. Пусть пальцы молча приобщаются к прекрасному и вожделеют на упругих формах утренней скульптуры.

Тихий смех. "Иду". Вот он, под боком, можешь потрогать. Не можешь? Ну я сам себя тобой потрогаю. Седую голову на плечо. Безвольную руку на грудь, ну или куда она там скатится. Ушатали мишку. Закрывайтесь, бусинки. Всё успеем. Ещё пол медовых года впереди, не меньше. А завтра - домой. "Не надо тебя мной трогать. Я могу сам. Вот здесь оно. Я знаю. Не обманывай. Я пьяный, но не настолько, чтобы тебя не чувствовать.Алан, зачем мы туда пошли? А Габриэль? А ты ? Какая сука тебя соблазнила? Покажи, я её убью.Люблю тебя. Ты мой". Мозг засыпает, а рука обхватывает любимое: "Нам столько ещё нужно сделать... не уходи... ты нужен мне", - уже окончательно засыпая. - Домой. Завтра домой.

"Обязательно" То ли успел когда-то просветиться, то ли просто всегда чует жажду, единую с его собственной. Полчаса до гостиницы? Двадцать минут - за тройной тариф. Ещё сверху, и не смотришь в зеркало заднего вида. Впрочем, смотри сколько угодно, только молчи. Всё равно ничего такого уж интересного. Никакого больше экстрима сегодня для сокровища. Только широкая мягкая постель, только нежность и ласка. Моё. Бережно, до дрожи. Мой, единственный, нет такого больше. Всё только для тебя. Люблю. Седая голова трётся под ладною в такси и падает на подушку в номере. Мы у себя? Я надеюсь. Не надо меня раздевать. Я сам! Я так давно не пил. Всего-то пять коктейлей с водкой.Это же не предел, для норга. Но что-то как-то... видимо, последствия призыва. Алан, солнышко, мой мальчик, котик, я так тебя люблю. Оставь моё тело, оно само, к утру, наверное... - глаза закрываются, а рука падает с родного плеча. "Иди ко мне", - а сил больше нет.

Будем воскресать? "Домой, в Берген. Регистрация, Италия. Анджело. Потом? Хер знает. Будем решать потом. Херня. Но как это всё осуществить? Да, я медиум, но как официально? Я же не смогу столько народу держать в подчинении... Люблю тебя", - упал где-то на заднем сидении такси. - Ты не вызывал? А я упал". "Едем? Куда? Faen i helvete! Faen ta meg".

"А я пойду соблазнять нового сорокалетнего юнца", - подвёл итог старый зелёный китаец, стягивая попугая с насеста, а стянув, завис, заключив птичку в кольцо из рук и стула. Демонстрация опыта надвигалась неумолимо. Оглушают басы, ослепляют цветные прожектора. Не слышишь себя, не слышишь его, только музыка, тело, скользящее в ладонях, и ритм. Руки на талию. Есть талия? Даа, есть. Гибкая. Потому что хищник. А зверь должен быть гибким. Чтобы за глотку схватить вовремя и сожрать. А если не сожрать, то бросить смертельно раненного. Главное убить. Убил. Здесь в Исландии. Взял и убил. А мы ведь ещё до Бергена не добрались и Анджело не забрали. За что?! Солнце. Поздно. Раньше надо было апеллировать к чувству вины. Сейчас в зелёных вновь сияет безумное золото, нос медленно задирается к потолку, и хищник вдыхает полной грудью. "Чего ты хочешь? Танцевать? Ну вот он я. Умею. Не забыл. 80-тые. 90-тые. 2000-ные. А есть разница? Кажется цель у народа одна. Оторваться и трахнуться. Разве не так? Руки когда-то были на плечах мужа, а теперь... ты кто? Сложно отдифференцировать после пяти коктейлей с учётом того, что я вообще не пью. Парень, я женат. Нет, не надо меня хватать... я как бы... Программа в гей-клубе - это вам не срывать баллы на паркете. Море полуобнажённых тел, буйное и текучее. Люди-потоки пересекаются, сливаются, расходятся в едином мета-ритме. Чтобы удержать своё, родное и единственно нужное рядом, надо быть близко, очень близко, неприлично близко. Пиджак, жилет и кожанка - на поруках у бармена. Лёгкий ментальный клин, и имущество хранится надёжней, чем в банковском сейфе. Он безошибочно в пьяном бреду находит родное любимое. Радуйся, что у тебя муж медиум. Танец? Танец где-то там. Люблю тебя.

Можно подумать, киска видит вокруг что-то кроме. Зелёные с обожанием смотрят в серые, и лапам уже тоже ничего не надо. Ну вот забраться под жилет, втиснуться под рубашку - и не надо. На колени, правда, не идёт, памятуя о кресле. На этом насесте разве что сразу седлать верхом.. Доктор, вы настолько опытны? "Нет, конечно. Опытным я стану лет в восемьдесят. Когда моя популярность в таких местах резко снизится. Тогда я буду сидеть у входа и раздавать счастливые билеты вместо попугая". - Так они исландцы, - зелёные сверкают лукаво, - Ничерта не понимают, - и сверкают снова под биты нового бодрого трека, - А доктор выступает только в бальной программе? - Доктор в своё время выступал в любой произвольной программе, - серые не отрываются от задорно вздёрнутого носа. - И мог бы попробовать. Но накануне его немного поломали. И всё же он бы рискнул.

Смех в ответ и нос в шею. Да как всегда, в общем-то. Привычная, естественная часть собственного поиска, с той разницей, что теперь поиск окончен. Однако же, будоражит не меньше. - На три, - жаркий выдох в ухо, рука забирается под пиджак и вступает в рассеянную ни к чему не обязывающую борьбу с жилетом. Похоже, оборотень готов к проверке собственной "опытности" здесь и сейчас, - и один - на ББ-пати.. кажется. Жилет, рубаха и всё что под, предоставляется в безраздельное пользование кошачьим лапкам. Чем бы киска не тешилась, лишь бы рядом. Рука, объявшая плечи, кажется пытается затащить к себе на колени, а вторая гладит запястье лапки, царапающей пуговицы жилета. - А ты им сказал, что у тебя муж страшный чёрный колдун, который превратит их всех в жаб, если они посмеют посягнуть на его котёнка? Ммм? - серые влюблённо цепляют зелёные и не отрываясь смотрят.

Гэб улыбнулся довольно скромному молодому человеку, державшемуся особняком от остальных, ближе к краю танцпола. "Надо же, как на Люсьена похож!" "Хочешь его? - проникло в мозг Профессора. - Пять минут гипноза и он твой. Хотя, твои собственные чары могут быть сильнее", - и лукавая улыбка другу. Взъерошенный, вернулся к стойке, ухватил мужа за пояс и с наслаждением втянул запах. Одичал котёнок. Как-то надо возвращаться в цивилизацию. Рука на плечи, нежно к себе, поцелуй в щёку. Возвращайся, мой мальчик. Цивилизация здесь, на высоком табурете, пялится с наслаждением на обнажённых парней. - Уууу, как тебя залапали-то в толпе, - смеётся и нос зарывается во вздыбленный волос. - Спорим ко мне никто не прикоснётся без обоюдного согласия. А в туалете будет очередь стоять на выбор, - кто бы спорил с медиумом, который в состоянии весь клуб поставить в коленно-локтевую позу. - Уже и на свидание пригласили?

- Ну... - неопределенно пожал плечами Профессор. - Таких, как ты, больше нет. А коктейли вполне даже. - Да ты со мной никак флиртуешь, дорогой? - полушутливо, полусерьёзно и тут же рассмеялся. - У меня тут где-то муж бегает, - муж где-то явно был. Его биополе оставляло чёткий след на остальных. Как факел - обжигает всех. - Чем собираешься заняться? Опять к студентам? Или на раскопки? Про женитьбу и не спрашиваю. Хотя, пора одуматься. Да, и обстоятельства теперь изменились.

Стойка на радость вип-клиенту нашлась на своём месте, как и небольшой, но оживлённый танцпол на радость клиентам попроще. Вот здесь на табурете, да. Замечательно. Пуговицу расстегнуть, полы пиджака на волю, жест освободившемуся бармену, наверное, они везде одинаковы эти жесты. Тот кивнул. На пристальные взгляды никакого внимания. Я дед, женат и вообще пришёл сюда мужа развлечь. Знаю, что "муж не упирается". Но мне-то как раз упирается, регулярно. Привычная кислинка "Космополитена" и вишенка? На хрена? "Исландия", - ворчливо. А лимон уже не актуален. Их уже на вулканах выращивают. Мдаа. И впрямь становлюсь стариком. Ну, вишня, ну хрен с ней. Пусть висит. Гэб сделал бармену знак "на троих" и облокотившись на стойку стал изучать контингент. Похоже, не все пришли сюда парочками, были и компании побольше, и явные одиночки. Гэб, как всегда подсуетился. - И как тебе здесь выбор? - серые с профессиональным азартом пробежались по рядам, группам, парочкам и вернулись к французу.

- Так и пойдёшь? - хотелось окинуть ехидно-демонстративным, а получилось маньячно-жаждущим. Доктор, значит, как-то так всегда ходит? Забавно было сейчас осознать, что первое явление адмирала месяц и бесконечность назад в Шиноне прошло для охотника незамеченным: когда американцы явились перед светлы очи координатора, скандинав куда-то успел смотаться, и на глаза впервые попался уже в своей "полевой форме". - Знаешь, я завсегдатай в бергенском "Финкене", у меня там свой вип-угол, поэтому да, так и пойду. Я не вьюноша пылкий, чтобы в подсобке отсасывать, - улыбнулся доктор на иронию супруга. - Здесь, мне тоже вполне стойки бара хватит. А ты можешь развлечься. Только при мне, - добавил он и снова улыбнулся.

удивительно другое))) почему мы до сих пор живы? О_о))

почему?) Это ж логично) Мы ж уже не молодые))

Нуу, Фрост на призывах с 91 года)) Вполне могли с Профессором и раньше пересечься пару раз) Мы просто не обыгрывали это)

Так четвёртый и у нас)

Экскурсия Раньше в Исландии он бывал довольно часто. Совместные учения двух морских государств познакомили военврача и спасателя с этой страной достаточно плотно, чтобы сейчас, попытаться показать самым дорогим людям, хотя бы малую часть этой прекрасной страны далёкого непостижимого севера. Почти Норвегия, почти дома. Но всё же - особый колорит, традиции, язык. Исландца поймёт только исландец. Благо английский и здесь в ходу. Такси заказано, маршрут примерно определён, осталось привести себя в порядок. Оставив ведьмака и охотника, доктор отправился в ближайший косметический салон, где и сбылась мечта идиота. Вернулся он через полтора часа в том первоначальном виде, в котором 5 апреля прибыл Шинон. К тому же в тёмно-синей тройке под цвет собственной ауры. Высокий, седой, импозантный мужчина средних лет, за которым тянется шлейф белого лакоста. Он и сам не знал почему должен показать Алану редкие образчики импрессионизма, в которых нет ни европейской помпезности, ни традиционной северной готики, ни азиатской классики. Сиюминутный порыв чьей-то мысли, экспрессия, непосредственность наблюдения современной жизни, мгновенно переданные ситуации и движение, где за фрагментарностью и кажущейся неуравновешенностью появляются самые неожиданные композиции, ракурсы и срезы фигур. Исландский лёд и скалы, вулканы и острова, стремнины рек и водопады, казалось, всё влилось в архитектуру нынешних строений. За пять часов они объехали весь длинный список: Hallgrímskirkja, Kópavogskirkja, Breiðholtskirkja, Stykkisholmur church, Áskirkja, Laugarneskirkja, HÁteigskirkja, Seltjarnarneskirkja, Capital Region , Fríkirkjan í Reykjavík - и приобщились к высокодуховному в прямом смысле. Потому что глядя на 75-метровую хадльгримскую кирху хотелось унестись в заоблачные дали. Хотел бы он провезти их по знаменитому Золотому Кольцу Исландии с парками, водопадами и долинами гейзеров, но времени хватило только на фаллологический музей. А как же без него! К вечеру гости города благополучно вернулись в отправную точку - Хадльгримскиркью. Остроконечный шпиль которой уносился в ночном небе к звёздам. Когда первый шок от великолепия взлетающей ракеты, растворился в возбуждённом сознании, доктор вернулся на грешную землю и спросил: - Спать? Или продолжим вечер? Здесь два неплохих гей-клуба есть. "22" и "QBar". Так что решаем? - он окунулся в привычную бархатистую зелень любимых глаз: "Что хочешь, солнышко?"

Солнце, определи Габриэля в душ и поставь на ноги, как-нибудь. я спать, завтра на работу, а экскурсия снова завтра)))

Охотник стоит тут же, задумчиво ерошит снова короткий, пушистый и ещё чуть влажный ёжик, глаза ещё виноватые. Кивает, выуживает ключ, которым запирал номер, и поворачивает в замке. "Та ладно, любимый, - улыбается доктор унылой физиономии супруга. - Ну, поломал немного. Но у меня же реванш всегда остаётся и не один". На стук в дверь Гэб никак не отреагировал - во-первых, добраться до нее, хотя бы и ползком, было явно выше его сил, а, во-вторых, он даже не был уверен что стучат именно к нему, ибо любой гостиничный звук (хлопанье дверей, скрип ступенек, болтовня постояльцев, жужжание залетной мухи) отзывался грохотом в ушах и вызывал эффект, сравнимый с ударом молотка по черепу. Все и всё словно сговорились доканать страдающего француза. - Гээб, - удручённо тянет доктор. Не надо быть медиумом и врачом чтобы поставить диагноз. Симптомы алкогольной интоксикации на лицо. А удушливый перегар подтверждает дифдиагноз. - Деточка, - заботливый эскулап садится на постель к тяжело "больному", - кто же тебе каку в рот заливал? Посмотри на меня. Ууу, какие глазки мутные, косые. Ладонь остаётся около лба на некоторое время и облегчает боль, но от последствий отравления явно не спасает. - Пойдём-ка, под холодный душ, родной. Тебе помочь раздеться?

Кажется, и впрямь убил. "Любимый.." Измождённый охотник падает рядом. В зелёных глазах - по капле вины, беспокоятся, ищут серые бусинки. Пальцы робко поглаживают безвольно опавшие лапы, ерошат затылок. Губы осторожно трогают плечо, ладонь бережно-бережно пробирается под неподвижное тело и пытается потянуть, чтобы привалить к себе. Тело пошатываясь всё же поднимается и приваливается. Утыкается лбом в грудь и целует туда же, то ли в благодарность, то ли с мольбой припадает к святым помочам. - Знаешь, мне кажется надо проведать Габриэля. Ему намного хуже. И он один. А у меня есть ты и пара трещин костей. Но главное что есть ты, - голова прижимается ухом к груди. Бьётся родное сердечко. Глаза блаженно закрываются и он почти засыпает на руках любимого. Но вовремя подхватывается, воздевает себя на ноги и бредёт в ванную. Через пятнадцать минут. Вымыт, одет, стоит у спасительного косяка и держит ладонь на пояснице. Осталось исцелиться хоть частично. У номера Габриэля они появляются к полудню и стучат. - Может так откроем? У тебя же ключи есть? - кивает доктор.

Veni, vidi, vici, Алан +