FOX69

Сколько может украсть маленький хин в толпе? Столько сколько сможет унести. Два, три, четыре, пять кошелей, которые можно тащить на себе не в ущерб ловкости. Количество монет его не интересовало. Занимал лишь сам процесс срезания с толстосумов увесистого состояния. А ещё, ему было безразлично попадётся он или нет. Даже когда в наглую стягивал дорогой перстень с жирного пальца какого-то паши. Лишь отвлечься и притупить боль разочарования в том, кому поверил и за кем готов был идти до конца. Но предательство никогда не меняет своей сути. Будь оно большим или малым. Ведёт оно к серьёзным последствиям или только приносит кому-то опустошение и безнадёгу. Вечер полурослик провёл в городском парке беспощадно расправляясь с содержимым одного из кошелей и вознося молитвы Брандобарису и Тиморе, которые всегда были рядом и которые никогда его не предавали. А он платил своим богам взаимностью - ни минуты не бездействуя на воровском поприще. К полуночи окончательно обожравшись сладкой ваты, леденцов и пончиков, укатавшись на каруселях и качелях до тошноты, Гош потопал из парка куда глаза глядят. Но только не в тот ненавистный дом, где в подвале держат раненного для издевательств. Помочь пленнику плут никак не мог. Ему ни за что не справиться ни с палачкой, ни с клириком, ни тем более с Могом, который подпирал дверь каземата. Поэтому, лучше уйти, чтобы не видеть их улыбающихся лиц, не слышать лицемерных речей, не смотреть в лживые глаза. Небольшой двухэтажный домик он нашёл за городом на берегу идеально круглого озерка поросшего камышом и таволгой. Проточное озеро явно искусственного происхождения было вырыто то ли для разведения рыбы, то ли для купания и прогулок на лодке. За давностью лет домишко покосился, крыша прохудилась, а пристань с единственной лодкой представляла жалкое зрелище из гнилой древесины. Но маленькому существу много и не надо. Уютный уголок на старом канапе в глубине заброшенного жилища - предел мечтаний. Он свернулся клубочком, подтянув ноги к подбородку и сразу заснул. А ближе к утру чуткий сон плута был нарушен странным звуком, очень напоминающим топот детских ножек. - Кто здесь? - шепнул хин во тьму. - Это я, - послышался шорох и лёгкий сквозняк лизнул щёку гостя. - Кто "я"? - не понял Гош, ощущая лёгкий холодок и мурашки ужаса на спине. - Томми, - сказал голос и перед халфлингом возникло призрачное существо. Ребёнок четырёх-пяти лет смотрел на него огромными глазищами и улыбался. - Пойдём, поиграем. Мальчишка взял руку хина и чувствительно дёрнул. Гош повиновался, хотя страх липкой паутиной опутывал волю и самообладание. - Ты привидение? - спросил полурослик не в силах справиться с малышом. - Я здесь живу. Пойдём, поиграем. - Я иду, иду, - сдался Гош, следуя по ступеням вниз. Теперь, он понимал почему дом заброшен. Но что случилось с этим ребёнком, что произошло много лет назад? За размышлениями он не заметил, как они оказались у кромки воды. Тёмная гладь, лунная дорожка и безликая тишина, в которой слышится журчание голоса мальчика: - Пойдём. Поиграем. Мне скучно. Там темно. И страшно. - Ты утонул? - догадался плут. - Холодно и страшно. Холодно и темно. Мне нужен свет. - Свет нынче в дефиците, - с грустью сказал хин на миг вернувшись в свои воспоминания. - Пойдём... пойдём... поиграем... поиграем... Очнулся Гош по горло в воде от первого солнечного луча, прорезавшего утренний сумрак. Голос исчез с приходом нового дня, растворившись в светлом чистом сиянии. Тьма уступила свету. И так будет всегда. Но где-то остаются уголки, тёмные, непролазные дебри, покинутые и забытые, куда свет не в силах пробиться. Вотчина тьмы - дно озера, где лежит утопленник, который когда-то жил в этом домишке. Гош выбрался на берег, разделся, выкрутил одежду и развесил сушиться, только сейчас осознав, что чуть не утонул. - Свет, - тихо сказал хин, чуть не последовавший за мальцом, если бы не утро. Рука касается глади воды, а серые глаза всматриваются в глубины дна. Там камешки и рыбки, в призрачной тьме, куда с трудом пробиваются солнечные лучи. - Как можно дать тебе свет? - сам у себя спросил Гош. - В воду факел не засунешь. Хотел бы я тебе помочь, Томми, но... И, вдруг, его внимание привлёк крохотный отблеск в глубине. Он ярким всполохом резал глаза, преломляясь в толще воды, снова и снова. Гош протянул руку и поднял обычную золотую монетку, кем-то случайно оброненную. - Хм, - усмехнулся легконогий. - А вот и свет. Прямо голышом он кинулся в дом, сгрёб со стола все кошели и, вернувшись, устроил золотистый дождь на берегу озера, которое служило склепом ребёнку. И в то же мгновение прибрежная полоса и мелководье озарились ярким свечением, хлынувшем со дна, а где-то вдалеке раздался детский смех. Пока сохла одежда, хин нашёл в доме рыболовные снасти, изладил небольшую удочку и поймал на завтрак двух упитанных карасей. Идти в город не было ни желания, ни сил. Он напялил сухую одёжку, пропахшую ветром, рекой и зеленью, насобирал хворост и устроил небольшой очаг из камней, чтобы запечь рыбу.

Я тута. Пошла смотреть, где Гошка) Ты его не найдёшь, само явится)

- Мир состоит из маленьких миров, - ответил Лир и Бродяге халфлинг. - И чем больше становится серых мирков, тем быстрее умирает надежда в большом. А когда Свет становится Тьмой, то бессмысленно всё. Хотя, нет, - он горько усмехнулся. - Тьма постоянна. Гош развернулся и потопал подальше от счастливой парочки, чтобы не омрачать их надежду. По пути около порога он оглянулся на клирика и палачку и сказал: - Вы отвратительны мне. Оба. И ты жаждущая боли и ты позволяющий ей. Через минуту плут растворился в тёмных коридорах дома и исчез.

- Гош, - аккуратно вмешалась в беседу колдунья, вклиниваясь третьим углом в разговор. Слова были острыми, и их края радостно вспарывали хорошее настроение. - Тебя трогают не потому, что ты у тебя другой рост. Бродяга не нападает на слабого, как я думаю, а на того, кто может понять эту игру. Девушкам ты нравишься не из-за своего роста, а из-за своего обаяния. Мы видели, на что ты способен, как тебе легко прятаться. Многие так умеют? Ты не кукла для нас, просто повозиться в пыли иногда хочется не только в одиночестве, а с тем, с кем это может быть весело. Я точно знаю, что обижать тебя никто не хотел. Можно общаться, но играть другими - это только дело волшебника, и тут, прости, я ничего поделать не могу. Я хочу, но слишком глупая для этого, - рыжая голова опустилась. - Гэм-Джи маленький, - как вмешалась третья сторона огненной головы, после начал говорить тифлинг. - Бродяга долговязый. Лирлин-Лин-Лир поцелована солнцем. Святоша… святой. Сестрички наивные и нежные. А чёрная женщина «идеальна». Не лучше. Не хуже. Как вершил Ао. Как творили другие Божества: кто выбирал и кого звали в гости. Обижаться на этого? Обижайся. Этот другой. Не человек и не эльф. Этот любит смеяться. Хвататься за соломинки. Раньше не было. Но и Гэм-Джи не человек, как Кан-Ниган. Никогда не будет. Никогда не станет. Проще меняться? Быть похожим? Только неосознанно, когда две одинаковые ракушки в лесу находишь, а не на дне моря. Осознанно глупо. Гэм-Джи тот кто есть, как этот, как Лирлин-Лин-Лир и все остальные, кого собрал Грех. Он выслушал их обоих, как-будто слушал одного и спросил: - Вы теряли веру? Надежду на лучшее? Я сегодня её потерял. Если я вам больше не нужен, то я пойду. Можно? - Гош поднялся, надеясь что больше его не схватят и не остановят.

- Этому ловушка не нужна. Этому не нужна помощь и тем более покровителя Удачи. Ненавистной сестры. Бешаба сердиться на Бродягу, а этот сидит рядом с хином. И спрашивает, почему тот кукла, если можно смеяться? Тебе не верят? Ты не находишь тепла? Похоти больше, чем этот может понять, - выдавил смешок хвостатый, - почему Гэм-Джи кукла? Разочарован, а в чём? В ком? Этот провинился? Этот другой. Этот видит… видит! Но не хин. Не человек, не красивая эльфийка. Этот другой. Почему Гэм-Джи разочаровывается, если причин на то нет, кто хин есть для себя? - Скажи мне, Бродяга, - Гош посмотрел в глаза тифлинга. - Когда тебе не смешно, ты хочешь смеяться? Я - нет. А для вас для всех я, как игрушка. Потому что меня можно схватить и поставить куда хочется, укусить, подбросить, сказать что хочется с позиции сильного. Я же не смогу ответить, - он сделал паузу и продолжил. - У тебя есть Лир, по крайней мере она тебя понимает. Другим не дано. Может она тебя и любит. И я за тебя рад и за неё. Но не за всех... Хотя, мне плевать и проще быть таким, как Канниган. Чего ты ещё от меня хотел?

- Еще у нас есть царевна-лягушка, которая зеленая и моргает, но с елкой ее можно только по жуткой пьяни спутать, - озадаченно почесал затылок Шеп. - Ага, - усмехнулся спецкор. - И так мы выходим на Горына. Ерунда. Но не худо бы подумать и о других версиях. Только я пока, что думать не придумал. Чебурашка уселся под ёлкой, вытащил из полотенца портативный фен и начал усиленно себя сушить.

Он ведь обещал Бродяге, что помощь за помощь? - Я обещал, я сделаю, - коротко ответил хин. - Какую ловушку ты хочешь?

- Был бы среди нас лепрекон ,версия бы появилась. Или кто-то из нас может исчезнуть ,если моргнуть, глядя на него? - Не знаю, но как-то всё очевидно. Хотя, для меня и не было очевидно. А с ёлкой у нас кто ещё в тесном контакте был? Ерофей, ты и я. Но как-то нас связать ещё надо. Глазами что ли...

Я очень-очень никак знать японский)) Но это идея, пасиб)

- Обрати внимание на первые буквы стиха. Они складываются в имя - ИВАН. - Ох, точно, - вернувшийся из душа Чебурашка был обмотан с головы до лап в мохнатое полотенце. - Так просто? И даже никаких других версий?

- Потому и жестокие. Незнание и непонимание нас режет. Тебе бы хотелось это изменить, но теперь сопротивляешься сам себе, - медленно констатировала колдунья. - Ты пришел, чтобы уже дальше куда-то уходить. Пожалуйста, не нужно уходить. Я прошу. - Почему этот кукла, когда маленький? Почему не смеётся и не вспоминает детство, когда поднимают высоко? Или ухо? Гэм-Джи оглох на одно ухо? Присядь, Гэм-Джи. Этот попросит об одолжении, что хин обещал на ветке, - он ухмылялся. Нагло ухмыляется, но хвост продолжает настойчиво тащить вниз полурослика. У него не было столько сил, чтобы достойно сопротивляться хвосту тифлинга. Гош обречённо опустился рядом обратно на пол и ничего не сказал ни тому, ни другому.

- А меня вот не осенило, - печально сказал Чебурашка. - Не поделитесь, знатоки русской поэзии?

- Люди глупые? Ты не можешь из-за этого грустить. Кто-нибудь, но не ты. Что случилось? - серьезно спросила Лирлин, что не мешало быть и с ними, и внизу. - Нет, Лир, - вздохнул Гош, поднимаясь. - Люди не глупые. Люди жестокие. И других нет. Хочешь выглядеть достойно? Всё равно милый, и пушистый… и голодный… - Не нравится, когда поднимают? Как когда-то поднимал отец? Как когда-то мать? Этого не поднимали. Как это выглядит? Что ощущаешь? Это весело? Летаешь, но есть опора. Есть большой шанс не упасть вниз? Почему Гэм-Джи так думает? - Я тебя не понимаю, - плут посмотрел в весёлые глаза Бродяги. - Если ты наигрался? То можно я пойду, куда шёл?

Спина сгорбилась. Глаза – две тьмы – блестят, как ночной небосвод. Надо только прыгнуть. Схватить. Укусить! Это весело! Это забавно и быстро, быстро, быстро топчут ноги по деревянному полу, но мышкой никто быть не хочет. Соус успел мяукнуть, наблюдя за действиями хозяина, - сам-то не забывал, чтобы повзрослев охотиться так же, но решат инстинкты, – а тот, рыкнул, схватил… хотя может обнял? Но укусил клычком раковину уха хина и потащил к себе, оттягивая от двери. За той стеной море? За той стеной огонь? Фривольные речи, смущённый смех и шелест простыни? Бродяга пуще засмеялся повалившись на спину и едва получилось поднять над собой коротышку, как ребёнка… резко выпустить из хватки. Хвост взмахнулся пару раз, почти что зацепив рубаху хина, а тифлинг продолжал смеяться, ухватившись ладонями за живот. Когда его выпустили из цепких объятий, Гош уселся прямо на пол рядом с тифлингом, подпёр подбородок кулаком и уставился в никуда: - Знаешь, в этой компании я чувствую себя куклой. Марионеткой на верёвочках, - его грустная физиономия, как никогда была серьёзной. То ли от того, что только что узнал о клирике, то ли по другой причине.

Ну Лир Гош вряд ли заподозрит) У него пока логика не сломалась) Ни)

Горын вынул леденец и с удивлением уставился на спецкора. - Ты чё орешь, оглашенный? Ты сам хотел освободиться от леденца. И снова лизнул леденец, но быстро вытащил, чтобы ничего не орало в пасти. - Я хотел избавиться от леденца! - воскликнул мокрый и немного захмелевший от алкогольных паров Чебурашка. - А не целоваться с тобой в засос. Мне Гены хватает. Этой образины зелёной. Какой год мучаюсь из-за московской прописки. Хватит меня мусолить! Извращенец! - возмутился обсосанный комок, но посмотрев в три пары глаз добавил: - Извращенцы! Таскэтэ! Кадзи! Пожаааар! Помогите! Меня ящерица домагается!

-Ну. Там святой с колдуньей. Они заперли дверь, выгнали орка. - Он улыбнулся, а щека задергалась. - Допрос, конечно же. Гош почесал макушку, удивлённо хмыкнул и сказал: - Лучше бы он с ней кувыркался, чем занимался допросом раненого. Да, это путешествие нас меняет. И кажется, не к лучшему. Плут поднялся наверх и прислушался к голосам за дверью.

- Поздно пить "Тархун", когда зубы уже выпали, - ответил беличьей мудростью Шеп. - Во! Верно говоришь! - Поддакнул Горын и лизнул леденец с чебурашкой. Здесь было мокро, темно, воняло спиртом и ещё какой-то чесночной гадостью. Когда он осознал всю прискорбность своего плачевного положения и чёрствость некоторых сотрудников, то заорал так, как наверное, никогда в жизни не повышал голос ни один чебурашка из пасти дракона: - Хако-о иэ-дэ цукуримасу!! - что в дословном переводе с японского означало "делаю ящик дома". Но на Горыныча эта фраза, видимо, должна была по разумению спецкора подействовать устрашающе, потому что в конце он ещё добавил "банзай!", но уже более обречённо.

Рори поймал себя на мысли, как же сильно он ненавидит это место. Даже нищие не стали тут проживать. Бесило еще то, что на другом конце города пустует его мягкая постель, а не убогий диван. Ну и пусть, главное что эти проходимцы у него не живут. - А чего это там происходит? - поинтересовался у Рори непонятно откуда взявшийся плут. - Там в подвале?

- Хм... Давай я попробую за троих его высосать? - подошел Горын. - Мне тут как раз закусить чем-то надо! Горын сграбастал леденец обеими лапами, облизнулся, и раскрыл все три пасти, намереваясь засунуть в них леденец. - Хотя...можно и так. Давай! - остановился Шеп и протянул леденец Горыну. - Ээээ! - раздался душераздирающий крик. - Не надо меня втроём засасывать! Белк, неси меня в ванну лучше!

Шеп только вздохнул и взял в лапы гигантскую леденцовую палочку, которую протянул Чебурашке. - Хватайся за нее и держись крепко, а то вниз чебурахнешься! Лапы обхватили спасительный стержень и прилипли: - Я готов. В смысле крепко встрял. А ты это специально, Белк? А как вы меня отлепите? Такой леденец и хором не иссосать.

-Че, милый, постарайся немного вниз опуститься, не достать мне тебя никак! - крикнула Ляги в перерывах между прыжками. - Так я не понял? Я здесь случайно что ли? Или по заданию руководства являюсь главным украшением праздника? - накидал вопросов спецкор. - И, кстати, я ещё приказ не подписал о переводе на другую работу и целевой инструктаж не прошёл. Где администрация? Почему меня используют без договорённости? Я требую объяснений! В конце концов!

-Нет, ты жив! Это не рай для Чебурашек! Это новогодний офисный ад! - крикнул Митька, подняв взор на корреспондента. - Стоп... Девушка? Нет-нет, я мальчик! А уши длинные, потому что я заяц! - Офисный? - переспросил Чебурашка. - Это я всё там же, получается? Вот досада. Значит, решили мной дерево украсить, - он приосанился, вытянулся, переместил синтепон по телу равномерно и довольно улыбнулся. - Весьма, весьма креативно. Что ж, я согласен. Мной можно не только дерево украсить, - треугольный нос вздёрнулся от осознания собственной значимости на предстоящем празднике. - А то что ты не девушка, значения не имеет. Вот спущусь и познакомимся.

Заяц продолжил скакать вокруг ёлки. Глаза медленно открылись, взирая на мир удивлённо с еловой ветки, а приплюснутое тело легонько развевалось на сквозняке: - Я умер. Я лечу... О! В раю ещё есть чебурашки? - взгляд устремился вниз к белому пятнышку, которое резво металось из стороны в сторону. - Девушка, я умер? А как вас зовут? Это рай для Чебурашек? А почему у вас такие длинные уши? - задал спецкор ряд дежурных вопросов.

Шеп поднапрягся и снова стал поднимать елку вертикально. А в это время раскатанное тельце зацепилось за ветку и повисло в качестве украшения.