FOX69

23.05 23:00 – 00:00 Медотсек - Я сейчас выблюю легкие.. – пробормотал доктор, рухнув в соседнее от Макса кресло. Лицо его отчетливо отливало зеленым, но не тем – зловеще-ихоровым, а болотным из фильмов про зомби. - Я разбил одну из пробирок. Надеюсь, хватит пока шести.. Как там твой зверинец? Впрочем.. нет.. молчи... Но, кажется, Макс и не собирался ничего рассказывать, полностью погруженный в общение с новыми товарищами - опоссумами. (после регенерации остается sv - 2, %hr – 14) Спустя час полегчало. - Мааакс? – позвал Айзек, не разлепляя смежённые веки, - Как дела? Айзек застал некоторый промежуток прояснения сознания своего пациента. Опоссумы на время отступили, разбежавшись по норам. Макс смотрел на зелено-серое лицо друга, на ввалившиеся глаза, на подрагивающие во сне руки. Доктор Леманн был на пределе. Невозможно из раза в раз, методично убивать себя высокими дозами радиации без последствий. - Айзек, хватит себя гробить, - голос полный сочувствия и благоразумия, как прежде. - У нас три биолога на борту. Пусть поработают с сывороткой. Они же не настолько тупые, чтобы не разобраться с аппаратурой и готовым чертежом. Ты на зомби похож. В курсе, да?

Опоссумы и сингулярность, где-то за пределами сознания Команда профессора Рэннела и команда капитана Брук сейчас решали уничтожить им свой мир или оставить жить. В 2351 году выбора не было. Группа изгоев, заключённых во временнУю клетку, пыталась спасти то, что осталось. В 2351 году они хотели просто выжить. В иррациональном стремлении, заложенном свыше, перерождались десятки раз и шли к своей цели. Тогда им удалось сохранить временную параллель настоящего и очистить от хрониума, тогда они перезагрузили систему и вернули свой мир в точку отсчёта. И вот теперь, эту хрупкую ветвь одной из сохранившихся реальностей ломают, не осознавая, что ей давно готовы бесконечности замен. Да, химической формулы хрониума не существовало тогда. Не существует её и сейчас. Но кто сказал, что через сто или двести лет какой-нибудь пытливый ум, заключивший союз с высокими технологиями, не синтезирует что-то подобное и не поставит на поток, ведь столько полезного можно сделать, столько узнать, используя это вещество, столько тайн раскрыть. Вот только не было никаких тайн. У каждой реальности из бесконечности времён были свои тайны, которые чужды даже самой близкой параллели, идущей след в след до определённой точки. Было лишь разорванное пространство-время, которое соединяло несоединимое, превращая в хаос стройную систему божественного замысла с его универсальной Теорией, вселенской осью добра-и-зла, посягая на анизотропию во вселенских масштабах, создавая невообразимый хаос из времён и пространств в отдельно взятом мире, ведущий к сингулярности и рождению нового начала. Идеальный элемент,созданный в глубинах непознанного, для уничтожения несовершенного и отжившего. Кто знает, стоит ли цепляться за прошлое или без сожаления создать очередное будущее. У них была иллюзия выбора, которая сохраняла их крохотный мир, где они на время превратились в богов и где могли выжить. Он бы мог рассказать им о своём мире, о той параллели, откуда он прибыл. Попробовать доказать, что их нынешний мир намного лучше, чем его мир, и что он достоин сохранения. Но бывший троянец спал, где-то в спутанном ихором сознании, загоняя тысячного опоссума в собранную клетку, чтобы через мгновение понять, что клетки не существует.

Медотсек Он не слышит, что ему отвечают по общей связи и отвечают ли вообще. Когда сознание проясняется на несколько минут, понимает, что Айзека рядом нет и не было. Он ушёл в лабораторию. А кто тогда снимал экзокортекс? Никто. Экзокортекс на голове. Чёрт!.. Хотел разозлиться на подчинённых капитана. Зачем отрывать его от такого важного чертежа. Но не смог. Предусмотрительный Айзек зарядил в регенератор седативные. Ещё несколько минут, и пациент забудется глубоким сном. А пока, он пытается вяло расставить модули в пространственную сетку несуществующего виртуального пространства. Ведь единственный исправный экзокортекс лежит у Айзека на столе. Он засыпает, тщетно пытаясь отвернуться от зверька, который лижет ему щёку.

23.05 20:00 – 23:00 Медотсек Отстранившись от пациента, доктор еще раз проверил бинты на запястьях, нацепил экзокортекс на голову Макса, поправил плед и, протянув пятерню, взлохматил светлую макушку. - Макс, я тобой горжусь, друг. Серьезно.. Больной с благодарностью посмотрел на доктора и с готовностью подставил голову под гаджет. - Ну вот, теперь я их поймаю, - он прикрыл глаза и сосредоточился на чертеже. - Хотелось бы знать, чем вы планируете занять не разбирающихся в технике людей? И если источник хрониума находится по координатам, указанным в бортжурнале, то может быть, техники сумеют объяснить неспециалисту, как прежние обитатели базы доставляли Крабы к месту ведения работ и возвращали обратно? Трансляцию собрания по общей связи он даже не заметил. У него сейчас были проблемы поважнее. Пришлось Айзеку оторвать пациента от расчётов. - Ну, что ты делаешь, - расстроился больной, когда экзокортекс снова отобрали. Он обречённо вздохнул, скинул с ноги парочку занимающуюся пополнением рядов опоссумов и ответил далёкому вопрошавшему голосу: - А что у вас есть координаты источника? Я не понял вопроса... Отстань от меня, - он тщетно пытался оттолкнуть своим носом розовый нос зверька. - Не лезь ко мне. Ты блохастая тварь... Отвали... - Макс, - это Айзек вернул пациента в реальность. - А? - откликнулся он на призыв друга. - Я не понял, а что с "Крабами" не так? Они же ходят. И вертикально поднимаются.

Медотсек — Мы включим связь, вы всё услышите, док. Макс, — оглянулся на светлые вихры и озадаченный нашествием опоссумов взгляд. Задержался. Подмигнул, уже уходя. Так ничего и не сказав. Капитан был неповторим в своей загадочности. И всё-таки, это был сон или не сон? Вопрос на миллион. Для усиления мыслительного процесса хотелось почесать макушку, но пришлось потереться головой о подголовник. Так и не определился. Был это сон, галлюцинации или мысли другого телепата. Но капитану на прощанье улыбнулся. - Нужно вколоть оставшуюся от Эда сыворотку Хельме, - констатировал Айзек, - И следует позаботиться о новом запасе. А так же переделать систему первой помощи в стилсьютах, для внедрения туда дополнительного дозатора с сывороткой. Я этим займусь. В связи с чем, пропущу собрание, нужно скорее избавить Макса от назойливых зверьков и вернуть обратно в строй.  - Айзек, слушай, я тут придумал ловушку, - поделился насущным с другом, как только капитан скрылся за створками дверей. - Дай мне экзокортекс, я план накидаю и модули исходные расставлю. Пару формул надо переделать. И, кстати, ты не в курсе на что их ловят? Фрукты они едят? Это было сказано на полном серьёзе. 47% ихора деградировали и перешли в какую-то абсолютно безопасную плоскость, где галлюцинации с полулысыми зверьками стали основным симптомом интоксикации. Художник в нём стабильно удерживал мозг в сравнительном наблюдении форм и расцветок, чтобы точно передать движения зверьков на бумаге. На время Айзек мог расслабиться, подыгрывая пациенту и регулируя количество размножившихся тварюшек одним лишь словом.

- Тебя приму на работу только после полной выписки. Я могу помочь, найдутся, в общем, руки. - Руки не помешают, - сказал светловолосый инженер, глядя в решительные глаза капитана спецназа, не конкретизируя области применения этих самых рук из сна. "Вы бы ещё оба от меня этих зверей отогнали", - вздохнул, откинулся на жёсткий подголовник и прикрыл глаза. Ожидание новой дозы сыворотки в бездействии изматывало.

Ни слова о погибшем пилоте. Только задумчивый, отсутствующий взгляд в несуществующую точку перед собой. Вспомнилась красная роза, бутылка ликёра и победная усмешка чертовски привлекательного парня Эдварда Симидзу, победившего время где-то у барной стойки. Сломался. Первым. Нет удивления. Обычная констатация факта. Кто-то первый, кто-то последний. Сдадутся все. - Классный был пилот, - вылились в слова блуждающие в недалёком прошлом мысли. - Кевин, Айзек, нам надо уходить отсюда. Пока мы не потеряли кого-нибудь ещё.

Медотсек Его разбудили знакомые голоса. Почти родной, до последней интонации, голос Айзека. И второй - к которому он начинал привыкать. Открыл глаза. - Твою мать!.. - закрыл. Поелозил по жёсткому каркасу регенератора, дёрнул фиксированные запястья: "Айзек, бдсмщик старый". Обругал ни в чём не повинного доктора и снова приоткрыл один глаз. Попробовал увернуться от падающего зверка, но не сумел. Тот шмякнулся с потолка и распластался на груди. - Кыш! Кыш отсюда! - угрозы подействовали. Ушастый смылся. Вздохнул, прикрыл глаза. Открыл. Впал в ступор от количества. Зажмурился. Может, лучше ещё поспать? Или попросить Айзека что-то с этим сделать? Надо придумать ловушку на опоссумов. Надолго задумался, выстраивая чертёж сооружения для поимки сразу всех. Кстати, а на что их ловить? Открыл глаза. - Уберите эту тварь! - возглас пациента поднял бы на ноги даже почившую китаянку, буде она рядом. Двое беседующих на него оглянулись, но кажется не придали внимания очередному галлюцинаторному бреду. - Нашли Эда? - тихий извиняющийся голос и первая мысль, посетившая больную голову, при виде удручённых мужчин.

Медотсек После того, как Кевин ушёл, а Айзек вновь погрузился в расчёты предстоящего зельеварения, Макс попытался уснуть. Не вышло. Опоссумы по-прежнему прыгали, а мысль о внезапно потерянном герре Симидзу крутилась назойливой мухой. Он мог и не вернуться, если распробовал всю прелесть перемещений. Вседозволенность и власть. Голова всегда шла кругом от непомерных свобод и кратких побед. Но свобода бывает разной. Кто-то видит свободу в управлении миром, кто-то ограничивается гречишным полем. Бывший троянец никогда не видел себя вселенским добром или злом. Геном не вышел. Слишком приземлён, слишком любопытен, жаден до жизни. Начальные стадии сталкерства были для него лишь инструментом познания. Последние - как высшая мера свободы, когда измождённый дух не спеша отлетает от тела. Какая свобода нужна Эдварду Симидзу, он не знал. Но догадывался. Второй вариант свободы был бы для пилота малодушным, ущербным способом свести счёты с жизнью. Свою жизнь он считал чем-то большим и значимым, и хотел закончить по меньшей мере вознесением телесным. Поэтому, он станет... где-то между Чёрным властелином из далёкой-далёкой галактики и людьми-икс Макс задремал, уткнувшись носом в пушистый ворс пледа. Всё равно его не отпустят, так зачем воспалённый мозг надрывать.

Медотсек Доктор сложил руки на груди и пристально уставился на.. мужчину в теле женщины. - Предложение Макса отметается. Тут больше не о чем говорить. Капитан подхватил тело и выволок его из медпункта. Капитан выволок тело. Док остался. - Айзек, - позвал Макс задумчивого друга. - А мы ведь можем просто его не найти. Что тогда?

- А так, чтобы он остался в живых, мог бы? А если он? Слишком рисковано. - Нет, ты не понял, - отмахнулся Макс от опасений кэпа по поводу целостности Симидзу. - Это крайний вариант, - он кивнул на бывший стул. - Я сказал: "я мог бы его обездвижить". Он смерил лихорадочно блестящим взглядом мужчин и заглянул за их спины. - Нет. На вас дестабилизацию нервной системы я демонстрировать не буду. На них - тоже, - опоссумов становилось всё больше. - Они милые.

Насчёт Эда у него были рекомендации. Сорок процентов назад особенно эффективные. - Слушайте, - обратился он к доктору и капитану, - если мне больше не выводить ихор, то я смогу ему противостоять. Не так хорошо, как несколько часов назад, но застанить его смогу. М? - посмотрел на одного, на второго и в ожидании ответа прижал многострадальный стул к полу, превратив тот в пластиковый блин.

- Кстати, я хотел... я тут подумал... - Макс чуть помедлил, ожидая скептических взглядов, и слабо оправдался: - Ну... иногда. У меня получается. Думать. Вроде. Не суть, - он махнул привязанной рукой. - Если в стилы, в ту самую систему, которую придумал Эд для экстренной помощи, встроить концентрат сыворотки и вводить определённую дозу, на определённый процент интоксикации, то можно вообще избежать заражения. Он посмотрел на рослые здравомыслящие фигуры и с надеждой спросил: - Это же не бред, да?

Медотсек - Правда? И очень вы говорили? Во сне.. - Ну... - оказывается он совсем не помнит о чём они говорили, зато он чётко воспроизводит, что они делали. Касание виска, сжатая ладонь и что-то ещё. Невесомое. Нежное. Приятное. Живой пейзаж, который передан с уникальной точностью. Он зависает на несколько секунд и, скинув наваждение, отвечает другу: - Я... не знаю. Это было... не знаю. Но мне понравилось, - он виновато улыбается и спрашивает: - Айзек, тебе опоссум на плече не мешает? Этих тварей уже три. - И почему вдруг она решила стать Кевином, ты не знаешь? Это что-то личное или последствия интоксикации? Мне стоит беспокоиться, что наш капитан ментально слабее тебя и может сорваться? - Я не специалист и не буду тебя убеждать и успокаивать, но... знаешь, мне кажется он всегда был Кевином, - утверждение может показаться бредом, но Макс продолжает: - То есть, он женщина, но только снаружи. Или наоборот. Как это называется? Трансгендер. Не знаю, я не специалист. Может, ему психиатр нужен. А может быть и мне. Мне-то так точно нужен, - он настороженно смотрит за спину дока, где шныряет целое семейство полосатых зверьков. - Доброй ночи, Айзек. Кхм... простите за вторжение. Макс, как ты? Капитан произносит это, направляясь к камню и забирая его себе. Он не собирается задерживаться надолго. Не ожидал. Немного полусумасшедший взгляд погашен приветливой улыбкой. В глазах какая-то нездоровая заинтересованность стройной фигурой кадрового военного. - Хорошо, - ответил на вопрос, провожая вглубь медотсека своего недавнего знакомого по сну. Не спрашивать же в лоб. Это ты, капитан, по чужим снам шастаешь?

- Как себя чувствуешь, Макс? – отсоединил трубку капельницы, вытащил катетер, - В тебе еще достаточно этой заразы, так что придется потерпеть. Я не могу тебя отпустить пока что. - А я как раз хотел тебя попросить, чтобы ты меня пока не отпускал, - пациент покосился на помятый стул. - Это я нечаянно. Кажется, во сне. Я так и не понял. Такой яркий контакт, что мне кажется это не совсем сон. Это... - он тряхнул головой, отгоняя недавнее наваждение и тёплые касания руки. - Кевин. Капитан. Если мы отсюда выберемся у МАГАТЭ появится специалист с неординарными телепатическими способностями. Очень сильный телепат. Если я не ошибаюсь, конечно. Сейчас, в моих спёкшихся мозгах такая хрень творится. Чтоб ты знал, сейчас, на твоём столе сидит опоссум и что-то жрёт. Так что да, ты меня не отпускай.

- Макс? – хрипло позвал доктор, выпрямляясь в кресле. Прокашлялся, - Ты как? Он встал, потянулся, разминая спину и плечи, посмотрел на связанного парня. - Не холодно? Есть, пить хочешь? - Нет, не хочу, - мотнул головой пленник медотсека. - Ты же в меня какую-то хню питательную литрами вливаешь, - он поморщился, ощущая присутствие не только артериальных и венозных катетеров, и улыбнулся. - Слушай, Айзек... а, мм... можно с сонным человеком общаться посредством телепатии?

"Макс, не надо!"  Ответом на эмоциональный взрыв такая же яркая эмоция. Напористая и бешеная, окрашенная в раздражённую безысходность. Отрава плещется и ищет выход, словно зверь попавший в клетку. "Как ты не понимаешь! Мне надо уйти! Отвяжи меня!" Словно удар плетью извне. Что-то скрипит и потрескивает. Он пробуждается. Резко, болезненно. Рвёт с силой привязанные запястья. Но наконец осознаёт, что это только сон. - Кевин... капитан... не надо меня отпускать, - беззвучно шепчет он губами, а рядом искривилась спинка стула напоминанием о бесконтрольной деформации. Он так хотел уйти. Там. Здесь. Ему снова хочется прижаться к его ладони. Но цвет спецназа где-то там. А рядом, тот самый плед, щекочет шею и нос. Айзек спит. Сопит и не знает, что его пациент чуть не прикончил предмет мебели. Несостоявшийся сталкер улыбнулся. Первая его улыбка после нескольких суток полной апатии.

Он чувствует его касание. Всю нежность и заботу одного осторожного движения. Хочется продлить ощущение контакта, прижать ладонь к щеке, почувствовать его длинные пальцы на своих губах, если бы не... "Кевин, отвяжи меня... Пожалуйста". Пока он просит, но перед ним не Айзек. Сейчас, в тонкой ментальной структуре телепатического контакта сталкер может управлять. Но пока он просит. Не требует.

Так много информации. Своей и посторонней. Стройный поток слов и мыслеобразов сбивается. Рушится болезненным водопадом. А на периферии сознания обоих разгорается ихорный небосвод. 47% напоминают о себе ядовитыми всполохами. Изумрудное мерцание парализует на время обоих. Телепатический канал ихорной природы, и он настойчиво напоминает о себе, как жадный ожидающий добычи хищник. "Наверное, ты можешь заразиться... я не знаю", - предупреждают капитана, когда вспышка меркнет. ... "Кевин... мне нравится, - имя ли или сам обладатель - не уточняется. - Шифти знал это имя". ... "Зайчики... - обрывки мыслей и солнечных лучей на стенах. Щадящая изоляция заботливо устроенная измотанным Айзеком и обусловленная набором из десятков препаратов, вливаемых сейчас в кровь, чтобы дать воспалённому мозгу на грани психического срыва покой и отдых. - Послушай, Кевин... Ты можешь кое-что... - мысль сбивается, и яркая галлюцинация вторгается в сон - цветущее поле в безмятежности знойного полдня, - ... для меня сделать?"

Руку? Ты шутишь, капитан? Недавний процент насыщенности позволяет почувствовать не только твою руку. Намного глубже. Мысли, чувства, эмоции. Зачем так распахивать душу? И если бы не интоксикационный морок и действие вакцины, сталкер вытянул бы на свет все секреты МАГАТЭ и тайны личной жизни капитана Брук. "Да. Где Айзек?"

Но теперь связь была очень явственной. "Макс! Можно я приду? Пожалуйста..." Айзек его убьет... Айзек спит. Безмятежно сопит. Рядом с пациентом и трупом. Если узнает о самовольном визите - убьёт. Это факт. И кто такой смелый? Яркие мысли. Индивидуальная ментальная волна, присущая каждому в телепатических контактах. Так знакомо и так далеко. Он уже "слышал" эти "слова". "Родерик... Гражданин доминант, я, кажется, послал тебя на хер... - грубо обрывает просьбу, не желая никого пускать в тихий сон, где в маленькой уютной комнатке с кроватью закатные лучи чертят на стенах весёлых "зайчиков". - Тебя здесь нет. Не мешай. Я считаю... " Но, вдруг, тихий "голос" делает открытие и возвращается к гостю: "Капитан..."

Медотсек Он не думал её убивать. Просто прижёг все нервные окончания по ходу нервов и парализовал дыхательный центр. "Шок" бы не убил здорового, но сталкеру хватило десятой доли кинетических усилий, чтобы уже никогда не проснуться. Пока он размышлял, почувствовал укол. - Айзек... что ты делаешь... отпусти меня... - бестолковые просьбы. Коварный доктор добился своего и ввёл сыворотку. Через десять минут анализатор пискнул, выводя на монитор оставшийся процент: 77%Hr. Огромная цифра, но была ещё больше. Заражённый организм сопротивлялся лекарству, хрониум терранскому врачу не уступал, словно насмехаясь над всеми его учёными степенями и богатым профессиональным прошлым. - Айзек! - тело на кресле прошило судорогой. Макс дёрнулся и снова попробовал вырваться. - Отпусти меня! Ааайзек... - уже спокойней. - Посмотри, как красиво. Давай, уйдём отсюда. Айзек, отпусти меня... пожалуйста. Одна шальная мысль, и доктора размажет о стену. Да-да. Какого-то гипотетического доктора, о какую-то гипотетическую стену, каким-то гипотетическим сталкером. - Айзек... ты... - хотелось от души отматерить, но в узком окне просвета сознания, попросил. - Дай хоть воды. Х

Медотсек - Вот и я так подумал! - воскликнул доктор, вздернув брови, - А она мне заявляет «ты меня хочешь?» Представляешь? Вряд ли Иисус думал о таком.. хотя, он всё же был мужчиной.. Это не слишком богохульно? Впрочем, я-то совершенно не религиозен.. - Нет, не слишком, - он мотает головой. В мозгах полная муть. Невозможно сосредоточиться от непрерывной докторской болтовни. Новая галлюцинация. Иисус идёт по полю. С ним рядом, держась за руку, идёт Айзек. - Вы неплохо смотритесь в Иисусом рядом, - прокомментировал Макс свои видения. - Не знаю, хочет ли он тебя. Но куда-то повёл... Айзек... зачем ты... Он всё ещё пробует сопротивляться фиксации, но попытки проваливаются одна за другой. - Доверься мне, Макс. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Ты ведь и так это знаешь. Я даже вскрывал твою черепушку, помнишь? Хочешь скажу, сколько я насчитал извилин? Доктор потянулся, чтобы перетянуть предплечье жгутом. - Сейчас там не много извилин, - это не шутка. У сталкеров чувство юмора атрофировано. - Айзек... Он растерянно смотрит за спину друга и видит, как пленница, пришедшая в себя, медленно, но верно, кинетическим усилием растягивает металл наручников в надежде выбраться из плена. - Вы оставили это... В следующее мгновение спина пленницы выгибается дугой, её трясёт, как под тетанайзером, и она затихает. Незначительным усилием мысли он справляется с другим умалишённым сталкером, даже не помышляя применить деформацию к собственным путам. Хотя, вряд ли с мягкой тканью у него выйдет тот же фокус, что и с твёрдыми предметами. Доктор предусмотрителен. А в его настойчивости и упорстве новый пленник убеждается лично.

Медотсек - Макс, я похож на Иисуса? Мне кое-кто сказал, что я вылитый Иисус. Наверное, надо снова начать бриться.. – доктор наполнил шприц сывороткой и положил его рядом собой на пол. Отмотал и оторвал два длинных лоскута бинта. - А еще нас с тобой приглашают в гости куда-то «ниже».. Читал Жуль Верна «Путешествие к центру Земли»? Вдруг там действительно Морем Лиденброка? А? Он аккуратно поднял руку Макса и переложил на подлокотник, затем медленно начал оборачивать запястье бинтом. Если Айзек хотел отвлечь сталкера от бредового состояния и галлюцинаций, то ему это удалось, ровно до того момента, пока он не начал привязывать запястья пациента к креслу. - Нет, не похож, - пробормотал троянец и дёрнул руку. - Айзек, мне надо идти. Он попытался сесть, но не смог. Попытался остановить руки доктора своей рукой, но тщетно. Незавершённое перевоплощение сделало из него послушную куклу. - Айзек... отпусти меня, - умоляющая просьба. Чего и следовало ожидать. Пока она ещё не перешла в приказ и жёсткое кинетическое противостояние, подумать бы вам доктор о своевременной дозе снотворного. Сталкер всегда будет желать свободы. - Я стабилизировал зону. Мне надо вернуться, Айзек. Я хочу туда вернуться.

Медотсек Ихор пульсирует под кожей. С каждым ударом сердца. Он ещё окончательно не встроился в клетки и ищет пристанище, циркулируя по кровяному руслу. Тончайшие капилляры вспыхивают под кожей грязным изумрудом и гаснут. - Айзек... - рука слабо цепляется за локоть доктора. - Не уходи. Нарастает одышка. Стил больше не делит с человеком полный объём ихора. Сердце учащает свой ритм. - Мы ничего не сможем. С этим не возможно бороться. В который раз я сдаюсь. Сдались бы и другие. И даже ты... Это приговор, Айзек. Я не верю в то, что я говорил раньше. Он откидывает голову и замирает. Тяжёлые веки прикрывают мутные роговицы. - Айзек... - голос тихий и взволнованно-хриплый. - Стилы. Пусть все снимут стилы после инъекций. Их нужно очистить и проверить на наличие ихора. Бесполезна сыворотка, если стил будет накачивать в сосуды отраву. Система очистки экзокостюмов забита ихором. Скажи им... Айзек. Рука опускается. Кажется, он истратил последние силы на эту длинную речь.