FOX69

Кидаешь кубик. Выпадает, к примеру 3. Отсчитываешь камни, которые на карте (справа налево). Раз,два, три. Потом снова кидаешь кубик. Выпадет 5. Отсчитываешь камни 1,2,3,4,5. И т.д. Если попала на камень с водорослями, то упала - начинаешь продвижение с первого камня. Если попала на сундук - попрыгала дальше.

Как настолка с кубиком) Шестигранный кубик кидаем и ходим по камушкам фишкой)

Не у меня есть, только дома)

Даааа ностальгия.... это Ширрин подарочек, как-то он там называется щас ссыль не найду, нужная вещь для составления карт, кстати Ах, да. Прыгаем справа налево =)

Мастер-пост Ход 41. Последний? 22 умбралис, полдень. Пройти вверх по течению реки. Добраться до пещеры в месте слияния двух истоков.Найти Ключ-VIII. Вернуться в город. Чудесные виды по берегам реки Латтенфласс очаровывали осенним разнообразием красок. Ривейнские клёны, орлесианские липы, дубы и вязы пестрели яркими богато украшенными одеждами. Скупые солнечные лучи играли с листвой и прыгали крохотными зайчиками по холодной ряби воды отголосками минувшего лета. К вечеру группа путешественников оказалась в месте слияния истоков Латтенфласс – двух бурлящих горных рек. На другом берегу ясно просматривался вход в глубокую пещеру, до которого можно было добраться только по огромным валунам, выпирающим со дна реки. Камни, хаотично разбросанные по руслу, отстояли друг от друга довольно далеко. Покрытые тиной, водорослями и мхом они таили много непредвиденных сюрпризов. КВЕСТ. Кто хочет искупаться? После переправы половина отряда удручённо выкручивала вещи, стучала зубами от купания в ледяной воде, а вторая - разводила костёр, чтобы высушить «утопленников». Спуск вниз был долог. Бесконечный путь во тьму. Ни намёка на обработанный камень, широкие тракты и осветительно-вентиляционную систем. Обычные пещеры, наполненные мраком, затхлым воздухом и летучими мышами. Пришлось доставать факела, кристаллы и читать заклинания. Они шли всё дальше и дальше, но привычная песня так и не зазвучала. Вместо неё в ушах по-прежнему продолжало звенеть. Тихо и настойчиво. Они привыкли к этому звону, то усиливающемуся, то исчезающему, который сопровождал их с момента пребывания в первозданном тейге под Кэл Шароком. - Что происходит? – миледи Райдо устало прислонилась к каменной стене. – Меня не покидает мысль, что мы идём в неверном направлении.

Ты будешь Вагой, Нев)) *я серьёзно*

А 200 лет назад не поздняя осень была? И потом, год на год не приходится)

Пустынные степи Андерфелса после двух Моров - неприветливое местечко. Но Нордботтен в пойме реки. Осень, движемся мы на тёплый север... Ночи холодные, по утрам редкие заморозки, днём ещё может быть тепло. Золотая осень)

Клиника - Эй, малыш, - кто-то настойчиво потеребил его за плечо и приподнял голову, заставляя выпить уже знакомый раствор. - Пей. Он покорно принял предложенное зелье и снова откинулся на подушку. Приятный туман забытья кружился в голове, размазывая прошлое и настоящее, парализуя волю и желания. Веки медленно ползут вверх. Глаза существуют отдельно от тела. Не хочется видеть и знать. Не хочется чувствовать. Уютная тьма. Прижаться к ней и замереть навсегда. Рука скользит по груди в неосознанных поисках. Но ничего не находит. А что должно быть? Холодный металл, который согрет теплом любящего сердца. Зачем? Что он хранит? Память, как изъеденная кислотой ткань, рвётся и превращается в лохмотья, которые не собрать. Опять этот стон. Зачем он здесь? В углу стоит корова. Зачем здесь корова? Пол часа уходит на борьбу с липкой отрешённостью, которая тянет назад в плен больничной кровати. Но он находит силы и тянется к спинке, чтобы встать. Руки подрагивают, тело лихорадит, но настырный дворф поднимается, садится и опускает ноги на холодный пол. Белая длинная рубаха падает на колени и закрывает ступни. - Эй, парень, ты куда? - спрашивает голос с соседней кровати. Медленно ладонь поднимается к глазам. Он долго рассматривает свои пальцы и спрашивает, пытаясь что-то вспомнить: - Почему нет чешуи? - Наверное, потому что ты не дракон, - отвечает голос. И снова стон, похожий на мычание. - Корову тоже лечат? - Это не корова, это кунари, - просвещают его. - У тебя, беленький, что-то окончательно крыша съехала. От лечения или от болячки? Не пойму. - Кунари, - свой голос звучит из другого угла помещения. - Тал-васгот. - Дался он тебе. Может и тал-васгот. Ээй, эй, ты куда? Ноги сами понесли к серому телу и остановились около помоста с цепями. Язвы, вскрывшиеся нарывы, чёрная вязкая жидкость, истекающая из ран и глаза. Некогда тёмные и живые, теперь, ослепшие, белёсые, закрывшиеся плотной пеленой разложения. - Не подходи к нему заразишься, - посоветовал голос. Не оборачиваясь, он глянул через плечо на безногого. - Я уже своё отбоялся, - взялись откуда-то непонятные слова, но их смысл его сейчас не интересовал. Они пришли из подсознания, прорвав барьеры медикаментозной амнезии. - Кто здесь? - раздался полухрип с помоста. Слабо звякнули цепи, и серое тело чуть шевельнулось, источая знакомое зловоние. - Сколько ты здесь лежишь? - Я не помню. Ты другой. Я не вижу тебя, но ты другой. Кто ты? - Я не знаю, - проговорил Ратиган, прикладывая руку ко лбу в попытках хоть что-то вспомнить. - Убей, - шепнули изуродованные чернотой губы. - Эй, малыш, - женский голос прервал диалог. - Отойди от него. Он не опасен, но подходить к нему не стоит. Он почувствовал, как его схватили за руку и увели в противоположный конец большого зала. - Дох заражён, - дворф поднял глаза на седую женщину в мантии, которая снова укладывала его в кровать. - Заражён, - согласно кивнула она. - Так нужно. Мы должны понять. - Понять что? - Как действует скверна на серых, насколько они устойчивы и можно ли с её помощью с ними бороться. - Как действует, - слабо возмутился больной. - Херово действует. Она убивает медленно и заражённый умирает в муках. Её нельзя использовать в качестве оружия. Её нельзя выпускать, нельзя распространять... - Да, да, нельзя, - сильные руки, покрытые голубоватым свечением, уложили пациента и заставили заснуть. - Дварва. Всё-то вы знаете.

Местная клиника Казалось, что сон длился вечно. Когда он открыл глаза, на улице было по-прежнему темно. По углам помещения мерцали масляные светильники, а в дальнем углу кто-то тяжело стонал. Только сейчас, Ратиган окончательно сообразил, где находится. Просторная больничная палата со множеством кроватей, бОльшая часть из которых пустовала. Основательно изучив выбеленный потолок с трещинами и паутиной, он повернул голову и увидел в том углу, откуда раздавались стоны, серое рогатое тело прикованное цепями к деревянному помосту. - Коссит... - Угу, - раздалось подтверждение с соседней кровати. Ратиган обернулся. Безногий сигилтан кивнул головой и почесал курчавую бороду. - Его что, лечат? - удивился дворф. - Как бы ни так, - усмехнулся сосед по палате. Ратиган внимательно всмотрелся в полумрак и смутно различил на серой коже знакомые пятна. - Он скверной заражён, - сделал открытие легионер. - Заразили. - В смысле? - Местные маги-целители. Экспериментируют. - Тевинтерцы? - Почему? Андерцы. Наши доморощенные. - Зачем? - Это ты у магов спроси. Магесса Анна, та которая тебя лечила, говорит, что на войне все способы хороши. - Но этот коссит скорее всего тал-васгот. Не кунари. - А какая разница? Тело-то у них одно. Только идеология разная. - Умирать от скверны я не пожелаю никому, даже врагу, - Ратиган отвернулся от подопытного. В голове пустота, в теле лёгкость, перед глазами туман. Покой и умиротворение. - Тебя как звать-то? - Ган. - И откуда к нам прибыл? Дворф как-то растерянно посмотрел на человека и тихо произнёс: - Я не помню. - Это славно тебя полечили, - снова усмехнулся мужчина. Ратиган опустил голову в мягкий плен подушки и снова уставился в потолок. Плотная пелена чего-то постороннего надёжно охраняла память, заботливо отгораживая от реальности. Не хотелось ничего. Ни знать, ни помнить. Отрешённость и забвение. Х

упыри симпатишные, мне они нравились)

Прям, как в "Клейме") Упыри-упыри)

Нордботтен. Поздний вечер В городские ворота он зашёл последним и остановился чуть поодаль от стражников, дожидаясь когда сумка с камнями заткнётся окончательно, а группа скроется из вида. Окружающее подрагивало, словно в раскалённом воздухе над лавовой рекой. Люди плавали в каком-то мутном бульоне из домов, деревьев, фонарей и улиц. Он прижался к кирпичной стене всем телом, стараясь не захлебнуться в тёмном потоке городской вечерней суеты и еле слышно обратился к стражнику: - Почему они не тонут? - Чего? - не понял высокий черноусый нордботтенец. Он свысока окинул коротышку оценивающим взглядом и, отметив мутный полусумасшедший взгляд голубых глаз, сказал: - Тебе плохо что ли, гномик? Ратиган поднял голову и уставился на мужчину, чуть покачиваясь и не отрываясь от спасительной стены: - Да... наверное, - сказал он. - В лазарет тебе надо. Откуда ты такой зачумленный? - С-снизу, - заикнулся Ратиган. - Ага, ну я понял, что не сверху. Ты один тут что ли? Он лишь слабо кивнул, сообразив, что одному ему намного лучше, когда сумка не звонит. - Пришлые гномы у нас редко появляются. Хотя, в городе есть квартал "прижившихся". Хорошие ребята. Кузнецы, ремесленники, - пока черноусый рассказывал о житие гномов Андерфелса, гость прикрыл глаза и поехал вниз спиной по стене. - Ээй, - стражник подхватил коротышку за окантовку ворота брони. - Ты обкуренный что ли? Или больной? Или пьяный? - Всё... вместе, я полагаю, - еле слышно шепнул Ратиган. - Пойдём-ка, провожу тебя до больницы, пока ты тут не грохнулся, - стражник опустил латную перчатку на плечо малыша и попробовал оторвать от стены. Но не тут-то было. - Я плаваю плохо, - предупредил гном андерфелсца. Второй стражник, стоявший у противоположного створа ворот покрутил пальцем у виска, а черноусый кивнул и обратился к беловолосому: - Я тебе помогу, пойдём. Вместе выплывем. Как он оказался в этом большом доме, он не помнил, а когда открыл глаза, то увидел перед собой седую женщину в мантии мага. - Очнулся? - осведомилась она, присаживаясь на кровать к больному. - Формари? - Откуда вы знаете? - спросил Ратиган. Свои слова показались ему растянутыми до бесконечности. Он лежал на больничной кровати, в одном белье, под тёплым белым одеялом. - Симптомы характерные. Были у меня такие пациенты. Хроническая лириумная интоксикация. У людей она протекает с более серьёзными последствиями. А вы, дварва, как наши храмовники, постепенно с ума сходите. Сколько стаж? - Много, - сказал Ратиган, пытаясь сквозь туман хаотичных мыслей скрыть цель их экспедиции. - А сюда решил уйти, чтобы окончательно не свихнуться? - Ну да, - подтвердил гном. - Что ж, живут у нас тут ваши, - она откупорила флакончик с какой-то мутной жижей и заставила больного выпить. - Пей, пей, будет легче. Выспишься, может голова на место встанет. А с лириумом тебе надо завязывать, малыш. Иначе, будешь вместе с юродивыми у церкви милостыню просить. Она поднялась и ушла, оставив пациента одного. Здесь было хорошо. Спокойно и тихо, а самое главное не было звона лириума, вытягивающего душу из тела. Подчиняясь целительному зелью, веки послушно поползли вниз, и через минуту он уже спал.

А-а-а, а зачем?))) У нас и так станов пресс) Пусть Джулия тогда решает)

Что ему не дало окончательно свихнуться в течении двух суток, так это мерный стук колёсных пар, да заглушающие болезненные звуки пыхтение и грохот работающего парового двигателя, от которого он не отходил. Сказать, что к концу путешествия в компании поющих булыжников формари было плохо - это не сказать ничего. Он раз за разом проходил одну и ту же пытку звуком, ощущая, как мозги плавятся и вытекают наружу и уже всерьёз подумывал уйти куда глаза глядят. А вдруг, при объединения восьми песня будет звучать громче? А вдруг, эти камни могут ходить и будут преследовать? А вдруг, они способны пробраться в голову и остаться там навсегда? С каждым часом воспалённый мозг рисовал всё более страшные ужасы лириумного воздействия. Когда машина остановилась, он практически сбежал в тёмные штреки, чтобы хоть на какое-то время прекратить изматывающую песнь. Взрыв прозвучал, как избавление от боли в голове, контузией оглушив и лишив реального восприятия. Он долго сидел у обвала, бесцельно перебирая пальцами острые осколки, и наслаждался звенящей тишиной. Где-то отдельно от него проносились мысли, которые вскоре заставили встать, дойти до группы и вывести всех наружу. Выбравшись к реке, легионер ушёл подальше от отряда и сумки, от которой теперь шарахался только завидев издалека, и упал под какое-то дерево, обхватив затылок ладонями с единственной беспомощной мыслью: "Я больше не могу". Наверное, так сдаются на милость лириуму старые мастера-формари, постепенно уступая грядущему слабоумию и физической деградации.

Хм...) Сокрыт. На веки в камне. Восемью ключами. не больше, не меньше) спойлер-спойлер)

Да, застряли с Седьмым ключом)

- Если ставить целью результат, то ложь может сойти за подходящий путь, который приведёт к победе. К надежде или к смыслу. - Ложь - не путь воина. Ложь - путь труса, - коротко сказал дворф на цветистый рассказ антиванца. Он немного помолчал и добавил. - Я шёл по этому пути, Мастер. И ничего в нём нет достойного.

Так, ладно) Табак буду раздавать завтра на поезде) спааааать...

Ну, полюбить это вы, девушка, обломитесь, а затянуться дам)

Как скажете, миледи. Табачка отсыплю, "козью ногу" скручу)) исключительно для вас)

Дааа, я у камнедробильщиков затарился по полной) Исключительно чтобы лечить мигрени и фантомные боли))

- Как скажешь, - невнятно пробурчал он, увлекая бардессу в сторону жилых комнат и задержавшись только чтобы бросить в сторону проводника: "Мы еще вернемся к этому разговору, гном." - Я тебе напомню, если забудешь, шилвен, - зло бросил вслед шевалье легионер.

Бедная Райдо) Как кур в ощип попалась)) Шаг влево, шаг вправо равняется побегу))

Оставь её с Ганом, она хоть накурится в хлам))