FOX69

Да, не будем спорить про устройство римских бань. К тому же в тырнете всё есть. Всё дело в разнице восприятия. Весхаупт может быть для кого-то скромной башней, а для кого-то внушительных размеров. Но если это так важно, то можешь считать, что мылись все по-очереди.

- Даже так... - поднял одну бровь фаворит. - Тогда придется тебе потесниться. - Откинув полотенце, он немного постоял на краю бассейна, а затем скользнул в воду. - Повязку не замочи, - кивнул магистр на забинтованное предплечье, принимая в объятья разгорячённое тело. - Смотрю, тебе намного лучше. До отлёта ты был очень плох. Надо бы перевязку сделать. Пальцы ласкают упругую кожу и заставляют парня опуститься верхом на бёдра.

В термах была система отопления.

К тому же их там очень много.)

Вейсхаупт - это тевинтерская башня какба) С соответственной архитектурой и помпезностью римских терм, где чего только не было от палестры до айлептерия)

Фаворит с готовностью повиновался и, заперев дверь купальни, подошел к краю бассейна. "Как давно..." Его глаза жадно ласкали стройное мужское тело в ниточках шрамов. - Размять тебе плечи? Или в самом деле спинку потереть? Взгляд магистра с наслаждением скользил по идеальной фигуре стихийщика. Страсть и желание. А полотенце на бедрах лишь распаляет вожделение. - Сегодня... всё что хочешь, - ответил Люций.

Спасибо

Ещё, раз. Мы с эльфами не моемся. Мы в другом месте.

Термы - это огромное помещение с отдельными комнатами. К тому же в тевинтерской башне, где роскошь и объёмы на первом месте. Там и отдельные апартаменты есть. Есть и общие.) А чего, застеснялся?

- Спинку потереть? - раздался голос Андреаса. Наскоро сполоснутый фаворит, небрежно замотанный в полотенце, заглянул в помещение, где нежился магистр. Он и забыл когда последний раз ощущал рядом его обнажённое тело, его ласкающие руки и дурманящие губы. Прижать к себе и не отпускать никогда - это всё, чего магистр сейчас страстно желал. Люций лишь слабо кивнул: - Закрой дверь.

Полёт на спине грифона намного приятней, чем в его когтистых лапах, которые оставили на теле восемь глубоких ран. Приезду в Вейсхаупт магистр радовался, как приезду в Минратоус. Андерфелс тоже может быть разным. И уж лучше отдельная комната для посла, чем пещера Ока Талло. К Эккарту было слишком много вопросов, но задавать их в нынешнем состоянии, в облике грязного оборванца для тевинтерского магистра как-то не с руки. Поэтому взяв чистый комплект одежды и новую мантию из собственного багажа, магистр отправился в термы. Скинув доспехи и бельё, которые за время путешествия превратилась в предметы отдалённо напоминающие произведения рук человеческих, он отправился в лаконик - помещение с горячим, сухим воздухом. Пробыв там не меньше получаса, он смыл грязь и пот в проточном бассейне и с наслаждением опустился в небольшую каменную ванну с пеной, с ностальгией вспоминая купальни Чёрной Башни.

- Не так,чтобы очень. Но согласитесь, ваш день мог бы быть гораздо хуже. - усмехнулся Эккарт, внимательно оглядев Амину и кивнув. - Заметьте, мессир, он мог бы быть хуже благодаря, именно, вам, - в ответ слабо улыбнулся магистр, пряча иронию в словах. Он проводил Амину взглядом и побрёл к ближайшему камню, чтобы прилечь, отдохнуть и набраться сил. Х

Он пересчитал по головам горе-дипломатов, дружески хлопнула по плечу Рэма и изрек. - Хороший день. - Видимо для вас он намного лучше, чем для нас, - язвительно заметил измученный маг, поддерживая Амину. - Позволите вашей подруге прилечь у вас в палатке, мессир?

- С... спа..ссибо. - выдавила она наконец, уткнулась лбом в колени и стала глубоко дышать. Он стянул с себя плащ Серых, накинул ей на плечи и обнял: - Поднимайся, пойдём. Ты измотана, тебе нужно поспать. Там поодаль небольшая палатка Эккарта. Я думаю, он позволит тебе прилечь.

- Что с тобой? - хотел спросить фаворит, но из пересохших губ вырвалось какое-то малоразборчивое карканье. - Спи, малыш, - ладонь коснулась тёмных волос и погладила по голове. - В ране был ещё один осколок. Я его убрал. Теперь, всё будет хорошо. Спи. С того места, где, среди полуптиц расположилась Амина раздался странный рваный смех - следствие нервного и физического истощения. Он поправил одеяло на груди Андреаса и заставил себя подняться. Её голос и смех он узнал бы из тысяч. И сейчас, это был явно не обычный смех. По пути он прихватил фляжку с водой и, подойдя к распластавшейся на песке женщине, присел рядом, приподнял её голову и поднёс фляжку к губам. - Амина... пей.

- Люциус, это ты? - сказал он. чтобы дать понять магистру, что он не спит. - Мне снился такой странный сон... Мы все летели - ты, я, Звездочет... Словно у нас выросли крылья. А потом они сломались... и теперь болят... Дальше пошел уже вовсе невнятный бред. - Да уж летели... все, - сказал маг, видя, что его опасения подтверждаются и причина кроется в ране, а значит, необходимо прозондировать повреждение. Аптекарская сумка с инструментами благополучно канула где-то в пещерах Ока Талло и всё что у него оставалось в поясной сумке - это пара чистых бинтов и ритуальное лезвие. Но медлить сейчас нельзя. Каждый час мог ухудшить состояние. И если он не ошибся, то не поможет никакая магия и целительные зелья. Кто-то из Серых без лишних расспросов принёс магистру небольшой мешочек с медикаментами, где он нашёл (13) вытяжку из антибактериальных трав и концентрированный солёный раствор. Серые знали толк в лечении гнойных ран. Но для начала необходимо зондирование. Тонкое ритуальное лезвие осторожно погрузилось в рану, уткнулось в кость и, не повреждая плоть, потянулось вдоль предплечья и, вдруг: - Твою ж Андрасте, - тихо выругался магистр. Металлический скрежет говорил о том, что в ране есть ещё один осколок от ржавого топора порождений. Он быстро развёл края раны, всё время поглядывая на Андреаса. Но лихорадочный бред надёжно хранил парня от болевого шока. Лезвие снова царапнуло по металлу и обнажило покрытый налётом гноя чёрный кусок, застрявший в лучезапястной кости. - Потерпи... - кажется самому себе приказал магистр. Несколько усилий и ржавый металл покинул плоть. Ритуальное лезвие быстро иссекает некротизированные края, а крохотные молнии на пальцах прижигают крупные сосуды. С профессионализмом полевого хирурга он открывает гнойные "карманы", промывает антисептиком полости, тампонирует и заливает гипертоническим раствором. Сверху чистые салфетки и повязка. - Анри, - Люций поднёс к губам больного чёрную бутылку и заставил выпить почти половину. Для старовера это и антибактериальное средство, и парентеральное питание, и восстановление сил и маны. Он укладывает перевязанную руку на грудь больного и заботливо укрывает плащами, а сам присаживается рядом, навалившись спиной на тёплый камень и оттирает испачканные руки влажной тканью. Теперь со спокойной душой можно надеяться на полное выздоровление.

На какое-то время он снова провалился в глубокую дрёму. Слабость и боль давали о себе знать, но постепенно силы возвращались (18+5=23хп). Переломы почти не беспокоили и только обширные гематомы на спине в месте удара напоминали разлитой ломотой. Как руководителю этого предприятия, ему надо было справится о состоянии команды. Страж известил его, что все живы, но что не совсем здоровы, Люций догадывался и сам. Обойдя всех своих спутников и удостоверившись в их более-менее стабильном состоянии, он прямиком направился к молодому стихийщику. Рана на руке и симптомы лихорадки магистру не нравились всё больше. Андреас лежал в спасительной тени у подножия небольшого обломка скалы, укрытый двумя плащами. Тело бил озноб. Люций опустился на колени, приложил ладонь ко лбу. Всё тот же жар, обветренные губы и полубредовое состояние. Промокшие кровью повязки быстро уступили умелым рукам и взору открылась глубокая загноившаяся рана. Не удивительно, что инфекция прогрессировала. Ослабленный организм, кругом грязь и разложение. - Анри, мальчик, - Люций осторожно коснулся бледной щеки с ядовитым румянцем. - Очнись. Посмотри на меня.

Остановка в пути Глаза открылись, чтобы снова увидеть тот же самый пейзаж. Чёрный Город - кара для смертных? Нет. Андерфелс - обитель зла для грешников, которым нет прощения. Веки снова сомкнулись, чтобы не видеть, не знать, не чувствовать. "Проклятая страна, я ненавижу здесь каждую песчинку", - первые мысли, посетившие магистра после того, как сознание вернулось в его безвольное тело. И лишь потом он осознал недавнее прошлое. Память обожгло, словно лавовым потоком. Он подскочил не в силах понять, что происходит. Под ним походный плащ Серых, рядом сумка с запасами крови дракона, а на далёком горизонте чёрное небо с огненными всполохами. Движение вперёд, но резкая боль останавливает. Кажется болит каждая клеточка в теле. Взорвавшийся лавовый камень основательно помял магистра (14). Трещины костей, ушибы, гематомы - его словно провернули через мясорубку. Подрагивающая рука ползёт к сумке в поисках спасительного чёрного флакона. Губы жадно припадают к горлышку, он осушает половину и начинает понемногу воскресать (4). Но сил чтобы подняться по прежнему нет (10). Он подозвал одного из Стражей и расспросил обо всём. Рассказ Серого поверг магистра в шок. Они были на краю гибели и если бы не Эккарт... Поверить в то, что Командор Вейсхаупта прилетел к Оку Талло в своё удовольствие порезать порождений, тевинтерец не мог. А значит, здоровяк прибыл им на помощь. А значит... он наверняка знал о возможном исходе. По данным фактам у посла Империи была масса вопросов, но преодолеть навалившуюся слабость пока было не в его силах.

Так сами события не предполагают долго рассиживаться) Вот потому и полетели. И вообще, я не настаиваю же. Просто жить хотся, испугались, побежали, а тут кааак, трам, бум, а они как хрясь! а оно как полетело и вдруг прямо бац! и я уже в когтях) Как-то так)))

Я не знаю) Как у тебя задумано, так и делай.

Нет, я никуда не ухожу.)

А, понятно. Положите там магистра на сухую травку) Бережно, да) А то знаете ли обострение политической обстановки и всё такое)

А куда нас понесли? В Вейсхаупт? Где очнуться потом можно?

Не, я по умолчанию, если что, с вами бегал)

А я уже полетел