Elshe

ПОХОД - Нет-нет, Керимов, вот ты как раз эту штуку положи. Возьми-ка это, - Маэлс порылся в кармане и протянул ему манок на пингвинов. - Если увидишь что-то подозрительное, дуй изо всех сил. Керимов посмотрел на манок, на огнемет, который держал в руках, потом поднял глаза на Косарева. - Если бы ты не должен был завтра проверить троих, включая себя, - сказал он с расстановкой, чтобы до Косарева хорошо дошел смысл сказанного, - то сейчас ты бы сильно рисковал. Неоправданно сильно. Командир. Он утратил интерес к Косареву и отвернулся, не обратив внимания на слова Лейбовича, для которого вчерашнее потрясение, похоже, не прошло бесследно.

ПОХОД Керимов оторвал руки от лица, подвинул к себе что-то взрывоопасное и ненадежное даже на вид и раздраженно посмотрел на Косарева, ожидая дальнейших указаний.

ПОХОД Керимов чувствовал, что скоро станет параноиком в таких условиях. По континенту бегают какие-то твари, две штуки, причем из 14 миллионов км2 Антарктиды они бегают именно там, где находится он, Керимов. Ночью дружный коллектив диверсантов и шпионов жестоко убивает своих, утром его будят ни свет ни заря и везут черт знает куда, причем управление транспортом доверяют сомнительному типу Лафреску. Командир группы, уже не скрываясь, сговаривается о чем-то с Лейбовичем. Есть риск, что почему-то оставшийся на станции механик и, судя по всему, пироман Кротов к их приезду станцию все-таки подорвет с помощью одного из своих кустарных изобретений. Зато они взяли с собой ботаника! Наверняка и колабантус тоже: вещь нужная, в Антарктиде без нее никак... Керимов закрыл лицо руками и глухо застонал.

- Не время опускать руки, товарищи. Наш генератор вышел из строя, до Мирного слишком далеко, но до Комсомольской станции добраться вполне возможно. Там имеется топливо, запасы провизии, одежда. Маэлс достал список сотрудников: - Мне нужны семь добровольцев, которые отправятся со мной к Комсомольской. Если таковых не найдется, буду отбирать сам. - Маэлс, я поеду. Надеюсь, погода даст нам такую возможность.

Тимур сосредоточился на словах, сказанных Филидором, полностью, чтобы не думать о ходе "проверки". Да, Борис Борисович был диверсантом и врагом, и было даже правильно, что он умер, вот только умер он неправильно. Надо было думать сейчас, потому что завтра их ждало повторение истории, если все пойдет как сегодня. Ехать в ночь на законсервированную станцию Тимур посчитал бы недальновидным, да и в любом случае толку от любого механика там было бы больше. Это - завтра. На Эдика он сейчас не решился бы поднять глаза, капиталист он там или нет... - Я согласен с вами, Филя, о подсказках и их авторстве, - начал он, когда они вернулись в кают-компанию. Хорошо, что он, Керимов, всех этих шпионов не любит совершенно одинаково. - Оправдывать и тут же писать свои сомнения Носителю смысла не было, обвинить по результатам проверки, но никак не попытаться поддержать свою версию, Интерферону - тоже. Ему в любом случае ничего не грозит еще пару дней - кроме нас самих. Чайкина мне пока внушает доверие, и не только мне, похоже, а многим - в этом и проблема, согласен с вами. Либо это Альфа и она очень умна и скрытна, либо до сегодняшнего дня она была сама собой. И согласен с тем, что нам всем нужно не верить никому, кроме себя, без оглядки. Меня лично проще простого обвести вокруг пальца: интуиции я лишен, а логике происходящее не поддается. С "активистами" как-то проще все же. Но среди них есть те, кто произносят достаточное количество слов, чтобы отвести от себя подозрения, да вот только ничего ими толком не сказано не было. И особенно мне не нравятся, когда и слова не их, а изначально чужие. Про тихушников ничего сказать не могу, хотя вот не нравятся мне Зелински, Лафреск и Норр. Виельгорская действительно привлекла к себе слишком много внимания - не лучший выбор для твари. Зелински я совсем не знаю, но есть в нем что-то, вызывающее беспокойство. Вы Филя, похоже, испытываете пока прелести акклиматизации, но я бы не поручился тут головой ни за кого, включая вас. Вы вполне можете оказаться той самой Альфой, меня ничто не удивит. Вся надежда на то, что завтра кто-нибудь сможет вычислить Носителя. Или хотя бы даст нам еще одно относительно благонадежное имя. Послезавтра все станет совсем плохо. Косарева проверять завтра я не вижу смысла, послезавтра пусть сам себя проверяет. К тому моменту нас останется 15 и на руках у нас будут имена троих, кто точно не может быть Альфой. Что скажете? - Керимов старался дышать ртом и точно знал, что никогда в жизни больше не посмотрит на жареное мясо. Никогда, даже если выберется отсюда и доживет до 100-летнего юбилея. Высказаться сейчас было хорошо. Он прекрасно понимал, что скорее всего ошибается во всем, зато было время обдумать до завтра.

Керимов выслушал Романову и вежливо поблагодарил, а потом приветливо - ну, настолько приветливо, насколько смог, учитывая обстоятельства - помахал Филидору. Кажется, тот созрел. Он полагал, что если Филидор не захочет озвучить свою позицию касательно, например, Кротова, а еще лучше - всех по списку, то им всем следует сесть, выпить чаю, который готовит относительно или пока еще благонадежная Валя с относительно или пока еще благонадежным Женей, и подождать результатов отлова в снежной пустыне увлекшегося кинохрониста. И того, что последует за этим.

Керимов поискал глазами Романову. - Аня, у вас есть какая-то конкретная причина не доверять Зелёному? И что вы думаете о парочке Лафреск-Виельгорская?

- Не на что сегодня больше полагаться, Норр. Надеюсь, завтра будет по другому. Что до БГ - я надеюсь, его выкинут мастера сожрет медведь. - Пингвин, переодетый медведем, вероятнее, - зло сказал Керимов. - Раз я сказал, то повторю. Норр. Завтра все может измениться. Или будет так же. А Бориса Борисовича и без меня обратно не пустят, я смотрю.

Керимов, после бессонной ночи за написанием устава то и дело впадавший в какое-то подобие летаргии, открыл глаза. - А где Норр? - заозирался он. - Очень интересно послушать его еще раз и быстренько, а то время поджимает, а все вокруг страшно подозрительные и нервные. Только на этот раз не согласие послушать, а мнение.

- У нас есть еще 16 вариантов, помимо Борис Борисовича. На менее крайний случай. Мне лично никто не нравится, кроме себя самого. Товарищ Виельгорская, вас что-то смущает в товарище Лафреске? И что вы думаете об этом? - Керимов кивнул на клочок бумажки и сомнительное произведение искусства, потом перевел взгляд на немца. - Ваше мнение тоже очень интересно. Чем больше, тем лучше. Все, кто высказались до этого, могут ошибаться.

Керимов вынырнул из сомнабулического состояния, в котором пребывал до сих пор, и влез в разговор. - Первая подсказка говорит о том, что Чайкина (других вариантов расшифровки я не вижу) - не может быть носителем. Вторая подсказка говорит о том, что кудрявый мужчина на ледяной горе = Ледогоров - носитель. Носитель сейчас один. Открыто называть его имя, выгораживая его, твари невыгодно - лишнее внимание, когда все слишком нервные, а других зацепок нет. Соответственно, Чайкина - точно сейчас не носитель. Обвинять саму себя или подручного альфе сейчас невыгодно по той же причине. Вывод: мы ничего не знаем и ни в чем не уверены. Вариант на крайний случай есть. Боюсь, Борис Борисович со своей камерой убежал так надолго и так далеко, что засмотрелся на местные красоты и вряд ли к нам уже вернется. А еще мне интересно послушать не только себя, но и мнение других членов нашего дружного коллектива - нас тут все-таки 17, а не полдесятка. Потому что промолчавшие должны понимать, что завтра в данных обстоятельствах первыми под подозрение попадут они.

Я понятия не имею! У меня параноидальной шизофрении нет) Вот спроси у Керимова, почему он их так мысленно обзывает) Так писать короче)))

Керимов, все это время пытающийся подслушать за дверью, не превратится ли Косарев в нечто (пришлось дважды прятаться: от Лейбовича и от Кротова), не выдержав, просунул голову в комнату. Он услышал, все что хотел. А регенерирующая и размножающаяся тварь его добила. Страна в опасностеи! - Замечательно! - желчно сказал он. - А этот, - он ткнул варежкой в Косарева, - сидит и ничего не предпринимает. Я думаю, чтобы заманить тварь, надо сначала выяснить, кого заманивать. То-ва-ри-щи, - голос Керимова звучал тихо и горько. - А вы не тем занимаетесь и не о том думаете. Еще я думаю, что наш Косарев, как научрук, должен поискать способы взять анализы хотя бы у двух-трех сотрудников. Полагаю, пара дней у него на это есть. Заодно и себя проверит! При всех! - угрожающе добавил Керимов. - А вы, Лейбович, повторите-ка вашу историю для Зелёного. Такое нарочно не придумаешь, это может быть только правдой... Потом Керимов обреченно вздохнул, закрыл дверь и побрел в сторону кают-компании. Он так и знал, что эти капиталисты его в могилу сведут, так или иначе.

Косарев вскинул брови: - Керимов, у тебя работы нет? Это мы исправим. Составляй список членов комитета, отчет о проведенных мероприятиях по выявлению, разработай схему действий на ближайшие три-четыре дня и приноси. Тимур позволил себе покровительственно улыбнуться родинке на правой щеке Маэлса. Он понятия не имел, в каких шпионских организациях подвизался все это время лже-Косарев, но он, Керимов, не зря был советским ученым. Он вытащил из-за пазухи толстенькую кипу листов, исписанных мелким нечитаемым почерком. - Сначала ты должен ознакомиться с уставом комитета - подписывай на каждом листе. Согласно уставу ты, Косарев, назначаешься бессменным председателем. Поскольку людей мало, а условия тяжелые, придется исполнять и обязанности секретаря. Я пойду выявлять, потому что настолько серьезную ответственность, - бумаги шлепнулись на колени научрука, - я на себя брать не могу. Керимов развернулся на пятках валенок и вышел, мстительно оставив дверь чуть приоткрытой. Он чувствовал, что этот раунд в борьбе с капиталистической заразой на станции остался за ним.

- Как на дрожжах, - Керимов разглядывал Косарева с плохо скрытым отвращением. "Ленивая капиталистическая морда. Обед скоро, а он еще в кровати. Так я тебе все и сказал". - Ты б, товарищ научрук, вставал уже, шел в кают-компанию и начинал научно руководить. На тебя надеются твои товарищи, Косарев, не забывай об этом! "Еще они надеются, что ты - не та самая тварь, но надежда какая-то робкая".

Керимов постучал в дверь Косареву и, не дождавшись ответа, вошел. Косарев сидел на кровати и думал думу. Керимов очень надеялся, что Косарев думает о том, как избавлять станцию от твари, а не о том, как бы еще что-нибудь этакое возглавить. - Утро, - сказал он сухо и после паузы продолжил с несколько вопросительной интонацией: - Доброе? Маэлс, у нас остался невыясненным один вопрос... - "И почему этим должен заниматься я, а не ты?" - Что у нас с членскими взносами в Ковылневнуд?

Зеленый слушал пламенную, но несколько сбивчивую и сумбурную речь Тимура сначала с пристальным вниманием. Оперативное создание Комитета по Выявлению было встречено Филидором Ивановичем с одобрением. Однако, когда речь пошла о вещах метафизических – тварях и их существовании, внимательный взгляд черных глаз Зелёного сменился на сочувствующий. - Тимур, - мягко начал Филя. – Главная угроза здесь – это ледяная пустыня на сотни километров вокруг, замкнутое пространство и разного рода мании и фобии. Физическую адаптацию мы уже успели пройти, а вот нагрузки на нервную систему в последние дни возросли многократно, да и психологическая притирка незнакомых ранее людей займет время. На станцию проник Враг. В этом я уверен. А вот для того, чтобы найти его нужно сохранять хладнокровие и бдительность. Где и как искать противника я сам пока не представляю. Но вступить в комитет – готов. С этими словами, Филя поднялся с места и кивнув на прощание Керимову удалился. Керимов смотрел в спину уходящего Зелёного со смешанными чувствами облегчения и отчаяния. Облегчения - потому что он только сейчас понял, как тяжело ему было быть одному среди врагов. Отчаяния - потому что Филидор не верил в существование твари, не был готов, а значит особенно рисковал. А он, Керимов, рисковал потерять своего единственного союзника в этом капиталистическом вертепе. Завтра кто-нибудь объяснит Филидору, что Тимур не тронулся умом, а говорит чистую правду. А сегодня... Сегодня Керимов вскочил, наспех оделся и бросился на улицу: он должен был убедиться, что с Зелёным ничего не случится.

- Надо, – согласился Зелёный. Потом спохватился, что забыл уточнить, что надо искать. Со вступлением в нечто все было не так однозначно. – Диверсанта искать надо. Про колвыленвуд впервые слышу. Я, вообще коммунист, - сурово поведал Филя. - Я вообще-то тоже, - обиделся Керимов. Потом до него дошел смысл всего, сказанного Зелёным, и он недоверчиво уставился на него. Неужели насчет Моисеенко он ошибся? Неужели Филидор - свой? - Комитет по выявлению лиц, не внушающих доверия, - пояснил он: Зелёный явно был не в курсе того, что некоторые новые метлы метут очень по-своему. Потом Керимов, чувствуя себя, как человек, прыгающий со скалы в темную ледяную воду, весь подался вперед и горячо зашептал:- Я диверсантов уже выявил. Всех. В смысле диверсанты здесь все, все они, - он попытался скосить глаза за спину, не отворачиваясь от Зелёного. - Но не в этом дело, Филя, понимаете? Тварь существует! Моисеенко пополам... Следы... Сам видел. Надо объединить усилия, я понимаю, это тяжело, мерзко, противно, но мы должны. Вы же советский человек, Филя! Сейчас она - главная угроза, я все обдумал... Потом уже этих, сейчас все равно нельзя, потом, когда вернемся... Керимов понял, что совсем зачастил и умолк, переводя дыхание.

От тягостных раздумий о тотальной подозрительности лже-сослуживцев Керимова оторвало негромкое пение. Пел Филидор Зелёный и пел так... душевно, что Тимур невольно заслушался. Ну как этот человек, с простым и суровым лицом, мог продаться капиталистам? Он просто не понимал. Может попробовать привлечь его к поиску твари? В конце концов, они сейчас все в одной лодке, и как бы не дырявой. Он пересел поближе к Зелёному. - Назначен Косаревым в КоВыЛнеВнуД, - на всякий случай шепотом сказал Керимов и добавил уже совсем другим тоном, требовательным и строгим: - Вступать будете? Тварь искать надо.

Маэлс поднял на него глаза: - Керимов, тебе я могу поручить особое задание: ты возглавишь Ковылневнуд - комитет по выявлению лиц, не внушающих доверия. Вряд ли кто-то подходит для этого лучше. Крепись, родина тебя не забудет. Керимов уже привычно дернулся от мысли "Что он знает?!", но потом облегченно выдохнул. Наверняка, Косарев имел в виду поиски непонятной твари, вряд ли сейчас всех этих заботит что-то, кроме собственной шкуры. Керимов сел, скользнув взглядом по странно вздохнувшему очкарику Дачникову: "До сих пор не привык, что ли, к пониженному содержанию кислорода, салага?" - и принялся выявлять. Результаты не стоили того, чтобы их озвучивать, да и некому было: во-первых, он никому здесь не доверял; во-вторых, Косарев, которому он доверял теперь меньше всех из-за его новой должности, ушел спать.

- Ну что ж, поздравляю, Косарев, - неприязненно сказал Керимов и бросил взгляд на пистолет. - Вот только стрелять тут не надо, - быстро и нервно добавил он. - Половина народа увешана ГСМ: взлетим на воздух безо всяких тварей. - Он внимательно вгляделся в лицо Косарева, словно стараясь рассмотреть признаки присутствия этой мерзости в новом научруке. - Распоряжения, товарищ начальник?

Новый начальник Востока спит сном младенца после успешно сданного сегодня госа) Так что пока гробьте технику на свой страх и риск, а я тут Вузю поздравлю

*оскорбленно* Керимов сразу после итогов перенесет выявление под спойлер! Мания преследования, знаешь ли, от внешних условий слабо зависит Кроме того, он уже всех вас выявил на всякий случай заранее)

- Не поможет. У нас за окном бегает то, что было Батей. Уже бегает. Увы. - Мне надо выпить. Немного. Иначе я взорвусь. "Побегает и перестанет. Вот если бы вы были настоящим советским человеком, Лейбович..." - хотел было обвиняюще сказать Керимов, но вовремя прикусил язык. По крайней мере поиски твари отвлекут всех от него. И ему тоже надо было выпить. Как-то все пошло не по плану. Выявление одной твари могло оказалась проблематичнее, чем выявление десятка шпионов. Правда, множились они, кажется, с одинаковой скоростью.

- Косарев, - сказал Керимов и пробормотал на грани слышимости: - А еще можно пойти и угробиться коллективно прямо сейчас, чтобы наверняка. Кто откажется, тот и есть тварь. Прекрасная мысль, и все проблемы сразу решатся.