julia37

Очень поздний и совершенно неприличный вечер Тук-тук. Удар сердца. Второй. Все еще был здесь. Рядом. Совсем близко. Мужские ладони сдавливают плечи, обхватывают лицо и все тело пронизывает томительная дрожь желания и страха перед неизвестностью. Словно в первый раз. Наверное, именно так это и должно было бы произойти? Если бы только люди умели ждать. Глаза широко удивленно раскрытые, видели и не верили до конца. До тех пор, пока полуоткрытые губы не ощутили тепло. Поцелуй - такой неожиданный и такой долгожданный.. пальчики нежно коснулись щеки, запутались в кудряшках. Прервавшись на мгновение, но не отстранившись, Ниса слепо улыбнулась. Глупый... никакое это не коварство. Как не стыдно?.. Поцелуй возобновился. Ровное исцеляющее тепло постепенно перерастало в вулканический испепеляющий жар. Расписанный птицами и цветами халат упал на пол, обнажая отмеченные древним заклинанием руки, мистическое клеймо у сердца. Все это он уже видел, но теперь все изменилось. Изменилось, чтобы никогда уже не стать прежним. Если маг надеялся на ее благоразумие, то его не было. Прямо сейчас Арсиноя не могла - не хотела - думать ни о чем другом. Наваждение стало явью. Он... любил ее?..

Однако, слушательница молчала до тех пор, пока сбивчивый монолог сам не пошел на спад. Как горный ручей, полноводный по весне, высыхает к лету. Типично женским движением, Ниса поправила волосы и подступила ближе. Совсем близко. Это было трудно, но.. может быть, так ему станет понятнее. - Мастарна больше похож на моего брата. Внешне. - успокаивающе произнесла она, устраивая ладошку на груди. При некоторой худощавости, Лурц был достаточно высок, достаточно широк в плечах, на шее, рядом с резко очерченными жилами, бился волнующий пульс. Хотелось припасть к нему губами. Почти до головокружения. - Это мило с твоей стороны, беспокоиться об этом, но... - она вдохнула, с трудом подняла глаза. - ..сейчас тебе стоит подумать вот о чем. Если ты в самом деле не хочешь, чтобы между нами что-то случилось, чтобы этот так называемый "брак" остался полностью фиктивным, то не стоит приходить ко мне вот так, среди ночи. Я ведь тоже живой человек, понимаешь? Ладонь скользнула до плеча и сжалась на воротнике, щекой темноволосая убийца магов прильнула к груди своей потенциальной жертвы, и прикрыла глаза. Сейчас.. вот сейчас прянет назад, словно перепуганный жеребенок. Проклятый старик! Чтоб тебя... - У любого терпения есть свои пределы. - глухо донеслось от шеи, горячее дыхание обжигало кожу. - Понимаешь меня? Магу стоило уже разобраться в своих желаниях и либо немедленно уйти, либо.. остаться до утра.

Миледи неосознанно приподнялась на носочки. Была у нее такая маленькая привычка. Босые ножки, распущенные волосы... ну в общем, да, ведь она собиралась спать. - Я вижу. - в уголках обычно холодных, цвета морской волны, глаз собрались улыбчивые морщинки. Знал бы этот кудрявый маг, что ей стоило сейчас это невозмутимое спокойствие. - Заходи, раз пришёл. - пальчики зацепились за отворот повседневного костюма и мягко, но настойчиво втянули внутрь. Дверь закрылась с тем звуком, с каким обычно захлопывается за спиной наивной мышки мышеловка. Вечер и впрямь был неприлично поздним. Хрустальные ведьмины глаза вопросительно воззрились на гостя. Ему следовало придумать убедительную причину для своего визита, пока Ниса не решила этот вопрос сама.

Очень поздний вечер, неприлично просто поздний. От этой мысли пробудил робкий стук в дверь. Его стук в чужую дверь. Излишне бледный маг нервно выдохнул, сцепил за спиной руки, не позволяя себе скрыться с места преступления и ведя мысленный счет до десяти, прежде чем с чистым сердцем вернуться к себе, не тревожа более сон Нисы. ... четыре, пять, шесть... Скрыться с чистой совестью не вышло. На "семь" щелкнул замок, на "восемь" дверь приоткрылась и показался зеленый глаз, на "девять" распахнулась вовсе. - Лурц? Во взгляде миледи читалось легкое потрясение. Децимус Лурц. В такое время! Даже после всех вздохов, взглядов, и цветов на дверной ручке, подобного визита она никак не ожидала. Разве что старикан перешел в лучший мир и... На этой мысли Ниса чуть не поперхнулась, поправила шелковый халат на груди, до этого момент не скрывающий глубокий вырез ночной, несомненно, сорочки. Она подозревала, что Стагирит еще всех их переживет. - Заходи. Сон как рукой сняло.

Ненависть - сильное чувство. Как любовь, только наоборот. То, что испытывала Арсиноя к переменчивому, словно погода весной, Крассу, было куда... меньше. Он больше не занимал ее мысли. Одарив приветливой улыбкой Мастарну, того единственного мужчину, который все же сказал ей, что в мёртвой деревне центурион был неправ, миледи зацепила взглядом стыдливый румянец кудрявого мага. Улыбка досталась и ему. А вместе с улыбкой многозначительный взмах рукой с зажатым в пальцах цветочком. Одно, несколько или сотню слов Децимус мог сказать ей в любое время. В конце концов, он в состоянии был преодолеть путь до ее комнаты - в руках миледи было живое тому доказательство. Преодолев оставшийся десяток ярдов Ниса скрылась у себя.

Миледи кивнула Крассу и тоже, вслед за Лурцем, вышла в коридор. Пальцы все еще теребили изрядно истрепанный за время разговора цветок.

Миледи с некоторых пор усвоила одну вещь, мессир центурион был искренен только тогда, когда от этого ничего не зависело. Когда ему было удобно. Странно было в таком случае с его стороны ждать, что продажная шлюха канцлера проникнется внезапным приступом патриотической любви к ней. И уж тем более, не могла она поверить в уважение. Но кому было интересно, что она думает на этот счет? А думала Ниса о том, кто для Красса воплощает собой Тевинтер? Кто определяет, что хорошо для империи, а что плохо? Охватить взглядом политическое поле со столь низкой позиции, как у них обоих, не представлялось возможным. Должен был кто-то быть. Для нее это был канцлер, мнение которого в вопросах пользы Родине всегда оставалось непререкаемым. А для него? Архонт или же кто-то еще? Извинения упали на почву каменистую. Ростки иссушило солнце. И, разумеется, она будет работать, как и прежде. Что ей еще оставалось? Только терпеть. Тем более, что кроме нее на нарочитую грубость никто, кажется, вообще не обращал внимания. Она попыталась припомнить, и не смогла, чтобы хоть раз в подобном тоне кто-то позволил себе заговорить с Улвой. Выходит, всему виной ее столичность. Происхождение. Руководство. - Вы очень любезны. Будем считать, что я забыла ваши слова. - равнодушно отозвалась миледи, забирая камень. Формальное примирение состоялось, этого, считала кобра, было более чем достаточно с ее стороны. Не рассчитывал же мессир на сердечное прощение? - Вы сказали, его нужно отдать Полу. Мне сделать это самой?

- Вы можете быть чрезвычайно проницательны, когда хотите этого, Красс. - с непрошибаемым выражением лица, миледи выложила кристалл на стол. Хрустальный орех, умещающийся в ладони. Рыжий крысеныш наверняка доложил о содержимом ее багажа любимому центуриону. Или, может, они копались в ее вещах вместе? А тот раз был притворством гораздо более, чем наполовину. Ниса стиснула зубы до боли. Нанесенное Патриком оскорбление всколыхнуло трясину нанесённых ранее обид. Конечно, канцлер не будет против. Это ведь воля архонта, не так ли? - Делайте, что хотите. Рассчитывать на помощь из столицы в случае крайней необходимости все равно было глупо. Так зачем ей связь? Плевать.

- Мастарна будет моим братом. Сходство почти фамильное. - без колебаний заявила миледи кидая злой взгляд на рыжего. Те на пару с Крассом сговорились оскорблять ее на каждом шагу? Крысеныш. Крысеныш с начинкой. Что до Мастарны, у него были тёмные волосы, серые глаза и правильные черты лица. Они вполне могли быть родственниками. На предложение побеседовать Арсиноя молча кивнула. Но если хамство продолжится, дала себе зарок встать и выйти.

На предположительного воздыхателя взглянули с насмешкой. Конечно, Красс заслуживал за своё поведение самого жестокого наказания, но это уж будет чересчур. Кобра была не настолько кровожадна. А еще ее немного беспокоил собственный душевный комфорт. - Нет-нет, решено. Жена целителя и точка. Я слишком благоразумна, чтобы сбегать из дома. - "ради этого" как бы добавляли зелёные глаза. Они с Крассом слишком уж терпеть друг друга не могли, чтобы играть любовь. Но обе легенды определённо веселили. Особой пикантности добавлял багровый румянец на щеках Лурца. В контексте вчерашнего эпизода с несчастной рабыней в коридоре.

Миледи покачивала ножкой, благосклонно выслушивая предложения выдать ее то за супругу, то за любовницу. - Только не в роли рабыни, прошу вас. - зелёные глаза со значением стрельнули в сторону лжемужа и вновь обратились к ничего не значащим деталям интерьера. - Вряд ли я сойду за рабыню. В остальном, как угодно. Надеюсь, мы сделаем все быстро.

Можно... совсем уж абсурдный вариант-представиться бродячим цирком. У нас вон и циркач один есть. Миледи вдруг неуместно рассмеялась, скользнув лукавым взглядам по присутствующим. Судя по ее виду, проблемы проникновения в Каринус ее отнюдь не тяготили, а скорее, забавляли. - Мне нравится цирк. Это как раз про нас. - фыркнула она, снова отворачиваясь к окну. - Даже притворяться не придется. Впрочем, - сменив тон на чуть более серьезный, она прибавила. - можно попытать счастья торговцами.

Он посмотрел на Арсиною. На самого учёного и его горделивого телохранителя. Дорисовал свой образ в мысленном зеркале и покачал головой. - Нам нужна другая легенда. Арсиноя в это время рассматривала свои ногти. И темно-алый цветок в своей руке. Каков бы ни был ее фактический имперский статус, чтобы сойти за крестьянку, ей нужно было хотя бы месяц голодать. И то, результат виделся сомнительным.

Рабы не выкинули дар. Миледи повернула ручку и цветок свалился к ее ногам, чтобы потом вознестись на недосягаемую прежде высоту. Лаконичная, совсем простая форма, цвет мрачной страсти. Или печали. Интересный выбор. Повертев в руках тонкий зелёный стебелёк, миледи, уже снова переоблачившаяся в броню, с мечом на поясе, мечтательно улыбнулась. Ей дарили цветы. Глупый, бесполезный, романтичный знак внимания. Такое случалось. Но... этот цветок почему-то отказывался вставать в ряд с остальными. Выбивался. Вместе с ним, словно с бездумно сорванным в цветнике листком, Ниса вошла, почти уже забыв, как сильно была зла на Красса. *** Она выслушала все молча, все так же пропуская стебелёк между пальцев. Недолго смотрела на напряженное отстраненное лицо кудрявого мага. Тот был самый не свой. Потом - в окно. - Понадобится оружие - добудем в городе. - так же, ни на кого не глядя, заметила она. - После боёв Каринус наверняка набит им доверху. Но может быть, нам и не понадобится. В конце концов, с ними был Виктор, способный внушить любовь к ромашкам даже восставшему мертвецу. А значит и на кунари могло подействовать. Хотя, конечно, с мертвецами работать проще, нельзя было не признать.

Миледи еще долго стояла и молчала, слепо глядя куда-то сквозь невинно пострадавшую рабыню. Предмет разговора исчерпал себя, но она все медлила уйти. - Вы добрый человек, Мастарна. - заметила Ниса медленно. - Пожалуй, слишком добрый. - кобра помолчала еще, и, наконец, отлипла от стены. - Как бы это не сломало вам жизнь. Она развернулась и неспеша побрела в свою комнату, по пути скользя кончиками пальцев по стене. Лурц пытался ее заменить, но у него ничего не вышло. Не смог. Потому что... На губах появилась задумчивая улыбка, которую уже никто не мог видеть, но Арсиноя все равно неосознанно скрыла ее, стерла запястьем. Неужели это правда?

Миледи была жестокая женщина. И даже вывали на нее Мастарна все кровавые подробности, именно это нейтральное пояснение заинтересовало бы столичную кобру более всего. - Так это собственность мессира Лурца.. - протянула Ниса после изрядной паузы, во время которой эльфийка, наконец, удостоилась взгляда более долгого, нежели обычно удостаиваются милые предметы интерьера. Лицо озарилось пониманием. Мессир Лурц, сразу после ее, Арсинои, визита, решил воспользоваться услугами, и остался недоволен. Потрясающе. - Какой взыскательный у мессира вкус. - едко заметила миледи. Сразу после ее визита... Только идиотка не сопоставила бы. Сопоставив, миледи получала два варианта. Либо к ней были настолько равнодушны, что даже сколько-нибудь значительных корректив в распорядок дня не вносилось, либо... В первый вариант она не могла поверить. Просто не могла. На дне серых лурцевых глаз было настолько больше, чем "ничего", что... нет-нет. Невозможно, чтобы она ошиблась. А значит, он пытался найти ей замену. Заменить! Ее! Миледи едва не задохнулась от возмущения и, одновременно, от чего-то еще, захлестнувшего ее с головой. Напрасный труд, мессир маг. Жалкая рабыня - совсем не то, что вы хотите, не правда ли?.. Хрустальные ведьмовские глаза скользнули теперь по двери. В яростном взгляде внимательный наблюдатель различил бы и потрясение. И нежность. - Не трудитесь. - оставив в покое дверь, миледи вновь взглянула на телохранителя. Открытие следовало переварить. На это нужно было время. - Она не может уйти без позволения хозяина.

- Спасибо, господин, - поблагодарила телохранителя Ирима, снова сворачиваясь клубочком на коврике у двери в апартаменты мессира Лурца. Покидать этот "пост" она, похоже, не собиралась до самого утра. Временно переквалифицировавшаяся в затворницы столичная кобра, приоткрыла дверь, зацепив конец разговора. Она не собиралась никуда идти ни в этот вечер, ни в ночь, ни завтра, но в коридоре становилось слишком уж шумно. Хлопали двери, слышался плачь, а теперь вот велись пространные диалоги. Арсиноя шагнула в коридор, и привалилась плечом к стене, неподалеку от расположившихся на полу. Взгляд вскользь отметил сложение девицы, ее наряд, смазливое личико. Предназначение этой "вещи" было почти очевидно, и то, что Мастарна на досуге расслаблялся подобным способом Нису ничуть не удивляло и не трогало. Но.. выбор места показался ей своеобразным. - Не слишком удобно на коврике, верно? - краешком рта дружелюбно усмехнулась она этой вполне будничной ситуации. - Что тут у вас, Мастарна?.. Строптивица? Строптивой эльфийка отнюдь не выглядела. Тем любопытнее становилось узнать.

Димахер 4 (Каратель) за 500 Остаток 200

Тонкие, нежные пальчики миледи еще были у него в плену, но он уже смиренно отпускал ее: - Доброго.. доброго вечера, Ниса... Уголок рта дернулся. Эх ты... учёный. Позволившую себе вольность руку накрыла маленькая ладонь убийцы. Поймала, прижала к порозовевшей щеке, прикрыла глаза, проводя чужой ладонью по собственной коже, ласкаясь. Вот так. Вот так нужно это делать, глупый. На мужской ладони остался след поцелуя. - Надеюсь, ты не будешь жалеть. Бросив тоскливый взгляд на пленника чужой и собственной воли, миледи бесшумно, как делала всегда, удалилась.

Жажда, болезненный блеск глаз, чуть приоткрытые губы. Мучительное предвкушение, справедливо поделенное на двоих, не такая уж и пытка, пожалуй. Есть в этом что-то... Взмах ресниц и вот, сирена снова смотрит в лицо Одиссею. - Произнесете тост, миледи? Кровь к коже, дрожь в пальцах - симптомы лихорадки, от которой лекарства нет. С губ снова сорвался вздох. Лёгкий румянец подсветил оливковую кожу, но не от того, что могло бы произойти между ними сегодня, будь она более настойчива, а от того, что она собиралась сделать через несколько минут. - Давай выпьем за свободу. - уголки губ опустились, Ниса сделала большой глоток, запрокинув голову. Из уголка рта на подбородок стекла тёмная капля, остался след. - Надеюсь, когда-нибудь, ты будешь свободен. И... сможешь делать то, что захочешь. Она отставила бокал на подоконник и взяла мага за руку, с небольшим усилием разжимая сдержанно стиснутые пальцы, переплетая их со своими, поднося соединённые в замок кисти к лицу. Так близко, что на коже ощущалось ее горячее дыхание. - Я пойду. Что лучше? Жалеть о том, что случилось или о том, что не случилось?.. Какая разница. Но ей отчаянно не хотелось, чтобы Лурц пожалел. Увы, избежать этого становилось почти невозможно.

Если бы даже ей пришла в голову такая мысль, Арсиноя не признала бы своей вины. Она обещала не досаждать. В ваших глазах мессир Лурц, много разных чувств, но досады - ни грана. Миледи встала, вновь приблизившись на почти недопустимую дистанцию. Почти. Встретила несмелый взгляд, словно чтобы убедиться еще раз, там на дне, нет ничего, что заставило бы ее уйти прямо сейчас. Пальцы ненароком коснулись пальцев, принимая бокал. На грани, по лезвию ножа. Скромно скрыли ведьмовскую зелень ресницы. Края бокала коснулись губы. Алое к алому. Легко было представить, что это кровь, не вино.

Мысли смешались, маг, наконец, устыдился, завертел головой, ища предлог, чтоб задержать свою гостью и внутренне содрогаясь своим же собственным мыслям: - Нет... Нет, пожалуйста... Останьтесь... Эти взгляды, эти едва уловимые вздохи, смущение и запинки. Ниса будто читала открытую книгу. Главу о мужских желаниях она знала наизусть. Бровь изогнулась, придавая красивому породистому лицу выражение, нет, не удивления, скорее оправдавшихся ожиданий: "Видишь? Ты тоже этого хочешь. Я знаю." Краешек рта наметил улыбку. Она плавным движением встала, словно говоря: "Ты сам попросил." Прошлась по комнате, неосознанно привлекательная в заманчивом чёрном. Еще больше, чем если была бы обнажена. Остановилась возле окна, воплощая скульптурное изящество линий. Теперь она знала точно, к ней неравнодушны здесь, быть может, именно это заставляло приходить ее? Раз за разом. Каждая черточка, каждое движение искушали - намеренно ли? Ведь она рождена была искушать, внушать желания. Убивать ее научили уже позже. Весь ее вид говорил: "Попроси, попроси еще. И будет исполнено." Бросив мимолетный взгляд в окно, на горы, миледи скучаюше отвернулась, возвращаясь к созерцанию более интересного ей объекта. Присев на подоконник, гостья предложила повод. Еще один. - Можешь угостить меня вином. Или чаем. Чем угодно. "А можешь подойти и обнять. Прижать к себе. Поцеловать... Попробуй. Тебе понравится." Она знала, конечно, что этого не будет. Но кто мог запретить ей думать об этом? Тут даже сам канцлер вместе с мессиром Стагиритом были абсолютно бессильны.

Децимус обвел ласковым взглядом точеный абрис женского лица. - Не сердитесь, Ниса, - смиренно попросил он, неловко пытаясь стереть возникшее меж ними отчуждение. - Я не буду... я возьму. Спасибо... Смирение вызвало к жизни ответный взгляд зеленоватых глаз: благосклонный и нежный и... тоскливый. - Хорошо. - маг уступил, а больше ей ничего не нужно было. Почти ничего. Миледи напряженно сцепила пальцы. Разглядывая Лурц, она молчала. Формальный повод исчерпал себя. Сломанных костей в наличии не было. - Мне уйти? - почти так же смиренно и даже как-то уязвимо спросила столичная кобра. Кто бы сказал ей, что наступит день столь унизительных просьб. Кто бы сказал, что миледи начнёт задавать самоочевидные вопросы. Да, конечно, ей следовало уйти. Но она не собиралась этого делать пока ее не попросят.

Вздох вышел тяжелее, чем ожидалось. Ниса выпрямилась на своём месте, когда зрительный контакт разорвался, рассеянно взглянула в окно. Изящная. Такая тонкая в своём чёрном с золотом по краю. - Не будь ты таким несносным. - голос прозвучал устало. - Просто возьми его. И все. Или вы не хотите заключить мир, мессир?

- Не... ломайте больше кости, - проговорил Лурц с легкой запинкой. Ей нравилось, когда на нее так смотрели. Глупо было отрицать. Ей нравилось, что так на нее смотрел именно этот человек. Миледи тоже склонилась вперёд, оперевшись локотками о колени, подпирая ладошками лицо. Так она была немного ближе. И все так же далеко. "Может быть, я хочу ломать кости? Как мне иначе получить необходимое внимание?" "Может быть, все другие приличные поводы скоро закончатся?" Что-то такое плавало в изумрудно-хрустальных глазах. Что-то подобное маг мог прочесть в них, она и не скрывала, как Лурц не скрывал своё восхищение. И так же, зеркально, не было в них ни вины, ни стыда, ни страха. За что? - Мне сложно обещать. - после долгой паузы отозвалась Ниса. - Но я постараюсь. Раз ты просишь. Взгляд задумчиво скользил по лицу напротив, от серых глаз к кудряшкам, по линии скул - к губам. Она обещала. Не досаждать. Неслышный вздох попросился наружу.